Chapter 48

Лёгкий ветерок гонял по пустынному двору опавшую листву и обрывки исписанного пергамента, будто перекати-поле. В этот момент Джеймс Хокинс чувствовал себя бесконечно одиноким, словно во всём замке кроме него нет ни души. Он прогуливал уже второе занятие, просто не в силах заставить себя собраться с мыслями и пойти на урок. Встретиться с однокурсниками, их жалостливыми и тревожными взглядами, услышать перешёптывание у себя за спиной и знать, что говорят о нём. Как же ему это надоело.

Джеймс не хотел строить из себя великого мученика. Ему претила сама мысль об этом, но что он мог поделать, находясь в таком положении? Каждый день одна единственная мысль набатом раздавалась в его голове: «Меня не могли выбрать чемпионом». Кто стал бы за него голосовать? Разве что Мерида, но и она выглядела весьма удивлённой, когда на весь Большой зал прозвучало его имя. Эта ночь преследовала Джеймса в кошмарах, каких ему ещё не приходилось видеть. Он всё больше убеждался в том, что нужно собраться и сделать то, на что он должен был решиться сразу же, вот только смелости не хватило. Дальше будет хуже, он знал. Когда объявят о начале первого Испытания, ему придётся вырваться из собственной шкуры, чтобы доказать всем остальным — он может. Всем гриффиндорцам, профессорам, Мериде и самому себе. Но что если у него ничего не выйдет?

Джеймс подсчитал, что Испытание выпадает на новолуние, спустя несколько дней после его превращения. Тело будет ломить после того, как все его кости сотню раз сместятся, переломаются и вернутся на место. В новолуние он слабее всего, даже больше, чем в преддверье обращения. Другим чемпионам не нужно думать о таких вещах, их задача проста — справиться с заданием, завоевать уважение одноклассников, и это звучит довольно легко, когда тебя поддерживает четверть школы. А у него не было ни шанса.

Решено. Он не будет сидеть и дожидаться часа унижения и косых взглядов. Джеймс может закончить это всё прямо сейчас, стоит только встать, пройти к кабинету директора и выпалить как на духу — я отказываюсь быть чемпионом. Так просто. Но почему же он не может заставить себя шелохнуться? Остальные уверятся в том, что он недостоин, что он слабак и эгоист. Это вселяло в душу Джеймса сомнения. Но подсказать верный путь было некому. Он знал лишь одного человека, который полностью понимал его положение, потому что испытал всё это сам, даже намного хуже. Джеймс не сомневался, что иметь злое второе «я», стремящееся вырваться наружу каждую минуту намного хуже, чем бороться всего раз в месяц с безмозглым животным. Набрав воздуха в грудь, он встал на выдохе и направился прочь из внутреннего двора Трансфигурации. Теперь он не сомневался, куда ему стоит пойти, и кто ему может помочь.

У Фуфелшмертца найдётся ответ. Должен найтись. Если даже он не сможет помочь, тогда Джеймсу ничего не останется, кроме как пойти к директору и покончить с этим раз и навсегда. Он почему-то не сомневался, что Северянин пойдёт ему навстречу. Может, он и будет разочарован… Но это лучше, чем подвергнуть опасности себя и чемпионов с других факультетов только ради того, чтобы что-то доказать. Себе или другим — это неважно. Наверное, стоило ещё четыре года назад отказаться от предложения Северянина и остаться в мамином кафе, забыть о волшебной палочке и жить как мертвец. Разве он не эгоист, потому что захотел пойти навстречу своей мечте и вырваться из маленького городка, бросить мать и думать только о своём счастье? «Если я откажусь от чемпионства, то уйду из школы, — так он решил. — После этого мне здесь делать будет уже нечего». Живи как мертвец.

Дверь скрипнула, впустив в пыльную подсобку грязный луч света, разогнав угрюмый полумрак. Фуфелшмертца внутри не оказалось, и Джеймс решил остаться и подождать его. Спешить ему было некуда. Он уже было уселся на старый покосившийся стул, как услышал за своей спиной тихое покашливание. Это было так неожиданно, что парень промахнулся мимо сидения и неловко повалился набок. Послышался нервный смешок. Высокий голос, женский. Джеймс резко обернулся, пытаясь подняться на ноги, да так и замер. Из темноты на него смотрели два хитро прищуренных тёмно-синих глаза. Наконец Джеймс справился с собственными ногами и неуверенно выдавил:

— Кто здесь?

— А кого ты ожидал увидеть? — лениво протянула девушка, слегка наклоняясь вперёд, чтобы свет одинокой свечи упал на её лицо.

Джеймс завороженно глядел на неё, чувствуя себя в какой-то страшной сказке с хитрой ведьмой, которой нужны его внутренности. Девушка пугала даже когда молчала. Джеймс не сразу заметил, что в руках она держала какую-то потёртую книжонку, а на столике у старинного полуразваленного дивана, на котором она возлежала, стояла чашка с дымящимся напитком. Кто это?

Словно в ответ на его вопрос девушка хрипло рассмеялась и откинулась обратно на изголовье дивана. Тёмно-каштановые волосы разметались по потёртой кожаной обивке, девушка погрузилась в чтение, совершенно потеряв всякий интерес к новоприбывшему гостю. У Джеймса появилась возможность как следует рассмотреть её. Он отметил валяющийся у подножия дивана галстук цветов Слизерина и с облегчением выдохнул — всего лишь студентка. А он успел уже себе понапридумывать. Однако слизеринка выглядела очень взрослой — без сомнений, примерно курс седьмой. Обычные черты лица, не красавица, но и не уродина, хотя у неё был такой властный взгляд (словно книга ей обязана жизнью), что в довершение к тяжёлым векам и пухлым губам придавало ей сходство со злой королевой.

— Не пялься, — спокойно произнесла слизеринка, не поднимая головы.

Джеймс вздрогнул, только сейчас поняв, что ведёт себя неприлично. Он предпринял вторую попытку сесть на стул, которая в этот раз увенчалась успехом, и неуверенно сцепил пальцы рук в замок.

— Я Джеймс, — осторожно представился Джеймс, с опаской поглядывая на читающую барышню.

— Рада за тебя, — беспечно ответила она.

— А ты… как тебя зовут?

Тяжело вздохнув, она наконец подняла взгляд от книги и внимательно посмотрела на Джеймса. Это длилось всего несколько секунд, но он почувствовал, как по спине скатилась холодная капля пота.

— Ванесса, — нехотя произнесла девушка, откладывая книгу и устраиваясь на диване поудобнее. — Что ты забыл в подсобке завхоза, Джеймс?

— Пришёл поговорить с Фуфелшмертцем, — удивлённо моргнул парень.

— О швабрах и мётлах?

Она не улыбалась, но что-то в её глазах подсказывало Джеймсу, что ей было весело. Там будто маленькие чёртики скакали, в этом тёмно-синем пруду. Гриффиндорец откашлялся.

— Нет, вообще-то о Турнире.

Ванесса удивлённо подняла тонкие угольно-чёрные брови.

— А чем тебе может помочь завхоз? — поинтересовалась она. — Ты же в курсе, что он не владеет магией?

Джеймс хотел сказать, что владеет и очень хорошо, просто ему приходится сдерживать себя, чтобы не выпустить на волю страшное существо, но вовремя прикусил язык. Студентам не стоит знать об этом, ни одной живой душе не стоит.

— У меня к нему вопрос не магического характера, — поморщился Джеймс.

Кажется, в этот момент Ванесса немного расслабилась. Она потянулась к своей чашке, но её рука замерла на полпути.

— Чаю? — как-то удивлённо предложила она, будто сама не верила в собственную любезность.

— Не откажусь, — улыбнулся Джеймс.

Пока Ванесса возилась с чайником и множеством банок с травами Фуфелшмертца, он с любопытством разглядывал её, отмечая всё больше деталей. Ванесса была высокой, возможно даже одного роста с ним. Но Джеймс ещё мог вырасти, а вот она вряд ли, если его догадка о том, что ей семнадцать, верна. Волосы у неё были длинными, доставали до лопаток при том, что она собирала две пряди сбоку и закалывала их сзади. Ванесса смешно поджимала пухлые губы, когда была сосредоточена, а ещё у неё был такой вид, словно ей вечно хочется спать. Наверное, такое впечатление создавалось из-за тяжёлых век. Она всё-таки не была красивой, нет. Или была? Джеймс не мог понять, он просто продолжал пялиться, пока снова не словил себя на этом и не отвернулся в смущении.

— А что ты делаешь здесь, Ванесса? — спросил он, принимая кружку с чаем и кивая в благодарность. — Отбываешь наказание?

Уголки губ девушки слегка дрогнули.

— Какой ты догадливый.

— И что же ты натворила?

— Тебе лучше не знать, маленький ещё, — хмыкнула девушка.

— Эй, — возмутился Джеймс, — мне уже пятнадцать!

— Да? — кажется, она по-настоящему удивилась. — Странно, я думала ты младше.

— Ты на седьмом курсе?

Ванесса кивнула.

— Но мне всё ещё шестнадцать, если ты это хотел узнать.

Джеймс безразлично пожал плечами, но на его губах появилась предательская довольная улыбка. Значит, она ненамного его и старше! Это хорошо, не будет больше делать вид, что самая умная здесь.

— Мне вот любопытно, — вдруг протянула Ванесса, буравя парня взглядом. — Ты тот самый Джеймс? Чемпион Гриффиндора, оборотень и король изгоев?

Джеймс фыркнул. Это было сказано с насмешкой, но на этот раз смеялись не над ним, а над всей этой дурацкой ситуацией.

— Я ещё и дыра на воротах, не забывай.

— Ай, — отмахнулась Ванесса, — я не люблю квиддич. Глупая игра, бесполезная трата времени.

Джеймс нахмурился. Он любил квиддич и ненавидел, когда о нём говорят в таком тоне. Но разозлиться на Ванессу почему-то не получилось. Она так беззаботно отпила из своей кружки, положила ногу на ногу и опёрлась локтем на колено, положив подбородок на ладошку, что Джеймс непроизвольно почувствовал умиление. Она… милая? Он смущённо встряхнул головой.

— Знаешь, — лениво протянула Ванесса, опустив тяжёлые веки. Сейчас она походила на сонную девчонку лет двенадцати. — Я считаю, что весь этот Турнир — чушь собачья.

— Да? — кажется, у Джеймса перехватило дыхание.

Он столько раз слышал восторженные речи в адрес нашумевшего Турнира и ни одного отрицательного комментария, что заявление Ванессы не могло его не удивить.

— Да, — кивнула Ванесса. — Что за глупость такая: выпускать четырёх учеников, чтобы они рвали друг другу глотки за право получить больше очков в дурацком состязании, о котором даже ничего не известно? Я слышала, в прошлых Турнирах были несчастные случаи. Одному мальку в глаз попала стрела.

— Он умер? — в ужасе выдохнул Джеймс.

Ванесса даже как-то разочарованно покачала головой.

— Его удалось спасти. А вот глаз вытек, — хихикнула девушка. — Смотри, чтобы тебе посторонние предметы в лицо не совали.

Джеймс неуютно поёжился. Ему вдруг захотелось поделиться с девушкой о своём нежелании участвовать. Может стоило спросить у неё совета? Но подумав дважды, он решил повременить с этим. Стоит дождаться Фуфелшмертца, а уже потом бросаться к посторонним со своими переживаниями. Тем более, он видел слизеринку впервые и не мог с уверенностью сказать, что ей можно доверять.

Где-то совсем рядом прозвенел колокол, извещающий об окончании занятия, которое Джеймс благополучно прогулял. Ванесса встрепенулась, словно застигнутая врасплох лань, и тут же поднялась на ноги, оставляя чашку на столе.

— Мне пора, — беззаботно сказала она, направляясь к выходу.

— Подожди, — Джеймс совершенно растерялся, — разве тебе не нужно дождаться Фуфелшмертца?

— Мне не очень хочется его видеть, — надула губки Ванесса. — Кстати, если он будет спрашивать обо мне, ты никого не видел, хорошо?

Совсем сбитый с толку Джеймс растерянно моргнул. Ванесса уже открыла дверь, впустив в подсобку шум наполняющих коридоры студентов, но остановилась на полпути и обернулась с хитрой улыбкой на губах.

— Я буду здесь завтра. В это же время.

И скрылась за дверью, оставив недоумевающего Джеймса одного. Странная эта Ванесса, ничего не скажешь. Вроде отбывала здесь наказание, но в курсе ли об этом сам завхоз? Джеймс, запутавшись в собственных мыслях, задумчиво поскрёб затылок. Желание дожидаться Фуфелшмертца почему-то пропало. Он чувствовал странное смущение от одной мысли, что ему пришлось бы врать об этой девушке. Отчего-то ему казалось, что завхоз его раскусит как орех, а попадать в неприятности из-за наглой слизеринки ему не хотелось. Значит, придётся перенести разговор на завтра и повременить с походом к директору. Так он и сделает. Завтра в это же время.

И весь следующий день Джеймс никак не мог выкинуть из головы слова той девчонки. Да и её саму тоже. Он даже на время позабыл о своей проблеме номер один — что делать с чемпионством, которое не нужно ни ему, ни всем остальным и принесёт только проблемы. Он знал, что должен поговорить с Фуфелшмертцем, но ждал того времени, когда сможет пойти к нему не поэтому, а для того, чтобы снова увидеть её. Ванесса была очень странной девушкой. Кажется, она говорила только то, что думала, ни на секунду не останавливаясь, чтобы осмыслить сказанное. И чёрт возьми, Джеймсу нравились такие люди! Ванесса и Мерида были чем-то похожи…

Зря он вспомнил рыжеволосую бестию. Свою маленькую щекастую девочку с пронизывающим голубым взглядом. Он так скучал по ней, пусть она и была рядом. Всё время стремилась встретиться с ним, каждый раз предпринимала попытку заговорить, а он так грубо с ней обходился. Избегал, игнорировал, делал вид, что не замечает её попыток наладить контакт. На самом деле, Джеймс очень хотел, чтобы всё стало как прежде, но он понимал, что на кону стоит нечто большее, чем его любовь к Мериде. Он не мог вернуться к ней, пока не разберётся, что ему делать с Турниром, и если выбор будет сделан в пользу отказа от чемпионства, то Джиму придётся попрощаться не только с Хогвартсом, но и с улыбчивой милой девчонкой, которая так любит засахаренные яблоки в сиропе.

Против его воли в памяти всплыло воспоминание о совместно проведённом лете. О пикнике с медведем, поездке на ярмарку до того, как всё вспыхнуло синим пламенем. Они тогда пошли на озеро и стали дурачиться, обрызгивая друг друга водой. Футболка Мериды совсем промокла, и он мог увидеть очертания её тела, поэтому начал стыдливо прятать взгляд. А его славная девочка вместо того чтобы смутиться, столкнула его в воду, использовав слабость чувствовавшего неловкость парня. Потом были песни у костра. Впечатления не портил даже вечно таскающийся хвостиком за Мери Фрост. Джеймс чувствовал себя… счастливым? Да, наверное, именно так выглядит счастье. Будет очень больно от него отказаться.

По школе поползли слухи, что на первом Испытании чемпионам предстоит сразиться с драконами. Джеймс знал, что другие факультеты помогают своим участникам, и откровенно чувствовал зависть. Ему даже некому было сказать про драконов. Похоже, Мерида бросила все попытки ему помочь, но это к лучшему — ему была нестерпима сама мысль о том, чтобы увидеть жалость в её глазах. А если он всё-таки согласится участвовать в Турнире, то что делать с драконами? Он ума не мог приложить, как сражаться с этими чудищами, зато вполне ясно представлял себя свой обгорелый труп. Джим мог спросить совета у знающего всё о драконах Иккинга, но пуффендуец куда-то пропал. Его не было видно ни в Большом зале, ни на занятиях четверокурсников. К тому же, он был пуффендуйцем. У него есть своей чемпион, которому нужны совет и поддержка.

Эти рассуждения были пустыми, потому что Джеймс ещё не пришёл к окончательному решению. Его пугали оба варианта, и медлить больше было нельзя. Взглянув на высокую Часовую башню и прикинув, сколько времени ему понадобится, чтобы добежать до подсобки Фуфелшмертца и не опоздать потом на урок, Джеймс припустился рысцой, избегая потока студентов. Он мог бы и не делать этого — все и так отшатывались от него как от прокажённого. Дверь в подсобку была слегка приоткрыта, и Джим с замиранием сердца вошёл внутрь, близоруко щурясь в полумраке.

— Явился, — прозвучал хриплый голос с дивана.

Как и в прошлый раз, Джеймс подпрыгнул от неожиданности.

— Ванесса! — воскликнул он. — Я не думал, что ты правда придёшь.

— Почему же? Думал, я соврала?

Джим пожал плечами и сел рядом с ней на диван.

— Где Хайнц? Почему его никогда нет на месте… — недовольно буркнул парень, откидываясь на спинку.

— Вы с ним так близки? — тёмно-синие глаза Ванессы заинтересованно блеснули.

Джеймс немного замешкался, прикидывая, стоит ли говорить правду, и решил, что полуправда тоже сойдёт.

— Он единственный в этом замке, кто полностью понимает, через что мне приходится проходить.

Ванесса саркастически вздёрнула бровь, но промолчала.

— Его не будет ещё целую пару. В это время он всегда помогает Кронку на территории.

Джим задумчиво почесал нос и хотел было встать, но Ванесса неожиданно ухватилась за его запястье. В её взгляде непривычно промелькнула просьба.

— Останься.

— Ладно, — бездумно ответил Джеймс, плюхаясь обратно. Кажется, у него отключился мозг. Ему ведь нужно было на занятие.

Девушка встала и потянулась к одной из банок с травами на самой верхней полке. Джеймс решил, что она снова хочет заварить чай, но вместо этого Ванесса, открыв банку, высыпала её содержимое прямо на старый дубовый стол.

«Что ты делаешь?» — так и крутилось на его языке, но Джеймс заставил себя промолчать и продолжил наблюдать за махинациями девушки. Она выудила из-за пояса школьной юбки какие-то бумажки и, расправив их на столе, стала насыпать туда тонкой линией сушёную траву. Закончив самокрутки, слизеринка вернулась на диван и протянула одну Джеймсу. Он поднял брови в молчаливом вопросе.

— Покури со мной, — спокойно произнесла девушка.

— Что это?

— Тентакула. Ничего страшного, ты только расслабишься. Если ты, конечно, не боишься расслабляться. Вдруг у тебя фобия, и ты именно поэтому всё время в напряжении.

— Ха-ха, — скривился Джеймс, но самокрутку принял.

Ванесса вытащила из сумки самую настоящую маггловскую зажигалку и, щёлкнув ею, зажгла сигарету. Увидев недоумевающий взгляд Джима, девушка пожала плечами.

— Так приятнее. Чувствуется… атмосфера.

Вдохнув сладковатый дым, Джим чуть не закашлялся, но усилием воли поборол приступ. Ванесса помогла ему прикурить, и на несколько долгих минут повисла тишина. Он и вправду почувствовал необычайную лёгкость, и в голове будто стало посвободнее, словно мысли, терзавшие его, решили ненадолго улетучиться вместе с выходящим из его рта дымом.

— Ты вообще понимаешь, что мы курим тентакулу в подсобке завхоза? — с придурковатым смешком спросил Джеймс.

Ванесса лениво улыбнулась, потягиваясь с сигаретой в руках.

— Где же ещё нарушать правила, как не в логове блюстителя порядка?

Джеймс легко рассмеялся. Ему сейчас было так хорошо. Давно он не чувствовал ничего подобного. И тогда Ванесса наклонилась к нему, оказавшись совсем близко, и выдохнула сладковатые клубы дыма прямо ему в лицо.

— Скажи, Джеймс, — протянула она, — ты решил, как поступишь с этим дурацким Турниром?

Он завороженно покачал головой, пытаясь понять, как она догадалась о его сомнениях.

— Хочешь сдаться?

— Хочу, — выдохнул Джим.

— Не надо, — прошептала Ванесса. Её глаза с тяжёлыми веками внимательно разглядывали лицо парня, взгляд скользил по многочисленным шрамам и рубцам. Пухлые губы тронула улыбка. — Ты должен участвовать. А ещё лучше — победить. Показать всем этим неудачникам, что значит каждый день быть на волоске, бороться с тем, что внутри тебя и одерживать над этим победу. Каждый раз. Каждый день — твоя большая победа. Разве это не здорово? — Джим неуверенно пожал плечами. — Они не понимают, — продолжила Ванесса, — не знают, каково это. Поэтому ты должен, ты просто обязан доказать им.

Она задела что-то очень важное в его душе. Какую-то едва заметную струну, которая разнесла по всему телу Джеймса благоговейную дрожь. Ванесса права. Он так просто не опустит руки. Если сама судьба подталкивает его к тому, чтобы изменить мнение людей о себе и о своём виде, он должен воспользоваться этим шансом. Зачем давать им лишний повод полагать, что оборотней нужно только опасаться? Мы такие же люди, только сильнее, быстрее, проворнее. Благодаря тому, что каждый месяц больной ликантропией перерождается заново, теряет частичку себя, он обретает кое-что новое. Теперь Джеймс сомневался, а может ли он считаться больным? Может, это не болезнь. Может, это дар.

Он бросил на Ванессу странный взгляд. Она растянула губы в лукавой улыбке, и Джеймс начал чувствовать что-то неопределённое по отношению к этой девушке. Откуда она столько знает? Нечто похожее он испытывал лишь с Фуфелшмертцем. Джим открыл рот, чтобы спросить её, но мысль улетучилась со скрипом открывающейся двери. Вошедший закашлялся, и Джеймс с ужасом узнал стоящего в проходе человека.

— Хайнц, — виновато выдавил он, но завхоз смотрел не на него.

Во взгляде Фуфелшмертца боролись удивление и ярость. Он смотрел на Ванессу с нескрываемой злостью, и Джеймс почувствовал, что сейчас разразится буря. Но то, что он услышал, было совершенно неожиданным.

— Я предупреждал тебя, — прошипел Хайнц, указывая на девушку трясущимся пальцем. — Ты снова сделала это!

Ванесса подскочила, бросая окурок на пол и притоптывая его тяжёлым ботинком. Только сейчас Джим заметил, что она была обута не в школьные туфли.

— Зачем ты куришь эту дрянь, да ещё и в моём кабинете?! — закричал завхоз, захлопывая за собой дверь. Он надвигался на них угрожающей тенью. — Мы же договаривались, Ванесса, ты обещала мне!

— Кабинете? Ой, да угомонись ты, пап, — фыркнула девушка, проворно избежав столкновения с завхозом и оказавшись у двери. Она потянула за ручку, воспользовавшись ситуацией, ведь и Хайнц, и Джеймс, кажется, совершенно остолбенели. — Удачи, Джеймс, — Ванесса подмигнула и скрылась за закрывшейся дверью прямо как в тот раз.

Они ещё долго молчали, глядя ей вслед. Вопросов было много, но сказать было нечего.