Chapter 38

Неумолимо приближались выходные, тем самым порождая в глубине души Эльзы страх перед неизвестностью. Он иступлял сознание, мешая сосредоточиться на учёбе, зато помогал успешно игнорировать однокурсников. Ей даже не приходилось напрягать все свои силы, чтобы промолчать на адресованный ей вопрос или приветствие, — она просто не слышала. В ушах будто гулял сквозняк — холодный и суровый. От него болела голова.

Единственным, что помогало Эльзе не сойти с ума от происходящего вокруг, были письма от таинственного доброжелателя. Вечерами она сидела у себя в комнате и при пляшущем свете волшебных огоньков читала и перечитывала аккуратный почерк, от которого веяло взрослым, мудрым мужчиной. Она так и представляла себе аристократическую осанку, надменный, но, в то же время, тёплый внимательный взгляд. Эльза воображала себе чёрные, словно ночь, глаза, прямой нос и тонкие бледные губы. Каждая буква говорила о том, насколько он красив душой, а значит, красив и внешне. Эта чисто детская уверенность в чём-то была так сильна, что у неё и в мыслях не было сомневаться в выдуманном ею же образе.

Появившийся словно из ниоткуда доброжелатель казался девушке воплощением ангела. Ведь он спас её в самый трудный момент жизни, когда все остальные уже отвернулись, плюнув на неё. Мол, что уж поделать, бедняжку не спасти, давайте просто отнимем магию, которая делает её уникальной. Уникальной. Так он всегда писал: какая она исключительная, особенная, не такая, как все. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного. Попытки Джека казались надменным издевательством, учитывая, что он наделён теми же силами. Теперь Эльзе казалось, что все его слова были насмешкой, и вся эта необъяснимая доброта — лишь фарсом. Так сказал её ангел-хранитель, и она без раздумий согласилась.

Никто её не понимал. До сих пор. Если бы только можно было перенестись через письмо прямо к нему и взглянуть в его глаза. Эта мысль поселилась в голове Эльзы назойливым жужжащим комаром, выпивающим все силы на попытки абстрагироваться и думать о чём-то другой. Да ей и не хотелось. В последнее время всё, о чём она мечтала, — это увидеть столь желанное письмо на своём рабочем столе в комнате старосты для девочек. Комнате, которая стала для Эльзы крепостью, защищённой от всего окружающего мира. Из неё хотелось выйти только лишь к нему. Но это было невозможно.

Юная когтевранка вздохнула и нехотя отложила письмо с последними инструкциями. В нём говорилось о зелье, которое сможет обмануть делегацию из Министерства, что прибудет в Хогвартс на этих выходных. Чтобы лишить её магии — ха! — хотелось бы посмотреть на их лица, когда они узнают, что она научилась её контролировать. Правда, осталось всё-таки научиться. В этом она всецело полагалась на своего ангела-хранителя.

Школьные коридоры ночью походили на подземные лабиринты, и казалось, что в любой момент из-за угла могут выскочить обезумевшие рыцарские доспехи. Но они мирно похрапывали на своих местах, время от времени позвякивая, неловко вздрогнув во сне. Но Эльзе было всё равно. Она до сих пор не могла прийти в себя от неожиданного появления очередного союзника, на этот раз в стенах самого замка. Их первый тайный разговор прошёл довольно неловко, учитывая, что они вообще никогда не общались наедине.

Эльза занесла кулак над дверью в кабинет и, немного помедлив, собираясь с мыслями, тихо постучала. Дверь незамедлительно открылась, и тёмный силуэт быстро кивнул, пропуская девушку внутрь. Эльза, не дожидаясь приглашения, села на стул перед письменным столом и сложила руки на коленях. Взгляд поднимать не хотелось, чтобы не сбиться с заранее заготовленной речи, однако её сообщник сам нарушил тишину.

— Тебя никто не видел? — спокойно спросила Регина Миллс, садясь напротив Эльзы.

Девушка покачала головой.

— Тогда не будем терять времени. Получила письмо?

Кивок.

— Зелье, о котором должен был написать наш друг, я приготовила. Оно здесь, — профессор Миллс подвинула лежащий на столе свёрток ближе к Эльзе, и ей пришлось на него взглянуть.

Боковое зрение выхватило пылающие красным губы профессора Защиты от Тёмных Искусств, и необъяснимый страх сжал невидимой рукой горло девушки. Регина взмахнула палочкой, зажигая пару свечей, парящих в воздухе. В полумраке её лицо казалось ещё более зловещим, чем при свете дня. Это было странно, учитывая удивительную красоту женщины.

— Ты выпьешь его утром субботы за завтраком, добавив в тыквенный сок. Только не в воду, — вдруг нахмурилась Регина, — зелье красного цвета, кто-то может заметить. Просто так, не разбавляя, лучше не пить, если не хочешь… потерять не только магию, но и жизнь.

Эльза испуганно округлила глаза, но удержалась от комментариев. Профессор довольно кивнула. Ей явно не нравилось, когда её перебивали.

— Есть ещё кое-что. Твой доброжелатель попросил меня подделать письмо от мистера и миссис Разенграффе, предназначенное директору Северянину.

— Зачем? — нетерпеливо выпалила Эльза, игнорируя сузившиеся глаза Регины.

— Чтобы не было проблем с тем, чтобы покинуть Хогвартс.

— А куда я отправлюсь? Домой?

— Да, если продолжишь меня перебивать, — холодно ответила Миллс, отбивая всякое желание говорить. Вообще. До конца жизни. — Я попросила от лица твоих родителей отпустить тебя в связи с «сложившейся ситуацией» до конца учебного года домой, но, — поспешно добавила она, заметив, как приоткрылись в немом вопросе губы девушки, — ты поедешь не домой. Тебя ждёт наш общий друг, дабы научить контролировать кровную магию. Министерство будет полагать, что ты её лишилась, и никаких проблем возникнуть не должно.

Регина молча протянула плотно запечатанный конверт, чернильные буквы на котором были до жути похожи на почерк отца Эльзы. Девушка взяла его и свёрток и, решив, что разговор окончен, хотела уже уйти, но вдруг замерла у самой двери и резко обернулась.

— Профессор Миллс, — выпалила она, наблюдая за неуловимым удивлением во взгляде преподавателя. — Кем является мой доброжелатель?

— Узнаешь, — просто ответила женщина.

Эльза поджала губы, не собираясь сдаваться.

— Тогда почему вы ему помогаете? Вы с ним знакомы?

— У меня есть свои причины помогать этому человеку, мисс Разенграффе. А теперь, если вы не против… час уже поздний.

Девушка разочарованно выдохнула и быстро кивнула.

— Доброй ночи, профессор.

Дверь бесшумно закрылась за её спиной, оставляя позади полный тайн кабинет, а в душе Эльзы — трепещущее волнение от осознания того, что скоро они встретятся. Скоро она сможет взглянуть в мерещащиеся ей по ночам чёрные, словно ночь, глаза.


Холодные лучи солнца пробивались сквозь облачное небо зачарованного потолка Большого зала, пробивая туманную дымку и опускаясь россыпью золотистой пыли на длинные обеденные столы. Студенты разных факультетов весело болтали, радуясь более-менее тёплому утру за долгое время неожиданных холодов. Создавалось ощущение, будто зима решила справить свои дела пораньше, а затем уйти на заслуженный отдых. Выходные принесли с собой спокойствие и приятное ощущение свободы перед предстоящей игрой между Гриффиндором и Слизерином, которую так долго откладывали.

Казалось, все без исключения радовались, быстро уплетая завтрак, запивая его горячим шоколадом или ароматным травяным чаем. Все, кроме Эльзы. Она с замиранием сердца пялилась в свою тарелку с нетронутым омлетом и вздрагивала от каждого неожиданного звука, будто неокрепший оленёнок, боящийся всего на свете. Мимо пронеслась Рапунцель Корона, задев рукавом мантии плечо старосты Когтеврана, и Эльза вздрогнула так сильно, что чуть не уронила вилку. Она проследила взглядом за девчонкой и нахмурилась, когда та впорхнула в объятия слизеринского выскочки. Ну что за поведение в общественном месте? Как ответственная староста она должна была бы снять баллы с обоих факультетов. Это помогло бы отвлечься, но ненадолго.

— Мисс Разенграффе?

Эльза в который раз вздрогнула и отругала себя за нервозность. Натянув маску деланного безразличия, она обернулась, вежливо улыбаясь профессору Гиббс.

— Прошу прощения, что отвлекаю от трапезы, — декан факультета с подозрением покосилась на печального вида остывший омлет, — но я должна сопроводить вас в кабинет директора.

— Конечно, профессор, — прохрипела Эльза, поспешно откашливаясь. — Только выпью немного воды, если вы не против.

Гиббс сочувствующе кивнула и отвернулась, делая вид, что следит за поведением своих смиренных учеников. Взгляд её остановился на обжимающихся подростках, и профессор поспешила сделать выговор Короне и Фильцельберту. Эльза нервно схватила кубок с тыквенным соком и взглянула на содержимое. Оно ничем не отличалось от обычного своего вида, кроме того, что в самом начале завтрака девушка разбавила его алым зельем и дожидалась нужного момента, чтобы выпить его. Рука дрожала, но Эльза быстро осушила кубок, боязливо зажмурившись. Однако ничего не почувствовав, она открыла глаза и удивлённо уставилась на пустое донышко. По дороге к кабинету сердце девушки так сильно металось в груди, будто хотело вырваться наружу, к свежему воздуху. Страх сковал конечности, и Эльза двигалась скованно, всё время натыкаясь на учеников и растерянно извиняясь.

Что это? Почему она ничего не почувствовала, выпив зелье? Миллс не объяснила, как должно было проходить действие напитка, какой вкус оно имело и что должна была ощутить Эльза. И сейчас, не чувствуя ровным счётом ничего, кроме иступленного страха, староста покорно брела за профессором Гиббс, перебирая в уме варианты отступления. Но их не было. В голове гулял сквозняк, как в подземельях Хогвартса.

До ненависти знакомый кабинет был наполнен привычным звуками щёлкающих, звякающих приборов и приглушёнными голосами людей, которых Эльза успела возненавидеть. При её появлении присутствующие замолчали, обратив на девушку сосредоточенные взгляды, полные подозрения. Как будто у неё на лице было написано, что пришло время превращать всех вокруг в ледяные скульптуры. В душе медленно закипала злость, и Эльза поспешила умерить её, пока действительно не начала бесконтрольно замораживать министерских идиотов в галстуках.

Водянистые глаза Роберта Каллагана пренебрежительно скользнули по Эльзе и вновь обратились к угрюмо молчащему Северянину.

— Раз девочка уже здесь, мы готовы начинать, — сухо произнёс чиновник.

В его голосе Эльза уловила странное волнение. А ещё он говорил так, будто её здесь не было, и это подняло глубоко в груди новую волну злости. Удержать её удалось, лишь крепко сжав зубы и кулаки. Волшебные перчатки жалобно скрипнули, но девушку уже пригласили встать в центр кабинета и не двигаться. Сердце гулко стучало где-то в горле, а волны холода прокатывались от макушки до кончиков пальцев, будто её каждую секунду окатывали ушатом ледяной воды.

Каллаган встал напротив Эльзы, окружённый своими приспешникам, лица которых расплывались перед глазами девушки в одну незнакомую физиономию. Она сосредоточилась на холодных водянистых глазах и замерла в ожидании. Чиновник твёрдой рукой взмахнул палочкой, шепча странные неизвестные слова, и золотистое сияние окутало Эльзу подобно кокону. По всему телу прокатилось лёгкое покалывание, и длилось это всего несколько секунд. А потом всё закончилось. Девушка подняла взгляд и скованно оглянулась, вопросительно подняв брови. На неё взирал десяток недоверчивых глаз, пропитанных остро ощутимым недоверием.

— Ваши перчатки, — сухо осведомился Каллаган. — Снимите их.

Нижняя губа Эльзы едва заметно дрогнула. Если она сделает это, если снимет перчатки, существует вероятность, что весь кабинет директора превратится в ледяную пещеру, окутанную дымкой холодного пара. Присутствующие обратятся в огромные бездыханные сосульки, и, чёрт возьми, не так глубоко в душе она хотела этого. И осознание подобных мыслей испугало её больше, чем вероятность заморозить живых людей.

Дрожащие пальцы коснулись лёгкой ткани на левой руке. Эльза потянула за неё, и далеко не с первого раза ей удалось стащить шёлковую перчатку, которая тут же безвольно упала на пол. И… ничего. Замершие в ожидании представители Министерства, директор и профессор Гиббс облегчённо расслабились, и глаза их, до того колючие и подозрительные, наполнились остро ощущаемой жалостью. И снова злость. Эльза взглянула на свою руку, сжала и разжала пальцы, а затем сняла вторую перчатку.

— Замечательно, — изрёк Каллаган и тут же потерял к ней интерес, отвернувшись к своему помощнику, будто Эльза была использованной салфеткой, уже не способной принести пользу.

— Мисс Разенграффе, — голос директора полон сочувствия, — я получил письмо от ваших родителей.

Эльза сдержанно кивнула.

— Вы можете отправляться в свою комнату собирать вещи. Вечером в Хогсмиде вас будет ждать «Ночной Рыцарь», — на секунду замолчав, он добавил: — Удачи.

На подгибающихся ногах Эльза покинула кабинет директора и быстрым шагом направилась в башню Когтеврана. На пути ей всё время попадались шастающие без дела студенты, поглядывающие на торопящуюся старосту с нескрываемым интересом. То и дело до её ушей долетал взволнованный шёпот: «…сегодня. Они уже закончили? Больше не… Так нужно было… Опасна…». Тряхнув головой, будто отгоняя назойливых мошек, Эльза перешла на бег, не в силах терпеть нарастающее беспокойство. Комната встретила её приветливо открытым окном, пропускающим ледяной воздух, который был отраднее всего остального на свете. Кроме…

Эльза пристально посмотрела на свои подрагивающие ладони, игнорируя застилающие глаза слёзы. Взмах руки — ничего. Ни-че-го. Она всхлипнула, прижимая к груди ладошки и покачивая головой, будто отрицая происходящее вокруг. Это не может быть, он не мог её обмануть, он ведь… доброжелатель. Слеза скатилась по щеке, и девушка жалобно шмыгнула носом, оглядывая комнату, будто видя её впервые. Вещи давно собраны, готовые отправиться вместе со своей хозяйкой в длительное путешествие навстречу таинственному незнакомцу. Всё здесь казалось таким родным, таким… её. И тут взгляд упал на письменный стол перед раскрытым окном, и сердце счастливо ухнуло вниз, подняв бурю волнительной радости. Эльза бросилась к нераспечатанному конверту с уже знакомым аккуратным почерком. Дрожащие пальцы спешно разорвали бумагу, вытащив на свет короткое послание.

Дорогая Эльза!

Зелье временно блокировало твою кровную магию, чтобы одурачить этих министерских болванов. Пожалуйста, не беспокойся, мы скоро вернём всё на свои места. В полночь на Лондонском вокзале тебя встретит моя помощница. Не терпится познакомиться с тобой, Снежная Королева.

Твой Доброжелатель.

Ухнувшее было в пятки сердце подкатило к горлу комком счастья и благодарности, а затем пустилось в пляс по груди, разнося дрожь по всему телу. Дрожь сладостного предвкушения. Мерлин, впервые за долгое время она чувствовала это. Не злобу и не страх. Что-то труднообъяснимое, не поддающееся словам. Благодарность вперемешку с счастьем и чем-то ещё. Что это? Она хотела бы чувствовать это вечно.