Chapter 39

Она запускает пальчики в непослушные каштановые волосы Флинна, прижимаясь к нему ближе, чувствуя, как углубляется поцелуй. Будто они не виделись вечность, будто ночь разлуки длилась несколько бесконечностей. Чувствовать его губы, его запах и ощущать на талии крепкие мужские руки. Что-то странное зашевелилось в груди, когда Юджин скользнул пальцами по её позвоночнику, и в этот момент…

— Я дико извиняюсь мисс Корона, мистер Фильцельберт!

В голосе профессора Гиббс не было ни капли сожаления. Только ярость возмущения подрагивала колючими иголками. Они нехотя прервали поцелуй и сделали нерешительный шаг друг от друга. Губы Рапунцель горели, всё ещё чувствуя его прикосновения.

— Неужели вы считаете, что Большой зал — отличное место для того, чтобы демонстрировать ваши… чувства, бесстыдники?! — профессор Трансфигурации уже не скрывала своего негодования, меча молнии в их провинившиеся лица. — В тринадцать лет единственное, что меня волновало, — это учёба! Что за времена пошли…

— Оно и заметно… — тихо, как ему показалось, ляпнул Юджин, и на него тут же обрушился новый шквал претензий.

— Староста своего факультета, проявляющий излишнее внимание к тринадцатилетней девочке, отвлекая её и всех остальных от размеренной школьной жизни! Я не потерплю…

Взгляд профессора упал куда-то за спины виновников утреннего веселья развесивших уши студентов, и Гиббс быстро зашипела:

— Фильцельберт, неделю отбываете наказание в моём кабинете после уроков, а вам, мисс Корона, запрещается покидать Хогвартс по выходным до конца месяца. Ишь, распустились, негодники!

Она обошла их, бросив напоследок испепеляющий взгляд на Флинна, и направилась, видимо, наказывать кого-то другого. Нашла новую цель, не иначе. Юджин виновато взглянул на смущённую Пунзи и, коротко ущипнув её за щёчку, отправился выполнять обязанности старосты. Его нисколько не волновало наказание старухи Гиббс, Рапунцель была уверена в этом, но вот то, что наказали и её тоже, заставляло парня чувствовать себя виноватым. Это почему-то ей польстило, и довольно хмыкнув, она собралась было вернуться к своему завтраку, но увидела кое-что, заставившее её на время позабыть о еде.

Гиббс, полностью изменившись в лице (негодование сменилось непонятной Рапунцель озабоченностью), что-то быстро говорила спокойно кивающей Эльзе Разенграффе. Девушка с абсолютно непроницаемым выражением допила свой тыквенный сок и направилась вслед за профессором, ни на кого не глядя. И тогда Пунзи вспомнила. Сегодня. Именно сегодня Эльзу лишат её кровной магии. Времени совсем не осталось, чтобы рассказать девушке об их родственной связи и, что самое главное, об её родстве с Марианной Готель. В принципе, время ещё было — так она думала. Ну не умрёт же Эльза после этого заклинания, ведь Рапунцель не умерла. Отняв у неё магию, Министерство тем самым спасёт девушку. Марианне она станет бесполезна, как стала бесполезна сама Пунзи. Вся суть, все проблемы и страдания в этой их кровной магии, которая не приносит ничего, кроме несчастий. И в глубине души Рапунцель радовалась, что Эльзу спасут от того, о чём она сама даже не догадывается. И в глубине души юная когтевранка знала, почему тянет время и не рассказывает об их семейной тайне Эльзе. Но тем не менее, как же Рапунцель было её жаль.

День пролетел незаметно, утопая в суматохе школьных коридоров, гомоне различных голосов студентов, обсуждающих свои проблемы. Занятие за занятием, и так неожиданно к Рапунцель подобрался закат, освещая ей путь к квиддичному полю огненно-золотым пламенем заходящего солнца. Оно отражалось в её каштановых волосах прежним рыжеватым свечением, что некогда вспыхивало на добротной и недавно утерянной косе. Порой девочка тосковала по чувству тяжести на плече и завистливым взглядам, что бросали на неё одноклассницы. Но это было и прошло, пусть оно останется в прошлом и больше не будет забивать ей голову. Рапунцель нахмурилась, совершенно позабыв о своём спутнике.

— И опять она не со мной, — недовольно прозвучал тихий голос рядом.

Они спускались по холму прямо к высоким трибунам, залитым тёплым светом, и от неожиданности Рапунцель вздрогнула.

— Хогвартс вызывает планету Корона. Как слышно?

— Извини, я…

— Задумалась, — перебил её Юджин, слегка прищуривая карие глаза. — Как обычно. Что с тобой происходит в последнее время? Ты и раньше витала в облаках, но сейчас как будто вообще не спускаешься на землю.

Рапунцель открыла было рот, чтобы сказать что-то в своё оправдание, но слов не нашлось. Не было ей прощения. Она действительно стала намного отстранённей от внешнего мира, чем раньше. И в этом была её вина перед друзьями и, в особенности, перед Юджином. Он старался не показывать своего беспокойства, которое всё время проскальзывало морщинкой между густыми бровями. Старался смолчать, перевести разговор, но так злился и нервничал, что это не оставалось незамеченным Рапунцель. Но что она могла сделать? Она сама не понимала своего поведения.

— Прости, — извинилась девочка в сотый раз. — Я всё время думаю об Эльзе.

— Я понимаю, — спокойно кивнул Флинн, беря её под руку, чтобы помочь спуститься с уступа. Взял и больше не отпускал, наслаждаясь своей маленькой хитростью. — Ты не можешь всё время держать это в себе, Пунзи. Поговори с Эльзой, и этот камень на твоей душе превратится в пыль, я обещаю. И тогда с нами снова будет наша прежняя Рапунцель. Моя Рапунцель.

Он остановился, не дойдя каких-то шестнадцати футов* до ближайшей трибуны, и внимательно заглянул в глаза девочки. Она замерла, пытаясь не утонуть в горячем шоколаде, который завлекал её в свою глубину, но в этой борьбе ей никогда не удавалось победить. Пара мгновений, и вот Юджин уже привлекает её к себе и нежно целует. Мягкие губы с радостью встречают поцелуй, с лёгким трепетом отдаваясь ощущениям и на несколько минут забывая о мире. Но мир не терпит, чтобы о нём забывали, поэтому всегда старается напомнить о себе. На этот раз в лице Мериды.

— Вот вы где! — она выскочила из-за трибуны как чёртик из табакерки. — Так и знала, — рыжая наморщила конопатый носик, — опять вы за своё. Тренировка уже началась, Фильцельберт, Воробей всех канальями обкладывает.

— Любит он детишек обзывать, — проворчал Флинн, нехотя отстраняясь от Рапунцель. — Не скучай без меня, — напоследок чмокнув её в щёку, парень поспешил в раздевалку, пока капитан слизеринской сборной на запустил его в воздух без метлы.

Девочки поднялись на трибуну, где их дожидался Иккинг, сжимая в руках термос и неотрывно следя за одной из зелёных точек в воздухе. Мерида хлопнула приятеля по плечу, заставив того вздрогнуть, и отобрала у него термос, попутно наколдовав три кривоватые чашки. Они все были ярко-красными и в каких-то ужасно жирных котятках. Поморщившись, Мери пожала плечами.

— Не знаю, что со мной происходит. В последнее время всё, что трансфигурирует моя палочка, превращается в этих котов с приплюснутыми мордами. А я ведь далеко не кошатница!

Иккинг беззвучно рассмеялся, принимая жуткого вида чашку и грея о неё руки. Котята возмущённо зашипели и сбежались в один угол.

— Хоть бы не нагадили там, — пробурчал парень.

Было что-то очень уютное в том, чтобы сидеть на квиддичном поле холодным зимним вечером, следить за тренировкой слизеринцев, отпуская ехидные замечания и распивая горячий шоколад из забавных чашек в жирных котятках. Сама того не заметив, Рапунцель развеселилась, полностью погружённая в беседу со своими друзьями, смеясь над шутками Мериды, которые сыпались как бобы Берти Боттс из дырявой пачки в сторону Фроста. Он сегодня почему-то совсем не старался, лениво скользя по воздуху и всё время пропуская пасы. Капитан Воробей надрывался так, что было странно, как ещё земля не трясётся от его громоподобного крика. Флинн где-то высоко в воздухе покатывался со смеху, полностью игнорируя тренировку и посылая Рапунцель воздушные поцелуи. Девочка не на шутку забеспокоилась о состоянии психического здоровья капитана: эти изверги и до больницы Святого Мунго довести могут!

По дороге в Большой зал, греясь в объятиях Юджина, Рапунцель с улыбкой наблюдала за разгоревшимся спором Мериды и Джека о прошедшей игре Кенмарских коршунов и вдруг вспомнила кое-что, о чём давно хотела спросить свою подругу, но никак не решалась. Мягко отстранившись от Юджина, девочка увлекла Мериду подальше от ребят и быстро зашептала:

— Как дела с Джимом?

— Никак, — отрезала рыжеволосая, порываясь вернуться к незаконченному спору.

— Джек подождёт, — нахмурилась Рапунцель. — Что у вас произошло? Ты толком нам не объяснила.

— Нечего объяснять! — взорвалась Мерида, и друзья впереди удивлённо заозирались, кидая на них подозрительные взгляды. — Нечего, — уже тише произнесла Мери. — Мы больше не общаемся, и вряд ли это изменится.

Другой информации Рапунцель так и не удалось получить. Вскоре они добрались до замка, вошли в тёплый Большой зал, наполненный ароматом печёной утки с яблоками, и разбрелись по столам своих факультетов. Однако трапезу прервало неожиданное объявление директора. Поднявшись со своего места, Северянин откашлялся, привлекая внимание студентов, которые тут же затихли, с интересом и толикой опасения поглядывая на профессора.

— Уверен, что от вас, мои дорогие дети, ничего не скрыть, поэтому, дабы избежать ненужных пересудов, хочу сразу раскрыть все карты, — директор сверкнул внимательными глазами, будто охватывая лица сразу всех присутствующих. — Мисс Эльза Разенграффе сегодня покидает школу по личным обстоятельствам, но она вернётся. А пока на место старосты факультета Когтевран было принято решение назначить мисс Рапунцель Корона. Пожалуйста, поприветствуйте её и можете продолжать трапезу.

Северянин с улыбкой вернулся к ужину, пока зал после редких обескураженных хлопков в честь Рапунцель снова не наполнился привычным гомоном. Новоиспечённая староста Когтеврана остекленевшим взглядом рассматривала картофель в своей тарелке, утонув в собственных мыслях. Эльза уехала. Сегодня её лишили магии, отобрали надежду и отпустили домой как ни в чём не бывало. Что сейчас чувствует бывшая староста Когтеврана? Этого не дано было узнать. Больше не было шанса рассказать ей самое главное, потому что момент был упущен.

— Чёрт, — Пунзи яростно ударила кулачком по столу и тут же заохала от вспыхнувшей в костяшках пальцев боли.

— Эй, Пунзи-лапушка, — кто-то крепко обнял её за плечи, и Рапунцель почувствовала приятный морской запах, обладателем которого мог быть только один человек в этом зале. — Примешь мои поздравления? — Юджин поспешно чмокнул её в щёку, пока не увидела зоркая профессор Трансфигурации.

— Флинн, я…

— Ты не виновата, что не успела рассказать ей, — быстро прошептал он, внимательно заглядывая в зелень огромных глаз. — Никто не виноват.

— Рапунцель! — за спиной Юджина появились Мерида, Иккинг, Джек, и где-то рядом замаячила Астрид, пытаясь выглянуть из-за плеча Хэддока.

— Мои поздравления, — улыбнулся Джек, мягко похлопав подругу по плечу. — Примерила уже свой золотой значок?

— Я думаю, это временно, — протянула Астрид и тут же развела руками, ловя на себе хмурые взгляды, — Эльза же вернётся?

— Конечно вернётся! — воскликнула Мери. — Но пока наша Рапунцель разберётся со всеми правонарушителями школы.

— Ага, наведёт тут порядок, — ухмыльнулся Иккинг. — Учитывая, что основные нарушители — это мы.

Распрощавшись с друзьями, они с Юджином поспешили на внеплановое собрание старост. Рапунцель волновалась так, будто её собираются подвергнуть невиданным испытаниям с участием драконов и морских чудищ. Но реальность оказалась куда проще и… скучнее. Целый час занудных разговоров и пересудов на одну и ту же тему, заполнение бумажек и целая куча, просто гора документации, которую нужно было закончить. Рапунцель и не знала, что Эльзе приходилось каждый раз заниматься всей этой ерундой. Сколько же работы предстояло!

Приятной отдушиной оказался, как ни странно, Юджин. Всё собрание плюя в потолок он вдруг решил проявить невиданное до этого рвение к выполнению своих обязанностей и попросил Рапунцель задержаться вместе с ним.

— Я тебя проведу потом, — подмигнул ей Флинн, разгребая какую-то документацию, пока остальные старосты поспешно покидали уже осточертелый кабинет.

Рапунцель с интересом заглянула за плечо Юджина, желая увидеть это чудо, что смогло обратить на себя внимание парня. Как оказалось, этим чудом всё же была она сама.

Как только за последним старостой закрылась дверь, Юджин рывком развернулся, привлекая к себе девушку и зарываясь носом в её торчащие во все стороны каштановые волосы.

— Я так скучал, — приглушённо прошептал он.

— Когда же ты успел соскучиться? — хихикнула Пунзи, извиваясь под щекотным дыханием в шею.

Но затем она замерла, потому что горячее дыхание слизеринца сменилось осторожными поцелуями, и по шее девушки вниз пробежали тысячи мурашек. Время потеряло своё значение, как и всё вокруг. Какие могут быть проблемы, когда тебя обнимает и целует лучший парень в школе? А Юджин Фильцельберт был лучшим.


Погода для первого матча этого года выдалась морозной и безветренной. Болельщики на трибунах кутались в тёплые шарфы и грели руки о стаканчики с горячим шоколадом, который сегодня бесплатно разливали на входе домовые эльфы. Все возбуждённо обсуждали возможный исход матча, и трибуны пестрели огненным золотом вперемешку с серебристой зеленью развивающихся знамён и плакатов. Рапунцель, держа перо окоченевшими пальцами, делала последние заметки в своём дневнике старосты, когда стадион взорвался криками и приветствиями, а на поле начали выходить участники обеих команд. Между ними быстро семенила профессор Шортер, закутанная в нежно-голубой шарф так, что едва были видны её глаза.

— Команды уже в полной боевой готовности, я вижу, как в их глазах разгорается жажда победы! — тут же заголосил в волшебный микрофон бессменный комментатор Сид Филлипс. — Объявляю составы. Наши, то есть команда Слизерина: прекрасная Нани Пелекаи будет защищать мою честь, простите, профессор, — Сид увернулся от метко брошенного Гиббс заклятия, которое, несомненно, превратило бы его в медведя, — Юджин Фильцельберт, больше известный как Флинн Райдер, Джек Фрост и Коллет Ривьер — охотники, братья Граббингстоны — загонщики, и ловец, а по совместительству и капитан — Джек Воробей. Капитан Джек Воробей, — хмыкнул Филлипс игнорируя неприличные жесты в свою сторону от нервничающего капитана. — Противники решили удивить весь честной народ неожиданной заменой вратаря…

Рапунцель нахмурилась, вглядываясь в знакомое лицо человека, стоящего рядом с отчаянно краснеющей Меридой. Сначала она не придала этому значения, но теперь всё стало очевидно. Ну конечно же, не от холода же щёки Мери налились таким багрянцем.

— Базз Лайтер сегодня отдыхает в лазарете, подхватив драконью оспу от какой-то девицы в Хогсмиде… да молчу я, профессор! — устало отмахнулся комментатор на этот раз от возмущённой Корнелии. — На его место был назначен, не удивляйтесь, дорогие зрители, Джеймс Хокинс…

Трибуны взволнованно зашумели. Преимущественно на зелёной половине были слышны возмущённые восклицания и даже крики «оборотень!». Все без исключения почувствовали необъяснимый страх, и внимание каждого было переключено на единственную фигуру на поле в спортивной мантии цветов Гриффиндора. Рапунцель обеспокоенно сжала пальцы на своём шарфе, пытаясь с этого расстояния рассмотреть Мериду, которая уже поднялась в воздух на метле, отлетев на безопасное расстояние от Хокинса. Обычно идеальный круг игроков был нарушен, потому что каждый сторонился нового вратаря — специально или даже не осознавая того.

Прозвучал свисток, и участники команд превратились в размытые красно-зелёные точки, со всей скоростью устремившись за квоффлом. Где-то высоко над полем как коршун кружил Воробей, окидывая внимательным взглядом всё происходящее на поле. На данный момент снитч его не интересовал, в отличие от беспокойно кружащей вокруг Видии Флайт. Она намеревалась как можно скорее закончить игру, чтобы не рисковать. Собственно, в квиддиче Рапунцель не понимала ровным счётом ничего, всю нужную информацию предоставлял неугомонный комментатор, отпускающий неуместные шуточки в сторону Хокинса. Он как будто заранее приготовил их и сейчас читал с собственных заметок — так ловко и быстро выскакивали колкости, пытаясь пробить защиту и без того атакованного вратаря. Квоффл летел в сторону гриффиндорских ворот чаще, чем когда-либо за историю Хогвартса. И вновь, это был комментарий Сида.

— Удар! Ай, снова мимо, — расстроенно протянул он на всё поле. — Соберитесь, друзья, защита не железная!

— Филлипс, не забывайтесь! — ворвался в микрофон звенящий голос профессора Хейл.

— Да-да, я беспристрастный комментатор. Мяч у капитана сборной Гриффиндора. У нас в узком кругу её называют Спящей Красавицей, но, как ни странно, в воздухе она превращается в настоящую фурию!

За игрой было интересно следить даже Рапунцель, не говоря уже о всё время подпрыгивающем на месте Иккинге, поддерживающего слизеринцев. Его мысли определённо были в раздевалке, где дожидалась своего часа на непредвиденную замену Астрид. В какой-то момент Пунзи отвлеклась на рванувшего куда-то Воробья и потеряла из виду квоффл. Игроки превратились в одно большое месиво, столкнувшись у ворот Гриффиндора. Трибуны взорвались возмущением и улюлюканьем, а затем произошло что-то необъяснимое, и вот Рапунцель вскакивает со своего места, глядя на то, как с большой высоты, соскользнув с метлы, падает Юджин. Его обмякшее тело не подаёт признаков жизни и с огромной скоростью приближается к земле. Рапунцель расталкивает зевак и несётся на поле, нарочно не поднимая взгляда на летящее тело. Время как будто замедлилось, в ушах звенело, и набатом раздавался голос Филлипса:

— Оборотень покалечил Райдера!