---

Одним прыжком отшатнувшись от отверстия, человек вымеренным движением выбросил вперед пальцы обеих рук. Эмоции куда-то пропали – осталось чувство слепой ярости и холодной ненависти к факту невозможности пройти через стену, пробиться сквозь мокрую кладку мрачного коридора, слиться, воссоединиться с источником ослепительного света, возвращающего жизнь в этот богом забытый мир его странного сна.

Пальцы узловатыми крючками впились в ровные края проделанного отверстия. Немыслимо выгнувшись назад, человек совершенно молча и – приготовившись превратить зубы в хрустящую на деснах крошку – сделал рывок на себя, вкладывая в это движение всю свою силу и отчаяние, вкупе с яростью и злобой…

Он был готов пробить эту стену насквозь, разрушить ее до последнего камешка… он, не раздумывая, схватился бы сейчас в яростной схватке со своим неведомым преследователем…. Он свернул бы горы, он сделал бы все, что бы не потребовалось… только для того, чтобы ему позволили проникнуть за эту стену…

Миллионы мгновений складывались в немыслимо долгую секунду?.. минуту?.. час?.. Вечность? Время отмеряло неведомые деления, совершая свой необратимый круг, конец которого наступит вместе с Миром Материальным, а человек застыл в своей отчаянной позе, готовясь вершить невозможное. Тонкие бледные пальцы, растворяющиеся в лучах света, била крупная дрожь, и человек, собрав все стремления в тугой комок, сотрясающий грудь, сделал отчаянный рывок.
Каменная кладка шкуры чудовищной змеи коридора, изуродовавшая ему пальцы, неподвижная, неприступная, рассыпалась, как гнилая ткань. Ровные линии стены с оглушительным грохотом падали на сырой пол. Маленькие кирпичи сыпались на ноги человеку, но он не замечал их – руки, кожа которых висела рваными лоскутами, прикрывали глаза от ослепительного потока света, который с каждым биением сердца становился все ярче и ярче.
За его спиной, на расстоянии вытянутой руки, в последнее мгновение своего существования, неслышно в нарастающем грохоте разваливающегося подземелья, выдохнул неведомый его преследователь, почти догнавший свою жертву, но не успевший сделать завершающий шаг.

Человек, ослепленный белым сиянием, не видел, как осыпался в никуда коридор, приведший его из бесконечности. Не видел, как сделавшись едва видимой тенью, затем сгинул в небытие неведомый его преследователь, до последнего момента стремящийся дотянутся до скорчившегося силуэта…

Безжалостный свет прожег тело до позвоночника, выплавив глаза и сорвав кожу. Изломанная фигурка застыла в белой бесконечности, чтобы спустя мгновение раствориться в ней без остатка, как и все остальное.

Но всепроникающий свет внезапно сменился другим – и человек осмелился приоткрыть уже несуществующие глаза.

Откуда-то высоко-высоко сверху, тонкими потоками струились медово-золотистые лучи, бронзовыми бликами оседая на истерзанном теле. Теплые потоки, казалось бы, осязаемого света ласкали нежными прикосновениями; неведомая песня звучала в пространстве, милосердно притушившем ослепительную белизну бесконечности…

Бронзовые лучи тонкими лучиками заслонили окружающую безжалостность, ровными потоками свисая с неведомой высоты… заботливо укрывая от боли, приносящей чудовищные страдания слабому человечку.

…Спасительный свет… желанный свет… божественное сияние… спасение… жажда… прикоснуться к нему…дотронутся на мгновение…

Человек тяжело поднял руку и потянулся к бронзовому водопаду лучей. Тонкие пальцы почти дотронулись до мерцающего сияния, когда силы оставили обломок человечка и руки двумя изломанными веточками упали вниз.

* * *

- Он просыпается, деточка. Всего лишь просыпается. Эффект зелья заканчивается и нашему потерпевшему пора приходить в себя… - пухлая женщина в круглых очках успокаивающе положила руку на плечо рыжей девушки, которая, казалось, не слышала этих слов. Испуганно вжимаясь в спинку кресла, она широко распахнутыми глазами смотрела на невнятно простонавшего больного, который несколько мгновений назад чуть было не схватил ее за волосы. Неподвижно лежавшая до того времени рука совершенно внезапно поднялась и, потянувшись к лицу девушки, сделала хватательное движение, на какие-то дюймы не достав до прядей волос.
Человек, лежащий на больничной кровати, беспокойно дышал, стискивая длинные пальцы, теперь лежащие на светлом покрывале. Ресницы внезапно затрепетали, словно под порывом случайного ветерка, и больной зашелся сухим надрывным кашлем.

- Знаешь что, милая… Давай-ка ты заглянешь через часик-два, когда он окончательно придет в себя?.. – не терпящим возражения голосом произнесла врачевательница, мягко, но решительно, помогая девушке выбраться из кресла. – Если, конечно, захочешь… - уже тише произнесла она, заглядывая в широко распахнутые, ничего не понимающие от испуга глаза.
Неверными шагами, как если бы ноги не слушались ее, Лили направилась к выходу из больничных покоев.

* * *

- …Так вот Сьюзен два месяца назад призналась мне, что ей нравиться Амос Диггори с седьмого курса, представляешь? Она ужасно хотела, чтобы он пригласил ее на Святочный Бал на Рождество, а он пригласил свою однокурсницу, ну, эту зануду в очках, Ми…
- Кэйти, милая, подожди, при чем тут Диггори со своей подружкой? Я, кажется, что-то пропустил…
Кэйт Патил ошеломленно остановилась, впрочем, не выпустив руки Блэка. Ее глаза изумленно округлились:
- Как это при чем? Ты меня что, совсем не слушаешь? Сьюзен влюблена в Диггори еще с четвертого курса!..
- Какая Сьюзен?.. – недоуменно произнес Блэк.
- Какая Сьюзен? Ну ты же знаешь Сьюзен Фолкин с Пуффендуя?
- С Пуффендуя?.. – удивленно переспросил гриффиндорец. – Нет, понятия не имею, кто такая Сьюзен…
- Ты действительно не слышал, о чем я говорю?!.. – возмущению девушки, казалось, не будет предела. Разжав пальцы, она выпустила руку Блэка и, отскочив на несколько шагов, изумленно разглядывала своего спутника. – О чем ты, в конце-концов, думаешь?!..

Сириус Блэк, последние пять минут размышлявший о том, каким забавам можно будет подвергнуть Нюниуса, чтобы порадовать Джимми, совсем закисшего от своей безнадежной влюбленности, молниеносно прогонял в голове возможные пути достойного выхода из ситуации. Слова упорно не желали находится; а извиняться в своей жизни Бродяга привык только перед двумя людьми, и Кэйт Патил к ним не относилась.
Однако ситуация требовала незамедлительного разрешения, и разрешиться она должна была не негативно – девочка просто-напросто была приятной… и целовалась она… вполне… - внезапно вспомнилось Блэку. Последняя мысль вызвала приятные ощущения и смутное желание вспомнить чудесный вкус этих мягких губ.

Девушка, возмущенная подобным невниманием к вещам, которые, по ее мнению, заслуживали в глазах собеседника немалого интереса, гневно взирала на молодого человека, застывшего в грациозной позе. Возмущение захватило ее настолько, что она пропустила момент, когда он едва уловимым движением сократил разделявшие их шаги, оказавшись вплотную в ней. Тонкие аристократичные пальцы легко коснулись ее лица. Сердце остановилось в то самое мгновение, когда глаза цвета летнего неба, раскинувшегося над ними, бездумно утопили в себе ее взгляд вместе с застывшим в нем гневом, а теплые губы осторожно коснулись ее губ – мягких и покорных…

* * *

- Ты только посмотри на Бродягу, Луни! Как был без всякой совести, так и остался… Целоваться с девушкой на ступеньках Главного Входа на глазах у половины школы!..
- Ты прав, мой дорогой друг, сие деяние обречено на непонимание и осуждение народными массами, а участники сего действа будут подвергнуты оными массами всяческим гонениям… - голос говорящего был исполнении искренней печали и звенел праведной скорбью.
Поднимающиеся по крыльцу мимо двух друзей девчонки захихикали и, переглядываясь, прошли в здание школы.
Ремус Люпин, заинтересованно проводив их взглядом, не выдержал и, откинув наигранный тон, рассмеялся:
- В любом случае, Сохатый, нам с тобой подобное в обозримом будущем не грозит…
Джеймс, мгновенно погрустнев, вздохнул и положил руку на плечо товарищу:
- И что-то подсказывает мне, Луни, что я переживу это гораздо болезненнее…

Люпин, встряхнув головой, повернулся к Поттеру и взволнованно произнес:
- Джимми, сегодня за обедом профессор Дамблдор назначил мне дополнительные занятия по трансфигурации…
- И? – равнодушно произнес Поттер, который был в курсе их разговора, о чем Люпин, впрочем, не знал.
- И… понимаешь, у него нет времени заниматься со мной…он семикурсников к ЖАБА готовит…
- Ну и? – снова произнес Поттер, с преувеличенным вниманием разглядывая куст шиповника за спиной своего товарища.
- В общем… - замялся Ремус, - в общем, он сказал чтобы со мной занималась Эванс.
- Лили, – констатировал Поттер. - Лили Эванс, Луни.
- Ну да. И я подумал, а вдруг ты будешь против? – Люпин явно пытался поймать взгляд Поттера, но тот смотрел куда-то ему за спину.

- Да в общем-то, с чего бы мне быть против? Я, в отличии от тебя, Луни, трансфигурацию знаю вполне прилично... и МНЕ дополнительные занятия с Лили Эванс не нужны, - ровным голосом произнес Поттер. С какой-то странной интонацией он добавил:
- Без обид, Луни, но тебе даже дополнительные занятия не помогут сдать СОВ, так что желаю удачи!.. – в последних словах можно было явственно уловить злорадство.

Изумленный Ремус с недоумением смотрел на удаляющуюся спину Джеймса.



* * *

Поцелуй длился уже, казалось, целую вечность. Но эта вечность замерла на теплых губах Сириуса Блэка.
Она почти сразу закрыла глаза. Невозможно было держать их открытыми, когда на ресницы ложилась чувственная истома его нежности. Едва слышное дыхание. Биение его сердца под материей мантии. Можно было почувствовать, как мягко и осторожно его уверенная и сильная ладонь лежит на ее затылке, а пальцы осторожно перебирают темные пряди ее волос.
Ей тоже хотелось пропустить сквозь пальцы иссиня-черные шелк его волос. Но ее руки робко лежали на его груди, судорожно цепляясь за мантию, и не было ни малейшей возможности их поднять.
Один раз она попыталась открыть глаза. Длинные ресницы дрогнули, взлетая вверх, и ее подернутый поволокой взгляд поднялся к его лицу. Его встретило безжалостное июльское небо, навсегда поселившееся в глубине его глаз. Он не закрывал их. Он смотрел на нее и не в ее силах было выдерживать этот взгляд.

Но вдруг его руки разжались. Круг объятий был разорван. Какая-то чужая отрывала его от нее, забирала его, отдаляла их…

* * *

Девочка целовалась ну очень хорошо. Для пятикурсницы. Только ужасно нервничала от того, что целуется с ним – аж до дрожи в коленках. Ночью он этого не заметил – она лежала на диванчике, а он целовал ее, стоя на полу, на коленях. А сегодня у нее ноги прямо-таки подкашиваются.
И тает, буквально тает от переполняющих ее чувств. Ну это, конечно, как всегда… влюбилась, как кошка. Все они… как кошки.

Сириус Блэк наслаждался создавшейся ситуацией. Сегодня – впрочем, как и всегда – он выглядел эффектно, позу успел принять самую что ни на есть грациозную, девочка, с которой он целуется на глазах доброй четверти школы – симпатичная и настроение – выше некуда. Если бы не ее глупый треп по поводу отношений между красавчиком Диггори и какой-то там из ее подруг, то ее шансы повысились бы еще на несколько позиций. А вообще, загадывать не надо. Вот завтра вылазка в Хогсмид… вот и посмотрим.

Краем глаза гриффиндорец скользнул по глазеющим студентам. Возмущенные девичьи лица он заметил с самодовольной усмешкой, наигранно-безразличные взгляды парней – отмел с полным презрением, а вот вид смеющихся друзей чуть было не побудил его к нахально-радостной улыбке.

Внезапно Джеймс развернулся и почти побежал прочь от Люпина, застывшего с совершенно растерянным выражением лица. Это было уже ни на что не похоже, и ни на шутку встревоженный Блэк осторожно отстранился от девушки.
- Кэйти, милая… извини, встретимся в гостиной, ладно? – даже не убедившись, что она уже поняла смысл сказанного, Блэк развернулся и рванул наперерез Поттеру.

* * *
Он ушел.

Кэйт стояла на том же месте, держа руки перед собой, словно бы Блэк все еще оставался рядом с ней. Приоткрытые губы еще чувствовали на себе вкус его поцелуя, и сознание, разомлевшая под воздействием его нежности, еще отказывалось трезво воспринимать действительность.

- Патил, не сходи с ума, - послышался сзади веселый голос. Та самая Сьюзен Фолкин, про которую она рассказывала ему, и еще одна ее подружка. – Что, Блэк совсем околдовал, да?

Кэйт с легкостью рассмеялась.
- Время сходить с ума, Сьюзен! В конце-концов, мы заканчиваем пятый курс… пора уже и отношения какие-то заводить, - она подошла к девчонкам, - может быть прогуляемся к озеру?..
- Почему бы нет, Кэйти? – отозвалась Сьюзен. Ее подружка согласно кивнула, и девушки не торопясь направились по каменой дорожке.
- Так значит слухи все-таки оказались правдой? – лукаво спросила Сьюзен у Патил, - Нашлась счастливица, на которую Первый Красавец Хогвардса положил взгляд? – и не дожидаясь ответа вдохновлено продолжила:
- А вообще, честно говоря, я, конечно, завидую… Думаю, мы все тебе завидуем, - ее подружка весело хихикнула. – Наверное, теперь у тебя появиться много… недоброжелателей. Но, - Сьюзен вдруг остановилась и посмотрела Кэйт прямо в лицо, - на нас ты можешь рассчитывать.
Кэйт, смущенно порозовевшая, но буквально излучающая самоуверенность во время всей непродолжительной речи пуффендуйки, совершенно растерялась. Она еще не думала о сложившемся положении с этой точки зрения – весь сегодняшний день и остаток предшествующей ночи она упивалась осознанием того, что дотоле неприступный гриффиндорец теперь всецело принадлежит ей. Казалось, ее положение в школьном обществе должно взлететь чуть ли не до небес – как же, девушка одного из самых популярных парней Хогвардса!
Но даже сама Патил не могла не согласиться с пуффендуйкой. Истинное положение вещей только сейчас развернулось перед ней, совершенно смешав все мысли, но Староста Гриффиндора быстро справилась с ситуацией.
- Сьюзен, милая, спасибо… - девушка благодарно обняла подругу. Неожиданная поддержка принесла Кэйт некоторое облегчение. – Я и не думала, что…
- Ох, да пустяки! Ты же понимаешь, я трезво оцениваю свои шансы… в общем-то, не очень в них нуждаясь… - улыбнулась Фолкин. – Блэк – это явно не мое… А здравомыслящему человеку не стоит гнаться за миражом, не так ли? Другое дело ты… - тут она сменила тон на заговорщицкий:
- Кэйти, ну в общем…. Ты расскажешь?

Довольно закусив губу, Патил улыбнулась собственным мыслям:
- Конечно. Что именно ты хотела бы услышать?

* * *

Питер Петтигрю, мелко семеня ножками, неловко пересекал холл. Всего лишь на минутку он присел, чтобы попробовать кусочек чудесного пудинга, который он не успел съесть, бегая в поисках информации о этом сморчке-слизиринце, а его друзья уже исчезли! Сириус вообще пропал неизвестно куда, но ведь Джеймс и Ремус были совсем рядом и могли бы немного подождать… Ну что же было делать, если пудинг выглядел таким аппетитным!
В очередной раз коря себя за обжорство, Питер вытянул шею и попытался разглядеть своих друзей среди школьников, бродящих перед выходом из Хогвардса. С высоты своего роста ему было трудно осуществить задуманное, и, положившись на авось, Питер решил поискать их за пределами школы, зная, что Джеймс и Ремус предпочли бы проводить время на улице, чем в поднадоевших помещениях школы.
Пропихав себе путь среди массы входящих и выходящих – несмотря на усердные телодвижения, удалось это с некоторым трудом – Питер вылетел на крыльцо Хогвардса.
На автомате он начал спускаться по многочисленным ступеням, когда вдруг его негромко окликнули сверху. Развернувшись, Петтигрю зашарил подслеповатыми глазками по школьникам и увидел Ремуса Люпина, призывно махнувшего ему рукой.
- Ремус, куда вы пропали? – обиженно произнес Питер, взбираясь обратно, вверх по ступеням. – Могли бы и подождать…
- Питер, ждать тебя, когда ты присел за стол – дело почти безнадежное, - отмахнулся тот, - Хотя не спорю, пудинг был неплох…
- А где Джеймс? Вы уходили вместе? – Петтигрю задрал лицо вверх, ловя взгляд оборотня, но Ремус глядел куда-то на лужайку. Проследив направление его взгляда, Питер увидел в ярдах шестидесяти двух своих друзей – Поттера и Блэка, причем Блэк тряс за плечи Джеймса, что-то ему говоря. Джеймс же стоял неподвижно и молчал, смотря себе под ноги.
- Питер, пойдем в библиотеку? – равнодушно предложил Люпин. – Все равно, делать сейчас нечего...
- А что случилось? – было видно, что Питера обуял живой интерес к ситуации, разворачивающейся на лужайке, где движения Блэка стали более энергичными и яростными, а рядом уже приостановились несколько нечаянных свидетелей, явно одолеваемых любопытством.
- Джимми немного не в себе… - нехотя ответил Люпин, - Дамблдор назначил мне дополнительную трансфигурацию под руководством Лили Эванс. Пойдем, Хвост, - он подтолкнул Питера к дверям.
Питер покорно поплелся за товарищем, то и дело оборачиваясь на действо, разворачивающееся на лужайке.