Глава 28: Недосказанность убивает

Северус уже несколько дней занимался принесенным аврором пистолетом и толком не продвинулся в исследовании причины столь странного магического эффекта у заурядного магловского оружия. Чем больше он над ним колдовал, тем больше появлялось вопросов, на которые не находилось очевидных ответов. По крайней мере, в его голове этих ответов не водилось. Узнать удалось только то, что на Заклинание определения воздействия волшебства у предмета не было никакой реакции, а вот на Чары спящего секрета пистолет задребезжал и чуть было сам не разобрался на детали. Это значило, что предмет был зачарован на отложенное действие любого свойства. В данном случае — на сбитие с толка волшебника, который бы прикоснулся к пистолету. Какие именно заклинания вызывали галлюцинации, панические атаки, агонию, потерю зрения и памяти (эти детали Снейп получил из отчета больницы Мунго, которые ему любезно предоставили по запросу) было непонятно, но волшебник решил, что стоит поискать нечто похожее в книгах. Огромные тома по темным искусствам заняли весь хрупкий журнальный столик в гостиной, где Северус и расположился. Уроки и профессорский совет прошли в штатном режиме и остаток вечера, как и ночь, он резонно решил посвятить министерской проблеме. Как будто у него был выбор!? Время поджимало, и вместо вменяемого объяснения природы происхождения магловского пистолета с такими необычными волшебными свойствами у него был лишь список невнятных предположений, догадок и теорий. По сути, эти заметки для аврората не значили ничего, так что стоило копать дальше и глубже, а также надеяться, что у министерства хватит терпения ждать.

Он читал главу о ментальных чарах, которые в теории можно проецировать на неживые предметы, заставляя их подчиняться воле мага, когда стук в дверь прервал его изучение. Снейп прикрыл глаза, определяя, кто мог желать повидаться с ним в личных покоях (спасибо директорским умениям, иногда от них бывал не только вред в виде гудящего мельтешения в голове, как в муравейнике, но и польза). Драко. Волшебник взмахом руки открыл гостю.

— Здравствуй, крёстный. Я хотел с тобой поговорить, — парень завёл разговор с порога, но заметив, что Снейп даже не оторвался от книги, закрыл за собой дверь и без приглашения сел в соседнее с диваном кресло. Северус дочитал абзац, вложил в фолиант закладку и поднял тяжелый взгляд на Малфоя.

— Я тебя слушаю, — он потёр глаза, глянул на обеспокоенного крестника уже более заинтересовано и откинулся на спинку дивана. Драко несколько раз сжал и разжал кулаки пока собрался с мыслями. Он явно хотел поговорить о чем-то серьёзном.

— Мне на выходных удалось побывать в мэноре. Домовики привели его в порядок, там и следа не осталось от того, что происходило последние пару лет... Удивительно, как легко избавиться от всего, чем мы жили… Помнишь, я говорил, что хочу продать дом? — Снейп кивнул. — Теперь я уже не уверен, что это хорошая идея. Не понимаю, что мне делать.

— Тебя никто не заставляет избавляться от поместья. Оно принадлежало твоей семье не одно столетие. Вполне нормально, что ты сомневаешься.

— В том-то и дело, — Драко мотнул белобрысой шевелюрой, — я не столько сомневаюсь, сколько меня гложет чувство вины.

— За что?

— За родителей, за наследие… Я как будто все провалил, не оправдал надежд, не стал тем неотразимым Малфоем, каким меня растили. У меня ощущение, что если продам дом, то стану предателем семьи.

— Мы все не оправдываем надежд родителей, когда решаем жить своей жизнью без оглядки на семью. Ты не исключение. Запомни, Драко, от тебя никто ничего не ждёт. Вашу семью списали со счетов и для волшебного общества ты не больше, чем торговец зельями в аптеке. Только тебе решать, кем ты будешь. Осуждение в спину ты будешь слышать от всех подряд, но надо ли самостоятельно загонять себя в рамки и нести крест родительских или семейных ожиданий, решать тебе, — Снейп развёл руками и выпрямился, наклоняясь ближе к крестнику. — Дом — часть наследия Малфоев, и совершенно нормально, что оно вызывает в тебе чувство страха и неуверенности при мысли о продаже. Расставаться с семейными реликвиями всегда тяжело. Но какой толк от поместья, которое ты не принимаешь душой? Мэнор не просто здание, оно магически заточено на связь с владельцем. Без него оно будет загнивать, как цветок на подоконнике. Если ты не приведёшь туда семью, не станешь растить там детей, принимать гостей, устраивать балы, то уж лучше отдать это место другим. Это не предательство, а избавление от ноши в виде плохих воспоминаний и милосердие по отношению к поместью.

— То есть ты считаешь, что продать мэнор — хорошая идея?

— Я этого не сказал.

— Тогда что мне делать?

— Не жди от меня прямого ответа. Принять решение тебе придётся самому, Драко, но на твоём месте я бы не стал торопиться. Воспоминания войны со временем станут тусклее и тогда тебе захочется вновь пройтись по дому, где ты родился и вырос, и продолжить род там же. Мэнор — твой дом, что бы ты сейчас ни думал.

— Ты говорил, что станет легче, что ком из вины, обиды и страха рассосётся и на душе не будет так паршиво. Что-то этого не происходит. Чем дальше по жизни, тем сильнее меня накрывает, и я не знаю, как этому противостоять, — признался Малфой и понурил голову. Он говорил тихо, ни решимости, ни сил на большее не хватало. Ему и так было сложно разговаривать с крёстным, он не любил вытягивать душевные переживания наружу и вываливать это на близких, но кроме Снейпа у него никого не осталось, и парень знал, что только ему сможет доверить свои переживания без вероятности быть отвергнутым и высмеянным.

— Самоубийство — не выход, Драко. Но ты и сам это уже понял.

— Я не хотел… Это вышло случайно.

— Не оправдывайся, — Северус склонил голову. Чёрные пряди заслонили лицо. Волшебник выглядел собранным, но уставшим. — Мне известны все чувства, что обитают у тебя в душе. Сам был такой же, только у меня не было ни родителей, ни крестного, к которому можно было обратиться за помощью. Да, Драко, просить о помощи не зазорно, если ты действительно доверяешь человеку и уверен в его протянутой руке.

— У меня нет таких людей, кроме тебя. Я даже родителям толком был не нужен. Они всегда от меня чего-то ждали и требовали. Настоящие мои желания их не интересовали.

— Они пытались вырастить сына по подобию того, как растили их самих. Упрекать за это глупо. Тебе никто не мешал делать собственный выбор и не поддаваться на провокации и желания родителей. Я не раз тебе говорил, что ты волен идти своей дорогой.

— Сложно оторвать себя от семьи, Северус, — будто в укор крестному сказал Малфой.

— А разве что-то в жизни получается легко? Перестань себя принижать и возьмись за голову. Для тебя исход войны сложился весьма удачно.

— Я так не считаю.

— Потому что тебе не с чем сравнивать, — настойчивость в голосе явно послышалась в баритоне профессора.

— У меня полно воспоминаний, от которых я даже заснуть спокойно не могу. Мне снятся кошмары. Постоянно. Меня ненавидят однокурсники, соседи по комнате, преподаватели, даже Дамблдор смотрит на меня, как на побитого эльфа, которого надо защитить от гневного хозяина. Думаешь, это легко? Жить с грузом вины, вспоминать по ночам самые гнусные события, где я принимал участие. Да мне даже дышать тяжело, когда я на минуту отвлекаюсь от реальности и ухожу в мысли. Я стараюсь выплыть из этих тёмных глубин, но меня каждый раз засасывает обратно. Мне приходится держать маску на людях, чтобы они не видели, как мне плохо. Это выматывает, — Малфой выдохнул и отвернулся от крестного в сторону камина, чтобы спрятать глаза, на которые навернулись предательские, слабые слёзы.

— Это тяжело, — после минутного молчания произнёс Северус, — Притворяться кем-то другим, держать все в себе и жить в границах, засыпая с мыслями о том, насколько ты ужасный человек. Приходится сдерживать себя, контролировать каждое движение и закрываться от людей, чтобы и они не пробились через напускное безразличие, — Драко вернул взгляд на Снейпа и смотрел на него из-под полуопущенных век. Он никогда не знал, через что приходилось проходить крестному, отчего он так чутко понимал все его переживания. За словами волшебника крылась настоящая боль, тщательно контролируемая, но все же боль. На секунду Драко стало стыдно, что он вообще заговорил о себе и своих проблемах. У Снейпа их было не меньше.

— Что произошло у тебя? — сглатывая ком в горле, выговорил парень.

— Это не имеет значения, — отмахнулся Северус и выпрямился. Если он сейчас начнёт погружаться в прошлое, то рискует не удержаться в рамках приличия и предстанет перед Малфоем в весьма жалком свете. — Однажды, возможно, я тебе расскажу, что значит быть Пожирателем смерти с совестью, но сейчас мы говорим о тебе. Мои проблемы далеко в прошлом.

— И они имеют вес в настоящем… Меня ждёт то же самое?

— Необязательно. Научиться жить заново, сделать вид, что ничего не было, можно. В первую очередь — прости и не обвиняй в случившемся себя. Ты не сделал ничего предосудительного, никого не убил, не унижал невинных по собственной воле. Список твоих прегрешений не так уж и велик, — Драко попытался что-то возразить, но губы задрожали, и он умолк. — В случившемся с Нарциссой не было твоей вины. Люциусу стоило держать гордость при себе. Ты сделал то, что должен был, и спас мать от более извращённого наказания. Темный Лорд стремился раздавить самолюбие всей вашей семьи одним указом, и если продолжишь упиваться жалостью к себе, то значит, он добился желаемого. Тебя это устраивает?

— Нет, — выдохнул парень.

— Тогда прими произошедшее как факт и иди дальше. Нарцисса тебя ни в чем не винит. Ты спас ей жизнь.

— Как ты все это терпишь? Как тебе удаётся быть таким холодным ко всему?

— Годы тренировок и нежелание, чтобы люди видели мои эмоции.

— Ты смог простить себе все, что сделал, пока был на стороне Темного Лорда? — Драко отчаянно нуждался в понимании. Если крестный, который, очевидно, и убивал, и пытал волшебников, нашёл искупление, то и он сможет. Найдёт в себе силы преодолеть отравляющее чувство вины и переступить черту в лучшую жизнь.

— Нет, не смог, но я смирился. Нельзя просто взять и вычеркнуть прошлое. Оно всегда будет преследовать и напоминать о себе. В какие-то дни ненавязчиво, в какие-то — слишком рьяно, — Северус давно так не откровенничал, не рассказывал правду о себе, но сейчас почему-то не хотел врать крестнику. Тому нужна поддержка, твёрдое плечо, на которое парень сможет опереться и выйти из моря отчаяния сухим. Снейп хотел ему помочь, Малфой не должен был повторять, даже косвенно, его судьбы. — Мои прегрешения гораздо серьезнее твоих, я уже не первый год пытаюсь искупить вину перед всеми, кому навредил. Уверен, что буду делать это до конца жизни, и, может быть, однажды я смогу с чистой совестью сказать, что сделал все возможное, чтобы отплатить кровью за кровь, но сейчас нам обоим повезло в одном — у нас есть второй шанс.

Драко скользнул взглядом по твёрдому и уверенному лицу крестного и инстинктивно глянул в сторону шума, что доносился из спальни. Дверь была приоткрыта и в комнате показалась Гермиона. Она была обернута в полотенце, с мокрыми волосами, босая. Девушка явно только что вышла из душа и теперь искала одежду, чтобы приготовиться ко сну (время было достаточно позднее). Она не заметила гостей и в приподнятом настроении курсировала по спальне в весьма неоднозначном виде. Снейп тоже обернулся на шуршание.

— Она? — тихо, понимающе спросил Драко и кивнул в сторону Грейнджер. — Твой второй шанс?

Северус взмахом палочки прикрыл дверь в спальню, чтобы крестник не разглядывал полуобнаженную фигуру девушки.

— Она, — подтвердил профессор и провёл рукой по волосам, отбрасывая их назад. Он всегда так делал, когда чувствовал себя хоть мало-мальски некомфортно.

— Я думал, Темный Лорд хотел вас наказать, а не сблизить. Ритуал предполагал весьма неприятные последствия.

— Это доказывает, что Темный Лорд не властелин мира и даже он мог ошибаться. Его наказания возможно обернуть в свою пользу.

— Я рад, что тебе это удалось.

Вновь послышалось шуршание и из комнаты вышла Гермиона, по пути заматывая волосы в полотенце.

— Северус, я подумала, что может мы… Привет, Драко, — она застыла на месте. — Я прервала вашу беседу?

— Привет, Грейнджер, — стирая с лица печаль, ответил Малфой и улыбнулся уголками губ.

— Не прервала. Так что там мы можем? — поинтересовался Снейп, откидываясь на спинку дивана. Тяжелый разговор о прошлом явно был окончен, и теперь он мог расслабиться. Крестник не станет при посторонних изливать душу.

— Ничего, — быстро ответила Гермиона. Хорошо, что она не успела сказать своё весьма личное предложение, которым наверняка бы смутила и Северуса, и Драко, и себя за компанию. Не стоит никому знать, что она хотела провести остаток вечера в обнимку с профессором и наслаждаться его губами. Правда, по тому, как Снейп на неё посмотрел, он и без слов догадался о ее мыслях. Гермиона смутилась ещё больше и решила скрыться из поля зрения слизеринцев. — Будете чай? Винки испёк фирменные овсяные печенья, — и, не дожидаясь утвердительного ответа, исчезла в глубине кухни.

— Удобно, — ухмыльнулся Малфой, хоть глаза и оставались грустными. — Я так понимаю, у вас все серьезно?

— Не лезь в наши отношения, — предупредил Снейп.

— Понял, я тогда лучше пойду.

— Останься на чай. Ты ведь сказал не все, что хотел?

Драко мотнул головой. Гермиона уже принесла горячие кружки с ароматным чёрным чаем, поставила тарелку на стол среди многочисленных пергаментов и книг и села рядом со Снейпом, перед этим слегка приподняв брови, выражая немой вопрос. Она хотела его обнять и прижаться к тёплому боку, чтобы почувствовать, как он расслабляется и как магия течёт по их жилам, но посчитала это неуместным, и удержала вынужденное расстояние.

— Не стесняйся, Гермиона знает о тебе достаточно. Ты не сможешь ее шокировать, — подтолкнул затихшего крестника Северус. Драко задергал ногой в размышлениях и все же решил довериться девушке. Раз уж она живет со Снейпом, значит, он ей полностью доверяет, иначе бы он не подпустил гриффиндорку так близко к себе.

— Только не смотрите на меня как на идиота, ладно? Я долго думал и решил, что хочу поступить в магловский университет после окончания Хогвартса.

— На кого? — спросил Северус.

— На врача. Я уже тебе об этом говорил, и помню, как ты предупреждал, что это работа не из легких, да и денег не принесёт. Поэтому я и обдумывал эту мысль довольно долго.

— И что же склонило тебя принять решение? Врач — заложник пациентов, если не будешь с ними искренен, то и помочь не сможешь. У этой работы слишком много ответственности.

— Я хочу спасать жизни, а не отбирать их.

— Тогда иди в колдомедики, не обязательно подаваться в магловский мир. Ты о нем ничего не знаешь.

— Выучу. В магической Британии мне делать нечего. Здесь все меня слишком хорошо знают.

— Бежать — не выход, Драко, — как-то резко сказала Гермиона, что оба мужчины обернулись на неё. — Я хотела сказать, что ты чистокровный волшебник и избавиться от магического мира навсегда ты не сможешь, а если перекроешь себе все дороги обратно, то рано или поздно будешь страдать. Быть волшебником и жить среди маглов на постоянной основе довольно сложно.

— Она права, — подтвердил Северус.

— Я не бегу, я лишь хочу начать все заново. Спасать людей своими руками, быть нужным без магии. Ты говорил, что поддержишь любое мое решение.

— Так и есть, — Снейп отставил кружку с чаем. — Хочешь быть врачом — я тебе помогу, но помимо магловской медицины будешь изучать и магическую. Иначе ты бесполезен.

— Ты-то откуда знаешь? — довольно колко спросил Драко.

— Я изучал все эти дисциплины и проходил этот путь. Умение лечить людей разными путями сделает тебя незаменимым специалистом, и ты будешь нужен обоим мирам.

— Хорошо… Только я не знаю, с чего начать.

— С книг. Я принесу тебе учебники, которые помогут подготовиться к вступительным экзаменам в университете. Остальным будем заниматься вместе, после уроков.

— Остальным? — не понял Драко.

— Не все можно узнать из книг, и самостоятельно отработать навык практических заданий у тебя вряд ли получится, но можешь попробовать, если не хочешь заниматься со мной.

— Драко, лучше соглашайся, — Гермиона улыбнулась, чем подбодрила парня. Тот вздохнул и согласился. Работы впереди предстояло много.

***

Снейп, как и обещал, принёс Малфою целую стопку магловских учебников: по химии, биологии, анатомии и математике. Для этого в один из последующих вечеров они наведались к Северусу домой. Старая, ветхая постройка была в неприглядном состоянии как внутри, так и снаружи. Гермиона, попав туда, захотела тут же сбежать и мыслено поблагодарила и профессора, и Дамблдора, что они не заставили ее жить в этой развалюхе. Снейп тоже не был рад состоянию дома и на скорую руку собрал все необходимые в будущем книги. Казалось, что он стеснялся того места, где обитал до тех пор, как стал жить вместе с Грейнджер, но ни словом, ни видом не выдал эмоций. Уже в школе Северус нагрузил крестника заданиями и назначил ему дополнительные уроки, которые тот был обязан посещать, если хотел поступить в университет.

Дни шли своим чередом. Гермиона исправно посещала занятия, по вечерам помогала Снейпу с проверкой студенческих работ. Профессор неохотно, но согласился переложить на неё часть своих прямых обязанностей и даже был этим впоследствии вполне доволен. Правда, работы от этого у него не уменьшилось. С пистолетом и его удивительными способностями он за неделю так и не разобрался. Были заметки и примерный список возможных темных заклинаний, которые каким-то чудом были кем-то скомбинированы, но определить точно, как снять эту чудо смесь с магловского предмета, и тем более, как вернуть память пострадавшим аврорам, он не знал. Неприятно было признавать, что он не справился с заданием и был вынужден писать письмо в аврорат с просьбой дать ему ещё время.

Гермиона видела, как тяжело Северусу даётся работа, и ее помощь никак не разгружала его забитые под завязку дни. Он перестал уделять ей даже маломальское внимание, погрязнув в бумажках, отчетах и уроках. Каждый день она видела его сидящим то за рабочим столом, то на диване и неизменно либо с компьютером на коленях, либо с ручкой и пергаментами в руках. Она старалась вывести его из состояния задумчивости или хоть как-то завести даже банальный разговор, чтобы получить хотя бы каплю душевного тепла, но мужчина не готов был ей его дать. Все их общение сводилось к дежурным фразам и вынужденному обмену магией, когда в этом появлялась сильная необходимость, и то это требовалось больше ему, чем ей, потому что с зудением магии он не мог эффективно работать. Гермиона проглатывала обиду и видимое безразличие, убеждая себя, что Северус занят важными вещами, и как только он отделается от министерства, то все станет проще, но понимала, что подобное внутреннее успокоение не работает. Больше всего обижало отсутствие секса. Ни по утрам, как прежде, ни тем более вечерами он не проявлял к ней интереса, а все ее неуклюжие попытки его соблазнить заканчивались ничем. Она списывала все на его усталость, ведь психологическое и эмоциональное состояние напрямую сказывается на физической активности, но оправдания не помогали вернуть шаткое равновесие. В какой-то момент Гермиона хотела закатить истерику, но удержалась и проглотила возмущения, понимая, что таким поведением мало чего добьётся. Снейп был не из тех, кто поддавался на подобные эмоциональные всплески и вполне мог закрыться в себе и окончательно отстраниться от девушки. Этого Грейнджер боялась больше всего.

Ее плохое настроение настораживало Джинни. Подруга пыталась разговорами поддержать девушку, но помогало это мало. Гермиона вываливала чувства и эмоции на неё и возвращалась к Снейпу в покои, чтобы то ли мучить себя ещё больше, то ли пытаться капать на мозги профессору и вывести его на хоть какие-то чувства. Джинни понимала, что ничем хорошим отношения Северуса и Гермионы не закончатся, если они оба продолжат не замечать и не говорить о возникшем в их жизни затыке, но вместо ощутимой помощи только больше подлила масла в огонь в один из крайних уроков зельеварения.

Девушки шли в подземелья после пары по гербологии. Их отпустили пораньше, чтобы студенты успели переодеться в чистые вещи и скинуть весь инвентарь в комнатах. Большинство гриффиндорцев уже сидело в классе зельеварения и подготавливало котлы к предстоящему практическому заданию. Кроме учеников, в классе находился и профессор Снейп, который спокойно разговаривал с профессором Хэлингер, откинувшись на спинку кресла. Женщина же мило щебетала возле коллеги, оперевшись бедром о край стола. Она улыбалась, жестикулировала и иногда, как бы невзначай, наклонялась к Северусу, чтобы сказать что-то в разы тише. Вид у неё был как всегда «умеренно-вызывающий». Глубокий вырез декольте, привлекающий внимание почти всей мужской половины Хогвартса, был почти наполовину прикрыт лацканами изумрудной мантии, а вот короткая юбка, едва доходившая до половины бёдра, и длинные ноги открывались взору любого волшебника.

Пока девушки проходили к своим партам, услышали несколько тихих разговоров сокурсников, которые как раз обсуждали красоту профессора Хэлингер и мечтали оказаться к ней так же близко, как и профессор Снейп. Как отметила Гермиона, Северус был на удивление доволен разговору с коллегой. Он на что-то кивал ей, отвечал и всем видом показывал, что рассказываемая ею история ему нравится. Девушки сели за свои столы и принялись расставлять необходимые ингредиенты. В кабинете раздался громкий жизнерадостный смех и все студенты посмотрели на молодую преподавательницу. Удивительно было не то, что она смеётся (хотя и это тоже было странновато, так как профессор Снейп не имел привычки веселить кого бы то ни было), а то, что зельевар ухмылялся. Многие бы сочли это за кажущуюся иллюзию, но Гермиона настороженно сдвинула брови и прислушалась, о чем разговаривают профессора.

— Я бы тоже так сделала. Вы бы только показали, как правильно, — едва сдерживая смех, говорила мисс Хэлингер.

— Если будет время — обязательно, — ответил Северус.

Джинни похлопала подругу по плечу, вставая рядом.

— Челюсть с пола подними и перестань пялиться на профессора, — тихо сказала девушка.

— Я не пялюсь, — Гермиона резко отвернулась в сторону и начала листать учебник.

— Так я и не про Снейпа. На него ты и позже наглядеться можешь. А вот наша мисс «я заигрываю с каждым мужчиной в этом замке» и правда вызывает удивление. Она единственная, кто решается заигрывать с нашим мастером зелий.

— Ты думаешь, что я ревную? — удивилась Грейнджер. — Это же глупо, — прозвучало весьма неуверенно.

— Ну, учитывая ваши напряжённые отношения, мне было бы неприятно, что он находит время на разговоры с коллегой, а на собственную девушку — нет, — и после того, как Джинни озвучила мысль вслух, тут же поняла, насколько плохо это прозвучало. Гермиона изменилась в лице, будто на неё одновременно снизошло озарение и напала вселенская мука.

— Он взрослый человек и может делать все, что хочет. Мы с ним не пара, и он мне ничем не обязан, кроме магии. Эту часть наших отношений он выполняет исправно, — выпалила девушка и отвернулась. От дальнейшего разговора ее спасло начало урока.

Мисс Хэлингер вежливо попрощалась со Снейпом и пригласила зайти к ней на чай, как у него закончатся пары. В то же время в кабинет ввалились слизеринцы, которые тут же распределились по партам. Северус поднялся с места и встал у доски, начиная вводную лекцию с описанием приготовления будущего зелья от ожогов. Гермиона слушала вполуха. Ее больше заботили мысли о Северусе и мисс Хэлингер. Только сейчас до неё дошло, что эти двое слишком часто стали пересекаться: то за обеденным столом, то в коридорах, то в кабинетах. И если раньше девушка не обращала на это внимания, то сейчас почему-то стало и обидно, и противно от того, что она вообще поверила, будто у них со Снейпом могут получиться крепкие и счастливые отношения. Гермиона стала проводить параллели в поведении Северуса с ней и с профессором арифмантики. Общего было мало, но все равно острые зубы ревности уже впились в ее сердце, и девушка не могла ничего с этим поделать. Она головой понимала, что не должна испытывать собственнических чувств к профессору, что он не давал ей ни клятв, ни обещаний быть только с ней, ни признаний в вечной любви. По-хорошему, между ними была только магия, несколько основательных выяснений отношений, где они пришли к подобию понимания друг друга, и секс, который удовлетворял обоих. Это далёко не залог счастливых отношений и, по сути, не значило ничего серьезного. Гермиона понимала, что Снейп интересен женщинам, что они не обходят его стороной, ведь в нем было на что посмотреть, о чем поговорить и за что потрогать. Она не единственная, кто оценила его мужские таланты и харизму. А также она понимала, что вряд ли сможет конкурировать с опытными дамами, что положат глаз на Северуса. С ней он вообще вынужденно, а значит, их мир хрупкий и временный, пока профессор не оправится от войны, а сама Гермиона не станет более самостоятельной в магическом плане.

За размышлениями девушка не заметила, как пришло время приступить к варке зелья. Она на автомате, поглядывая то на доску, то в книгу, принялась нарезать, измельчать, отмерять и крошить ингредиенты. Так как пары у неё не было, все приходилось делать самой и никто не мог предостеречь ее от оплошности из-за невнимательности. Она чувствовала, как у неё тряслись руки, а мысли отказывались концентрироваться на зелье. Котёл перед ней кипел, а девушка на скорую руку забрасывала в неё подготовленный материал.

— Мисс Грейнджер, — раздался громкий голос Снейпа, — у вас все нормально?

— Да… Да, профессор.

Северус подошёл к ее столу.

— Сейчас надо добавлять семена туянки, — прокомментировал он. — Вы уверены, что у вас все хорошо?

Гермиона чутко уловила магию, исходящую от мужчины и поежилась. Хотелось к нему прикоснуться и разрыдаться на плече, сказать, что она его любит и что больше не может играть в безразличие, заставить утешить ее, а после проявить чувства и поцеловать, как тогда, в Греции. Но вместо этого она молча кивнула, вцепилась в серебряную лопатку и принялась помешивать варево. Северус не остался в стороне и обошёл стол, чтобы встать плечом к плечу к девушке. Он мягко положил свою ладонь на ее кисть и стал руководить плавными движениями при помешивании зелья. Обычно ничего подобного он себе не позволял. Студенты всегда сами были в состоянии выполнить требования при варке и, даже если что-то шло не так, то Снейпу было достаточно лишь словесно поправить ученика, чтобы тот исправился. Сейчас же он ощущал волнение Гермионы и решил, что его кратковременное прикосновение к ней успокоит ее. Так и случилось. Магия, уловив близость, едва заметно заискрилась между их руками и исчезла, даруя умиротворение. На них с любопытством глядело несколько пар глаз: Джинни и Драко, понимая происходящее, смотрели настороженно и с опаской, Гарри и Рон — недовольно.

— Постарайтесь не упустить момент, когда зелье поменяет цвет, мисс Грейнджер, иначе вы рискуете взорвать весь класс, — в типичной профессорской манере проговорил Снейп и оставил Гермиону наедине с котлом. Девушка явно чувствовала себя лучше, руки перестали трястись, а мысли вернулись к уроку. Зачатки ревности она задавила. Поводов для этого чувства он ей не давал. «Не стоит лишний раз создавать себе проблемы», — мысленно сказала себе девушка и более сконцентрированно принялась выполнять задание.

Правда, вечером в покои профессора она так и не пошла (да и в следующие дни тоже). Не нашла в себе силы смотреть ему в глаза, боясь либо разрыдаться, либо все же раскричаться. Она знала, что если начнёт рассказывать обо всем, что ее не устраивает последние несколько недель, то норовит высказать и обвинения, которые, скорее всего, будут мало обоснованными. Поэтому в своих комнатах, рядом с Джинни ей было спокойнее и приятнее, чем с Северусом наедине.

Гермиона валялась на кровати с котом в обнимку, когда в дверь осторожно постучали. Из ванной как раз выходила Джинни, которая и открыла вечернему гостю. На пороге стоял профессор Снейп. Уизли неуверенно замялась, не зная, пропускать его в комнату или нет, и обернулась к подруге, но Северус, выдав сдержанное и вежливое «Добрый вечер. Я пройду», без возражений попал в девичьи покои. Гермиона приподнялась на локте и не знала, что сказать.

— Тебе нужна магия? — спросила девушка самое очевидное, опережая профессора.

— Нуждаешься в ней всегда только ты. Я этих ощущений не испытываю, — напомнил Снейп и глазами обежал комнату в поисках, куда бы присесть. Джинни как стояла в дверях, так и осталась там, не решаясь напоминать волшебнику о своём присутствии.

— Тогда зачем ты пришёл? — Гермиона изо всех сил старалась сохранять видимое умиротворение, но голос не подчинялся ей, и в его баритоне тоже слышалось напряжение и недовольство. Снейп замер возле кровати и сверху вниз посмотрел на девушку.

— Потому что перестала приходить ты.

— У меня слишком много уроков и подготовка к экзаменам. У тебя мне заниматься некомфортно, — она демонстративно ласково погладила Крукса, который уже навострил хвост в сторону второго хозяина. Ласки от него ему хотелось больше.

— И поэтому ты лежишь на кровати с котом, — полукнизл все же выбрался из рук Гермионы и подставил загривок профессору, чтобы тот его почесал. «Предатель», — подумала девушка и села, поджимая под себя ноги.

— У меня вечерний отдых.

Атмосфера постепенно наэлектризовывалась. Джинни кожей чуяла, что стоит сматываться, чтобы не стать свидетелем каких-либо откровений или эмоциональных сцен. Девушка тихо, стараясь не шуршать, достала из шкафа мантию и накинула на плечи, но уйти не успела. У самой двери ее окликнула Гермиона.

— Джинни, не стоит сбегать, мы с профессором поговорим у него в покоях. Ложись, ты хотела спать.

— Ты уверена? — шепнула Уизли, когда Гермиона прошла рядом, чтобы тоже забрать свою мантию. Та только кивнула и поджала губы, показывая, что так будет лучше.

— Спокойной ночи, мисс Уизли, — попрощался Снейп и в ответ получил оценивающий взгляд.

До покоев шли в тишине и на расстоянии друг от друга. Гермиона всем своим видом показывала, что к ней лучшее не приближаться. Северус и не старался, он чувствовал себя виноватым, но толком не знал, в чем именно, а выяснять пока не пытался. Он предчувствовал бурю, которая неизменно грянет, стоит ему только задать животрепещущий и банальный вопрос: «Что случилось?». Но отмолчаться не получилось, для этого ему вообще не стоило навещать Гермиону и начинать неловкий разговор в присутствии юной Уизли.

Как только захлопнулась дверь профессорских покоев, Снейп скинул сюртук, как бы снимая броню и желая добиться максимально откровенного и честного разговора и не позволил девушке сбежать в спальню, что она попыталась сделать почти незамедлительно.

— Может, ты мне все же скажешь, что между нами случилось? — мужчина поймал Грейнджер за руку и притянул к себе не слишком близко, но все же заставляя ее стоять рядом. Девушка прятала глаза и смотрела куда угодно, только не на волшебника. — Гермиона!

— Ничего…

— Я думал, мы друг другу не врем.

— Я тоже так думала… — она вытянула руку из захвата и сделала шаг назад. — Но у тебя на все свои взгляды.

— О чем ты говоришь?

— Северус, давай не будем начинать этот разговор. Время уже позднее, я хочу спать, — Гермиона развернулась и направилась в комнату, но мужчина поймал ее за плечи и слегка наклонился, заглядывая в лицо.

— Не начинай вести себя, как неуравновешенная девочка-подросток. Тебе это не идёт.

— Но я и есть подросток, разве не так? Ты же меня им видишь, правда? Я не хочу говорить, Северус. У меня не получится сдержаться, и я либо разрыдаюсь, что тебе обязательно не понравится, либо начну кричать, что тоже в твоём представлении максимально детское поведение. Не трогай меня, — она повела плечами и мужчина послушно убрал от неё руки.

— Если после истерики я пойму, что с тобой происходит, то начинай. Тебя ведь что-то не устраивает. Я хочу знать, что именно.

Гермиона отошла к стене возле спальни и опёрлась на неё спиной, сохраняя между собой и профессором расстояние. Мысли предательски разбежались в стороны, и она не могла нормально сформулировать все претензии, что уже неделю обитали у неё в голове и звучали убедительной тирадой в мыслях. Озвучить их вживую оказалось довольно сложно, особенно когда Северус так пристально и выжидающе смотрел на неё. Он выглядел обеспокоенным, рассерженным и уставшим одновременно. Наверняка сегодня был очередной изматывающий день с кучей поручений и мелких проблем, а Гермиона ему только подбрасывала забот. Девушка нервно вздохнула и вскинула голову, чтобы не прятаться за волосами и высказывать накопившиеся претензии прямо ему в лицо. Так было по-гриффиндорски справедливо.

— Ты правда считаешь меня неуравновешенным подростком? — не совсем это хотела спросить Гермиона, но почему-то мозг выдал именно этот вопрос, который недавно прозвучал из уст самого волшебника и только лишний раз убедил девушку, что он не относится к ней, как к равной себе.

— Нет, — уверено ответил Снейп и выдохнул. — Я вижу в тебе молодую женщину, которая, как и все другие, накручивает себя по пустякам.

— Накручиваю? По пустякам? Ты ни черта не понимаешь, Северус!

— Так просвети, — он не позволял себе повышать голос, чтобы не свести всю и так малодружелюбную беседу к гневному обмену криками.

— А сам не догадываешься?

— Раз спрашиваю, значит, не догадываюсь, — Снейп сжал кулаки и ещё раз выдохнул. Для него выяснение отношений было нетипичным занятием, особенно с девушками, которым в голову ударяли самые абсурдные мысли. Это все равно, что спорить с глухим — без толку, но сегодня он попытается, потому что ему действительно надо было разобраться, что происходит. — Давай сначала. Что я сделал не так? И не смей говорить, что ничего. Я не поверю.

— Северус, зачем я тебе? Давай разберёмся с этим вопросом. Тогда все встанет на свои места, — Гермиона сложила руки на груди и переступила с ноги на ногу. От волшебника сильными и ощутимыми потоками исходила магия, которая конкретно сейчас пугала девушку.

— Мы это уже проходили. Мы нужны друг другу, потому что не можем иначе жить.

— Вот именно. Нас связывает магия и ничего больше. В другом отношении я тебе не нужна. Это меня и обижает. За последние несколько месяцев я почувствовала себя счастливой и живой, несмотря на все проблемы, связанные и с друзьями, и с твоей работой, но сейчас чем больше я провожу с тобой времени, тем яснее понимаю, что для тебя я не представляю никакого интереса. Я ничего не могу тебе предложить. У меня непривлекательная фигура, раздражающие друзья, гора неуверенности, я не могу помочь тебе с работой, не умею ненавязчиво поддерживать, неуклюже предлагаю себя, с трудом могу вызвать у тебя улыбку, постоянно занудствую насчёт твоего питания и сна, требую к себе внимания, вечно лезу с вопросами и вообще всячески мешаю твоей расписанной по минутам жизни. Мне стыдно сейчас все это говорить, но я правда не понимаю, как вести себя с тобой. Мне казалось, что наши отношения наладились, что мы стали роднее друг другу, но, видимо, я ошиблась.

— И почему же ошиблась? — сквозь зубы проговорил Северус, опираясь рукой на стену и внимательно слушая излияния Грейнджер. Теперь он понял, в чем налажал. Он совершенно не думал, что девушка влюбится в него и захочет полноценных отношений, где неизменно должны быть и забота, и признания, и подарки с романтикой. А он погряз в работе, в какой-то момент действительно приспособившись к жизни бок о бок с Гермионой и приняв это за должное. Снейп не пытался примерить на себя роль бойфренда и тем самым заставил девушку думать, что она ему безразлична. Какие вещи она напридумывала дальше, исходя из мысли, что он к ней равнодушен, даже страшно было предположить. Однако осознание, что Гермиона в него влюбилась, приятно ему польстило. Теперь стоило исправить возникшее недопонимание и перестать отворачиваться от близкого человека, не замечая его присутствие.

— Последние две недели ты совсем меня не замечал. Сколько слов мы друг другу сказали за это время? Штук пятнадцать, и все из разряда дежурных фраз. Я пыталась вывести тебя на разговор, но ты был слишком занят. Ладно день, ну два, ну пять, но больше — это уже перебор! Я приходила сюда и в полном молчании делала уроки, а ты даже не смотрел в мою сторону. Зато на Малфоя, на мисс Хэлингер и прочих коллег у тебя времени хватало. Ты с ними с удовольствием разговариваешь в перерыве между уроками и на чай заглядываешь. Может, мне тоже, как Драко, записаться к тебе на дополнительные занятия, чтобы получать хоть капельку твоего внимания? Потому что его хватает на всех, кроме меня! — последнее предложение Гермиона выкрикнула с непривычным для себя напором.

— Ты ревнуешь?

— Я не ревную! Мне обидно, что я даже близко не состою в почетном списке тех, с кем ты общаешься. Конечно, что с меня взять? Вон, у мисс Хэлингер сколько прелестей, на неё взглянуть приятно и, видимо, беседу поддерживать она умеет так же эффективно, как и удерживать мужчин рядом.

— Гермиона, ты себя слышишь? Включи голову и подумай, что меня может заинтересовать в профессоре арифмантики? — Северус попытался сблизиться с девушкой, чтобы ее успокоить. Разъяренная из-за ревности, она могла сделать и наговорить ещё много всего лишнего, но Грейнджер не подпустила Снейпа к себе.

— Откуда мне знать, на что ты смотришь в первую очередь? Она молода, красива и опытна. А ещё с ней не надо скрываться, быть вежливым, выяснять отношения, и она точно не будет заботиться о твоём питании и сне. Я доставляю тебе одни проблемы, — а вот это прозвучало довольно жалобно, но Грейнджер приложила все силы, чтобы не заплакать. — Ты перестал заниматься со мной сексом. Даже не смотришь в мою сторону, хотя раньше мне казалось, что у меня неплохо получалось…

— Стоп, Гермиона! Это уже полнейший бред. Я молчу о том, что твоя ревность к мисс Хэлингер взята из воздуха, но не надо принижать свои достоинства.

— Тогда почему ты перестал проявлять интерес?

— Много работы и мало сна. Я не в состоянии удовлетворить тебя, а глушить собственные потребности за счёт твоего тела я не хочу. Или мне стоило распускать руки? — и в подтверждение слов он сократил между ними расстояние и прижал брыкающуюся девушку к груди. Она довольно быстро обмякла в его руках, уткнулась носом в рубашку и заплакала.

— Я хочу быть желанной, — дрожащим и непослушным голосом проговорила Гермиона. — Мне тебя не хватает.

— Ты желанна, Гермиона. Мне нравится твоя фигура и грудь, которую ты считаешь маленькой. Я никогда не бежал за женщинами, которые выставляют себя напоказ всем подряд. В этом нет ни красоты, ни таинственности, ни эстетики. Твоя забота обо мне хоть и непривычна для меня, но я ее ценю. Ты права, мы за эти полгода прошли слишком многое и достаточно выяснили отношения. У нас уже давно близкие отношения, но я никогда не думал, что ты захочешь моего внимания, как мужчины, — Гермиона оторвала лицо от его груди и вскинула голову вверх. Северус поглаживал ее по спине и глядел куда-то в стену, пока говорил. — Порой я бываю слишком занят делами и не замечаю происходящего вокруг. Не принимай это на свой счёт. Я постараюсь больше не допускать недопонимания, которое возникло у нас сейчас. И забудь о мисс Хэлингер. Я не ценю в женщинах такую черту, как ревность. Если уж доверять друг другу, то безоговорочно. Оправданий тоже от меня ждать не стоит, Гермиона. Я считаю это неправильным со стороны мужчины, даже в какой-то степени неуважительным к самому себе. Договорились?

Гермиона утвердительно закивала, продолжая обнимать волшебника за пояс. Снейп наклонился и скрепил соглашение крепким поцелуем. Как девушке этого не хватало! Она вся отдалась его губам и расплавилась от ощущений, которые из-за долгого воздержания и эмоционального всплеска оказались в разы ярче. Северус сделал пару шагов вперёд, направляя Грейнджер в спальню. Когда они рухнули на кровать, мужчина расцепил объятия и поцелуй.

— Мне нравится в тебе все, Гермиона. Ты возбуждаешь меня так, как никто и никогда раньше. Неважно, из-за магии или нашего желания, но это факт, — он специально потерся напряженным членом, скрытым за бельём и брюками, о ее бедро, чтобы она не сомневалась в правдивости его слов. Снейпу было непривычно кого-либо убеждать в своих чувствах и тем более поднимать самооценку женщины, рассказывая, как она красива, но для Грейнджер он готов был переступить через себя и сказать то, что она так жаждала услышать. — Позволишь? — Мужчина взялся за край ее футболки и после одобрительного кивка потянул одежду вверх. Она была в белье. За секунду в голове Северуса возникли приятные картинки того, как он будет медленно доказывать этой взбалмошной и излишне думающей гриффиндорке, что его желание обладать ею не поддаётся сомнению. Мужчина даже ухмыльнулся сам себе, но спрятал эту порочную улыбку за волосами и стянул с девушки ещё и штаны. — Хочешь сама? — Он встал на колени, возвышаясь над ней и предлагая ей раздеть себя. От такого удовольствия Гермиона не могла отказаться.

Она села на колени напротив Снейпа и принялась расстёгивать пуговицы рубашки, постепенно открывая себе доступ к оголенной коже. Грейнджер припала губами к его шее и не спеша сняла с него рубашку, а потом и брюки. Они оба остались лишь в нижнем белье, но не спешили оголяться дальше и прерывать приятные ласки. Гермиона ловила каждый поцелуй волшебника, гладила его тёплые плечи и тихонько вздыхала, пока он нежно прикусывал мочку уха и языком выводил дорожку ее подбородка. Это было медленно и сладко, глаза Северуса любовно смотрели на девушку и было видно, что он стремится сделать ей приятно любыми доступными способами. Он не позволял ей перенимать инициативу и не поддавался на игривые провокации. Утихомирить разгоряченную девушку ему удалось плавным толчком. Он уложил ее на лопатки и пристроился рядом, продолжая исследовать ее тело поцелуями и языком. Влажная поступь губ шла от скулы до пупка, а потом возвращалась обратно. Снейп распалял и разыгрывал Гермиону, заставляя ее в исступлении откидывать голову и закусывать губу от приятных ощущений. Сейчас его заботило только ее удовольствие.

Когда Северус освободил ее грудь от бюстгальтера, Гермиона выдохнула и притянула его к себе для требовательного поцелуя. Он улыбнулся ей в губы, но не отстранился, принимаясь массировать упругие соски. Запах ее возбуждения отчетливо витал в воздухе, и Снейп решил чуть-чуть ускорить свои действия, дабы не сильно мучить девушку. Она явно хотела большего и уже елозила на кровати, пытаясь усилить трение трусиков о клитор, но этого было мало. Северус переместился губами к ее грудям, ублажая мягкие округлости настолько любовно, насколько это было возможно. Он втягивал соски в рот, играл с ними языком, покусывал и выпускал на свободу, чтобы потом повторить эту сладкую для Гермионы пытку, пока она тянула его за волосы от переизбытка чувств.

— Пожалуйста, — проскулила она, когда лоно было на грани возможной пульсации. Возбуждение и подкатывающий оргазм одновременно дарили боль, муку и неземное блаженство. Северус прислушался к глухим отзвукам сердцебиения любовницы и зацепил зубами кромку трусиков. Это была дьявольская провокация. Его глаза горели желанием, но он не торопился давать ей то, чего она так сильно желала — себя. Вместо этого Снейп провёл языком между ее разведённых в ожидании ног и переключился на бёдра. Гермиона готова была стучать кулаками по постели и просить его прекратить издеваться над ней, но вместо этого лишь хрипела и закусывала губу, чтобы не разрыдаться от эмоций. Спустя ещё пару минут Северус сжалился и над собой и над девушкой. Член пульсировал не меньше, чем ее клитор, и ткань боксеров доставляла дискомфорт. Ему нужна была передышка, чтобы успокоить чувства и не закончить близость спустя пару толчков в ее тугое лоно.

Снейп вернулся к губам Гермионы и поцеловал со всей страстью, а рукой скользнул под трусики, тут же проникая пальцем во влажное влагалище. Она пискнула и удовлетворенно откинула голову на подушки, забыв о поцелуе. Северус смотрел на свою девушку, которая плавала на грани наслаждения, с нескрываемым удовольствием. Гермионе не пришлось долго сдерживаться, ведь настойчивый массаж клитора, нежные движения пальцев внутри неё и язык волшебника на груди вызвали слишком бурный оргазм. Она никогда по-настоящему не кричала, когда доходила до разрядки, а сейчас не смогла промолчать. Ее соки, казалось, хлынули с удвоенной силой, и девушка побоялась, что намочит постель. Северус не дал ей об этом подумать и вновь поцеловал. Она ответила ему немного рассеянно и неуверенно, потому что мозг, как и тело, отключился.

— Сделаешь для меня это ещё раз? — тихо, на ушко прошептал вопрос Снейп, одновременно избавляясь от нижнего белья и пристраиваясь между ее ног. Гермиона закрыла глаза и кивнула. Она была уверена, что сможет ещё раз дойти до оргазма только от звуков его бархатного голоса, но чтобы убедиться в реальности происходящего, нашла ладошкой его напряженный член и сделала пару поступательных движений. Мужчина шикнул и уткнулся лицом в ее плечо. Гермиона не стала ждать, когда он войдёт в неё и сама направила головку внутрь, ощущая привычное растягивание стенок под его объём. Естественной смазки у девушки было столько, что Северус без труда погрузился на полную длину и принялся размеренно двигаться, глядя прямо на девушку. Она обнимала его торс и не возражала от того, что он почти на нее лёг. Вот только не лучшая выносливость и треклятая поясница, которая не давала Снейпу покоя, когда он занимался сексом именно в миссионерской позе, напомнили о себе. — Сменим позу? — выдохнул он и, дождавшись ответа, вышел из девушки. Волшебник улёгся на спину и потянул Гермиону на себя. В таком положении заниматься сексом они ещё не пробовали, но Грейнджер вспомнила, что Северусу нравится, когда девушка сверху, и, собрав волю в кулак, без видимого промедления перекинула ногу через бёдра мужчины. Он подал ей руки, чтобы она удержала равновесие и увидел в ее глазах легкое замешательство. — Направь его в себя и не спеши, — поспешно пояснил Снейп и девушка последовала его совету. В ее действиях была видна неопытность и сомнения, но он знал, что со временем, если они продолжат отношения в том же духе, то Гермиона превратится в настоящую сексуальную львицу, способную свести любовника с ума. Но сейчас он был не против и подождать, пока она медленно насаживалась на член и жадно вбирала ртом воздух, когда угол проникновения дарил ей ранее неизведанные ощущения наполненности. Он так же позволил ей выбирать темп и лишь скрипел зубами первые пару минут, когда движения были слишком медленными, но после Гермиона освоилась, почувствовала вкус власти над ситуацией и буквально начала скакать на его бёдрах. Северус поддерживал ее за ягодицы, пока она, наклонившись к нему, дорвалась до его губ. Глубокий поцелуй, за который они заново изучили вкус друг друга, вкупе с резким, но не размашистым проникновением подвели к черте обоих гораздо быстрее, чем хотелось бы. В погоне за усилением и без того ослепительных эмоций Снейп прижал к себе Гермиону, рывком сел и заставил девушку опереться на руки позади себя. В позе бабочки секс получался чувственным и открытым. Северус хотел таким образом показать Грейнджер, что он полностью с ней (и душой, и телом), и, кажется, она это поняла. Девушка смотрела на их соединённые тела, чувствовала, как пульсирует его член в глубине ее лона, видела, как плещется желание вперемешку с подобием обожания в глазах Северуса, ощущала его крепкую и властную руку на пояснице, где он поддерживал ее, чтобы она не упала и не выгибалась слишком сильно, а потом ее накрыло во второй раз. Снейп стиснул зубы, чтобы не кончить вслед за ней и опять уложил их на кровать. Расслабленное тело Гермионы придавливало его сверху, она старалась опираться на локти, но конечности слушались плохо. Северусу пришлось приподнять ее ягодицы и выйти из влажного и тёплого влагалища, чтобы не излиться внутрь. Пока это для них непозволительная роскошь. Ему даже не понадобилось доводить себя до оргазма рукой: Гермиона, ощутив неприятную пустоту между ног, слегка отползла назад и потерлась о каменную эрекцию Северуса. Тут-то и его накрыло. Он излился досуха, удивляясь, как не потерял при этом сознания. Белесая жидкость оросила копчик девушки и стекла на его бёдра и кровать. Без сил и желания что-либо делать, Снейп лишь поправил взмокшие волосы девушки и любовно поцеловал ее в последний раз за ночь. Она удовлетворенно прижалась носом к его шее, кое-как примостилась рядом и в изнеможении, но невнятном эмоциональном экстазе закрыла глаза. Северус последовал ее примеру. Спустя пятнадцать минут нежных урчаний и плавных поглаживаний друг друга в завершение близости их безжалостно сморил сон.

***

Утро после ночных разборок и примирительного секса оказалось не менее прекрасным, чем предыдущий вечер. Снейпа разбудил домовик, настойчиво теребя того за плечо и приговаривая: «Проснитесь, хозяин, вы опоздаете на урок», в ответ на что с минуту получал недовольное бормотание, а потом все же добился своего. Северус зевнул и откинул волосы с лица, всматриваясь в большие глаза эльфа.

— Что случилось, Винки? — хриплым баритоном спросил мужчина.

— Вас ищет директор Дамблдор. Вы пропустили завтрак и первый урок, — пропищало существо и подало хозяину записку. Прищурившись, Снейп поспешно пробежался глазами по витиеватым строчкам и отбросил пергамент в сторону. — Передай Альбусу, что я зайду к нему перед обедом.

— Хорошо, сэр. Я накрыл стол в гостиной, не забудьте поесть.

Домовик с тихим хлопком исчез, а Северус, все ещё не отойдя от приятного сна, потянулся. Рядом лежала его гриффиндорка и беззаботно посапывала, даже не догадываясь, что бессовестно пропускает урок в профессорских покоях. Ее оголенная спина манила волшебника к себе, и он не стал сопротивляться порыву. Она вчера сама дала ему карт-бланш на внимание и ласки, так что теперь он готов был выпустить на свободу и своё тщательно сдерживаемое сексуальное влечение и нежные порывы. Поэтому Северус без колебаний придвинулся к девушке вплотную и стал покрывать поцелуями ее шею. Гермиона зафыркала и зашевелилась, а потом нехотя открыла глаза. На губах застыла довольная улыбка, и она слегка откинула голову назад, чтобы волшебник поцеловал ее в губы.

— Доброе утро, — проворковала девушка, накрывая ладонью руку профессора на своём животе. — У тебя хорошее настроение.

— Да, можешь этим гордиться, — он прикусил мочку ее уха. — Напомни мне в следующий раз выяснять с тобой отношения исключительно по пятницам.

— Почему? — спросонья ее мозг соображал медленно, а приятные ощущения разбегающимися мурашками по всему телу дезориентировали.

— Не придётся никуда спешить, — Северус заставил Гермиону повернуться к нему лицом и одарил ее искренней расслабленной улыбкой. — Мы безбожно опоздали на первый урок, — констатировал он и заимел возможность лицезреть, как лицо девушки испуганно вытягивается, а потом, после секундных размышлений, возвращается к спокойному выражению. — И даже не побежишь одеваться?

— Минутой позже, минутой раньше… Я слишком сильно по тебе соскучилась, чтобы сломя голову выпрыгивать из нашей постели и бежать на урок ЗОТИ. И, честно говоря, я бы совсем отказалась от занятий с профессором Рудвигом. Он слишком жёсткий и бескомпромиссный. Хуже Крауча под маской Грюма.

— Так, значит, меня ты жестким и бескомпромиссным не считаешь?

— Отчасти, — Гермиона провела пальчиком по его скуле и коснулась губами подбородка. — Ты на уроках умеешь пугать и завораживать одновременно. Это как качественный спектакль, разыгранный по нотам. Он остаётся в памяти и вызывает различные эмоции, — Северус выгнул бровь, не веря ее словам, и девушка добавила:

— Спроси у любого студента, о чем ты говорил на самой первой лекции по зельеварению, и каждый почти дословно повторит эту знаменитую речь про «сварить славу и закупорить смерть», — Грейнджер попыталась скопировать его манеру речи, но лишь рассмеялась на последнем слове, видя его легкое недоумение. — Это было весьма эффектно и пугало до усрачки. А вот мистер Рудвиг вызывает противные мурашки по коже и ощущение потерянности сразу же, как встаёт к доске. Уж скольких преподавателей защиты мы повидали, да и на войне со многими поистине страшными людьми сталкивались, но даже тот опыт по сравнению с уроками профессора Рудвига — детская забава. Он мне частично напоминает дементора: также забирает радость и выхолаживает пространство вокруг себя.

— Он умеет быть вспыльчивым. Будь с ним осторожна, — предупредил Северус, не переставая поглаживать спину и бёдра девушки.

— Есть повод его опасаться?

— Его послал Фадж, так что да.

— Он следит за нами и докладывает обо всем министру?

— Я бы сказал, что он выводит меня из себя и напрямую поёт Фаджу о том, как в Хогвартсе плохо, а ручной Пожиратель медленно придумывает план, как бы занять место Темного Лорда.

— Серьезно? Это же смешно!

— Ещё летом ты сама охотно верила в байку, что я — новый Темный Лорд, или забыла наш поход в Лютый переулок? А вообще, слишком много разговоров о другом мужчине, не находишь? — Снейп остановил расспросы Гермионы, так как не хотел тратить последние минуты тёплой утренней нежности за обсуждением ненавистной ему темы. — Составишь мне компанию в душе? Нам стоит поторопиться, если хотим попасть на уже начавшийся урок и не прогулять его окончательно.

— Как будто вдвоём мы помоемся быстрее, — фыркнула девушка и выпуталась из одеяла, последовав за обнаженной фигурой профессора в ванную. — И вообще, студенту пропускать занятия можно, а вот преподавателю…

За каскадом горячей воды и мягкими движениями мочалки по скользкой коже оба забыли суть разговора и ограничились лишь бессвязными междометиями. Гермиона первая выбралась из душа, почистила зубы и, продефилировав перед Северусом по комнате в одном полотенце, принялась вытаскивать из его шкафа запасной школьный комплект одежды. Мужчина на это лишь фыркнул и тоже принялся одеваться. Они ещё могли успеть на урок раньше, чем пройдёт его половина.

— Вот, держи, — Снейп протянул девушке записку, которую на скорую руку набросал на официальном бланке школы и подписал статусом директора. Гермиона приняла пергамент и быстренько прочитала его, параллельно откусывая тост с ветчиной и запивая чаем.

— Первый официальный документ, директор Снейп? — сыронизировала она и убрала объяснительную во внутренний карман мантии.

— Он тебе пригодится, — ответил волшебник и тоже взял порцию тоста. — Прогуливать без причины не хорошо, мисс Грейнджер. Куда делись ваши манеры?

— Они все ещё при мне, — в доказательство девушка поцеловала Северуса в щеку и кротко улыбнулась. Как будто это что-то доказывало! — Я убежала, встретимся после уроков, и постарайся не перетрудиться за внеплановой работой. У меня были кое-какие планы, — она подхватила с кресла сумку с учебниками, которую добродушно собрал для неё Винки, и вылетела из покоев в сторону кабинета ЗОТИ. Снейп доел завтрак и решил все-таки почтить своим присутствием студентов, что вот уже двадцать минут сидели без преподавателя.

Как оказалось, дети были не одни. За учительским столом вальяжно расположился профессор Слизнорт и в полудреме читал лекцию об эльфийском порошке. На появление главного преподавателя все отреагировали удивлением: никто не ожидал увидеть Снейпа, выходящим из кабинета посреди пары (его вообще поблизости быть не должно было).

— Вот вы где, профессор Снейп, — встрепенулся старший волшебник и тут же поднялся с кресла. — Я начал читать десятый параграф, мы только добрались до температурных особенностей.

— Благодарю, профессор Слизнорт. Дальше я сам, — и он было потянулся за учебником, чтобы сориентироваться в материале (после волнительно-приятного утра в голове зияла огромная информационная дыра. «Может, стоило бессовестно прогулять эту пару?», — мелькнуло в мыслях, но момент был упущен), как в тот же миг Гораций похлопал его по плечу и тихим голосом, чтобы не слышали ученики, сказал:

— Я все понимаю, Северус, у тебя особые условия преподавания в школе и много внеурочной деятельности, но в следующий раз предупреждай меня заранее о том, что придётся заменять тебя на уроках. У меня нет утренних пар, что я менять не стремлюсь, и видеть Минерву, скачущую галопом по всему Хогвартсу в попытке найти хоть кого-нибудь на замену студентам, оставшимся без присмотра, мне не в радость.

Снейп то ли в виде извинения, то ли показывая, что принял всерьёз слова коллеги, приподнял бровь и кивнул.

— Надеюсь, вы выспались, профессор, — в дополнение недовольно буркнул Слизнорт и грузной поступью отправился прочь из кабинета. Северус не отреагировал и повернулся к классу.

— Перерыв окончен, страница семьдесят три…

Тем временем Гермиона спешила по коридорам замка, желая поскорее добраться до кабинета Защиты. Когда она последний раз опаздывала, причём не на пару минут, а на почти все полчаса? Да не было такого! От того, наверное, ей было некомфортно и даже боязно стучаться в дверь и проходить к своей парте. Благо, ее тихий стук и шаги не привлекли внимания профессора Рудвига. Девушка с облегчением выдохнула, кивнула Джинни, на чьих губах заиграла отчего-то гордая улыбка, и выложила учебники.

— Неужели вы надеялись пройти незамеченной, мисс Грейнджер? — не отрываясь от доски, произнёс преподаватель и так резво развернулся на каблуках в сторону класса, что все студенты невольно вздрогнули. Этот взрослый, даже в каком-то смысле уже пожилой волшебник пристально глянул на Гермиону, с секунду что-то раздумывал с грозным видом, а потом бросил мелок на стол и сложил руки на груди. Если бы в его действиях было больше уловимой грации и аристократичной изящности, что было присуще профессору Снейпу, то у мистера Рудвига была бы ощутимая возможность потягаться с зельеваром в умении утихомиривать класс и привлекать всеобщее завороженное от страха и тревоги внимание. А так, лишь жалкая пародия. — Встаньте, мисс Грейнджер. Я с вами разговариваю.

Гермиона нервно сглотнула и поднялась. Коленки подрагивали. «Боже мой, меня впервые за семь лет отругают за опоздание!», — проносилось в ее голове и подобные мысли наводили на неё почти что панику. «Но утро в компании Северуса того стоило», — твердило сознание и пыталось успокоить нервную лихорадку хозяйки. Ему почти это удалось. Девушка взглянула на профессора, не желая отводить или прятать взгляд, словно провинившаяся первогодка. У неё была уважительная причина («Почти уважительная») и даже объяснительная от директора. Так что профессор Рудвиг не имел права ее отчитывать, тем более при сокурсниках.

— И чем же вы занимались, мисс Грейнджер, что забыли почтить своим присутствием занятие по защите? Или раз вы победили Темного Лорда и сражались против Пожирателей смерти, то обучаться моей дисциплине вам больше не следует? — в речи профессора был какой-то упрек, но Гермиона этого не замечала. Она упрямо глядела на мистера Рудвига и силилась совладать с нервным подрагиванием конечностей.

— У меня была встреча с директором, сэр. Я задержалась ненарочно, — «Лгунишка, Грейнджер, как тебе не стыдно», — проносилось в голове, но девушка игнорировала себя же. — Вот, это вам, — она достала из складок мантии пергамент с печатью Хогвартса и протянула его профессору.

— Соизвольте принести мне то, что у вас в руках, мисс Грейнджер, — Рудвиг не сдвинулся с места между доской и своим столом, наблюдая, как коршун, за провинившейся студенткой. А Гермиона не гордая, она повиновалась и отдала записку прямо в руки преподавателю. Тот неспешно прочитал ее, не позволив девушке вернуться на место, и так же вальяжно протянул объяснительную ей обратно. — Вы считаете, что я поверю в это? — он кивнул на пергамент в руках Гермионы и по-свинячьи нахмурился.

— А что не так?

— Возвращайтесь к тому, мисс Грейнджер, кто написал вам записку, пренебрегая всеми правилами школы, — безапелляционным тоном пробасил профессор и сложил руки на груди.

— Я не очень хорошо понимаю, в чем дело, сэр? Директор решил предупредить вас о том, что я не по своей воле прогуливала урок, а по вынужденной, личной причине. Так какие претензии ко мне?

— Вы держите меня за дурака, раз считаете, что я не узнаю почерк и манеру письма вашего директора? — «Вы и сами с этим прекрасно справляетесь», — хотела было сказать Гермиона, но вовремя прикусила язык. Почему-то хотелось нагрубить мистеру Рудвигу и послать к святой Моргане, чтоб он отвязался от неё со своими дурацкими предположениями и недоверчивостью. Учитывая, что он аврор и шпион Фаджа, она могла и вовсе с ним не разговаривать, ведь разрешение на слежку она не давала, а преподавателем он не являлся, если только для прикрытия. В общем, совесть вряд ли загрызет ее за то, что она нахамила профессору.

— Не знаю, какой директор у вас, но с моим все порядке и он передал вам эту объяснительную. Если вы меня в чем-то обвиняете, то говорите прямо.

— Вы перенимаете слишком много его черт, мисс Грейнджер, — опасно тихим, властным голосом просипел Рудвиг. Конечно, Гермиона поняла, что он говорит про Северуса. — Рано или поздно это вас погубит, лишит индивидуальности и вы станете точной его копией. Не самое приятное будущее для самой известной ведьмы Британии.

— Кто бы говорил, сэр, — чуть резче, чем ожидалось, парировала девушка. На ее лице отразилась смесь торжества и раскаяния за сказанное.

— Объяснитесь! — заорал Рудвиг. — Или идите вон!

— Знаете, если бы вы меньше старались копировать манеры преподавания профессора Снейпа, то уважения со стороны студентов у вас было бы больше. Вы пытаетесь запугивать, так же кричите и унижаете учеников за то, что мы не знаем какую-то часть материала. И ладно бы это было раз. Вы же тоже человек, ну сказали на эмоциях. Со всеми бывает. Но вы систематически поливаете нас грязью, запугиваете, науськиваете друг против друга и стараетесь тем самым заслужить авторитет. Вас презирают, мистер Рудвиг, и боятся, потому что получить Бомбардой под ноги никому не хочется. Может, среди младших курсов и найдутся люди, которые могут назвать вас хорошим преподавателем, но среди нас, — Гермиона окинула рукой класс, — таких не найдётся. Мы видели как минимум четверых профессоров защиты, и даже тот же Локонс вызывал больше симпатии и желания учить предмет, пускай в основном у женской половины, но все равно, — девушка выдохнула и сбавила напор. Высказывать всеобщее мнение оказалось приятным занятием, но часть ее все ещё переживала за последствия от подобной словесной распущенности. Мужчина перед ней постепенно багровел и уже опирался кулаками о столешницу, дабы не применить ни одного серьезного заклятия на студентах. Списать на учебный процесс все равно не вышло бы. Между тем, Гермиона продолжила в разы спокойнее, хотя напряженность ее черт и фигуры прослеживалась довольно отчетливо. — Мы — те, кто лицом к лицу сражался с Воландемортом, и знаем намного больше заклинаний защиты, чем любой другой наш сверстник предшествующего поколения. Вы пытаетесь произвести на нас впечатление, а на деле выглядите напыщенным индюком. Вам далеко до методов и манер преподавания профессора Снейпа. У того, кроме запугивания, в ассортименте есть хотя бы какая-никакая харизма и изящество, что даже оскорбления из его уст звучат, как цитата из книги. Вам недостаёт ни ума, ни обаяния, ни умений, ни доброты, чтобы сравниться хотя бы с одним из предыдущих профессоров защиты или преподавателей других дисциплин, мистер Рудвиг. Так что давайте закроем вопрос о моем поведении, которое я якобы перенимаю от директора, и продолжим урок. Вы и так своими расспросами отняли у нашего класса слишком много времени.

— А вы не слишком много ли на себя берёте, мисс Грейнджер?! — грозно прорычал профессор. — Или вам надоело учиться, и вы соскучились по шуму ледяного моря из маленького окошка под потолком? Только скажите…

— Не смею вас задерживать, сэр. Можете доложить обо мне сразу наверх, чтобы дважды не бегать.

Мистер Рудвиг буквально захлебнулся яростью и как рыба, выброшенная на берег, в невозможности ни сказать, ни вздохнуть, бессмысленно то открывал, то закрывал рот. Все ребята в классе напряглись. Чтобы Гермиона — самая прилежная ученица школы, почитатель школьных правил и заветов — вот так легко нагрубила профессору защиты без единого колебания относительно высказанного — это было ошеломительно. Гарри, Джинни, Рон и Драко почуяли, что дело пахнет адским пламенем и поспешили вмешаться. Правда, гриффиндорцы замолкли почти сразу же, как гневную тираду начал профессор Рудвиг, а вот Малфой не побоялся перебить преподавателя в начале фразы. Парень поднялся из-за стола и подошёл к Гермионе, чуть заслоняя ее собой.

— Сэр, Грейнджер говорит правду относительно причины своего опоздания, — четко, чуть ли не по слогам произнёс Драко, перекрывая рукой девушке дорогу, тем самым показывая, что не стоит вмешиваться.

— Вы, мистер Малфой, при большом желании можете отправиться в путешествие по злачным местам вместе с мисс Грейнджер, — выпалил волшебник, постепенно обуздывая гнев.

— Не стоит угрожать, профессор. Мне нет дела до того, куда вы решили нас отправить. Я лишь говорю о том, что вы устроили Грейнджер выговор ни за что.

— Неужели? С каких это пор слизеринец защищает гриффиндорца?

— С тех самых, как закончилась война, — спокойно ответил Драко.

— Как благородно… Так что же, по-вашему, мистер Малфой, я сделал не так? Может, мне стоило похвалить мисс Грейнджер за опоздание и позволить всем студентам заваливаться в кабинет, когда они сами пожелают нужным.

— У Грейнджер есть объяснительная, и я своими глазами видел, как утром она поднималась по винтовой лестнице в кабинет директора. Это является уважительной причиной для пропуска первых нескольких минут занятия.

Мистер Рудвиг резко выдохнул и прищурился. Спустя минуту он рявкнул на студентов и заставил всех встать из-за парт, а сам взмахом волшебной палочки расставил столы по краям кабинета.

— Сейчас мы проверим ваши боевые и защитные навыки. Разбились по парам. Малфой и Грейнджер, вышли в центр, — Драко подтолкнул девушку, что в недоумении глядела за перестановкой. «Высказалась, блин». — Раз уж вы теперь команда и слизеринец готов действовать сообща с гриффиндорцем, то попробуем отработать парное Протего. Заклинание подчиняется намерениям волшебника и может защитить от любого, даже повторяющегося удара. Единственный нюанс: оно способно забрать всю магическую силу у партнера, если один из них по-настоящему не хочет защитить другого, — Рудвиг мерзко ухмыльнулся и отошел в сторонку от центра. — У вас есть пять минут, чтобы выбрать себе партнёра и попытаться проникнуться к нему симпатией. После этого начнём наше практическое упражнение.

Студенты засуетились. Драко как-то взволнованно глядел на Гермиону, пытаясь что-то сообразить.

— Спасибо, — тихо проговорила девушка, выводя парня из мыслей.

— Я надеюсь, что утро с директором того стоило, — беззлобно фыркнул Малфой. — Он хоть в хорошем настроении проснулся? А то после нашей выходки его точно придётся приводить в чувство.

— Когда я уходила, он улыбался. По крайней мере, выглядел довольным.

— Не сомневаюсь… Если что, сама будешь объяснять ему, почему вдруг мистер Рудвиг слетел с катушек и захотел упрятать нашу троицу в тюрьму.

— Я очень постараюсь.

— А вообще, молодец. Ты нахамила профессору и послала его почти прямым текстом чуть ли не в Запретный лес к троллям, — Драко невесело хохотнул. — Знал бы, что ты так умеешь, давно завёл бы с тобой дружбу.

— Необычный повод… — раздался голос мистера Рудвига, который отмерил им одну минуту на подготовку, и Гермиона не договорила фразу.

— Тебе можно использовать подобные магически сильные заклинания? Не грохнешься в обморок?

— А должна?

— Грейнджер, не я тут связан волшебством со Снейпом, — тихо проговорил парень. — Тут явно понадобится мощная сила. Ты на такое способна?

— Сейчас и проверим. Главное, постарайся не желать мне смерти, Драко, пока будем защищаться двойным Протего.

— У меня такие мысли уже давно отпали, — сказал Малфой и повернулся к преподавателю, который встал напротив их пары и нацелился волшебной палочкой.

— Заклинание осуществляется как привычное Протего. Для того, чтобы сделать его двойным, нужно подумать о волшебнике рядом и для усиления взаимного контакта коснуться любой части его тела, — громко пояснил Рудвиг, который за пять минут перерыва успел остыть и вернуться в привычное профессорское амплуа. — На счёт три…

Гермиона и Драко переглянулись и поэнергичнее наколдовали защитный голубоватый купол, каждый по отдельности. Мощный Экспелиармус попал прямо между волшебными щитами и ударная волна больно царапнула их плечи.

— Вы не думаете друг о друге! — торжественным тоном сказал профессор. — Что и требовалось доказать. Пробуем ещё раз.

На этот раз в щиты полетели заклинания Оглохни, Петрификус, Инкарцеро и другие довольно безобидные боевые. Проблема была в том, что они сыпались без перебоя и в какой-то момент Рудвиг стал посылать их невербально, что почти дезориентировало Грейнджер и Малфоя.

— Иди сюда, — прикрикнул Драко, подтягивая девушку к себе. — Стоит подумать друг о друге. Доверься мне.

Гермиона переложила палочку в левую руку, а правую вложила в раскрытую ладонь парня. Она напрягла все мышцы и мысли, отчаянно стараясь думать только о том, как им двоим защититься от шквала усиливающихся заклинаний. Это уже мало походило на Оглохни или Экспелиармус. В их щиты сыпались реальные боевые удары и девушка в миг провалилась в воспоминания о войне. Ее мозг воспринял учебную тренировку как реальную угрозу и инстинкты возобладали над разумом. Гермиона хотела защитить Малфоя и себя саму, что, по-видимому, испытывал и Драко. Стоило им в один и тот же момент подумать друг о друге и чарах защиты, как цвет щита их Протего поменял свой цвет с бледно-голубого на бледно-зелёный и накрыл обоих волшебников непробиваемым куполом. Внутри него все ощущалось, как под толщей воды, но вот магические силы ощутимо убегали прочь. Парень заметил, как Гермиона побледнела, и едва успел подставить ей под голову свою руку, чтобы она не ударилась о пол, когда Грейнджер отключилась, а крайний луч боевого заклинания пролетел мимо Протего и больно обжег его щеку.