Глава 8.

Последний год не зря называется самым тяжелым в жизни студентов Хогвартса.
Все постоянно носятся, что-то учат – наверстывают. Год ничегонеделания закончился, и семикурсники взялись за ум. Помимо всего прочего назрела интрига, связанная с первым матчем по квиддичу.
Даже Скорпиуса на какой-то момент захватил всеобщий ажиотаж по поводу жеребьевки. И он испытал сильнейшее разочарование, узнав, что в ноябре Слизерин играет с Гриффиндором. Но Льюис обещал Малфою хорошую игру. Он, как капитан слизеринской команды, неплохо знал тактику будущего соперника, поэтому с первых тренировок установил беспроигрышную схему ведения игры.
Скорпиуса удивило, что в Хогвартсе есть два поля для квиддича. Первое – старое, которое было разрушено в ходе войны и второе – новое, отстроенное почти сразу после восстановления Хогвартса. И на старом всегда тренировались гриффиндорцы. С Розой Уизли, как потом понял Скорпиус, увидев ее как-то летающей в паре с родным братом, тем самым рыжим Хью, которого не вспомнить было не возможно. Таких рыжих в Школе было трое – Роза, сам Хью и их кузина Лили Поттер.
Несколько раз Скорпиус незаметно появлялся на поле, чтобы посмотреть, как летает эта девушка. У нее была странная манера держаться на метле – пригибаясь всем телом, она буквально ложилась на древко своего «Нимбуса», вытягивая правую руку к самому концу. Видя, как девчонка ловко доставала снитч, Скорпиус понял – она старалась экономить доли секунды, чтобы рука могла дотянуться до крылатого летуна. Ее брат готовился быть новым ловцом гриффиндорской команды, и он старался перенять точную технику сестры. Надо сказать, с его ростом это получалось трудновато, но усердия парню было не занимать. К тому же он беспрекословно слушался свою наставницу.
Но Скорпиус все равно ждал игры с Когтевраном. А она возможна только при выигрыше у Гриффиндора.
Помимо квиддича Скорпиусу было над чем подумать. Девчонка Уизли не выходила из его головы.
В тот раз, когда он прошел следом за какой-то первокурсницей в башню Когтеврана, он услышал больше, чем мог узнать у своих друзей – Роза не встречается с капитаном их команды, который, похоже, всеми силами старается не упустить возможность завоевать ее сердце. Скорпиуса не удивляло это рвение – Роза действительно удивительная девушка. Она чем-то напоминала ему девушек-валькирий из Дурмстранга. Странная, непредсказуемая, одновременно женственная, но сильная. Таких либо боятся, либо любят. Скорпиус не боялся. А второй вариант его действительно пугал. Идея стать студентом-отшельником с треском провалилась уже в первый месяц пребывания в Хогвартсе. Сначала он общался только с Ларой и Льюисом, но вскоре он нашел общий язык еще с несколькими однокурсниками. И как бы это странно ни звучало, все они терпеть не могли Кристианну Нотт, которая, в свою очередь, всеми своими змеиными силами пыталась привлечь внимание Малфоя. Ее окружение было таким же узколобым и односторонне развитым, как выражалась Лара. Кристианна пыталась казаться стервой, этакой модной сучонкой, но в ней не хватало стержня – силы духа, воли к борьбе и еще чего-то такого, что обычно привлекало нормальных парней в девушках. А себя Скорп считал нормальным, по крайней мере, пока нормальным, что будет дальше – даже христианскому богу не известно.
Малфой своим появлением в Хогвартсе буквально разбил Слизерин на два лагеря, границы между которыми появлялись только в гостиной подземелья, где велись беседы об играх Лиги чемпионов по квиддичу. И пусть его все еще считали мрачным чужаком в синем камзоле, Скорпиус смог завоевать искреннюю симпатию некоторых однокурсников.
Но самое странное во всем этом было то, что Скорпиус стал больше обращать внимания на то, что происходит вокруг него. До появления в Большом зале Розы Уизли, до того момента, как он столкнулся с ней в дверях, почувствовал ее запах, взглянул в ее волшебные глаза и увидел эту потрясающую улыбку, Малфой считал себя кем-то вроде иностранца без визы. Он чувствовал себя не на своем месте, скучал по старым друзьям, хотел вернуться в Дурмстранг.
А сейчас словно что-то сломалось между ним и этим миром, который он так старательно презирал. Некоторые девчонки Слизерина не казались уже такими доступными, парни тупыми, а нравы Хогвартса уже не так раздражали своим легкомыслием и свободолюбием. Он старался держаться особняком, но чем ближе подходило время первого матча, чем больше внимания он привлекал к себе на поле, тем меньше ему удавалось прятаться вне его.
Но прятаться он умел как никто. В Хогвартсе не учили тому, что он умел уже на третьем курсе Дурмстранга. Так что Малфой, владея одним хитрым заклинанием, мог стать ветром, светом и тьмой. В зависимости от того, что ему больше подходило. Как тогда, в комнате Розы…
Вспоминать о своем поступке Скорп не хотел. По крайней мере, старался это делать редко, чтобы не испытывать угрызений совести вперемешку с чем-то новым, от чего не так-то легко отмахнуться, как в случае с внутренним голосом. Поддаться соблазну оказалось легко, ведь ему нужна была информация. А может, Малфой просто хотел увидеть Уизли в привычной обстановке без сопровождения ее кавалера? Увидел. И что?..
Сложно понимать, чего ты хочешь от себя, когда эмоции зашкаливают. А ведь и правда, только воспоминания о Розе могли заставить его принять неизбежное, чтобы потом тешить себя мыслями о встрече с ней. И вот он встретил. И увидел ее так близко, что показалось – подними руку и дотронься, и мир падет к твоим ногам, а мечты сбудутся в один миг. А потом подошел этот чертов Каслмейн, глядя прямо в глаза и как бы говоря «она моя». И только когда Малфой понял, что только что стал посмешищем для своего факультета, на него нахлынуло такое уныние, что он мгновенно забыл, каково это – видеть свою мечту так близко. Забыл и даже решил не вспоминать. Но не выдержал.
Это уже второй случай в его жизни, когда он поступает вопреки принятым им же самим правилам и принципам. И во второй раз из-за нее…

В день, когда спокойствию Скорпиуса пришел конец, все собрались на завтрак в Большом зале. Малфой уже допивал свой чай, когда его приятель неожиданно разнервничался.
- Вот черт, - пробормотал Эддингтон, сминая Ежедневный Пророк и откладывая его в сторону. – Сейчас начнется.
И не успел он перевести дух, как сбоку надрывный голос провизжал:
- Ах, она сука!
Малфою не составило труда понять – орала Нотт.
Что такого напечатали в газете, что Льюис смог предугадать реакцию Кристианны? Скорп взял газету и развернул титульный лист:
«Возобновляется уголовное дело против Теодора Нотта в связи с использованием им служебного положения и раскрытии тайны расположения магического объекта маглам. Дело ведет Гермиона Уизли…»
Малфой быстро повернулся к когтевранскому столу и посмотрел на Розу. Та сидела за столом, опустив голову на сгибы локтей, пряча свое лицо от любопытных взглядов. Рядом с ней уже сидел Альбус, Лили и Хьюго. Что она говорила, слышно не было, но, судя по выражению ее лица, девушку эта новость тоже не сильно обрадовала. И Скорп понимал, чем для нее чревата эта история с отцом Кристианны. Неужели опять начнется война?
Он быстро взглянул на свою однокурсницу, которая с яростью раненой мантикоры взирала на Уизли. Что-то она замышляет…
- Лара, - Скорпиус наклонился к своей приятельнице, - тебе задание: узнай, что замышляет Кристианна и расскажи мне, договорились?
Лара ничего не ответила, только подозрительно посмотрела на Малфоя, но кивнула, соглашаясь с заданием. Она любила поболтаться под ногами у слизеринских фавориток. И то, что девушка нечаянно вступила на путь оппозиции, ее ничуть не смущало.
Порой Малфой задумывался - а гриффиндорцы в курсе, какие на Слизерине царят нравы? Если да, то серо-зеленый факультет заметно сдал свои позиции со времен отца, но если нет – то они теряют главный козырь. Хотя борьбу Нотт и Уизли вряд ли можно отнести к межфакультетской войне, но если все так пойдет и дальше – беды не миновать. В памяти возникли образы, который вызвал рассказ Льюиса о той драке в темном коридоре.
Скорпиус мгновенно собрался и опять посмотрел в зал.
Роза что-то эмоционально рассказывала своим друзьям, которые слушали ее очень внимательно, временами кивая и похлопывая ее по плечу.
- Джеймса нет, - констатировал Льюис и мрачно кивнул в сторону Гриффиндорского стола. – Теперь у Розы нет таких защитников, как раньше.
- Насколько я помню, ты говорил, что она и сама неплохо справлялась…
- Я хочу поговорить с ней, - резко произнес Эддингтон и встал из-за стола.
Малфой был так поражен внезапным порывом друга, что успел схватить его за рукав в самый последний момент.
- Ты куда?
Скорпиус смотрел на приятеля и не узнавал его. В глазах горел лихорадочный огонь, он явно волновался за рыжеволосую когтевранку. Вот это поворот! Молниеносная догадка взорвалась мегатонным снарядом в его голове – она ему нравится! Роза Уизли нравится Льюису Эддингтону!
- Надо поговорить, - хрипло прошептал Скорп и грубо выдернул однокурсника из-за стола.
Эддингтон послушно последовал за ним, беспрекословно подчиняясь, будто ему был отдан приказ.
- Что здесь происходит, задери тебя дракон?! Что ты хочешь сказать Уизли? И почему это тебя так интересует?
Малфой ничем не выдал своего истинного настроения, но бросаться в авантюры, сломя голову, ему тоже не хотелось, в отличие от Льюиса, который не совсем понимал, куда он может попасть. Если тот полагал, что сможет защитить Розу от нападок Кристианны Нотт, то жестоко ошибается, о чем Скорпиус и сказал ему вслух, причем в довольно резкой форме. На что получил короткое:
- Плевать! Нам год учиться осталось, и если сейчас развяжется эта война, то не видать нам кубка, как своих ушей!
Но не это волновало Эддингтона, и Скорп знал это.
- А с чего ты взял, что война развяжется? – с напускным безразличием спросил он, глядя в лицо друга.
Льюис посмотрел на него, как на умалишенного.
- Ты даже не прочел статью? Ты не знаешь, что случилось?
- Нет.
- Ну, правильно, твоего-то отца никто не тронул. Миссис Уизли, похоже, пожалела твою семью. Но за Нотта и Монтегю на ее дочери могут и отыграться, ты что не помнишь?
«Словно это было в моем присутствии», - подумалось Малфою.
Выходит, отец уже побывал у Грейнджер. Тут же вспомнился его усталый голос: «Надо учиться прогибаться под обстоятельства. Иначе мы можем лишиться всего того, что у нас есть»…
И вообще, был бы Скорпиус на месте Кристианны, он не знал, как бы реагировал на все, что происходило…
- Надо во всем разобраться, - поспешил сказать он, пока не подошли остальные слизеринцы из их небольшой компании.
- Считаешь, что надо все пустить на самотек? – Льюис был плохим актером. И дурак бы понял, что он волнуется за девчонку.
- Пока – да.
Когда все разошлись, а Тереза увела орущую проклятия Кристианну, Малфой позволил себе обдумать происходящее.
Все слишком спокойно для начала войны между факультетами. И не потому, что кто-то притормозил процесс. Просто, похоже, у Нотт тоже рыльце в пушку. А для того, чтобы все понять, надо прочесть эту злосчастную статью, связаться с отцом и только тогда выносить какие-то решения.
Почему Малфоя так волнует конфликт между факультетами? Он же ненавидел Хогвартс… Да потому что здесь есть все, чем он живет в данный момент – борьба, настоящие эмоции, азарт, наконец. Он, гордый сын Дурмстранга, покажет всем, как надо выигрывать любое сражение. Без применения подлости, а только с помощью логики и здравомыслия, чего не хватает здешним обитателям.

«… При рассмотрении данных обстоятельств Отделом администрирования Визенгамота, во главе с Гермионой Уизли, было выявлено, что сэр Теодор Нотт вступил в преступный сговор с представителями немагического населения с целью приобретения незаконного жилья для последующей продажи другим представителям немагического населения. Данные махинации проводились под руководством сэра Грейна Монтегю, который до недавнего времени занимал пост главного специалиста Отдела по урегулированию споров с немагическим населением Лондона. В результате тщательной проверки, произведенной лично Гермионой Уизли, были выявлены и другие лица, участвующие в аферах Теодора Нотта, но их имена следствием не разглашаются…»
- Прекрасно, - пробормотал Скорпиус, сворачивая газету в трубочку. – Осталось только отцу влезть в это дерьмо…
И, понимая, что это и есть тот самый крайний случай, Малфой достал из-под камзола свое серебряно-топазовое ожерелье и расстегнул застежку кулона. На гранях небольшого камня заиграли тысячи голубоватых отблесков, которые слепили глаза, отражая холодное октябрьское солнце.
- Меня Флавия живьем сожрет, если узнает… - снова прошептал Скорпиус и невольно улыбнулся.
Сразу же вспомнилась черноволосая девушка, которая была старше его на несколько лет и готовилась получать диплом валькирии. Они со Святозаром очень близко дружили, но по закону Дурмстранга не имели права на какое бы то ни было развитие отношений. Поэтому все трое ждали окончания учебы. Флавия и Романов - своей, а Малфой - своей. Тогда-то Вроцлава и заколдовала их медальоны на манер передатчиков, которые существовали в магловском мире. И если что-то случалось, они должны были назвать имя того, кто им нужен. Но чары срабатывали один раз, поэтому второго шанса уже не будет.
Скорпиус подумал о том, как отреагирует отец на возникший ниоткуда голос сына. Но и не это было причиной задержки…
Может, стоило попросить помощи у директора? Школьные совы летают не так быстро, как хотелось бы, а ответы нужны были незамедлительно. Камином же можно воспользоваться только в кабинете Макгонагалл, и она точно не откажет в срочной связи с отцом в свете происходящих событий.
И опять Скорпиуса охватили сомнения, а мог ли отец ввязаться в это дело? Ведь он старался оберегать семью и не пошел бы на подобный риск, но ведь и Нотт никогда не выглядел дураком. Но Грейнджер взяла его «за жабры», и выходило, в планах мошенника, который на всех углах орал о никчемности маглорожденных, были значительные бреши. Но противнее всего было то, что он связался с маглами! Скорпиус лично ничего не имел против немагического населения, как теперь называли не волшебников, просто все было буквально пропитано лицемерием. И стоило ли начинать войну много лет назад, чтобы сейчас вступать с ними в коалиции?..
Малфой поежился от осознания несовершенства мира. В Дурмстранге все было расставлено на свои места – если ты маглорожденный или не волшебник, ты просто не маг, и ничего больше. То есть тебя просто не допустят к таинствам, в которые посвящают только чистокровных. И суть не в расизме или притеснении. Просто есть такие вещи, которые нельзя совершить без определенного гена, который передается только чистокровным, имеющим древние корни. И это знают все те, кому действительно важен результат, а не само действо. Никто не спорит, как когда-то сказал отец, Грейнджер, может, и хорошая ведьма, но в ней не хватает этого самого корня, который будет держать ее, не отпускать, останавливать в сложное время и заставлять выбирать именно то, что важнее для сохранения рода.
Малфой глубоко вздохнул и закрыл медальон. Он ему действительно может понадобиться в трудное время, которое, как ему ощущалось, настанет очень скоро.
Пройдя по внутреннему двору, Скорпиус посмотрел в небо. Чистое, безоблачное, но холодное, ярко-синее. Такое небо всегда будто прощалось с теплом. И все прекрасно знали, что очень скоро наступит сезон дождей. Сразу на ум прошла мысль о ноябрьской игре. Хоть бы был мороз вместо дождя…
От размышлений Скорпиуса отвлекло движение под арками, ведущими из главного коридора Хогвартса.
- Роуз, у тебя будут неприятности, понимаешь? Нельзя тебе быть одной!
Из-за угла вышел Альбус, следом за которым показалась Роза, а за ней Лили.
Скорпиус остановился за каменной колонной, стараясь не привлекать к себе внимания. Он не хотел бы сейчас столкнуться с Розой лицом к лицу, да еще в компании ее родственничком, которых Скорпиусу всегда казалось слишком много.
- Да не в этом дело, - отмахнулась от кузена когтевранка. Малфой по голосу почувствовал, что она не столько обеспокоена своей участью, сколько просто встревожена. – Пойми, Ал, к Хью они теперь точно не подберутся, он им может навалять так, что мамы не узнают. – Кто-то хихикнул, скорее всего, Лили. – И меня не тронут, разве что подкараулят в темном углу слизеринского подземелья, но там я появляться точно не собираюсь, сами понимаете. Кого Нотт выберет себе в жертвы, я боюсь представить… О, Мерлин, - выдохнула девушка, - как же мне все это надоело.
- Закончится учеба, тетя Гермиона пересажает всех преступников, вот тогда-то все и закончится.
В голосе Лили звучала такая уверенность, что Скорпиус улыбнулся. При всей внешней схожести кузины оставались совершенно разными.
- Да, Лилл, но до конца года еще девять месяцев.
- Справимся как-нибудь, - легкомысленно махнула рукой гриффиндорка.
- Придется, конечно, - кивнула ей в ответ Роза и резко повернулась в сторону колонны, за которой прятался Малфой.
Ему удалось-таки достать из манжеты палочку и зачаровать себя заклинанием невидимости. Но, как оказалось, остаточный след был замечен, потому что Уизли задумчиво произнесла:
- У нас в школе появился какой-то странный призрак. Он не белесый, как все, а темный и практически невидимый. Вам не кажется?
- Ты о чем? – спросил ее брат.
Но Роза уже подходила к замершему Малфою, который боялся пошевелиться, чтобы не скрипнуть подошвой о камни. Девушка приблизилась к слизеринцу почти вплотную и подняла руку на уровне его груди.
- Он здесь, - тихо-тихо произнесла девушка и, улыбнувшись, подняла глаза. – Ты ведь здесь, правда?
Скорпиус, чувствуя, как у него кружится голова от недостатка воздуха, наконец-то понял, что именно привлекало в девушке большинство парней. Ее лицо. Матовая, похожая на фарфор, кожа, огромные голубые глаза, тонкий нос и полноватые розовые губы. Лицо казалось кукольным, нереальным, без единой веснушки, в обрамлении насыщенно-рыжих завитков. И понимая, что еще чуть-чуть, и он просто упадет, Скорпиус осторожно выдохнул. Роза на мгновение закрыла глаза. А потом резко распахнула их и быстро произнесла:
- Ал, уведи Лили.
- Что случилось?..
- Альбус, я тебя прошу, уйдите отсюда. Оба.
Кузены молча ушли, глядя на лицо своей родственницы. В их взглядах читалось напряжение, но они видели улыбку Розы, которая не выглядела тревожной или нервной.
- Вот мы и встретились, - тихо произнесла девушка и взяла Скорпиуса за руку.
Малфой почувствовал, как в том месте, где прикоснулась ее кожа, его буквально обожгло. Но он, оставаясь невидимым, сделал шаг в сторону. Малфой чувствовал, как под ногой поползли мелкие камушки. Осторожно высвободив руку из ладони девушки и страшно сожалея о том, что он делает, Скорпиус бесшумно прошел в коридор, оставив Розу возле колонны. Тяжело вздохнув, он ощутил, как чары рассеялись.
Обернувшись, Малфой увидел, как Роза подняла глаза в небо. Ее ладонь была раскрыта, словно девушка держала что-то невидимое. Но тут же Роза пожала плечами и пошла вслед за кузенами.