Глава 11

Глава 11


Всё, что любим и покоим.
Всё, что дорого и мило
в суете –
Лишь разведка перед боем,
что бы смерть нас подманила
к западне…
Мы галопом до упада
мчимся в даль легко и резво,
без преград.
И на всём скаку в засаду…
повернуть бы, да отрезан
путь назад…*

* * *

Выскользнув из комнаты, я начал бесшумно прокрадываться к детской. Даже дышать приходилось через раз. Стараясь не выходить из тени, я практически привёл свой план в исполнение, но, как только вожделённая дверь начала уже маячить впереди, за моей спиной раздалось деликатное покашливание.
- Куда это вы собрались, мистер Поттер? – С трудом, пряча в глазах смешинки, на меня сурово смотрела Джинни. – Я же сказала, что Лили спит! Ты и так от неё ни на шаг не отходишь. Дай ребёнку отдохнуть от твоего присутствия!
- Ну, милая, пожалуйста. Я только около двери постою, просто посмотрю на неё! – заканючил я. К сожалению, взгляд преданной собачки мне теперь не удавался, но зато хоть голос остался моим собственным.
- Ладно-ладно, но только недолго! И ты не забыл очки?
Я усиленно покивал головой. Теперь я старался даже дома как можно больше ходить в практически чёрных солнцезащитных очках. Не говоря уж про общественные места. Красные глаза Волан-де-Морта пугали меня самого. Конечно, постоянно я не мог их носить, иначе ослеп бы окончательно, но с Лили я мог видеться только так. Не дай Бог увидит мой взгляд! С каждым днём глаза всё сильнее приобретали сочный рубиновый оттенок. Если сначала изменения практически не были заметны, то теперь.… Впрочем, неконтролируемые приступы и кошмары прекратились. О том, что во мне живёт часть Волан-де-Морта, напоминали только глаза. Иногда я подолгу размышлял, что же его заставило успокоиться. В какие-то моменты я был уверен, что через некоторое время продолжительных припадков Лорд смог бы захватить моё сознание. Очень часто я видел во снах воспоминания детства Тома Реддла. И в них тёмноволосый синеглазый мальчик вовсе не был чудовищем. Он подолгу сидел у окна, мечтая, как за ним кто-нибудь придет, и со слезами убегал от старших детей после их нападок. Изредка в воспоминаниях проскальзывали мысли о мести. Но даже я понимал, что это была необходимая мера.
Могло показаться, что так Тёмный Лорд искушает меня. Переманивает на свою сторону, пытается завладеть мной окончательно. Но ничего не происходило. Дни сменялись днями. Каждый раз, когда я смотрел на свою дочь, мне казалось, что если бы мне предложили что-то изменить, я бы всё оставил как есть.

Первое сомнение закралось в моё сердце, когда Лили исполнилось полгодика. Я с улыбкой глядел, как Джинни кормит нашу дочку, и вдруг внутренний голос вкрадчиво поинтересовался: «А вашу ли?». Я только рассмеялся этой мысли. Джинни не могла мне изменить. «А она и не изменяла тебе.… Не забывай, что ты не один находишься в этом теле, и то, что Волан-де-Морт проявил себя недавно, ничего не значит. Он всегда был в тебе…».
После этого мной овладело безумие. В сознании раненой птицей билась лишь одна мысль. Что если он использовал меня?! Может, ему просто нужен был наследник?! Именно поэтому он не трогал Джинни во время беременности, а теперь спокойно позволяет растить дочь? Его дочь.…
И тихий смех на грани сознания: «Я всегда был тут,… в тебе…».
Я начал пить, пытаясь хоть как-то заглушить эти мысли. Стал реже приходить домой. И поскольку нам едва хватало моей зарплаты на первые нужды, я начал воровать. Сначала совсем немного. Потом чуть-чуть помогая себе магией. Конечно, беспалочковое колдовство давалось мне с трудом, но ведь не зря меня считали одарённым волшебником. Я не мог больше смотреть на Лили. Мне казалось что в её изумрудных глазах, так же, как когда-то в моих, вспыхнет красный проблеск. Джинни начала волноваться, но пока молчала. Тот день, когда она всё-таки решила затронуть эту тему, врезался мне в память раскаленным до бела осколком разбившейся последней надежды.
За окном тихо плакал ноябрь. И деревья, слишком рано потерявшие в этом году листву, казались прорисованными тушью линиями на фоне нескончаемого потока.
- Гарри, пожалуйста, расскажи, что случилось. Я вижу, что что-то произошло. Думаю, тебе надо выговориться, – Джинни слегка виновато улыбнулась. – Последнее время мы общались всё меньше и меньше. Любовь, уже и так еле теплившаяся до рождения дочери, умерла вместе с первыми дождями. Оставалась привязанность и чувство вины. Словно это мы были виноваты в её смерти. А может и правда были. Нас накрепко связывала вместе не только дочь, но и прошлое. Да мы и не собирались расставаться. Просто возникшая неловкость застывала в воздухе глупыми вопросами и невыплаканными слезами.
- Джин, это очень трудно объяснить. Я знаю, ты сейчас скажешь, что надо попробовать. И…
- Если не захочешь - не скажу. – Это было произнесено так тихо и робко, что я невольно зажмурился, пока сердце пыталось вернуть ритм после пропущенного удара.
- Мне страшно. За Лили. Я боюсь, что это не мой ребёнок. – Увидев, как Джинни собирается что-то сказать, я поспешно добавил: – Я не имел в виду это. Я боюсь, что это его ребёнок. Мне по-настоящему страшно, когда я начинаю об этом думать.
- Тогда не думай. – Жена ласково взъерошила мне волосы. – Здесь уже ничего исправить нельзя. И если тебя это успокоит, ты – это и есть он.
- Ты так говоришь, будто тебе всё равно! – закричал я, вскакивая с места. Почему она не понимает? Или просто пытается поддержать меня?.. Я уже хотел извиниться, как следующие слова Джин резанули тупым ножом:
- Мне и, правда, всё равно, Гарри! Это моя дочь, и я не отвернусь от нее, будь её отец хоть дьяволом!
Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями.
- Вот значит, с кем ты меня сравниваешь.… Впрочем, ты сама была с ним. С Тёмным Лордом. Быть может, ты знала всё и просто ждала?
Джинни, дёрнувшись как от пощечины, резко отступила назад, когда я сделал шаг в её сторону. Сознание начало мутнеть. Последнее, что я помню, это как выхватываю из её руки волшебную палочку.

Джинни с ужасом смотрела, как искажаются черты её мужа, выпуская на свет что-то звериное.
- Ты не Гарри. Ты …
Мужчина равнодушно повёл плечами. И вышел за дверь.
Женщина, тихо всхлипнув, сползла на пол, но уже через несколько мгновений, взяв себя в руки и проверив, что Лили крепко спит, выскочила на улицу вслед за тем, кем стал её муж.

И не заметила, что не закрыла в спешке дверь….

* * *

Я проснулся рано. Часы на тумбочке показывали только полшестого. Я уже давно привык, что мой организм сам знает, сколько мне нужно спать. Поэтому, стараясь не разбудить Драко и Девеана, я неспеша оделся и вышел на утреннюю пробежку, только на улице вспомнив, что время для подъёма слишком раннее, и если сейчас кому-нибудь попадусь, будет не очень весело. Пришлось применить невидимость.
Сделав пару кругов вокруг озера, я решил погулять по окрестностям замка. Свежий ветер легко бодрил и выдувал грустные мысли. Воспоминания,… я даже не мог представить, что будет так больно. С каждым шагом возвращались кадры из прошлого. Память кислотой разъедала все поставленные ранее в сознании запоры и замки. Возможно, я был не прав, вернувшись сюда. Но в тоже время мне хотелось превозмочь свою память, доказать, что я смогу жить с этим, чувствовать, но терпеть.… Рано или поздно я всё-таки покину этот мир, избрав тот или иной путь. И насколько бы там не изменилась моя жизнь, я никогда не смогу отказаться от своей памяти, да и не захочу. Тот урок с душой Волан-де-Морта я усвоил слишком хорошо. Настолько, что решил начать свою собственную игру. Но пока рано, слишком рано. И на этот, и на следующий год у меня уже есть развлечение. А дальше… посмотрим. Думаю, третий курс лучше всего подойдёт для осуществления моего плана. А пока у меня есть месть. Они обрекли меня на существование без души, а я покажу им, как это легко повернуть против них самих. Ведь бездействие ещё страшнее каких-то поступков.
Вернувшись в гостиную, я с удивлением обнаружил Драко, что сидя у камина, читал учебник по трансфигурации. Кивнув ему, я отправился в душ. Холодные струи в контрасте с горячими взбодрили меня не хуже пробежки. Одеваясь, я пытался придать себе вид обыкновенного мальчика с высоким самомнением. Практически все лето я лепил свою маску, что буду носить в школе. Ведь мне всего одиннадцать лет! Так мало, так глупо. Я смотрю в слегка запотевшее зеркало, а вместо ребёнка вижу взрослого мужчину. И его оскал, что призван изображать улыбку, пугает меня. Больно… очень. Все ошибки, неправильные решения, все глупости и обиды, всё то, что было сейчас можно легко исправить. Это странно. Непривычно.
Мысли путались в голове и я, устало, помотав головой, вышел в гостиную.
- Драко, не знал, что ты питаешь страсть к учёбе, – улыбнувшись, я сел в соседнее кресло.
- Не знаю как ты, Поттер, а я намерен хорошо учиться, – огрызнулся блондин, захлопывая учебник.
- А что ты делал летом, Малфой? Гонял на метле? – съехидничал я в лучших традициях прошлой жизни, только беззлобно.
- А ты значит, книги умные читал. Ты ещё в любители магглов запишись.
- Угу, ты же знаешь, какую я к ним питаю страсть.

Практически всё наше общение состояло из колкостей в адрес друг друга. До завтрака, по дороге в Большой зал и за едой, не теряя нити разговора, мы всё время переругивались, но как-то по-дружески, желая всего лишь подколоть, а не оскорбить. Нам выдали расписание, и потянулся первый школьный день. Поскольку практически все уроки у Гриффиндора и Слизерина были в паре, прошлая жизнь повторялась почти дословно. Только я наблюдал за происходящим с другой стороны.
На трансфигурации я с гордостью продемонстрировал МакГонаглл ставшую иголкой спичку, за что получил двадцать баллов для факультета. На чарах я даже не пытался выделиться, мне хватило того, что во время переклички Флитвик, проговорив моё имя, опять упал со своей подставки. Я ограничился только фырком и обменялся с Драко взглядом. Историю магии я на половину благополучно проспал, а на другую, совершенно случайно, сжег все конспекты Грейнджер. Конечно, это было всего лишь мелкое вредительство, но я решил начать с малого, переходя к большему. На следующей перемене Малфой красиво прошёлся по родственникам Уизли, а я со странным чувством обнаружил в расписании первым уроком зельеварение. Нет, волнением это нельзя было назвать. Просто я ощущал за прошлую жизнь. И теперь хотел хотя бы попробовать наладить отношения с профессором Снейпом. Поэтому весь урок я был предельно вежлив и спокоен, ни одного лишнего слова или действия. Я заново ответил на все вопросы, которые он мне задал. И сварил безупречное зелье от насморка

~ ~ ~

Северус Снейп ожидал урока с первокурсниками, надо признать с некоторым нетерпением. То, что произошло вчера на распределении, даже его несколько выбило из колеи. Только подумать, Поттер в Слизерине! Такого не мог предугадать ни кто. Как только узнав, что мальчишку от родственников забрал этот Блэк, Зельевар понял, что в Хогвартс приедет точная копия Джеймса Поттера – зарвавшийся щенок, вообразивший себе невесть что, герой перед которым все должны преклоняться. Уж Блохастый так должен был расписать ему прелести львиного факультета, что тот даже не должен был смотреть в стороны других столов. Так что профессор считал все волнение Дамблдора не совсем обоснованным. Уж Блэк точно бы воспитал из него мессию.
А тут Слизерин! Даже сложно было сказать, кто удивился больше - Альбус или Северус. И надо сказать, что на лице Поттера не было даже намёка на недовольство. Он со снисходительной улыбкой присоединился к однокурсникам, сразу же заведя беседу с Малфоем и ещё каким-то мальчиком.
И теперь урок.…
Сколько бы про Поттера не говорили, всегда повторялось, что он копия отца. И Северус уже заведомо ненавидел мальчишку, которого ему придётся защищать. Но у сидевшего перед ним мальчика не было даже намёка на похожесть со школьным врагом профессора. Ни во внешности, ни в поведении. Длинные чёрные волосы стянуты изумрудной лентой в аккуратный хвост. Опрятная мантия, безупречно сидевшая на тонкой фигуре ребёнка. Мальчик был предельно вежлив, он ответил на все вопросы Северуса точными емкими ответами, не позволив себе ни единого лишнего слова. Сразу чувствовалось уважение Поттера к профессору зельеварения. А чёлка, в которой гармонично переплетались чёрные пряди с седыми, надёжно скрывала выражение изумрудных глаз. Да, и зелье, сваренное мальчиком по окончанию урока, можно было назвать профессиональной работой.
Как только за последним учеником закрылась дверь, Северус неожиданно понял, что ему придётся пересмотреть отношение к Поттеру-младшему. Возможно, он не так безнадёжен. Хотя всё ещё покажет время…

~ ~ ~

Вечером в гостиной я застал занятную картину. Мой всесильный Наблюдатель с обречённым видом уже второй час безуспешно колдовал над домашней работой по трансфигурации, заключавшейся как раз в том, что бы допревратить спичку в иголку. Я, отложив книгу по анимагии, с интересом наблюдал за Девеаном. И, наконец, не выдержав, спросил:
- Неужели ты не в состоянии совершить такое простое колдовство?
Хранитель пронзил меня красноречивым взглядом, а потом горько вздохнул и, отложив волшебную палочку, легким движением пальцев обратил весь коробок в набор иголок. Потом так же легко вернул все на место.
- Я не понимаю принципа колдовства с помощью этой деревяшки. Я привык сразу направлять энергию на объект. А тут дерево палочки используется как проводник, который направляет энергию к магическому ядру, которое затем её преобразовывает, и обращает к объекту в виде универсального луча. Это понятно, но я не могу связать узор заклинания со словами: – выдал он.
Я еле удержался от вопроса: «Это ты с кем разговариваешь?».
- В разных мирах, естественно, колдуют по-разному. Посохи, кольца, ожерелья, браслеты, ещё какие-то вещи. Могут колдовать руками, сплетая заклятья пальцами. Где-то достаточно силы мысли. Где-то даже для самого просто ритуала нужна пентаграмма, куча трав, заклинаний и всего прочего. А я люблю вникать в суть колдовства каждого мира. В этом даже палочку себе создал.
- Создал?! – Признаться, я все же был удивлён. Голос у Хранителя был усталый, и у меня в который раз создалось ощущение, что ему смертельно надоело что-то втолковывать новым претендентам на звание «Хранитель».
- Ну, да, моя магия сильно отличается от принятой в этом мире. Боюсь, не одна из существующих здесь палочек мне бы не подошла. Поэтому я сделал её себе сам. Клён и перо ангела. Довольно занятный получился дуэт, – хмыкнув, он продемонстрировал мне длинную, несколько грубой работы, палочку с узором из переплетённых между собой гибких плавных линий.
- Перо ангела… - тихо пробормотал я, пытаясь усвоить информацию.
- Да, я очень обрадовался, что не зря слегка ощипал одного своего друга. За что и получил нимбом по черепушке, – ухмыльнулся наблюдатель, и, не выдержав, оглушительно захохотал.
- Ты пошутил? – я тоже позволил себе усмешку.
- Нет, вообще-то у нас довольно весёлая жизнь. – Девеан махнул мне рукой и удалился спать.


Потянулся учебный год. Уроки, выходные, снова уроки и опять выходные. Мне совсем не составило труда выбиться в лучшие ученики курса, деля первое место только с Грейнджер. Какие-то машинальные ответы, действия. Всё смазывалось перед глазами в одну серую круговерть, где шли затяжные осенние дожди. Боль то притуплялась, то снова завладевала моим сознанием. На уроках или в любых местах, где меня мог кто-нибудь увидеть, я был каменно спокоен и равнодушен. Но, оказавшись наедине с собой, я давал волю чувствам. Теперь я до конца понял слова, сказанные Арси, что чувства Хранителя слишком сильно изменены, иначе они бы сошли с ума. Любое ощущение усиливалось в несколько десятков раз. Лёгкое веселье, или воспоминание могло обернуться безумным смехом. В такие моменты я хохотал до полной потери голоса. Не в силах остановиться, размазывая по лицу слёзы. Пару раз у меня возникало желание попросить Девеана притупить мои чувства, как сказала мне Алев. Вот только каждый раз меня что-то останавливало. Возможно, какое-то мазохистское желание самому преодолеть всё это. С Малфоем мы стали почти друзьями. Единственное что оставалось неизменным, это колкости, которые мы бросали в адрес друг друга. Жизнь продолжала держать нас на дистанции «друзья-враги». Виденье мира Драко, слишком сильно отличалось от моего привычного восприятия. И поэтому некоторые его фразы просто ставили меня в тупик. Так же как мои – его. А вот со своим Наблюдателем я практически перестал общаться. Были какие-то ничего не значащие фразы или вопросы. Девеан просто наблюдал за моей жизнью, не вмешиваясь. Так было даже лучше. Я не особо сам хотел общаться с тем, кто, не скрывая, показывал, свое отношение ко мне как к обузе. Сентябрь тихо и незаметно сменился октябрём. Запретный лес казался иллюстрацией к какой-то мрачной сказке. Иногда я подолгу стоял на Северной башне, которая не пользовалась особым спросом парочек и незадачливых самоубийц, как Астрономическая, вглядываясь в хмурую даль, не обращая внимания на промозглый холодный дождь. А потом, сидя в гостиной у камина, читал книг по анимагии. И кто сказал, что в подземельях холодно? Надо сказать, что комнаты Слизеринцев нравились мне куда больше чем гриффиндорцев. Зленный цвет. В отличие от агрессивно-красного, успокаивал, позволял расслабиться в уютной обстановке.

А потом как-то неожиданно я понял, что настал Хеллоуин. Домовики постарались на славу, и столы просто ломились от всевозможных блюд. А вот у меня аппетита не было. Просто смотря на гриффиндорский стол, где опять не доставало Гермионы, я неожиданно понял, что сейчас случиться. Слишком чётко, слишком правильно… в историю не всегда нужно вмешиваться. Пустота откликнулась на мой зов, забирая остатки эмоций. Впрочем, возможно, это было лишним, я уже давно понял, что душа и совесть название одного и того же. Поэтому, когда в Зал забежал перепуганный Квирел, и дословно повторив речь, хлопнулся в обморок, я спокойно встал из-за стола и вместе с Драко прошёл в свою гостиную, не заметив, как во взгляде Девеана что-то переменилось.
Эту ночь я проспал спокойно, мне не мучили ни кошмары, ни призраки прошлого. Бездушная сволочь… тварь… мне не нужно было это повторять про себя несколько раз. Это было ясно и так. Ну что ж, Гермиона, ты была хорошей подругой, замечательным человеком. А сколько раз ты помогала мне?! Что же случилось? Неважно… ты не выступала открыто против меня. Просто стояла и смотрела, как меня выталкивают из Норы и Рон весело говорит, что я теперь никто. Смотрела как меня лишаю души. Без злорадства или ещё каких-то чувств, держась в стороне. Когда моё тело выставили на всеобщее обозрение, ты даже не подошла попрощаться, такое несвойственное тебе равнодушие. Теперь я обратил его против тебя.
Мне не нужно было ничего домысливать и предполагать. В какой-то миг я почувствовал, что оборвалась ещё одна ниточка, связывающая меня с прошлым. Завтра с утра это подтвердит Дамблдор.

Всё произошло, как я и думал. Уже зайдя в Большой Зал, я понял, что всё случилось. Не было красивого убранства, герба школы и факультетов. Всё задрапировал чёрный цвет. Постаревший на несколько лет Дамблдор объявил, что вчера вечером тролль, пробравшийся в замок, убил одну ученицу. Все занятия были отменены, послание родителям было отправлено. По школе волнами начал расходиться слух, что школу могут закрыть.
- Сколько шума из-за грязнокровки! Даже траур устроили. Было б по кому скорбеть. Одной заучкой больше, одной меньше, какая разница? - разглагольствовал Драко за партией в шахматы. – А эти все носятся, бледненькие такие. У всех гриффиндорцев глаза на мокром месте. А вот мне тоже, подать платок, я буду оплакивать бедного тролля!
- Драко, ты не прав, - мягко упрекнул его я. - Конечно, такую шумиху устраивать не надо было, но в тоже время она всё-таки погибла. Кстати, в школу едет какая-то комиссия расследовать это дело.…
На этих словах Малфой оживился.
- Да, там мой отец будет. Так что по директору они пройдутся, но школу не закроют.
Я ответил на эту фразу ухмылкой.
Ведь прошлое - это всего лишь прошлое.

И действительно, расследование дела заняло не больше двух часов, после чего комиссии приняла решение выплатить родителям Гермионы Грейнджер компенсацию, и забыть про всё.
- Гарри, Эй, Поттер, ты где? – Ворвавшись в комнату Малфой, отобрал у меня книгу и потянул за руку.
- Что ещё? – Последнее время я очень увлёкся анимагией, надеясь освоить эту науку.
- Пойдём, я познакомлю тебя со своим отцом. Может он разрешит погостить тебе у нас на каникулах?
Я кивнул головой и поплёлся за Драко. Он мне уже все уши прожужжал этими каникулами. Но так было даже лучше, по крайней мере, будет не скучно. Люциус Малфой ждал нас в холе напротив дверей.
- Приветствую вас, лорд Малфой, - я легко кивнул, показывая уважение главе рода.
- Рад с вами познакомиться, мистер Поттер, - аристократ кивнул головой в ответ. – Признаться, я был несколько удивлён, когда Драко написал, что сошелся с вами. Я ожидал чего-то более магглолюбивое. – Люциус даже не стал скрывать свои мысли. Да, теперь видно, что его есть за что уважать. – Особенно если учесть, что вас воспитывал Блэк.
- Ну, он, Сириус пересмотрел свои взгляды, – я позволил себе усмешку. – Думаю, Азкабан сильно изменил его.
Блондин тоже усмехнулся.
- Вы странно говорите о своём крёстном, мистер Поттер.
- Мне позволено.
Заметив, что Драко чуть отвлёкся, я, сделав шаг вперёд, резко откинул с глаз чёлку. Несколько мгновений Люциус вглядывался в изумрудную пустоту, а затем Малфой с содроганием понял, что зелёный цвет уступил место багрово красному.

~ ~ ~

Это длилось всего какую-то долю секунды, и вот уже Гарри Поттер спокойно стоит на месте, а его глаза надёжно скрыты челкой, в которой проглядывает седина.
Люциус Малфой нервно сглотнул. Ему это точно не показалось.
- Мистер Поттер, я буду рад вас пригласить к нам на рождественские каникулы, и так же буду рад видеть в своём доме Лорда Блэка. – И Люциус поспешил из школы, обдумывая, что только что случилось.

~ ~ ~

Я с неким удовольствием проводил растерянного Малфоя глазами. Всё получилось ещё лучше, чем я думал. Люциус будет хорошим, преданным слугой. Осталось лишь чуть-чуть подождать.
Я кивнул Драко, и мы неспешно пошли к гостиной.

Да, осталось совсем чуть-чуть. И я верну всем долги.


* * *

- Гарри! Гарри, господи, даже что же с тобой?! – Знакомый голос был полон отчаянья.
Я с трудом открыл глаза. Надо мной склонилась Джинни, лицо белое как мел, губы дрожат, в глазах слёзы.
- Что случилось? – Я с удивлением понял, что лежа на асфальте в каком-то сквере. – Почему я тут?
- Ты не помнишь? – Джинни помогла мне встать.
- Нет, я помню только, как проснулся утром, и у меня так болела голова….
Джинни покачала головой, и всхлипнула:
- Мне было так страшно.… Мы сначала поссорились, а потом тобой что-то словно завладело, ты вырвал у меня палочку и куда-то убежал. Я сразу кинулась за тобой. И нашла здесь на асфальте… - её голос сорвался.
Я горько вздохнул, попросил прощения, и мы пошли домой, благо я не успел уйти очень далеко. По дороге Джинни рассказала, что на поиски ушло много времени, и она проходила по тому месту несколько раз. Так же оставалось неизвестным, что тот, кто завладел мной, а я не сомневался в том, что это был Том, делал.
Уже на пороге я понял, что что-то не так. Дверь была открыта, и в воздухе пахло затаившейся болью. Несколько мгновений мы мялись на пороге. Джинни судорожно вздохнула. И я сжал кулаки, рывком распахнув жалобно скрипнувшую дверь.

В прихожей туманным облаком висела уменьшенная копия тёмной метки.

Мой мир рухнул.

Это было невыносимо - смотреть на маленькое беззащитное тельце нашей дочери, которое уже оставила жизнь. Распахнутые в лёгком недоумении зелёные глаза, детская наивная улыбка, маленькая ручка сжимает игрушку, словно боясь потерять.
В тот момент я понял, что такое настоящая боль. Ни Азкабан, ни лишение души, ни восстановление не были даже сотой частью того, что я чувствовал в этот момент. Не было ни слёз, ничего. Только боль, и рыдающая над колыбелькой Джинни.

Мой мир не рухнул, он просто исчез.…

Навсегда…

…………………………………

* Александр Бушков