Глава 1 Прощание с Тисовой улицей

Это были самые мучительные для Гарри каникулы в доме Дурслей. Никогда ранее ему так не хотелось быть здесь, быть здесь, когда требовалось действовать, а сделать нужно было очень много. Единственное, что держало его в этом доме – это осознание того, что так хотел бы Дамблдор. Гарри помнил, как два года назад злился на него, за то, что тот заставлял его томиться в неведении на Тисовой улице. Но сейчас, в это лето, Гарри, даже не зная истинной причины, всё равно остался бы с Дурслями вплоть до совершеннолетия, потому что Дамблдор так хотел.
Гарри почти не разговаривал с ними. Не потому, что злился на родственников, а просто, потому что не было повода, и они тоже так считали. Однако что-то в поведении Дурслей изменилось. Иногда, за завтраком, Гарри замечал направленный на него взгляд тети Петуньи, который она тут же отводила, едва Гарри поднимал на неё глаза. Интересно, о чём Дурсли сейчас думают? Ведь Дамблдор говорил им прошлым летом, что в эти каникулы они приютят Гарри в последний раз. Может, дядя и тетя радуются тому, что проблемный племянник наконец-то оставит их в покое навсегда?
«Справлять с ними Рождество я точно никогда не буду, - думал Гарри, - Хватит с меня этих Дурслей!».
А может быть они, в кои-то веки, испытывали чувство жалости и тревогу? Нет, это совсем не вяжется с теми Дурслями, которые не любили Гарри всем сердцем вот уже шестнадцать лет. Ничто не заставит этих людей проявить к Гарри хоть чуточку сострадания. Только не они. Для Гарри было чрезвычайно сложно представить страдающую тетю Петунью в тот момент, когда она узнала о смерти своей сестры - вряд ли это стало для неё большим несчастьем, так же не станет она переживать, если получит известие о смерти Гарри.
Обращать внимание на родственников совсем не хотелось, да и не было такой возможности – страну сотрясали ужасы магической войны. По всей Англии не переставали бушевать сильные грозы, а на прошлой неделе на юге графства Суррей даже был замечен смерч, который, как сказали в выпуске новостей, серьёзно повредил несколько жилых домов.
Эти аномальные явления в волшебном мире отражались по-иному – под личиной погодных ненастий скрывались бесчинства сторонников Темного Лорда – Пожирателей Смерти, великанов, оборотней, дементоров. «Ежедневный Пророк» с каждым выпуском утаивал всё больше информации о событиях происходящих в стране, предпочитая правде, обнадеживающие статьи о новых арестах Пожирателей Смерти, но мало кто этому верил. Рон сообщал в каждом своем письме о том, как реально обстоят дела – об этом он знал, разумеется, от своего отца – количество Пожирателей росло, дементоры всё чаще появлялись в населенных волшебниками местах, тем самым, наводя на всех страх и панику. Орден Феникса с трудом сдерживал натиск врагов, явно уступая численностью.
Когда погиб Дамблдор, то будто исчез невидимый, но прочный щит, который хранил и успокаивал всех весь предыдущий год, а теперь, в один миг, люди осознали, что времена террора вернулись. Враги напротив, потеряли весь страх, будто думали, что силы, способной остановить их, уже нет.

На пыльном подоконнике рядом с клеткой Хедвиг неаккуратной стопкой лежали номера «Пророка», но ни один из них Гарри так толком и не прочитал, а последние две недели и вовсе не прикасался к ним, хотя исправно давал почтовой сове кнат за принесенную газету, делая это, скорее всего, по привычке. Даже новости, которые рассказывал в письмах Рон, уже не вызывали у Гарри большого интереса - теперь ему было абсолютно всё равно, что происходит в мире, и сам мир его уже не интересовал. Бывало, что всё вокруг представлялось ему бездной, где вдалеке горит, маленький, но яркий огонек, и этим огоньком были его верные друзья, Джинни, всё остальное семейство Уизли, Орден Феникса и память о родителях, Сириусе и Альбусе Дамблдоре.
Гарри, сам того не замечая, проводил много времени, сидя у окна в своей комнате, всматриваясь в конец улицы, словно ожидая увидеть там кого-то, но никого не было.
«И уже не будет никогда», - говорил Гарри сам себе.
Иногда он гулял по пустынным улицам, без особой цели, чтобы просто размять ноги. Пару раз ему приходилось встречать свою соседку, Арабеллу Фигг. Она здоровалась с Гарри крайне доброжелательно и сочувствием в голосе, ведь оба они помнили, при каких обстоятельствах виделись в июне. Интересно, следит она теперь за Гарри или нет? Хотя ответ на этот вопрос уже не представлял важности.
Конец июля подошел достаточно быстро, возможно, потому что на этот раз Гарри в полной мере осознавал необходимость своего пребывания на Тисовой улице. Вместе с этим подошел и день рождения Гарри. Он ждал его, но не потому, что хотел получить кучу открыток с поздравлениями и подарки от друзей, а потому, что в этот день он станет взрослым, полноправным волшебником, и никто не сможет осудить его за несанкционированное применение магии; но с другой стороны это означало, что он станет ещё более уязвимым, чем раньше - в день совершеннолетия исчезнет его последняя защита, защита крови.
Утром, за завтраком, всё было как обычно. Дурсли делали вид, что кроме них на кухне никого нет, а Гарри старался побыстрее закончить с едой. Сегодня вечером должны прийти Рон и Гермиона, а потом, как и договаривались, они втроем отправятся в "Нору". О гостях родственников Гарри предупреждать не стал. А если они начнут возражать, то он не побоится пригрозить им волшебной палочкой, ведь теперь использовать магию вне школы вполне законно и будет очень к месту, скажем, наколдовать Дадли ещё один поросячий хвостик, если что-то пойдет не так.
Когда Гарри положил в рот последний кусок яичницы, тетя Петунья ни с того ни с сего вдруг сказала:
- Она писала в письме, что ты родился поздним вечером.
Дядя Вернон поперхнулся горячим кофе, забрызгав им всю газету.
- Что? – спросил Гарри, разом проглотив большой кусок яичницы.
- Что слышал, - проговорила она и принялась хлопать своего кашляющего мужа по его широкой спине. – Дадли неси папе воды, скорее.
Гарри поспешил убраться из кухни, чувствуя себя несколько ошеломленным. Родился поздним вечером? К чему это она? Зачем заговорила об этом? Может это что-то вроде широкого жеста благожелательности в честь ухода племянника? Если тетя Петунья сказала правду, то, значит, в этом доме ему придется пробыть немножко дольше, чем он рассчитывал.
Гарри точно не знал, когда должны придти Рон с Гермионой, поэтому после ужина, пролежав весь день до этого на постели в своей комнате и погрузившись в хмурые мысли, он не решился снова отправиться на прогулку. Вначале Гарри поднялся в свою спальню и отнес все своё добро в прихожую (на упаковку чемодана времени почти не ушло – с момента приезда он так и не разобрал его даже на половину), кроме Хедвиг, которой он велел отправиться сразу в «Нору», а потом спустился в гостиную и сел в одно из очень мягких кресел, чтобы успеть встретить друзей первым. Через несколько минут в гостиной появился дядя Вернон, наверное, для того, чтобы посмотреть вечерние новости или футбол. Увидев Гарри, он выкатил глаза.
«Удивлен, что я всё ещё здесь…», - отрешенно подумал Гарри.
В молчании, но, не переставая пялиться на племянника, Дурсль сел на диван и включил телевизор. И тут в его голове, наконец, созрел вопрос.
- Ты ждешь кого-нибудь? – спросил дядя Вернон с подозрением.
- Вам, какая разница? – ответил Гарри.
- Как какая? – удивился Дурсль. - Каждый раз, когда к нам заявляется кто-то из твоей шайки, то мы получаем физические и моральные травмы! В особенности Дадли. Так придет кто или нет?
Гарри не счел нужным продолжать разговор.
- Петунья! – оскорблено взвизгнул дядя Вернон. - Иди сюда!
Из кухни прибежала тетя Петунья.
- Мальчишка, похоже, опять кого-то ждет! – обиженно сказал ей Дурсль. - И не желает ничего говорить.
- Пускай ждет, - сказала она.
Гарри поднял голову и посмотрел тете в глаза. В них читалось то же лёгкое безумие от самой себя, когда она два года назад, на собственной кухне, говорила с Гарри о дементорах и о Волдеморте.
- Как же так? – возмущенно спросил дядя Вернон, так же удивленно, как на Гарри, глядя на свою жену.
- Пускай ждет, - растерянно повторила тетя Петунья и вернулась на кухню.
Метнув ещё один возмущенный взгляд в сторону Гарри, Вернон Дурсль сжал губы, как часто делала его жена, и обратил всё своё внимание на телевизор, где как раз начинались новости.

То, что происходило на экране, Гарри почти не воспринимал, однако, иногда до его сознания доносились кое-какие фразы. Как ему стало понятно, в новостях рассказали о нескольких громких убийствах – не отдавая себе отчета, Гарри решил, что это непременно совершили приспешники Волдеморта - потом говорили о неразберихе в правительстве, о критике в отношении деятельности премьер-министра; в последнем блоке новостей рассказывали о природных аномалиях и о чрезвычайно густом, даже для Британии, тумане.
- И в заключение выпуска мы хотели бы показать вам интервью нападавшего на семейство Белгтонов, - произнес ведущий. - Напомним вам, что это чудовищное нападение произошло на прошлой неделе, в Лондоне, среди бела дня. Сосед Белгтонов, Джозеф Френчес, вооружившись молотком начал ломиться в дом соседей. Всё это наблюдали другие соседи Белгтонов, мистер и миссис Уолтер, и, опасаясь за жизнь своих соседей и за свои собственные, они вызвали полицию, и сообщили об этом ломящемуся Джозефу Френчесу, но его это не остановило. К счастью, полиция приехала быстро и задержала мистера Френчаса. Мистер Белгтон был отправлен в частную больницу с травмой черепа, по нашим сведениям, его жизни ничто не угрожает. Остальные члены семьи Белгтонов отказались проходить психологическую реабилитацию и сразу после инцидента отправились жить к родственникам и с репортерами общаться отказались. Как помнят наши телезрители, Джозеф Френчес с момента задержания не сказал ни слова, но теперь, спустя неделю, он, наконец, заговорил.
Картинка сменилась, и на экране появился очень худой бородатый человек лет пятидесяти с безумным, мечущимся взглядом.
- Сразу видно – маньяк, - буркнул дядя Вернон.
- Что вы делали двадцать четвертого июля? – спросил голос за кадром.
- Я проснулся… позавтракал… на работе случилась какая-то авария, поэтому я остался дома…, - запинаясь проговорил Джозеф Френчес. - Когда в дверь постучали, я подумал, что это… это почтальон, поэтому открыл не раздумывая, а потом… потом… потом, - он всхлипнул.
- Что было потом мистер Френчес? – холодно спросил голос за кадром.
- А потом… ничего не было…
- Вы помните, как взяли молоток и отправились к своим соседям Белгтонам?
- Нет! Ничего такого я не помню! Потому что ничего такого не делал! – не совсем уверенно воскликнул мистер Френчес.
- Но имеется пятнадцать свидетелей, которые могут подтвердить, что видели как вы…
- Я этого не делал! – переходя на визг, воскликнул мистер Френчес и у него на глазах появились слезы.
На этом интервью закончилось, и на экране вновь возникла телестудия и ведущий.
- До этого момента у мистера Френчеса были прекрасные, дружеские отношения с соседями и ничто не предвещало…
«Заклятие Империус, очень на это похоже, - подумал Гарри отрешенно, - А может у меня и паранойя».
Пересмотрев все свои любимые передачи, дядя Вернон, широко зевая, отправился готовиться ко сну, оставив Гарри сидеть в одиночестве в темной гостиной. Тетя Петунья изредка мелькала в дверном проеме комнаты, продолжая наводить в доме блестящий порядок. Один раз в гостиную спускался Дадли, но, увидев там Гарри и почуяв что-то неладное, больше здесь не появлялся.
«Пора бы им уже прийти», - подумал Гарри, когда стрелка часов начала приближаться к одиннадцати.
Он не чувствовал волнения или беспокойства, скорее, это было всё нарастающее нетерпение.
«Если они не придут, тогда мне придется трансгрессировать… нет, у меня же нет лицензии. Полечу на метле? Но я точно не знаю, где находиться «Нора»… и не смогу один туда долететь - подумал Гарри, чтобы отвлечься от ожидания. - Тогда автобус «Ночной рыцарь»? Неплохая идея. Надеюсь, Стена Шанпайка уже освободили…»
В парадную дверь постучали. Разумеется, это слышали и Дурсли, но Гарри был ближе всех к ней. На лестнице уже слышались торопливые шаги – дядя Вернон спешил встретить гостей. Из кухни высунулась взволнованная тетя Петунья. Гарри, не обращая внимания на родственников, открыл дверь.
- Как это неосмотрительно с твоей стороны, - осуждающе сказала Гермиона, - а если бы это была банда Пожирателей Смерти?
- Или Тролль, - подхватил Рон и подмигнул Гарри.
Оба они выглядели взъерошенными из-за разгулявшегося ветра и запыхавшимися.
- Думаю, у меня осталось ещё пару часов, чтобы не бояться никакого нападения, - ответил Гарри, пропуская друзей в дом.
Гермиона не нашла, что ответить.
- Гарри, твои дядя с тетей не будут против? – неуверенно спросил Рон.
- Нет, не будут, - сказал Гарри, выразительно посмотрев на Дурслей, напряженно замеревших у прихожей. - Мы ненадолго, а потом уйдем, и вы никогда меня больше не увидите.
Дядя Вернон нахмурившись, всматривался во всё ещё не закрытый проем двери, словно ожидая кого-то более пугающего, чем Рон и Гермиона, которых сложно было отличить от маглов. Тётя Петунья, поджав губы, молчала, поочередно переводя взгляд с Гарри на его друзей. Дадли здесь вообще не было, видимо, на этот раз он решил не рисковать и не показываться на глаза волшебникам.
Не дождавшись возражений, Гарри закрыл дверь. Рон и Гермиона явно чувствовали себя неуютно под взглядом дяди Вернона. Гарри провел друзей на кухню.
- Ну и родственники у тебя, - вздохнул Рон, садясь за стол. - Сразу видно истинные маглы, которым всё волшебство по барабану. Это я ещё заметил, когда мы тебя приходили забирать на кубок мира. Ну, тут и чистота, аж глаза режет, - он обвел взглядом кухню.
- Гарри, может, уже пойдем? – спросила Гермиона, которая чувствовала себя всё ещё неудобно.
- Нет. Думаю, стоит дождаться полуночи, использовать всё время, - ответил Гарри, садясь напротив Рона. - Почему вы пришли так поздно?
- Дело в том, что возникли непредвиденные обстоятельства, - проговорила Гермиона, медленно присаживаясь рядом с Гарри. - Вначале, мы в Ордене Феникса думали сразу трансгрессировать сюда, хотя Грозный Глаз Грюм настаивал на наложении антитрансгрессионного заклинания в радиусе десяти километров от твоего дома… Вариант с метлами сразу отпал – «Нора» находится слишком далеко. Мы, конечно, могли обратиться в министерство, чтобы нам предоставили временный проход по сети летучего пороха. Сейчас это крайне сложно из-за усиленной безопасности и потребовалось бы согласие Скримджера…
- Но вы ведь не стали просить? – подняв брови, спросил Гари.
- Нет-нет, - поспешно ответила Гермиона, - мы ведь знаем в каких ты отношениях с министром.… Так вот он сам предложил.
- Вот так? Сам? – удивился Гарри. - И что вы?
- Ну, решали-то не мы, а другие из Ордена… - сказал Рон.
- В общем, в соображении рациональности и большей безопасности, - произнесла Гермиона, - Орден принял их предложение, и был создан временный проход, а ещё специалисты из министерства наложили антитрансгрессионное заклятие не просто в радиусе десяти километров, а на весь Литл-Уингинг.
Гарри молчал. Он не считал нужным оглашать свои мысли вслух, потому что знал – и Рон и Гермиона думают точно так же. Зачем Руфусу Скримджеру делать такой широкий жест? Орден Феникса вполне бы справился без помощи министерства, но в министерстве знали, что Орден не откажется, если помощь будет предложена. Значит министру снова что-то нужно от Гарри, а он, однако, терпеливый. Неужели министр так и не уяснил, что иметь на службе Гарри Поттера у него не получиться?
- А где сделали проход? – спросил Гарри.
Рон и Гермиона выдохнули, явно ощутив облегчение, так как он не стал возмущаться по поводу помощи Министерства.
- В доме твоей соседки, миссис Фигг…
- У неё весь дом воняет кошками. Просто не выносимо! – возмутился Рон, сморщив лицо, будто снова учуял этот запах.
- Есть какие-нибудь новости? – равнодушно спросил Гарри.
- С нами не очень-то хотели беседовать, ведь все страшно заняты, - сказала Гермиона.
- От отца я слышал, что у Люпина возникли проблемы с его пушистыми дружками… - Рон состроил гримасу отвращения. - Похоже, они догадались, что он шпион…
- Даже догадываюсь от кого они это узнали, - мрачно произнес Гарри.
- Совсем не обязательно, что именно от Снейпа… - произнесла Гермиона, но договаривать не стала.
- …и прогнали его, - продолжил говорить Рон. - Вроде бы его серьезно потрепали, но он уже в порядке. Неудачная была идея. Таких, как Фенрир Сивый на нашу сторону привлекать просто не.. разумно.
- Как Билл? - спросил Гарри.
- Намного лучше, - хмыкнул Рон. - Он проникся романтическими прогулками под луной. Флер в восторге. Видел бы ты, что твориться сейчас в «Норе»… подготовка к свадьбе идет полным ходом.
Гарри не удержался от улыбки.
- Здорово,… а как Джинни?
- С ней всё в порядке, - ответила Гермиона. - Она хотела даже с нами пойти, но миссис Уизли сказала, что если уж она своих сыновей от опасностей не уберегла, то свою единственную дочь уберечь обязана, и не пустила её.
Гарри вздохнул. Он прекрасно понимал, что чувствует миссис Уизли, только в его случае он не может допустить, чтобы Джинни была всегда рядом.
- Есть какие-нибудь новости о Волдеморте?
- Лучше спроси, каких новостей нет… - проговорил Рон.
- Все буквально сходят с ума, - сказала Гермиона. - В "Пророке" скоро сами станут придумывать новости, по крайней мере, о том, что происходит в действительности, они говорят неохотно, поэтому появилось куча других изданий вроде… «Придиры», в которых пишут черт знает что…
- Ладно, можешь не продолжать, - прервал её Гарри. - Сейчас это не важно.
За окном послышались раскаты ещё далекого грома. Занавески в кухне заколыхались от пробравшегося в щелку ветра.
- Ах, совсем забыла, - спохватилась Гермиона, - Сегодня в «Норе» была профессор Макгонагал. Она разговаривала с миссис Уизли и сказала, что вопрос о том, будет ли открыт Хогвартс или его закроют, ещё не решен. Но уже сейчас больше половины родителей отказались отдавать своих детей в школу. Всё, наверно, из-за нападения на Хогвартс Пожирателей смерти, или же они считают, что Хогвартс без Дамблдора уже не Хогвартс…
Несколько секунд все трое молчали.
- Но Хогвартс существовал задолго до Дамблдора, - сказал неожиданно сам для себя Гарри, - значит, он может быть и без него. Ведь они должны понимать, что нужно жить дальше…
- Да… наверно, - неуверенно произнесла Гермиона. - Дамблдора всегда критиковали многие, но теперь они понимают, что лишились единственного… кого он боялся. Людям снова нужен тот, кому они смогут доверять, - осторожно добавила она.
- Сколько бы нас там и не загружали… я всё равно буду скучать по Хогвартсу, - вздохнул Рон. - Ведь там я познакомился с вами, ребята.
Гермиона печально улыбнулась.
За окном гудел ветер, по окну зашлёпали редкие капли дождя. Гарри, вдруг ни с того ни с сего, почувствовал волнение, словно что-то ранее незаметное изменилось …
Он встал.
- Идемте, - уверенно сказал Гарри.
- Ты что-то почувствовал? – спросил Рон. - Защиты больше нет?
- Не знаю, - ответил Гарри, выходя из кухни. - Это уже и неважно.
Дурсли ждали, расположившись в гостиной. Вернон Дурсль сердито пыхтя и сложив руки на груди, сидел на мягком, заваленном подушками диване, постоянно ёрзая, будто под ним были осколки стекла. Рядом с ним сидела Петунья и внешне выглядела спокойно, хотя всё это время она не переставала поглядывать на кухонную дверь и разглаживать и без того гладкие подушки. Когда вошёл Гарри с друзьями, Дурсли вскочили с места.
- Всё, я ухожу, можете не беспокоиться, - сказал Гарри, не глядя на них.
Рон и Гермиона сконфуженно попрощались.
В прихожей Гарри взял за ручку свой чемодан, приготовленный к уходу, Рон взял пустую клетку Хедвиг.
- Прощайте… - небрежно сказал Гарри своим родственникам и, наконец, поднял на них глаза.
Тётя Петунья раскачивалась на ступнях ног, будто в нерешительности, дядя Вернон, который несколько мгновений назад всем своим видом, показывавший недовольство внезапным гостям, теперь едва скрывал своё торжество. Он стоял, насмешливо поглядывая на племянника, и поглаживал усы.
- Постой, - вдруг сказала тетя Петунья, и её рука скользнула в карман.
Оттуда она достала небольшую пачку помятых писем. Дядя Вернон сверкнул глазами и неодобрительно покосился на жену.
- Эти письма твоя мать присылала мне, - произнесла она и протянула их Гарри. - Наверное, они… могут быть… полезны.
- Да… спасибо, - ответил Гарри немного озадаченно. - Большое спасибо.
Больше никто ничего не сказал.
Гарри, Рон и Гермиона вышли на не по-летнему холодную улицу. Дождь ещё не успел перерасти в ливень, но уже был близок к этому. Гарри положил пачку писем к себе в карман, чтобы те не намокли, бросил последний взгляд на дом с потускневшей бронзовой четверкой и, вместе с друзьями, пошел в направлении дома своей соседки, старой кошатницы и сквиба, миссис Фигг.