Шляпа, цветок и жаба

Стрелки на часах волшебного вокзала остановились на полпути к одиннадцати часам.
Как часто Лили Поттер провожала своих старших братьев на вокзал Кингз-Кросс, откуда отправлялся "Хогвартс-экспресс", каждый раз представляя себе тот день, когда и сама займет место в купе поезда и в полной мере станет частью волшебного мира! Сегодня ее мечта стала реальностью, и жизнь казалась чудесной и радужной, как никогда. Недавнее приключение в Лютном Переулке еще не успело изгладиться из памяти - казалось, что дружба со старшим братом Альбусом только окрепла, однако на шее покачивался медальон в виде миниатюрных песочных часов, загадочным образом попавший к ней в карман в "Горбин и Бэркес", медальон, о происхождении которого Лили ничего не знала, но сразу поняла, что это не та вещь, обладание которой должно стать предметом всеобщего обсуждения. О неожиданном появлении в Джеке-Тыкве Скорпиуса Лили по необъяснимым даже для себя причинам также предпочла умолчать.
Чемоданы уже были отправлены в грузовой отсек поезда, и наступили минуты прощания, слез и напутственных слов. Стоит ли говорить о том, что первокурсница Лили находилась в центре всеобщего внимания - каждый хотел дать ей совет, поделиться воспоминаниями и просто пожелать удачи.
- Не ешь все эти гадости в поезде! Никуда не уходи от Роуз! - больше всех беспокоилась Джинни, - Не ввязывайтесь в ссоры! Ни у кого ничего не бери! Я тебя прошу, отправь сову сразу же, как будет такая возможность! Мальчики, вы ведь присмотрите за ней?
Гарри обнял жену. Расставание с Лили было тяжело и для него самого - без детей дом большую часть года будет пустовать, и он останется наедине со своими мыслями. Впрочем, подумал он, у главы отдела Мракоборцев Министерства Магии найдутся дела, которые помогут скрасить ожидание.

Платформа была полна такими шумными семьями - кто-то торопился занять лучшее купе, а кто-то хотел больше времени провести с родителями, ведь впереди их ждала разлука по меньшей мере до Рождественских каникул. Роуз огляделась по сторонам, ища глазами подруг. Мелисса Финниган, Лейли Томас, Лоркан и Лисандер Скамандер, дети Луны Лавгуд и Рольфа Скамандера, и многие другие заходили в поезд, из окон говоря что-то провожающим их родственникам. Алиса Лонгботтом заметила Роуз и помахала ей рукой. Незнакомая первокурсница с темно-каштановыми кудрявыми волосами сверкнула в ее сторону пронзительным взглядом. До отхода поезда оставалось двадцать минут.
Гарри уже который год приходил на эту платформу со смешанными чувствами. Судя по виду Рона, его друг испытывал то же самое.
- Мы ведь так и не закончили седьмой курс, - улыбнулся он. - Однажды я все-таки сяду на этот поезд и навещу школу.
Гермиона задумчиво посмотрела на него:
- Я и сама много раз думала об этом. Но это будет слишком грустно. Хогвартс сильно изменился, но еще больше я боюсь понять там, как изменилась я.
Размышления Гермионы прервал удивленный возглас Джинни:
- Вот кого я мечтала встретить здесь больше всего. Малфоев в полном сборе.
Действительно, Скорпиуса на этот раз сопровождали не только Драко и Астория, но также и Люциус с Нарциссой и молодая темноволосая девушка, столь отличающаяся от Малфоев, что их трудно было заподозрить даже в отдаленном родстве.
- Кто это с ними? - фыркнул Рон, - Она тоже едет в Хогвартс?
- Вряд ли, - пожала плечами Гермиона, - Ей минимум шестнадцать, в Хогвартс не принимают в таком возрасте, а прецедентов перевода из других волшебных школ не было никогда. Я не думаю, что профессор МакГонагалл сторонница таких нововведений.
- Скорпиус не слишком похож на Драко в его возрасте, - заметила Джинни, - А уж манера держаться у него точно от Люциуса. Вы заметили? Ведет себя так, словно никто здесь не заслуживает его внимания.
Впрочем, уже через мгновение Джинни пришлось признать свою ошибку - на платформе появилась Ариэлла Монтегю с родителями и тележкой, нагруженной несколькими чемоданами. Отец Ариэллы, высокий бородатый мужчина, пожал руку Люциусу, мать - миниатюрная женщина в бледно-зеленой шляпке с вуалью - расцеловала Асторию, и семьи погрузились в увлекательную беседу. Сама же Ариэлла что-то воодушевленно рассказывала Скорпиусу и сопровождающей его девушке, и надо отметить, он весьма внимательно слушал ее.
Лили мысленно пожелала, чтобы из памяти Скорпиуса, Люциуса и Астории Малфой навсегда исчезла их встреча в "Джеке-Тыкве". Пока все складывалось как нельзя лучше - Драко Малфой лишь отрывисто кивнул ее отцу, не обращая больше на них не малейшего внимания. Астория висела на его руке и смеялась над очередной шуткой родителей Ариэллы.

Прежде чем дети сели в поезд и отправились навстречу новой жизни, Гарри предстояла странная и не самая приятная встреча. На эту девочку он обратил внимание, как только они подошли к поезду. Кажется, никто не провожал ее, - она рассеянно блуждала по платформе, выискивая знакомые лица. Удивительно знакомыми казались ее глаза - черные, очень выразительные, с длинными ресницами. Теперь эта девушка несколько неуверенно приближалась к Малфоям и их компании.
- Лора, Лора, Лора! - позвала она. Темноволосая девушка очень оживилась и немедленно кинулась обнимать девочку.
- Как я рада тебя видеть, солнышко, ты как добралась? - Астория Малфой, кажется, тоже очень обрадовалась встрече, - Мы беспокоились, я вчера буквально извела бедную Элладору, уточняла, все ли вы купили, точно ли они тебя проводят...
- Они проводили, - девочка казалась очень погруженной в себя, говорила тихо, но очень четко, - Миссис Яксли помогла мне собрать чемоданы, все уже в поезде. Они не могли задерживаться, поэтому я ждала вас.
- Скорпиус и Ариэлла тебе все покажут, ты не беспокойся, - Астория погладила девочку по голове. - Пойдемте, поезд через пять минут отправляется, вы должны занять купе.
- Можно вас на пару слов, юная леди, - до сих пор внимательно наблюдавший со стороны Люциус задержал девочку. Их голоса утонули в шуме толпы, и Гарри больше не мог расслышать ни слова. Скорпиус и Ариэлла поднялись в поезд - уже на ступеньках он вдруг обернулся и пристально посмотрел в сторону Поттеров, а затем с легкой усмешкой исчез в вагоне.
- Что это ему было надо? - возмутился Рон, - Папашин взгляд.
Лили знала, что взгляд этот был адресован именно ей, и не сомневалась, что со Скорпиусом ей следует быть особенно осторожной.
- Дети, пора садиться, - заторопилась Гермиона, - поезд вот-вот отходит!
Все семейство поспешило к вагону. Джеймс, Альбус и Хьюго, поцеловав родителей на прощание, помогали девочкам подняться в поезд. Гарри поравнялся с Люциусом Малфоем, сопровождавшим ту самую незнакомую девочку, по всей видимости впервые видевшую такое количество волшебников в одном месте. Люциус в роли заботливого родителя отнюдь не смотрелся нелепо - скорее пугающе. Зная этого человека много лет, Гарри ни секунды не сомневался, что за этим стоит вопрос исключительной личной выгоды.
- Мистер Поттер, - подчеркнуто официально приветствовал его давний враг.
- Мистер Малфой, - Гарри и Люциус часто встречались в Министерстве, поэтому его обращение не было удивительным, однако у Гарри появилось ощущение, что на этот раз Люциус окажется не в пример многословнее.
- Приятно видеть счастливое семейство, - Люциус холодно окинул взглядом друзей, - дети, школа... Вы, должно быть, места себе не находите, миссис Уизли, - вдруг переключил он свое внимание на Джинни. - Девочки часто копируют своих матерей, но вы, конечно, воспитали дочь не доверять подозрительным предметам.
- Лили держится подальше от вашей семьи, Люциус, - сердито проговорила Джинни. - У нее не возникнет необходимости чего-то опасаться.
- В таком случае, она держится подальше в очень своеобразной форме, - загадочно улыбнулся Люциус, - впрочем, я не сомневаюсь, что она унаследует все таланты своих знаменитых родителей. Кстати, мистер Поттер, вы знакомы с этой очаровательной леди?
Гарри взглянул на девочку и в очередной раз поразился ее глазам - совершенно не свойственным одиннадцатилетнему ребенку. Девочка смотрела на него с совершенно не поддающимся описанию выражением - враждебно, мягко говоря, отметил Гарри.
- К сожалению, нет, мистер Малфой.
К чему эти вопросы?
- В таком случае, я обязан вас представить мисс Беллатрикс Лестрейндж.
Люциус подал руку девочке, которая поднялась в поезд и проследовала в купе, не удостоив Гарри взглядом. На платформе вдруг стало необыкновенно тихо - голоса, свист поезда, смех - все вдруг исчезло. Остались только воспоминания о дьявольском смехе главной героини ночных кошмаров Гарри Поттера.

Люциус Малфой явно получал удовольствие от всего происходящего.

***
- Не может быть.
Рон повторял эти слова всю обратную дорогу домой. Заколдованная летающая машина с легкостью маневрировала в воздухе, но внимание водителя явно было рассеяно - уже несколько раз он чуть было не столкнулся с пролетающими птицами, вызвав возмущение Джинни. Гермиона тоже была шокирована.
- Жизнь - удивительная загадка. Беллатрикс Лестрейндж. У меня нет слов. Я не знала, что у нее есть дети.
- И даже внуки, - мрачно уточнил Гарри. - Эта девочка ее внучка. И тезка.
- Но откуда? - не мог успокоиться Рон. - У них с Родольфусом не было детей! Не могло быть! Откуда, если они полжизни провели в Азкабане, а потом убивали направо и налево по поручению Сами-Знаете-Кого?
- Им это не помешало, - хмыкнула Джинни. - Мои худшие опасения сбылись. Эта девочка явно не питает к нам светлых и возвышенных чувств. Я уже с утра предчувствовала, что не хочу отпускать Лили.
- Не драматизируй, Джинни, - примирительно проговорила Гермиона. - Лили умная девочка. Роуз и мальчики за ней присмотрят. В конце концов, кто сомневается, что она попадет на Гриффиндор? Там она найдет замечательных друзей! Поверь, Лили в полной безопасности.
Джинни и Гарри переглянулись. Отличное начало года.
- Я узнаю все о ней сегодня же, - коротко произнес он.
До дома ехали молча.

Как оказалось, узнать все о Беллатрикс Лестрейндж младшей было не так просто. Источники Министерства не содержали почти никакой информации о детях Беллатрикс и Родольфуса Лестрейндж - Гарри смог лишь выяснить, что бывшая Пожирательница Смерти действительно была матерью двух девочек, Аделины и Виолетты, проживавших в одном из их имений под сильной магической защитой, разрушенной после смерти падения Темного Лорда. Осиротевшие девочки были отправлены в маггловский приют, так как не нашлось никого, готового о них позаботиться. Через несколько лет из приюта - Гарри внимательно вчитывался в каждое слово, - их забрала вдова известного темного мага Моргана Мальсибера, приговоренного к Поцелую Дементора сразу после окончания первой войны волшебников и падения Темного Лорда. Дальнейшая судьба их была неизвестна.
- Вдова Моргана Мальсибера? - удивленно приподняла брови Гермиона, - это же такое старое дело. Я думаю, в архивах Министерства должны сохраниться документы, а в приюте - бумаги об удочерении. Мальсибер и Лестрейндж... да, они могли быть друзьями, они ведь учились вместе. Это все так странно...
- Что странного? - поджал губы Рон. - Одна Пожирательница Смерти вырастила дочерей другой. Хотя ты права, было бы логичнее, если бы их просто бросили в этом маггловском приюте.
- Это и странно, Рон, - Гермиона выглядела встревоженной. - Мы победили в войне, но мы даже не подумали о том, что у наших врагов есть дети, которые вырастут. Эти девочки провели в приюте несколько лет, прежде чем о них вспомнила эта женщина. И не вспомнили мы.
- Ты что, взяла бы дочерей Беллатрикс Лестрейндж себе домой, - округлил глаза Рон. - Да эти милые создания в первую же ночь собственноручно перерезали тебе горло, даже не утруждая себя достать волшебные палочки.
- Не домой, Рон, - терпеливо объяснила Гермиона. - Но нужно было найти того, кто мог бы о них позаботиться. Нельзя было бросать на произвол судьбы детей, какими бы жестокими и подлыми не были их родители.
До сих пор молчащий Гарри вдруг задумчиво поддержал подругу:
- Гермиона права. Как бы ужасна не была Беллатрикс, она была их матерью. Эти девочки лишились родителей, а потом и вообще любой поддержки.
- По мне, - упрямо заметил Рон, - родителей они лишились намного раньше. Беллатрикс вообще не интересовало ничего, кроме Сами-Знаете-Кого. А поддержка у них имеется, и Люциус Малфой первый среди поддерживающий. Вы заметили, как он ее нам представил? С ухмылочкой "отдыхайте-пока-а-совсем-скоро-она-устроит-вам-праздник-жизни".
- Рон, ну перестань, - Джинни встала с кресла и взяла сумочку, - мне пора на работу, а вы тут перебирайте бумаги и занимайтесь бессмысленными делами. Единственное, что меня интересует, - чтобы эта мисс держалась подальше от наших детей, и мне нет никакого дела до того, кто ее родил.
С этими словами она аппарировала.
Гермиона посмотрела на Гарри:
- Наверно, бесполезно говорить тебе оставить эту девочку и ее семью в покое?
Гарри кивнул.
- Бесполезно. Я должен проверить эти бумаги в Министерстве. Люциус никогда не представил бы мне ее просто так.

***
Если бы Лили Поттер чувствовала, как за нее волнуются и беспокоятся родители и дядя с тетей, она немедленно пожелала бы вернуться домой - девочка была впечатлительна и меньше всего хотела доставлять кому-то хлопот. Правда, в последнее время удавалось ей это с трудом.
Они с Роуз, Альбусом, Джеймсом и Хьюго заняли купе почти в самом конце поезда. Кроме них там ехала Алиса Лонгботтом - одна из лучших подруг Роуз и дочь Невилла Лонгботтома, профессора травологии, и Ханны Аббот, новой владелицы Дырявого Котла. Разговор шел очень оживленный и в лучших традициях Гермионы Грейнджер - Алиса провела лето во Франции и теперь подробно рассказывала о волшебниках и колдунах этой страны. Самым внимательным слушателем оказался Хьюго, явно унаследовавший от матери повышенный интерес к получению знаний.
- Я хочу прогуляться по поезду, можно? - спросила Лили, не надеясь, что кто-то отпустит ее одну. - Альбус, пойдем вместе? Купим шоколадных лягушек.
Альбус редко мог отказать любимой младшей сестре.
- Пойдем, Лили. Мы скоро? Кому-нибудь взять что-то.
Роуз попросила лакричных конфет, а Джеймс и Алиса - тыквенного сока.
- Я долго не смогу смотреть на тыквенный сок, - рассмеялась Лили, когда они с братом вышли из вагона. - То и дело вспоминаю ту тыкву в баре.
- Я тоже часто думаю об этом, - кивнул Альбус, - Так и не могу понять, как ты убедила тыкву сообщить тебе пароль. Тебе осталось попасть на Слизерин, сестренка, и ты на правильном пути.
Лили сморщила нос. Последним ее желанием было попасть на Слизерин и настроить против себя всех друзей.
Альбус и Лили перешли в следующий вагон и увидели двух сплетничающих между собой девушек. Одну Лили сразу узнала - это была Ариэлла Монтегю, другая была чем-то похожа на свою собеседницу - тоже темноглазая брюнетка, только волосы у нее вились мелкими беспорядочно разбросанными кудряшками.
- Вы только посмотрите, - Ариэлла немедленно заметила Лили, - Отец рассказывал мне, что когда он учился в школе был один Гарри Поттер, нам же повезло втройне. Можно только предполагать, какие опасности ждут Хогвартс, если нас так защищают, может быть, восстание гобблинов? - и она расхохоталась.
- Ариэлла, твои предубеждения меня поражают, - вторая девушка говорила очень тихо, но Ариэлла сразу же приняла серьезный вид и перестала смеяться, - Мы еще даже не успели познакомиться с Лили... правильно? Я думаю, она правильно оценит ситуацию и не станет обращать внимания на твои глупые шутки, - она приветливо улыбнулась девушке, - Меня зовут Белла.
- Привет, Белла, - Лили растерянно покосилась на Альбуса.
- Нам пора, - он неприязненно посмотрел на Ариэллу, втайне радуясь: нашелся кто-то, поставивший ее наконец на место, - Увидимся, Белла.
Когда Альбус и Лили скрылись за дверью, Ариэлла вопросительно подняла брови, глядя на подругу.
- Белла, ты в своем уме? Это же дети Гарри Поттера.
Белла улыбнулась. Теперь в ее улыбке не было и тени дружелюбия, напротив, она выглядела слишком хищно для одиннадцатилетней девочки.
- Это ты не в своем уме, Ариэлла. Мы не будем опускаться до пустых оскорблений, насколько мне известно, именно этим занимались наши родители в школе. Я вижу то, чего не видят другие. Лили Поттер должна стать нашей подругой. А дальше мы уже решим, как это использовать.
- Ты действительно веришь, что Лили Поттер станет твоей подругой после того, как узнает твою фамилию? - усмехнулся появившийся в дверях купе Скорпиус, - Ничуть не буду удивлен, если ее ждет стая сов от обеспокоеннных родственничков: "Держись подальше от Беллатрикс Лестрейндж".
- Ты больше других знаешь, как я права, Скорпиус, - ни следа от неуверенной девушки на платформе 9 3/4 не оставалось и в помине. - Лили страшно и скучно. Братья не отходят от нее ни на шаг, родители готовы были сами запрыгнуть в поезд, лишь бы не отпускать ее одну.
Скорпиус не мог определить эмоций, с которыми Белла говорила о семье Лили. Он много слышал о судьбе потомков Беллатрикс Лестрейндж - в их доме она считалась чуть ли не героиней, но никогда и никто не думал о том, чтобы позаботиться о ее детях. В свете недавнего разговора с Люциусом и появления в их доме Лоры он уже решил ничему не удивляться, однако и представить себе не мог, что это повлечет за собой знакомство с внучкой самой известной Пожирательницы Смерти.

***
- Кто она такая? - спросила Лили Альбуса. Девушка произвела на нее приятное впечатление - в отличие от Роуз, немедленно кинувшейся скандалить с Ариэллой, новая знакомая быстро и четко обозначила границы, которые никто не мог преступить - по крайней мере, в ее присутствии. - Она была так мила с нами, правда?
Альбус пожал плечами.
- Понятия не имею, ей тоже предстоит первый год в Хогвартсе. Не самую удачную компанию она себе выбрала. Странно, что Монтегю ее слушается. Видимо, она из той же компании.
- Не похоже, - покачала головой Лили, - Она очень милая. Просто хочет завести себе друзей. Может, пригласим ее в наше купе?
- Лучше не зли Роуз, - рассмеялся Альбус. - Как только она узнает, что тебе понравилась подруга Ариэллы Монтегю, она испепелит тебя на месте. Поверь, она умеет.
Лили тоже расхохоталась. Роуз, если ее разозлить, становилась страшной в гневе. Точь-в-точь Гермиона Грейнджер в ее возрасте.
Дети накупили драже, конфет и шоколадок, и не торопясь возвращались в свое купе.
- Альбус! - полноватый светловолосый парень радостно взмахнул руками, увидев друга, - скорее иди к нам! Это твоя сестра Лили? Привет!
- Лили, познакомься, Лисандер и Лоркан Скамандер! - представил ей Альбус своих друзей, - это дети Луны! Ты помнишь Луну?
Лили кивнула. Луна неизменно поражала ее своей эксцентричностью и иногда пугающими рассказами.
- Альбус, ты должен задержаться! Столько нужно тебе рассказать, - протараторил Лоркан, - Лили, посидишь с нами?
Лили покачала головой - она слишком хорошо знала своего брата и могла представить, что разговоры будут вращаться вокруг главной темы - квиддич, квиддич и еще раз квиддич.
- Я вернусь в купе, я помню дорогу, не волнуйся, Альбус.
Он, впрочем, и не волновался - уже развернулся к Лоркану и Лисандеру и начал скучнейшее в мире описание одного из последних матчей.
Лили не любила квиддич. Несколько странно для волшебницы, тем более для дочери самого юного ловца в Хогвартсе за последнее столетие и одной из звезд британского квиддича, но факт - даже самые интересные матчи нагоняли на девочку тоску. Она не понимала правила, она не видела смысла. Следить за несколькими летающими мячами и сбивающими друг друга с метел волшебниками? Да еще и обсуждать стратегии игры и шансы команд на выход в финал? Ну уж нет, для Лили это становилось худшей из пыток. Летний чемпионат по квиддичу, который комментировала Джинни, тянулся для нее как целый век. Хорошо, что родители этого не замечали - они были бы больше, чем разочарованы.
Белла и Ариэлла стояли все там же, в коридоре вагона, и болтали. Лили улыбнулась Белле и хотела идти дальше, как вдруг та к ней обратилась:
- Какое у тебя красивое кольцо, можно посмотреть?
Кольцо Лили подарила тетя Гермиона - маленькое, серебряное, с изящным бриллиантиком, оно было куплено в маггловском магазине и, конечно, уступало заколдованным шедеврам из волшебных ювелирных магазинов. Неподдельный интерес Беллы ее удивил, и он протянула руку, стараясь не замечать презрительного взгляды увешанной дорогими драгоценностями Ариэллы.
- Ничего особенного, правда. Подарок тети.
- Твоя тетя ведь Гермиона Уизли? - Белла была очень хорошо осведомлена. - Мне нравится. Красиво и со вкусом. А почему ты одна гуляешь по поезду? Где твои братья и подруги?
Лили пожала плечами.
- Брат встретил друзей. Я иду ищу остальных, они должны быть в нашем купе.
- Ты можешь пока поехать с нами, - пригласила Белла. - Брат тебя найдет, не волнуйся. Мы увидим, когда он будет возвращаться.
- Но Роуз нас ждет, - неуверенно протянула Лили, - я должна отнести им...вот, мы купили еды...
Белла с жалостью посмотрела на Лили:
- Без Роуз тебя ведь никуда не отпускают, да? И у тебя совсем нет подруг, кроме нее?
Раньше Лили никогда не задумывалась над этим вопросом, но в исполнении Беллы ситуация показалась почти ужасной.
- Я думаю, - сказала она, - что ничего страшного не произойдет, если я задержусь у вас ненадолго.
С этими словами она вошла в купе.
Ариэлла закатила глаза, а Белла довольно улыбнулась. Первый шаг был сделан.

Купе, в котором ехали девушки, не пустовало. Лили заметила еще несколько очень напоминающих Ариэллу и Беллу по стилю девушек в дорогих мантиях и украшениях.
- Познакомьтесь, девочки, это Лили Поттер, - представила ее Белла, - Лили, это Сюзанна Забини, - указала она на рыжеволосую девушку у окна, - Нэлли Яксли, - блондинка напротив, - Эмили Флинт, - еще одна блондинка рядом с Сюзанной. Они все мои близкие подруги. Надеюсь, мы попадем на один факультет, - она загадочно улыбнулась.
- Я так жду церемонии распределения, - призналась Лили, - А на какой факультет вы бы хотели попасть?
Сюзанна Забини улыбнулась:
- Ну это же совсем неважно, да, девочки? Главное, чтобы мы учились вместе! Не представляю, если наши расписания не будут совпадать, а мы будем вынуждены сидеть за разными столами во время обеда!
- Все эти факультеты такая ерунда, - отмахнулась Белла. - Давно прошли те времена, когда это имело значение.
Лили были в новинку подобные разговоры. Джеймс, Хьюго, Роуз, даже Альбус учились на Гриффиндоре, и все только и говорили о том, как важно быть достойным студентом своего факультета. В этом же купе царили совершенно иные настроения.
- Присаживайся, - с большим одолжением, но все же без подчеркнутой неприязни в голосе предложила ей Ариэлла.
Что-то подсказывало Лили, что вражды больше не будет.

- Странно, Лили и Альбус задерживаются, - Роуз посмотрела на часы. - Надо пойти поискать ее.
- Оставь ты их в покое, - рассмеялась Алиса, - мы не успели сесть в поезд, а ты уже вошла в роль мамы для Лили. Не сиди у окна, будь в поле зрения, в случае нападения кричи.
- Тетя так просила присмотреть за ней, - вздохнула Роуз. - Я слишком опекаю ее? Но пойми - она ведь никого не знает здесь. Если нас не будет рядом, Лили будет чувствовать себя так одиноко. Представляю, как она грустит, уезжая из дома.
- Ты сильно грустила? - удивилась Алиса. - Хотя мне не приходится скучать по родителям - отца я вижу каждый день, да и мама частенько нас навещает. Я в данном случае в исключительном положении.
- Я поищу Лили, - решила Роуз. Она кинула взгляд на братьев - Джеймс и Хьюго спали, последний, безусловно, в обнимку с учебником.
- Я с тобой, - Алиса взяла подругу под руку. - Познакомим Лили с некоторыми нашими друзьями, да и к Мелиссе с Лейли надо заглянуть.

После того, как девушки дважды обошли весь поезд и нашли только Альбуса с братьями Скамандер, настроение у Роуз начало резко портиться. Не успели они добраться до Хогвартса, как Лили уже успела найти себе приключения. "Возможно, она просто успела найти себе друзей?" - предположил внутренний голос, но нотки скептицизма, звучащие в нем, не давали девушке покоя.
- Оставь ее в покое, - порекомендовал Альбус. - По дороге она разговорилась с какой-то Беллой. Вполне возможно, что и сейчас болтает с ней. Пусть знакомится, учиться она все же будет на своем курсе, а не на наших.
- Ты предлагаешь ждать до самого Хогвартса? - возмутилась Роуз.
- До самой церемонии распределения. Прекрати свою панику, Роуз. Джинни попросила тебя присмотреть за Лили, а не стать ее ангелом хранителем. Все равно первокурсники попадают в школу на лодках, а не как мы. Дай ей почувствовать себя самостоятельной.
Роуз неодобрительно покачала головой. Легкомыслие Альбуса уже не в первый раз раздражало ее, но, возможно, он был прав. Роуз пообещала себе непременно поговорить с Лили и запретить ей исчезать без предупреждений.

***
Гарри сам не знал, что заставляет его так долго работать с бумагами по делу Беллатрикс Лестрейндж и ее детей. Информация из архивов Министерства оказалась весьма скудной - казалось, что все, имеющее отношение к Моргану Мальсиберу, кануло в Лету. Гарри предполагал, что кратковременный контроль Пожирателей Смерти за Министерство оставит свой след, однако в данном случае отсутствовал целый комплекс бумаг. Луч надежды мелькнул, когда Гарри заметил документ с фигурирующей в ней искомой фамилией, однако речь там шла о его брате, тоже Пожирателе Смерти, заключенном в Азкабане. Свидетельство, подтверждающее смерть Беллатрикс Лестрейндж от неизвестного заклятия Молли Уизли во время битвы за Хогвартс, не содержало никакой информации ни о собственности, принадлежавшей убитой, ни о возможных наследниках. Изучение бумаг по делу Родольфуса Лестрейнджа едва ли могло оказаться более продуктивным. Гарри бессильно покачал головой. Возможно, расследование судеб дочерей Беллатрикс Лестрейндж и не было самым важным делом в его жизни, однако в архивах Министерства царило настоящее запустение. Гарри поразился, что никто не занимался этим с самого падения Темного Лорда, и точно знал, кого заинтересует эта сфера.

- Это в точности соответствует компетенции отдела магического правопорядка, - уверенно заявила Гермиона. - Подумать только, сколько документов похищено или утеряно. Я и предположить не могла.
- Не находишь это странным? - задумчиво проговорил Гарри. - Неужели за все это время не нашлось ни одного волшебника, обратившегося к архиву? Или же это запустение относится только к конкретным группам документов?
- Видимо, кто-то очень не хотел, чтобы дело Мальсибера было доступно широкому кругу лиц, - подвела итог Гермиона. - Что угодно могло произойти двадцать лет назад. Я уверена, что если мы обратимся к Министру, то сможем навести порядок в архивах, ведь существует целый комплекс заклинаний, позволяющих восстанавливать исчезнувшие или уничтоженные бумаги.
- Если только не существует блокирующего их контрзаклятия, - отметил Гарри. - Сомневаюсь, что документы случайно потерялись в суматохе. Тот, кто уничтожил или похитил их, крайне незаинтересован в том, чтобы правда всплыла наружу.
- Но с другой стороны, Гарри, - рассуждала Гермиона, - эти документы являлись бы единственным и очень важным подтверждением прав этих девочек. Ты же сам прочитал, что они были отданы в маггловский приют, где некому было о них позаботиться. Почему они не вступили в права наследства? Я не помню, чтобы Министерство конфисковывало какую-то собственность Беллатрикс Лестрейндж, в любом случае, они имели права только на магические артефакты, но деньги? Имения? Это все очень странно, не находишь?
Гарри кивал головой, согласный со словами подруги. Все меньше и меньше ему нравилась эта старая и неприятная история.

***
Вот уже неделю Лора Малфой жила под одной крышей с Драко, и все меньше и меньше было у него оснований ей доверять. Люциус до сих пор так и не нашел времени побеседовать с ним, и ему оставалось только гадать, откуда у его отца, единственного сына в семье, могла появиться племянница. Расспрашивать Лору же было почти бесполезно - единственное, что Драко смог узнать, это имя ее матери. Амелия. Но огромное генеалогическое древо Малфоев, украшавшее кабинет отца, не содержало такого имени - более того, ни одной родственницы Амелии Драко найти не смог.

С вокзала 9 и 3/4 Драко и Лора возвращались вдвоем. Астория спешила на очередную встречу с подругами, Люциус исчез, как обычно не объясняя причин, а Нарциссу ждали у Элладоры Яксли. Заколдованный волшебный экипаж вез Драко домой, а Лора, скрестив ноги по-турецки, равнодушно наблюдала, как за окном мелькают сменяя друг друга разные пейзажи.
- Люциус сказал, что ты навестишь Скорпиуса в школе, - вспомнил вдруг Драко, нарушил воцарившуюся тишину. Лора пожала плечами.
- Собираюсь. Скорпиуса и Беллатрикс. Особенно ее. Бедная девочка.
Беллатрикс. Еще один отсутствующий паззл в этой головоломке. Драко помнил Аделину и Виолетту, красавиц-дочерей Беллатрикс. Он видел их только однажды, лет в тринадцать, - летом отец вдруг взял его с собой в поездку. Лестрейнджи уже тогда были заключены в Азкабан, и Драко помнил рассказ отца об этом ужасном месте. Вскоре их карета остановилась перед полуразвалившимся домом. Позже Драко узнает, что целое поместье было трансфигурировано таким образом, чтобы скрыть девочек от Мракоборцев. Он помнил их лица, их голоса. Аделина - слегка полноватая, с длинными прямыми черными волосами, изогнутыми бровями и заразительным смехом, как у матери. Виолетта - девочка, которую с детства считали склонной к сумасшествию, с роскошными кудряшками и роковым взглядом. Отец был лаконичен:
- Когда-нибудь может случиться так, что Темный Лорд восстанет, тогда Лестрейнджи будут вознаграждены так, что и представить себе невозможно. Одна из этих девушек станет вашей женой, Драко.
Глаза Виолетты долго преследовали его в снах и в действительности. Когда Темный Лорд вернулся, их помолвка планировалась непосредственно после того, как Драко выполнит задание и убьет Альбуса Дамблдора.
Драко тогда не смог убить. Уже после произнесенного Снейпом заклятия он понял, что никогда больше не увидит Виолетту.
А потом все рухнуло, и он женился на Астории Гринграсс.

- Я знал ее мать, - он и сам удивился, как глухо звучит его голос. - Виолетту.
Лора растянула губы в улыбке.
- Виолетта была потрясающая... Она была так похожа на мать...
- Ты знала Беллатрикс? - по рассчетам Драко, они с Лорой никак не могли познакомиться.
- Знала, - своим тоном Лора дала понять, что эта тема не получит развития. - Виолетта ее просто боготворила. Назвала дочь в ее честь - перед тем, как умереть. Как, ты не знал? Она умерла при родах. Время никого не пощадило. Беллатрикс, ее мать, знала это лучше других, и все равно пошла следом за тем, кто сам находился в неоплаченном долгу у времени. Потом он ушел, а счет закрыла Белла. Своей жизнью.
- Кто ты такая, Лора, - вдруг прямо спросил Драко. - Какое отношение ты имеешь к моей семье? Ты ведь не Малфой. Не утверждай обратное. Достаточно посмотреть на тебя, чтобы это понять.
Лора продолжала раскачиваться в такт движения экипажа и молча смотреть в окно.
- Мы с Виолеттой выросли вместе... - вспоминала она, - и с Аделиной. Выросли в аду. А потом Аделина не смогла так жить и наложила на себя Непростительное Заклятие.
Драко в ужасе уставился на девушку.
- Аделина тоже умерла? Откуда ты их знала? Отец говорил мне...
- Никогда не слушай, что говорит тебе отец, - усмехнулась Лора, - Он поклялся молчать, и никто от этой клятвы его не освобождал. И не смотри так удивленно. Малфои крайне редко дают слово, но обязаны держать его, чего бы это не стоило. Твоему сыну хорошо это известно.
- Причем тут Скорпиус? - резко произнес Драко, - Хватит говорить загадками, Лора. Что ты хочешь?
Лора насмешливо посмотрела на Драко и ничего не ответила.
- Кто отец Беллатрикс? - его следующий вопрос заставил ее улыбнуться.
- Никогда этого не знала.

***
"Хогвартс-экспресс" остановился на платформе Хогсмид. Старшекурсники уверенно выходили из вагонов, направляясь к каретам, запряженным невидимыми фестралами, первокурсники недоверчиво косились на Хагрида, неизменно сопровождающего их в замок.
За прошедшие годы Хагрид сильно постарел. Школа менялась, он не мог не ощущать этого, а без Дамблдора эти изменения казались еще более резкими и необратимыми. Профессор МакГонагалл была замечательным директором, однако и она достигла уже преклонного возраста; стены замка еще помнили своих выдающихся преподавателей, но из современных никто не мог сравниться со Снеггом или профессором Флитвиком. Только профессор Катберт Биннс, преподаватель-привидение, воплощал древность и загадку старого замка - поколения, директора, события сменялись, а он все таки же неизменно преподавал историю магии.
После выпуска Гарри, Рона и Гермионы Хагрид так и не завел себе настолько близких друзей среди студентов. Появление в школе их детей стало настоящим праздником для старого лесничего - шалости мальчишек, нередко направляемых к нему отбывать очередное наказание, возвращали его к молодости, а рассудительная, собранная, немного мечтательная Роуз стала ему как родная дочь. В этом году в школу поступила и младшая дочь Гарри и Джинни, но пока Хагрид не мог найти ее в толпе.

Роуз начинала беспокоиться. Лили так и не появилась на платформе, и Джеймс с Альбусом и Хьюго с трудом уговорили ее занять наконец место в карете. Добравшись до замка и заняв свои места за гриффиндорским столом, они с нетерпением ожидали появления первокурсников, которых, если верить Роберту Джордану, было особенно много.
- Лили так боялась этой церемонии распределения, - поделился мыслями Джеймс, - Я сказал, что все чепуха. Обычно дети попадают на тот же факультет, что и их родители.
- Не обязательно - возразила Алиса Лонгботтом, - а если родители учились на разных факультетах, как у меня?
- И все-таки ты попала на факультет профессора Лонгботтома, - отметила ее подруга Мелисса, - никаких факультетов со стороны. Лили не о чем беспокоиться - и мама, и папа у нее учились у нас, так что скоро она будет сидеть с нами за одним столом.
- Вот они, - произнес Альбус, глядя на двери. Действительно, они распахнулись и, возглавляемые Невиллом Лонгботтомом, деканом факультета Гриффиндор, парами в зал стали заходить будущие первокурсники.
Профессор МакГонагалл сидела в центре Преподавательского стола и внимательно наблюдала за происходящим. Старая и опытная ведьма, иногда она сожалела, что ей не хватает проницательности профессора Дамблдора, ее предшественника на посту директора Хогвартса. Ей были неизвестны многие тайны старинного замка - а кроме того, так как он, никто не мог читать в сердцах людей, и профессор это признавала.
Студенты приближались к креслу, на котором лежала уцелевшая после битвы за Хогвартс, хоть и порядком пострадавшая Распределительная Шляпа. Минерва МакГонагалл вдруг вспомнила тот день, когда Шляпа коснулась ее головы и немедленно выкрикнула: Гриффиндор. Этот день был одним из самых счастливых дней ее жизни.
Невилл Лонгботтом думал о том же. Совсем недавно он стоял среди таких же детей, желающих стать волшебниками, и смертельно боялся строгих профессоров - в особенности, профессора Снейпа, - сегодня же он сам занимает место среди преподавателей. Он приветливо улыбнулся студентам, не желая соответствовать имиджу строгого учителя. Да и сам предмет его - травология - не располагал к строгости. Растения чувствовали душу и эмоции человека, который о них заботится - на доброту они отвечали хорошим урожаем и прекрасными цветками, от злости и желчи же они погибали. Невилл любил растения, а они отвечали ему взаимностью.
Он встряхнул головой - снова отвлекся. Вопросительные взгляды учеников устремились в сторону шляпы, и Невилл предоставил приветственное слово профессору МакГонагалл.
- Дорогие первокурсники! - профессор пустилась в длинные, не слишком любимые ею, речи, предупреждая студентов о существующих правилах и наказаниях за их нарушения, параллельно скользя глазами по новичкам. Внимание ее привлекла группа девочек, стоявших в последних рядах и не слишком сильно увлеченных ее речью. В одной из них она узнала Лили Поттер. "Конечно, - усмехнулась она, - Лили. Полное пренебрежение к школьным правилам. Это у них в крови".
- А теперь, - заключила она, - профессор Лонгботтом будет по очереди называть ваши имена и фамилии, надевать вам на голову Шляпу и дожидаться ее вердикта. Желаю вам удачи! - она улыбнулась, а Невилл громко произнес, глядя в пергамент:
- Джессика Блэк!

- Она из какой-то боковой ветви рода Блэков, - комментировал всезнающий Джеймс, - помнишь, Роуз? Была однажды у нас в гостях с родителями!
Роуз кивнула. Джессика Блэк была распределена в Когтевран, а ее место занял розовощекий мальчик по имени Эрик Эйр.
- Я не могу поверить своим глазам, посмотри с кем разговаривает Лили, - прошептала она, переглядываясь с Алисой. Действительно, Лили и Ариэлла Монтегю больше не выглядели злейшими врагами.
- Еще более невероятным может показаться тот факт, что скорее всего, именно с ней она общалась всю дорогу сюда, - отметил Альбус, - Это что, новая программа дружбы со слизеринцами?
- Почему ты думаешь, что она попадет именно на Слизерин? - спросила Мелисса, - Раз они с Лили подружились, вполне возможно, что в ней есть что-то хорошее.
- Проснись, Мелисса! - закатила глаза Роуз, - ее фамилия Монтегю, и я уже общалась с ней однажды, чтобы оценить все значение этих слов.
- Тихо! - Джеймс сделал страшные глаза. - МакГонагалл уже косится в нашу сторону.
- Нэлли Яксли! - объявил Невилл, стараясь ничем не выдать своих эмоций.
- Пожиратели пошли, - прокомментировал Джеймс шепотом.
- Ай, оставь, - Лейли отмахнулась от этой мысли, - Сколько можно. Прошло двадцать лет.
- Слизерин, - мнение шляпы, кажется, мало кого удивило, а вот Нэлли Яксли под бурные овации проследовала за слизеринский стол.
- Как-то много в этом году когтевранцев и слизеринцев, - отметила Роуз. - Только один мальчик на Хаффлпафф, и не одного гриффиндорца. И остались только одни девочки, - покачала она головой.
- Мы редкий вид, - отметил Альбус, - На вес золота.
- А тем временем Сюзанна Забини и Эмили Флинт распределились на Слизерин, - подчеркнула Мелисса. - Ну и что все это означает?
- Ариэлла Монтегю! - Невилл произнес следующее имя на пергаменте, и элегантная брюнетка одела шляпу слегка набок.
- Слизерин! - казалось, и в этом случае шляпе не приходилось долго раздумывать.
- Лили Поттер! - Невилл радостно заулыбался, а Альбус уверенно прошептал:
- Первая гриффиндорка в этом году! Интересно, как это - быть одной на курсе?
- Не говори глупости, их конечно с кем-нибудь объединят, - умозаключила Роуз.
- Что-то долго шляпа размышляет, - заметила Алиса. - Как будто могут быть сомнения.
Тишина действительно затянулась. Казалось, девочка и шляпа ведут долгий, одним им слышный и понятный диалог.

"Что же, дочь Гарри Поттера, - Шляпа вела себя с ней, как со старой знакомой, - Я хорошо помню день распределения твоего отца. Я сразу угадала в нем великого волшебника... Теперь же ты... Тот же острый ум, и смекалки не занимать. И я так же не знаю, куда мне тебя отправить... чего же хочешь ты?"
"Я не знаю, - честно призналась Лили. - Я никогда не задумывалась над этим вопросом".
"Ты не знаешь... - протянула Шляпа, - я создана для того, чтобы помогать сомневающимся. В тебе достаточно способностей для того, чтобы учиться на любом факультете, и если бы ты попросила, я бы конечно, помогла тебе исполнить желаемое. Ты бы везде добилась успеха... однако постой, ты, уже отмеченная знаком змеи... Если же ты хочешь мое мнение, то..."
"Гриффиндор", - подумала Лили.
- Слизерин! - прокричала Шляпа.
Темнота перед глазами Лили, закрытыми слишком большой Шляпой, вновь рассеялась, и перед ней предстал Большой Зал и сотни глаз, выражающих одно и то же чувство - потрясение.
Отец часто говорил ей, что великий человек - Северус Снейп, имя которого носил ее любимый брат, учился на Слизерине, и нет ничего плохого в том, чтобы быть распределенной туда. Отец рассказывал, что и его Шляпа изначально хотела отправить учиться на Слизерин - вероятно, почувствовала в нем часть души Темного Лорда. Лили могла просить, но не хотела. Странные слова "знак змеи" уже не казались такими удивительными - вопрос заключался в том, что скажут ее братья, Роуз, родители, многочисленные друзья семьи. Дочь Гарри Поттера - студентка Слизерина. Что могло звучать невероятнее. Голоса смешались в невероятном гуле, и все же она встала с кресла и прошла за слизеринский стол, усевшись рядом со своими новыми подругами. Девушки переглядывались с легким оттенком недоумения и вопроса в глазах.
Церемония распредения, между тем, еще не закончилась. Белла стояла последняя перед Невиллом, и он не мог ответить себе на вопрос - где уже он видел эти глаза?
Последний взгляд на лист пергамента - и бледность, волнами расходящаяся по его лицу.
- Профессор Лонгботтом? - Минерва МакГонагалл предвидела эту неприятную минуту, но не могла изменить данность.
Невилл справился с собой и громко провозгласил:
- Беллатрикс Лестрейндж!
Зал, еще не отошедший от новости о распределении Лили Поттер, мгновенно затих. Несмотря на прошедшие двадцать лет, это имя было известно - его знали из учебников по современной истории магии, и не было семьи, в жизни которой эта женщина не сыграла бы свою роковую роль.
Теперь Невилл узнал эти глаза.
Теперь он понимал, что эти глаза узнали его.
Беллатрикс приблизилась к креслу и он надел ей на голову Шляпу.
Через пару минут Шляпа уверенно заявила:
- Слизерин!
Беллатрикс Лестрейндж никогда еще не ощущала такого триумфа. Все свое детство, проведенное без матери, в ожидании чуда, она ждала этого момента. Момента, когда она сможет занять законное место, которого лишили еще ее бабушку. Она слигком хорошо знала семейную историю. Она знала, что ее фамилия знаменита, пусть характер этой славы и отличается от той же Лили Поттер, которая сейчас потрясенно смотрела на нее. Конечно, она не могла не знать, что Беллатрикс Лестрейндж чуть не убила ее мать. Теперь она сидела за одним столом с внучкой этой женщины, которая, заняв место рядом со Скорпиусом Малфоев, улыбнулась как никогда очаровательно и прошептала:
- Кто бы мог подумать, Лили Поттер...

Минерва МакГонагалл долгие годы готовилась к этому дню и сейчас перед ней стояла практически невыполнимая задача - произнести как никогда талантливую речь, способную успокоить студентов, взбудораженных самой неожиданной за последние десятилетия церемонией распределения. Впервые профессор была вынуждена признать собственное бессилие - здесь ей не хватало опыта таких великих людей, как Альбус Дамблдор или Северус Снейп: они бы наверняка понимали, почему единственнная дочь Гарри Поттера и Джинни Уизли была направлена Шляпой на самый враждебный их семье факультет, и как вести себя с этой бомбой замедленного действия - Беллатрикс Лестрейндж младшей.
Профессор хорошо помнила разговор, который состоялся у них с Дамблдором незадолго до его смерти. Директор стоял у окна, безжизненно опустив пострадавшую от заклятия руку, а другой гладя Фоукса, своего верного феникса, задумчиво смотрел в окно, и казалось, что голос его доносится издалека, откуда-то из тех обширных полей и горных склонов, которые открывались взгляду сразу за пределами старинного замка. Минерва сидела в кресле, сцепив руки и внимательно вслушиваясь в каждое слово старого волшебника.
- Я говорю это не Северусу, а именно Вам, Минерва, - интонации Дамблдора, как это часто бывало, выглядели неопределенно-загадочно. Директор никогда не делился своими планами и мыслями полностью, и слушателю оставалось только рассчитывать на собственное понимание и руку Времени, расставляющего все по своим местам. - Воспоминание, которое вы только что увидели, должно остаться между нами.
- Я никогда бы не подумала, что вы будете просить о таком, Альбус, - растерянно проговорила профессор МакГонагалл, - Вы не можете предположить, что девочка окажется такой же опасной, как и ее бабушка? Мы говорим о таком далеком будущем - ведь у девочки, которая должна еще только родиться, есть родная мать - и эта мать жива, она находится под покровительством Темного Лорда. Какое воспитание получит ребенок, можно ли допускать ее в Хогвартс?
- Выполните мою просьбу, Минерва, - Профессор явно не расположен был к долгим разговорам. - Я не могу открыть вам всего, что мне известно, тем более, что пока я могу только строить догадки, не подкрепленные точными знаниями. Одно я могу уже сейчас сказать наверняка - дочь Виолетты Лестрейндж должна учиться в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Она должна получить письмо вовремя, вне зависимости от того, где и под чьим покровительством она будет находиться в тот момент.
Профессор МакГонагалл молча кивнула - если она и была в чем-то не согласна с профессором Дамблдором, демонстрировать это она нужным не сочла.
- Но что нам делать, когда она появится в школе, профессор? Эти дети принадлежат к страшным, коварным семьям преступников - но имею ли я право внушать им ненависть к своим родителям? Если я еще застану эти времена, если я буду учить внучку Беллатрикс Лестрейндж, как вы прикажете к ней относиться?
- Отнеситесь к ней, как к необычному ребенку, Минерва, - проговорил Дамблдор, словно отвечая на свои же собственные мысли, - Кажется, у нас есть большая практика общения с необычными детьми. Не делайте исключений для этой девочки.
Этот разговор в мгновение ока пронесся перед глазами нового Директора Хогвартса, пока юная мисс Лестрейндж занимала свое место за слизеринским столом. Минерва встретилась взглядом с Невиллом Лонгботтомом. Она предпочитала ничего ему не сообщать о воле Дамблдора, и теперь видела, что потрясение его оказалось сильнее, чем она рассчитывала. Нельзя было больше затягивать с речью - какой бы безликой по отношению к данной ситуации она не получилось, молчание представлялось наихудшим выходом.
- Дорогие первокурсники! - уже с самого начала Минерва поняла, что ее оптимизм разделяют разве что единицы. Весь гриффиндорский стол со смесью неприязни и шока косился на слизеринский, Лили Поттер старательно прятала глаза, а Беллатрикс, напротив, с чувством явного превосходства рассматривала зал, лица студентов и учителей, необычный потолок помещения, заколдованный под звездное небо, - Поздравляю вас с окончанием церемонии распределения и началом нового учебного года. Я надеюсь, что Хогвартс станет для вас родным домом, как он стал уже для сотен юных волшебников, что вы найдете здесь свою собственную и единственно правильную дорогу к магическому знанию, и с каждом днем будете становиться взрослее и мудрее. А теперь давайте начнем праздничный пир!
На столах по мановению руки профессора МакГонагалл появились угощения, сладости, напитки, и зал заметно оживился. Минерва села обратно в свое кресло и отпила из бокала немного сливочного вина. Сейчас преподаватели начнут задавать вопросы, мрачно подумала она, и моя задача убедить всех, что Хогвартс по-прежнему самое безопасное место в волшебном мире.

За гриффиндорским столом, впрочем, никто не старался приукрасить ситуацию или найти ей логичное объяснение.
- Все ужасно, - подвел итог Альбус. - Сегодня вечером я должен отправить сову родителям, и впервые я не знаю, с чего начать. Дорогая мама, Лили на Слизерине. Дорогая мама, Лили подруга внучки женщины, которая чуть тебя не убила. Дорогая мама, ты в курсе, что наша бабушка убила бабушку подруги твоей дочки?
- Успокойся, Альбус, - отрезала Мелисса. - Какое сейчас это все имеет значение? Лили и эта ужасная Лестрейндж никакие не подруги! Посмотри, они даже не разговаривают!
Альбус покосился на слизеринский стол. Действительно, Лили выглядела потерянной, сосредоточенно кушала пирожное, в то время как ее скандально известная однокурсница в мгновение ока оказалась в центре внимания.
- Как она будет там учиться? Со всеми этими высокомерными девочками? - Роуз очень переживала случившееся. - Мы не будем видеться даже на уроках, мы будем конкурировать во всем. Это так неприятно и странно. Мне кажется, это какая-то ошибка. Мы должны поговорить с профессором МакГонагалл и убедить ее разобраться.
- Роуз, волшебная шляпа никогда не меняла своих решений, - заметил Хьюго. - Это - школьные правила, МакГонагалл не пойдет на то, чтобы их нарушить. Слизерин сейчас мало чем отличается от других факультетов. Профессор Слагхорн - это не профессор Снейп, Лили под его руководством в полной безопасности. Вспомни рассказы родителей! Он учил маму дяди Гарри, и она была одной из самых успешных его студенток.
- Ты считаешь, беспокоиться не о чем? - Алиса Лонгботтом явно не разделяла всеобщего оптимизма. - Мне становится страшно от самой фамилии Лестрейндж. Я навещала бабушку и дедушку в больнице имени Святого Мунго. Дай Бог вам никогда не узнать, что это такое.
- Но ведь эта девушка никогда не была знакома со своей ведьмой-бабкой, - отметил Джеймс. - Вполне возможно, что она совершенно другой человек. Тем более, неужели ты думаешь, что в школу бы приняли потенциально опасную колдунью? О Мерлин, Алиса, ей всего одиннадцать лет.
- Иногда уже в одиннадцать лет люди делают выбор, - проговорила Алиса. - Но я согласна дать ей шанс. Нужно поговорить с Лили.
- Ты боишься, что она изменится там? - предположила Мелисса. - Что она станет такой же, как и все слизеринцы?
- Нет, Мел, - вздохнула Роуз. - Мы все боимся, что совсем не знали нашу сестру. Никто и предположить не мог.
- Так что писать родителям? - вновь спросил Альбус. - Как им сообщить?
- Я так думаю, - грустно улыбнулся Джеймс, - Они узнают намного раньше, чем ты закончишь свое письмо.

Если бы Салазар Слизерин мог наблюдать за происходящим в этот момент в Большом Зале Хогвартса, он бы ощутил полный и бесконечный триумф. Явное численное преобладание первокурсников слизеринцев не могло не заинтересовать даже непосвященного наблюдателя - ликование же за их столом и вовсе достигло наивысшей точки.
- Мы будем самым потрясающим, впечатляющим и ярким выпуском за последнее столетие, - довольно отметила Эмили Флинт, - я прочитала это на лице МакГонагалл.
- Слагхорн блестяще преподает зелья! Я так рада, я так мечтала попасть сюда. Мои родители пообещали мне роскошные подарки, если я действительно буду распределена на Слизерин, - Ариэлла Монтегю сияла от радости.
Лили нахмурилась. Видимо, слова о бесполезности факультетов в поезде были пустой игрой - теперь же Ариэлла снова возвращалась к своему истинному образу.
- Я уверена, что Лили у нас очень понравится, - улыбнулась ей Белла. Лили изобразила ответное подобие улыбки. Как ей сейчас не хватало рядом матери, отца, любого человека, который мог бы объяснить ей, как она должна вести себя с этой девушкой. Белла была очень добра к ней, она казалась милой и веселой, а кроме того, в ее обществе Лили предстояло провести долгие семь лет - в то же время, невозможно было перечеркнуть историю и забыть обо всем произошедшем. Девушка находилась в самом настоящем тупике, выхода из которого она увидеть не могла.
- Не сомневаюсь в этом, - впервые Скорпиус Малфой обратился к ней лично. - Еще летом, во время нашей последней встречи с Лили Поттер, я понял, что эта девушка скрывает гораздо больше, чем можно предположить.
Лили пристально посмотрела на него. Еще неделю назад его мать могла убить ее - вспоминая лицо Астории Малфой, девушка нисколько не сомневалась в ее намерениях. Теперь же он не демонстрировал какой-либо враждебности - удивление, легкое любопытство, некоторое злорадство - но явно не ненависть.
"Ты теперь слизеринка, девочка, - ухмыльнулся внутренний голос. - Пользуйся преимуществами своего положения".
- Передайте мне пирог, - непринужденно попросила она. Конечно, можно было использовать волшебную палочку, однако девушка решила тем самым показать, что она достойно принимает то, что не может изменить. Впереди предстояло долгое, и возможно не самое радостное объяснение с семьей, и Лили хотела быть уверенной, что где-то к ней отнесутся с сочувствием. Белла Лестрейндж и ее подруги не производили впечатление сопереживающих людей, однако теперь они были связаны узами намного более прочными, чем банальная ненависть.

Встреча с самыми близкими людьми произошла на лестнице, сразу после праздничного ужина. Старосты провожали первокурсников в их гостиные, и Лили успела перекинуться парой слов с сестрой и братьями.
- Лили, в этом нет ничего страшного, - хотя выражение лица Роуз говорило совсем иное, девушка все же постаралась изобразить энтузиазм в голосе, - В конце концов, это не конец света. Мы будем встречаться очень часто, ты всегда можешь прийти в гости в нашу гостиную!
Мелисса с недоверием посмотрела на Роуз. Лили пришла к умозаключению, что далеко не все гриффиндорцы будут счастливы сообщить ей пароль.
Прежде, чем они вынуждены были пойти в разные стороны - каждый вместе со своим факультетом, Альбус взял Лили за руку и быстро проговорил:
- Знаешь, когда я в первый раз ехал в школу, я страшно боялся, что меня распределят на Слизерин. И я сказал об этом папе тогда, на платформе.
Лили посмотрела на него, ожидая продолжения.
- Папа тогда сказал мне, что Северус Снейп, в честь которого меня назвали, тоже был студентом Слизерина. А потом долгое время его деканом.
- Папа всегда говорил, что Северус Снейп был одним из величайших директоров Хогвартса, - прошептала Лили.
- Именно, - согласно кивнул Альбус. - Шляпа только предлагает тебе возможный путь. Одной тебе решать, хочешь ли ты по нему идти.
Лили кивнула и сжала руку брата.
- Ты единственный, кто меня понимает в этом замке, Альбус. Но что мне делать с Беллой Лестрейндж? Ты же помнишь...
- Я помню, - коротко кивнул Альбус. - Но я помню также, что тогда это была не она.
- Ты думаешь...
- Я думаю, что тебе учиться здесь семь лет. Джеймс рассказывал мне о вечной и бессмысленной вражде отца с Малфоями. Теперь ты видишь, что она никому не принесла пользы.
- Мне будет тебя не хватать, - улыбнулась Лили. - Ты такой взрослый и умный.
- Ты тоже умница, сестричка, - улыбнулся в ответ Альбус. - И у тебя все будет хорошо.
Он вдруг отпустил руку и повернул направо. Лили несколько секунд провожала его взглядом, а потом направилась следом за слизеринцами в противоположную сторону.

***
В ту ночь на небе сияли молнии.
Лора сидела на полу у камина, как обычно, поджав ноги, и равнодушно следила взглядом за вспышками, отражающимися в ее зрачках; языки пламени лизали раскаленные камни и каминную решетку, с улицы периодически доносились раскаты грома, Драко Малфой расположился в кресле напротив и жалел, что не владеет легилименцией - Лора представлялась ему самым загадочным из всего, что когда-либо появлялось в имении Малфоев, и до сих пор он так и не смог понять ни цели ее приезда, ни даже самого ее происхождения.
- У тебя красивый медальон, - нарушил он тишину. Медальон Лоры действительно привлекал внимание своими размерами и необычно воплощенной идеей.
- Мой символ, - пояснила девушка, - жаба, внутри которой роза.
- И что же он означает?
- Жаба, самое темная и отталкивающая из всех земных тварей, - Лора объясняла медленно, словно это имело для нее большое значение, - и роза, благородный цветок. Увидеть его может лишь тот, кто способен открыть медальон.
- И это означает? - начал понимать Драко.
- Тьма таит в себе свет, зло - лишь внешняя оболочка добра, - улыбнулась Лора. - И открыться это способно лишь избранным.
- Кому открывается этот медальон? Тем, кто знает заклинание?
- Знание, безусловно, необходимо, - согласилась Лора. - Зная заклинание, можно открыть медальон. Но открыть медальон не всегда означает "увидеть розу".
- Чистота крови? - догадался Драко. - Это, должно быть, очень старинная вещь.
- Медальон принадлежал моей семье годами, - прошептала Лора, не отводя взгляд от окна, - Много раз его пытались похитить - враги моих далеких предков, разбойники... он всегда возвращался. Если маггл или полукровка оденут его на шею, они уже никогда не смогут снять его. Медальон может свести с ума, убить, разрушить жизнь до основания, это намного более древняя магия, чем крестраж, намного более разрушительная, чем самое темное из всех проклятий.
- В таком случае, у тебя на шее опасное оружие, Лора. В волшебном мире остались единицы тех, кто способен его еще носить.
- Он, должно быть, намного эффективнее Распределительной Шляпы, ты не находишь?
Драко промолчал. Опасные нотки в голосе его родственницы ему явно не нравились.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - улыбнулась Лора. - Поддержала ли бы я Темного Лорда. Я думаю, он не прошел бы с достоинством испытание этим медальоном. Но с одним я согласна. Только в полной тьме раскрывается истинный свет. Только избранным. В Хогвартсе нет места грязнокровкам, магическое знание - это слишком большая сила, чтобы его искры разлетались по всему миру. Я много знаю, Драко, намного больше, чем знал Темный Лорд. И для волшебного мира было намного лучше, когда могущественные колдуны затворялись в пещерах, погружаясь в древние книги, передавая знания лишь отдельным, достойнейшим из достойных.
Драко внимательно слушал Лору. Нет, ей не шестнадцать, племянницей Люциуса она никогда не являлась. Сейчас она читает его мысли, а он никогда не узнает, что происходит в ее голове.
- Дай мне медальон, - вдруг сказал он. - Я хочу узнать, что произойдет, если я его надену.
Лора растянула губы в улыбке, на фоне раскатов грома и шума пламени в камине ее голос звучал, как шипение.
- Драко Малфой сомневается в чистоте своей крови, - она рассмеялась. - Ну что же, сейчас мы узнаем, а не гордился ли ты все эти годы тем, чем никогда не обладал? Ты уверен, что хочешь знать, Драко? Если тебя не убьет медальон, тебя убьет осознание того, что ты не в силах исправить...
- Дай медальон, - твердо повторил Драко.
Посмеиваясь, Лора сняла украшение с шеи и протянула Драко. Холодный, тяжелый - как она носит его на шее целыми днями? - медальон лег в руку, и на мгновение у Драко возникло ощущение, что в руках у него живое создание, дышащее, чувствующее, коварное, готовое уничтожить каждого, осмелившегося преступить установленные им законы.
- Какой сильный дождь, - заметила Лора, подойдя к окну. - Сейчас мир опрокинется в океан, как большая беспомощная черепаха.
Драко не знал, что она имеет в виду. С некоторыми колебаниями, он надел медальон. Оставалось только ждать.
Ничего не произошло. Лора продолжала улыбаться.
Драко приблизил медальон к лицу. Он уже точно знал, что нужно делать.
- Откройся!
Крышка медальона немедленно распахнулась. Роза была внутри, золотая, инкрустированная изумрудами, с холодным блеском.
Лора прошептала что-то, направив в сторону Драко волшебную палочку, и медальон вернулся на ее шею.
- Ну что же, я могу отметить только, что ты был достоин закончить Хогвартс. Во все времена, - изрекла она.
- Не был, - Драко вдруг вспомнил слова отца и собственное несостоявшееся обладание Бузинной палочкой.
Лора, никак не комментируя его мысли, задумчиво рассматривала его.
Драко вдруг резко встал и вышел из комнаты. Мир действительно опрокинулся в океан, как большая беспомощная черепаха, его мир, и он чувствовал, что оставаясь сейчас в этой комнате, с этим созданием - ибо он не мог подобрать другого слова, чтобы назвать Лору, - он теряет последние ниточки, связывающие его с реальностью.
Молнии полыхали на ночном небе, когда он шел по коридору замка, возвращаясь к себе.
Лора все еще стояла там, где он ее оставил.
- Забавно, - произнесла она, обращаясь не то к себе, не то к лежащей на ее груди золотой жабе, - именно Люциус надеть этот медальон так и не решился.

***
Много раз Лили слышала от своих братьев и от Роуз рассказы об уютной, наполненной теплом и светом гостиной факультета Гриффиндор - о согревающих каминах, мягких плюшевых диванах, ярко-красных знаменах, украшающих стены, о привидении Почти Безголовом Нике, и о кроватях с круглыми ножками. Гостиная Слизерина была выполнена в совершенно другом стиле - подземелья не отличались теплом, казалось, что зеленый цвет искрится даже из камней, которыми выложены стены, проскальзывает даже в пламя, вырывающееся из подвешенных к потолку и закрепленных в стенах факелов, а дух, обитающий в этой части замка - Кровавый Барон - имел вид устрашающий даже без своих цепей и историю жизни, не внушающую оптимизма, историю, хорошо знакомую Лили из рассказов родителей о Хогвартсе и его тайнах. Итак, именно здесь ей предстояло жить, встречать Рождество и Пасху, спать ночью - последнее вдруг вызвало чувство глубокого дискомфорта. Роуз и мальчики сейчас, наверно, в окружении друзей. Лили столько раз представляла, как они познакомят ее с ребятами, которые уже успели стать почти родными из восторженных рассказов и частых писем домой любимых братьев и сестры. Лили перевела взгляд на своих новых знакомых. Скорпиус уже успел куда-то исчезнуть, а девочки с любопытством осматривались по сторонам.
- Половины портретов на стенах нет, - отметила Эмили Флинт, - Их еще двадцать лет назад все поснимали, как только произошли те события.
Ариэлла Монтегю после этих слов стала пристально наблюдать за Беллой. Та остановилась около изображения высокого черноволосого мужчину с крючковатым носом и хищным выражением лица. "Так вот как выглядел профессор Снейп", - подумала Лили. Портрет как нельзя лучше соответствовал холодному убранству гостиной.
- Профессор Снейп, - в свете факелов Белла немного изменилась, и очевидно, сильно напоминала свою бабушку, потому что профессор на портрете вздрогнул, - Как я сожалею, что не стала вашей ученицей. Вы были бы счастливы учить меня, не так ли?
- Мисс Лестрейндж, - даже нарисованный Снейп сохранял неповторимые интонации, вызывавшие в свое время панику у многих студентов.
- Именно, - Белла с чувством полного превосходства посмотрела на него. - Не могла не поздороваться с вами в свой первый день в школе.
С этими словами она резко развернулась и направилась в свою спальню. Снейп задумчиво смотрел ей вслед, затем его взгляд остановился на Лили и глаза его расширились.
- Лили... - от многих Лили слышала, как напоминает свою бабушку в ее возрасте. Сейчас этот разговор с портретом показался ей вдруг чем-то совершенно невыносимым, она затрясла головой и быстро последовала за Беллой.
Оставшиеся в гостиной девушки переглянулись с не самыми добрыми нотками во взглядах.
- У меня такое ощущение, что даже портреты в этом замке будут терять сознание, только услышав наши фамилии, - усмехнулась Сюзанна Забини. Ариэлла Монтегю откинула с лица прядь волос:
- В любом случае, наша задача - обеспечить такую же реакцию для наших детей, когда настанет время им появиться в этом замке.

***
- Я не могу поверить, - Гермиона казалась очень удивленной. - Все наши дети поступили на Гриффиндор, мне даже не приходило в голову беспокоиться о Лили. Лили на Слизерине? Это смешно, она же последняя, кого только можно там представить.
- Это можно было предвидеть, - Джинни положила письмо, только что полученное из Хогвартса и подписанное Минервой МакГонагалл, на стол, чтобы и Гермиона могла его прочитать. - Я все ждала, кто из наших детей поступит на Слизерин. Почему-то всегда была уверена, что Альбус.
Гарри кивал головой, полностью согласный со словами жены. Альбус, названный в честь бывшего декана Слизерина, готовый пренебречь сотней установленных правил, если в том была некая необходимость, безусловно, он обладал качествами, которые Салазар Слизерин так ценил в своих студентах. Но Лили? Лили казалось воплощением всего самого светлого, что только мог себе вообразить Гарри. Иногда ему казалось, что она намного больше похожа на Джинни, чем на него самого. А распределила бы Шляпа его в Слизерин сейчас? Он больше не был змееустом - способность говорить со змеями покинула его в день смерти Волдеморта. Он больше не хранил в себе часть души наследника Слизерина. Как Распределительной Шляпе удалось заметить в его дочери то, что он, самый любящий и внимательный отец, не смог увидеть за одиннадцать лет?
- Акцио перо и пергамент, - произнес он, садясь за стол. Что он мог сказать дочери в данной ситуации, поздравить? посочувствовать? написать, что они рядом, несмотря ни на что, что для них это совершенно неважно? Мысли кружили в голове, но Гарри все же попробовал выразить их в письменной форме. Строчки ложились на бумагу, одна за другой, и он знал - утром маленькая растерянная девочка будет читать их за завтраком, и ей больше не будет так одиноко.
- А я лично уверен, что это козни Беллатрикс Лестрейндж, - упрямо повторил Рон. Еще десять минут назад он был готов ехать забирать Лили из Хогвартса, и только возмущенный окрик Гермионы смог несколько успокоить его. Теперь, после недолгих умственных операций он установил главных виновников - Беллатрикс и Люциуса, и активно продвигал свою идею, - Они могли наложить на Шляпу заклятие Конфундус, или мало ли что...
- Рон, на Шляпу нельзя наложить заклятие Конфундус, - терпеливо разъяснила Гермиона. - Это древний магический артефакт, его создали еще Основатели. Неужели, по-твоему, они были так глупы, чтобы позволить вот так запросто навязывать Шляпе воле каждого, кому только это заблагорассудится? Это же было написано в "Истории Хогвартса"!
Рон закатил глаза:
- Гермиона, всю свою жизнь я пытаюсь донести до тебя мысль, что я не читал "Историю Хогвартса"!
- И это то, за что тебе, Рональд Уизли, должно быть бесконечно стыдно!
Гарри недоуменно посмотрел на друзей:
- Но ведь это явно не то, о чем мы хотели сейчас поговорить, верно? - Рон замолчал, и Гермиона согласна кивнула. - Я считаю, что наш долг сейчас - поддержать Лили. Если в жизни что-то получается не так, как нам бы того хотелось, это не всегда нужно объяснять вмешательством Черной Магии. Однажды я отказался учиться на Слизерине - это был мой выбор. У Лили все сложилось по-другому, но она не должна страдать от нашего осуждения. Дамблдор всегда был против этой вражды между факультетами.
Упоминание имени Дамблдора, как некое чудодейственное заклинание, вдруг успокоило всех присутствующих. Гарри обмакнул перо в чернильницу и молча заканчивал письмо. Гермиона вдруг вспомнила о Роуз. За всей этой суматохой она совсем забыла о дочери и ее странных снах. Ей совсем не нравилось, что Роуз снятся сказки, которые когда-то рассказывал Том Реддл, а книга, доставшаяся в наследство от профессора Дамблдора, больше не казалась наивным чтением на ночь, напротив, теперь Гермиона с опасениями рассматривала яркую обложку, украшенную изображениями волшебных животных и волшебниц, размешивающих зелья в котлах.
Гарри тем временем поставил точку в письме. Джинни взяла у него перо и добавила несколько предложений от своего имени.
- Завтра я встречаюсь с Фаджем.
Неожиданное признание Гарри заставило ее оторваться от письма. Гермиона и Рон удивленно посмотрели на него.
- С Фаджем? - Гермиона много лет уже не слышала эту фамилию. - Гарри, а где он сейчас? Я никогда не задумывалась...
- Он в отставке, - Гарри, возглавлявший отдел мракоборцев, не мог не знать этой информации, - Кингсли сообщил мне о его местонахождении, и завтра я направляюсь к нему.
- Но куда? Зачем? - спросила Джинни.
- Я говорил с Кингсли об этой истории относительно Беллатрикс Лестрейндж младшей, - объяснил Гарри. - Он тоже находит странным исчезновение целого пласта документов. Я не исключаю, что они могли быть уничтожены при Пие Толстоватом, тогда установить их судьбу крайне сложно. Но если помните, Фадж тоже стремился скрыть многие неблаговидные стороны его деятельности. Моя задача - узнать все, что только возможно, о деле Мальсибера и судьбе дочерей Беллатрикс. Фадж сейчас проживает в Уэльсе, с семьей. Я еду туда.
- Меня завтра тоже ждет неприятная миссия, - вздохнула Гермиона. - Визит в Азкабан.
Азкабан уже много лет не охранялся дементорами, а только специально подготовленными волшебниками, однако воспоминания о царстве мрака, которое он представлял собой долгое время, так и не изгладились из его стен.
- В Азкабан? - глаза Рона округлились, - Зачем нужно ехать в Азкабан?
- По той же причине, что Гарри едет в Уэльс, - ответила Гермиона, - Только мне предстоит допрос непосредственного участника событий. Только допрос. Гарри встретится с ним после. Мы думаем, что если он попытается от меня отгородиться, нужен будет более опытный волшебник по части... - Гермиона запнулась, - по части борьбы с Темными Силами.
Рон непонимающе смотрел на жену, зато Джинни поняла.
- Мальсибер! Он все еще сидит в Азкабане!
- Его приговорили к пожизненному заключению, - подтвердила Гермиона. - Я думаю, у него нет оснований отказать нам в информации о своем родном брате. Мальсибер-старший не учился в Хогвартсе, они не были близки, однако самое главное о нем он все же знать должен.
Джинни покачала головой и вернулась к письму. На лице Рона было написано, что когда его жена занималась подготовкой законопроекта об отмене рабства эльфов-домовиков, он чувствовал себя значительно спокойнее.
Гарри улыбнулся Гермионе. Он любил ее как родную сестру, которой у него никогда не было. За много лет дружбы они научились чувствовать друг друга, читать мысли даже без применения магии - зачем, когда и по глазам можно было прочитать то, о чем думал каждый из них.
- Мы, кажется, снова становимся настоящими мракоборцами, - улыбнулся Гарри. - А я уж понадеялся, что оставшуюся жизнь буду заниматься контролем за вспышками недовольства среди гоблинов или кентавров.
- Помнишь, что говорил Снейп, - вдруг вспомнила Гермиона, - Что темные искусства - как гидра, на месте отрубленной головы вырастает сразу несколько.
Гарри кивнул. Снейп знал, о чем говорит тогда. И сейчас эти слова эхом отзывались в сердце его ученика.

***
Лили Поттер привыкла просыпаться под мелодичный напев заколдованного будильника, разговоры родителей на кухне, смех и беготню по дому братьев. Первое пробуждение в Хогвартсе сопровождалось недовольным голосом Нэлли Яксли.
- Как я могла забыть об этом! Вся шкатулка! Все драгоценности! Эта бестолковая Тинкер даже не положила их в чемодан!
Лили открыла глаза. Если дома солнечные лучи слепили и заставляли долго щуриться, закрывая глаза рукой, то полумрак слизеринских подземелий оставлял впечатление, что ночь здесь не заканчивается никогда.
- У вас дома остались эльфы, Нэлли? - Ариэлла явно была недовольна этой новостью, - наши покинули имение сразу же, как только озвучили этот мерзкий законопроект. Клянусь бородой Мерлина, по словам матери, ничего отвратительнее не появлялось со времен закона о защите магглов.
- Закон защиты от магглов был бы актуальнее, - рассмеялась Сюзанна, она сидела перед зеркалом, подкрашивая ресницы особым составом, замаскированным под баночку с волшебной микстурой, - ведь именно магглы и лишили нас эльфов. Родители сходят с ума - вы представляете, сколько слуг приходится содержать, чтобы поддерживать дом в порядке. И ведь эти слуги должны быть действительно хорошими волшебниками - а на работу домашней прислуги приходят наниматься если только не сквибы.
- Тинкер добровольно служит нам, - Нэлли, оказавшаяся единственной обладательницей личного домашнего эльфа в своей компании, выглядела на редкость самодовольна. - Она так предана роду Яксли, что рыдала, когда узнала, что больше не обязана жить с нами под одной крышей. Она буквально умоляла мать не отпускать ее. Как не пойти навстречу такой самоотверженности, - она рассмеялась, - Нам повезло, все эти проблемы, связанные со слугами, не про нас.
- Эльфы ведь готовы работать, - подала голос Лили, - Они всего лишь просят минимальной платы за свой труд.
Эмили Флинт холодно заметила:
- Ты очень мало знаешь о домашних эльфах, Лили. Они служили в наших семьях годами. Многие связаны со своими хозяевами намного более прочными узами, чем может себе вообразить ум министерского чиновника, который, скорее всего, даже своих родных знает в лучшем случае до третьего колена. Освободить их - значит, навредить намного сильнее, чем может самый требовательный хозяин.
Лили не знала, что на это сказать. Тетя Гермиона лично написала закон, о котором шла речь, и девушки, скорее всего, были хорошо осведомлены об этом. Лили много слышала о героизме домовика Добби, и была знакома с Кикимером, несколько раз появлявшимся в их доме. Гермиона много лет изучала их и была убеждена, что только многовековая рабская психология удерживает их рядом с хозяевами.
- Несколько лет свободной жизни, и даже самые нерешительные домовики поймут, что имеют право самостоятельно выбирать, кому и на каких условиях служить, - уверенно говорила Гермиона, выступая в эфире магического радио, - Мы должны лишь помочь им сделать первый шаг.
Лили до сих пор целиком и полностью разделяла идеи тети Гермионы. Эти девушки, словно из другого мира, видели жизнь совершенно по-другому, и пока она не знала, как нужно реагировать на такие утверждения. Впрочем, от необходимости ответа ее спасла Нэлли.
- Тинкер!
В воздухе немедленно материализовалась маленькая фигурка странного сморщенного существа с большими ушами. Домашние эльфы в знак отмены рабства больше не носили наволочек - на Тинкер был просторный балахон, довольно старый и поношенный.
- Мои драгоценности! Они остались дома. Я хочу немедленно видеть их здесь.
Повелительный тон Нэлли не понравился Лили. Она помнила, как ласково и вежливо отец просил Кикимера о том или ином одолжении, и с каким почтением Кикимер выполнял его просьбы. Тинкер растворилась в воздухе, а спустя пару мгновений появилась вновь, держа в руках роскошную шкатулку. Нэлли радостно вскрикнула и поставила шкатулку на стол.
- Благодарю, Тинкер, возвращайся домой. Передай родителям, что у меня все в порядке.
- Тинкер передаст, молодая хозяйка, - эльфийка склонилась перед девушкой, всем своим видом выражая глубокую преданность, - Молодая хозяйка очень красива сегодня. Тинкер всегда к вашим услугам.
Закончив раскланиваться, она аппарировала. Нэлли примеряла украшения, подбирая их к мантии и, как она сообщила, к сегодняшнему настроению, прочие девушки, не имевшие таких верных и удобных слуг, всем своим видом демонстрировали глубочайшее неудовольствие. Лили вздохнула и направила в ванную. Нужно было собираться на завтрак.

В Большой Зал они вошли вместе. Девочки - первокурсницы Слизерина - видимо, еще до школы были неразлучны, не случайно встретившийся им в коридоре Скорпиус Малфой назвал их "слизеринской пятеркой". Белла Лестрейндж, Ариэлла Монтегю, Эмили Флинт, Нэлли Яксли и Сюзанна Забини. Лили чувствовала себя белой вороной среди них - даже покрой мантий от Элладоры Яксли отличал девушек от всех прочих студентов. Более же всего их выделяло выражение лица - тот оттенок превосходства, который был свойственен слизеринцам во всех поколениях, и разумеется передался им, потомкам Пожирателей Смерти. Видимо, с точки зрения девушек, этим следовало гордиться. Лили до сих пор не понимала, для чего они приняли ее в свою компанию - борьбы светлых сил с темными больше не велось, и использовать ее представлялось невозможным. Однако большого выбора у нее не было - познакомиться с другими студентами своего факультета возможности пока не представилось.
Девушка мельком взглянула за гриффиндорский стол - отметив несколько знакомых с поезда лиц, она так и не нашла ни Роуз, ни братьев. Оставалось лишь присоединиться к пятерке, которая с видом царственных принцесс уже рассаживалась за столом.
- Доброе утро, Ариэлла, Сюзанна, девочки, - Генри Гойл, молодой человек с четвертого курса, важно кивнул им головой, - Белла, прекрасно выглядишь!
Генри Гойл отличался от своего отца тем же непостижимым образом, каким Скорпиус Малфой отличался от Драко. Несмотря на довольно грубые черты лица, Генри все же мог похвастаться спортивным телосложением - не случайно именно играл в слизеринской команде по квиддичу на позициях Загонщика.
- Генри, - Ариэлла, в отличие от Беллы, хорошо знакомая со всей элитой волшебного сообщества, очаровательно улыбнулась, - у нас первой парой защита от темных искусств. Какая ирония.
Генри не торопился с ответом. Как и многие первокурсницы, эти девочки были готовы бросить вызов порядкам, установившимся в школе, однако он уже успел понять обреченность любых попыток продемонстрировать собственную исключительность и преклонения перед Черной магией.
- Преподает ее теперь Элфиас Дож, большой сторонник Дамблдора, бывший член Ордена Феникса, - проинформировал он Ариэллу, - На твоем месте я был бы там поосторожнее с высказываниями... да и действиями тоже.
Ариэлла улыбнулась.
- Как это мило, что ты обо мне беспокоишься, Генри. Я знаю, что делаю.
Лили начинала скучать. Это был только первый совместный завтрак, однако разговоры за ним ничуть не отличались от сплетен в гостиной - девочки совершенно четко давали понять, что готовы терпеть школьные порядки только временно, до ближайшей возможности нарушить или вовсе отменить их.
"Что же спустя столько лет борьбы изменилось на Слизерине?" - задумалась она. Ответ не заставил себя долго ждать. В дверях зала появилось два мальчика, направлявшихся в сторону их стола. Лили моментально почувствовала, что происходит нечто необычное: разговоры между подругами стихли, до сих пор улыбавшийся Генри Гойл вновь принял непроницаемый вид, да и многие другие слизеринцы вдруг заметно напряглись. Лили не терпелось узнать, что случилось, но задавать вопросов не пришлось - Сюзанна Забини вдруг предельно громко произнесла:
- Вас, кажется, зовут Джонс? И Стивенс?
- Да, - молодые люди, кажется, были удивлены неожиданному вниманию. Лили почему-то посетило неприятное чувство, что за этими завтраками с ними здороваться не принято, - А тебя зовут...
- Я так и подумала, - не дослушав, Сюзанна бросила в их сторону убийственный взгляд и больше не проронила ни слова.
Лили чувствовала себя крайне неудобно - и вдруг в зал влетела большая сова, удерживающая в лапках конверт. Лили ее узнала - это была их сова Наоми.
В конверте она нашла письмо от родителей, которые, по всей видимости, уже знали о распределении - от братьев, Роуз, а может быть, кого-нибудь из профессоров. Неожиданная реакция - они поздравляли ее. Папа написал много теплых слов о профессоре Снейпе, как лучшем представителе выпускников своего факультета, мама просила быть осторожной, держаться подальше от плохой компании и во всем доверять сестре и братьям. Лили подозревала, что этот набор пожеланий будет сопровождать ее все семь лет в Хогвартсе - Джинни очень беспокоилась, чтобы ее дочь также не попала на первом курсе в какую-нибудь опасную и неприятную историю.
Отложив письмо в сторону, Лили вновь посмотрела на вошедших в зал мальчиков. Они уселись с самого краю стола и общались только между собой. Казалось, что от остальных студентов их отделяет невидимая стена, наподобие той, что устанавливала тетя Гермиона в Норе, чтобы оградить сад от нашествия гномов.

Прояснить ситуацию Лили удалось только в коридоре, перед началом урока по Защите от Темных Сил. По информации Эмили Флинт, Джонс и Стивенс учились на третьем курсе, вместе со Скорпиусом Малфоем, только держались они в стороне, не заводя излишних разговоров с окружающими - по крайней мере, на своем факультете. Мальчики были первыми магглорожденными студентами Слизерина - неудивительно, что они пользовались дурной репутацией даже среди самых лояльных слизеринцев.
- Какой кошмар, - Нэлли Яксли выглядела так, словно у нее разом разболелись все зубы, - Это оскорбление памяти Салазара Слизерина. Сколько раз он бы перевернулся в гробнице, если бы узнал, что на его факультете учатся грязнокровки.
Это слово ударило Лили словно кнутом. Она помнила, как Гермиона рассказывала, что это оскорбление было в ходу во время ее учебы в школе и нередко применялось по отношению к ней, но не думала, что до сих пор есть волшебники и волшебницы, считающие такую форму поведения допустимой. Как оказалось, не она одна придерживалась такого мнения:
- Нэлли, как некрасиво, - Белла Лестрейндж стояла, прислонившись к колонне и крутила в руках волшебную палочку, - Для магглов пустые оскорбления - это нормальная форма общения. К моему глубокому несчастью, мне пришлось прожить с ними несколько лет, кошмар, который я забуду не скоро. Не стоит опускаться до этого уровня - ведь существует намного более действенное оружие против них.
Нэлли согласна кивнула - впрочем, Лили не сомневалась, что мысленно девушка называла студентов-магглов словами намного более худшими. Заметила она и другое - Беллу слушались, даже те, кто был старше ее. Видимо, силу фамилии Лестрейндж на Слизерине нельзя было недооценивать.
Значит, Белла выросла среди магглов, задумалась Лили. И действительно - если четыре девушки из слизеринской пятерки, казалось, знали друг друга всю свою жизнь, Белла была среди них признанным лидером, и в то же время, она очевидно плохо знала тех, кем стремилась руководить. Лили вспомнила, что в первый раз встретила ее вместе с Ариэллой Монтегю - значит, ее она знала лучше других. Но как они познакомились, где родители Беллы, чем она занималась все эти годы до школы - эти белые пятна в ее биографии вдруг вызвали у девушки живой интерес. Впрочем, что-то ей подсказывало, что Белла скорее убьет ее, нежели расскажет что-то лишнее.
От мыслей ее в очередной раз отвлек голос Сюзанны Забини:
- Скорпиус! Опаздываем?
Скорпиус Малфой, так и не появившийся на завтраке и после - в гостиной, широкими шагами спешил куда-то по коридору. Увидев девушек, он остановился.
- Первый урок? - он насмешливо приподнял брови, - Защита от Темных Искусств? Они здесь, несомненно, умеют расставлять приоритеты.
Девушки нашли это невероятно забавным - кажется, на Слизерине было принято смеяться над всеми без исключения шутками Скорпиуса Малфоя; Лили изобразила подобие улыбки - она уже не могла дождаться, когда начнется занятие.
- Что это у тебя, Скорпиус? - Ариэлла дотронулась до свитка в руках у молодого человека. Скорпиус оставался невозмутимым.
- Мисс Монтегю, вероятно, крайне редко пишут из дома, раз свиток вызывает у нее такой интерес, - иронично произнес он. - Родители завалены работой в министерстве, так? Борьба с коррупцией, - сарказм в его голосе возрос до предела, - совершенно не до писем.
Недовольная Ариэлла показала Скорпиусу язык, а он изобразил галантный поклон и двинулся дальше.
- Стиль Малфоев всегда вызывал мое восхищение, - отметила Эмили Флинт, - помнишь, Сюзанна? На новогодней вечеринке у Астории года три назад? Они после этого меняли интерьер в гостиной, но предыдущий был настолько шикарен... я до сих пор считаю, что Астория поторопилась его заменить. Но писать письма на такой бумаге...
- А что с бумагой? - спросила Лили. Ей пергамент показался самым обыкновенным.
Ариэлла загадочно улыбнулась.
- Это просто очень дорогая бумага, - быстро ответила она, окинув девушек пронзительным взглядом. При всей своей наивности, Лили не могла не понять его значение - слизеринки многого не договаривали в ее присутствии.

***
Скорпиус Малфой, вопреки предположениям Сюзанны Забини, торопился отнюдь не на урок. Астрономическая Башня, самая известная башня Хогвартса, находилась очень далеко от кабинета зелий, где ему сейчас надлежало находиться. Разумеется, Скорпиуса мало это волновало - профессор Слагхорн выделял его среди других студентов, отмечая в нем талант к зельеварению - талант, которым не обладали ни его дед, ни его отец, он легко поверит, что в этот день Скорпиус лежал в постели, совершенно больной и не способный сделать ни шагу даже до школьной больницы.
Ступеньки Башни вели вверх, и вскоре Скорпиус достиг вершины. Отсюда открывался великолепный вид, но сейчас его волновало другое. Пергамент, столь заинтересовавший Эмили Флинт, действительно хранил в себе многие загадки - и именно здесь, вдали от случайно проходящих мимо студентов и любопытных привидений, Скорпиус мог, наконец, узнать, что ему передает Люциус.
Конечно, послание было от Люциуса, - Исчезательная Бумага была большой редкостью даже в волшебном мире, и производство ее было ограничено и строго сертифицировано еще в древние времена, и не случайно - как могло Министерство Магии разрешить свободно использовать бумагу, раскрывавшую заключенную в ней информацию только адресату и не поддающуюся воздействию ни одного заклинания. Ходили слухи, что она была одним из изобретений самого Салазара Слизерина. Конечно, Скорпиус прекрасно знал, что одним из источников доходов его семьи являлась торговля именно такими запрещенными артефактами.
Убедившись, что он здесь один, Скорпиус достал из кармана тонкий серебряный кинжал, подарок Люциуса, с которым он не расставался, и сделал тонкий надрез на руке. Как только кровь коснулась пергамента, он засветился едва уловимым жемчужным светом. Скорпиус склонился над ним и почувствовал, как предметы вокруг утратили свою четкость, а он словно с головой погрузился в Омут Памяти.
Однако вскоре он обнаружил, что находится все там же - на вершине Астрономической Башни. Только на этот раз он был не один. Рядом с ним стояла Лора, выглядящая на этот раз намного старше своего возраста - может быть, за счет поднятых в сложной прическе черных волос, а может быть, из-за темно-фиолетовой мантии, выглядящей несколько старомодно и черезчур торжественно.
- Я же обещала навестить тебя в Хогвартсе, - улыбнулась она.
- Я ждал поручения от Люциуса, - Скорпиус изучал Лору взглядом. Если верить словам Люциуса, он сейчас разговаривает с собственной тетей - однако, внешность ее ничем не выдавала принадлежности к роду Малфоев. Возможно, только высокомерное выражение глаз - однако Скорпиус знал, что не только Малфоям в волшебном мире оно свойственно.
- Именно за этим я здесь, - Лора неопределенно улыбалась. - У меня мало времени - пребывание в этом измерении забирает силы, твои и мои, а они понадобятся для того, о чем я тебя попрошу.
Скорпиус был удивлен. Зачем деду понадобилась посвящать эту девчонку в их план? Он сомневался, что Лора - тот человек, которому можно доверить столь сложные проблемы, слишком уж она легкомысленна и неосторожна, да и неопределенная ее биография беспокоила его все сильнее.
- Говори, - повелительно произнес он.
Лора усмехнулась.
- Тебе стоит больше доверять людям, Скорпиус... по крайней мере, некоторым из них. Итак, Люциус желает, чтобы ты установил место нахождение одной вещи, - Лора сделала паузу. - Вот этого медальона.
Взмахнув в воздухе волшебной палочкой, она наколдовала его изображение.
Маленькие песочные часы в обрамлении из металла. Скорпиус внимательно взгляделся в них, стараясь запомнить детали.
- Они точно в Хогвартсе? Хранятся у профессоров? У студентов? - вопросительно смотрел он на Лору.
Она пожала плечами.
- Это твое задание, Скорпиус. Ищи.
Она послала ему воздушный поцелуй.
- Скоро я тебя снова навещу.
Скорпиус почувствовал, как его резко откинуло назад и он ударился о землю. Все то же место, только краски более земные, более насыщенные. Прислонясь к стене, он наблюдал, как свиток дорогого пергамента пожирает пламя зеленого цвета. Вскоре от него не осталось даже горстки пепла.
Итак, найти медальон. Скорпиус ненавидел задания, смысла которых он не понимал. Впрочем, писать Люциусу, задавать уточняющие вопросы было бы рискованно. И все же молодой человек совершенно не представлял, с чего ему начинать свои поиски.

***
Эльфиус Дож оказался замечательным преподавателем. Конечно, он был несколько удивлен, увидев дочь Гарри Поттера на факультете Слизерин, однако постарался не подать виду. Большую часть урока он рассказывал о важности и актуальности этого предмета. Лили заметил, что класс был погружен в полусон - значительная часть объяснений профессора ускользала от невнимательных студентов. Зато переход к практике был воспринят с большим оживлением - пока профессор Дож не сообщил, что речь пойдет всего лишь об обезоруживающем заклинании.
Нэлли Яксли фыркнула.
- Я знаю это с девяти лет. Меня всему научили дома. Может быть, мы попрактикуемся в чтении вслух? Или научимся считать до десяти?
Сюзанна, Эмили и Ариэлла захихикали. Белла же следила за другим - профессор Дож разбивал класс на пары. Улыбнувшись Лили, она встала напротив нее. Сюзанну определили сражаться с Ариэллой, а Эмили и Нэлли повезло встретиться в поединке с неизвестными Лили молодыми людьми, что, впрочем, не делало поединки неравными - Лили не сомневалась, что у девушек имеется блестящая дошкольная практика.
- Запомните, вы должны только обезоружить противника, - пояснял профессор Дож, - никаких других заклятий я на этом уроке не допускаю. Нарушители будут наказаны - я не премину снять очки с вашего факультета.
Что-то в улыбке Сюзанны Забини подсказало Лили, что она не считает это наказанием, достойным внимания.
- Жаль, что мой противник - ты, а не те Джонс, - произнесла Нэлли своему временному сопернику, - его бы отправили отсюда в Мунго прямым ходом.
Ее замечание было встречено явным одобрением большинства.
Лили ждала сигнала. И вдруг девушку настигла волна, поднявшая ее в воздух, где она дважды перевернулась, и отбросившая к стене.
Профессор Дож изумленно взирал на Беллатрикс.
- Очень мощное применение заклятия Экспеллиармус, мисс Лестрейндж, но нельзя ли поаккуратнее, наш урок не должен заканчиваться травмами. Вы, конечно, слышали о магическом самоконтроле...
Профессор Дож пустился в длинные объяснения, предварительно убедившись, что Лили не пострадала.
- Надо было блокировать мое нападение, - начала говорить Белла, и вдруг ее взгляд остановился на медальоне, который Лили прятала под мантией и который так неосторожно показался после падения.
Этот медальон она, конечно, хорошо знала. И совершенно не могла вообразить, каким образом он мог оказаться у Лили Поттер - самой невероятной обладательницы для такой вещи.