Into the Madness

«Сумасшествие – всего лишь крайняя степень безрассудства»



Август, 1967 год.
Лондон.

Четверо Лестрейнджей появились на платформе девять и три четверти за двадцать минут до отправки поезда. Теодор, прохладно улыбнувшись жене и младшему сыну, направился к стоящей неподалеку группе людей, что-то негромко обсуждающих. Констанция поджала губы, но ничего не сказала, обратив свой инквизиторский взор на Рабастана, который стоял рядом со старшим братом и недовольно осматривал всех и вся.
Никогда еще он так не ненавидел свою мать. Никогда еще ему не хотелось так сильно сорвать с себя черную школьную мантию, бросить ее под ноги и попрыгать на ней. И никогда еще ему так сильно не хотелось уехать… Борясь с противоречием в душе, худощавый мальчик с каштановыми волосами поднял голову вверх, встретившись взглядом со старшим братом. Тот, подавив вздох, присел на корточки перед Рабастаном.
- Ну, что стряслось? – тихо поинтересовался Родольфус, откидывая с высокого лба длинную прядь волос.
Красноречивый взгляд мальчика был ему ответом.
- Стэн, брось, в Хогвартсе здорово. Вот увидишь.
- Я не хочу на Слизерин, - буркнул мальчик, добавив в голос твердости.
Родольфус не был удивлен – он отлично понимал, что если мать не захотела отправлять младшего сына в Дурмстранг, то он сделает все возможное, чтобы не попасть на «фамильный» факультет. Усмехнувшись – упрямству Рабастана предела не было – Руди покачал головой.
- Не иди.
- А шляпа меня послушает?
- А почему она должна тебе отказывать?
- Вот так всегда – я тебе задаю вопросы, от которых, может быть, зависит вся моя дальнейшая жизнь, а ты…
Рабастан не договорил – старший брат, плюнув на все приличия, рассмеялся от души. Еще бы – не каждый день слышишь столько пафоса в словах одиннадцатилетнего ребенка! Мальчик, насупившись и грозно сдвинув брови на переносице, вдруг спросил очень заинтересованным тоном, который никак не вязался с его выражением лица:
- А какой факультет лучше – Слизерин или Рейвенкло?
- Знаешь, мне как-то не выпало возможности сравнить, - ехидствует Родольфус, бросая резкий взгляд на часы и поднимаясь. Слева от него кто-то чертыхнулся.
- Лестрейндж, мантикора тебя дери, вечно ты появляешься в самый неподходящий момент… - в девичьем голосе сквозит неприкрытое раздражение, приправленное каплей враждебности.
Братья Лестрейндж синхронно поворачивают головы, Родольфус чуть ее опускает, Рабастан – наоборот – приподнимает, и оба встречаются с неистово агатовым взором.
- Я тоже рад тебя видеть, Беллатрикс, - едко произносит Родольфус, дернув уголком губ.
- Пары Круциатусов будет достаточно, чтобы поубавить твою самоуверенность, - отрезает та, поправляя новую школьную мантию с нашитым на ней гербом Слизерина.
- Взаимно, - откликается Лестрейндж, сощурив глаза: немного позади стоят его и ее родители, так что поставить нахалку на место у него нет возможности. – Но я не выношу женских истерик.
Старшая Блэк хочет что-то сказать, но молчит, испепеляя Родольфуса взглядом. Слышится первый свисток машиниста – до отправки поезда две минуты.
Рабастан тянет брата за рукав, Беллатрикс усмехается:
- Бедный Хогвартс! Что с ним станет без старосты-Лестрейнджа?
Родольфус улыбается и бросает через плечо:
- Знал, что ты будешь за мной скучать…
В этот момент маленький Лестрейндж твердо решил: он попадет на Слизерин во что бы то не стало. Как же иначе он будет доводить старшую Блэк?!

Спустя несколько часов.
… - Лестрейндж, Рабастан!
«Цель всегда оправдывает средства, да, юный Лестрейндж?»
И громкий ответ Шляпы:
- Слизерин!
Спустя пару минут туда же Шляпа отправила Эдгара Забини. На другом конце стола Стэн замечает черноволосую Беллатрикс и широко ей улыбается.
- Кузина? – спрашивает синеглазый Эдгар, оценив злобу во взгляде шестикурсницы.
- Лучше, - коварно ухмыльнувшись, отвечает Рабастан. – Блэк.




Октябрь, 1996 год.
Хогвартс.

Первая неделя октября принесла с собой дожди и промозглую слякоть, свинцовое небо, грозно нависшее над шпилями башенок Хогвартса и отвратительное настроение.
Ко всему прочему, Морвен еще и предстояло играть в квиддич – и выходить на поле в такую погоду ей не хотелось абсолютно. Но шум на стадионе становился все громче, трибуны заполнялись студентами, и последняя надежда на то, что матч отменят из-за непогоды, накрылась медным котлом стандартного размера номер два.
Слизеринка сидела рядом с Блейзом и Терренсом Хиггсом – три охотника на одной скамье, у стены, и дружно предавались мечтам о теплой постели, не обращая внимание на капитана, что-то активно разъясняющего команде.
- Лестрейндж! – Морвен вздрогнула от резкого голоса Урхарта и подняла голову, которая до того покоилась на плече Блейза. – Если мы не выиграем этот матч…
- То я лично надеру тебе задницу тремя Ступефаями в упор, - сонно откликнулась девушка, потирая пальцами виски: в такую погоду у нее всегда болит голова. – Это не моя прерогатива ловить маленький вредный мячик и останавливать тем самым игру…
- Если ты будешь так же кунять на поле… - угрожающе начал семикурсник, как Блейз перебил его:
- Главное, чтоб у колец не заснул ты, Урхарт.
Морвен радостным кивком поддержала Забини.
- Идем, - угрюмо отозвался капитан, и повел команду на поле.

Вообще-то, это, наверное, был один из самых коротких матчей за всю историю существования квиддича – он длился от силы три минуты. Морвен, разыграв пасы с Блейзом и Терренсом, успела забросить мяч в кольцо и хорошо получить по ребрам бладжером от рейвенкловских загонщиков. За миг до того, как свисток судьи огласил окончание матча, Урхарту забили гол. Морвен приземлилась на поле вместе с двумя охотниками и с преогромным удивлением обнаружила лежащего на земле Малфоя в маленькой лужице собственной крови. Комментатор объявил счет: «Сто шестьдесят – десять. Слизерин победил».
Бас Урхарта раздался у нее над ухом:
- Снитч снесло ветром, и Драко, следуя за ним, врезался в Чанг…
- Малфой, если ты решил ценой собственной жизни добыть нам победу, сказал бы сразу – заавадили бы в раздевалке, – съязвила девушка, направившись к участнику команды.
Слизеринка увидела, как в пяти метрах от них команда Рейвенкло стоит вокруг своего ловца: ей тоже досталось. Судя по всему, у нее была сломана рука.
- Лестрейндж, чтоб тебя вервольф покусал, - вполголоса откликнулся блондин, утирая кровь с лица.
- На меня не позарится – я невкусная, - парировала Морвен, улыбнувшись и хлопнув Драко по плечу.
- Малфой, не раскисай! До твоих похорон еще хочу побывать на твоей свадьбе, - нарочно задорным тоном сказала девушка и поняла, что цели достигла: уголок губ ловца дернулся.
- Морв, тебе тоже надо в больничное крыло – с бладжерами шутки плохи, - отозвался Блейз откуда-то сбоку.
- Иду-иду, доктор, - приподняв руки в защитном жесте, сказала Морвен и в компании слизеринца направилась к замку.

В половине двенадцатого ночи в спальне девочек-шесткурсниц Слизерина слишком шумно, как и в гостиной – все празднуют победу над Рейвенкло. Морвен, незаметно выбравшись из подземелий, поднялась на второй этаж – этот коридор был запущенным и мало кто сюда заходил. Удобно устроившись на подоконнике, слизеринка читала письмо, которое пришло полчаса назад.
Она никогда не дожидалась утра, если видела на конверте характерные “M”, “L” и “R”. Только один человек во всем мире (кроме нее) писал в таком стиле – Рабастан Лестрейндж.
«Здравствуй, малышка!
Недавно нашел весьма занятную вещицу – уверен, тебе понравится. Не книжка и не артефакт – украшение, но твоей натуре, как подсказывает мое чувство номер шесть, оно очень и очень понравится. Не отправлял в Хогвартс – пока изучаю сочетания рун – вдруг магия Школы не пропустит?..
Ты спрашивала, как тут твоя кошка. В общем, она являет собой наглядный пример домашнего ходячего торнадо, лишь с тем различием, что у нее – четыре лапы. Однако внук Тарьи решил, что это очень даже хорошо. Не переживай – она себя в обиду не даст.
Что там стряслось у тебя с Астаротом? Что вы снова не поделили? Морвен, честное слово, я уже начинаю жалеть, что не отправил тебя порталом на вокзал. Потому что исходя из того, что пишет твой отец, за три дня ты там сумела провести революцию. Похвально, если учесть в сколь короткие сроки это произошло, но на правах дяди следовало бы тебя отчитать за такое неподобающее поведение со старшим братом. Хотя, впрочем – разбирайтесь сами…
За меня не беспокойся – я, как всегда, в работе с головой.
Тарья передает наилучшие пожелания и настоятельно рекомендует тебе приехать и забрать своего питомца.

P.S. Веди себя хорошо. И во имя Локи – не третируй братьев.
Стэн.»

По стеклу змеятся холодные струи дождя – под аккомпанемент разъяренной грозы.




***
Четыре месяца спустя.
Январь, 1996 год.

Морвен в ярости: вместо того, чтобы проводить последние дни каникул в обществе Стэна, Блейза или Лисандры, она вынуждена идти на прием к Блэкам! Ей в пору фыркать и бить посуду, швыряться заклинаниями, но слизеринка слишком хорошо знает цену собственным нервам.
Чего ей ожидать от «почти семейного ужина», как утверждает maman, Морвен не знает, и от этого желание идти туда исчезает напрочь.
Девушка, уже одетая в праздничное вечернее платье насыщенно-синего цвета, сидит в своей комнате на пуфике перед трельяжем и безучастно глядит на свое отражение, не моргая.

О Локи, за что мне это испытание?! Ненавижу весь этот фарс, ненавижу всю эту никому не нужную суету, ненавижу всех этих Блэков… Каждый год одни и те же лица, каждый год одни и те же слова, каждый год одни и те же вопросы… И с каждым годом желание испытать на ком-то из этих мерзких людей Круциатус становится все более нестерпимым…

Кто-то, не дожидаясь ответа на стук, открывает дверь и бесшумно заходит в комнату. В зеркале отражается лицо Рабастана, его коньячные глаза в мгновение оживают, когда Морвен легко и непринужденно улыбается.
- Отлично выглядишь, - тихо говорит волшебник подходя ближе и вставая за спиной девушки. – Но твоя мать скажет, что этот браслет сюда не подходит, - колюче смеется он.
Морвен переводит взгляд на запястье – широкий серебряный браслет эпохи викингов, украшенный руной Турисаз и еще несколькими – украшение красивое, и, без сомнения, древнее. Девушка только передергивает плечами: мнение Беллатрикс для нее вот уже третий год как ничего не значит. Слизеринка, покрутив браслет, поднимается и удивленно вскидывает брови – в туфлях на каблуке она ниже Рабастана буквально на несколько дюймов.
Волшебник усмехается и набрасывает ей на плечи меховое манто темно-серого цвета.
- Идем.
Девушка кивает, и под руку с Рабастаном выходит из комнаты.

Морвен сидит у окна, не желая принимать участия в общем наигранном веселье: за три часа застольных разговоров у нее пропал аппетит и разболелась голова, и ей ничего не хочется больше, чем пойти домой и лечь спать.
Часы показывают половину двенадцатого, и, на беду, никто домой не собирается. Положив локоть на спинку дивана, и попытавшись хоть на момент абстрагироваться от галдежа, Морвен оказывается резко выдернутой из собственных мыслей.
- Ты так и не привыкла к этим приемам, - резюмирует Сириус Блэк, остановившись напротив сидящей девушки.
- А ты так и не научился вести себя согласно этикету, - парирует Морвен, нахмурив брови и отворачиваясь от слизеринского гриффиндорца.
Сириус Блэк, не утруждая себя никакими правилами, хватает Морвен за тонкое запястье и поднимает ее с дивана, обхватив одной рукой за талию.
- Да как ты… - шипит девушка, вставая напротив мужчины и едва сдерживаясь, чтобы не залепить тому пощечину.
- Отлично, - мягко говорит волшебник, привлекая ее к себе и кружа по залу. – Ты бы все равно отказалась от танца.
- И оказалась бы права! – в ярости выплевывает Морвен, ведомая в вальсе.
- Я вот чего не пойму: это фамильное у Лестрейнджей – сыпать колкостями направо и налево, или это исконно твое право?
Морвен поджимает губы, чтобы не сказать чего-то неподобающего, и прикрывает глаза – тогда можно представить, что это не с Сириусом она танцует.
- Нет, все-таки у тебя нет чувства такта, - говорит Сириус, ядовито улыбаясь.
- Зато у тебя, в отличие от меня, напрочь отсутствуют мозги, - парирует девушка. – Или навыки общения теряются с возрастом? Мнится, лет пять назад, ты бы не позволил мне стольких вольностей.
- Надо же было как-то приучить тебя к разнообразию, - отвечает Блэк только на последнее предложение, прибавив в голос ехидства.
Морвен, обернувшись вокруг своей оси, на мгновение встречается с неприязненным взглядом серых глаз: Астарот. Сириус это заметил и нарочито менторским тоном произносит:
- Ненавидеть брата – нехорошо.
- А я и не собиралась, - отвечает Морвен, и, встретив непонимающий взгляд своего партнера по танцам, поясняет: - Он не достоин моей ненависти. Слишком жалок для столь изысканных эмоций.
Сириус, не скрывая удивления, вскидывает брови:
- А чего он достоин?
- Презрения, - спокойно отвечает девушка, про себя добавляя «Как и большинство Блэков».
Сириус склоняет голову и подводит Морвен к дивану, девушка приседает в легком полу-издевательском реверансе. А через мгновение…
- Ты все так же без постоянного партнера, сестренка, - язвительно бросает Астарот, появившись словно бы из ниоткуда.
- Ты все так же изрекаешь блестящие по идиотизму предложения, - спокойно журит брата Морвен, состроим жалостливое выражение лица. – Чем еще ты можешь привлечь внимание? – уже неприязненно произносит она.
Рука Астарота дергается по направлению к карману: там наверняка лежит его палочка. Он ей не забудет произошедшего этим летом.

…///…
Морвен, прибывшая в Англию из Финляндии позавчера, как раз закончила упаковывать вещи и одела дорожную мантию – через час ей отправляться на вокзал. Приказав домовику снести вещи вниз, Морвен и сама спустилась в гостиную, где ее должен был ожидать отец. К ее огромнейшему разочарованию, она встретила там Астарота.
- Где папа? – не поздоровавшись, грубо спросила Морвен.
- Я тебя провожу в школу, - едко сказал брат, ухмыльнувшись. Морвен передернуло.
- Я спросила, где отец, а не кто будет меня провожать, - в том же духе ответила девушка, застегивая мантию.
- Маленькая мерзавка, как ты со мной разговариваешь? – прошипел Астарот.
- Как ты того заслуживаешь, - спокойно отвечает Морвен и снова повторяет: - Где отец?
- Заслуживаю? – угрожающе рычит брат, направив палочку на сестру. – Научить тебя уважать старших?
- Ты не достоин уважения, - презрительно молвит девчонка.
- Интересно, твой кот тоже так думал?
Непонимающий взгляд синих глаз вмиг становится раздраженным, с хорошо замаскированной на самом дне голодной ненавистью.
Астарот только замахивается палочкой, чтобы бросить в сестру заклинанием, как Морвен в мгновение ока вынимает палочку, доставшуюся ей от дедушки, и посылает в Астарота Ступефай. Брата отшвыривает к стене, Морвен предупреждающе суживает глаза.
В этот момент в гостиную входит Самаэль и переводит непонимающий взгляд с брата на сестру.
- Что здесь происходит? – недовольно спрашивает он и Морвен, повернув голову в его сторону, пропускает атаку Астарота. Щит, запоздало выставленный, ослабляет заклинание, но хлесткий удар заклинания хорошо проходится по ребрам. Пока ни один из братьев не успел среагировать, девчонка направляет палочку на Астарота и с холодной яростью в голосе произносит:
- Круцио.
В шестнадцать лет эффект от заклинания слабый, но руна Турисаз, начертанная у основания палочки, усиливает действие заклинания: три секунды адской боли – вместо завтрака для Астарота.
- Хватит, - резко произносит Самаэль и, хватая сестру за руку, притягивает к себе, отбирая у нее палочку. – Не смей!
И Морвен знает, что больше не посмеет. Не посмеет применить Круцио.
Самаэль берет ее за руку и уводит – ей еще надо успеть на поезд.

…///…

- Подожди секунду, схожу за палочкой. Еще раз полюбуюсь, как ты корчишься в агонии.
Астарот в два шага оказывается рядом с сестрой и шипит ей в лицо:
- Твое Круцио – ничто по сравнению с моим.
- Как и ты – ничто по сравнению со мной, - презрительно бросает она, зная, что зацепила.
- Все еще носишь траур по своему коту? – издевательски произносит он, наклонившись ближе.
Морвен отступает на маленький шаг назад и влепляет Астароту оглушительную пощечину.
Тот замахивается в ответ, но девушка быстро выхватывает у него из-за пояса его палочку и приставляет ее к его горлу.
- Ты хотел что-то сказать?
Теперь она уже осведомлена о силе рун. Тем более, такой мощной, как Турисаз – выгравированной на ее браслете.
Теплая рука перехватывает ее руку – пальцы Рабастана, все так же беззвучно подошедшего, крепко сжимают ей запястье. Одного взгляда дяди достаточно, чтобы оба племянника моментально успокоились.
Морвен отдает палочку брату, про себя желая ему мучительной смерти.
Несколько свидетелей этой сцены снова возвращаются к свои делам. Мать и отец еще ничего не знают – но это ненадолго.
- Идем, - тихо говорит Рабастан, увлекая ее за собой к выходу.
Набросив девушке на плечи манто, он выходит на улицу, держа племянницу за руку, обнимает ее и аппарирует домой.

Над родовым поместьем Лестрейнджей в антраците зимнего неба блестят сердолики звезд.