Pandemonium

«…Игра слов – великолепное наследие древних, дающее власть. Умение контролировать свои эмоции – результат самоподготовки, дающий шанс. Превосходный уровень мастерства во лжи – талант, которым наделены далеко не все… Ложь – грех? Вздор! Это всего лишь один из наиболее действенных, но в то же время невероятно опасных способов достичь цели, которая, безусловно, оправдывает средства… Finis santificat media*, как говорили в старину…»

Август, 1997 год. Йоркшир.
Полночь.
Холодный лунный свет заливал пространство небольшой спальни, на ковре которой, прислонившись спиной к кровати, сидела девушка. У ее ног, скрещенных в позе «лотоса», лежала какая-то старая книга с неровными краями страниц. Тонкие длинные пальцы держали палочку, на кончике которой будто свернулся в шарик лучик света, озарявший пожелтевшие страницы, саму девушку и некоторое пространство комнаты. Было ясно видно, что молодая особа крайне сосредоточена – на ее лбу залегла тонкая вертикальная морщинка, спускаясь к переносице, кроме того, она время от времени длинным ногтем безымянного пальца правой руки почесывала изогнутую правую же бровь. Жест довольно странный, но его девушка не замечала. Или не хотела замечать. Вдруг ее лицо на миг прояснилось, и на тонких губах появилась ухмылка, отдаленно напоминающая довольную улыбку человека, наконец-то добившегося того, к чему он так долго стремился. Захлопнув книгу и погасив свет палочки, девушка поднялась и подошла к окну.
Да, сегодняшняя ночь, несмотря на средину августа, выдалась по-сентябрьски прохладной: свежий воздух проник в комнату, заставив стоящую у окна волшебницу передернуть плечами, скрытыми под водопадом темных волос.

Морвен Лестрейндж нельзя было назвать особой, склонной к долгим бессмысленным рассуждениям над смыслом бытия, однако сегодня ее потянуло пофилософствовать. Или это виной всему книга?..
Бледноликая Селена, владычица ночи и хозяйка чернильно-синего неба с рассыпанными по его пустоши яркими точками далеких звезд, что тебе с этого мира? Ты каждую ночь все с тем же безразличным спокойствием и гробовым безмолвием взираешь на эту землю, ничем не изменившуюся за то время, что тебя не было… Зато ты помнишь эпохи… Эпохи взлетов и падений человеческой мысли, радостей и горестей людской жизни, рождений необузданных и непонятых талантов уникумов-индивидуалистов… Все так же беспечно наблюдаешь за нами в компании твоих вечных спутниц, холодных острых звезд, радостно мерцающих в небесной вышине…

…///…

- Знаешь, малышка, ты похожа на звезду.
- Такая же яркая? - немного удивленный взгляд синих глаз.
- Такая же холодная и равнодушная… - блики огня в коньячных.
- Зато такая же заметная, - холодная ухмылка тоненьких детских губ.
- И такая же далекая…

…///…

Вспомнив разговор трехлетней давности, Морвен Лестрейндж закрывает окно и отправляется спать.
На полу у кровати лежит книга в черном кожаном переплете, тускло поблескивая своими отделанными серебром углами и вязью красивых букв: «Демоны Древних»…

…Морвен – одно из проклятых имен владычицы Смерти, жены Лорда Разрушения, ужасной Лилиту, имя которой с течением эпох сократили до Лилит. Ее описывали как высокую темноволосую женщину необычайной красоты, но тех, кто знал, что кроется под ее красою, уже нет в этом мире. Она прекрасна, как рассвет, но кровожадна, как стая разозленных вампиров. Ей поклоняются, ее призывают, когда надежда иссякает. Хозяйка Долины Мертвых знает, чего хочет и смерть тому благословленное спасение, кто встанет у нее на пути. Действительно, только сам Дьявол мог додуматься сокрыть такое Зло внутри невинного ангельского обличия…


***
Двумя днями ранее.
- Эй, малышка, не поздороваешься с усталым родственником? - тихо сказал Рабастан племяннице, удобно устроившейся с ногами в кресле и толстой книгой в руках.
Девушка вскидывает голову, одной рукой взлохмачивает волосы, и ее раздраженно-удивленный взгляд тот час исчезает. Она быстро вскакивает с кресла и бросается в объятья мужчины.
- Ну наконец-то, - нежно ворчит она, - я уже подумала, что забыл сюда дорогу.
- И желание свернуть мне шею, наверное, только первый пункт твоей мести? - веселые огоньки сразу же оживляют коньячные глаза.
- Тебя вообще стоит убить. Навсегда и без права воскрешения, - девчонка лукаво щурит смеющиеся глаза.
- О, так оказывается, убить можно и на время? - Рабастан не сдержал насмешливого тона, зная хобби своей племянницы – некромантию с демонологией. Правда, ими она заниматься особого желания не выказывает, а вот юмор у нее определенно настроен на волну этой сферы магии: тонкий и очень черный. Не дожидаясь ответа, мужчина отстраняет девушку от себя и загадочно произносит:
- А у меня для тебя что-то есть…
- Так нечестно. Ты – шантажист, - заявляет племянница, хотя глаза ее блестят в предвкушении чего-то нового.
Рабастан берет странного вида сумку (гибрид-чемодан, как про себя называет ее девушка) и с невозмутимым видом достает оттуда что-то большое и черное. Этим «большим и черным» оказалась книга.
- Вот, - говорит волшебник, протягивая увесистый том племяннице.
- Для общего чтения? - с издевкой спрашивает та, хотя принимает подарок и аккуратно, бережно разматывает слои черной ткани. Через несколько мгновений она не сдерживает радостно-благоговейного вздоха. Рабастан довольно улыбается – он знает, чем угодить девушке.
- Опять притащил ей какую-то дрянь, из-за которой она будет просиживать ночи напролет, читая у камина? - резкий женский голос нарушает атмосферу, царившую в гостиной.
- Я тоже рад тебя видеть, Беллатрикс, - безразлично, но с оттенком раздражения мужчина приветствует невестку, с некоторой долей мрачного удовлетворения замечая, как та поджала губы.
- Почему «дрянь» и почему «опять»? - намного холоднее, чем нужно, спрашивает Морвен, прижав книгу к груди и сузив синие глаза – явный признак сдерживаемого гнева.
- Потому что я так сказала, - отрезала Белла.
- С каких это пор тебя, мамочка, волнует, какую дрянь я читаю? - язвительно спросила девушка. Белла же, казалось, специально обошла основное содержание вопроса.
- «Демоны Древних», - фыркнула женщина, прочитав название книги. – А каким еще словом это назвать? Вместо того, чтобы заниматься Темными искусствами, тратишь время на ненужные байки!
- Демонология – одна из ветвей Темных искусств, Белла, - сдержанно говорит Рабастан, встревая в разговор матери и дочери, грозивший перерасти в ссору. – Я не понимаю, что тебе не нравится.
- Я и не думала, что поймешь! - ядовито молвила женщина, после чего исчезла в прихожей.
Рабастан замечает, как племянница устало прикрывает глаза и массирует правый висок: разбушевавшаяся ярость улеглась, сдавшись под напором силы мысли.
Наша девочка.
- Малышка, не злись, ты же знаешь свою мать…
Морвен только усмехается и с хорошо скрытой горечью тихо говорит:
- Если она ненавидит меня, какого Вельзевула** надо было меня рожать?..
- Эй, спокойней… - мягко говорит Рабастан, прижимая девушку к себе и ощущая, как напряжен ее стан. – Просто не обращай внимания, - продолжает он, гладя племянницу по голове. И потом шутливо-беззаботно добавляет: - И чем только вас в школе кормят? Ты опять подросла: вот, смотри, еще чуть-чуть, и…
- Буду вровень с твоим носом… - заканчивает за него Морвен, поднимая на мужчину взгляд. Затем, слегка улыбнувшись, обнимает его, отстраняется и идет наверх, к себе в комнату.
Рабастан задумчиво улыбается, глядя ей вслед, и вспоминая ее запах – горький, но свободный и притягательный – кофе. Хорошо прожаренное и только что смолотое. И еще – мартини. Странно, как можно такое сочетать? Хотя… На то она и Морвен Лестрейндж, чтобы «сочетать несочетаемое».
Повзрослела, малышка.

- Здравствуй, Стэн, - тихий голос брата нарушает тишину.
- Привет, Руди, - младший Лестрейндж даже не пытается скрыть усталость в голосе.
Родольфус подходит к Рабастану и, пожав ему руку, крепко обнимает.
- Рад снова тебя видеть, брат.
- Я тоже, Дольф, я тоже…

***

- Родольфус, я совершенно не одобряю этого увлечения Морвен! - яростно произносит мадам Лестрейндж.
Порядком подустав от недовольства жены, тот раздраженно спрашивает:
- Какого именно?
- Этого… этого чтения…
- Ты недовольна тем, что наша дочь читает? - издевательски спрашивает волшебник, изогнув бровь. – Ну извини, запрещать ей заниматься самообразованием я не намерен.
- По-твоему, эти мифы, эти россказни… Они способствуют ее самообразованию?!
- Замолчи, Белла! - Родольфус переходит на спокойный тон, однако в голосе его скользят металлические нотки. – Не смей говорить со мной в таком тоне, это во-первых. Во-вторых, пусть Морвен читает, что хочет, на ее успеваемость в школе это не влияет. Последнее: решайте свои недоразумения без меня. У меня нет ни желания, ни терпения выслушивать твои придирки к собственной дочери!
Беллатрикс вспыхнула, однако промолчала: в таком состоянии с Родольфусом лучше не пререкаться. Морвен, слышавшая весь разговор, с мрачной ухмылкой зашла в столовую.
- Доброе утро, папа. Доброе утро, мать.
- Доброе утро, дочка. Почему у тебя глаза красные? - тон Родольфуса спокоен, значит, можно не реагировать на Беллатрикс.
- Читала допоздна.
- И что это была за книга на этот раз? - хмыкнул мужчина.
- «Демоны Древних», папа.
- Норвежское издание семнадцатого века?
- Ага, - кивнула Морвен, довольно улыбнувшись через стол матери. – На латыни.
- Рабастан раздобыл? - спросил мужчина, уже отлично зная ответ.
- Да. Кстати, мне надо в Косой переулок, за вещами к школе. Можешь сегодня пойти со мной?
- Нет, мне сегодня надо к Ноттам. Сама справишься?
- Разумеется, - с готовностью кивнула девушка.
- Вот и отлично. Хорошего дня, дочка, - сказал Родольфус и поцеловал Морвен в лоб на прощанье.
- И тебе, отец.
Через пару минут Родольфуса в комнате уже не было.
Девушка с невозмутимым видом прошествовала в столовую, где принялась за завтрак. Сев напротив Рабастана и поздоровавшись, она взяла тост, намазала его джемом и, посыпав сверху перцем, сложила его пополам.
- Что? - наигранно удивилась она, наблюдая, как по лицу дяди расплывается улыбка. – Я всегда так ем!
- И вот где, спрашивается, тебя этому научили?
- Научилась, - поправила его Морвен. – И потом, главное не где, а как.
Рабастан вопросительно приподнял бровь. Девушка правильно расценила его жест, поэтому ответила:
- А вот это уже вселенский секрет.
Белла наблюдала, как ее дочь и деверь, одновременно ухмыльнувшись, синхронно орудуют столовыми приборами. Впрочем, привычку в задумчивости почесывать правую бровь и встряхивать волосами Морвен тоже переняла у своего дяди.
Лестрейнджи, что с них взять…


***
Пять лет назад.
Январь, 1992 год. Йоркшир.

На втором этаже родового поместья семьи Лестрейндж коридор в одной стороне ведет к лестнице, во второй – заканчивается вытянутым овальным помещением, стены которого оклеены толстым слоем темно-кровавого шёлка. На нем вышита история этого древнего рода, к которой Морвен еще с глубокого детства питала интерес. Между стежками – тысячи историй, между именами – сотни несказанного… Род, корнями уходящий в Темные века, черпающий свою мощь в крови инквизиторских зверствий; “Detur digniori”*** как первое сказанное еще во младенческом возрасте, впитанное с молоком матери…
Узкая ладошка скользит по почерневшему серебру вышивальных нитей, связавших и сломавших не одну судьбу. Проследив за ответвлениями, тонкие пальчики направляются к самым первым стежкам, на которых присутствует едва ощутимый, практически невидимый слой пыли. «Морган», гласит первое имя, чуть пониже которого мелким шрифтом значится «(1632 – 1700)». Вчитавшись во второе, соединенное с первым сначала тонкой линией с ответвлениями на концах, а только потом – связанное с ним двойной вязью серебряного шитья, которое гласит «Инанна» и «(1635 – 1698)», Морвен Лестрейндж непонимающе хмурится.
- Они были родными братом и сестрой, - раздается тихий голос прямо у нее над ухом: пока она разглядывала гобелен, к ней неслышно подошел Рабастан. – Да, основатели рода Лестрейндж, - твердит он в ответ на неверящий взгляд племянницы.
- Но… Это ведь кровосмесительство! - возмущенно говорит та.
- И? Это не помешало им стать родителями четырех сыновей.
- Но это...Аморально!
Рабастан в ответ хрипло расхохотался:
- В нашей семье такого понятия не существует, малышка. Изучив наше Родословное древо, ты сама в этом убедишься. Особое внимание советую уделить германо-скандинавской ветви… Найдешь там много чего занимательного, - будто советует мужчина, в упор глядя на девчонку. Та в ответ только отворачивается и ведет пальцем по тонкой линии, ведущей от основателей рода.
- Вельхеор, - бормочет девчонка, проводя по первому имени из четырех.
- Основатель английской ветви, - говорит Рабастан. - Видишь ли, каждый из наследников основателей жил в другой стране. Маркус переехал во Францию, Вильгельм осел в Пруссии, Тильстен остался в Финляндии.
- Наши предки – финны?! - с удивлением спрашивает Морвен.
- Голландцы, - отвечает волшебник, подходя ближе. – Если перевести фамилию Лестрейндж дословно, получится «чужак». Родители Моргана и Инанны, если верить архивам, скрывались от короля Нидерландов. Их занесло в Нормандию, где позже оказался Маркус, но там они не прижились. Зато получили фамилию, - хмыкнул Рабастан.
- Архивам? У нас есть архивы? - восклицает девчонка, не веря своим ушам.
- Разумеется. Поднимешься в библиотеку, не поленись, найди тома, посвященные нашему роду.
Девчонка практически сразу срывается с места и бежит к пыльным страницам старинных фолиантов.
То, что потом практически все оставшееся время каникул она проведет в компании гобелена и четырех пыльных книг, ее мало волновало.
Действительно, германо-скандинавская ветвь очень близкие родственники – родные братья и сестры женили своих детей, те – своих детей, переплетая судьбы своих наследников, смешивая кровь, превращая ее в такой концентрат, более голубой цвет которого имеет разве что летнее небо…
Еще странная вещь – не со многими семьями Лестрейнджи были в родстве… Фамилии повторялись очень часто, можно было подумать, что девушки – это тети и племянницы, или бабушки и внучатые племянницы… Еще в роду было очень мало дочерей. А если появлялась на свет девочка, от рождения носящая фамилию Лестрейндж, она вынуждена была сохранить ее – выйти замуж за Лестрейнджа – связать судьбу с кузеном или троюродным братом… И такое вплоть до средины двадцатого века!
Еще были странности – наследники старшего сына Вильгельма все носили имена демонов – были на гобелене и Абраксас с Левиафаном, и Горгона с Азазелем… Наследники младшего сына Маркуса носили имена, которые придумали благодаря названиям камней… Была Эмеральда, был Саппфириус… С Морионом Лестрейнджем она была знакома лично…
Изабель Лестрейндж была женой Генриха Малфоя, а вот Вельхеор женился на Элеанор Дарквуд… Французская ветвь семьи состояла в родстве с Делакурами, германская – тесно переплелась с родом Сторн, среди скандинавских родственников были даже русские фамилии…
- Ты должна чтить память о всех предках, малышка, - сказал тогда Рабастан, помогая разобраться в сложных родственных связях.
- Почему всех? - спросила девочка, недоумевая.
- Ты – Лестрейндж, - просто ответил тот.

Лестрейндж, малышка. Это проклятье и благословление одновременно. Для тебя – вдвойне… Тебе выбирать свой путь – будешь ты ламией или же нимфой, демонессой или невинным ангелом. Решать тебе. Только учти – выбрав дорогу, назад пути нет…

***

И Рабастану, и Морвен одновременно вспомнились эти события пятилетней давности. За девушку выбрали – она не подвела.
Достойная. Лестрейндж…







*Finis santificat media – Цель оправдывает средства (лат.)
** Вельзевул (Веельзевул, Вельзебуб, Вельзевуб, Веельзебут, Баал-Зебуб) - Великий демон, столь высокопоставленный и могущественный, что его нередко принимают за верховного вождя Адских сил вместо Сатаны. В действительности Вельзевул - вторая фигура в Аду, ближайший соратник и соправитель Сатаны-Люцифера.
*** Detur digniori – Да будет дано достойнейшему (лат.)