Heretique

«…Озари небеса, подарив им свой взгляд,
Но не дай мне вкусить того света злой яд…»



Декабрь, 1969 год.
Йоркшир.

Родольфус Лестрейндж был согласен на все, лишь бы избежать присутствия на Рождественском балу. Почему, спросите вы? Потому, что через несколько дней после бала будет дан еще один, на котором проведут официальную церемонию помолвки – его и Беллатрикс Блэк.
Он прекрасно знал еще с пятилетнего возраста, что ему в жены обещана самая красивая из дочерей Блэк, и что бы там не случилось, она выйдет за него замуж – по собственной воле или же наоборот. Они – чистокровные, и вольностей в выборе спутника жизни у них нет. По крайней мере, Беллатрикс красива, умна, хорошо воспитана и блестяще образована – так что сетовать на свою невесту не было смысла. Впору было сердится на фамильные традиции (или на того, кто именно эту традицию счел обязательной) – помолвка наследника рода должна состоятся в день его двадцатилетия. Портить себе двадцатый день рождения и, по совместительству, шестой день нового года, Родольфусу никак не хотелось, но воспитание брало свое: долг и обязательства – прежде всего.
Бальный зал родового поместья Лестрейнджей по случаю Рождества украшен соответственно – красивая ель в одном из углов помещения, по периметру которого на стенах развешаны гирлянды из елочных ветвей; традиционное украшение – омела – хвала Мерлину, отсутствует. Лестрейнджи не слишком верили в предрассудки, что Рождество без омелы – к неудаче.
- К счастью, мы знаем, как с ней бороться, - отшучивается Теодор Лестрейндж уже далеко не первый год.
Родольфус и Рабастан стоят у шикарной лестницы напротив парадного входа, и, как подобает наследникам чистокровного рода, со всеми традиционными почестями встречают гостей вслед за отцом.
Блэки, как, впрочем, и всегда, прибывают предпоследними. У Родольфуса создается впечатление, что это специально, дабы привлечь больше внимания к своей персоне. Сегодня с четой Блэк прибыла и их старшая дочь, Беллатрикс, коей и суждено в скором будущем стать миссис Лестрейндж.
Родольфус вздыхает и направляется к отцу, поприветствовать гостей.
Молодой волшебник с некоторым весельем встречает раздраженно-злой взгляд черных глаз, на самом дне которых пляшут золотистые огоньки – отблески сотен свечей, парящих в воздухе. Тщательно скрытое негодование Беллатрикс вот-вот вырвется наружу, и Родольфус с удивлением отмечает, что ему бы хотелось на это взглянуть. Улыбнувшись своим мыслям краешком губ, он подходит к будущей жене и целует ее тонкое запястье.
Едва заметная, кривоватая усмешка искажает губы Беллатрикс перед тем, как она язвительно молвит:
- Оставьте этот фарс, мистер Лестрейндж.
- Как Вам угодно, мисс Блэк.
- Вы слишком самоуверенны.
- А Вы – слишком категоричны.
- Вас это не устраивает?
- А Вас, Белла?
Родольфус специально выделяет это обращение. Уловка сработала – ярость на пару мгновений все же озарила агатовый взгляд. Но надо отдать должное выдержке – маска равнодушного созерцания тут же вернулась на место.
- Я не давала согласия на фамильярное обращение ко мне.
- Как и на брак, собственно говоря.
Белла пробует вырвать руку из ладони Лестрейнджа, но его пальцы крепко сжимают запястье.
Круг замкнулся.
Тень обреченности мелькнула в глазах обеих, но они были слишком заняты, чтобы обратить на нее внимание.
- Таково решение родителей.
Дань крови, думает про себя Родольфус, отмечая, что голос Беллы дрогнул.
- И против их воли Вы не пойдете, - резюмирует волшебник.
- Зато пойду против Вашей, - парирует она.
- Вам недолго осталось идти против нее, - немного предостерегающе произносит Родольфус, сузив шоколадные глаза.
- Посадите меня в клетку? – дерзко.
- Салазар упаси! - весело. И потом, уже более серьезно: - Вы в ней с рождения, дорогая…
- Да как вы смеете… - шипит Беллатрикс, отказываясь принять поражение.
- На правах будущего супруга, - отрезает Родольфус, чуть сильнее сжав ее запястье. Затем – ведет ее в бальный зал, где уже собрались все гости.

Через две недели состоялась официальная церемония помолвки Родольфуса Лестрейнджа и Беллатрикс Блэк.
Начало новой жизни, думается Рабастану, когда он наблюдает за старшим братом и его невестой. Теперь в игру вступает время: зерна брошены, и что из них прорастет – никому не известно.



Несколько дней спустя.

В кабинете Теодора Лестрейнджа всегда царит идеальный порядок – мужчина отличается прямо-таки параноидальным педантизмом. Рабастан, приветствуя отца и старшего брата, садится в одно из кресел у камина в ожидании новостей.
Для чего его сюда позвали – он совершенно без понятия, однако, раз вся семья в сборе (вот как раз и матушка появилась), видимо, это что-то важное.
Теодор осуждающим взглядом смотрит на жену, однако позволяет ей начать разговор. Женщина не теряет ни мгновенья:
- Рабастан, поскольку ты уже не ребенок, мы с отцом решили, что затягивать с твоей помолвкой нет смысла.
О, неужели?..
Родольфус неверяще уставился на мать, Рабастан же, совершенно сбитый с толку этим заявлением, последовал примеру брата.
Помолвка – месть за то, что смею Вам часто перечить?
- И кто же обещан мне в жены? - с цинизмом, совершенно несвойственным для тринадцатилетнего мальчика, спрашивает Рабастан.
- Мадлен Эйвери, - торжественно объявляет миссис Лестрейндж.
Действительно? А я уж было подумал, что роль моей супруги уготована еще одной мисс Блэк.
Рабастан поднимается с кресла, подходит к матери и тихо говорит:
- Помолвки не будет.
Констанция Лестрейндж мгновенно вскидывается разозленной коброй:
- Это решено и обсуждению не подлежит!
- Кем решено?
- Рабастан, мы считаем, что это мисс Эйвери – выгодная партия для тебя, - произносит Теодор Лестрейндж непреклонным тоном.
- Отец, mama, - Родольфус, как всегда, вовремя: у него чутье на ссоры, и он отлично умеет сводить их на нет. – Рабастан еще слишком юн, чтобы проводить церемонию помолвки. И к тому же, Мадлен еще слишком мала, чтобы осознать всю важность этого факта…
Руди, я у тебя в долгу…
Разговор о помолвке перенесли, несмотря на протесты мадам Лестрейндж.
Если бы она знала, что через пять лет, в восемнадцатилетнем возрасте, Рабастан объявит ей, что не собирается женится на Эйвери и уедет в Скандинавию, она бы настояла на своем. Если бы она знала, что Рабастан останется в Финляндии и будет навещать их только раз в год, то настояла бы на свадьбе сразу после окончания школы. Если бы она знала, что потеряла контроль над младшим сыном еще пять лет назад, то наверняка под Империо заставила бы его согласится на все ее условия. Но она этого не знала. Как и того, что клетка, в которой находились все без исключения чистокровные с самого рождения, не властна над ее сыном…



***
Сентябрь, 1996 год.
Хогвартс.

Дожидаясь кареты, Морвен стояла на станции Хогсмида.
Ни Мун, ни Блейза нигде не было видно, и девчонка предположила, что те двое либо уже укатили к школе (что невозможно), либо затерялись в толпе (что подозрительно). Откуда-то справа появился Малфой и, заметив сокурсницу, вальяжной походкой направился к ней.
- Скучаем, Лестрейндж?
- Достаешь, Малфой, - со вздохом огрызнулась Морвен: сейчас не было ни настроения, ни желания с ним общаться.
- Где твои манеры? – притворно возмутился парень.
- В фамильном склепе, - в тон ему.
- Лестрейндж, если у тебя нет настроения…
- Браво, - перебила его девушка, - просто чудеса дедукции! И как же это до тебя дошло?
- Не ерничай!
- А что ты сделаешь?
- Так, ребята, успокоились, - резко оборвал обоих Блейз, появившись из ниоткуда. Лисандры, как отметила про себя Морвен, с ним не было.
- Блейз, не мешай мне общаться с моим троюродным братом, вервольф его покусай…
- Лестрейндж… - начал было блондин, как Блейз схватил Морвен за руку и потащил к только что прибывшей карете. Компанию в поездке к школе им составили двое рейвенкловцев, так что друзья благоразумно решили молчать.

Большой зал встретил слизеринку шумом, гамом и смехом учеников. Из-за стола факультета Морвен и Блейзу махнул рукой Лисандра, приглашая сесть рядом. Блейз вздохнул, но направился к ней.
- Я чего-то не поняла, - тихо говорила девушка, пока они шли к столу, - вы объявили перемирие?
- Какое там, - мрачно ответил парень, - но родители настояли на том, чтобы мы вели себя так, будто счастливы по самое не хочу и с нетерпением ждем свадьбы.
Морвен было думала захохотать, но вовремя осеклась – несчастный вид Блейза не позволял смеяться.
- Привет, Морвен!
- Привет, Лисси! Как лето прошло?
- Никак, - буркнула та. – Клянусь Морганой, я во Францию больше не поеду…
Не пожелав выслушивать прямо сейчас все подробности путешествия Лисандры к тете, Морвен повернулась к Блейзу:
- А твое?
Тяжелый взгляд синих глаз все сказал.
- Ясно все с вами, - устало вздохнула девушка и принялась рассматривать студентов и преподавателей, не забывая время от времени уделять внимание сидевшему рядом Забини.
Вообще-то, Морвен всегда забавлял тот факт, что Блейз всегда садился рядом с ней, но напротив Лисандры, будто все время выражая протест против навязанной невесты.
Интересно, какие обороты примет ваша взаимная ненависть в этом году…



Несколько дней спустя.

Морвен дремала уже несколько минут, положив голову на толстенную книгу по Трансфигурации.
В библиотеке было непривычно много студентов-старшекурсников: Макгонагалл задала всем огромное сочинение по превращению живого предмета в неживой, и теперь, вместо того, чтобы наслаждаться чудесным пятничным послеобеденным ничегонеделаньем, Морвен вместе с однокурсниками сидела в "святыне знаний", как выражались все студенты.
- Мисс Лестрейндж, это библиотека, а не спальня!
Кудахтанье мадам Пиннс, книжного кошмара всего Хогвартса, прогнало дрему не только с упомянутой ею особы, но так же со всех присутствующих.
Морвен медленно подняла голову с фолианта и оглядела читальный зал: пять слизеринцев, два хаффлпаффца, Грейнджер с Гриффиндора и где-то дюжина рейвенкловцев.
- Если вам больше не нужна книга, будьте добры вернуть ее на место, - продолжала гнуть свое библиотекарша.
- Она мне еще пригодится, - отрезала Морвен, поудобнее садясь на жестком стуле.
Мадам Пиннс только кинула на нее яростный взгляд и отправилась наблюдать за другими студентами – не дай Мерлин испортят ее драгоценные книги.
- От ее взгляда впору превращаться в кучку пепла, - хмыкнул Блейз.
- У меня иммунитет, - сонно возразила Морвен. – Когда твоя мать – Беллатрикс Лестрейндж, то тебе и василиски нипочем…
Блейз улыбнулся и взлохматил длинные волосы девушки. Только та хотела возмутиться такой наглости, как сбоку послышался голос:
- Если вы не занимаетесь, то не задерживайте книгу – она нужна другим.
Морвен обернулась и удивленно приподняла брови – перед ней стояла та девчонка с Гриффиндора, Грейнджер.
- Перед тем, как начать разговор, воспитанные люди здороваются, - с иронией молвила слизеринка, откидываясь на спинку стула. – Но, судя по всему, ты к этой категории не относишься.
Девушка вспыхнула и хотела было что-то сказать, как сзади послышался голос, лениво растягивающий слова:
- Что прогнило в Датском королевстве, раз гриффиндорка снизошла к общению с простыми слизеринцами?
- Заткнись, Малфой! - отрезала та.
- Грейнджер, скажи, это у всех гриффиндорцев такой скудный словарный запас, или ты – исключение? - с весельем поинтересовался Блейз, даже не обращая внимания на тот факт, что он сидит, а девушка, к которой он обращается – стоит.
Дань крови, про себя усмехается Морвен.
Девушка, сжав кулачки и сузив глаза, разворачивается на каблуках и быстрым шагом идет прочь, держа спину очень прямо.
- А я так надеялся поболтать с мозгом всея гриффиндора, - трагическим тоном молвил Блейз.
- Не судьба, - подыграл ему блондин.
- Малфой, - опомнилась Морвен, - Ты и книги – вещь несовместимая. Так что сделай одолжение - просвети нас, какого дементора ты приперся в библиотеку?
Блондин усмехнулся и ответил:
- Через полчаса тренировка.
- А я-то думала, ты открыл тринадцатый способ применения крови дракона и решил проверить по трактатам, не исключает ли он применение закона Голпалотта на практике…
Слизеринец пропустил колкость мимо ушей.
- Без опозданий, - добавил он, уже направляясь к выходу из библиотеки.
Морвен и Блейз синхронно вздохнули и начали собирать свои вещи.

- У меня идея, - немного сердито начала девушка, когда они уже шли на поле, - давай столкнем Малфоя с метлы.
Блейз рассмеялся и согласно кивнул, а спустя пару мгновений сказал:
- Эл, это не твоя ворона?
Морвен повернулась в указанную сторону – и точно, на ветке дерева сидела черная птица.
- Это ворон, во-первых. И попрошу не говорить о нем в таком тоне, это во-вторых, - пафосно молвила девушка, подзывая к себе птицу и забирая у нее письмо.
- Странно, почта приходила вчера, - задумчиво сказал Блейз, но Морвен его не слушала – она с нежностью смотрела на обратный адрес отправителя: «Suomi, Rovaniemi», гласила надпись. Быстро распечатав конверт, девушка радостно улыбнулась: почерк Рабастана Лестрейнджа она узнала бы среди миллионов похожих. Первая фраза была до боли привычной и любимой:
«Здравствуй, малышка…»