Том 2. Глава 50. Переселение душ

Из груди Йоко вырвались какие-то хриплые и рваные смешки. Видимо, это и была золотая середина между гомерическим истеричным смехом и отчаянным плачем.

Но Кодзу и Соскэ терпеливо ждали ответа, и Накамура решила их не разочаровывать. Правда, вышло все как всегда шиворот-навыворот. Мозг, перегруженный обилием новой информации, которую просто невозможно принять, как должное, решительно пошел на попятную. Поэтому когда Йоко раскрыла рот, чтобы дать Айзену-старшему достойный ответ, ее, что называется, понесло.

– Надо же, какая неожиданность, – сквозь хихиканье говорила она. – Черт, я даже рассердиться как следует не могу. А чего вы, собственно, от меня ожидали? Что я начну выдвигать обвинения? Мне казалось, вы лучше меня знаете, капитан Айзен. Кстати, раз Кодзу ваш отец, а меня он, можно сказать, удочерил, значит, вы мой старший брат? Ой, не могу! Вот так живешь, живешь и вдруг обнаруживаешь, что у тебя, оказывается, есть такая родня. – Плечи девушки тряслись от кое-как сдерживаемого смеха, а из ее эмоционального фона начисто исчезли все намеки на серьезность. – Как вам не стыдно, капитан? Такой большой взрослый дядя, а обижали бедную маленькую Йоко. С младшими сестрами так не обращаются! – обвинительно ткнула она пальцем в Соскэ. – Почему вы не покупали мне конфеты? Не читали сказки на ночь?

Накамура понимала, что ее начинает всерьез заносить, но остановиться и заткнуться наконец было выше ее сил. Впрочем, ее собеседники оба казались вполне довольными ситуацией и слушали ее бредовую болтовню с видимым удовольствием и даже одобрением.

– После таких обвинений я просто обязан исправиться, Накамура-кун, – хмыкнул Соскэ. – Так и быть, когда все это закончится, куплю тебе пачку леденцов. Кто бы мог подумать, что тебе так мало нужно для счастья…

Йоко вновь зашлась в приступе истерического хихиканья и поэтому ничего не ответила на этот выпад. Капитан, поняв, что девушка сейчас в неадеквате и не способна вести хоть сколь-нибудь осмысленную беседу, послал отцу вопросительный взгляд.

– Сколько еще?

Кодзу соединил ладони в молитвенном жесте и на несколько секунд закрыл глаза, ища необходимый источник реацу.

– Сейчас начнется, – объявил он через минуту.

И стоило ему это сказать, как сидящая до этого на крыльце рядом с Соскэ и глупо смеющаяся Йоко внезапно выпучила глаза от обрушившихся на нее ощущений. Истошный крик сорвался с губ, когда ее грудь пронзила вспышка ослепительной боли, словно внутри неожиданно лопнул сосуд с концентрированной кислотой, и сейчас она начала разъедать тело изнутри. Схватившись за свое косодэ, будто надеясь рукой вытащить источник боли наружу, Йоко рухнула под ноги Кодзу, извиваясь, как в агонии, и кусая губы в кровь.

Явно ожидавший чего-то подобного старик тут же бросился к девушке, аккуратно уложив ее на спину и приложив к вискам свои сияющие холодным голубым светом ладони.

Мир перед глазами Накамуры померк, все слилось в одно сплошное блеклое пятно. И все ее мысли свелись к одному простому желанию: пусть все это закончится. И все действительно закончилось. Почувствовав на своих висках чьи-то теплые руки, Йоко вдруг поняла, что боль мало-помалу поутихла. Но от испытанной перегрузки и разум, и тело решительно забастовали, требуя передышку, поэтому в сознание девушка так и не пришла, провалившись не то в сон, не то в какое-то полузабытье.

– Уф, – облегченно вытер катящийся по лбу пот Кодзу, когда Йоко, наконец, затихла. Старик обессилено уселся прямо за вымощенный камнями пол рядом с ней, с трудом переводя дух и тяжело дыша.

– Неужели все настолько плохо? – осведомился Соскэ.

– Не настолько, но могло быть и лучше, – отозвался тот. – Я с трудом удержал ее тело от распада, не дави на нее слишком сильно. Она совершенно не знакома со своей истинной силой и не готова обладать ей.

– Разве ты здесь не для этого? – хмыкнул Айзен-младший. А потом перевел задумчивый взгляд на лежащую Йоко, лицо которой, еще недавно обезображенное гримасой нестерпимой боли, сейчас приобрело умиротворенное выражение. – Ничего, привыкнет, – добавил он. – А пока посмотрим, как будут разворачиваться события.





Йоко не понимала, что с ней происходит. Она точно помнила, что сидела в квартале Совета сорока шести вместе с Кодзу и капитаном Айзеном, который каким-то образом оказался его сыном. А потом эта боль и тьма. И вот сейчас снова свет, такой нестерпимо яркий, что режет глаза. И она почему-то медленно идет по какому-то узкому мосту в сопровождении четырех мужчин в закрывающих лица масках. И все, что ее окружает, по какой-то причине кажется ей больше привычного. И тело совсем не слушается.

Это продолжается какое-то время, а потом она неожиданно бросается к ограждению моста и смотрит вдаль, куда-то в район лестницу, у подножия которой она сражалась с Ичиго. Только сейчас оттуда исходит реацу капитана Кучики и очень-очень слабый источник реацу Абарая. Что там случилось?!

– Ренджи! – против воли сорвался с ее губ крик. Чужим, но очень знакомым голосом. – Дурак, что же ты!.. Ты же не мог!..

– А, Рукия-чан, доброе утро. Как поживаешь?– внезапно раздался голос Гина, и Йоко повернулась к нему.

Капитан Третьего Отряда невозмутимо шел ей навстречу с присущей ему хищной грацией, словно зверь, всегда готовый к атаке. И Накамура была рада его видеть, как никогда раньше, потому что Ичимару всегда знал ответы на все вопросы и уж точно был в курсе того, что сейчас случилось с ней.

А потом внезапно оборвала себя на полумысли, потому что до нее вдруг дошел смысл сказанного им только что. Он назвал ее Рукия. Почему? И тут же пришло понимание. И объяснение тому, почему же мир кажется ей несравнимо большим. И всего остального. Как такое может быть? Почему она смотрит глазами Рукии?

– Ичимару… Гин… – произнесла Кучики, и, будь у Йоко сейчас ее тело, то точно по спине побежали бы мурашки. Сколько страха и неприязни прозвучало в этих двух словах.

– Нет-нет-нет, – Гин замер в нескольких метрах от нее и покачал головой. – Так не пойдет. Ты же часть благородного клана. Где твои манеры? Ведь для тебя я капитан Ичимару. Твой братец будет недоволен, если узнает.

– Прошу прощения, капитан Ичимару, – ответила Рукия ледяным голосом, в котором не было ни намека на извинение.

Тот в ответ только тихо рассмеялся.

– Ну-ну, не стоит быть такой серьезной, Рукия-чан, – сказал он. – Не буду я на тебя жаловаться. Мы ведь боремся за одно дело, разве нет?

– Тогда зачем вы здесь? – осведомилась девушка.

– Да незачем, – беззаботным тоном отозвался он. – Так, мимо проходил, а тут ты идешь.

Йоко почувствовала себя странно, словно из нее разом вышибли весь воздух. Шею будто стянули невидимые веревки, стало нечем дышать, а по всему телу пошел неприятный холодок. Смерть опять дышала ей в затылок, сковывая по рукам и ногам и не давая пошевелиться. А перед глазами быстро мелькали образы, которые Накамура еле-еле успевала разглядеть. Вот Рукия, еще тогда студентка, сдает Гину тест по кендо. Вот она идет по коридору вслед за капитаном Кучики, они останавливаются рядом с Ичимару. Капитаны стоят и разговаривают, а девушка стоит позади, дрожа с головы до ног.

И так далее. Йоко помнила, что Рукия еще с академии на дух не переносит Гина, и, видимо, с годами это чувство лишь окрепло, потому что она всем своим существом ощущала, как подруге сейчас хочется высказать все, что она думает.

– В чем дело? – вновь вырвал ее из мыслей голос Гина. – Ты о чем-то задумалась?

– Нет, – покачала головой Рукия, не собираясь вдаваться в подробности.

– Кстааати, – внезапно протянул он. – Мне кажется, что переживаешь ты зря. Абарай вроде бы еще жив.

Рукия, до этого представлявшая собой комок нервов из-за того, что не могла толком почувствовать реацу Ренджи, как-то неожиданно успокоилась, опять посмотрев на то место, где явно недавно сражались ее брат и Абарай.

– Хотя, наверное он скоро помрет, – безразлично хмыкнул Гин. – Какая жалость. Приложить столько сил, чтобы тебя спасти, и все впустую.

– А ну закрой свой рот! – не своим голосом рявкнула Кучики, смерив Ичимару таким взглядом, что если бы им можно было убивать, тот моментально рухнул бы замертво.

– А в чем дело? – скосил на нее глаза он. – Боишься? Боишься, что Абарай уже того, и все остальные, кто пришел за тобой, тоже? Утверждаешь, будто не боишься смерти? Глупости. Если боишься чужой смерти, значит, боишься и своей.

Рукия сжала пальцы в кулаки, но пропитанные реацу веревки, что связывали ее руки за спиной, не позволили ей пошевелиться. Так что оставалось только стоять и скрипеть зубами от бессилия. А что еще она могла поделать?

– Хочешь, я тебе помогу? – неожиданно резко перевел тему Гин, чем вогнал Кучики в самый настоящий ступор. Впрочем, не ее одну. Йоко тоже такого не ожидала. А уж как опешили и одновременно напряглись сопровождающие Рукию мужчины, и говорить не надо. Прекрасно понимали, что если он всерьез захочет воплотить это в жизнь, они не станут для него помехой.

– Э?

– Капитан Ичимару? Вы что?

– Вы это серьезно?

Он, не обратив ни малейшего внимания на их оторопь, спокойно подошел ближе.

– Ну, а что тут такого? Мне не трудно, – усмехнулся он. – Могу и спасти. И тебя, и всех твоих друзей.

«Что за бред?!» – очень хотелось закричать Йоко, но тело Рукии ее не слушалось. Мысли в голове как с ума сошли и походили больше всего на растревоженный пчелиный рой, выдавая тысячу предположений в секунду. Это что, часть плана капитана Айзена? Спасти Рукию от казни? Но зачем ему это?

– Шутка, – Гин, положив руку на голову Кучики, усмехнулся ей прямо в лицо и прошествовал мимо, махая на прощание. – Пока-пока, Рукия-чан. Увидимся на холме Сокъоку.

Как же Накамуре в этот момент хотелось врезать ему. Больше, чем когда-либо. Чем когда он издевался над ней, когда скрывал от нее что-то, когда нагло врал ей в лицо. Все это не шло ни в какое сравнение с тем, каково сейчас пришлось Рукии. За то время, что она сидела в камере, она наверняка морально готовилась к казни. А он что сделал? Дал ей надежду, растревожил душу, а потом просто взял и обрубил крылья. И сейчас Йоко, чувствуя, как затряслась от накатившей истерики Рукия, ненавидела его ничуть не меньше, чем подруга.

Гин шел по мосту нарочито медленно, чтобы она не теряла его из виду. Но Рукия не смотрела на него. Тело внезапно перестало слушаться и ее, ноги отказались держать, и девушка рухнула на колени. Отчаянный крик разорвал в клочья повисшую было тишину. Рукия кричала так, словно хотела таким образом исторгнуть из себя хотя бы часть того ужаса, что переполнил ее душу.

Хмыкнув, Ичимару ушел в сюмпо.





Сдавленно охнув, Йоко пришла в сознание, схватившись за голову. Боль пульсировала в висках так отчаянно, словно ее череп насквозь пронзил чей-то занпакто. Придав телу сидячее положение, Накамура пыталась прийти в себя. Получалось не слишком-то. Все тело, не только голова, болело, как если бы она тренировалась десять дней без малейшей передышки.

Но что все это было? Ей показалось или она действительно только что смотрела глазами Рукии? И видела Гина. Ее последнее желание заехать по его лисьей физиономии внезапно так резко дало о себе знать, что сомнений быть не могло. Но как это могло произойти? Почему именно Рукия? И почему сейчас?

– Вижу, ты очнулась, Накамура-кун, – лица капитана Айзена она не видела, потому что он сидел где-то позади нее, а повернуться было выше ее сил, но она по голосу слышала, что он улыбается в своей обычно манере.

– На, выпей, – возник перед ней Кодзу, сев на корточки и протягивая пузырек с какой-то жидкостью. – Тебе станет легче.

По идее, следовало спросить, что же там, получить гарантию, что не станет хуже, и еще много чего, но Йоко сейчас было так плохо, что она схватила бутылек и опустошила его за один глоток. Как ни странно, ей действительно стало легче. Прошла ломота во всем теле, и Накамура, наконец, повернулась к виновнику ее нынешнего состояния.

– Не хотите объяснить все, капитан Айзен? – поинтересовалась она, смотря в его карие глаза.

– Накамура-кун, если я начну рассказывать тебе абсолютно обо всем, что происходит в мире, мы и через тысячу лет не закончим, – хмыкнул он, с улыбкой наблюдая за своим лейтенантом. – Тебе стоит конкретизировать свои вопросы.

Да что б тебя! К желанию Йоко врезать Гину добавилось желание врезать Соскэ. И остановило ее, пожалуй, только то, что в этом случае он затянет с объяснениями еще дольше.

– Я только что видела Гина, – сказала она, послав к черту формальности вроде «капитана Ичимару». – Я смотрела глазами Рукии. Ее вели на казнь. И Гин был там, разговаривал с ней.

Айзен медлил с ответом несколько секунд, внимательно, уже без всякого намека на улыбку смотря на Йоко. Потом на миг переглянулся с Кодзу и снова перевел взгляд на Йоко.

– Видишь ли, Накамура-кун, – наконец, заговорил он. – Так уж вышло, что связь есть не только между нами, но и между тобой и Рукией. Разве ты не заметила, что с того момента, как она вернулась с задания в Каракуре, ты чувствовала себя странно. Постоянные эмоциональные перепады, пока она находилась в камере Шестого отряда. И чувство, словно внутри тебя какая-то пустота.

Йоко смотрела на него во все глаза. Он действительно знал, о чем говорил, как нельзя более точно описывая её состояние. Вот только до этого момента девушка как-то не сопоставляла факты, чтобы понять, что все это и правда началось с возвращения Рукии и временно прекратилось, когда ее заперли в Башне раскаяния, стены которой не пропускают реацу.

– Ой-ой, вижу, вы еще не наговорились, капитан Айзен, – заметил появившийся рядом с ними из сюмпо Гин, в то время как Кодзу куда-то благополучно исчез. Йоко настолько сосредоточилась на словах Соскэ, что совершенно перестала обращать внимание на старика.

– Мы уже почти закончили, Гин, – спокойно отозвался тот.

– Ни черта мы не закончили, – возразила Накамура. – И не закончим, пока вы не объясните мне, что за хрень со мной творится. И что вы вообще задумали.

– А вот это, кстати, и мой вопрос, – знакомый низкий голос, раздавшийся со стороны входа в квартал, не дал Йоко дальше развить свои мысли и заодно высказать Гину, что она думает о его идиотских выходках.

Повернув голову, троица увидела капитана Хитсугаю, который ужасно запыхался явно после долгой пробежки и сейчас пытался отдышаться. А одновременно с этим смотрел на капитана Айзена, отказываясь верить своим глазам. Кажется, определенно не его он ожидал здесь увидеть.

– О, привет, Хитсугая-кун, – невозмутимо приветствовал его Соскэ, в типично гиновской манере махая Тоширо рукой.

– Айзен? – Хитсугая взял себя в руки на удивление быстро. – Так ты жив?

– Ну разумеется, – подтвердил он. Никакого удивления в его эмоциональном фоне Йоко не чувствовала, из чего сделала вид, что появление Тоширо входило в план. Ну или что капитан учел такую вероятность.

– Простите, видимо, он следовал за мной, а я и не заметил, – Гин развел руками в жесте «А что я? Я ничего. И вообще я тут ни при чем».

– Я с самого начала подозревал, что ты замешан во всем этом, Ичимару, – буквально прошипел Хитсугая. – У тебя это на лице было написано. Но ты, Айзен… Когда вы двое успели спеться?

Йоко неожиданно успокоил тот факт, что причислять ее к этой «компании заговорщиков» Хитсугая не стал.

– Еще до вторжения рёка? – оставалось только удивляться, как при его маленьком росте – метр с кепкой – он умудрялся смотреть на мятежных капитанов сверху вниз.

– Разумеется, до, – кажется, капитана Пятого отряда откровенно забавляло происходящее, потому что в его взгляде было такое превосходство, что даже Йоко, на которую он не смотрел, передернуло. – Еще когда я только стал капитаном, мне стало ясно, что лучшего лейтенанта мне не найти.

– Значит, все это время и Хинамори, и мне, и своим подчиненным, и другим шинигами в Обществе душ, ты всем врал! – в помещении внезапно похолодало градусов на десять, и Накамура зябко передернула плечами, чувствуя, что этот нестерпимый холод исходит из замершего в дверях Тоширо.

– Ко мне-то какие претензии? – пожал плечами Айзен, нагло игнорируя перемену настроения своего собеседника. – Я никому не врал. Не моя вина, что никто из вас не потрудился разглядеть настоящего меня.

– Так-таки и никто? – вдруг буркнула за его спиной Накамура достаточно громко, чтобы ее услышали все присутствующие.

– Никто не потрудился? – воздух в комнате стал таким холодным, что пошел пар изо рта. – Хинамори так восхищалась тобой! Была готова на все, чтобы оказаться ближе к тебе. Тренировалась, вкалывала, как проклятая, и стала твоим третьим офицером.

– Я знаю, – кивнул Соскэ. – Людьми, которые тобой восхищаются, всегда намного проще управлять. Восхищение застилает глаза и совершенно не способствует пониманию. Запомни это, Хитсугая. – И, не дав тому что-либо сказать, добавил. – Как бы там ни было, я что-то не вижу здесь Хинамори. С чего такое беспокойство за нее? Подумал бы ты лучше о себе.

– Как ты посмел предать ее доверие?! – рявкнул Тоширо, и его реацу одномоментно возросла в десятки раз. – Как ты посмел предать доверие всех?!

– Доверять кому-то – это вообще нелепая привычка, – пояснил тот. – Привычка слабаков, которые в силу своей немощности тянутся к более сильному в поисках защиты.

Хитсугая ничего не ответил, вместо этого выхватив из ножен свой меч. Йоко напряглась. Вот уж чего она точно не хотела, так это оказаться в эпицентре битвы капитанов. А учитывая, что Хитсугая сейчас настроен более чем решительно, становилось действительно некомфортно. Ее же хлопнут, как муху, и не заметят.

Хлестанувшая во все стороны обжигающе ледяная реацу, заморозила все вокруг. Йоко даже заметить ничего не успела, как Гин просто схватил ее за шкворень и оттащил подальше при помощи сюмпо.

– Банкай, – негромко произнес Тоширо, решив не церемониться.

Вихрь духовной энергии на несколько секунд скрыл его от посторонних глаз. Когда снег улегся, Йоко увидела, как преобразился маленький капитан после второго высвобождения своего занпакто. Больше всего он сейчас походил на европейского дракона, обзаведясь широкими ледяными крыльями и длинным хвостом. Его руки и ноги тоже покрывала корка льда, не тронув только лицо.

– Дайгурен Хьёринмару.

Выглядело все это очень впечатляюще, и от Хитсугаи во все стороны хлестала реацу и ярость. И это он из-за Хинамори так взбеленился? Такая забота о ее чувствах накидывала ему сотню-другую баллов. Стало настолько холодно, что Йоко задрожала и предпочла наблюдать за происходящим из-за спины Гина, который как будто ограждал её от ледяной реацу Тоширо, сам при этом не испытывая ни малейших неудобств.

– Я тебя убью! – заявил Хитсугая, наставив на Айзена свой меч.

– Не стоит бросаться угрозами, которые ты не сможешь выполнить, – заметил Соскэ, не предпринимая никаких действий. Даже занпакто из ножен доставать не стал. – Ты слишком слаб.

Не говоря более ни слова, Тоширо при помощи сюмпо рванул ему навстречу и уже в следующий миг пронзил своего противника насквозь, несколько недоуменно наблюдая, как тело Айзена застывает, покрываясь толстой коркой льда.

– Нет, осторожно! – выкрикнула Йоко, плюя на холод и бросаясь к капитану Десятого Отряда.

Но, разумеется, она не успела. Соскэ возник за спиной Тоширо, и сразу же Хитсугая, словно в замедленной съемке, медленно рухнул на пол, будучи едва не разрубленным напополам. Выражение непонимания и недоумения так и остались на его лице, будто он так до конца и не осознал, что же с ним произошло.

– Господи, вы что наделали?! – голос Йоко сорвался на панический визг, когда она увидела страшную рану, которая грозилась стать смертельной, судя по обильной кровопотере. Рухнув рядом с Тоширо на колени, она начала лечение. Медиком она была откровенно никудышным, по успеваемости в этой области стоя на предпоследнем месте в их компании. Но все же это было лучше, чем ничего. Она просто обязана попытаться сделать хоть что-нибудь! А иначе как она будет смотреть в глаза своим друзьям?!

Но Айзен никак не отреагировал ни на слова, ни на действия своего лейтенанта, и мешать ей явно не собирался.

– О, я смотрю, у нас сегодня много гостей, – заметил он, вновь обращая взгляд на вход в квартал, где на этот раз замерли две женские фигуры.

– Капитан Айзен, – суровый женский голос Йоко узнала сразу же, хотя в обычной жизни он звучал куда мягче, словно боясь ненароком обидеть собеседника. – Хотя, думаю, называть вас капитаном уже не стоит. Айзен Соскэ, предатель Общества душ.

– Я вас очень внимательно слушаю, капитан Унохана.