Глава 9. Странные Дементоры.

Приближалось Рождество. Одним декабрьским утром, Хогвартс проснулся погребенным под несколькими футами снега. Озеро замерзло, а Кирст и Луиджи были наказаны за то, что заколдовали парочку снежков летать вокруг Снейпа и стукать его сзади по затылку. Тех немногих сов, которые смогли принести почту сквозь ненастье, Хагриду пришлось лечить и выхаживать, прежде чем они снова смогли летать.
Все никак не могли дождаться начала каникул - ведь если в гостиной Гриффиндора и в Большом зале гудело пламя каминов, то продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а в окна классов стучался ветер. Хуже всего было на занятиях в подземельях у профессора Снейпа, где изо рта валил пар, и они жались к своим котлам.
- Мне так жалко тех, кто остается в Хогвартсе на Рождество, - сказал на одном из уроков алхимии Шелдон Эвил, - ведь дома опасно!
При этом он поглядел на Габриель, Лекса, Надю, Алесандру и Вику. Шнури и Аденс расхохотались, но никто из Гриффиндора не обратил на это внимание. Кроме того, одногрупники Эвила, которые жили не в Великобритании с надменным видом отвернулись от своего товарища.
Эвил был прав. Всем детям, не живущим в Великобритании было опасно ехать домой из-за активизации приспешников Алахмадина. Которые осмелели до того, что разгромили две известные европейские школы, что было откровенной наглостью.
После этой выходки красивая американка Джессика Вессон абсолютно перестала разговаривать с Эвилом. Хотя до этого поговаривали, что у них роман.
Кроме того, все были под впечатлением от того, как я поймал снитч и, как сумел удержаться на своей брыкающейся метле. То, что Эвил даже вовремя не заметил снитч, у всех вызывало смех.
Всё семейство Штарс с воодушевлением звало меня домой, но у меня, честно говоря, вообще не было желания ехать туда, потому что я продолжал не считать себя католиком. Кроме того, многие ребята из иностранцев тоже оставались в Хогвартсе из-за угрозы Алахмадина. Я уже готов был отказаться, как случилось то, что заставило меня остаться хотя бы из интереса.
Однажды, на одном из таких уроков зельеварения, в самом его конце, когда в кабинете оставались только четыре человека: я, Вессон, Турпин и Снейп. Ко мне подошла Джессика и мило улыбаясь, прижав меня к столу так, что у меня ничего не оставалось, как выслушать её, без возможности уйти:
- Я ведь надеюсь, ты останешься? – спросила она, лукаво улыбаясь и приближаясь к моему лицу.
- Зачем тебе нужен я? – я удивился. – У тебя ведь есть Эвил!
- Ну, Эвил, - вяло протянула Джессика, не отходя от меня. – При чём тут Эвил? Как говориться «мухи отдельно, мясо отдельно»! Пускай прётся в родовой замок к своему дяде! А мне хочется, что бы ты остался!
- Чего так?
- А зачем он мне? Мне будет интересно с тобой! Ты сильный, - она сжала моё предплечье. – Ты умный. Мне хочется хотя бы дружить с тобой!
- Давай дружить, - кивнул я, понимая, к чему она клонит. – При чём тут каникулы?
- Глупенький. Я же хочу с тобой дружить серьезно.
- Не забывай! У меня есть девушка, - напомнил я, вспоминая о Лизе.
- Пускай будет! А я буду твоей тайной девушкой!
- Почему скрываться? – удивился я.
- Никто не допустит союзу Гриффиндора и Слизерина, - Джессика продолжала улыбаться, уже находясь всё ближе и ближе к моим губам. – Кроме того, я не хочу иметь во врагах близняшку Шейдли!
Откуда столько страсти и сексуальности в детях моего возраста, успел удивиться я.
- Так ты остаешься? - спросила Нисса, подходя ко мне с другой стороны и уже обнимая меня за талию.
Снейп всего этого не видел, так что мы могли творить всё что угодно в пределах разумного, конечно.
- Остаюсь, - улыбнулся я, желая быть окончательно плохим героем, обняв Джессику, поцеловал её в губы.
Целовалась она лучше, чем Лиза, сказывался вызывающий темперамент американки, которая происходила из древней магической семьи с чистокровными корнями.
Кроме того, она обладала полным всесторонним образованием, как с магической, так и с магловской стороны. Я не чувствовал угрызения совести перед Лизой, во всяком случае я не давал перед ней никаких обязательств, что бы быть ей верным до гроба. Я вышел раньше слизеринок, которые с радостными лицами вышли сразу за мной. Я никого не обманул и удовлетворил всех. Лиза уезжала на Рождество домой, я оставался, под предлогом собеседования с Минореном, с которым я действительно хотел поговорить на тему странностей, случавшихся в моей жизни.
Кроме того, за день до этого события профессор МакГонагалл составляла список учеников, остающихся в школе на каникулы, и я, не задумываясь, записался. При этом я совсем не испытывал к себе жалости – я не считал это Рождество настоящим, продолжая мыслить понятиями православного.
Выйдя из подземелий после алхимии, я обнаружил, что коридор перегорожен огромной елкой. Из-под нее выглядывали две здоровенные ноги, и доносилось громкое пыхтение, ясно говорившее, что за елкой находится Хагрид.
- Привет, гриффиндорцы! - услышал я.
- Здравствуйте, - с дрожью в голосе сказал Ильден, остальные уже мчались в свои гостиные, что бы отогреться от не сильно тёплого урока зельеварения.
- С дороги! – услышал я голос Эвила, который выходил из-за угла.
- Чего тебе надо? – не понял я, рывком, схватив его за шиворот и остановив рядом со мной.
- Руки, Лартисс! – вскричал Эвил, Шнури и Аденс, горой надвигались на меня, Джессика и Нисса с интересом остановились чуть подальше.
- Тебе что-то не нравиться? – удивился я.
- Мне не нравишься ты!
- Что именно во мне? Может то, что я иностранец? Или ещё что-то в этом роде? – спросил я, откровенно вызывая Эвила на грубость.
- Мне не нравится весь твой вид! Ты умный, а таскаешься со всякой швалью, вроде Чартенберга, который с виду на дурочка похож, прямо и не отличишь!
- А за «шваль» получишь! – разозлился я и с правой приложился к Эвилу.
Эвил упал, на меня надвинулись Шнури и Аденс, я встал в стойку, готовый подраться со всеми, кто попадёт под мою руку в этот момент, но тут раздался окрик Снейпа:
- Лартисс! Минус пятьдесят очков за драку в здании школы! – хоть он меня и побаивался после того, как увидел мою Чёрную Метку, но всё же в этот момент он поступил справедливо.
К тому же я уже соскучился по штрафным очкам. Эвила подняли Шнури с Аденсом, и быстро протиснувшись мимо дерева, сбивая иголки и опасливо улыбаясь, удалились прочь.
- Я его когда-нибудь прибью! – пообещал я, смотря им вслед.
- Доберусь я до него, - проскрежетал зубами Ильден в спину Эвилу, - скоро доберусь...
- Мальчики, поспокойнее, - послышался голос, улыбающейся Джессики, Ильден шарахнулся от неё в сторону.
- Действительно, - кивнул Хагрид. - Да что вы, право! Глядите веселей, уже почти Рождество, - ободрял нас с Ильденом и Лексом Хагрид.
- Это не Рождество, - хмуро отозвался я, Лекс кивнул.
- Вы просто ничего ещё не видели! – не понял лесничий Хогвартса. - И, вот что я вам скажу, пошли со мной, посмотрите на Большой зал, там просто здорово!
Ильден, сообразив, что ему придётся идти вместе с нападающими Слизерина, тут же убежал. Остались только мы с Лексом и девчонки из Слизерина. Мы и отправились за Хагридом и его елкой в Большой Зал, где профессор МакГонагалл и профессор Флитвик занимались рождественскими украшениями.
- А, Хагрид, последняя елка - поставь ее в дальний угол, пожалуйста.
Зал имел восхитительный вид. По стенам были развешаны гирлянды из падуба и омелы, и стояла, по меньшей мере, дюжина Рождественских елок - одни поблескивали крохотными сосульками, другие сияли сотнями свечей.
- Сколько вам осталось дней до каникул? - поинтересовался Хагрид.
- Один единственный, - ответила за нас с Лексом, Джессика.
Хагрид недоверчиво посмотрел на неё и Ниссу, но ничего не сказал. Я с интересом смотрел на профессора Флитвика, из палочки которого вылетали золотые шарики и развешивались на ветках новой елки.
- Девочки, вы извините нас, но нам необходимо ненадолго вас покинуть, - сказал Лекс, поворачиваясь к ним спиной.
- Мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения! – игриво улыбнулась Нисса - Лексу.
- Девочки, приятно будет видеть вас здесь на каникулах! – улыбнулся я, Лекс схватил меня за руку и потащил из зала.
- Нам тоже будет приятно, - улыбнулась Джессика, смотря на меня пожирающим взглядом.
- Классные, девчонки, - говорил я - Лексу, когда мы поднимались по лестнице. – Весёлые будут у нас с тобой каникулы!
- У тебя, - покачал головой Лекс, я взглянул на него с удивлением и он объяснил. – Габриель любит меня, а она остается. Я не могу бросить её одну, потому что сам её люблю. Это ты у нас будешь свободным: семейство Шейдли, ведь едет домой отмечать Рождество, так что повеселишься за праздники так, что на всю оставшуюся жизнь хватит!
- Не каркай! – пригрозил я ему, перестав улыбаться. – А то ещё Лиза останется, весь кайф испортит!
Лекс, пожал плечами:
- Не пойму я тебя, Ирке! То с ума сходишь по Лизе, то, вдруг бросаешь её в дальний ящик и хватаешься за первую попавшуюся юбку! Не пойму я тебя!
- И не надо понимать! Лучше учись у меня, - улыбнулся я лукавой улыбкой. – Я делаю это ради своего будущего! Вдруг, я потом с Лизой расстанусь? Что я буду делать, когда мне исполнится пятнадцать, шестнадцать? А так я закладываю себе надёжное будущее. Вот сделаю из этих девчонок верных друзей и будет с кем погулять, когда останусь один!
- Вот из-за них ты и можешь остаться один! – грустно заметил Лекс.
- Если не проболтаешься, то не останусь!
- Не проболтаюсь, но она сама, в конце концов, всё узнает!

* * *

Когда начались каникулы, оказалось, что из всех обитателей замка, остались только первокурсники и некоторые преподаватели, в том числе и Минорен. В гостиной Гриффиндора было всегда свободно, так как из всех первокурсников-гриффиндорцев, остались только я, Лекс и Габриель. У Слизеринцев больше: Терри Блэк, Шейо Райан, Джейсон Смит, Джессика Вессон и Нисса Турпин. Среди учеников Райвенкло: близнецы Ли и Мао, а также их сестра Чжоу Чанг и Саша Волчанова. Из хаффлпаффцев: Кэтрин Трой и мрачный немец Ганс Шелли.
Лекс остался с Габриель, которая теперь была от него ни на шаг, и я оказался предоставленным сам себе, а также подругам Джессике и Ниссе. Впрочем, долго терпеть общество Ниссы мне не пришлось, так как её скоро забрали ребята из своей и из других групп.
Джессика, в перерывах между поцелуями, научила меня играть в колдовские шахматы. Они напоминали шахматы маглов, только фигуры в них были живыми, что превращало игру в управление войсками на поле боя.
Играть я научился сразу, но пока я играл шахматами, которые мне прислала Арина, которая сказала, что этот набор был достоянием её бабушки, поэтому шахматы мне не доверяли. Поэтому мне очень хотелось иметь свой набор, который бы не только слушался мои команды, но и подсказывал бы мне верные ходы.
Ложился спать из-за Джессики я всегда за полночь, но ложился довольный.
В сочельник я отправился спать раньше, чем обычно, так как католичка Джессика считала, что в этот день надо ложиться спать раньше одиннадцати часов вечера. Я бы забил на все эти суеверия, но обижать девочку мне совершенно не хотелось, поэтому я подчинился.
Я, как православный, не ожидал от этого дня чего-то праздничного, тем более что моё рождество должно было наступить только 7 января, что означало, что завтра будет обычный день, и подарков я не увижу, но я ошибся. Когда я проснулся утром, первое, что представилось моим глазам, была большая гора пакетов в ногах кровати.
- Счастливого Рождества, - улыбалась Габриель, стоя в халате на пороге нашей спальни.
Лекс, который тоже был православным, недоверчиво посмотрел на девочку, но обижать её не стал: пускай у них будет праздник, а мы им подыграем.
- Счастливого Рождества! – услышал я голос, который никак не ожидал услышать в мужской спальне Гриффиндора.
Я открыл глаза и подпрыгнул на кровати: на пороге улыбалась Джессика, уже блиставшая диадемой, которую я послал ей на Рождество.
- И тебе того же, - кивнул я, улыбаясь удивлённому лицу Лекса.
- Девочки, можете выйти, мы хотя бы оденемся? – спросил он, с надеждой.
И хотя мы не сильно надеялись на успех, девочки всё же ушли из спальни.
- Ты только погляди! Я получил подарки! Зачем, правда, я до сих пор не могу понять, - пожал я плечами.
- А чего ты ожидал, кучу репы? – удивился Лекс, поворачиваясь к своей куче подарков, по размерам не намного уступавшей моей.
- Но причём здесь я? Я ведь не католик!
- У них праздник, может они хотят, что бы и мы перешли на их календарь? – предположил он.
- Я никогда не стану католиком! – отрицательно покачал я головой.
- Никто этого и не ждёт от тебя, просто у тебя появился на один праздник больше. Вот и всё! Поводов для счастья стало больше, - подмигнул он мне.
Я взял верхний пакет. Он был завернут в тонкую бело-голубую упаковочную бумагу, на ней было выведено красивым почерком:

Ирке Лартисс от его позабытых корней.

Внутри коробочки оказался набор шахмат. Невероятно красивые, бело-розовые шахматные фигурки не приветливо смотрели на меня, в них чувствовалось что-то ангельское. От кого же этот подарок и что это за забытые корни? У меня было много пробелов в памяти, но ничего ангельского в них я не припоминал.
На втором очень лёгком пакете оказалась пометка:

От любящих родственников

и подписи:

Арина, Пиррен и Хельга Штарс.

Я разорвал обёртку: нечто текучее и серебристое выскользнуло на подушку и свернулось серебристыми кольцами. Лекс глубоко вздохнул:
- Я слышал о них, - сказал он приглушенно, роняя упаковку Бобов с Любым Вкусом, присланную Франческой. - Если это то, о чем я думаю - он действительно редкий и действительно ценный.
- Так что это?
Я поднял серебристое полотно с пола. Оно было странным на ощупь, как будто в материал была вплетена вода.
- Это плащ-невидимка, - пояснил Лекс с выражением благоговения на лице. - Я уверен, что это он - попробуй, надень.
Я набросил плащ на плечи и Лекс издал радостный вопль.
- Это он! Погляди вниз!
Я поглядел на ноги, но их не было. Я бросился к зеркалу. Точно, там было моё отражение - в воздухе висела одна голова, тело стало абсолютно невидимым. Я набросил плащ на голову, и отражение исчезло совсем.
- Тут записка! - воскликнул вдруг Лекс. - Из него выпала записка!
Я снял плащ и схватил письмо. Ровным почерком Арины было написано:

Ты ещё не можешь исчезать по собственному желанию без подручных средств, поэтому мы присылаем тебе это плащ. Это плащ-невидимка, но он один такой на свете! Этот плащ невозможно заметить, в нём его владелец становиться абсолютно бестелесным. Кроме того, его не может заметить ни одно волшебное приспособление, или же существо. Им владел в своё время твой отец. Пользуйся им с умом. Весёлого Рождества!

- Никогда они ещё не присылали мне ничего подобного, - качаясь на месте, тихо сказал я. – Они никогда не говорили, кто мои родители и почему мне стоит опасаться любого шороха. А тут вдруг такое!
- А может, приближается день, когда тебе самому предстоит узнать историю своего происхождения? – спросил Лекс, я не знал, поэтому мне оставалось только пожать плечами.
Третий подарок был от Лизы: маленькое сердце, которое было с руками и ногами, а, кроме того, умело разговаривать и смотреть.

Это, как символ нашей любви. Береги его

- значилось в записке. Это было то, что запало мне на ум после того, как я прочитал двадцати листовое послание Лизы.
- Тебе надо определяться, кого ты выбираешь, - сказал вдруг Лекс.
- Почему? - чуть не подавился я.
- Это сердце запоминает всё, что происходит у него на глазах и может рассказать об этом твоей второй половине, - объяснил Лекс. – Так что лучше выбирай, кто тебе больше нравиться – Лиза или Джессика и оставайся с победительницей, так сказать.
- Трудный выбор, - нахмурился я.
Выбор был действительно трудный. Мне нравились обе девочки. Временная влюблённость в Лизу, которая у меня появилась, когда я её впервые увидел, была сильна, но даже она позволяла мне быть с Джессикой. Лиза была холодной, не разумной в плане любви девочкой. Да она мне нравилась, но рядом стояла Джессика! Страстная, много понимавшая в любви американка. Обе девочки меня безумно любили, но я понимал, что в итоге мне предстоит, сделать выбор с кем я останусь. Что для такого раннего возраста было уже актуально. Любил я Лизу, но и к Джессике я был не безразличен! Выбор был очень тяжёлый, но как мне поступить в итоге, было ещё тяжелее для меня. Ведь мне необходимо было остаться с одной, но сделать это так, что бы не потерять вторую хотя бы в качестве друга! Это было легче решить, чем сделать, но шанс поговорить с Джессикой представился уже сегодня вечером. И он стал приятным для меня. Я не потерял ни одну из своих подруг, но до него предстояло ещё дожить, а произойти в этот день должно было немало интересных событий!
- Остаюсь с Лизой, - махнул я рукой.
Только я успел это проговорить, как распахнулась дверь и у меня отпала челюсть. На пороге стояли мои друзья, с которыми я подружился в поезде. Лиза с криком радости бросилась на меня и что есть силы, обняла меня за шею. Мне стало трудно дышать, особенно под улыбающимся взглядом Джессики, вновь оказавшейся в дверях.
- Нам разрешили провести Рождество здесь! – огласил мой приговор Кирст, который с Луиджи, схватив Габриель за руки, скакали в комнате.
- Круто, - улыбнулся я, с извиняющимся лицом смотря на Джессику, которая кивнула в знак понимания.
- Это очень хорошо, - нашелся, что сказать Лекс, - но всё же это мужская спальня! Ничего если мы в пижамах? – спросил он у Франчески, которая обнимала его.
- Мы не стесняемся, - улыбнулась та. – А что?
- Да ничего, - отмахнулся болгарин. – Просто я так и подумал.
Он стянул рубашку от пижамы, в которой мы спали. Я последовал его примеру. В зеркале на стене отразилось невероятно худое, спортивное тело ребёнка. Великое множество порезов было сквозь по моему телу. Шрамы по бокам, которые так шокировали мою тётку, казалось, увеличились и разрослись.
- Твоя? – спросил Кирст поднимая с постели мантию-невидимку.
- Моя, - кивнул я.
- Откуда?
- Родственники прислали, - объяснил я. – Сказали, что принадлежала моему отцу.
- Отцу? – подавилась Лиза, немного отпрянув от меня. – Но ты ведь его не знаешь? Они сказали, как его зовут?
- Нет, - мне было грустно, никого не хотелось видеть, поэтому я смотрел в пол.
Родители были для меня больной темой, мои друзья это поняли и отстали...

* * *

Повара постарались в этот день на славу. Мне даже показалось, что я стал на небольшую часть себя католиком. Сотня жирных поджаристых индюшек; горы жареной и вареной картошки; блюда с колбасками; обильно политый маслом горошек, полные до краев серебряные соусники с мясным и клюквенным соусом и груды волшебных хлопушек повсюду на столе. Эти фантастические вещицы ничем не напоминали жалкие хлопушки маглов, с их пластмассовыми игрушками и колпаками из папиросной бумаги внутри.
Все столы объединили, и поэтому не было обидного разделения на факультеты. Все, даже преподаватели, сидели, как одна большая семья. Профессор Минорен непонятным образом, оказался между мной и Лизой, кроме того, Лиза оказалась отдалена от меня своей сестрой, братом и Луиджи.
Джессика с расстроенным лицом уселась рядом.
- Я не виноват, - шепнул я её на ушко.
- Я тебя не виню. Я понимаю, - Джессика была откровенно подавлена, она даже не смотрела мне в глаза. – Трудно я так понимаю иметь двух девушек?
Издевательство в голосе было наряду с невероятной злобой и тоской. Джессика могла натворить в этот вечер много необдуманных поступков, лишь бы завоевать меня и привлечь моё внимание или же просто отомстить. Её надо было остановить.
- Ты должна понять...
- Не оправдывайся! Не делай только хуже. У тебя это всё равно не получается! Ты слишком могуществен! Ты герой! У тебя должна быть куча поклонниц. Что там портить свои нервы на какую-то много возомнившую о себе американку! Ведь девушки липнут к тебе. Одной меньше одной больше, - девочка плакала. – Давай раздави меня перед всеми! Унизь перед лицом всего Хогвартса! Ты ведь этого добивался?
- Джес, я не герой! Я обычный человек. Просто я немного не такой, как все, - пытался я её успокоить.
Я понимал, что говорю в тот момент не те слова, которые она хотела услышать, но я не мог их ей сказать. Я не мог наврать ей, что я её люблю, что мы вместе проживём долгую и счастливую жизнь. Она бы не поверила мне, и я это знал.
- Нет, - твёрдо отмахнулась она. – Ты герой. Я не стою тебя. Я даже не заслужила сидеть рядом с тобой!
С этими словами она вскочила из-за стола и бросилась к выходу, я, было, бросился за нею, как меня за плечо схватила чья-то сильная горячая рука:
- Сиди на месте! – услышал я сухой голос.
Минорен слегка привстал, что бы поймать меня. Сегодня он был одет в золотистый балахон, и капюшон был накинут на голову так, что бы его лица невозможно было разглядеть.
- Почему вы меня остановили? – удивился я.
- Не опережай события. У тебя скоро будет шанс вернуть это девочку. Мог бы и сам это понять, если бы иногда копался в своей голове.
- Откуда вам знать, что твориться в моей голове?
- А кому ещё, как не мне? – голос Минорена слегка изменился, теперь он звучал более звонко и приветливо. – Ты владеешь силой Арха, а её доступны силы прорицания. Мог бы хотя бы почитать это в книжке, после того, как ты об этом узнал. Я надеялся, что тебя начнёт грызть любопытство, но не тут-то было! Ты просто сидел и ничего не делал. Неужели не было интересно, чем ты владеешь?
- Мне всё равно, - отрезал я, пытаясь вырваться.
- А мне, кажется, что ты просто жаждешь узнать побольше о себе, - голос архангела звучал торжественно. – Просто ты не знал, к кому тебе следует обратиться.
- Возможно, вы и правы, - задумался я.
Профессор действительно задел меня за живое. В данный момент я прямо жаждал узнать всё о себе:
- Что вы предлагаете?
- Уже лучше! – по голосу Минорена можно было понять, что он улыбнулся. – Когда разберёшься со своими амурными делами приходи ко мне в кабинет. Буду ждать. Не пожалеешь.
- Обязательно приду, - кивнул я, но тут меня за руку схватила тоненькая ручка Лизы, и мы помчались в вихре танцев, которые внезапно начались в Большом Зале...
Вместе с Лексом мы подорвали одну из хлопушек, и она не просто хлопнула, а выстрелила как пушка и окутала нас клубами голубого дыма, при этом из нее появились контр-адмиральская треуголка и несколько живых белых мышей.
Белые мыши тут же были заколдованы Минореном, который веселился как ребёнок, и теперь они представляли собой двух летучих мышей, которые важно порхали над столом.
Дамблдор сменил свой пятнистый колдовской колпак на шляпку с цветами и весело хохотал над шуткой, которую ему прочел профессор Флитвик.
За индюшками последовал пылающий рождественский пудинг. Кирст едва не сломал зубы о серебряную подковку, оказавшуюся в его куске.
Когда я, наконец, собрался уходить из Большого Зала, на моей голове оказалась та самая треуголка, которая вывалилась из хлопушки, а карманы его были набиты кучей вещиц из хлопушек. Среди них была пачка не лопающихся светящихся воздушных шариков, набор Вырасти-Себе-Бородавку.
Всё было прекрасно, за исключением одного «НО». Джессика больше не появлялась за столом. Видимо обиделась она на меня сильнее, чем я думал. Но где её искать я не мог понять.
Лиза прыгала возле ёлки с новой маленькой заколкой, подаренной мною, и весело смеялась, а моё сердце было не на месте. И дело тут было не в том, что я плохо поступил с Джессикой, тут было что-то более важное. Я чувствовал поблизости присутствие смерти, но чем это чувство объяснить я совершенно не понимал.
Внезапно раздался жуткий вопль, который, казалось, сейчас вывернет тебя наизнанку. Сердце сжалось, глаза, казалось, полезли из орбит. В голове застучали молотом, как по наковальне. Движения вокруг меня становились мутными, смазанными. Я начал слышать стук сердец людей, стоявших вокруг меня, но это я понял только тогда, когда вопль, раздиравший моё сознание на две части, прекратился.
Слышал его видимо, только я, потому, что никто кроме меня не встрепенулся и не изменился в лице.
Когда вопль прекратился, то настала жуткая тишина, от которой зазвенело в ушах. Тишина была ещё более пугающей, чем сам крик.
Вопль повторился. И тут я вспомнил, где я раньше слышал слабую пародию на этот крик. Это был крик назгула из фильма «Властелин колец». Но тот крик был совершенно не сравним с тем, что мучил теперь меня. Крик, который я слышал, был осмысленным. В нём чувствовался вызов и сила, которые так напоминали крики женщин, узнавших о гибели их друзей, родственников, любимых, когда их скорбь ещё слишком сильна.
Кому принадлежал этот вопль, я не мог понять. Назгулы не могли оказаться в мире Гарри Поттера, потому что они были из другой книги, а книги не могли объединяться.
Я оставался теряться в догадках ещё бы очень долго, если бы не человеческий крик, в котором смешались и отчаяние и страх:
- Дементоры! Дементоры напали на Хогвартс!
Невероятное смятение поднялось в зале. Дементоры Азкабана совершили нападение на Хогвартс после того, как их усмирил Гарри Поттер! Слышались крики страха и отчаяния. Минорен мрачно вскочил со своего места:
- Где они? – взревел он, голосом полным нескрываемой ненавистью.
- Нет, мой друг, - услышал я голос, который совершенно не ожидал услышать рядом с собой. – Ты не должен вмешиваться в схватку с Дементорами. Для этого есть я и Гарри Поттер. Ты можешь понаблюдать за нами, но не более того.
Это был Дамблдор, он держал руку на плече архангела. Меня, как громом поразило: Гарри Поттер здесь, в Хогвартсе! Он прибыл на празднование Рождества.
- Я чувствую их силу, - говорил Минорен, не изменяя тона своего голоса. – Они не похожи на всех дементоров, которых я когда-либо встречал. Мне кажется, что здесь даже я не смогу их победить.
Дамблдор с встревоженным лицом посмотрел на архангела, и я понял, что он ему верит.
- Ты ведь их чувствуешь? – внезапно спросил архангел, нежно положив руку мне на плечо. – Правда?
- Да брось ты! – отмахнулся Дамблдор. – Как Ирке может чувствовать дементора?
Но я потерянно посмотрел на Минорена, и он понял без слов:
- Как ты их чувствуешь?
Дамблдор помрачнел, но всё же продолжал внимательно меня слушать.
- Я слышу их крики! Они тоскуют. Они что-то потеряли и потеря эта для них хуже всего на свете, - я задумался, подыскивая слова, затем добавил. – Кроме того, они как бы бросают кому-то вызов, я чувствую их присутствие.
- На что похожи их крики?
- Они похожи на то, как скребут, метал по стеклу, но звук во много раз усиленный. Это крик просто разрывает меня на части. От него невозможно спрятаться. Он найдёт тебя, где бы ты ни находился, - ответил я мрачно, потому что слова не хотели падать с моих губ, казалось, они хотят остаться у меня в мыслях, но мне необходимо было от них избавиться, поэтому я и говорил.
- Что-нибудь изменилось с того момента, как ты услышал крики?
- Движения людей стали какими-то размытыми. Я как бы стал слышать стук сердец окружающих, мня людей, - рассказывал я.
Мне казалось, что я говорю чушь, но слушавшие меня Минорен и Дамблдор с каждым моим словом становились всё внимательнее и напряженнее.
- Со мной что-то не то? – спросил я с надеждой, в душе уже зная предположительный ответ.
- Не совсем не то, но ты обладаешь могущественной силой. Ты можешь чувствовать дементоров, - услышал я неожиданный ответ Дамблдора. – Это может тебе пригодиться в твоей дальнейшей жизни.
Я хотел спросить что-то ещё, но тут в зал ворвался Стэнли Пиритес. Лицо его было, хотя и должно было быть красным, потому что он перед этим долго бежал, но по нему этого было, совершенно не скажешь. Невероятно бледное, практически белое оно искажало внутренний страх перед дементорами, который ничем невозможно было скрыть:
- Дементоры казнили ученицу! – прокричал он.
Все загалдели. Дементоры подняли руку на одного из присутствующих, а значит, спасения можно было ждать только от Гарри Поттера и профессора Дамблдора. В зале грозила начаться паника, но громовой ледяной голос директора школы, разрушили всё желание нервничать:
- Всем оставаться на месте! Сейчас я выгоню дементоров и тут же попрошу подмоги со стороны Министерства Магии! Кого казнили? – спросил он, обращаясь к Пиритесу.
- Девочку из Слизерина. Кажется, её звали Джессика Вессон, - послышался ответ, который проткнул моё сердце насквозь.
Джессика погибла, и в этом виноват именно я. Что теперь будет?
- Что они с ней сделали?
- Они применили на ней так называемый «поцелуй». Это было ужасно, - несмотря на то, что голос Пиритеса оставался спокойным я всё же чувствовал его волнение.
- Ты присутствовал при этом?
- Да. Я пытался применить на них заклинание Патронуса, но у меня ничего не получилось.
- То есть? Ты не смог создать телесного Патронуса? – Дамблдор, казалось, был удивлён.
- Нет. Я его создал, но он на них не действует. Они вообще какие-то не такие! – объяснил Пиритес, пытаясь совладать со своим страхом.
- Как не действует?
- Я тоже не мог понять. Я хотел спасти девочку.
- Может, ты просто не так использовал заклинание?
- Я бы тоже очень хотел в это верить, но дементоры сами какие-то странные. Они не похожи на тех, которые встречались мне до этого. Мне кажется, что ими движет не только чувство голода. Мне показалось, что они обладают интеллектом.
- Сейчас проверим, что ими движет, - нахмурился Дамблдор, доставая волшебную палочку. – Где ты их видел?
- По дороге сюда.
- Как это по дороге сюда? – Дамблдор был шокирован.
- Я шёл в Большой зал. Я хотел вам помочь бороться против дементоров. Я услышал об их присутствии, когда был у себя в кабинете. Внезапно я увидел девочку. Это была Вессон. Она шла в Большой Зал. Я даже ничего не почувствовал, как к моему затылку прикоснулось что-то невероятно холодное, я почувствовал, как будто не меня дохнули смертью. Я почувствовал её на запах, а также почувствовал её прикосновение. Меня сшибло с ног этим прикосновением. Перед моими глазами пронеслась вся жизнь, но это было только начало, - рассказывал белеющий при каждом шорохе Пиритес.
Меня бесило, что никто из профессоров ничего не хочет делать, что бы защитить нас от дементоров, они просто слушали рассказ Пиритеса и мрачнели с каждым его словом:
- Дементоры обошли меня. При этом один из них направился ко мне. Второй казалось, стоял и присматривался, третий направился к девочке. Четвёртый стоял прямо и, как мне показалось, он был главным. Пятый приближался сзади. Я применил Патронуса. Он образовался у меня нормальной телесной формы, но дементоры только на секунду обратили на него внимание. Старший из них, как будто шикнул на моего Патронуса и тот забился в смертных конвульсиях. После этого он пропал. Дементор наклонился к девочке и поцеловал её. Я видел, как её душа исчезала в том месте, где должен был быть его рот. Я снова сотворил Патронуса, который кинулся на дементоров, пытаясь разогнать их. Они обратили на него ещё меньше внимания, чем на предыдущего, но он исчез также быстро. Но мне хватило этого времени, что бы вскочить на ноги и убежать. Да я признаю. Я поступил, как последний трус, но в той ситуации, в которой я оказался, вряд ли кто-нибудь поступил бы иначе! – Пиритес мрачно смотрел на окружающих его профессоров, покорно склонив голову, ожидая приговора.
- Куда направлялись дементоры после того, как ты отступил? – внезапно спросил Дамблдор в наступившей тишине.
- Они шли сюда. Я опередил их всего на несколько минут. Они шли не за мной. Они шли целенаправленно сюда!
Рот Дамблдора сам собой открылся, показывая его невероятное удивление. Но удивлялся он не долго. Двери, ведущие в холл, вылетели, снесённые невероятно мощным ударом и на пороге, прямо перед нами, оказались пять высоких существ.
Сначала я ничего не увидел, но я понял, какое впечатление произвели на присутствующих появление дементоров. Потому что в Зале мгновенно прекратились все разговоры, все напряженно смотрели на проём двери. Я хотел, было поднять глаза, чтобы самому увидеть этих страшных существ, но я не успел.
Раздался грохот, как будто упал ребёнок моего возраста, и на пол упало безжизненное тело Джессики.
Глаза девушки были безжизненными. Видимо её сердце не выдержало перенесенных на её долю испытаний. Лицо было неестественно белым, как полотно. Грудь не поднималась при каждом вздохе. Жизнь покинула её.
Тут я поднял взгляд на паривших над телом Джессики, дементоров. Высокие фигуры, закутанные в плащ. Лицо незнакомцев было полностью скрыто капюшоном. Я, как парализованный, смотрел на главного дементора. Я сразу понял, что он главный. Он выглядел как-то по-особому, держался величественно, от него исходили потоки невероятной скрытой мощи, перед ним хотелось преклониться и просить о пощаде. Я посмотрел вниз. То, что я увидел, заставило меня сжаться в комок: из-под плаща высовывалась рука - ободранная, покрытая слизью, серая, как рука полуразложившегося утопленника...
Но это продолжалось только секунду. Почувствовав мой взгляд, главарь в капюшоне внезапно спрятал руку в складках плаща. Он смотрел прямо перед собой, скорее всего на Дамблдора или Минорена, который, казалось, весь сгорит от переполнявшей его ненависти. Остальные дементоры, казалось, оглядывались по сторонам.
Тишина продолжалась минуту, как раз столько, сколько понадобилось Дамблдору и некоторым другим учителям прийти в себя после шокирующего появления, стражников Азкабана. Одновременно грянуло восемь выкриков:
- Патронус!
Но ничего не произошло. Не выплыло даже светящейся струйки, как в книгах Роулинг.
Дементоры мрачно возвышались над нами, а главный из них затрясся в беззвучном смехе. Меня исказило невероятно сильным тоскующим воплем, который исходил от существ, стоявших передо мной:
- Глупцы! – услышал я голос, который, казалось, исходит из могилы. – Ваши заклинания на нас не действуют. Могли бы это уже понять. Вы ничего не сможете сделать нам. Мы пришли забрать то, что было украдено у нас, и мы это заберем, так что не пытайтесь остановить нас. Будет хуже, если вы попытаетесь. Тогда смерть девочки не будет единственной!
- Чего вы хотите? – внезапно воскликнул Дамблдор, вернувший себе способность размышлять логически.
- Это не твоё дело Дамблдор! – огрызнулся главный дементор. – Если бы не уважение, которые мы испытываем к тебе, как к волшебнику, мы бы давно смели тебя со своего пути, а также перебили половину Хогвартса! Не пытайтесь больше вызывать Патронусов или повредить нас какими-то другими заклинаниями. Это вам не поможет, правда Минорен?
Дементор усмехнулся, архангел вздрогнул, а в моих ушах опять заскрежетал жуткий вопль. Боль в моей голове была настолько сильной, что я на время потерял возможность нормально соображать. Но это было только на мгновение, а между тем дементор двинулся вперёд на нас:
- Посторонись Дамблдор! – послышался его голос, полный ненависти и внутренней силы. – Мы всё равно заберём то, что у нас отняли. Рано или поздно!
- И для этого вы сбежали из Азкабана?
- Зачем сразу Азкабан? – дементор, как мне показалось, удивился. – Мы вольные дементоры. Мы делаем, что захотим. Если нам кажется, что кто-то имел наглость забрать вещь, принадлежащую нам, то мы наказываем наглеца и забираем то, что принадлежит нам по праву.
- А чем тогда провинилась девочка, что вы её так жестоко убили? – спросил Дамблдор.
- Она просто оказалась у нас на пути. Кроме того, в Азкабане не слишком-то прокормишься. Радостных мыслей совершенно не осталось. Вот мы и решили перекусить. У вас ведь весело? – дементор говорил об убийстве Джессики, как о вполне нормальной вещи.
Снова раздался вопль, который медленно, но уверенно начал поглощать меня изнутри. Я согнулся и схватился за голову руками. Нет! Это невозможно вынести! Это выше человеческих сил! Это необходимо остановить! Они должны заплатить за то, что они сделали с Джессикой! Хватит им безнаказанно бесчинствовать! Хватит! Хватит спокойно убивать людей в любой момент, когда захочется есть! Хватит!
- Хватит! – услышал я собственный вопль откуда-то издалека.
Крик был искажен невероятной болью и ненавистью к дементорам.
- Чего «хватит»? – ухмыльнулся дементор.
Вопль в голове нарастал, казалось, моё сознание сейчас порвётся, как гитарная струна и я сойду с ума. Это надо было остановить:
- Хватит кричать! – железным голосом, но так, что меня услышали все окружающие, сказал я.
Дементор удивлённо уставился на меня, как бы оценивая мои возможности:
- Мальчик! сиди спокойно и не вякай! А ещё лучше я советую тебе сходить к психиатру! – услышал я его голос. – А лучше отойди в сторону и не нарывайся на неприятности!
- НЕТ! – отрезал я. – Я не собираюсь играть по твоим правилам! Будем играть по моим! – я ухмыльнулся. – Ты возвращаешь к жизни эту девочку и убираешься отсюда вместе со своими прихвостнями!
Дементор засмеялся, вопль снова появился и начал нарастать, ещё больше разрывая моё сознание на куски:
- Ты меня рассмешил, - сказал дементор, пытаясь отдышаться. – Давно я так не смеялся. А знаешь? Ты мне понравился. Пожалуй, я убью тебя! Но я сделаю это с удовольствием. И сделаю это сам, так что ты можешь гордиться собой. Тебя убьет сам Аш Назг! Гордись, пока у тебя есть время!
Вопль в моих мозгах повторился. Сознание готово было сорваться со своего места в безудержной пляске безумия. Это необходимо было прекращать. Ещё один вопль я мог не выдержать.
Дементор тем временем направился ко мне, подняв свои руки к голове, чтобы снять капюшон. Я понял, что скоро умру, и тут что-то произошло.
Внезапно в моём подсознании что-то хрустнуло. Вначале я подумал, что это я так сошёл с ума, но потому внезапно я понял, что произошло.
Мои глаза были затуманенными. Они не были закрытыми, но я видел как будто сквозь воду. Такое у меня случалось и раньше, но тогда мне специально приходилось закрывать глаза, чтобы увидеть всё своим внутренним зрением. А тут это произошло при открытых глазах! Это было невероятно.
Я мрачно взирал на возвышавшегося надо мной дементора в его истинном обличье. Живое создание, которое умерло, что бы стать дементором, вот, что представлял в тот момент дементор.
Но он приближался и тогда я мысленно оттолкнул его. Я просто подумал, что было бы неплохо, если он внезапно уйдет. Моя мысль материализовалась, и дементор отлетел от меня к своим подчинённым.
- Уходи! – приказал я, когда дементор уставился на меня в удивлённой позе. – Уходи и не пытайся сопротивляться! Уничтожу!
Дементор попятился назад под моим настойчивым взглядом, а я молча шёл на него.
- Верни Джессику! – приказал я, указав на девочку.
Главный дементор, поверженный мною внезапно что-то рыкнул одному из своих приближенных. Тот кивнул, поднял омерзительную руку к голове и что-то схватил, затем он наклонился над Джессикой и распрямил руку к её полуоткрытому рту.
Серебристый комочек медленно повисел надо ртом Джессики, затем медленно, безумно медленно скользнул в её рот.
Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я увидел, как слизеринка судорожно вздохнула, набирая воздух в лёгкие. Вскоре она начала дышать более свободно, глаза пробежались под веками. Дементор стоял в нерешительности над нею, ожидая дальнейших моих приказаний:
- Убирайся! - сухо приказал я. – Убирайся и больше никогда не появляйся здесь!
Дементор горестно усмехнулся, но отступил:
- Мы ещё увидимся Ирке! Тебе не испугать нас угрозой уничтожения. Мы не из пугливых. Смерть нас не пугает! А пока прощай!
Дементор развернулся, запахнул поплотнее плащ и исчез за дверью, которая тут же встала на место, как будто ничего и не произошло.
Джессика болезненно дышала.
Всё было, как обычно. А может, ничего и не было?