Прощальная вечеринка

— Что ты наделал? Это же был последний лепесток!...
А как же чудо?
— Зачем тебе чудо, когда тебя любят?



— Если взять кусок серого угля, две щепотки растертого мака и липовые листья, что можно получить в результате их алхимического взаимодействия?
— Одну дозу волшебного гашиша или много доз…
— Знаешь что, я тебе сейчас так тресну этим учебником, что ты у меня все запомнишь!
— Ты этого не сделаешь, Гермиона! Дай хоть помечтать!
— Рональд Уизли! Это будет твоя последняя мечта, понятно?
— Не ори на меня, женщина! Твой день — восьмое марта!
— А твой — первое апреля, знаешь?
— А почему драки еще нет? — весело спросил Гарри и сел за обеденный стол напротив друзей. Двое спорщиков уставились на него.
— Если тебя Макгоннагал тут увидит! — как и следовало ожидать, Гермиона первой пришла в себя. — Ты же должен лежать!
— Угу. Мне просто захотелось перекусить чего-нибудь.
— Ты в порядке? — с подозрением осведомился Рон. — Ты как-то по-другому выглядишь. Может, твоя трансформация в оборотня уже началась?
— Рон! — воскликнула с ужасом Гермиона. — Как ты можешь говорить такое?
— Оставь его, Гермиона, — Гарри беззаботно занялся пудингом. Он слишком устал, чтобы вообще о чем-то думать, но его друзья сразу насторожились.
— Ну, и чем ты занимался? Теперь уж тебе не удастся уйти от ответа! — спросила Гермиона с каким-то излишне довольным видом.
— Учился, — вполне честно ответил Гарри с полным ртом. Он сглотнул и торжественно произнес: — Я теперь знаю, что такое Консургооппугнуммаксимус! А ты?
— И что это? — Гермиона даже перестала дышать.
— Очень сильное боевое заклинание, может опрокинуть сразу дюжину врагов, если его правильно применить. Честно говоря, мы с этим заклинанием пока еще не очень подружились, его еще выговорить надо, — Гарри покраснел.
— Где ты его раздобыл? — Рон был потрясен.
— Да это не я, — таинственно ответил Гарри и отодвинул пустую тарелку в сторону. — С трансфигурацией дела обстоят ужасно, но у меня еще есть немного времени… И еще я хотел вам сообщить, что заклинания мы с вами сдаем вместе.
— Что? — удивилась Гермиона. — Но тебя же не допустят! Макгоннагал…
— Можешь считать этот вопрос уже решенным, — улыбнулся Гарри. — Мне пообещали, и мне кажется, что все должно получится.
— Кто тебе это пообещал?
Гарри пожал плечами. Его распирало от счастья, и делиться ни с кем почему-то не хотелось. После такого внутреннего напряжения он чувствовал себя как бы в невесомости. Он знал, что это состояние скоро уйдет, а потому старался задержать его хоть на немножко, в конце концов, в ближайшее время его ждали только бесконечные полки с книгами и полное отсутствие свободного времени. Поэтому ему доставляло удовольствие видеть крайнее изумление на лицах друзей. Он допил свой тыквенный сок и пошел в библиотеку писать письмо Джинни. Кое-что он мог ей рассказать, но, разумеется, не все…

Экзамен был окончен. Опустошенный, еле передвигая ноги, Гарри вышел в коридор к ожидавшим его Рону и Гермионе. Выражение его лица не могло сказать им ничего определенного.
— Ну? — осторожно спросила Гермиона.
Гарри закрыл глаза и медленно поднял вверх большой палец.
— «Превосходно»? — не веря своим глазам, воскликнул Рон.
— Да, — неуверенно ответил Гарри и разразился нервным смехом. — По крайней мере, я теперь, может быть, переживу сегодняшнюю тренировку.
— Разве он тебя не отпустит?
— Отпустит? — Гарри пребывал в некотором ступоре. — Не думал об этом. Вообще-то, мне не хотелось бы.
— Мазохист, — сказал Рон, качая головой. — Кстати, чтобы ты потом не сильно мучился — после тренировки, я имею в виду, — я кое-что достану у Фреда и Джорджа.
— Великолепно! — Гарри потянулся и посмотрел на часы. — До тренировки еще два часа, пойду, черкну пару строчек Джинни.
— Как хочешь, — ответил Рон несколько разочарованно.
— Успокойся уже со своим пивом! — фыркнула Гермиона и обратилась к Гарри. — Ты еще не слышал про вечеринку?
— Что за вечеринка?
— Для выпускников. Мы сюда тоже относимся, хотя мы старше, чем весь седьмой курс. Только подумай, потом у нас месяц отдыха, а потом — меня трясет при одной только мысли — уже вступительные экзамены! Я думаю, вечеринка была бы сейчас, как нельзя, кстати.
— Наверное. А мне еще нужно кое-что сдать, — вздохнул Гарри.
— Да все у тебя получится! — твердо сказала Гермиона. — Я так горжусь тобой!
— Я, между прочим, получил «Выше ожидаемого»! — нахохлился Рон. Гермиона не обратила на него внимания — она слишком хорошо знала жизнь.
Джинни написала в последнем письме, что приедет вместе со своими братьями, и сердечно просила Гарри больше стараться при подготовке к экзаменам, так как она очень хотела, чтобы все у него получилось. Гарри же боролся со своей вечной неуверенностью и пытался понять, усиливали ли дополнительные занятия со Снейпом это чувство или нет. Тот, в свою очередь, предъявлял к Гарри очень высокие требования, так что Гарри приходилось преодолевать свою усталость и нежелание, и он приходил на занятия всегда подготовленным. Несмотря на все насмешки, неизменно сопровождавшие каждое занятие, Гарри теперь совершенно по-другому воспринимал то, что с ним происходило. К тому же, он начал замечать, что Снейп даже тосковал по нему, если он по какой-то причине не мог прийти на тренировку. Это обстоятельство его радовало и поражало одновременно. Рон вообще не мог этого постичь, хотя и старался. Гермиона, как обычно, была целиком и полностью собой довольна, так как ее правота опять была подтверждена. Гарри, однако, был очень рад тому, что у него почти не оставалось времени размышлять обо всем этом.
Прощальная вечеринка пришла весьма неожиданно для трех друзей и принесла с собой печаль и какую-то безутешность. Впрочем, рядом была вся старая компания, что несколько смягчало горечь предстоящего расставания со школой. Гермиона часто принималась плакать в тот день, Рон при этом становился совершенно беспомощным и начинал судорожно искать Джинни для помощи. В голове Гарри царила сумятица, и он был скорее умиротворен, чем грустен. Фред и Джордж закатили такой фейерверк, что Хогвартс, вероятно, помнил его до конца своей истории. Все учителя танцевали и развлекались, и некоторые получили шок, когда Хагрид тоже вышел на танцпол и самая большая люстра обвалилась. Никто не пострадал, но Хагрид, жутко смутившись, больше танцевать не стал и сел рядом с Гарри.
— Э-э, лучше-ка я посижу, — он в раздумье посмотрел на Гарри. — Как, будешь меня навещать?
— Что за вопрос, Хагрид? — улыбнулся тот и принялся ковырять ложкой в тарелке.
— Я думаю, дело тут вовсе не во мне, — слегка помрачнел великан.
— Что ты хочешь сказать? — Гарри напрягся. — Мне дорог весь Хогвартс, и все, кто имеет к нему отношение. Что ты, собственно, имеешь в виду?
— Ну, я знаю, что ты нас не забудешь, — просветлел Хагрид. — Но это странно, ты не находишь?
— Да, немного, — пробормотал Гарри, не понимая сам, почему он так вскипел. Он украдкой бросил взгляд на преподавательский стол. Снейп откровенно скучал и что-то лениво отвечал профессору Макгоннагал. Гарри опять повернулся к Хагриду: — Я все это себе по-другому представлял.
— Где же милая Джинни?
— Да вон, опять утешает Гермиону. Знаешь, Хагрид, я думаю, она перенервничала из-за экзаменов. Что же будет на вступительных?
— Она справится, — убежденно сказал Хагрид и похлопал его по плечу. — А как насчет тебя? Ты у нас почти отличник, так ведь?
— Хагрид, остаются еще ПЯТЬ.
— Брось, ты прирожденный аврор! Я в этом уверен!
— Скажешь тоже, — больше у Гарри не было желание говорить про свою учебу, и Хагрид это понял.
— Я верю в твой успех, помни об этом, — он широко улыбнулся и поднялся. — Увидимся, когда придешь сдавать экзамены!
— Конечно!
Хагрид затопал к столу учителей, и Гарри снова быстро оглядел его. Снейп отсутствовал, но Гарри успел заметить, как в одном из коридоров мелькнула его черная мантия. А потом Гарри услышал:
— Гарри, я давно хотел тебя спросить! Это правда, что ты общаешься с зельеваром? Волшебное сообщество будет в шоке, когда об этом узнает!
Это был Симус Финниган. Гарри удивленно уставился на него: тот спрашивал из любопытства, но Гарри уловил насмешливый оттенок в его голосе и холодно ответил:
— И что из этого?
— Ничего… просто это же не может быть правдой! Я только хочу сказать… мы все помним, что ты в конце прошлого года резко изменил свое мнение о нем, но даже тогда ты не объявлял себя его другом. Ты же не можешь отрицать все его преступления! Просто я не могу понять…
— Собственно говоря, это касается только нас двоих.
— Что ты злишься, я же тебе ничего не запрещаю. Делай, что хочешь, но я бы тебе все же посоветовал быть осторожным: он опасный человек.
— Ты же его совсем не знаешь.
— И не горю желанием узнать! — ответил Симус уже с презрением. — Нет, ну надо же! А я думал, ты насчет него все давно уже понял. Не все на свете поддается оправданию, не находишь?
— Не все нуждается в этом, — Гарри даже понизил голос от гнева.
— Правда? По-твоему, можно оправдать убийство?
— Это нельзя назвать именно…
— Ты можешь называть это как угодно, но это большая ошибка с твоей стороны.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что ты в этом еще раскаешься.
— С чего бы это?
— Некоторые не нуждаются ни в оправдании, ни в заботе. Особенно если эта забота преувеличена.
Гарри не заметил, как выхватил палочку и направил ее на Симуса.
— Эй, ты что делаешь?
— Не говори о вещах, которые ты не понимаешь! — прошептал Гарри дрожа. Вокруг стола уже собирались любопытные студенты. Гарри медленно убрал палочку, затем быстрым шагом пересек Большой Зал и направился в подземелья.
Снейп был там, в своем старом кабинете, погруженный в толстенный фолиант в старинном переплете. Он не поднял взгляда, когда Гарри вошел, но, почувствовав настроение последнего, закрыл книгу.
— Ну, что стряслось, Поттер? Вы можете спокойно продолжать радоваться предстоящей разлуке, сегодня у нас нет тренировки.
— Вы прекрасно знаете, что я совершенно этому не радуюсь! — ответил разъяренный Гарри. Между ними уже так повелось: Гарри свободно выражал свое мнение, когда Снейпа по-другому нельзя было образумить.
Снейп, однако, не переменил язвительного тона.
— Почему же нет? Ты ведь уже совсем большой стал, пора учиться жить самостоятельно.
— Это и есть Ваше напутственное слово для меня, сэр? — Гарри избрал другую тактику: иногда ему нравилось раздражать Снейпа.
— Ага, один раз и на всю жизнь. Не советую тебе особенно лелеять надежды, мы еще встретимся на твоих оставшихся выпускных экзаменах. А мое напутственное слово будет сильно зависеть от них.
— А потом? — вырвалось у Гарри.
— Что потом?
Гарри не ответил. Скептическое лицо Симуса возникло перед его мысленным взором. Снейп прищурился и начал изучать Гарри своим обычным проницательным взглядом. Это длилось некоторое время, прежде чем он подавил смешок и сказал:
— Я запираю дверь только на ночь, мистер Поттер. Если у Вас будет желание и время, я кусаюсь исключительно по понедельникам и выходным, в остальных случаях применяю заклятия.
— Сэр, — начал Гарри, но не закончил.
— Правильно, лучше помолчи. И вообще у меня еще много дел. Иди наверх! — Снейп снова раскрыл том, выглядел он при этом несколько смущенным.
— Ну, тогда до июня, — Гарри открыл дверь, намереваясь выйти.
— Мм, — отозвался Снейп и неожиданно сверкнул глазами. — Поттер, сантименты предназначены для тех, наверху, а не для меня!
— Хорошо тогда, — Гарри покраснел и быстро взбежал по каменным ступеням наверх. Небо за окном уже потемнело и было необычайно ясным, холодные звезды переливались всеми цветами радуги, из рощи доносились первые соловьиные трели.

Странный день. Чайки, жалобно крича, взмывали ввысь и затем снова возвращались к морю. Трое неразлучных друзей стояли перед большими воротами. Казалось, совсем недавно они сдавали вступительные экзамены, о чем Гарри не мог вспоминать без содрогания. В Хогвартсе он получил пять высших оценок из семи, а в школе авроров ему дали лишь одну «Превосходно» — по защите от темных искусств. Впрочем, он был вполне доволен таким результатом, экзамены и впрямь были неимоверно сложными. И вот сейчас они втроем стояли перед школой и медлили. Они войдут сюда снова через месяц, а пока стоит на нее немного полюбоваться.
Гарри бросил взгляд на море, тихое и величественное. Он думал о каникулах, которые он проведет с Джинни и о письмах, которые он скоро будет отправлять в Хогвартс. По поводу писем он для себя еще ничего не решил, это было нечто такое, что непросто было даже представить. Но сама мысль о том, что у него есть в Хогвартсе кто-то, кому он мог бы написать, кроме Хагрида, своеобразно согревала ему сердце. Никакие слова не приходили ему в голову, но все это постепенно становилось неважным. Сможет ли он когда-нибудь выкинуть всех своих тараканов из головы? Гарри усмехнулся задумчиво и горько, затем они вместе пошли на автобусную остановку, и утренний туман покрыл всех троих своей нежной, прохладной дымкой, на востоке светило желтое солнце и играло лучами на башнях школьного здания… Через несколько часов должна была начаться буря...