То самое письмо

Весенний ветер резкими порывами бил в лицо и заставлял то и дело выравнивать метлу. Гарри отыскивал глазами снитч и в первый раз за много месяцев был в своей стихии. Маленькие фигурки зрителей и других игроков расплывались где-то внизу, а он летел в прохладном утреннем воздухе, легко и свободно, охваченный спортивным энтузиазмом. Благодаря хорошей балансировке метлы ему удавалось легко преодолевать все воздушные потоки. На трибунах царило большое оживление, хотя это была всего лишь тренировочная игра. Рон и Гермиона размахивали небольшими флажками с эмблемой Гриффиндора, рядом с ними Хагрид выкрикивал что-то своим зычным голосом. Все это длилось не более двадцати секунд, — обычное время, которое Гарри всегда посвящал настоящей охоте, — и золотой снитч уже у него в руке! Он вышел из особо опасного пике и тут же попал в объятия всей команды сразу. После бурных поздравлений он направился в раздевалку, куда вскоре заглянули его друзья.
— Это было классно, Гарри! — восхищался Рон. — Ты на пике формы. В следующий раз я обязательно приму участие, плевать на то, что у них уже есть вратарь! Жаль только, что ты больше не капитан команды.
— Я последний раз играл в квиддич на шестом курсе, — ответил Гарри, смеясь. — Честно говоря, я сам крайне удивлен, что вообще смог что-то показать на поле.
— Рональд, но ведь ты будешь уделять внимание экзаменам, не так ли? — с нажимом осведомилась Гермиона.
— Конечно… э-э, Гермиона, дай нам немного расслабиться, мы ведь это заслужили.
— Не думаю. Что мы действительно заслужили, так это хорошую головомойку от директора!
— Гермиона, что с тобой? — Рон даже рот открыл.
— Я… нервничаю.
— Ну, это-то сразу видно. Не бойся старухи, она же к нам хорошо относится, так?
— О какой такой старухе идет речь, мистер Уизли?
Это была Макгоннагал, незаметно зашедшая в раздевалку. Рон покраснел и забормотал что-то невразумительное. Гермиона, к счастью, быстро сориентировалась:
— Нет-нет, профессор, он совсем не это имел в виду! Кто же в здравом уме назовет Вас старухой? Да Вы каждому из нас дадите сто очков форы!
— Бросьте, мисс Грейнджер, — Макгоннагал почти улыбнулась, но ее голос оставался строгим. — Мы еще обсудим ваше поведение во всех деталях, обещаю, а сейчас, мистер Поттер, мне надо Вам кое-что сообщить.
— Что именно? У меня нет тайн от…
— Разумеется, но раздевалка — это место, куда может зайти каждый, Вы не находите?
— Хорошо, я сначала переоденусь, можно?
— Да, разумеется, я буду ждать Вас в своем кабинете, — с этими словами она ушла.
— Что происходит? — удивился Рон. — Что ты там еще натворил?
— Поставил ее в неловкое положение, — вздохнул Гарри. — Кажется, я уже знаю, о чем пойдет речь… проклятье, у меня было такое хорошее настроение!
— Не волнуйся, Гарри, мы с тобой! — сказала обеспокоенная Гермиона.
— Попытаюсь как-нибудь, — Гарри очень долго переодевался в школьную форму.
Что он должен был говорить? Правду? Хорошо бы Макгоннагал не стала слишком интересоваться деталями. А если нет? Что ж, это явно была не самая неприятная ситуация в его жизни. Распрощавшись с Роном и Гермионой, он направился в бывший кабинет Дамблдора. Пароль был ему известен, — «Мудрость» — и он беспрепятственно прошел мимо каменной горгульи и поднялся по винтовой лестнице. Макгоннагал уже пребывала в легком нетерпении.
— Садитесь, Поттер, — сказала она и указала на хорошо знакомое ему кресло. Это вызвало в нем целую бурю воспоминаний, и он, сев, устремил взгляд в пол.
— Поттер, я думаю, Вы догадываетесь, зачем я Вас позвала?
— Да.
— Хорошо… Что ж, я сделала все так, как Вы просили.
Гарри молчал: он все еще не мог определить ее настрой.
— Поэтому я считаю, что имею право знать все, — продолжила директриса.
— Что — все?
— Почти год назад Вы пытались убедить общественность в том, что Северуса Снейпа нельзя признать виновным в убийстве Альбуса Дамблдора и пособничестве Волдеморту, но поверили Вам очень немногие, таково было тогдашнее настроение. Не скрою, мне все это показалось очень подозрительным, но я решила довериться Вам.
Теперь она смотрела ему прямо в глаза, избежать ее взгляда было уже невозможно.
— Тогда я сказал правду, и я все еще придерживаюсь этой правды.
— Но все рассказать Вы, конечно, не можете, — сказала Макгоннагал с сарказмом.
— Нет, не могу.
— Альбус всегда поступал так же, — она подошла к окну и стала смотреть на Черное озеро. — Поттер, Вы должны понять: ситуация очень серьезная. Если мистер Хольдер принимается за что-то, он доводит это до конца. Моя власть для него ничего не значит, он и Альбуса недолюбливал, всегда… считал его слишком мягким. Я могу его убедить, к примеру, что Северус с самого начала работал на нас. Я могла бы это сделать, хотя у меня и нет доказательств. Но, согласитесь, выглядеть это будет очень подозрительно, так как он сбежал и много месяцев скрывался, да и обнаружен был по чистой случайности, в то время как он должен был бы дать ответ за то, чему многие были свидетелями. Я имею в виду то, что на протяжении года творилось в школе.
Гарри кивнул.
— Вообще-то он не хотел, чтобы его нашли, — тихо сказал он, — но Пожиратели… я не знал, что они могут контролировать и мою магию и что они тоже искали его.
— Зачем он был им нужен?
— Он был правой рукой Волдеморта, почти все они ему завидовали, а потом он их, так сказать, предал. И неважно, что он и не был на их стороне… теперь уже все равно.
— Да, наверное,… Гарри, — она так редко называла его по имени, что он уставился на нее от неожиданности. Она улыбнулась: — Наверное, я сошла с ума, но я тебе верю. Скажи, … ведь это правда, насчет него и Альбуса? Была между ними договоренность?
— Да, я ведь уже давно об этом рассказал.
— Но весьма расплывчато. Понимаю, что ты осторожничал, стараясь сказать только то, что считал нужным, и все же… мне было сложно в это поверить.
— А мне нет. Все очень запутано, и в то же время просто, когда два человека хорошо понимают друг друга.
— Да, да, ты прав, — она снова задумчиво посмотрела в окно. — Я сделаю все, что в моих силах, Гарри, но я ничего не могу обещать.
— Я понимаю.
— Правда? Тогда я прошу тебя и твоих друзей больше обращать внимания на школьные правила, иначе я буду уже не в состоянии помочь вам в следующий раз.
— Да, спасибо, — Гарри облегченно вздохнул и улыбнулся ей. — Я могу идти? — внезапно он ощутил прямо-таки волчий голод.
— Ну, конечно, — Макгоннагал меланхолично вглядывалась в далекие горные вершины.
Гарри вихрем помчался в Большой Зал, чем заслужил ворчливое замечание Филча, но не обратил на смотрителя никакого внимания. Рон и Гермиона, заметив его, просияли.
— Представляю себе это с трудом! — горячился Рон, уплетая за обе щеки жареную картошку. — Интересовалась, почему ты все расплывчато рассказал? И это после всех приключений? Нет, я понимаю, не все должно было быть упомянуто, но насчет остального… что она там себе думает?
— Рон, перестань! — взмолилась Гермиона. — Ты портишь нам с Гарри аппетит.
— А у вас с ним что — общий аппетит? — фыркнул Рон и понизил голос. — У нас в любом случае в запасе еще сливочное пиво.
— Откуда оно у тебя?
— Э-э, Гарри, ты только не обижайся за это. Я попросил Кричера, и он…
— Рон, это же настоящая эксплуатация! — возмутилась Гермиона.
— Если он бездельничает, это приводит его в настоящее уныние, разве нет? — пожал плечами Рон. — И ведь это же гениальная мысль. К тому же, я не прошу его об этом часто.
Гермиона с упреком покачала головой. Гарри посмотрел на них обоих и ощутил странную тоску. В этот же миг он услышал шелест крыльев: в Зал влетели почтовые совы, что тотчас же напомнило ему о Букле. Он очень удивился, когда большая рыжая сова кинула ему сверху конверт. Он несколько минут без малейшего восприятия того, что делает, держал его в руке, затем увидел имя отправителя, и его сердце пропустило несколько ударов.
— От Джинни, — прошептал он почти неслышно.
— ЧТО? — Рон дернулся вперед и выхватил у него конверт. — И правда… прочти!
— Да, правильно, — Гарри трясущимися руками разорвал конверт и вытащил оттуда маленький лист бумаги. — Слушай, она никогда не писала мне писем. Это ее почерк?
— Буквы немного кривые, почерк кажется несколько неуверенным, но… да, ее…, — Гарри и Рон уставились друг на друга.
— Чего вы ждете? Читайте! — потребовала Гермиона, сгорая от нетерпения.
Джинни написала всего несколько строк, но Гарри читал ее письмо больше, чем полчаса. Она коротко рассказывала о том, что она еще долго не сможет вставать, что еще предстоит много медосмотров, но она не может сама себе поверить, что она смогла написать ему вообще хоть что-то и что будет в будущем писать еще. «Пальцы гнутся еще не очень хорошо, и мне трудно писать, но я надеюсь, ты разберешь мои каракули. Напиши мне скорей, как у тебя дела, ко мне сейчас никого не пускают. Буду ждать ответа. Твоя Джинни».
Гарри с трудом оторвал взгляд от письма и нерешительно улыбнулся.
— Почему ее нельзя навещать? — спросил Рон. — Это ведь не инфекционная болезнь.
— Они и сами там не знают, — спокойно ответила Гермиона. — На твоем месте, Гарри, я бы написала ответ, как можно скорее. Для нее это сейчас очень важно.
— Да, конечно, — Гарри написал ответ тут же, в Большом Зале, а рыжая сова внимательно смотрела на него своим пронзительным взглядом. До него только теперь дошло, что она все это время сидела рядом и ждала. После того как она улетела, Гарри начал аккуратно собирать особенно вкусную еду со стола на поднос.
— Будь осторожен, — ухмыльнулся Рон, наблюдая за ним.
— Да уж, постараюсь, — не сдержал ухмылки и Гарри и теперь уже решительно зашагал в больничное крыло.
Холодное солнце заглядывало во все окна и оставляло свой любопытный след в виде отблеска на серых стенах. Гарри услышал снаружи щебетанье какой-то птицы и подумал о песне феникса. Слышал ли он ее на самом деле? Снейп читал на кровати газету, уже в полусидящем положении, и сверлил ее таким взглядом, что оставалось только удивляться, как это газета еще не рассыпалась в прах. Гарри осмотрел газету украдкой и установил, что это был «Ежедневный пророк».
Он откашлялся. Снейп перевернул страницу и тоже откашлялся. Вероятно, так он давал понять, что Гарри тут, как минимум, был непрошеным гостем. Гарри уже в некотором замешательстве посмотрел на поднос, который он держал в руках. Приняв неожиданное решение, он подошел к ночному столику и поставил на него поднос, затем развернулся и пошел обратно к двери. Снейп покосился на него одним глазом и взял булочку. Гарри остановился у двери, чувствуя, как хорошее настроение бесследно исчезает. А на что он, собственно, надеялся? Не так уж много он себе и воображал изначально. Покачав головой, он взялся за дверную ручку.
— К чему такая забота, Поттер? — неожиданно сказал Снейп. — Мне очень нравятся свежие булочки, это верно, но я вполне могу без них обойтись.
— Извините, пожалуйста, — сказал Гарри таким официальным тоном, что Снейп не выдержал и удивленно на него посмотрел. — Этого больше не повторится, можете мне поверить.
— Лучший подарок для меня, — Снейп снова углубился в чтение.
— Да, еще кое-что, — сказал Гарри, с трудом подавляя горечь в голосе, — я только хотел сказать, что я Вам очень благодарен… за все.
Снейп очень медленно поднял на него взгляд. Гарри очень хотелось уйти, но он не мог пошевелиться.
— Ну, надо же, Поттер, до чего мы дошли! Твой отец ни за что бы не простил тебе этого.
— А моя мать поняла бы меня, не так ли? — Гарри подошел ближе и посмотрел Снейпу прямо в глаза. Мгновение боли — и снова пугающая холодность черных, как антрацит, глаз.
Снейп не отвечал. По неизвестной ему самому причине Гарри стало страшно. Но он все-таки взял себя в руки и сказал:
— Я не понимаю Вас, сэр, и это все.
Снейп молчал. Гарри понимал, что тот хочет, чтобы он ушел, но не был уверен.
— Профессор…
— Довольно, Поттер. Ты пытаешься влезть мне в душу, но ничего не добиваешься этим… или почти ничего. Что ты там ищешь?
— Человеческую надежду.
— Вот как? Ты все еще ничего не понял?
— Нет, кое-что я понял, но мне от этого не легче. Я думал… короче, неважно, что я думал, — Гарри снова направился к двери и с силой открыл ее.
— Поттер.
— Профессор?
— Зачем тебе все это нужно?
— Не знаю. Странный вопрос, профессор.
— Он в любом случае не настолько странный, каким мог бы оказаться правильный ответ на него, — Снейп откинулся на подушку и отбросил газету в сторону, при этом стиснув зубы: рука все еще сильно болела. — Поттер, у тебя теперь есть все. Я о таком уже давно не помышляю. Зачем я тебе нужен?
— Сэр, Вы лучше лежите спокойно, я больше Вас не потревожу, — не ответив на вопрос, Гарри проскользнул за дверь и быстрым шагом пошел в башню Гриффиндора.
Кричер уже приготовил для него чашку дымящегося какао. Он одним глотком осушил ее, сел в кресло и начал смотреть в окно. Снаружи шел дождь. Он вынул из кармана письмо Джинни и перечитал его. Она поправляется! Они скоро будут вместе! Все так просто… просто? Нет, все это было весьма непросто и становилось все сложнее. Впрочем, мысль о Джинни облегчала положение, и вскоре Гарри уже всерьез захотелось или почитать что-нибудь, или пойти погулять. Выбрав второе в своем понимании, он взял свою метлу и покинул гостиную (сначала он хотел упростить задачу, вылетев прямо из окна, но затем отказался от этой авантюры). Облака медленно тянулись по небу и сочились холодными каплями последнего зимнего дождя, встречая весну. Гарри облетел три раза Хогвартс и основательно замерз. Прогулка в воздухе в этот раз сложилась неудачно, и Гарри, приземлившись, пошел назад в замок, надеясь на то, что Рон припас что-нибудь согревающее.
Его предположение оказалось верным. Рон поприветствовал его с привычной бутылкой сливочного пива и доверительно прошептал:
— Старуха чуть нас не застукала.
— Сколько? — коротко осведомился Гарри. — Я задубел.
— Да что ты говоришь? — сердито сказала Гермиона. — Я тебя наблюдала в небе на метле. Да еще и в такую погоду. И что ты хотел?
— Только пива!
— Хм, — поджала губы Гермиона.
— Чего ты так злишься?
— Рональд опять стащил что-то из Хогсмида.
— Как ты можешь такое говорить? — вознегодовал Рон. — Я же был у Аба! Представь себе, Гарри, он не захотел оставаться в госпитале, теперь поправляет свое здоровье дома. В трактире. Чудный старикан! Он даже дал мне немного коньяка, — Рона слегка шатнуло. — Он у меня тоже с собой.
— Великолепно! — ответил Гарри. — Гермиона, будь проще, сегодня нам есть что праздновать.
— Два будущих алкаша! — Гермиона демонстративно встала и ушла в спальню для девочек.
— А она права, да? — засмеялся Рон. — Ну, за выздоровление нашей Джинни!
— Да, Рон!
— За нашу победу над плохими парнями!
— Согласен!
— И за то, что никто не видит нас за этим преступлением!
— Кроме Кричера, который нас не выдаст. Твое здоровье, Рон!
— Твое здоровье, Гарри!
Они выпили. Гарри стало тепло, а после второго стакана у него уже слегка закружилась голова. Сказав самому себе, что хватит, он предложил Рону сыграть в шахматы. Подвыпивший Рон согласился, но коньяк в итоге подействовал на него не очень-то благотворно, его быстро развезло, и Гарри выиграл у него целых три партии подряд. После этого он совсем повеселел и налил себе еще сливочного пива. А потом пришла Гермиона… Нет смысла описывать дальнейшее, одним словом, маленький частный банкет быстро подошел к концу. В отличие от Рона, Гарри не стал с ней спорить и спокойно отправился спать. А Рон и его неуравновешенная девушка скандалили до тех пор, пока Рон не протрезвел, что его ужасно огорчило. Спрятав пустые бутылки, он присоединился к Гарри.
Гарри лежал в кровати и смотрел в потолок. Сна как ни бывало. «Величайшая несправедливость», — подумал он и перевернулся на другой бок. Ночь была тихой. Гарри думал о Джинни, потом о Снейпе и, в конце концов, заснул.