Здесь и там.

Здесь и там.

Уже две недели подряд Саша просыпался абсолютно счастливым. Объяснить постороннему человеку причину такого состояния было бы чрезвычайно трудно. Даже его собственные родители его не понимали. Когда отцу предложили временно возглавить региональный филиал фирмы, он согласился без большого восторга. И предложил сыну остаться в Москве, вместе с дедом, бабушкой и старшим братом. Но, к его громадному удивлению, Саша наотрез отказался и без колебаний променял столицу на провинцию.
И теперь был счастлив. Ведь ничто не заменит человеку возможность быть самим собой. А в Москве это оставалось недостижимым для Саши.
Всю свою жизнь он рос в тени старшего брата. У того с раннего детства проявились актерские способности, и родители их всячески поощряли и развивали. Денис чуть не с рождения снимался в рекламе, сериалах и серьезном кино. Белокурый ангелочек вырос в красивого блондинистого парня, но режиссеры не перестали его любить. Теперь он снимался даже чаще, чем в детстве и вел ток-шоу на телевидение. Дениса Майорова знала вся страна, узнавали на улицах, а в родной школе, где он скорей числился, чем учился, поместили его огромный портрет напротив главного входа с заголовком «Гордость школы». А Саша всегда был «братом Дениса Майорова». На его долю не досталось ни талантов, ни красоты. Ему всегда ставили в пример Дениса. Он должен был хорошо себя вести себя «как Денис», быть умничкой «как Денис», и прочее, и прочее, и прочее…
Саша не мог пожаловаться на отсутствие внимания со стороны девушек, но все его подружки рано или поздно просили «познакомить с братом». Он привык к такой жизни, но разве он мог отказаться от возможности начать новую?
Вот уже две недели Саша Майоров был отдельным самостоятельным человеком, ничьим братом. Теперь, когда с ним заигрывали девушки он знал, что это просто потому, что он симпатичный парень. И это ему очень нравилось. Он не спешил ни с кем заводить серьезные отношения, и с Лёлей в том числе. Хотя эта девчонка ему и запала ему в душу. Он даже думал о ней перед тем, как уснуть.
Но утром, когда по дороге в школу встретил черноглазую красотку Риту, с удовольствием с ней пофлиртовал. Он не заметил самодовольно ухмылки промелькнувшей на Ритином лице при виде Лёли. А Леля лучезарно ему улыбнулась, намеренно игнорируя Ритку, и Саша уже забыл про свою попутчицу.

Стас добрел до скамейки, стряхнул с нее снежок и уселся, кутаясь в куртку. А ведь мог бы сейчас сидеть в теплом уютном баре… Когда он позвонил Витьку, тот наплел что-то про неотложные дела и наотрез отказался куда-либо идти. Стас зашел в бар один, надеясь встретить там знакомых, но едва он вошел, все уставились на него холодными любопытными глазами и зашептались. Фомин несколько раз уловил слова «педик», «голубой», «гомик». Ему все стало понятно. Он развернулся и вышел.
В сквере было темно и тоскливо, так же как у Стаса на душе. Ему было очень себя жалко, настолько, что хотелось заплакать. Вот так.., поддался порыву, и теперь лишился всего – и друзей, и девушек, и даже тот, из-за которого все случилось, сейчас где-то далеко. Помимо воли Стасу вспомнились прозрачно-голубые глаза Алика и тот жгучий прощальный поцелуй на вокзале, и плакать захотелось еще сильней. Он загреб перчаткой снегу и приложил к лицу.
- Привет! – вдруг раздалось откуда-то. – Тебе что, плохо?
- Нет… - пробурчал Фомин, не открывая глаз. – Мне хорошо. Просто замечательно.
- Может я могу чем-то помочь? – не унимался «некто». Голос показался Стасу знакомым. Он оттер с лица полурастаявший снег и взглянул. Перед ним стояла Ольга-музыкантша со своей неразлучной нотной папкой под мышкой. Ее рыжие кудряшки, выбившиеся из-под шапочки, пламенели даже в темноте.
- У меня все нормально, правда. Иди домой, поздно уже. – отмахнулся Стас.
- Я всегда в это время иду с уроков. – пожала плечами Оля. – А ты чего здесь?
- Дышу свежим воздухом, разве не видно? – Фомина начала раздражать эта непрошенная забота. – Иди уже!
- Нет, я же вижу, что тебе плохо!
- А тебе не все равно? – Стас чувствовал, что еще чуть-чуть, и он разревется прямо в присутствии этой сердобольной дурочки. А она, как назло, отгребла снег, присела рядом на лавочку, отложила свою папку и взяла его за руку.
- Нет, мне не все равно… все, что касается тебя, мне не все равно… - сказала Оля так тихо, что Фомин скорее угадал, чем услышал.
- Чего? – оторопел он. От неожиданности он даже забыл про свои невзгоды.
- Пойдем домой! У тебя руки совсем ледяные, заболеешь! – потянула его Оля, и Фомин послушался.