Лёля

Лёля

«Не ошибается только тот, кто ничего не делает».
Когда-то давно маленькая Лёля услыхала єту фразу и сделала её своим жизненным кредо. Но не в том смысле, что на ошибках учатся, а в том, что если ничего не делать, то и ошибок будет меньше. Хотя у тех, кто достаточно хорошо знает Лёлю, есть подозрения, что этот девиз она выбрала еще внутриутробно, судя уже по тому, как она появилась на этот свет.
Лёлин брат-близнец Алик торопился родиться, можно сказать вылетел пулей, акушерка еле успела подхватить. Врачи приготовились принять втрого младенца, но прошло четыре с половиной часа, а Лёля все не предпринимала малейших попыток выйти из уютного маминого животика. Медикам пришлось доставать ее оттуда принудительно, путем «кесаревого сечения».
И так во всем. Когда маленький Алик чуть из штанов не выпрыгивал в желании спеть Деду Морозу песенку или рассказать стишок, чтобы первому получить подарок, Лёля спокойно сидела и ждала. Она твердо знала, что подарок, не хуже чем у Алика, ей и так вручат рано или поздно.
Никогда за все дошкольные годы Лёля ни у кого не отняла ни одной игрушки. Зачем, если вокруг и так много всего интересного. Пока Алик и другие малыши вели войны за обладание пластмассовыми и плюшевыми сокровищами, соответственно получали по попе за плохое поведение, Лёля могла часами наблюдать за пляшущей на сквозняке паутинкой, рассматривать на просвет банальный тополиный листик или играть в сказочных принцев и принцесс со сломанными цветными карандашами.
Все считали Лёлю лентяйкой и флегмой, но Лёля придерживалась о себе иного мнения, а что о ней думают окружающие её мало волновало. Лёля вообще предпочитала не волноваться. Ни по какому поводу. Ни из-за отметок, ни из-за парней, ни из-за прикида.
Сами подумайте, говорила Лёля родителям, чего мучиться, учить какие-то дурацкие правила или формулы, которые через год все равно забудешь за ненадобностью!
А парни? Тоже мне тема для волнений! Чего ради торчать полдня перед зеркалом, если после получасовой прогулки по вечернему городу вы окажетесь в темном кинозале и весь ваш с таким трудом подобранный «ансамбль» он не заметит, а помаду, купленную за бешеные деньги, которую вы три часа накладывали на губы тонкой кисточкой, он вообще съест?
Про прикид и говорить нечего. На счет одежды Лёля совершенно не заморачивалась. Она просто таскала у модника Алика штаны и джемпера, благо размер у них был практически одинаковый. А разные там мини-юбочки и кофточки до пупка Лёля откровенно презирала. Она считала, что если парня можно приманить голыми ногами и торчащими сиськами, то он идиот. А если умный, то и так разглядит все, что надо. Как ни странно, эта стратегия почему-то срабатывала, и недостатка в кавалерах Лёля не испытывала. Может потому, что Лёля все-таки была весьма симпатичной девушкой и без тонны косметики на лице, и ей очень шли сидящие на бёдрах мешковатые джинсы.
До недавнего времени Лёля была еще и обладательницей роскошной белокурой гривы. До недавнего времени. Потому что эта грива, как на грех привлекла внимание Димки из параллельного класса и это заметила Натаха, его девушка. Она оказалась дамой мстительной и изобретательной в своей мести. Улучив момент, Натаха залепила Лёлину косу изрядным комком Орбита. Лёле ничего не оставалось делать, кроме как идти в парикмахерскую. Но если вы думаете, что она расстроилась, вы крупно ошибаетесь. «Класс! Как я раньше до этого не додумалась? – говорила Лёля, поглаживая свою полуголую макушку. – Шампуня нужно децл, сохнет моментально, расчесывать не надо!» Ну, вы понимаете…
Правда, в связи с новой стрижкой возникло одно небольшое неудобство. Лёлю частенько стали принимать за Алика. Особенно издалека. Не то чтобы это сильно напрягало Лёлю, скорее самого Алика. А потом произошло одно событие, из-за которого Алик успокоился.
Наверное, не совсем будет верно сказать успокоился, потому что событие – это болезнь бабушки, но перестал переживать, что его и дальше будут путать с Лёлей. Мама, как только получила телеграмму, сразу решила, что один из близнецов поедет ухаживать за старушкой. Первоначально, она предполагала, что это будет Алик, как более ответственный, и даже позвонила бабушкиной соседке, чтобы его встретили на станции. Но, неожиданно для мамы, Алик оказал бурное сопротивление. Лёля-то знала почему – у братишки только-только начали завязываться тесные отношения с одной симпатичной брюнеточкой из соседнего двора. Но, естественно, Лёля промолчала. Она не возражала и тогда, когда на нее навьючили рюкзак с одеждой и здоровенный баул с гостинцами для бабушки и впихнули в поезд.

Первый день

Первый день

Ранним утром Лёля смотрела в окно на подплывающий перрон. Она издалека узнала маленькую толстенькую фигурку тети Маши, бабушкиной соседки. «Стоянка три минуты» - сердито рявкнула, проходя мимо проводница. Лёля вздохнула и поволокла к выходу свой багаж.
- Алик! Сыночка! – радостно заверещала тетя Маша, вцепляясь одновременно и в Лёлю и в её баул. – А вырос-то как! А я ж тебя еще на коленочках держала, вот такусенький был! А щас уже жених! Да и сестричка твоя, поди уж девка на выданье!
- Угу! – невразумительно буркнула Лёля, увидев, что тётя Маша ждет от нее какого-то ответа. Женщина явно принимала ее за брата, но Лёля решила, что объяснения пока подождут.
- А вот бабушка-то твоя, Алла Михална, обрадуется! – продолжала ободренная соседка. – Она в последнее время сдавать стала! Все на больничном, да на больничном! А теперь уж совсем слегла. Ученики к ней прямо на дом ходют! Цельный день все брынькают и брынькают … по нервам. – уже совсем другим тоном добавила женщина, но потом снова просияла. – Ну, ты, Алик, присмотришь за бабушкой, она глядишь, снова на ноги встанет…
Голова у Лёли постепенно начинала идти кругом, и она с облегчением заметила, что уже пришли.
- Спасибо, тетя Маша, что встретили! – сказала Лёля, решительно забирая сумку у соседки, явно намерившейся провожать аж до бабушкиной кровати. – Дальше я самостоятельно.

Она поднялась по скрипучим деревянным ступеням на второй этаж и толкнула синюю филенчатую дверь. В квартире пахло лекарствами и пригоревшим молоком. По паркету мотались лохматые комки пыли. В комнате было почти темно из-за опущенных гардин. Лёля не сразу разглядела лежащую на диване старушку. Когда внучка и бабушка наобнимались и нацеловались, Лёля встала и отдернула шторы. И ахнула от ужаса! Кругом был полный бардак. Своим блеском выделялось только старинное фортепиано.
- Бабуля! Неужели тебе по хозяйству никто не мог помочь? – возмутилась девушка.
- Да кому ж? Маша забежит, поесть принесет и то, слава богу! У нее своих забот полно! А ученикам я не позволяю – они приходят музыкой заниматься, а не полы драить! – бабушка даже приподнялась с дивана.
- Ну что, фирма «Синдерелла анлимитед» принимает срочный вызов! – заявила Лёля и закатала рукава.
Полдня Лёля совершала трудовой подвиг. К обеду квартира приобрела жилой и даже где-то нарядный вид. Но на кухне еще ждала гора немытой посуды, а в ванной солидная охапка грязного белья. Лёля пошарилась по шкафчикам и полочкам, но не обнаружила ни моющих средств, ни стирального порошка. Она с сомнением посмотрела на мутно-коричневый кусок хозяйственного мыла и решила, что надо идти в магазин.

Сразу за домом начинался старинный парк с огромными столетними вязами. Листва с них уже облетела, и на том краю парка можно было видеть трехэтажный красивый особняк. В начале прошлого века – графский дом, а сейчас городская музыкальная школа, в которой до недавнего времени директорствовала Лёлина бабушка. Фасадом она смотрела на площадь, где располагались все местные достопримечательности. Муниципалитет, гастроном, аптека, ресторан, универмаг. Именно туда направилась Лёля.
Справа, у дорожки, на сдвинутых в кучу садовых скамейках расселась небольшая компания. Ее центром был высокий плечистый парень, обнимавший сразу двух девчонок. Проходя мимо, Лёля услыхала шепоток: «Аллы Михалны внук. Сегодня приехал», а девчачий голос протянул: « А ничё! Симпатяшка!» Лёля поморщилась, но прошла молча.

Набив рюкзак продуктами и бытовой химией, Лёля не спеша отправилась обратно. Она увидела, как из дверей музыкальной школы выскользнула рыжеволосая девушка с толстой нотной папкой и пошагала впереди, быстро перебирая длинными ногами. А Лёле торопиться не хотелось. Выглянуло солнышко, в парке было так тихо и спокойно. Вдруг впереди раздался взрыв смеха. От компании на лавочках отделился тощий пацан и очень похоже передразнивал походку рыжей девушки, не давая ей пройти. Со спины к ней подкрался еще один и дернул тесемки папки. Ветерок подхватил листки нот и закружил их по парку. Девчонка-музыкантша неловко замахала руками, пытаясь поймать хоть несколько бумаг. Вся компания зашлась в новом приступе хохота. «Это свинство!» - подумала Лёля, останавливаясь. Плечистый парень сказал что-то одной из висящих на нем девчонок, указывая на рыжую, и та аж завизжала от смеха. Кривляющийся пацан дурацким голосом начал орать:
- Ах! Простите! Извините! Не хотели! – он кланялся и расшаркивался, на самом деле еще больше распинывая ногами нотные листки. Бедная девчонка стояла, вжав голову в плечи, покорно ожидая, когда развлечение, наконец, наскучит компании. Лёля подошла и молча пнула «клоуна» под коленку.
- Какого… - зарычал, оборачиваясь, пацан.
- Что?! – рявкнула Лёля со зверским видом. Пацан сразу сник и ретировался к приятелям. Рыжая тут же воспользовалась этим, чтобы собрать свои ноты. Лёля подобрала несколько листков и подала ей.
- Спасибо. – почти шепотом пробормотала девчонка и залилась румянцем, став почти одного цвета со своей шевелюрой.


- Тебе куда? – спросила Лёля.
- Куда и вам! – поспешно ответила девушка. – Я в доме напротив живу.
- А с чего… - начала было Лёля.
- Ну, вы…ты… - девушка замялась и снова покраснела. Лёле пришлось подсказать:
- Ты!
- Ты ведь Алик, внук Аллы Михайловны?
Лёля молча кивнула.
- Я тебя на фотографии видела. Мне когда надо было сольфеджио подтянуть, я к Алле Михайловне заниматься ходила. У нее на фоно ваша карточка стоит. Там вам с сестрой, наверное, лет семь-восемь, но все равно узнать можно.
Лёля в ужасе зажмурилась. Она ненавидела ту фотку. Во время съемки их с Аликом заставили нежно обняться и прижаться друг к другу щеками с идиотскими улыбками.
- Н-да, бабуля любит тот снимок. Мы там такие …. пуп-си-ки. Прям как с рекламы Киндерсюрприза. И ты меня по нему узнала? И, кстати, как тебя зовут?
- Оля. – пробормотала девчонка и робко сунула Лёле руку. Лёля хотела было ее пожать, но вдруг, по какому-то наитию, наклонилась и галантно поцеловала. «Я же ведь Алик, а он у нас обходительный кавалер. Прикалываться, так прикалываться!» - подумала она.
Во дворе, при расставании, она пристально посмотрела Оле в глаза и сказала:
- Может позвонишь мне завтра? Знаешь телефон?
Оля в очередной раз покраснела, отчаянно кивнула головой и торопливо забежала в свой подъезд.

Стас

Стас

Стас Фомин был очень красив. Он знал это, и все это знали. Только слепой мог бы этого не заметить. Яркие зеленые глаза, прямые брови вразлет, чувственные губы. А кроме того – рост, фигура! Голливуд отдыхает!
Стас прекрасно знал, как реагируют на него окружающие, особенно женский пол. И отлично умел этим пользоваться. У него на вооружении было с десяток отменно отработанных улыбок, движений бровей, наклонов головы и пожиманий плечами. Может, кто и не поверит, но по жизни этого вполне хватало. К примеру: чуть приподнять правое плечо, немного кривоватая улыбочка, виновато приподнятые брови – и физичка прощает несделанную домашку.
Чего уж говорить про девчонок! Еще ни разу в жизни Стас не прилагал усилий, чтобы завоевать девушку. Одна обаятельная улыбка – и она сама вешается на шею. Фомин давно привык к этому и принимал как должное. Единственным неудобством своей красоты он считал то, что на шею вешались не только те, кому он улыбался, но и те, кого он вообще предпочел бы не видеть. Как, например, прилипала-Наташка. Натусик – Тусик – Тузик! Стас уже давно занес ее номер в «черный» список, но она упорно продолжала ему звонить с чужих телефонов и забрасывать СМС-ками.

В данный момент Фомин сидел в парке, пасовал химию и чистил мобильник от Тузиковых любовных посланий.
«Стасик я думаю о тебе каждую минутку!» - «удалить»
«Любименький! Ты прогнал меня с твоей лавочки но я тебя прощаю» - «удалить»
«Стасичка ты мне снился севодня!»
- Тьфу! – сплюнул Стас сквозь зубы и в очередной раз нажал «удалить». В этот момент телефон зазвонил. Стас с опаской поднес трубку к уху.
- Приветик! – пропел девичий голос.
- Ну, привет! – Фомин не узнал звонившую, но на всякий случай ответил.
- Это ж я, Света! – слегка обиженно протянула девушка.
- Света?....А-а-а!....Света! Как дела? – Стас вспомнил эту Свету и сейчас мучительно соображал, как себя с ней вести. Он закадрил ее, чтобы на халяву получить реферат по истории. Пятак уже стоял в журнале, но вдруг зададут еще что-нибудь? Неплохо иметь под рукой дармовую рабсилу. Света тем временем отчиталась о своих делах и жаждала новой встречи.
- Я тоже соскучился, Светик! – не моргнув глазом, соврал Фомин и продолжал импровизировать. – Только у меня сейчас горячая пора, столько всего назадавали! Я по уши в учебниках! Давай, ты мне через недельку позвонишь! Или я тебе звякну! Ну, все, пока, целую! – и, не давая девушке и слова вставить, дал отбой.
Проблема была временно решена, и Стас остался в целом довольным собой. Где-то далеко в глубине души, он понимал, что поступает с девушкой не очень хорошо, но предпочитал об этом не думать. Как предпочел бы не думать и о вчерашнем, но эти мысли постоянно лезли в голову.
Вчера, сидя на этой самой лавочке, он увидел в конце аллеи шагающую фигурку и залюбовался легкой летящей походкой. Сидел и пялился, просто глаз не мог отвести. Пока не услышал шепот Витька: «Внук Аллы Михайловны». С этими словами на Стаса, словно ведро холодной воды обрушилось! Позор какой! На пацана засмотрелся! Слава богу, этого вроде никто не заметил! Но сам-то Фомин знал. И именно это не давало ему покоя.


Лёля шагала по аллее и перебирала в голове названия лекарств. То ей казалось, что она что-то забыла купить, то, что купила что-то лишнее. От аптечных мыслей ее отвлек шум драки. Неподалеку трое здоровых парней били одного. Приглядевшись Лёля узнала в избиваемом то самого красавца, что вчера обнимал двух девчонок. Честно говоря, особого сочувствия он у Лёли не вызвал, но соотношение «трое на одного» ее возмутило. И, надо отдать должное красавчику, он довольно бойко сопротивлялся. Проклиная себя за излишнюю отзывчивость, Лёля поставила на землю рюкзак и окликнула «бойцов»:
- Эй! Вы не устали? Трое аж на одного!
- А тебе чего надо? – повернулся к ней горилообразный детина. – Сам давно не получал? Ща исправим!
И недалекий предок обезьяны шагнул в Лелину сторону. Она вызывающе улыбнулась в ответ и поманила его пальцами. Парень взревел и кинулся на Лелю. Она ловко уклонилась, подставив вместо себя кулак, который угодил детине точно поддых. Тот согнулся пополам. В это время еще один амбал отвлекся от красавчика и накинулся на Лелю сзади. Девушка, поблагодарив мысленно Алика за его уроки, резко опустила тяжелый каблук своего «Гриндерса» на ногу нападавшего, одновременно ударив назад локтем. Еще один застонал и согнулся. Леля не мешкая, нанесла ему свой коронный – носком ботинка под колено. Парень, как подкошенный, рухнул в пожухшую травку. Рядом шмякнулся третий – его уложил «красавец».
- Самое время линять отсюда! – крикнул он Леле и рванул из парка. Лёля подхватила рюкзак и тоже дала деру.
Остановились они уже возле Лелиного дома. Парень подал ей руку:
- Спасибо, что вмешался! Я бы конечно и так не помер бы, но все равно спасибо.
- А за что это они так на тебя озлобились? – полюбопытствовала Леля.
- Ну… Девушки… сам понимаешь! – пожал плечами парень. – Один из них решил, что я увел его девчонку. А она сама его бросила, я тут не при чем. Но дебилу разве объяснишь?
- Понятно. – Леля неопределенно мотнула головой. – Ты бы, кстати, умылся! Вся физиономия в крови!
- Блин! Вот черт! – парень потрогал разбитую губу и посмотрел на испачканные пальцы. – У меня мамаша дома! И в школу в таком виде не заявишься!
- Хорошо, пошли ко мне! – со вздохом пригласила Леля.

- Вроде все! – сказал Стас, выходя из ванной.
Теперь он выглядел уже почти прилично. О драке напоминали только рассеченная бровь и разбитая губа. Лёля как-то некстати подумала, что они его не портят, а только придают мужественности.
- Садись сюда! – немного грубовато указала она. – Сейчас обработаем твои боевые ранения!
- Ты что в медики готовишься? – шутливо спросил Стас.
- Может быть. – ответила Лёля и налепила пластырь на его бровь.
Внезапно парень покраснел и резко встал.
- Ну, все, мне пора!

Вечером.

Вечером.

Лёля скучала. Как назло, по телику показывали всякую дребедень. Девушка лениво переключала каналы, ни на одном не задержавшись дольше пяти минут. «Тоска!» - подумала она. И тут зазвонил телефон.
- Алло!
- Здравствуйте, это Алик? – раздался в трубке робкий голосок.
- Ну конечно! А ты звонила не мне? – Лёле и догадываться не надо было, кто звонит. Кроме малахольной музыкантши Оли, больше некому. Вот и славно! Развлекаться подано!
- Нет! Вам… то есть тебе! Хорошо, что ты дома!
- А я не дома. Я гуляю по крымскому пляжу.
- Как это? – Оля озадаченно замолчала.
- Да шучу я! Сижу дома, смотрю телевизор, жду твоего звонка. А ты, жестокая, все не звонишь! – Леля сделала телефону круглые «страстные» глаза.
- Ой! Ну, я же не знала! Я бы раньше позвонила! – наивная Оля все принимала за чистую монету. Лёле даже немного стыдно стало.
- Лучше поздно, чем никогда! – с пафосом заявила Лёля. – Ну, давай рассказывай!
- Что рассказывать? – снова впала в ступор Ольга.
- Ты же позвонила, наверное, хотела мне что-то рассказать?
- Да нет. Ты сказал, позвони, вот я и позвонила! – голос звучал вконец расстроено.
- Тогда, может, пригласишь меня куда-нибудь? – решила обнаглеть Лёля.
- Ой! Я не знаю… - растерялась на том конце проводе Оля. – Понимаешь, я ведь не хожу никуда…
- Чего так? – спросила Лёля. – Родичи строгие?
- Да, в принципе, нормальные. Просто не с кем! – и Лёля услышала неловкий виноватый смешок.
- Теперь уже есть с кем! – Лёля решила не развивать эту тему. – Так куда пойдем?
- Я не знаю! – явно обрадованным голосом произнесла Оля. – В кино мы уже опоздали, может, просто прогуляемся, в кафе посидим?
- Ну, хорошо! – милостиво согласилась Лёля.- Через пятнадцать минут во дворе.

Оля принарядилась. Шелковый шарфик, сапоги на каблуках. Над прической тоже поработала. Забранные в высокий хвост мелкие Олины кудряшки смотрелись, как здоровенный пушистый помпон, пришпиленный к макушке. Даже накраситься успела. «А может она заранее, перед тем как звонить, намазюкалась? - подумала Лёля, - И, пока по телефону со мной трындела, тренировалась глазки строить. Надо изобразить восхищение, зачем девочку расстраивать». Увидев одобрительный Лёлин взгляд, Ольга, по традиции, залилась румянцем.
- Классно выглядишь! – отвесила Лёля комплимент. – Вот только мне очень нравятся девчонки с распущенными волосами.
- Да у меня такие патлы ужасные! – засмущалась Оля, но с готовностью расстегнула заколку.
- Ничего не ужасные! – утешила ее Лёля и протянула руки, чтобы поправить ей прическу. Оля стала насыщенного помидорного оттенка. – И не смущайся ты так все время!
- Я не специально, оно само выходит! – пролепетала Оля и добавила, - Ты тоже отлично выглядишь!
«Точно! – подумала Лёля, - Офигительно выгляжу, если меня все за пацана принимают, и никто не усомнился до сих пор!»
Лёля сделала руку бубликом и подставила Оле. Та смущенно вложила свою ладошку. «Прикольно все-таки быть парнем, если ты девчонка!» - пронеслось у Лёли в голове.
- И куда мы направимся? – произнесла она вслух.
- Напротив музыкалки есть кафе, может туда?
- Отлично!

Поздним вечером пустынный парк выглядел жутковато. Редкие фонари еле-еле освещали дорожку. Оля испуганно прижалась к Лелиному боку.
Внезапно позади зашуршали кусты, и гнусавый голос произнес:
- Гляди, Вован! Кажись, это тот крендель, который помешал нам с Фоминым разобраться! Телку свою выгуливает!
- Ага! И мы присоединимся! Гы-гы-гы! – мерзко рассмеялся еще один.
Даже в слабом свете фонаря Лёля увидела, как побелело от страха Олино лицо, и задрожали губы.
- Я их знаю! В сельхозтехникуме учатся. Полные отморозки! Давай убежим, я их боюсь! – прошептала она.
- Сбежать вряд ли получится! – констатировала Лёля, увидев, что компания уже окружила их со всех сторон. «Ну, блин! – с досадой подумала Лёля. – Какого лешего, меня угораздило так влететь?! А все – смазливая морда этого Стаса! Стала бы я из-за кого другого вмешиваться? Да не стала бы! Вот, я, блин, дура! Теперь имею сто кило неприятностей на свою седую лысину!»
Человек восемь будущих трактористов и животноводов с гадкими улыбочками, не спеша, приближались.
- Чё, пацан! Теперь не такой борзый? – сплюнул на землю желтой слюной тот, кого назвали Вованом. – За то, что ты моих друзей обидел, я тя щас наказывать буду! – и он перекинул из руки в руку пустую пивную бутылку.
Лёля стояла, ожидая его дальнейших действий. Вован слегка растерянно потряхивал своей стеклотарой, но начинать первым тоже не решался. За спиной Лёля ощущала еще чье-то тяжелое пивное дыхание. Рядом, как подключенная к электросети, тряслась от страха Ольга. Все молчали.
И вот сдали нервы у чувствительной музыкантши. Она взвизгнула и, вереща на грани ультразвука, рванула прочь. Все разом зашевелились. Кто-то ринулся вдогонку за Ольгой. Вован поднял бутылку и шагнул вперед. Лёля краем глаза уловила движение чьего-то кулака, и, прежде, чем успела что-либо сообразить, ее пальцы тоже сложились в кулак и впечатались в чью-то морду.
Тут на Лёлину макушку обрушился тяжелый удар, и для нее все прекратилось.

Вечером.(окончание главы)

Стас не спеша, потягивал пиво и слушал, как Витек, в который уже раз, пытается поразить девчонок историей о похоронах его дедушки. (Который на самом деле не умер, а был мертвецки пьян). Левая рука его поглаживала влажный стеклянный бокал, а правая уже проникла под блузку Аленки (или Иринки?, впрочем, без разницы) и лениво ощупывала застежку лифчика. Аленка (или Иринка?, на всякий случай уточнить!) томно привалилась к плечу и прошептала, что ее родители в отъезде, и ее ждет пустая квартира. Фомин уже предвкушал приятный вечер.
Витек, взмахивая длинными руками, изображал ожившего дедушку. За соседним столиком, менты, мирно отмечающие чье-то повышение, дружно грянули «…Наша служба и опасна, и трудна…» Бармен на всякий случай убавил звук стереоустановки, чтобы не мешать хоровому пению стражей порядка. Те, даже не заметив его стараний, самозабвенно выводили: «…Значит с ними мы ведем незримый бой…»
Внезапно их пение прервал громкий стук двери и истошный визг. Стас ошеломленно наблюдал, как в кафе влетела рыжая Олька-музыкантша, вся красная и встрепанная, и с вытаращенными глазами, продолжая верещать, пронеслась через зал и исчезла в коридорчике, ведущем на кухню.
Не успели менты настроиться на продолжение распевки, как дверь снова распахнулась, и в кафе ввалились пятеро, тяжело дышащих, гопников.
- Сюда, это.., дура одна забежала. – прогундосил один, неосмотрительно опираясь о ментовский столик. – Где она?
Фомин оглянулся на знакомый голос и тут же тихо сполз под стол. Его кулак хорошо помнил знакомство с этим перебитым носом. Надо думать, нос тоже не забыл еще их «дружеской» встречи. Но сейчас у гундосого было еще четверо товарищей, и это численное преимущество отнюдь не вдохновляло Стаса на продолжение «знакомства». Аленка-Иринка взволнованно заохала:
- Стасик! Ох! Что с тобой? Тебе плохо?
- Тссс! – испуганно зашипел Фомин. – Пока со мной все нормально! Но если меня увидят эти милые ребята… Мне будет плохо.
- Но…
- Тише! Сиди и молчи. Сейчас я сматываюсь, а потом я к тебе приду. Прямо домой.
- Я буду ждать! – горячо прошептала девушка вслед, крадущемуся на четвереньках в сторону кухни, Фомину.
Если бы Стас так не струхнул и немного задержался, вечер для него, возможно, закончился бы иначе. Милиционеры, недовольные тем, что кто-то «наступил на горло их песне», задумчиво разглядывали гоп-компанию. «Трактористы», с разбега не сообразившие, чей праздник они так грубо прервали, продолжали выяснять, где делась «та дура». Думается, излишне объяснять, что ни к чему хорошему их настойчивость не привела. И, где они провели эту ночь, и последующие четырнадцать, тоже все догадались.

Однако, Стас Фомин не дождался финала. Незаметно он проскользнул в кухонный коридорчик.

Тем же вечером.

Тем же вечером.
Холодно. И трудно дышать. И все болит. Всё. А главным образом голова. Леля открыла глаза и ничего не увидала. Волосы мгновенно встали дыбом, неужели ослепла? Яркой вспышкой возвратилась память – удар по затылку. Вот откуда эта головная боль и слепота!
И вдруг Лёля заметила, что, оказывается, она что-то такое может видеть. Прямо перед правым глазом маячило нечто. Леля приподняла голову, и внезапно дышать стало гораздо легче. И зрение волшебным образом восстановилось, хоть при слабом свете подслеповатого фонаря не так уж и много можно было разглядеть. Леля, постанывая, села.
- Ну, я и дура! Сначала в драку ввязалась, потом валялась носом в землю, а напридумывала себе бог весть что! Всё, надо валить отсюда. К чертям собачьим из этого долбаного города! Надо было сразу послать куда подальше и Стаса этого, козла, и Ольгу придурошную! Да и вообще, Алик - сволочь, чего я из-за него должна отдуваться! Это ведь он должен был сюда ехать! А я пожалела его, паразита влюбленного, и вот имею… - бормоча так себе под нос, Лёля встала на ноги и медленно поплелась к дому.
Где-то вдалеке раздались голоса. Она прислушалась. «Алик! Алик!» Женский голос, несомненно, был музыкантши, а чей мужской? Впрочем, Лёля не стала об этом задумываться. «Пусть поорут»- злорадно пробурчала она и молча продолжила свой путь. «Алик! Алик!» - надрывались позади, но Лёля уже входила в подъезд.

Узкий коридорчик был заставлен какими-то ящиками. Тошнотворный запах пригоревшего лука заставил Фомина задержать дыхание. Он на ходу оглянулся и тут же налетел на что-то. Уже падая, Стас пытался удержаться за стену, но сделал только хуже. На него обрушилась целая колонна картонных коробок с какими-то продуктами и окончательно придавила его к полу. Впрочем, кажется не к полу. Под Фоминым было что-то мягкое, в грудную клетку упирались две упругие выпуклости. Руки нащупали пушистые волосы. Щеку щекотало горячее дыхание.
- Извините, - растерянно пробормотал парень, пытаясь сообразить, с кем он так неудачно столкнулся. Повариха Надя имела внушительные габариты, а официантка Инна короткую стрижку. Да и волосы её от лака всегда были как проволока на ощупь, а не такие шелковистые. Так что под Стасом лежала явно не Надя, и не Инна. Но кто еще здесь мог находиться?
- Ты кто? – наконец прямо поинтересовался он.
- Оля Воробьева. – придушенным шепотом ответила девушка и жалобно попросила. – очень тяжело, ты не мог бы слезть с меня.
Не смотря на весь идиотизм ситуации, и на давившие в спину жесткие углы коробок, Фомину начинало нравиться его положение. Было в нем что-то пикантное и волнующее. Делая вид, что пытается подняться, парень провел руками по Олиной фигуре. Девушка явно задрожала. Это возбуждало Стаса. От ее волос пахло фруктовым шампунем. Она моргнула и Фомин ощутил как ее ресницы коснулись его лица. Повинуясь инстинкту, он нашел ее губы и поцеловал.
Несколько секунд Ольга ошеломленно отвечала на настойчивый поцелуй, но потом она возмущенно начала сопротивляться, и Фомин был вынужден ее отпустить. Это было так странно. Еще ни разу девушка не вырывалась из его объятий. От неожиданности Стас даже сумел подняться, скинув с себя загрохотавшие по коридору коробки. Воспользовавшись этим, Оля тоже поднялась и сердито уставилась на Фомина. Не смотря на растерянность, он нашел в себе силы нагло ухмыльнуться.
- Где здесь выход? – с видом оскорбленной невинности Оля отряхнула одежду и снова впялилась в Стаса своими круглыми глазищами.
- Там, - кивнул он в сторону зала, где раздавался подозрительный шум.
- А что, другого нет? – задрожавшим голоском спросила девушка и испуганно прижалась к стенке.
- Есть, - снисходительно улыбнулся Фомин, но продолжал стоять на месте.
Вдруг где-то совсем рядом раздалось гнусавое: «…А я найду!», и всю напускную Фоминскую невозмутимость как ветром сдуло. Он мигом ухватил Ольгу за рукав и выволок ее на улицу. Только дверь захлопнулась, как за ней раздался какой-то грохот. Не останавливаясь, Стас дунул через дорогу, в парк, и только в кустах, за оградой остановился отдышаться. И тут обнаружил, что по инерции, все еще держит Ольгу за рукав.
- Все, пока, я пошел. – парень уже развернулся и собрался уходить, но тут уже Ольга вцепилась мертвой хваткой в его руку.
- Нет, я одна боюсь! На нас напали хулиганы! – взвизгнула она. - Они Алика схватили, а я убежала! Теперь они, наверное, его уже убили! О, боже! – девушка приготовилась зарыдать.
- Не истери! – оборвал ее Фомин. Ему так не хотелось вникать в ее проблемы, но имя Алик заставило его заинтересоваться. – Давай по порядку, что случилось…

На следующий день.

На следующий день.

Из зеркала на Лёлю смотрела малопривлекательная физиономия. На скуле переливается лиловыми оттенками синяк. Нижняя губа распухла и покрыта корочкой запекшейся крови. Лоб расцарапан. Бровь рассечена. Леля злобно оскалилась на свое отражение.
- Слава богу, хоть зубы все на месте. - скривившись от боли, она ощупала здоровенную шишку на затылке. – Ну вот, теперь шрам будет. – резюмировала девушка обнаружив подсохшую рану. – одна надежда, что волосы отрастут, и его скроют.
Покосившись на выключенный еще с вечера телефон, Лёля поплелась в ванную.
Решив, что сегодня ее никакими калачами из дому не выманить, Лёля умылась и принялась за хозяйственные работы. Уборка и стирка заняли время почти до вечера. Внезапно в дверь позвонили. Недоумевая, кого принесла нелегкая, девушка осторожно заглянула в глазок. Никого не обнаружив, она развернулась и хотела вернуться к работе, но звонок снова требовательно затрещал. Леля рывком распахнула дверь, намереваясь задать хулиганам хорошую взбучку, но не увидала никаких хулиганов. Перед дверью стояло существо, едва ли по пояс Лёле, в шапочке с помпоном и огромной нотной папкой под мышкой и спокойно взирало на Лёлю круглыми голубыми глазками. Невозмутимо вытерев ноги о резиновый коврик, это недоразумение пропищало: «Я к Алле Михайловне» и протиснулось мимо Лёли в квартиру. Через несколько минут раздались невыносимо фальшивые звуки полонеза Огинского.
Леля ушла в свою комнату и натянула наушники. Но «молодое дарование» играло с таким энтузиазмом, что его не заглушал и «Рамштайн». Помучившись с четверть часа, Лёля напялила шапку и вышмыгнула на улицу.

Оля Воробьева сидела на лавке уже четыре часа. Так долго она не проводила время во дворе, наверное, с детсадовских времен. Но тогда она сидела с пластмассовым совочком в песочнице, а за ней наблюдала мама. А сегодня Оля сама была в роли наблюдателя.
Она почти не отрывала глаз от подъезда соседнего дома, она ждала Алика. Вчера полночи она провела в компании Стаса Фомина, обшаривая парк, но Алика они так и не нашли. Его телефон не отвечал. Оля была уверена, что Алик на нее обиделся, и чувствовала необходимость поговорить с ним. Неизвестно почему, она считала себя виноватой во вчерашнем инциденте, и уж во всяком случае, в том, что убежала и бросила его одного. Был еще один эпизод, который заставлял Олю испытывать вину… но она была не уверена, что решится сказать о нем Алику.
Дома ждали уроки, ждал Рахманинов, которого надо было разучить к городскому конкурсу, но Оля сидела на улице. Рахитичное осеннее солнышко периодически выглядывало из-за жидких тучек, но тепла не прибавляло. Оля продрогла и, то и дело, шмыгала носом. Но не уходила.

Стас Фомин с самого утра пребывал в отвратительном настроении. Вчерашняя ночь откровенно не удалась. Сперва это «явление» в баре. Потом ночные бестолковые блуждания по парку, вопли (Стас даже слегка охрип). А когда он, наконец, решился позвонить Аленке (или Иринке, черт побери), то она уже, видимо, спала и не брала трубку. В итоге, он приплелся домой часа в три ночи, злой, неудовлетворенный, охрипший и продрогший. А утром проспал в школу и получил запись в дневник.
Теперь еще Аленка (или Иринка, блин, надо же это когда-нибудь выяснить!) отказывалась встретиться, нудила что-то ревнивое, похоже ждала коленопреклоненных извинений и заверений в искренней любви. Ну, это-то он мог ей обеспечить с избытком, тем более, что родаки девушки по-прежнему были в отъезде, и этой ночью все еще могло выгореть.

В баре.

В баре.

- Привет!
- Привет, - Лёля подняла глаза. Ей улыбалась симпатичная блондинистая девушка. Вид у нее был вполне дружелюбный, поэтому Лёля позволила себе улыбнуться в ответ.
- У тебя не занято?
- Нет, садись! – Леля подвинулась на диванчике, освобождая место.
- Я – Ира! – сообщила девушка и протянула руку.
- А меня зовут… - но девушка не дала Леле договорить.
- Кажется, знаю, как – Алик! – радостно улыбаясь, выдала она. – Про тебя уже легенды складывают! Как ты в одиночку целую кодлу гопников уложил!
Лёля тяжко вздохнула. И эта Ира туда же! Опять придется изображать Алика! Но заигрывать с ней Лёля не будет, упаси боже! Кто знает, какой отморозок считает эту Иру своей девчонкой? Хотя, может и лучше, что никто не принимает Лёлю за девушку, вдруг это обернулось бы худшими проблемами?
- Точно, я Алик. Только уложили как раз меня. На целую компанию моих скромных сил не хватило. – Лёля потерла синяк на скуле.
- Ну, не скромничай! Я вчера видела их расквашенные рожи, прежде чем их менты повязали! – замахала руками Ира.
- Менты?
- Ну да! Они тут вчера что-то отмечали. Вдруг залетают эти… Давай разборки устраивать, искать Олю какую-то Вот их всех и упекли на 15 суток.
Лёля вздохнула с облегчением. Две недели без преследования впереди, можно жить! И тут же ее посетили угрызения совести. Оля… Не успев еще выйти из подъезда, Леля на лавке у соседнего дома увидела ее. Она сидела, съежившись, втянув голову в плечи, и неотрывно следила за дверями Лелиного дома. Встречаться с ней у Лёли не было не малейшего желания. Уловив момент, когда замерзшая девушка вытянула из кармана носовой платок и, отвернувшись, принялась усердно сморкаться, Лёля вышмыгнула из подъезда и опрометью кинулась за угол. А ведь она, может до сих пор там дежурит… Но Лёля отогнала неприятные мысли и отхлебнула кофе.
- А ты откуда про них знаешь? – спросила она Иру.
- Так я сама видела! Это прямо здесь было! Я вот там сидела, а менты за тем столиком…
- Ты что, каждый день тут бываешь? – слегка невежливо оборвала Ирочкин рассказ Лёля.
- Не, не каждый, но вчера меня один парень пригласил… А сам потом смылся… - Ирочка обиженно надула губки. – Кстати, сегодня опять здесь встречу назначил и не пришел!
- Да, это с его стороны свинство!
- Ну и ладно! Зато, я с тобой познакомилась! – Ира уже улыбалась весьма игриво. Лёля внутренне содрогнулась, но ответила кривоватой ухмылкой. Ира, видимо, расценила эту гримасу по-своему, потому что вдруг придвинулась ближе и положила свою ладонь, поверх Лелиной.
- У тебя такие красивые руки! – томно проворковала она. – Такие изящные! Даже не верится, что ты мог такой рукой дать в морду. – Ира нежно погладила пальцами ссадины на костяшках. – Ты, наверное, очень смелый. Тот парень, с которым я вчера была, мне кажется, испугался тех придурков. А ты – нет.
Леля смотрела на Ирочкину руку, ласкающую ее ладонь, и думала, что надо это прекратить. Но ощущения были такими приятными… Вместо этого, Лёля лениво поинтересовалась:
- И кто он, тот парень?
- Да так.., есть тут один… Стас Фомин зовут.

Вы не ждали нас, а мы приперлися.

Вы не ждали нас, а мы приперлися.

Лёля слегка ошарашено взглянула на Иру, но та продолжала рассматривать руку. Теперь она повернула ее ладонью кверху и водила пальцами по линиям.
- А знаешь, я немного разбираюсь в хиромантии, - кокетливо поведала она Лёле. - Хочешь погадаю?
Даже если б Лёля вздумала отказаться, у нее вряд ли получилось бы. Ирочка цепко держала ее ладонь. Поэтому Лёля обреченно кивнула.
- Вот видишь - это линия жизни. - розовый лакированный ноготок провел по ладони, вызывая у Лёли непроизвольную дрожь. - Она у тебя очень длинная. Это хорошо. А это - линия судьбы. Только странная какая-то - раздвоенная кое-где. Даже не знаю, что это может означать? - Ирочка озадаченно заглянула Лёле в лицо.
Лёле удалось сохранить невозмутимое выражение:
- Ты у нас хиромант!
- Тогда продолжим. - Ира обезьяньей хваткой снова завладела Лёлиной ладонью. - Здесь расположены холмы Венеры. - девушка игриво стрельнула глазами. - И обведены они линией любви... Только она тоже какая-то двойная...
- Здравствуй, солнышко! Прости за опоздание!
Перед Ирочкиным носом закачалась роза на длиннющем стебле. Возле столика стоял Стас Фомин, собственной персоной.
- О... Ты таки пришел...
Лёля, воспользовавшись растерянностью Иры, выдернула руку из ее цепких лапок и даже для надежности сунула в карман. "Что-то я черезчур вживаюсь в образ Алика. Надо прекращать с девушками вот так общаться, а то раздвоится не только линия любви." Она с любопытством взглянула на Фомина и заметила, что он настроен не слишком дружелюбно. Значит сеанс хиромантии он видел и растолковал его вполне определенным образом. И он даже прав, только Лёля тут совсем не при чем.

Стас вошел в бар, нервно поглядывая на часы. Он сильно опаздывал, но надеялся, что девушка его дождется. А все эти чертовы торговцы цветами! Словно испарились! Еле нашел работающий цветочный магазин чуть не другом конце города.
Парень оглядел полутемный зал и сразу увидел яркую розовую курточку девушки. Но она была не одна. Поглаживая ладонь какого-то козла, она о чем-то нежно ему ворковала. Начиная злиться, Стас быстро пересек бар и сунул розу девушке под нос.
- Здравствуй, солнышко! Прости за опоздание!
И тут он разглядел парня. Это был Алик! Черт!... Черт!Черт!Черт! Опять он! Постоянно попадается на дороге! Будто задался целью усложнить ему жизнь! Девушка что-то бормотала ему, но Фомин ее не слышал. Он все больше распалялся, в его глазах уже полыхало тихое бешенство. Алик словно почуял это. Он встал, аккуратно вынул розу из руки Стаса, сунул ее Ире и, взяв парня за плечо отвел его в сторонку.
- Успокойся! - сказал он просто, глядя в лицо Фомину прозрачными серыми глазами. - Не из-за чего поднимать скандал.
А Стас вдруг забыл по какому поводу он взбесился. Он видел только серебристые блестящие глазищи в стрелках длинных ресниц. Дурацкая шапка, надвинутая на самые брови мешала разглядеть их как следует, и рука непроизвольно потянулась, чтобы стащить ее. Но Алик, видимо, по-своему истолковал этот жест и перехватил руку на полпути. Фомина как огнем обожгло прикосновение горячих тонких пальцев к запястью. Комок подкатил к горлу. Сердце сделало перебой, остановившись на долю секунды. Но этой доли секунды хватило Стасу, чтобы очнуться и выдернуть руку.
- Ладно, проехали. - буркнул он внезапно осипшим голосом. - Там твоя Олька-музыкантша целый день во дворе тусуется. Не тебя ли ждет?
- Откуда мне знать? Может она гуляет? - бросил в ответ Алик и, резко развернувшись, вышел из бара.
Стасу показалось, что в глазах Алика промелькнуло что-то, похожее на разочарование... Как будто он ждал от Фомина каких-то других слов...

Девчачьи разборки.

Девчачьи разборки.

Совсем стемнело. Леля быстро шагала по парку. Она была недовольна собой и почему-то чувствовала себя обиженной и обманутой. С досады она пнула большую кучу листьев, заботливо сметенную дворником к краю дорожки. Ветер подхватил взметнувшийся вихрь, и в свете фонаря листья заплясали, как огромные золотые бабочки. В нос ударила вонь. Леля посмотрела под ноги. Так и есть - под листьями скрывалась кучка собачьего дерьма. «Черт!» Чуть не плача, девушка принялась обтирать ботинок о траву. Чувство обиды на весь говенный мир заполнило душу.
- Алик! Алик! Вот ты где! – вдруг раздалось за спиной.
Леля сцепила зубы и, не оборачиваясь, принялась медленно считать до десяти. Когда Оля подбежала, она была уже почти спокойна.
- Ты знаешь, я тебя ждала! Я стеснялась зайти, а ты все не выходил… А я совсем замерзла. И тогда думаю, надо зайти, ничего же страшного в этом нет… - затараторила Ольга. – А тебя дома не оказалось. И я думаю, вот же дурочка, сидела, ждала, а тебя дома нет… А нам ведь надо поговорить. Обязательно надо. Я тебе должна столько сказать … и надо поговорить о наших взаимоотношениях…
Леля видела, что девушка волнуется, но помочь ей не спешила. Она ждала с кривой ухмылочкой. Пусть выговорится. Тогда ей можно будет сказать, что все кончено, никаких взаимоотношений у них не было, нет, и не будет.
- Знаешь, ты ведь первый парень, который обратил на меня внимание. У всех девчонок уже давно сменилось по нескольку мальчиков, а я до сих пор ни с кем не встречалась. – Оля зажмурилась и втянула воздух перед очередным признанием. – Мне нравился один, ты его знаешь, Стас Фомин, но он никогда даже не смотрел в мою сторону. А когда тебя увидела….
Девушка продолжала что-то говорить, но Леля ее уже не слушала. «Все, с меня хватит!»
- Тихо!!!
- Что?
- Тихо! Помолчи минуту! Я тоже хочу тебе сказать кое-что.
Оля застыла с идиотским видом – рот приоткрыт, глаза вытаращены.
- Я не Алик.
- А кто? – тупой вопрос, а что вы сказали бы на ее месте?
- Я его сестра, Александра. Леля.
- Но..?
- Все меня приняли за Алика, а я не возражала. Мне показалось это забавным.
- Забавным?! – теперь Оля уже выглядела возмущенной.
- Ну да. А что?
- Свинья! Играть с чувствами других людей забавно?! - заорала Оля. Леля даже вздрогнула.
- Ты сама все это придумала, никаких поводов я тебе не давала! – сказала Леля и подумала: «Я же еще и оправдываюсь!» - Я просто приняла твои правила игры.
- Игры?! Ах, игры… Сволочь! Дрянь! – из Олиных глаз брызнули слезы, но жалеть в этот момент надо было Лелю, потому что нежная, беззащитная девочка-музыкантша изо всех сил замолотила своими острыми кулачками, не заботясь о том, куда они попадают.
- Ай! Хватит! Прекрати! – завопила Леля, прикрывая голову от редких, но весьма болезненных ударов. – Только не в лицо! Ему уже и так досталось!
- Гад! Гад! Га…дина! – Олины руки бессильно опустились, она уже просто ревела не стесняясь.
- Эй, ну хватит! – Леле вдруг стало стыдно. – Кончай реветь! – Оля зарыдала еще громче. – Ну ладно, прости. Прости!
Чувствуя себя полной дурой, Леля притянула к себе плачущую девчонку и принялась неловко поглаживать ее по трясущимся плечам.
- Ну все, все… Ничего ведь страшного не случилось…
- Дааа, а про меня теперь вообще будут слухи ходить, что я лесбияаааанка! Ты-то уедешь, тебе все равно, а мне здесь жиииить! – и Оля вознамерилась зарыдать с новой силой.
- А мы никому ничего не скажем! – быстро проговорила Леля и выматерилась про себя. Да разве ж за этим она устроила всю эту разборку? Дура! Сначала думай, потом озвучивай! Но обещания уже не вернешь!

«Что со мной?»

«Что со мной?»

Нижняя губа была чуть полнее. И на ней виднелся след от удара. Маленькая припухлость. Захотелось ее поцеловать. Губы приоткрылись, беззвучно произнося какое-то слово, но все внимание к себе приковали влажно блеснувшие зубы. Они должны быть такими волнующе-гладкими, если провести по ним языком. Поцелуя захотелось так сильно, что заболело где-то в груди и стало трудно дышать. Но серебряные глаза смотрели так холодно-отчужденно, не пускали, не давали переступить грань. Внезапно льдинки в глазах стали таять, что-то изменилось во взгляде, и Стаса потянуло, как в омут. Губы оказались так близко, два дыхания смешались… еще мгновение…
Сердце колотилось, подушка обжигала, как печь, футболка прилипла к телу. Стас несколько минут лежал, глядя в темноту, успокаивая дыхание, соображая, где он. Рядом что завозилось и он испуганно дернулся. Раздалось сонное бормотание и Стас облегченно откинулся на подушку – Ирочка. Вот уже пятую ночь он проводит в ее постели, и пятый раз ему снится этот сон. «Что со мной? Я заболел? Или влюбился? Разве можно влюбиться за два дня? Влюбиться в походку, в спокойную, чуть самоуверенную улыбку, в насмешливый взгляд серебристых глаз, в тонкие пальцы? Наверное, нельзя. Да и не мог я, Стас Фомин, бабник по всеобщему мнению, влюбиться в пацана! Значит это не влюбленность. Тогда что? У кого спросить? С кем посоветоваться? Не с кем. Даже намекнуть никому нельзя. Если вдруг кто-то что-то заподозрит, все забудут, что я был бабник. Я стану голубой номер два. Первый – Сережа Голубенко, второй – Стасик Фомин. Сладкая парочка!» Стас окончательно погрузился в отчаянье. Потом где-то в глубине сознания забрезжила пока еще туманная расплывчатая идея. Постепенно она приобретала очертания высокого молодого мужчины с длинными светлыми волосами, сережкой в ухе и с кольцами на подвижных ухоженных руках.

Неизвестно с чьей легкой руки в фамилии Сергея Лубенко появилась приставка «Го», но она пришлась так к месту, что через несколько лет люди забыли его настоящее имя. Он стал Сережей Голубенко, местным Кутюрье и достопримечательностью.
В городке его знали все, от мала до велика. Сейчас ему уже не приходилось каждый день кулаками доказывать свое право быть не таким, как все. А раньше… Но Сережа предпочитал не вспоминать те времена, он давно простил своих обидчиков.
Если у него и была личная жизнь, то о ней никто из городских сплетников ничего не мог узнать. Им приходилось обсуждать лишь то, какое шикарное свадебное платье сшил он Верке с Никитской улицы или, как отменно сидит на городском мэре новый костюм, куда лучше дорого заграничного. Сережа был портным от бога, и это признавали все. А то, что он голубой… Что ж все модельеры – геи. Так по телику говорят.
Сережа, уже не прячась, носил экстравагантные наряды и длинные волосы и нарочно манерничал. «А что,- кудахтали кумушки на скамейках, - зато он пацанов не совращает и вообще, человек хороший!»
Пожалуй, во всем городе, он был единственным человеком, который мог хоть что-то посоветовать Стасу Фомину.

Знакомство.

Знакомство.

Сидеть дома было совсем уже нудно, но выходить на улицу Леле тоже не хотелось. Вдруг новая встреча? Встреча с парнем, которая так желанна, и которая так пугает. Леля совсем не хотела в него влюбляться, быть как все эти клуши, которые вешаются ему на шею. Тем более, что он даже не замечает, что Леля девушка. Но куда тогда деть эти сны, где он смотрит влюбленными зелеными глазами и верится, что ему нужна только ты? Самообман. Но какой же сладкий самообман! Нет, Леля решительно не хотела с ним встречаться! По магазинам, в аптеку – утром, когда в школе идут уроки, а потом дома сидела над учебниками, чтобы не отставать от своих одноклассников. В течении дня Лёля запрещала себе даже думать о Фомине. Но каждую ночь просыпалась с колотящимся сердцем.

Березы стояли вдоль улочки белым частоколом. За ними прятались от излишнего внимания дома. Небольшие, в пару этажей, такие по всей стране строили пленные немцы после войны. Но между ними виднелись и основательные купеческие особнячки, и почти черные от времени большие деревянные срубы с резными наличниками и затейливыми крылечками. Возле одного такого Лёля увидала старомодную номерную табличку: эмалевый кружок под козырьком. Посередке крупная цифра «16», а снизу дугой название улицы. Мелкие буквы было не разобрать и Леля, вздохнув, поднялась по скрипучим деревянным ступеням. «Улица Березовая - прочла она и хмыкнула, – Можно было и догадаться!». Извлекла из кармана бумажку и развернула – Радищева,17. И где ее искать? Вроде она правильно запомнила бабушкины указания, но уже полчаса безрезультатно блуждала в этом районе. И почему у этой училки нет телефона? Так бы позвонили, и она сама бы приперлась за нотами. А теперь ищи эту улицу Радищева! И люди будто вымерли, ни одной самой захудалой бабульки или отмороженного алконавта! И дорогу спросить не у кого!
Вдруг в соседнем доме звякнула, открываясь дверь и на улицу вышел… Стас Фомин. Леля быстро пригнулась, прячась за резными деревянными перилами. «В зобу дыханье сперло…» - грустно припомнила Леля строку из басни, которая как нельзя лучше характеризовала ее состояние. Вид у парня был какой-то потерянный, от этого еще острее стало чувство влюбленности. Если бы он был доволен собой и жизнью, на него можно было бы хотя бы разозлиться, а так… Додумать эту мысль Леле помешал мужчина, выглянувший из той же двери. «Эй, галстук забыл!» - окликнул он Фомина. Парень вернулся, забрал красивую коробку из рук мужчины, вяло поблагодарил. «Надумаешь шить костюм – милости прошу!» - и дверь снова звякнула, закрываясь.
Леля прислонилась спиной к перилам и ждала, когда успокоится сердце и выровняется дыхание, потом приподняла голову и оглядела улицу – Фомин уже скрылся за углом. «А ведь тот мужик мог бы показать мне дорогу!» - осенило Лелю. Она решительно встала и направилась к соседнему дому. Это было классическое купеческое жилище конца девятнадцатого века. Первый этаж – лавка, второй квартира. Об этом свидетельствовали большие окна-витрины внизу и маленькие узкие окошки наверху. Все сияло недавним ремонтом – свежая оранжевая краска на стенах, затейливые кованые решетки и козырек над дверью, новый темный лак на рамах. И стильная вывеска «Ателье мод». Леля поколебалась мгновение и потянула на себя массивную латунную ручку.
Дверь звякнула – наверху был приспособлен колокольчик. Леля вошла и остановилась, оглядываясь. Здесь было на что посмотреть! По стенам развешаны старинные фотографии в золоченых рамках и иллюстрации из журналов мод позапрошлого века. На всевозможных резных полочках и этажерках масса безделушек, а в стеклянных витринах – предметы одежды, перчатки, шляпки. Но все вместе производило впечатление не музея, а уютной гостиной.
- Кхе-кхе! – раздалось за спиной деликатное покашливание. Леля, успевшая забыть, зачем сюда вошла, вздрогнула от неожиданности и обернулась.
- Ой! Простите!
- Чем могу помочь? – галантно осведомился молодой человек, весьма нестандартной для этого городка наружности.
- Я… как бы точнее выразиться… ищу одну улицу.
Брови мужчины удивленно приподнялись. Леля сочла нужным пояснить:
- Я здесь всего неделю. В центре ориентируюсь, а вот в этом районе…
- Всегда готов помочь милой даме. Какую же улицу вы ищете?
Леля остолбенела. Нет, не остолбенела – просто челюсть на пол уронила! Видя Лелино замешательство, мужчина тоже слегка растерялся:
- Я ошибся?
- Нет! – с трудом приходя в себя, откликнулась Леля. – Пожалуй, единственный, кто не ошибся! Все остальные держат меня за парня!
- Не могу поверить! – несколько театрально всплеснул руками молодой человек.- Где их глаза?
- Наверное, на заднице. – ответила Леля с самым невинным видом.
Парень оглушительно расхохотался. Всласть насмеявшись, он предложил:
- Может чаю? Я тебя потом провожу, куда тебе надо.
Леля, не долго раздумывая, согласилась.

- Ты гей? – не слишком-то деликатно осведомилась она, размешивая сахар.
- Да.- ничуть не смутившись ответил Сережа. – Об этом все знают.
- Теперь будут думать, что я – тоже! – хохотнула Лёля.
- Не боишься? – приподнял одну бровь парень.
- Ну, для полного счастья мне не хватает именно этого!
Неизвестно почему, они чувствовали себя как два давних приятеля. Не смотря на разницу в возрасте, на то, что еще вчера ничего друг о друге не знали, они сидели и за чаем выбалтывали такие секреты, которые никому еще не доверяли.
- Знаешь, я тебе даже завидую! – сказал Сергей. - Побыть несколько дней человеком другого пола! Это же жутко интересно и мало кому удается!
- Завидуешь? – рассмеялась Лёля.
- Да нет, не в этом плане! – отмахнулся парень. – Меня мой пол как раз устраивает! Я женщиной стать не хочу, иначе уже давно сделал бы операцию. Вот скажи, разве тебе не нравилось?
- Ну-у-у… - Лёля припомнила заигрывания «гадалки» Ирочки. – Пожалуй, нравилось… Нервы щекотало… И …волновало…
- Синдром запретного плода? – ухмыльнулся Сергей.
- Ах, ты так вопрос ставишь?! – в тон ему наиграно возмутилась Леля. – Хорошо, пусть запретный плод. Но прикосновения Ирочки мне были приятны. И, пожалуй, хотелось большего.
- И за чем дело стало?
- Я ж тебе говорила – приперся Фомин.
- Но ведь он тебе тоже нравится! – не отставал Сережа.
- К сожалению… Даже, скажем прямо, я в него втюрилась! Как дура последняя!
- Ну, не наговаривай на себя! Он красавчик, в такого сложно не влюбиться! Я бы сам влюбился, будь у меня хоть малейшая надежда…
- Ага! – скептически скривилась Леля. – Типа, у меня есть надежда! Он же думает, что я пацан! А Фомин, как ты сам сказал, не той ориентации. Так что, и у меня никаких надежд…
- Я бы не был так категоричен… - хитро ухмыльнулся парень, но пояснить что либо отказался.

За пару часов до этого.

За пару часов до этого.

- Я… вот… - Фомин чувствовал себя косноязыким идиотом, но ничего не мог поделать.
- Вижу, что ты. – Сережа Голубенко слегка усмехнулся и сделал приглашающий жест кистью. – Что у тебя?
Стас нерешительно втиснулся боком в полуоткрытую дверь и оказался в приемной ателье. Здесь было очень уютно, пахло чем-то свежим цветочным. Хозяин сидел в небольшом крутящемся кресле возле антикварного столика, заваленного модными журналами. Он кивнул Стасу на соседнее кресло.
- Присаживайся, в ногах правды нет.
- Спасибо, - Фомин неловко опустился в кресло. – Я посоветоваться пришел.
- Советуйся, - благосклонно разрешил Сережа.
Стас вытянул из кармана длинную коробочку и положил поверх кипы журналов.
- У меня тут галстук. Дорогой. От Гермес.
- Красивый! Натуральный шелк! Ну и..?
- Выпускной в этом году. Костюм нужен… - слова почему-то все вылетели из головы, и Стас мучительно долго вспоминал нужные.
- Ааа! Костюм, который с галстуком будет сочетаться?! Правильно я понял? – Сережины руки произвели какие-то изящно-сложные движения, и длинный указательный палец уперся Стасу в грудь.
- Д-да… - заикаясь, произнес Фомин, с опаской глядя на палец.
- Проще простого! – провозгласил модельер, порылся в журналах и, выудив один из кучи, раскрыл на нужной странице и подтолкнул к растерянному парню. – Полуприталенный силуэт, однобортный, на одну пуговицу. Смесовый лен или тонкая шерсть, цвета – серо-зеленый, серо-голубой. Если не боишься смелых решений – нежно-салатовый или бирюза.
Стас сидел, уткнувшись в журнал и, если быть честным, ничего не видел. В его голове билась одна мысль – как спросить о ТОМ. Ведь только за этим он и пришел в ателье.
- Не нравится? – голос Сережи вывел Фомина из прострации.
- Не.., то есть, да…, то есть нравится… - бедный Стас снова забыл все слова.
- Что-то еще? – Голубенко внимательно смотрел на Стаса. – Ну же! Я ведь вижу – не из-за костюма ты пришел.
- Да… - выдавил из себя Фомин. – Не из-за костюма. П-по-посоветоваться…
- Рассказывай. – разрешил мужчина, удобней устраиваясь в кресле.
- Что рассказывать? – вдруг перепугался Стас.
- Какие у тебя проблемы рассказывай… - чуточку раздраженно отозвался Голубенко. – А не хочешь, так иди. Я не стану распространяться, что ты здесь был. Только костюм…
- Ну… - замялся Фомин. – В общем… - он зажмурился и нырнул, будто в прорубь. – Мне нравится один парень. То есть он мне не нравится… Короче, он мне снится каждую ночь. Я все время о нем думаю. И я не знаю, что мне делать. – выпалил он на одном дыхании и открыл глаза. Сережа смотрел внимательно и очень серьезно. Стас не заметил и тени насмешки в его взгляде и почему-то успокоился.
- Ты его давно знаешь? – наконец спросил Голубенко.
- Нет, он всего неделю, как приехал.
- А другие парни тебя привлекают?
Стас представил себе Витька, Леху, Сашку, Олега, других знакомых, представил, что они могут быть объектом его сексуальных желаний, и его аж передернуло.
- Нет! – быстро ответил он.
- А с девушками все нормально?
- Да, отлично!
- А этот парень тебя чем привлек? Почему ты на него внимание обратил?
- У него такая походка… - неуверенно пробормотал Фомин.
- Мужественная? – счел нужным уточнить Сережа.
- Нет, наоборот! Такая… летящая! А еще глаза…
- То есть, он скорее на девушку похож?
- Да, наверное… - растерянно согласился Стас.
- А как далеко ты заходишь в своих фантазиях?
- Что? – не понял парень.
- Он тебе снится. Ты о нем думаешь. Что именно ты думаешь?
- Ну… мне хочется его обнять… поцеловать…
- И все?
- Что все?
- А дальше? Только поцелуи? И все?
- Я не знаю… наверное…
- Но ведь ты уже не девственник, с девушками у тебя все по полной программе?
- Д-да… Да!
Сережа помолчал, потом откинулся в кресле.
- Иди и не переживай. Ты не голубой! Это просто гормоны шалят. Все пройдет.
Фомин облегченно вздохнул, но потом снова нахмурился.
- Пройдет… А сейчас-то мне как быть?
- Не знаю. – пожал плечами Голубенко. – Перетерпеть. Или соблазнить, если невтерпеж.
Стас выбрался из кресла и растерянно побрел к дверям.
- Эй, галстук забыл!

Неожиданность.

Неожиданность.

- Ну все, эта местность мне уже знакома!
- Теперь ты знаешь, где меня найти – захаживай! – кокетливо помахал одними пальцами Сережа.
- Ладно, зайду! А ты звони! – откликнулась Лёля.
Они расстались. Девушка медленно побрела вдоль улицы. Вдруг чьи-то теплые ладошки закрыли глаза, а ухо защекотал смешливый шепоток:
- Угадай, кто!
Леля недолго думала:
- Ирочка?
- Ну вот! Я так не играю! Как ты догадался? – голоском капризной девочки заныла она, опуская руки и выходя вперед.
- По твоим духам! – ухмыльнулась Лёля.
- Ааа! – протянула Ирочка, явно польщенная. – Кстати, я видела, ты уже познакомился с нашей городской достопримечательностью. – встретив недоуменный Лелин взгляд, пояснила, - С Сережей Голубенко!
- Да, познакоми…лся. Прикольный чувак, интересный.
- Он классный портной, ты знаешь? Мой папашка все костюмы только у него шьет! И мне к шестнадцатилетию вечернее платье у него заказывали! – похвасталась Ирочка, беря Лёлю под руку. – Проводишь? Тут недалеко.
Леля вспомнила недавний разговор с Сережей, поколебалась мгновение, а потом, решившись, приобняла Ирочку за плечи:
- Само собой! А мы не заблудимся?
- Я не позволю! – девушка стрельнула в Лелю блестящими подведенными глазами и запустила руку ей под куртку, обхватив талию.
Они пошли обнявшись. Ира что-то болтала без умолку, но Леля ее не особенно слушала. Она прислушивалась к своим ощущениям. Первый вывод – все это не было неприятным. Второй вывод – это явно было неправильным, рискованным и даже неприличным. Но, именно поэтому, притягивало, увлекало и щекотало нервы. Третий вывод – насколько ей это нравится и хочет ли она продолжать в том же духе, Лёля пока еще не могла сделать.
Две девушки шли бок о бок, Ирочкина рука обнимала Лелину талию, Лелина рука чуть сжимала Ирино плечико. Время от времени, Ирочка брала Лёлю за подбородок, чтобы повернуть к себе лицом и заглянуть в глаза. Леля не отталкивала ее, но и не поощряла. Она все еще не могла ничего решить.
Внезапно Ирочка остановилась и произнесла:
- Вот моя деревня, вот мой дом родной! Вроде Пушкин сказал…
- Чего? – не поняла Леля. Она огляделась по сторонам. Тихая узкая улочка застроенная частными домами. Тут были и столетние деревянные избы и новомодные кирпичные коттеджи. На один такой, двухэтажный, отделанный искусственным камнем, указала Ира:
- Живу я здесь! Может зайдешь? – Лёля отрицательно качнула головой. – Ну, зайди! Родаки в Испании жарятся, им еще две недели отдыхать. В доме никого! – заканючила девушка.
- Мне просто некогда сейчас, в другой раз зайду обязательно. – туманно пообещала Лёля.
- Ладно, - покорилась Ирочка. И вдруг обхватила мягкими ладошками Лелин затылок и чмокнула в губы, стремительно, будто клюнула. Леля машинально, на автопилоте, потянулась за ней, а Ирочке большего приглашения и не требовалось. Тут же приклеилась, присосалась глубоким томным поцелуем. Леля от шока только глаза распахнула – она ТАК еще ни разу не целовалась. А потом подумалось лениво: «Все когда-то в первый раз происходит», и глаза прикрылись сами собой. Коленки вдруг размягчаться стали, голову словно ватой обвернуло, поплыло все… Только сладкий пульсирующий жар из живота начал распространяться по всему телу, забивать легкие, так что уже не продохнуть. Последним волевым усилием Леля отклеила свои губы, глотнула свежего холодного воздуха. В голове вроде прояснилось слегка. Ирочка стояла, подняв раскрасневшееся личико, глаза у нее были словно сонные, бессмысленные, как у месячного щенка, на губах томная полуулыбка. «Я, наверное, не лучше выгляжу» - подумала Леля, а вслух сказала:
- Завтра встретимся. – голос оказался придушенным, сиплым.
- Ага… - хрипловато откликнулась Ира.
Леля развернулась и пошагала прочь, изо всех сил стараясь не шататься, хотя ее и вело, будто пьяную.
Минут через десять быстрой ходьбы в голове прояснилось настолько, что весь сумбур, что царил в Лелиной душе, сумел с горем пополам оформиться в какие-то мысли.
«Так, мне это определенно понравилось! Тут сомневаться не приходится, понравилось, еще как! Такой реакции я от себя не ожидала просто! Может я лесби? – мелькнула мыслишка, но Леля ее тут же отбросила, - Нет, мне парни нравятся! Точнее, один парень… Вот если честно признаться самой себе: о чем я мечтаю? Дура я, конечно, дура! Я ведь мечтаю о том, чтобы меня вот ТАК поцеловал… зачем себя обманывать?.. о поцелуе Фомина я мечтаю!
А ведь странную вещь сказал тогда Сережа… Что-то про то, что у меня есть надежда… Может он знает больше, чем говорит? Или просто приободрить меня хотел? – Лёля потерла лоб ладонью, - А может он хочет рассказать Фомину, что я не пацан? Я даже не знаю, хочу ли этого я!
Ведь тогда придется раскрыться перед Ирой… А станет ли она так целоваться с девчонкой? А мне хотелось бы еще «набраться опыта», это ведь было… черт, даже не знаю, как описать! Здорово.., умопомрачительно.., обалденно… Нет, слов я не знаю таких… А может это из-за того, что она девушка? С парнями мне ведь никогда не было так… Не, приятно, конечно, было… Особенно с этим, господи, как его… С Игорем! Но не настолько!!!
Блин, как узнать?»

Эксперимент.

Эксперимент.

Погруженная в свои путаные мысли, Лёля и не заметила, как дошагала почти до дома. Подняв голову, она обнаружила себя возле музыкальной школы, а вон и достопамятный бар через дорогу. И вдруг Лёлины ноги словно к тротуару приросли. Из какого-то проулка вырулил не кто-нибудь, а Стас Фомин, да не один, а с Ирочкой под ручку!
«Она-то каким чудом здесь оказалась?» - подумала Лёля и тут же забыла про это. Ирочка делала что-то там такое глазами, но Лёля едва обратила на нее внимание. Она видела только Стаса. Господи, сколько дней прошло? Пять? А как будто вечность! Заболело, рванулось сердце. И взгляд не отвести.
«Иди! Шагай! – умоляла себя Лёля. – Не стой истуканом посеред дороги!» Но ноги категорически не слушались, и глаза глядели прямо на Фомина. И он в ответ смотрел как-то странно-настороженно.
«Что мне делать? Он теперь будет думать, что я идиотка… идиот! Да какая теперь разница!»
За спиной грохнула тяжелая дверь «музыкалки». Леля обернулась и чуть не вскрикнула от радости. По ступенькам скакала ее «палочка-выручалочка», ее алиби, причина идиотского торчания посреди дороги, которая и не подозревала, как вовремя появилась.
- Привет, Ольга! – подхватывая оторопевшую девушку под локоть и отбирая нотную папку, фальшиво обрадовалась Лёля. Краем глаза она успела уловить кривоватую улыбочку на лице Фомина и вытянувшуюся физиономию Ирочки, прежде чем они скрылись в баре.
- Привет… - растерянно поздоровалась Оля. – А что ты тут делаешь?
- Случайно оказался… лась… - вовремя поправилась Лёля. Оля тихо хмыкнула.
- Еще не определилась? – спросила с некоторой издевкой.
- А ты хочешь, чтобы те парни думали, что я девчонка? – с долей угрозы в голосе произнесла Лёля.
- Это с нашей школы пацаны. – сказала Оля, быстро оглянувшись. – Пусть думают, что хотят!
- И что, тебе никогда не хотелось, чтобы они смотрели на тебя, как на девушку, а не как на пустое место?
- Может и хотелось… - с заминкой выдавила Оля. – Но ты-то тут причем?
- Причем не я, а мое, типа Алика, к тебе отношение! – наставительно ответила Лёля. – Если они увидят, что я, Алик, в тебе что-то нашел, то подумают, что в тебе и вправду что-то есть. И их интерес к тебе колоссально возрастет!
- Но… - попыталась что-то проблеять Оля, но Лёля остановила ее.
- Стоит мне уехать, и они тут же начнут к тебе клеиться. А может и моего отъезда ждать не станут!
- С чего ты взяла? Зачем ты надо мной издеваешься? – со слезами в голосе воскликнула бедная девушка, совсем сломленная Лёлиным напором.
- Ты мне не веришь? Хочешь убедиться? – Лёлю уже охватил азарт. Она уже знала, что сейчас сделает. «Заодно и свои ощущения проверю!» - подумала и шепотом предупредила Олю, - Не вздумай сопротивляться!
И резко притянула ее к себе.
Знакомо закружилась голова, защекотало в животе. А Оля вдруг вся обмякла, только пальцы вцепились мертвой хваткой в Лёлину куртку. «Еще немного и мы обе на ногах не устоим» - вяло шевельнулось в мозгу. Леля позволила себе понаслаждаться еще несколько мгновений, а потом прервала поцелуй. Оля протестующее замычала. А Лёлю внезапно охватил приступ беспричинного веселья. Она оглянулась. Компания парней наблюдала за ними с нескрываемым интересом, один даже рот открыл. Леля едва удержалась, чтобы им не подмигнуть залихватски.
- Ну, пошли? – обратилась она к Ольге. Та слабо кивнула. Идти у нее получалось плохо. Ноги заплетались, она тяжело привалилась к Лелиному боку. Леля вспомнила себя каких-то полчаса назад и усмехнулась.
«А все-таки, как она там очутилась?»

Телефонные разговоры.

Телефонные разговоры.

Звонок выдернул из полусна.
- Алло!
- Ты дома? Я думала, гуляешь где-то со своей рыжей!
- Это что, ревность? Или мне приглючилось? Сама-то дома не засиделась!
- Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО никуда не собиралась!
- Но ведь собралась. И быстро…
- Мы на скутере.
- Понятно…
- Я уже в домашнее переоделась, а тут он приперся, начал приставать… Я и решила, уж лучше в бар поехать! А домой я одна вернулась!
- Да ладно, не оправдывайся.
- Ты не веришь?
- Верю. И вообще, не ревную.
- Я тебе не нравлюсь, да?
- Нравишься. Только я ведь уеду, а ты тут останешься. И он останется. Зачем тебе портить с ним отношения из-за меня?
- Ну, какие там отношения! Так…
- Что так?
- Не хочу сейчас об этом.
- Почему?
- Не хочу и все!
- Ну и ладно!
- Нет! Постой, не клади трубку! Я скажу…
- Хорошо, говори.
- Ты не понимаешь! Ты мне реально понравился! А с ним… Он, конечно, смазливый, прикольный пацан, но на меня ему плевать с высокой колокольни. Там только секс. … Не буду врать, хороший секс… Но чувств никаких! Ни у него, ни у меня!... … Что молчишь? Теперь не захочешь со мной встречаться?
- С чего ты взяла?
- Но ты ведь молчишь! Считаешь меня грязной, испорченной…
- Нет, честной…
- Что?... Ты это серьезно?
- Конечно. Ты ведь могла и соврать, что между вами ничего не было. Я ведь не пойду к Фомину спрашивать…
- Я завтра с утра за тобой заеду!
- Что???

Но Ира уже отключилась. Леля почесала трубкой затылок, вздохнула, потом достала глянцевую синюю визитку с золотыми буквами и набрала номер. Еще не закончился первый гудок, как прозвучало интимно-приглушенное:
- Я слушаю.
- Привет, Сереж, чего не спишь? Я думала, разбужу.
- Для меня еще рано, я сова…
- Ааа! А меня разбудили. Представляешь, она мне свидание назначила!
- Кто из них?
- Да Ира же! Сама позвонила! Черт! Тут надо с самого начала рассказать!
- Ты ж уже рассказала!
- Тут еще кое-что произошло!
- Ну, давай рассказывай, не интригуй!
- Рассказываю, только не перебивай! – и Лёля принялась описывать события минувшего вечера, а заодно поделилась своими сумбурными мыслями. – Теперь ты все знаешь, посоветуй что-нибудь! – закончила она.
- Н-да! – озадаченно выдохнул Сергей. – Что ж… если ты решила еще немного побыть парнем, я думаю, тебе не помешает слегка замаскироваться.
- Что ты имеешь в виду?
- Да ничего особенного. Вот скажи, Ирочка к тебе прижималась во время поцелуя?
- … Нет… вроде нет.
- А если бы прижалась?
- Ну и что?
- Фу, какая ты непонятливая! Подумай! Вот она прижимается… и что чувствует?
- Грудь?
- Слава богу! Молодец, сообразила наконец! У тебя, конечно, бюст не как у Памелы Андерсон, под курткой не видно, но если она прижмется, то, безусловно, почувствует, что он у тебя есть. А кое-чего другого – нет…
- Раз ты такой умный, скажи что делать!
- О! это сущая ерунда! Бюст аккуратненько заматываешь эластичным бинтом. А в штаны вкладываешь скрученный носок.
- И что, сработает?
- Сто проц!
- Гарантируешь?
- Конечно! Не предлагаю того, в чем не уверен!
- Откуда такие познания в маскировке?
- Большой и разнообразный жизненный опыт! Кстати, потом расскажешь, как все прошло!
- Само собой!

Едва Лёля положила трубку, телефон зазвонил.
- У тебя все время занято!
- Доброй ночи, Оля!
- Да, я знаю, что поздно, но ведь ты не спишь!
- Ты тоже, а тебе завтра в школу!
- Я не могу уснуть! Я все думаю… Скажи, я лесбиянка?
- С чего ты взяла?
- Ты прекрасно понимаешь с чего! Ты меня поцеловала, а мне понравилось!
- Ну и что? Мне тоже.
- Ты лесбиянка?
- С ума сошла?!
- А почему ты тогда меня целовала? Я может и неопытная, еще не целовалась ни разу, но я не дурочка! Это же отнюдь не дружеский поцелуй был!
- Подумаешь!... А что, правда еще ни разу?
- Правда.
- Значит, считай, что это было обучение и обмен опытом. Запомни урок, скоро тебе пригодится. И не заморачивайся так! Спокойной ночи.

Утро.

Утро.

Утром Лёля уже почти не верила, что вчера творила ТАКОЕ. "Что на меня нашло? - недоумевала она. - Сегодня буду сидеть дома, тише воды, ниже травы. Никаких свиданий!... Тем более что и эластичного бинта нет!"
Совершенно не торопясь, Лёля встала, приготовила завтрак для себя и бабушки, убралась в квартире. Когда хозяйственные дела закончились, она нехотя достала учебники и собралась уже заниматься, как в дверь позвонили.
"Неужели это Ира? - ёкнуло в груди. - И что ей сказать? Нет времени? Просто отказаться? Не пойду и всё?"
Продолжая себя так уговаривать, Лёля накинула поверх майки просторную олимпийку и пошла в прихожую. Глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, Лёля заглянула в глазок.
И увидела круглое розовое лицо соседки тети Маши. От неимоверного облегчения Лёля даже тихонько рассмеялась. Она открыла дверь, но тетя Маша не стала заходить.
- Вот! - вручила она Лёле какой-то пакет. - Я у твоей бабушки еще летом одалживала, когда мой Василий ногу вывихнул. Да все как-то занести забывала. Ты уж извинись за меня перед Аллой Михалной! И спасибо передай!
- Пожалуйста. - машинально ответила Лёля, закрывая дверь и заглядывая в кулек. - О, господи! - вырвалось у нее непроизвольно.
В пакете, кроме нескольких тюбиков мази, лежало три упаковки широкого эластичного бинта. Чертыхаясь, Лёля запихала все это хозяйство в аптечку и ушла к себе в комнату. Полчаса она пыталась убедить себя, что читает учебник химии, но, когда дошла до вопросов в конце параграфа, поняла, что зря себя обманывает. Ее мысли были слишком далеки от учебы. На самом деле Лёлю терзало любопытство - можно ли реально замаскировать бюст при помощи эластичного бинта. Помаявшись еще минуту, она решительно встала, сходила за бинтом, стянула одежду и принялась за работу.
Через четверть часа Лёля с опаской подошла к зеркалу. "Ранетый боец!" - хихикнула она, увидев свое отражение с перемотанным торсом. Но, как ни вглядывалась, не смогла заметить ни малейших намеков на бюст. Грудь была абсолютно плоской, пацанячьей. Лёля одела футболку и еще раз придирчиво оценила свое отражение.
Спортивная фигура - прямые плечи, узкие бедра. Н-да... вид абсолютно как у парня. Не атлета, не гиганта, но, безусловно, парня. "Как мы с Аликом все-таки похожи! - поразилась Лёля. - Я сейчас - вылитый он!" Хмыкнув, она нашарила в шкафу чистый носок и, скрутив его, засунула в штаны. Носок тут же провалился в штанину. Лёлю эта маленькая проблема не смутила. Она скинула джинсы и натянула вторые трусы. В трусах носок держался надежно и выглядел вполне правдоподобно.Лёля ощупала себя. При этом у нее возникло ощущение, что она трогает кого-то постороннего, она даже слегка смутилась.Бинт под майкой был совершенно не заметен. А носок... Признаться, Леля не представляла, каким ЭТО должно быть на ощупь. Но, подумав, решила, что покатит, если не хватать руками.
Лёля походила по комнате, осваиваясь в новом образе. Бинт слегка стягивал грудную клетку, но это было даже приятно, а дышать не мешало. А носок она вообще не замечала. Лелино настроение сменилось на диаметрально противоположное - так же, как с утра она боялась появления Ирочки, так теперь не могла ее дождаться. Оказаться от свидания теперь даже не приходило в голову! Лёля вспомнила вчерашний поцелуй и мурашки побежали по коже, в животе образовался тягучий щекотный холодок. Лёля взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Придет или нет?

Через двадцать минут, которые показались Лёле двумя часами, под окнами раздалось веселое бибиканье. Лёля так сорвалась с места, что чуть не опрокинула стол. Во дворе, поблескивая глянцевыми голубыми боками, стояла маленькая симпатичная Хонда. Верхом на мотороллере восседала Ирочка, тоже очень хорошенькая, прямо как рекламная картинка. Увидев в окне Лёлю, она радостно заулыбалась и приглашающе помахала рукой, указав на второй шлем, прикрепленный сзади. Лёля помахала в ответ и отошла от окна. "Ехать или не ехать?" - последний раз спросила сама себя. Зажмурилась, сжала кулаки и помотала головой. Потом быстро, словно боясь передумать, натянула куртку.
- Бабуль! Я пойду погуляю. Если что, звони мне на мобильный!

Сумасшествие.

Сумасшествие.

- Я тебе отвечаю, это были они!
- Да с чего ты взял? Ирка вчера весь день со мной была!
- Не день, а только вечер! А что она утром делала?
- Витек, ты свободно мог обознаться!
- Ни фига! Я этого Алика белобрысого сразу узнал!
- Так может, с ним и не Ирка была.
- Ага… А скутер свой она ему покататься одолжила… Я ее мотик за километр узнаю. Ирка это была, даже не сомневайся!

Перед дверью подъезда Лёля глубоко вдохнула, медленно выдохнула, успокаивая ухающее в груди сердце, и неторопливо вышла во двор. Ирочка быстро напялила ей наголову шлем, успев при этом чмокнуть в губы. Они уселись на мотороллер и рванули.
Они выехали за город и гоняли по проселочным дорогам, пока не остановились в какой-то роще. Сперва они просто гуляли, взявшись за руки. Потом как-то незаметно развеселились. Вскоре они уже бегали друг за другом по прозрачному осеннему лесу, хохотали, швырялись горстями звенящих, как золотые монетки, листьев. И целовались до боли в губах, прижимаясь к шершавым стволам старых берез, падая в хрустящие горы сухой листвы.

На следующий день они забрались в парк аттракционов, закрытый на зимний сезон. Там было пустынно, чуть-чуть жутковато и весело. Сначала они дурачились, пытаясь раскрутить старую карусель. Потом катались на скрипучих древних качелях-«лодочках». А когда начал накрапывать дождик, спрятались от него в маленькой будке билетной кассы. В этом тесном полутемном пространстве они оказались в такой близости, что обоих моментально охватил приступ «любовного безумия». Лёля с трудом контролировала ситуацию, пытаясь не дать Ирочкиным рукам забраться чересчур далеко. Это было так трудно, что Лёля даже обрадовалась, когда дождь закончился.

Засыпая после долгого дня, Лёля думала, что будет дальше. Ситуация становилась почти критической. Ирочка вот-вот раскроет тайну. Тогда наступит конец. Леля не могла понять хочет она этого или нет. С одной стороны, если выяснится, что она девушка, возможно, это откроет дорогу перед Стасом. А с другой стороны, вдруг он решит, что Лёля законченная лесби и почувствует к ней отвращение? К тому же, если честно, Лёле нравились эти свидания. И ощущение противоестественности только добавляли сладости этим «неправильным» поцелуям. Вот только когда Лёля засыпала, снилась ей совсем не Ирочка…

На третье утро Ирочка приехала совсем рано, часов в девять.
- Я уже придумала, куда мы рванем! – заявила она с хитрой улыбкой.
- И куда же? – спросила Леля, усаживаясь позади нее.
- На Волгу! Это недалеко, но там классно! Сам увидишь.
Там действительно оказалось классно! После тряски по ухабистой разбитой бетонке, Леля настроилась весьма скептически, но вдруг дорога повернула, и между расступившимися деревьями распахнулся простор. Огромное небо накрывало голубым куполом блестящую широкую полосу реки, пологие лесистые холмы на противоположном берегу и луговые кручи. Даже в глазах защипало от такой первозданной красотищи.
Скутер осторожно скатился по петляющей узкой дороге к самой воде. Холодные мутные волны мягко плескались о старую пристань и узкий песчаный пляж. Здесь было тихо той, непривычной для городского жителя тишиной, наполненной звукам природы. Лёля и Ирочка тоже притихли. Даже разговаривать не хотелось. Они медленно побрели вдоль берега. Ноги вязли во влажном песке, но удаляться от воды почему-то не хотелось.
Когда дорогу преградила куча бетонных болванок, которыми укрепляют берег, они полезли напрямик, прямо по ним. Четырехконечные, смахивающие на птичьи ноги, блоки опасно шатались под ногами, но девушки не обратили на это внимания. Вдруг подошва Лёлиного ботинка заскользила по сырому бетону, и нога ухнула в щель между болванками. Леля попыталась выдернуть ее, но не вышло. Щиколотку крепко сдавило.
- Черт! – выругалась Лёля сквозь зубы.
- А? – обернулась Ирочка. – Что произошло?
- Ногу зажало! – прокряхтела Леля, пытаясь вытянуть ботинок из щели.
- Давай попробуем вместе!
Они потянули уже вдвоем, но от их усилий блоки, похоже, еще сильнее сдавили щиколотку.
- Знаешь что, надо ботинок расшнуровать и ногу вытащить! Так может получиться! – Ирочка начала проворно распутывать шнуровку. – Теперь попробуй!
Лёля потянула ногу и невольно застонала. Ничего не вышло. Щиколотку сдавило словно тисками.
- Надо раздвинуть блоки. По-другому не выйдет. Поищи какой-нибудь рычаг.
- Что? – не поняла Ира.
- Ну, палку какую-нибудь, железку…
- Да, сейчас! – Ирочка убежала.
Вскоре она притащила кусок деревяшки. Лёля с сомнением на него поглядела, но все же рискнула. Трухлявая палка тут же сломалась.
- Больше ничего не нашла! – сообщила Ирочка чуть не плача. – Но я еще поищу.
Она удалилась в сторону пристани, а Лёля осталась сидеть в неловкой позе на холодных бетонных блоках.

«Скорая помощь»

«Скорая помощь»

- Черт! – ругнулся Стас, выворачивая руль. – Почему я вообще поехал?
Разбитая бетонка опять повернула, и он еле вписался в поворот. Настроение было таким мерзким, что Фомин для разрядки несколько раз кулаком лупанул по спинке соседнего сиденья. Не помогло. Мысленно он ругал себя почем зря. Зачем он поперся выручать Ирку, стоило ей только позвонить? И не просто поперся, а взял без разрешения батину машину! И Ирка! Предательница, шлюха! Как она посмела так с ним поступить?! Утром с одним парнем, вечером с другим! Как так можно? Прав был Витек, наверняка она с этим Аликом… А ведь именно поэтому он и сорвался с уроков, взял машину, едет теперь по этой ужасной дороге черти-куда… Себя не обманешь… Сколько ни запрещай себе думать о нем, а мысли все равно то и дело возвращаются к нему. Вот и сейчас. Как он понял, помощь нужна не самой Ирке. Значит ему, Алику. И он наплевал на все и мчится, чтобы хотя бы увидеть его.

Ноги затекли. К тому же ледяной бетон вытягивал из тела остатки тепла. Лёля поежилась, потом стянула куртку, скомкала и подсунула ее под себя. Сидеть сразу стало удобно, но вдруг обнаружилось, что с реки ощутимо тянет холодной сыростью. Лёля засунула руки в карман кенгурушки и попыталась отвлечься на пейзаж. Окружающая красота глаз, конечно, радовала, но не согревала. Ирочка вообще пропала из поля зрения, но это Лёлю не особенно волновало. Она верила, что Ира ее не бросит здесь замерзать. Только скорей бы она нашла какой-нибудь подходящий инструмент, а то уже зуб на зуб не попадает.

Последний поворот, и впереди показалась Волга. А у съезда к пристани маячила фигурка в розовой куртке. Стас подъехал и остановился.
- Господи, как здорово, что ты приехал! – сразу затараторила Ира и принялась вытягивать его из машины. – Я понимаю, что поступила нехорошо по отношению к тебе, но так уж получилось. А сейчас мне просто не к кому было обратиться!
- Ладно, не части! – поморщился Фомин. – Лучше расскажи, что все-таки произошло, и зачем тебе нужна помощь.
- Лучше пойдем, сам все увидишь.
- Это далеко?
- Не, тут, на берегу!
- Тогда садись, съедем хотя бы к пристани, а то пешком потом вверх тащиться неохота.

Шли минуты, Лёля уже все чаще поглядывала в сторону пристани. Ирочка не показывалась. Леля вытянула из под себя куртку и снова оделась. Потом опять сняла и сунула по зад. Теперь она смотрела в ту сторону непрерывно. Она начала нервничать. Ноги занемели совершенно. Все тело ломило от холода и неудобной позы. Леля попыталась хотя бы немного повернуться, но щиколотка не хотела проворачиваться в бетонных тисках. Леля начала массировать затекшую ногу и вдруг услыхала звонкий Ирочкин крик. Она подняла голову, и сердце внезапно ухнуло куда-то в живот. Шею и щеки облило жарким румянцем. Секунды вдруг растянулись как в кино.
К ней шел Стас Фомин. Медленно, очень медленно разлетались с его лба завитки каштановых блестящих волос. Распахивалась на ходу модная куртка, показывая незаправленную синюю рубашку. Основательно впечатывались в сырой песок найковские кроссовки. Леля с трудом сглотнула комок в горле, и время вновь обрело свою нормальную скорость.
- Так, Ирка, быстро к машине. В багажнике найдешь монтировку, и пулей обратно. – распорядился Фомин, моментально разобравшись в ситуации.
Едва взглянув на Лёлины белые губы, он снял свою куртку и накинул ей на плечи. Лёля благодарно кивнула и закуталась в нее. А Стас тем временем принялся ворочать тяжелые блоки, чтобы облегчить давление на ногу. Прибежала Ирочка с монтировкой. И Фомин вдруг оказался совсем близко от Лели. Прямо перед ее лицом натягивали рубашку вздувшиеся мышцы. Леля смотрела как завороженная.
- Тяни! – просипел Фомин, выводя ее из оцепенения.
Леля опомнилась и потянула. Нога легко выскочила из ботинка и безвольно стукнулась о ребро бетонной болванки. Леля услышала какой-то деревянный звук и не почувствовала боли, словно нога была чужой. Она удивленно пощупала щиколотку.
- Что, онемела? – с странным сочувствием в голосе спросил ее Фомин. – Идти, наверное, тоже не сможешь.
Леля еще не успела ничего понять, как вдруг оказалась в воздухе, и в следующий момент припечатанной к широкой горячей груди. Она остро ощутила твердые фоминские руки на лопатках и под коленками. Неловко, не веря себе, она осторожно обхватила Фомина за шею.
Он обернулся через плечо и совсем другим голосом сказал:
- Ирка, ботинок вытащи, забирай куртку и к машине.

Это случилось?

Это случилось?

Леля смотрела на красивый профиль Фомина и гадала, что происходит в этой крупной породистой голове, пока руки крутят руль и автоматически производят необходимые действия. А то, что его мысли далеки от управления машиной, она чувствовала. Уж слишком отрешенный взгляд, слишком напряженная поза, словно боится ненароком повернуться в Лёлину сторону.
Стас на руках донес ее до машины, осторожно усадил и принялся ощупывать ногу. Он делал это так мягко, медленно… Лёля не могла понять – это простая человеческая забота, или за этим стоит нечто большее. Честно сказать, в тот момент она не могла толком соображать. От теплых легких прикосновений по ноге бежали мурашки, они, эти «мурашки», разбегались по всему телу, щекотали в кончиках пальцев, мешали дышать. В груди становилось горячо, в голове тоже. От этого жара мысли расплавлялись, мешались тяжелым тягучим сиропом. Единственная мысль, которую Леля могла вычленить из своего растопленного мозга: «Как парни должны реагировать на боль? Должны терпеть молча или, наоборот, громко ругаться? Какое поведение будет правильным?» Но в этот момент пальцы Фомина нажали на какое-то болезненное место на щиколотке, и Лёля звонко, совершенно по-девчоночьи, ойкнула. И тут же испуганно прикрыла рот ладонью. Но Стас словно и не заметил Лёлиного прокола, пробормотал «Извини» и продолжил свои исследования.
И вот теперь Лёля украдкой поглядывала на его упрямо сжатые губы и пыталась угадать, что творится в его голове.

Внезапно машина затормозила.
- Приехали, - сказал Фомин.
Лёля удивленно уставилась в окно – оказывается они остановились прямо возле дома Лёлиной бабушки. Вслед за ними во двор въехала на мопеде Ира.
- Сам дойдешь? – поинтересовался Стас, распахивая дверцу.
- Конечно, - самоуверенно заявила Лёля. Она резво поднялась с сиденья, но щиколотку пронзила такая острая боль, что она упала бы, если б ее не подхватил Стас.
- Понятно… - Лёля снова оказалась у него на руках. – Ладно, не дергайся, донесу уже.
- Спасибо. – выдавила из себя Лёля.
- Ключ достань, пусть Ирка дверь откроет.
- Только не шумим! Бабушка обычно в это время спит. – предупредила Лёля.

Фомин осторожно опустил ее на диван. Леля быстрым взглядом обвела комнату и порадовалась – никаких интимных деталей одежды на видных местах не валялось. Стас устало плюхнулся рядом на диван. А между ними тут же втиснулась Ирочка и положила руки им на коленки.
- Мальчики! – торжественно начала она. – Я так чувствую, нам надо поговорить.
Лёля отнюдь не была в этом уверена, но Стас мрачно кивнул.
- Я должна извиниться перед вами обоими. – Ирочка сделала бровки «домиком» и покаянно взглянула по очереди на Лёлю и на Стаса. – Я, конечно, вела себя по-свински. Но вы оба такие замечательные, что я просто не могу выбрать кого-то одного. – Ирочка закинула ручки им на плечи и с неожиданной силой притянула их к себе. Фомин как-то неопределенно хмыкнул. Леля промолчала. Ей было уже любопытно. Судя по всему, бить ее Фомин не будет, а вот что он предпримет дальше? А между тем, Ирочка продолжала:
- Так уж случилось, что я встретила вас одновременно. И влюбилась в вас обоих.- неожиданно Ирочка быстро притянула к себе лицо Стаса и крепко поцеловала его в губы. Пока Лёля ошарашено хлопала ресницами, Ирочка так же внезапно поцеловала и ее. Леля хотела оттолкнуть нахалку, но почему-то не сделала этого. С какой-то отстраненностью она молча смотрела на удивленное лицо Стаса и видела его влажные после поцелуя губы.
- Почему я должна отказываться от кого-то из вас? – томно шептала Ира, откидываясь на пологую спинку дивана и увлекая их за собой. – Ведь втроем гораздо лучше… - она положила Лёлину руку себе на бедро, обхватила Лёлю за шею и снова поцеловала Стаса. Их лица оказались так близко…
Как все случилось, Лёля и потом не смогла понять. Вдруг Ирочка куда-то исчезла, без следа растворилась в пространстве. Остались только Леля и Стас. Его губы как-то сразу оказались на ее губах, глаза сами собой закрылись, все мысли из головы пропали… Сладкое головокружение подхватило и унесло. Кровь в ушах шумела океанским прибоем. Сердце колотилось как бешенное – вот сейчас проломит грудную клетку и выскочит наружу. И вся Лёля была только там, где касались ее губ теплые губы, где язык чувствовал фарфоровую гладкость зубов и нежную шелковистость другого языка.

С небес на землю.

С небес на землю.

- Эй! Эй, вы что! – Ирочкин крик разом вернул Лёлю к действительности. – Вы с ума сошли?!
Стас как ужаленный отдернулся, его бледные щеки моментально залились ярким румянцем. Он вскочил с дивана и выбежал из комнаты. Хлопнула входная дверь.
Леля взглянула на Иру. Та сидела с растерянным видом, хлопая густо накрашенными ресницами и приоткрыв рот.
- Что это было? – слабым голосом спросила она, жалко посмотрев на Лёлю.
- А что? – нагло заявила Лёля. «Будь, что будет!»
- У меня было два парня… и ни одного не осталось… - Ира всхлипнула. – Оба голубые…Послушай! – она вцепилась в Лёлину руку. – Ты скоро уедешь, тебе все равно. А меня ведь застебут. Пожалуйста, не рассказывай никому об этом! Если что, я всем скажу, что Фомин первый к тебе полез, оно ведь так и было!... А он пусть как хочет, выкручивается! – надув губки добавила она.
Лёля пожала плечами. «Она так и не поняла. А он?» Ира еще что-то говорила, но ее слова проходили мимо Лёлиного сознания. Она кивала головой, но ничего не слышала.
«Неужели и он не догадался, что я девушка? Но ведь он так трогал мою ногу… нес меня на руках… В конце концов, он поцеловал меня!!! Я думала, что все это оттого, что он наконец-то разглядел во мне девушку. А вдруг нет? Господи, ужас какой!... Он – голубой?! Нет! Не может быть! У него ведь были девушки! А если может? Если он целовал меня, как парня? Мамочки, я сейчас свихнусь!»

Наконец, Лёля осознала, что сидит на диване, обхватив голову руками. В комнате больше никого нет. Она пристроила поудобнее больную ногу и легла. Потом опять вскочила, задрала свитер и принялась яростно разматывать эластичный бинт. В спешке она несколько раз оцарапалась металлической застежкой бинта, выругалась, скомкала всё узлом и закинула в угол. После этого снова не получилось. Проснулась бабушка. Надо было вставать, приниматься за повседневные дела. Нога жутко болела, поэтому эластичный бинт был подобран, распутан и намотан снова, в этот раз уже на щиколотку. Но и готовя обед, подметая, вытирая пыль, Лёля не переставала размышлять. Она сама себе приводила аргументы в пользу догадливости Фомина. И тут же сама их опровергала. Единственным способом узнать, кого все-таки целовал Стас – Лёлю или Алика – было спросить его самого. А как раз это не представлялось возможным. Леля вконец запуталась. Да еще и нога ныла все сильнее. К вечеру, добитая своими травмами, и душевной, и физической, Лёля позвонила маме.

Естественно, про свои переживания по поводу Фомина Лёля рассказывать не стала, но растяжение лодыжки произвело на маму достаточное впечатление.
- Я знала, что ты безответственная. Но до такой степени!.. Завтра возьму отпуск и приеду. – сказала мама.

Так как ждать маминого прибытия надо было еще не меньше суток, а продукты и лекарства покупать уже завтра, Лёля задумалась. А потом позвонила Сереже Голубенко. Он без колебаний пообещал появиться завтра с самого утра, а после потребовал подробного рассказа о происшествии. Несколько часов Лёля и Сережа разбирали по косточкам поведение Стаса, но сделать определенных выводов относительно его проницательности и нынешней сексуальной ориентации не смогли.

Весь следующий день Лёля старалась не думать о Фомине. Сережа старательно помогал ей в этом, развлекая своими историями. Но вечером, оставшись в одиночестве, Лёля снова вспомнила тот поцелуй. Она словно заново увидела, как потемнели зеленые кошачьи глаза и прикрылись длинными темными ресницами. Как губы обожгло его горячим дыханием…
И тут зазвонил телефон.
- Да! – раздраженно и сипло Лёля выкрикнула в трубку.
- Это Стас Фомин. – нерешительно произнес знакомый голос.
- Я уезжаю завтрашним поездом. Что ты хотел?
- Я… я…
- Ну! – нетерпеливо рявкнула Лёля и услышала в ответ оглушительные короткие гудки. Бросил трубку.
Несколько секунд Леля боролась со своим лицом, которое норовило искривиться в жалобную гримасу, а потом оставила эти попытки и разревелась, уткнувшись носом в спинку дивана.

Ну вот…

Ну вот…

- Папа тебя встретит, но, не забудь, набери его на мобильный, когда будешь уже подъезжать! И ногу береги, горе мое! – мама быстро чмокнула Лелю в щеку и привычным жестом стерла с ее лица помаду. – Все, я побежала!
Леля, стоя ни ступеньке, вагона смотрела ей вслед. Завтра она уже будет дома и выкинет из головы все, что здесь с ней случилось. Найдет себе симпатичного парня и больше никогда не вспомнит про Стаса Фомина. Только почему же так тоскливо на душе?
Вдруг двери, ведущие на перрон, распахнулись мощным толчком, и Лёля увидала бегущего человека в распахнутой куртке. Она боялась поверить своим глазам.
Стас подбежал к вагону и схватился за поручни, тяжело дыша.
- Я… я запретил себе идти сюда… но я не смог… - проговорил он, задыхаясь. – Я… влюбился в тебя с первого взгляда! – почти выкрикнул он и…
Лёля едва устояла на своей единственной здоровой ноге. Этот поцелуй был как разряд молнии. Ей показалось, что все кости и суставы в ее теле расплавились, и вот сейчас она стечет вниз сладкой сиропной лужицей.
- Я тоже. Я тоже… - лепетала она, цепляясь за плечи парня, как утопающий за соломинку.
В этот момент поезд тронулся. Продолжая держаться за поручень, Стас сначала пошел, а потом и побежал рядом.
- Теперь наплевать, пусть все меня считают голубым, но я тебя люблю! – прокричал он, остановившись на самом краю перрона.
Лёля обессилено прислонилась к двери тамбура. Ей снова хотелось зареветь. Так паршиво ей еще не было. Ее «соломинка» обломилась, и уже ничто не могло спасти утопающего. «На что я надеялась, дура!» - зло сказала сама себе Лёля и, сделав независимый вид, заставила себя пройти в вагон.

- И стояла я в тамбуре как оплеванная! – закончила свой рассказ Лёля и посмотрела на Алика, который сидел напротив и задумчиво грыз сухарик. – Ну, и что скажешь?
- Да что тебе, Лёлька, сказать? Я это уже тыщу раз тебе повторял – дура ты! За свое счастье надо бороться, а не ждать у моря погоды!
- Легко тебе говорить, твоя Ленка тебя за девушку не принимает!
- Потому что я умный, а ты, Лёлька, дура! – захихикал Алик, прикрываясь от летящих в него сухариков. – Забудь его и начни встречаться с кем-нибудь. Я даже знаю с кем!
- Да? – заинтересовалась Лёля и даже оставила в покое сухарики.
- Дааа! – передразнил сестру Алик. – пока ты там развлекалась, в нашем классе появился новенький. Все бабы пищат, считают его редкостным красавцем. Но он пока свободен, у тебя есть шансы.
- А что, правда, симпотный? – спросила Лёля как можно равнодушнее.
- Да я откуда знаю? Что я баба на него заглядываться? По мне, пацан, как пацан. Ну, высокий такой, спортивный, волосы темные. Морда не прыщавая, глаза вроде зеленые.
Услыхав про глаза, Лёля уже решила для себя, что парень ей заранее нравится. Она с нетерпением ожидала понедельника, чтоб самой увидеть этого новенького.

знаю, что глава маленькая, но продолжение следует)

Знакомство.

Знакомство.

Будильник Леля поставила на полчаса раньше, чтобы не проспать с непривычки. Но вместо того, чтобы поваляться в кровати, она, неожиданно для себя вскочила. «Хватит полагаться на случай! Надо брать ситуацию в свои руки!» - сказала Лёля своему отражению в зеркале и сама же офигела от такого решения. Тем не менее, она собиралась в школу с непривычной для всех, и для себя в первую очередь, тщательностью. Из недр шкафа был извлечен обтягивающий голубой свитерок, который Лёля еще ни разу не сподобилась одеть. Из тех же глубин появилась на свет божий коротенькая юбочка в стиле колледж, но это было уж слишком радикально для Лёлиной психики. Поэтому она остановила свой выбор на прошлогоднем мамином подарке на именины – стрейчевых джинсах. Одевшись и приведя в порядок свои волосы, Лёля совершила небольшой набег на запасы маминой косметики. Стараясь не слишком усердствовать, она подкрасила ресницы тушью, чуть-чуть подрумянила щеки и намазала блеском губы. Стоя пред зеркальной дверцей шкафа она не могла поверить, что видит своё отражение. Сейчас никто не спутал бы ее с парнем. Одежда подчеркнула все изгибы фигуры, даже грудь как будто больше стала. Да и лицо с огромными голубыми глазами и пухлыми соблазнительными губками совсем не походило на мальчишечье. Лёля чувствовала себя уверенной и неотразимой.
В класс она зашла в последние секунды перед звонком, чтоб сразу оценить обстановку. Краем глаза она заметила, как сполз под парту Алик, пораженный ее видом. Леля была довольна произведенным эффектом, но рассчитывала она, конечно, не на брата. Через мгновение она обнаружила и новенького. Парень оказался весьма симпатичным. Конечно, не таким красавцем, как Фомин, но тоже очень ничего. Он сидел один за последней партой у окна. Не обращая внимание на зазывные жесты своей подруги Ленки, Лёля танцующей походкой прошла в конец класса и грациозно опустилась на стул рядом с новеньким.
- Александра. – представилась она, глядя парню в лицо.
- Александр. – в тон ей, очень серьезно, сказал он, откидывая с глаз длинную челку.
Теперь Лёля смогла их рассмотреть. Радужка была сине-зеленой и вся усеяна малюсенькими золотистыми точками. Это было очень красиво. Под пристальным Лёлиным взглядом парень слегка покраснел, и она решила, что этот Александр ей определенно нравится.

Закончились уроки, и Лёля ломала голову над предлогом, который позволил бы ей провести еще некоторое время в обществе Александра. Но он сам проявил инициативу:
- Александра, вы позволите поухаживать за вами старинным способом? – обратился парень к Лёле, церемонно наклонив голову. Ошарашенная девушка едва не потеряла дар речи:
- К-каким способом? – заикаясь, спросила Лёля. – Это в чем будет выражаться?
- Я провожу тебя до дома и понесу твой портфель. – улыбнулся парень. – Мне дедушка рассказывал, что в старину юноши всегда так ухаживали за понравившимися девушками.
- Ну, так бы сразу и говорил! А то у меня чуть разрыв сердца не случился! – расхохоталась Лёля и отдала Саше свой рюкзачок.

- Не, вы посмотрите, какая идиллия! – зло сощурилась красивая темноволосая девушка, глядя вслед хохочущим Леле и Саше. Она бросила на землю окурок и энергично раздавила его остроносым сапожком.
Компания из трех Лелиных одноклассниц покивали соглашаясь с Маргаритой. Только одна, усмехнувшись, осмелилась заметить:
- Может ты, Ритка, завидуешь? Ты ему две недели безрезультатно глазки строила, а у Лельки с одного раза получилось.
- Заткнись, Танька! Еще неизвестно чем она его взяла. Нацепила поролоновый лифчик и думает секс-бомба? Посмотрим, надолго ли ее хилых прелестей хватит. Спорим, он уже через неделю ее бросит!
- Ради тебя бросит?
- А что, не веришь? Или проспорить боишься?
- Ничего я не боюсь! На что спорим?
- Да хоть на мою сумку от «E_sprit». Проиграю - будет твоя, только я бы на твоем месте, на это не слишком надеялась.
- Идет. А я ставлю куртку, ту, с карманчиками, которая тебе понравилась. Но сомневаюсь, что тебе доведется ее носить.
- Можешь продолжать сомневаться до конца недели. Девчонки, вы свидетели!
- Ладно, пока, девушки! Ритусик, может тебе деньжат подбросить на парикмахерскую? Ты ведь завтра должна стать красивее Лёльки. – съязвила на прощание Таня и удалилась.
- Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним! – и Рита показала вслед подруге язык.

Здесь и там.

Здесь и там.

Уже две недели подряд Саша просыпался абсолютно счастливым. Объяснить постороннему человеку причину такого состояния было бы чрезвычайно трудно. Даже его собственные родители его не понимали. Когда отцу предложили временно возглавить региональный филиал фирмы, он согласился без большого восторга. И предложил сыну остаться в Москве, вместе с дедом, бабушкой и старшим братом. Но, к его громадному удивлению, Саша наотрез отказался и без колебаний променял столицу на провинцию.
И теперь был счастлив. Ведь ничто не заменит человеку возможность быть самим собой. А в Москве это оставалось недостижимым для Саши.
Всю свою жизнь он рос в тени старшего брата. У того с раннего детства проявились актерские способности, и родители их всячески поощряли и развивали. Денис чуть не с рождения снимался в рекламе, сериалах и серьезном кино. Белокурый ангелочек вырос в красивого блондинистого парня, но режиссеры не перестали его любить. Теперь он снимался даже чаще, чем в детстве и вел ток-шоу на телевидение. Дениса Майорова знала вся страна, узнавали на улицах, а в родной школе, где он скорей числился, чем учился, поместили его огромный портрет напротив главного входа с заголовком «Гордость школы». А Саша всегда был «братом Дениса Майорова». На его долю не досталось ни талантов, ни красоты. Ему всегда ставили в пример Дениса. Он должен был хорошо себя вести себя «как Денис», быть умничкой «как Денис», и прочее, и прочее, и прочее…
Саша не мог пожаловаться на отсутствие внимания со стороны девушек, но все его подружки рано или поздно просили «познакомить с братом». Он привык к такой жизни, но разве он мог отказаться от возможности начать новую?
Вот уже две недели Саша Майоров был отдельным самостоятельным человеком, ничьим братом. Теперь, когда с ним заигрывали девушки он знал, что это просто потому, что он симпатичный парень. И это ему очень нравилось. Он не спешил ни с кем заводить серьезные отношения, и с Лёлей в том числе. Хотя эта девчонка ему и запала ему в душу. Он даже думал о ней перед тем, как уснуть.
Но утром, когда по дороге в школу встретил черноглазую красотку Риту, с удовольствием с ней пофлиртовал. Он не заметил самодовольно ухмылки промелькнувшей на Ритином лице при виде Лёли. А Леля лучезарно ему улыбнулась, намеренно игнорируя Ритку, и Саша уже забыл про свою попутчицу.

Стас добрел до скамейки, стряхнул с нее снежок и уселся, кутаясь в куртку. А ведь мог бы сейчас сидеть в теплом уютном баре… Когда он позвонил Витьку, тот наплел что-то про неотложные дела и наотрез отказался куда-либо идти. Стас зашел в бар один, надеясь встретить там знакомых, но едва он вошел, все уставились на него холодными любопытными глазами и зашептались. Фомин несколько раз уловил слова «педик», «голубой», «гомик». Ему все стало понятно. Он развернулся и вышел.
В сквере было темно и тоскливо, так же как у Стаса на душе. Ему было очень себя жалко, настолько, что хотелось заплакать. Вот так.., поддался порыву, и теперь лишился всего – и друзей, и девушек, и даже тот, из-за которого все случилось, сейчас где-то далеко. Помимо воли Стасу вспомнились прозрачно-голубые глаза Алика и тот жгучий прощальный поцелуй на вокзале, и плакать захотелось еще сильней. Он загреб перчаткой снегу и приложил к лицу.
- Привет! – вдруг раздалось откуда-то. – Тебе что, плохо?
- Нет… - пробурчал Фомин, не открывая глаз. – Мне хорошо. Просто замечательно.
- Может я могу чем-то помочь? – не унимался «некто». Голос показался Стасу знакомым. Он оттер с лица полурастаявший снег и взглянул. Перед ним стояла Ольга-музыкантша со своей неразлучной нотной папкой под мышкой. Ее рыжие кудряшки, выбившиеся из-под шапочки, пламенели даже в темноте.
- У меня все нормально, правда. Иди домой, поздно уже. – отмахнулся Стас.
- Я всегда в это время иду с уроков. – пожала плечами Оля. – А ты чего здесь?
- Дышу свежим воздухом, разве не видно? – Фомина начала раздражать эта непрошенная забота. – Иди уже!
- Нет, я же вижу, что тебе плохо!
- А тебе не все равно? – Стас чувствовал, что еще чуть-чуть, и он разревется прямо в присутствии этой сердобольной дурочки. А она, как назло, отгребла снег, присела рядом на лавочку, отложила свою папку и взяла его за руку.
- Нет, мне не все равно… все, что касается тебя, мне не все равно… - сказала Оля так тихо, что Фомин скорее угадал, чем услышал.
- Чего? – оторопел он. От неожиданности он даже забыл про свои невзгоды.
- Пойдем домой! У тебя руки совсем ледяные, заболеешь! – потянула его Оля, и Фомин послушался.

Интриги.

Интриги.

Ритка зло сощурилась вслед уходящим Лёле и Саше, а потом достала мобильный телефон и решительно набрала номер.
- Вадик?... Есть к тебе поручение… важное… Соблазнить одну особу… А кто говорил, что на все готов ради меня?!.. Сможешь… А я думаю, у тебя все получится!.. А ты постараешься!.. Да, для меня это важно… Прямо сейчас… Да мне плевать, что у тебя занятия!.. Жду.

Этот высокий парень внезапно вырос у Лели на пути. Она на ходу копалась в своем рюкзаке и, поэтому, с размаха налетев на него, охнула от неожиданности и чуть не упала. Но парень поддержал ее и, слушая Лелины извинения, широко улыбнулся, показав крупные, очень белые зубы. Леля просто не смогла не улыбнуться в ответ. Слово за слово, завязался разговор. Парень мягко отобрал у Лёли рюкзак и вызвался проводить ее до класса. Она не возражала. Что ни говори, девушкам всегда приятно, когда им оказывают такое внимание.

- Слышь, - Алик толкнул в бок Сашу, - Ты знаешь того перца?
- Какого?
- Вон того, который так нежно держит за талию мою сестрицу! – прошипел Алик.
- В первый раз вижу. – ответил Саша и вдруг заметил быстрый взгляд, которым обменялись незнакомец и черноволосая красотка Рита, его утренняя попутчица. На ее лице смешались противоречивые чувства: ревность и удовлетворение.
В этот момент прозвенел звонок, и все табуном повалили в класс, увлекая за собой и Сашу. Последней вошла Лёля, все еще с улыбкой на лице. Не то чтобы Саша ревновал, но ему было неприятно. А еще этот обмен взглядами, который его заинтриговал…
Математичка объявила контрольную. Класс возмущенно зашумел, но постепенно притих и склонился над тетрадками. Саша искоса поглядывал на Лёлю. Она уже больше не улыбалась, а наоборот сосредоточенно хмурила брови, сражаясь с трудоемким уравнением. Алгебра не входила в число ее любимых предметов.
Справившись со своим вариантом, Саша снова заглянул в Лёлину тетрадку. Она все еще билась над уравнением. Быстро накидав на черновике решение, он молча подвинул его Лёле. Она недоуменно посмотрела на листок, потом просияла и подарила Саше благодарный взгляд, от которого у него потеплело внутри.
Выходя на перемену, Саша настороженно оглядел коридор, ожидая снова увидеть того незнакомца. Однако не увидел и почти успокоился. И тут же напрягся, услыхав за спиной разговор Риты по мобильному. Не то, чтобы он подслушивал… но прислушался.
- Да, молодец, пока сделал все как надо… произвел… говорю, произвел нужное впечатление, лыбилась как идиотка… Какое завтра?! Сегодня!!! У нас еще два урока, чтоб был здесь как штык!.. И знать ничего не хочу!.. А ты мне пообещал… И чтоб с цветами… Да какая мне разница с какими?.. Доставай где хочешь… А что потом?.. А какая тебе нужна плата? – Ритин голос внезапно стал низким, воркующим, - А это будет зависеть от результата… все может быть… Ладно поговорим после. – закончила она прежним деловым тоном, и Саша услыхал щелчок захлопнувшегося мобильника.
Вряд ли из этого разговора можно было сделать какие-то определенные выводы, но учитывая тот загадочный обмен взглядами… Сашино воображение разыгралось не на шутку, и оставшиеся два урока он строил различные предположения, одно фантастичнее другого. Из-за этого на второй алгебре он получил двойку, потому что открыл учебник не на той странице и решал не ту задачу, а историчка написала ему замечание в дневник за невнимательность. Он выскочил из кабинета едва ли не первым, чтоб увидеть парня с букетиком, но в коридоре было пусто. Тут отовсюду повалили ученики, и в толчее он потерял из виду и Риту и Лёлю.

«Неожиданная» встреча.

«Неожиданная» встреча.

Вестибюль школы уже почти опустел. Леля застегнула куртку с разочарованным вздохом и тоскливо огляделась. Никаких причин оставаться здесь дольше не находилось, и она медленно побрела к выходу. «И ладно! – утешала она сама себя, с силой захлопывая двери. – Подумаешь! Он не единственный. Ну, предпочел сегодня чью-то компанию, а не мою… Мы и знакомы-то всего два дня!» Утешение проходило не слишком удачно, на душе по-прежнему было мерзко. Леля злобно давила ботинками хрупкий ледок на лужах, вдруг в ее поле зрения появилось что-то цветное, праздничное. Прямо перед ней был букет. Большой, пышный, в голубой яркой бумаге. А за букетом сияла знакомая зубастая улыбка. И опять Лёля почувствовала, как уголки ее губ неудержимо ползут к ушам. «Я ж не люблю цветы! – попыталась образумить себя Лёля. – Но, черт побери, как же это приятно!»

На ходу накручивая на шею шарф, Саша Майоров вылетел из школы, и успел заметить как Леля с огромным вульгарным букетом в руках заворачивает за угол. А рядом с ней тот самый зубоскал! Вот блин! Мог бы и догадаться, а не носиться по коридорам бес толку! Саша рванулся было догнать Лёлю, но сдержался. «И что я ей скажу? Пошли нафик этого чувака с его безобразно дорогим букетом, и я провожу тебя до дому? Бред!» Он сделал глубокий вдох и неторопливо пошел следом.
Леля и тот тип похоже тоже никуда не торопились. Он что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками, а она хохотала, чуть запрокидывая голову. Майоров с завистью поглядел на эту сцену и подумал, до чего же Лёля красивая, особенно когда смеется. Жаль не он заставляет ее так веселиться. Захотелось срочно расквасить нос этому «юмористу» и повыбивать все его великолепные зубы. И уши пообрывать… и поломать ему ноги-руки…
От этих кровожадных мыслей Сашу отвлекло одно интересное зрелище. Чуть в стороне от дорожки, в подворотне, стояла Рита и, кажется, как и Саша, увлеченно следила за хохочущей парочкой. На ее лице застыло неприятное выражение злорадства.
Рита достала сотовый, и Майоров пожалел, что не может услыхать разговор. Он снова поглядел в сторону парочки и вдруг заметил, как парень захлопал себя по карманам, а потом вынул телефон. Поднес трубку к уху, завертел головой, и, посмотрев в сторону той подворотни, где с телефоном стояла Рита, быстро повернулся к ней спиной. Сомнений не оставалось – они знакомы, а все это дарение букетов подстроено. Непонятно только с какой целью… Тем временем эти двое закончили разговор, синхронными движениями убрали свои мобильники и… Саша быстро сделал вид, что выходит из близлежащего магазина, потому что Рита уставилась прямо на него. На ее лице засияла прямо таки голливудская улыбка, и она решительно направилась к Саше. Парень понял, что слинять ему не удастся и приготовился к общению. В конце-концов, мало ли какие у них с Лёлей могут быть нестыковки? А Рита девушка красивая, по улице с такой пройтись не стыдно.
- Привет-привет! – проворковала Рита, подхватывая Сашу под руку. – Не помешаю?
- Ну что ты? – галантно отозвался Майоров. – Я просто гуляю.
- Тогда я составлю тебе компанию. Погода сегодня такая замечательная, прямо домой идти не хочется!
- Да-да! – фальшиво согласился Саша. Было довольно холодно и низкие серые тучи периодически разражались снегом пополам с дождем.
- Я вот тоже гуляла. А потом вижу – ты. Такой одинокий! – щебетала Рита. – Неужели тебе не с кем даже пройтись? Ты ведь вроде с Лёлькой? Ой! – вдруг оборвала она сама себя и с деланным участием заглянула Майорову в лицо. – Я видела ее сегодня с этим типом. Как и все… Но ты не расстраивайся, она всегда такая – сейчас с одним, завтра с другим. Просто человек такой, непостоянный. Я вот, например, своему парню никогда не изменю пока мы вместе. А есть такие, для которых верность пустой звук…
Саша молча выслушивал излияния Риты и думал, что она могла бы его убедить, если б не ее загадочные интриги.

«Мы еще повоюем!»

«Мы еще повоюем!»

Впрочем, прогулка получилась вполне приятной, думал Саша, лежа вечером в ванной и перебирая в голове события дня. Эта Рита очень даже ничего. Если с Лёлей ничего не выйдет, можно будет переключиться на Риту. А она совсем не против, все ее взгляды, жесты и интонации говорили о том, что она считает Сашу Майорова неотразимым. Такое явное внимание со стороны красивой девушки не могло не льстить. Вот только как вести себя с Лёлей? Не устраивать же в самом деле сцену ревности! Подумав, Саша решил отложить эту проблему на завтра.

От киоска хорошо просматривался подъезд, в котором жил Майоров, и Рита поплотнее укуталась в шубку, приготовившись ждать. Когда двери откроются, и появится парень, Рита быстренько сунет в окошечко ларька деньги и сделает вид, что просто покупает шоколадку по дороге в школу. Когда Саша поравняется с киоском, Рита как раз получит свой «Сникерс» и изобразит радость от неожиданной встречи. Она все рассчитала и была уверена в себе.
Вот, наконец, хлопнула дверь подъезда и появился Майоров, по своей привычке наматывающий шарф на ходу. Рита кинулась к окошечку, но ее опередил какой-то вонючий пьянчуга, решивший опохмелиться с утра пораньше.
- Дочка, мне б пивка! – просипел он и начал совать зевающей киоскерше мятые рубли и грязную мелочь.
- Я была первая! – рявкнула Рита, бесцеремонно отталкивая забулдыгу. – Мне «Сникерс» пожалуйста!
- Чиииво? – сквозь зевок поинтересовалась ларёчница. – А что, пива не надо?
- Надо, дочка, надо! – захрипел алкоголик, вцепляясь руками в окошко и упираясь ногами.
- Уйди, дядя! – сквозь сжатые зубы прорычала Рита, налегая на мужика плечом, и сунула деньги чуть не в нос ошалевшей продавщице, - Чего смотришь, «Сникерс» давай!
- Сейчас, - кивнула тетка и достала калькулятор. – Только сдачу посчитаю.
- Да не надо мне сдачи, шоколадку быстрей давай!
- Пива! – ревел забулдыга, из последних сил пытаясь отпихнуть девушку, – Пива, а то помру!
Наконец, Рита получила свой «Сникерс» и, пнув напоследок мужика, прошипела:
- К-козел! Все планы мне разрушил! – и, повернувшись, нос к носу столкнулась с Майоровым. Он, похоже, уже давно стоял тут и с интересом наблюдал батальную сцену у ларька. Рита срочно сменила злобную гримасу на лучезарную улыбку:
- Ой, привет! Какая неожиданная встреча!
- Привет-привет! – отозвался Саша. – Может расскажешь, что это было?
- Да.., пустяки! – отмахнулась Рита, как бы ненароком беря парня под руку. – Пойдем лучше, а то опоздаем!

С самого утра настроение у Лёли было ниже плинтуса. Даже можно сказать, что не с утра, а еще с вечера. Даже не так! Оно испортилось еще днем, в школе. Тогда, когда Саша ушел, не дождавшись ее. Потом правда Лёлю ненадолго развлек зубастик-Вадик, но когда она пришла домой, настроение снова упало. А потом приперся Алик и с порога заявил: « А я видел твоего Сашку под ручку с Ритусиком!» Лёля ушла в свою комнату, но позвонила Ленка с той же самой новостью. А вечером звонок от Таньки: «Ритка имеет планы на Сашу Майорова и, по-моему, уже пошла в атаку. Я бы на твоем месте была настороже, ты ж Ритку знаешь!» Это тоже не подняло настроение перед сном. Поэтому утром, чистя зубы, Лёля убеждала свое отражение в зеркале: «Не нужен мне никакой Майоров! Жила я без него, проживу и дальше! А если он нужен Ритке, пусть забирает его с ногтями и тапочками!» Аутотренинг не удавался. Вспоминались Сашины зеленые глаза с золотыми точками, и отдавать его противной Ритке не было никакого желания. Лёля подкрасила ресницы и подмигнула себе: «Мы еще повоюем!»

Неудавшийся маневр.

Неудавшийся маневр.

Его Саша увидал еще на подходе. В руках у него опять был букет, уже не такой пышный как вчера, но букет. Целый день они с Лёлей находились в состоянии «вооруженного нейтралитета». Вроде болтали, изображали непринужденность, но оба ясно чувствовали постоянное напряжение. Рита при каждом удобном и не очень случае посылала Саше обольстительные улыбки. Лёля если и замечала их, то ничем этого не проявляла. И тут этот «зубастик» с букетом.
Едва прозвенел звонок, Саша выскочил из кабинета и взбежал на третий этаж. Там он остановился возле библиотеки и стал наблюдать за школьным двором. Ждать пришлось не меньше получаса. Радовало одно - «зубастику» было холоднее. Наконец, вышла Лёля. Майорову показалось, что она этому чудику с букетом совсем не обрадовалась, даже почти не обратила на него внимания. Где-то в желудке защекотало, вдруг стало душно. Саша огромными скачками помчал вниз по лестнице.
В раздевалке было пусто. Висело несколько одиноких курток и пальто. Саша уже почти натянул свою «Аляску», как услышал где-то в углу приглушенные всхлипывания. Майоров заглянул за вешалку. На скамейке в углу сидела Рита. В одном сапоге. Второй она почему-то держала в руках.
- По какому поводу траур? – обреченно поинтересовался Саша. (Лёлю он уже полюбому догнать не успеет).
- Вот! – аккуратно промокнув глаза бумажным платочком, Рита с совершенно беспомощным видом протянула парню сапог. – Сломалась молния. Как мне теперь до дома дойти, если я его застегнуть не могу?
Она снова принялась всхлипывать. Женских слез Саша вынести не мог.
- Ну, не стоит так расстраиваться, сейчас что-нибудь придумаем! – с наигранным оптимизмом заявил он и взял из Ритиных рук сапог.
Молния выглядела целой, но отсутствовала «собачка». Без нее застегнуть обувь было проблематично.
- Может в сменной обуви дойдешь? – поинтересовался Майоров.
- В этом? – Рита красноречиво взглянула на парня и выставила вперед ногу в изящной босоножке. – Вряд ли…
- Тогда придется слегка пожертвовать красотой. – заявил Саша и достал из своей сумки степлер и скотч.
Рита натянула сапог и с доверчивым видом отдала свою ногу в руки «спасителю». Саша скрепил молнию в нескольких местах степлером, потом еще и обмотал голенище скотчем.
- По крайней мере, до дома дойдешь.- сказал он, скептически оглядев свою работу. Взгляд зацепился за стальные гвоздики-каблучки, и ему вдруг мимолетно показалось, что утром на ней были другие сапожки.
- Если ты меня проводишь и проследишь, чтоб со мной ничего не случилось. – игриво улыбнулась Рита и взяла Майорова под локоть.
Саша решил, что глупо отказываться, тем более, что им по пути.

Всю дорогу до дома Рита развлекала его историями об одноклассниках. Причем Лёле в ее рассказах всегда доставалась роль бессердечной стервочки, меняющей парней «как перчатки». Саше не очень в это верилось, Лёля была совсем не похожа такую, но он вежливо не перечил. Возле подъезда Рита остановилась и, сделав жалобное лицо, сказала:
- Теперь ты просто обязан подняться и избавить меня от этого «испанского сапожка». Сама я не справлюсь, ты там такого накрутил.
У Саши просто не осталось выбора, и он без возражений пошел за девушкой.
Ритина комната была клоном тысячи таких же девичьих комнат среднего достатка – подростковый гарнитур светлого дерева, ЖК-монитор на столе, диван-кровать, постеры под стеклом на виниловых обоях. И события развивались по накатанному сценарию: садись, послушай пока музыку, я поставлю чай. Майоров послушно плюхнулся на диван и взял в руки какой-то журнал. В этот момент соловьем забулькал дверной звонок. Рита удивленно приподняла брови и пошла открывать. У Саши и в мыслях не было подглядывать или подслушивать, но зеркало на стене предательски отразило прихожую, Ритину спину и виноватое лицо… «зубастика». Саша аккуратно подвинулся к двери.
- Нет, ты еще свою функцию до конца не выполнил! – резкий голос Риты.
- Но ты ведь говорила – пару дней и хватит! – жалобно бубнит парень.
- Я скажу, когда хватит!
- Риточка, я ведь люблю только тебя, мне это задание просто невыносимо! – в зеркале видно, как на Ритиной спине появляется рука, потом шлепок, рука исчезает.
- Раньше времени свои грабли не распускай!
- Но когда, Риточка?
Рита, не отвечая, вытолкала несчастного за дверь. А у Саши пропало и без того слабое желание чаевничать в ее компании. Правда, ему пришлось преодолеть нешуточное ее сопротивление и придумать убедительный повод, чтобы, наконец, уйти.
На лавке у подъезда, вытянув длинные ноги и втянув голову в воротник, сидел тот самый «зубастик».
- Сука эта твоя Риточка! Ты ей нужен как отвлекающий маневр, пока она кадрит меня. – озвучил ему Майоров свой недавно сделанный вывод.
- Не смей так о ней говорить! – взвился неудачливый поклонник.
- Как есть, так и говорю! – упрямо заявил Саша и получил по морде.

Дежавю.

Дежавю.

В магазине были только ржаной и батоны. «Хлебный кризис» - подумала Лёля и купила батон. В супермаркет переться было лень. Настроение со вчерашнего дня ничуть не улучшилось. Сначала, в школе, показалось, что есть надежда. Да только после уроков он вдруг исчез. А на улице опять торчало это «недоразумение с букетом». Может если б у Лёли было настроение получше, она б с ним еще пообщалась помягче, а так… просто нахамила и послала куда подальше. Теперь вот настроение портит еще и чувство вины перед «зубастиком» Вадиком.
Леля пинала коленками кулек с батоном и уныло подсчитывала дни до каникул. Получалось, как на Лёлин взгляд, много, и она принялась считать фонарные столбы до поворота. У соседнего дома дрались. «Бойцы», видимо были неопытные, драка получалась нелепой, как в «Дневнике Бриджит Джонс». Леля притормозила посмотреть, но вдруг узнала обоих драчунов и с воплем кинулась между ними. Огрев батоном по голове Вадика, она подняла с земли Сашу и помогла ему сесть на лавку. К ее удивлению он улыбался.
- Я так рад тебя видеть! – заявил он, размазывая по лицу кровь.
- Пойдем, - выдавила из себя Лёля, с трудом проглотив неведомо откуда взявшийся в горле комок, - Пойдем, хоть умоешься, Рембо недобитый.


- Вроде все! – сказал Саша, выходя из ванной.
Теперь он выглядел уже почти прилично. О драке напоминали только рассеченная бровь и ссадины на подбородке. Смутное видение зашевелилось где-то на грани Лёлиного подсознания.
- Садись сюда! – немного грубовато указала она, отгоняя от себя призраки дежавю. – Сейчас полечим твои раны.
- Ты что в медики готовишься? – шутливо спросил Саша.
- Может быть. – ответила Лёля, налепила пластырь на его бровь и… даже голова закружилась от внезапного пронзительного воспоминания. Стас с мокрыми волосами сидит в бабушкиной кухне и произносит те же слова. И смотрит своими изумрудными глазами… А теперь все повторяется. Кухня, табуретка, пластырь… И взгляд зеленых глаз, таких красивых, зовущих, и таких… не тех. «Ну почему ты не Стас?» - с тоской подумала Лёля и услыхала шепот:
- Можно я тебя поцелую? – и глаза смотрят умоляюще, обжигают, затягивают…
Лёля сама наклоняется к нему и прикасается губами к губам. А в следующий момент оказывается сидящей верхом на его коленях. Да… ей нужны были эти поцелуи, ощущение горячих ладоней на спине. Леля закрывает глаза и больше не видит зеленые глаза с золотистыми точками на радужке. Вместо них она представляет другие, и, зарываясь пальцами в густые волосы, ощущает тугие каштановые завитки.
«Ну почему ты не Стас?!»

«Я ее люблю?» - думал Стас. Ответ не приходил, но и желание целоваться не уходило. Ему нравились ее пушистые волосы, пахнущие ромашкой, мягкие податливые губы. Она так смешно и трогательно зажмуривалась, когда он касался ее лица. Она была славная и так не похожа на всех тех девушек, что были у него прежде… Ему даже не хотелось затащить ее в постель. Не потому, что не хотелось, а потому… Стас и сам не мог точно понять почему. Оля была не такакая. А еще по ночам ему снился Алик. И утром он чувствовал себя виноватым перед Олей. Он уже привык делить свою жизнь на ДО и ПОСЛЕ. И даже научился никого в этом не винить. Но каждую ночь он догонял поезд, запрыгивал в вагон и до изнеможения целовался с голубоглазым белоголовым мальчишкой.