Дежавю.

Дежавю.

В магазине были только ржаной и батоны. «Хлебный кризис» - подумала Лёля и купила батон. В супермаркет переться было лень. Настроение со вчерашнего дня ничуть не улучшилось. Сначала, в школе, показалось, что есть надежда. Да только после уроков он вдруг исчез. А на улице опять торчало это «недоразумение с букетом». Может если б у Лёли было настроение получше, она б с ним еще пообщалась помягче, а так… просто нахамила и послала куда подальше. Теперь вот настроение портит еще и чувство вины перед «зубастиком» Вадиком.
Леля пинала коленками кулек с батоном и уныло подсчитывала дни до каникул. Получалось, как на Лёлин взгляд, много, и она принялась считать фонарные столбы до поворота. У соседнего дома дрались. «Бойцы», видимо были неопытные, драка получалась нелепой, как в «Дневнике Бриджит Джонс». Леля притормозила посмотреть, но вдруг узнала обоих драчунов и с воплем кинулась между ними. Огрев батоном по голове Вадика, она подняла с земли Сашу и помогла ему сесть на лавку. К ее удивлению он улыбался.
- Я так рад тебя видеть! – заявил он, размазывая по лицу кровь.
- Пойдем, - выдавила из себя Лёля, с трудом проглотив неведомо откуда взявшийся в горле комок, - Пойдем, хоть умоешься, Рембо недобитый.


- Вроде все! – сказал Саша, выходя из ванной.
Теперь он выглядел уже почти прилично. О драке напоминали только рассеченная бровь и ссадины на подбородке. Смутное видение зашевелилось где-то на грани Лёлиного подсознания.
- Садись сюда! – немного грубовато указала она, отгоняя от себя призраки дежавю. – Сейчас полечим твои раны.
- Ты что в медики готовишься? – шутливо спросил Саша.
- Может быть. – ответила Лёля, налепила пластырь на его бровь и… даже голова закружилась от внезапного пронзительного воспоминания. Стас с мокрыми волосами сидит в бабушкиной кухне и произносит те же слова. И смотрит своими изумрудными глазами… А теперь все повторяется. Кухня, табуретка, пластырь… И взгляд зеленых глаз, таких красивых, зовущих, и таких… не тех. «Ну почему ты не Стас?» - с тоской подумала Лёля и услыхала шепот:
- Можно я тебя поцелую? – и глаза смотрят умоляюще, обжигают, затягивают…
Лёля сама наклоняется к нему и прикасается губами к губам. А в следующий момент оказывается сидящей верхом на его коленях. Да… ей нужны были эти поцелуи, ощущение горячих ладоней на спине. Леля закрывает глаза и больше не видит зеленые глаза с золотистыми точками на радужке. Вместо них она представляет другие, и, зарываясь пальцами в густые волосы, ощущает тугие каштановые завитки.
«Ну почему ты не Стас?!»

«Я ее люблю?» - думал Стас. Ответ не приходил, но и желание целоваться не уходило. Ему нравились ее пушистые волосы, пахнущие ромашкой, мягкие податливые губы. Она так смешно и трогательно зажмуривалась, когда он касался ее лица. Она была славная и так не похожа на всех тех девушек, что были у него прежде… Ему даже не хотелось затащить ее в постель. Не потому, что не хотелось, а потому… Стас и сам не мог точно понять почему. Оля была не такакая. А еще по ночам ему снился Алик. И утром он чувствовал себя виноватым перед Олей. Он уже привык делить свою жизнь на ДО и ПОСЛЕ. И даже научился никого в этом не винить. Но каждую ночь он догонял поезд, запрыгивал в вагон и до изнеможения целовался с голубоглазым белоголовым мальчишкой.