Том 3. Глава 32. Рожденный рекой

Ближе к шести вечера мы добираемся до многоквартирного дома, находящегося по адресу, данному нам доктором Сомерсетом. В принципе, ничего особенного – дом как дом. Ну да, повышенной комфортности, да, квартиры тут не из дешевых, но это не имеет совершенно никакого значения. Поднявшись на четвертый этаж, мы замираем перед дверью квартиры 404, что расположена недалеко от лестничной площадки. Судя по отсутствию каких бы то ни было характерных звуков, дома никого нет, но не стоит исключать возможность хорошей звукоизоляции. Так что, немного потоптавшись на пороге, мы не находим ничего лучше, чем просто нажать на кнопку звонка.

Около минуты стоит полная тишина, а потом с той стороны двери раздается какая-то возня, после чего в узкую щель, между косяком и дверью, закрытой изнутри на цепочку, выглядывает женщина.

- Кто вы? – спрашивает она не очень приветливо и даже как-то подозрительно.

- Вы миссис Элизабет Симз? – на всякий случай уточняет Саю.

- Да, я миссис Элизабет Симз, - эхом откликается та. – А вы кто?

- Мы разговаривали с вашим другом, доктором Сомерсетом, - тщательно подбирая каждое слово, отвечаю я. – И он посоветовал нам обратиться к вам.

- Вас послал Джозеф? – в ее голосе звучит совершенно искреннее удивление, и она открывает дверь полностью, давая нам возможность рассмотреть ее как следует.

В принципе, ничего необычного. Вполне возможно, что в лучшие годы своей жизни миссис Симз была настоящей красавицей, но, увы, возраст ее не пощадил. Нет, как ни странно, морщин у нее почти не было, и волосы не блестели сединой. Возраст выдавал взгляд. Глаза, уже утратившие искорки былой живости, сейчас смотрели на мир с бесконечной усталостью от бытия и откровенной надеждой на скорое окончание этой пытки.

- О чем вы хотите поговорить? – нарочито безразлично спрашивает она, всем своим видом пытаясь показать, что, зачем бы мы ни пришли, ее это не касается вообще никаким местом.

На несколько секунд повисает тишина, а потом Мелло, до этого молчавший, словно партизан на допросе, произносит:

- О Нейте Ривере.

Глаза миссис Симз удивленно распахиваются, а потом в них появляется такая скорбная тоска, что мне становится не по себе и, судя по тому, как поежилась Саю, не мне одной. Женщина опускает взгляд и какое-то время смотрит в пол, ничего не говоря и сжимая руки в кулаки. В какой-то момент мне кажется, что сейчас пророчество доктора Сомерсета относительно того, что с нами могут отказаться разговаривать, исполнится, но я не спешу озвучивать эту мысль и просто пристальным, но, по возможности, ненавязчивым взглядом смотрю на женщину.

- Я знала, что рано или поздно вы придете, - наконец, произносит она, когда в молчании проходит чуть ли не пять минут, а потом отступает назад в квартиру. – Проходите.

- Э, спасибо, - неловко благодарит ее Саю, и мы входим.

Квартира, чего и следовало ожидать от подобного дома, оказывается очень большой. Конечно, до той, в которой поселились Мэтти и Мелло, она все же не дотягивает и моему дому по площади, естественно, уступает, но все же она огромна. Думается, даже если человеку внезапно вздумается держать тут дюжину-другую лошадей, то тесно им тут определенно не будет, скорей уж наоборот. Квартира оформлена в японском стиле, с минимумом мебели. И, как я отмечаю, в ней царит идеальная чистота, чего за моим домом отродясь не наблюдалось.

Пройдя в гостиную, мы осторожно рассаживаемся на широком диване. Чаем нас тут поить определенно не собираются, но нас это не беспокоит. Саю не сводит глаз с женщины, которая расположилась в кресле напротив, сверля сумрачным взглядом свои колени, и вся ее ссутуленная маленькая фигурка в очередной раз свидетельствует о бесконечной усталости, словно именно на хрупких плечах этой немолодой дамы лежал весь белый свет. С началом разговора она не спешит, а мы не настаиваем. Временами мы с Мелло встречаемся взглядами, но поспешно разводим их в разные стороны.

- Вы его друзья, я правильно понимаю? – тихо, чуть ли не шепотом спрашивает миссис Симз, что не мешает нам отчетливо слышать каждое слово.

- Да, мы его друзья, - подтверждает Мелло, а мы с Саю поддакиваем. – Учимся в одной группе в университете. И хотели спросить вас…

- Бедный, бедный мальчик… - произносит она, сокрушенно качая головой. – Как хоть он там? Я уже столько лет его не видела… Хотя, раз его усыновил губернатор, наверное, ему не на что жаловаться.

- Мы хотим знать, что с ним произошло… тогда… - негромко спрашивает Саю, оценивающе оглядывая женщину, словно пытаясь понять, реально ли от нее вообще чего-нибудь добиться. – Вам ведь это известно, не так ли?

Женщина шумно втягивает воздух и также шумно выдыхает.

- Разумеется, я все знаю. – И поднимает на нас свои безжизненные глаза, и, судя по взгляду, ей очень хочется расплакаться, но она уже забыла, как это делать.

- Вы поделитесь с нами? – интересуюсь я, будучи готовой принять любой ответ. Упрашивать ее я не собираюсь. Судя по всему, она из той породы людей, которые в любом случае сделают все по-своему.

- Это было целых тринадцать лет назад, - задумчиво говорит она, словно силой вытягивая из себя слова. – А я до сих пор помню тот вечер до мельчайших деталей. Ясная, безоблачная погода. Пациентов в тот день почти что не было, большинство палат были пустыми, а потом… Потом начался сущий ад… Поступали раненые с многочисленными огнестрельными ранениями, много, очень много… И он был среди них. Маленький мальчик. Кристофер Джонсон. Десяти лет отроду. По телевизору уже вовсю трубили о перестрелке на Мемориал Драйв. Что эти ублюдки сделали с ребенком… Непростительно!

Она на несколько минут замолкает, не то собираясь с мыслями, не то давая нам время обдумать уже сказанное. Выходит, Ниа все же был с родителями в момент их смерти и видел все. И сам в придачу пострадал.

- Когда его привезли, он уже был одной ногой в могиле и, казалось, шансов на спасение его жизни нет. Тем не менее, каким-то чудом он все же выкарабкался… Ему выстрелили в голову, прямо вот сюда, - она указывает пальцем на свой затылок. Обычно это смертельное ранение, тем более для ребенка. Но он выжил. Выжил даже после того, как его, сочтя мертвым, как и его родителей, сбросили в реку. Благо, нашелся сердобольный прохожий, не побоявшийся тут же нырнуть следом. Я не представляю, через что пришлось пройти этому бедному мальчику… Его волосы поседели за долю секунды до того, как пуля вошла в его голову. Почти год он провел в коме, на грани между жизнью и смертью… А так как своих детей у меня никогда не было, я заботилась о нем, как о своем собственном сыне. А потом весть о нем дошла до губернатора, который вызвался сам оплачивать его лечение и операции. Но самое главное… Пуля в его голове. Технологий того времени оказалось недостаточно, чтобы извлечь ее… Так что она все еще там. И в этом вся проблема…

Повисает молчание, полное недоумения, ужаса и нежелания верить в услышанное. Но, не поинтересовавшись моим мнением на этот счет, логическая цепочка сама выстраивается у меня в мозгу, и я уже знаю, что сейчас скажет миссис Симз. И судя, по отчаянию, застывшему в глазах Саю, и по пустому взгляду Мелло, я не одна такая. Сама же женщина вновь опускает взгляд на свои колени, и ее плечи начинают судорожно подрагивать, хотя слез все равно нет.

- Его главный лечащий врач, доктор Тсубаса, пришел к выводу, что в связи с этим, он сможет протянуть не больше, чем пятнадцать лет.

Сказав, наконец, это, миссис Симз закрывает лицо руками, размазывая по щекам столь ожидаемые ею слезы. А мы поспешно встаем с дивана и уходим, ибо чувствуется, что теперь, когда она выговорилась, наше присутствие для нее невыносимо. Но, когда мы доходим до бумажной перегородки, являющейся дверью в гостиную, миссис Симз окликает нас.

- Пожалуйста, если вы действительно его друзья, сделайте так, чтобы он был счастлив. Хотя бы эти два года. Прошу вас, умоляю. После всего, через что он прошел, он заслуживает счастья.

Мы ничего не говорим в ответ, только Саю вновь подходит к женщине и крепко ее обнимает, шепча ей что-то на ухо.

А потом мы просто уходим.

Мы молча идем по улице, смотря каждый перед собой и думая о своем. После рассказа доктора Симз все встало на места, а в душе появилась какая-то опустошенность, словно из меня выжали все соки. В отличие от Саю, по щекам которой катились слезы, я так и не заплакала. Но, пожалуй, только потому, что из-за хаоса, царящего в голове, никак не могу собраться с мыслями и прочувствовать и осознать все, как следует.

- А я наконец-то понял, откуда взялось имя Нейт Ривер, - внезапно произносит Мелло, вырывая меня из омута размышлений и прерывая шмыганье носом Саю. И мы с ней синхронно поворачиваемся к нему. – «Nate» в переводе с итальянского значит «рожденный». Рожденный рекой…