Том 3. Глава 7. Том

Вечером, когда Бейонд начинает возиться с установкой террариума в углу гостиной, а мы с Элем опять беремся за просмотр «NCIS», внезапно раздается звонок в дверь. Мы, не имея на сегодня планов по приему гостей, только удивленно переглядываемся и пожимаем плечами. Но, когда я начинаю подниматься с дивана, чтобы пустить пришедшего, слышится звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. И спустя несколько долгих секунд нашим взглядам предстают белоснежные волосы Ниа, голова которого появляется в дверном проеме. Вот уж кого я не ожидала увидеть, что правда, то правда!

- Привет, Кристен, - говорит голова, виновато и извиняющее улыбаясь. – Извини, что я так поздно, но Саю просила меня помочь ей разобраться с методом Жордана-Гаусса по высшей математике.

- Да ничего, - улыбаюсь я в ответ, уже успев взять себя в руки после шока от его неожиданного визита. – Заходи, конечно. Саю у себя в комнате. Но, если хочешь, можешь выпить чаю.

Но он, кажется, и не слышит моих последних слов, переводя цепкий взгляд своих внимательных темных глаз с Эля на Бейонда. Не сказать, что в нем чувствуется враждебность или настороженность, но мне почему-то довольно неуютно. Совсем как тогда, когда Бейонд смотрел на меня, не мигая, словно видя насквозь. Впрочем, самим братьям этот тяжелый взгляд, кажется, вообще до лампочки, потому как никакой реакции с их стороны не следует, и даже игра в гляделки, не спешит стартовать, хотя, по моим расчетам, уже должна бы...

- Вижу, вы тут не скучаете, - наконец, говорит Ниа голосом, начисто лишенным каких бы то ни было эмоций, как раз в духе Эля. – То-то я смотрю, Саю убежала к тебе.

- Кстати, а ты-то сам как выбрался из общежития? – интересуюсь я. – Саю рассказывала какие-то ужасные истории, что Такада, дескать, совершенно озверела и под угрозой смерти наотрез отказывается выпускать оттуда кого бы то ни было. Наврала что ли?

- Ну, ты же знаешь, Кристен, что у Саю просто мания постоянно преувеличивать совершенно незначительные вещи, - пожимает плечами он, а потом поворачивается к Элю – вот уж не знаю, каким чудесным образом он так быстро разобрался, кто из братьев кто. – Я и не знал, что у тебя есть брат, Эль.

- Ну, как видишь, действительно есть, - беззаботно усмехается тот, и глаза Ниа на какую-то долю секунды широко распахиваются от удивления. Ну, еще бы, если разобраться! Он ведь еще не имел счастья разговаривать с Элем после событий ночи с тридцать первого марта на первое апреля, вследствие которых он стал на удивление легким собеседником.

Бейонд, наконец-то оставивший в покое несчастный террариум и смеривший Ниа внимательным взглядом, протягивает ему руку.

- Я Бейонд, - представляется он и, придерживаясь той же легенды, что и при разговорах с Саю, добавляет. – Только вчера вернулся из Великобритании. Приятно познакомиться.

- Взаимно, - несколько растерянно произносит чуждый официальным церемониям Ниа, отвечая на рукопожатие. – Я одногруппник Кристен, Нейт Ривер.

В этот момент со второго этажа буквально кубарем спускается Саю и радостно вопит какую-то несусветную приветственную чушь вперемешку с благодарностями, что Ниа нашел для нее время. После чего, радостно повиснув у него на шее, довольно бесцеремонно лишает нас общества Ниа. Лучась от счастья, она утаскивает его наверх заниматься математикой. А что, не самая плохая приправка к свиданию.

Когда сверху слышится хлопок двери комнаты Саю, приветственная маска слетает с лица Бейонда, и, повернувшись к нам с Элем, он одаривает нас таким взглядом, что у меня волосы встают дыбом, а по спине бежит стая мурашек. Эль же, наоборот, сохраняет ледяное спокойствие, явно не разделяя тревоги брата.

- Ты знала, что он придет? – сурово наседает на меня Бейонд и, кажется, с трудом удерживается от того, чтобы схватить меня за плечи и начать трясти.

- Как видишь, я удивлена ничуть не меньше тебя, - парирую я и хмурюсь, обиженная таким несправедливым обвинением. – Саю, видимо, пригласила его без моего ведома. Так что не надо убивать меня своим взглядом. Я, знаешь ли, не дура. И если ты сказал, что не хочешь, чтобы тут кто-то появлялся, я не стану приглашать кого-то назло тебе. А вообще, мой тебе совет, расслабься, а? Не стоит так переживать из-за Нейта. Из-за кого угодно, но только не из-за него. Он не из тех людей, кто любит трепать языком. Я здорово сомневаюсь, что он вообще придал какое-то значение твоему присутствию тут. Он, знаешь ли, мудро считает, что проблемы других людей – это проблемы других людей.

Бейонд не выглядит удовлетворенным моим объяснением, но возражать не спешит. Да и что тут возразишь, если разобраться? Так что он, наконец, включает террариум, после чего присаживается к нам на диван и делает вид, что пытается сосредоточиться на содержании очередной серии. Не сказать, что у него это хорошо получается, но сама попытка уже заслуживает уважения.

Когда часы отбивают одиннадцать часов вечера, а Саю и Ниа так и не спешат обрадовать нас своим обществом, видимо, борясь с каким-то особо сложным примером или занимаясь чем-нибудь еще, я делаю вывод, что сегодня постояльцев у меня будет еще больше. Ничего не имею против – рано или поздно это все равно бы случилось, да и вообще это начинает все больше походить на старые добрые времена. Эль опять звонит Ватари, чтобы тот не ждал их с Бейондом. Забавно, что на этот раз он и не спрашивает, хочу ли я, чтобы они остались – все как бы само собой разумеющееся.

В общем, вечер можно назвать вполне удавшимся, чего, увы, никак не скажешь о ночи в целом и о моих снах в частности. Нет-нет, мне не приснился ни кошмар, ни даже какая-нибудь более-менее вразумительная жуткая чушь, совсем нет. Вместо этого мне приснилось, что я не могу уснуть. Причем не могу потому что, знаю, что засни я, и мне непременно тоже приснится, что я не могу уснуть, и так до бесконечности! Идиотизм какой-то! Ничего удивительного, что просыпаюсь я уже через два часа после того, как моя голова коснулась подушки, совершенно разбитая. А майку, выполняющую роль пижамы, можно просто выжимать. Желания продолжать сонную деятельность совершенно не ощущается. Как назло, в комнате нет Тома, поэтому о возможности хотя бы мало-мальски расслабиться и попытаться привести настроение в порядок можно смело забыть. Разумом я понимаю, что если я сейчас встану с кровати и пойду его искать, то уже точно потом не смогу уснуть. Но выбора особого не было – валяться в постели хотелось еще меньше, чем в темноте бродить по дому.

Со вздохом умирающего жирафа я кое-как все же свешиваю ноги с кровати и, накинув халат, шатаясь, иду вниз. Саю и Ниа явно уже дрыхнут без задних ног, по крайней мере, из ее комнаты не доносится ни звука. Братьев тоже нигде не слышно и не видно. Посему выходит, что я в этом доме единственный безумец, который этой ночью бодрствует. В гостиной светло, как никогда - новенький террариум с мощной обогревательной лампой, стоящий в углу, работает на полную катушку. Прямо под лампой в небольшом гамаке дремлет Каролина, не обратив ни малейшего внимания на мой приход. Тома же нигде не видно, по крайней мере, тут в гостиной, хотя он обычно предпочитает спать на спинке дивана. Хотя, вполне возможно, что он предпочитает проводить ночь, свернувшись клубочком в ногах у Эля, к которому питает самую явную симпатию.
Вопреки моим ожиданиям, что в гостиной, за исключением Каролины, больше никого не будет, на диване разлегся Бейонд и, свесив одну руку вниз, спит. Насколько я помню, в своем доме он тоже обычно спал не в своей комнате, а именно в гостиной, чтобы быть поближе к своим животным, обычно облеплявшим его с ног до головы. Неудивительно, что он решил возобновить эту практику и здесь.

Впрочем, кажется, это не идет ему на пользу, потому что спокойным его сон нельзя назвать при всем желании. Он что-то бормочет на неизвестном мне языке, больше всего похожем на немецкий, и крутит головой. Памятуя рассказы Эля о том, какие их мучаю сны, я считаю за лучшее все же его разбудить. Присев возле дивана, я трясу его за плечо, сначала несмело и осторожно, потом сильнее.

Бейонд просыпается так внезапно, что я не успеваю ничего сообразить. Вроде бы вот он лежал, а вот уже сидит, и его правая рука с силой сжимает мое плечо чуть выше локтя, а сам он, кажется, и вовсе не осознает, что происходит. Чуть ли не минуту он ошарашено оглядывается по сторонам, при этом и не думая отпускать мою несчастную конечность. Очень трогательно, конечно, но ощущение отнюдь не из приятных, а мысль о том, какой останется красочный синяк от этого пожатия, тем паче.

- Все в порядке, - говорю я фразу банальную до тошноты, стараясь не выдавать своего недовольства. – Успокойся, что бы тебе не снилось, это уже в прошлом. Поэтому, пожалуйста, отпусти.

Бейонд растеряно моргает, а потом, наконец, выпускает мое бедное плечо из своих цепких пальцев. Поняв, наконец, что пробудился от кошмара не без моей помощи, он едва заметно кивает на мою травму.

- Извини, Кристен, - лаконично произносит он.

- Да ладно, - улыбаюсь я, машинально потирая покрасневшую кожу. – Я же знаю, как это бывает. – А потом хмурюсь. – А что тебе снилось? Опять кошмар?

Он только кривится, нацепляя на лицо такое презрительно выражение, что оно преображается до неузнаваемости, превращаясь в какую-то жуткую маску, и кивает. И мне внезапно становится совершенно ясно, что же ему снилось, и что могло вызвать такую реакцию. Рассказ Эля о том, как издевался над ними приемный отец, не забыт, так что не составляет труда представить, как оно происходило.

- А ты чего не спишь? – интересуется Бейонд, резонно полагая, что тема его снов закрыта. – Пришла меня разбудить?

- Ну, и это тоже, - усмехаюсь я. – Но вообще-то мне тоже снилась какая-то лабуда, так что я просто пошла искать Тома, чтобы успокоиться.
- Тома? – удивленно переспрашивает он. – Я думал, он с тобой. Он уходил наверх в последний раз, когда я его видел.

- Видимо, он до меня не дошел, - пожимаю плечами я. – Ты ведь спал и не мог видеть, как он спускается. Я думаю, что он у Эля.

Однако, ни в комнате Эля, ни в комнате Саю, ни в комнате Ниа Том не обнаруживается и на зов не откликается, вот что самое странное. Отчаявшись найти его в темном доме, я решаю, было уйти обратно в комнату и попытаться еще раз заснуть, правда, без особой надежды на успех. Но твердо осевшие в душе нехорошие предчувствия не дают мне покоя, так что я, недолго думая, выкладываю их Бейонду. Кому же еще мне их выкладывать, как не ему, если разобраться?

- Слушай, а может, он вышел на улицу как-то? И сейчас войти не может? Или заблудился где-то во дворах?

- Маловероятно, - качает головой он. – Кошки неплохо ориентируются на местности, так что вряд ли он где-то потерялся. А выйти на улицу... Как, Кристен? Двери-то закрыты.

- Может, через окно? – не унимаюсь я. – Я же открыла на кухне форточку перед тем, как идти спать.

Бейонд недовольно вздыхает, явно не воодушевленный моим напором, но и возражений, как таковых, у него не находится.

- Ладно, если тебе от этого станет легче, я сейчас выйду и попробую его позвать, - пожимает плечами он, всем своим видом показывая, что в успех этой операции не верит и идет на это только ради меня.

Нетерпеливо убрав с лица упавшие на глаза волосы, он идет в прихожую, косясь при этом на комнату Эля и, видимо, прикидывая, не разбудит ли он брата своим криком. Я стою в дверном проеме между гостиной и прихожей и внимательно смотрю на его спину, словно ожидая, что он сейчас исполнит какой-нибудь шаманский танец, который заставит моего кота немедленно явиться на зов. Но Бейонд только стоит и молча смотрит на улицу. Дышит свежим воздухом что ли?

- Кристен, - несвоим голосом говорит он чуть ли не вечность спустя, когда прохладный ночной ветерок начинает нагло заползать под полы моего легкого халатика. – Неси нож. Живо.

- Э-э-э... – только и могу выдавить из себя я, не ожидав этого и испугавшись тона его голоса. – А в чем, собственно, де... – слова застревают у меня в горле, когда я осторожно выглядываю из-за его плеча на улицу.

Там я обнаруживаю своего кота, на поиски которого мы убили чуть ли не час своей жизни. Он безжизненно болтается на веревке вниз головой, привязанный за задние лапы и хвост к крыше крыльца. Чертово плохое предчувствие оказалось самым настоящим пророчеством!

- О боже... о боже... о боже! – вырывается у меня. – О господи... Что же это?!

- Кристен, нож! – твердый и решительный голос Бейонда резко возвращает меня к реальности, и я просто на автомате иду на кухню и, схватив первый попавший под руку нож, стремглав несусь к входной двери.

- О боже... – опять повторяю я, глядя, как Бейонд отрезает веревку и осторожно берет Тома на руки. – О боже... Он жив?

Бейонд молча идет в гостиную, прижимая к себе кота.

- Черт побери! Он жив или нет?! – почти что кричу я, когда он укладывает Тома на диван и начинает внимательно осматривать. Сама я не решаюсь вмешаться в этот ответственный процесс, так что мучаюсь от неведенья и пребываю просто на грани истерики.

- Успокойся, Кристен, - наконец, говорит он, когда я начинаю истерично наматывать круги по комнате, без конца повторяя «О боже...» - Том жив, просто без сознания. Повезло, что мы нашли его так быстро. Если бы хватились только утром...

- Слава богу! – я падаю на колени рядом с Бейондом, который все еще возится с Томом, и утыкаюсь лицом ему в плечо, а потом поднимаю глаза на него. – Ты ведь сможешь его вылечить? Ведь сможешь?

- Я же сказал, успокойся, - терпеливо произносит он, незначительно повернув голову в мою сторону. – Пусть отлежится. Завтра очнется, как миленький, вот увидишь.

- Но кто это сделал? – я таращу на него перепуганные глаза. – Тот же, кто?.. – я неловко заминаюсь, не желая напоминать Бейонду о его погибших любимцах, - тот же поджигатель?

- Выходит, что так, - деревянным голосом отвечает Бейонд. – Но давай поговорим об этом завтра, вместе с Элем, ладно? А сейчас иди спать.

- Я не усну, - качаю головой я, чувствуя, как по щеке ползет мокрая гадость, которую я тут же нетерпеливо смахиваю. – Можно я лучше посижу здесь, с тобой?

Бейонд только пожимает плечами, гладя Тома по пушистому боку, и ничего не говорит, но я все же расцениваю этот жест, как согласие, и сажусь на пол, прислонившись спиной к подлокотнику дивана.