> Тёмный Лорд

Тёмный Лорд

І'мя автора: Korell
Рейтинг: G
Пейринг: Герои: Том Риддл / Волдеморт, Альбус Дамблдор, Армандо Диппет, Гораций Слагхорн, Геллерт Гриндевальд, Рубеус Хагрид... Много оригинальных героев.
Жанр: Драма
Короткий зміст: Это попытка написать историю становления Темного Лорда - мальчика Тома, который расщепил душу, стал величайшим темным магом мира и почти обрел бессмертие. Стараюсь следовать канону, но возможен легкий ООС - информации о временах Тома слишком мало
Дисклеймер: Данное произведение пишется по мотивам романов Дж. Роулинг, и все права принадлежат ей
Прочитать весь фанфик
Оценка: +363
 

Глава 40. Сехмет и Хатхор

Том угадал: разрушения оказались слишком большими, чтобы их расчистили даже за неделю. В школу пробрались только на следующий вечер, а квиддичное поле восстановили в середине мая. Повсюду виднелись остовы полусгоревших деревьев и обугленные поляны. Шестерых погибших похоронили на кладбище Хогсмида, кремировав в зеленом огне. Директор Диппет не стал на этом раз устраивать долгой процедуры прощания: все прошло наспех, словно торопились перевернуть страницу в опостылевшей книге.

С началом лета настроение изменилось: с фронтов стали приходить радостные вести. Шестого июня Большой зал был украшен национальными флагами в честь высадки в Нормандии. Следом русские перешли в большое наступление, окружая части Вермахта в белорусских болотах. Перед самым концом семестра их танки ворвались в Минск, а передовые части достигли Лиды и Мариамполя. В хогвартских коридорах воцарился непривычный дух победы, проявлявшийся и в воинственных покрикиваниях сэра Кадогана, и в налетах Пивза на рыцарские доспехи, и в лукавой улыбке профессора Дамблдора и даже в веселой болтовне первоклашек.

Почти никто не сомневался, что Том станет префектом Хогвартса. Исключением был только профессор Дамблдор, который по слухам уговаривал Диппета не назначать на эту должность Риддла. Это заставляло немного нервничать, хотя парень знал, что Дамблдор не сможет сделать ничего: у него в запасе не было кандидатуры, которую можно противопоставить Тому. Поэтому Риддл не удивился, когда перед финальным заседанием "Слаг-клуба" профессор зельеварения вызвал любимого ученика в полутемный кабинет.

— Том, вот и Вы, — улыбнулся Слагхорн, глядя, как бледная фигура Риддла остановилась возле маленького фонаря. — Рад сообщить, что директор Диппет все-таки решил назначить Вас префектом.

— Спасибо, сэр, Ваша школа, — легко улыбнулся Том. Маленький кабинетный фонарь отбрасывал салатовое облако, сливавшее с темно-зеленой оправой камина. — Кто же станет моим напарником?

— Директор хотел бы поставить мисс Розье. Думаю, мне удастся уломать поставить ее, а не Джулию, как предлагает Дамблдор, — многозначительно посмотрел зельевар на дверь. — Кстати, должен предупредить, что Дамблдор серьезно настроен против Вас. Не могли бы мне пояснить, почему он недолюбливает Вас?

— Этот вопрос я задаю себе шесть лет, сэр, — вздохнул Том. По привычке он, заломив руки за спину, начал расхаживать по кабинету. — Буду Вашим должником, если Вы просветите меня.

— Думаю, тут политика, Том, — замялся Слагхорн. — Дамблдор хочет возвышения своего колледжа, в то время как Вы — слизеринец. Не думаю, чтобы он был в восторге, если его колледж проигрывает нам.

"Колледж, где учатся одни отбросы", — вспомнил Том любимую фразу Эмилии. Поморщившись, он рассеянно кивнул, как бы выражая согласие со словами декана. Сегодня Слагхорн облачился в торжественную ярко-бордовую бархатную мантию. Том догадывался, что речь пойдет о чем-то важном, но старался не подать и вида: зельевару всегда следовало дать почувствовать, будто его наивная уловка удалась.

Ужин начался в обычном формате. Среди приглашенных были Риддл, Лестрейндж, Эйвери и Ореон Блэк. Сегодня к ним присоединился Энтони Крэбб: Тому удалось уговорить зельевара пригласить его в клуб, выразив, таким образом, удовлетворение его службой. В центре стола по традиции стояли турецкие часы с изумрудами и чайник с крепким цейлонским чаем. Том не переставал удивляться, каким образом зельевар, несмотря на перебои со снабжением, умудряется доставать дефицитные продукты.

— Итак, друзья! — провозгласил Слагхорн, наполнив взмахом палочки светло-зеленые чашки. — Не стану скрывать, что хочу обсудить с вами последнюю статью Батильды Бэгшот с критикой идей чистокровности. Как я понимаю, — усмехнулся зельевар, — вы все читали ее рассуждения.

— Интересно, откуда такая неприязнь к "Справочнику чистой крови"? — фыркнул Лестрейндж. — Можно подумать, что Бэгшот сходит с ума от его появления...

— Или от зависти, — продолжил Блэк, подав вперед правым плечом.

— Ореон, — укоризненно покачал головой зельевар. — Не стоит отзываться так плохо о ведущих специалистах в области магии!

Том улыбнулся вместе со всеми. Статья Батильды Бэгшот, опубликованная во вчерашнем "Пророке", в самом деле вызвала всеобщий интерес. Ее называли не иначе, как манифестом оппозиции министру Спенсер-Муну, требовавшей проведения радикальных реформ. Известный историк критиковала "Справочник чистой крови", но параллельно требовала пересмотреть сам принцип чистокровности. Том усмехнулся: он ни минуты не сомневался, что статья заденет за живое Рэндальфа и Ореона.

— Между прочим, — заметил Слагхорн, взяв, как ребенок, дольку сушеного ананаса, — пятнадцать лет назад многие семьи были в ярости, что не попали на страницы этой книжонки.

— В самом деле? — поинтересовался Том, глядя на тусклые отблески камина.

— Представьте, да, Том. Поттеры, Принцы, даже... — указал Слагхорн подбородком на дверь. Риддл чуть заметно улыбнулся, понимая, что его декан намекает на всесильного профессора трансфигурации. Следом переглянулись Лестрейндж и Блэк. — Кое-кто, поговаривали, написал жалобу в министерство, но получил отказ.

— Выходит, сэр, чистокровность нельзя доказать? — почти искренне удивился Риддл.

— Справочник не был официальным изданием министерства, — пожал плечами профессор. — С жалобщиками просто никто не спорил. Им объяснили, что справочник издан в частном порядке, а как и почему — разбирайтесь с автором. Теперь, — понизил голос зельевар, — министерство хочет проспонсировать его переиздание.

— И потому Батильда набросилась на всех, включая Слизерина и Брутуса Малфоя, который жил триста лет назад? — усмехнулся Ореон.

— Да, в полемизме Батильде не откажешь, — развел руками Слагхорн. — Согласен, ее иногда заносит... Назвать Слизерина самым трусливым, злым и предвзятым волшебником Хогвартса - не лучшее, что можно написать. Я послал ей возмущенную сову, но получил в ответ холодное письмо, что ничего удивительного в моей позиции нет: Слагхорны же входят в "священные двадцать восемь".

Том усмехнулся. Ему показалось забавным, что зельевар, всегда подчеркивавший отсутствие предрассудков, в душе кичится своей чистокровностью. Прищурившись на тусклый свет фонаря, парень поймал себя на мысли, что не может рассердиться на Батильду. Она, судя по колдографии, была некрасивой, а некрасивые женщины, по мнению Тома, должны были сидеть тихо и не поднимать лишний раз глаза. И главное, человек, написавший такое о Слизерине, вряд ли мог считаться умственно полноценным. Переведя снисходительный взгляд на Слагхорна, Том подвинул пальцами чашку и лениво заметил:

— Лично мне работа Брутуса Малфоя кажется куда более глубокой, чем статья Бэгшот, — посмотрел он на Слагхорна, словно извиняясь за вынужденную неловкость.

— Не может быть, Том! — театрально развел руками Слагхорн. — Вы предпочитаете памфлет Брутуса Малфоя серьезной статье Батильды?

Лестрейндж и Эйвери зашептались. Риддл послал неприязненный взгляд Альберту, и острое лицо парня сникло. Риддл усмехнулся, только сейчас поняв, почему Эйвери всегда напоминал ему испуганного лисенка.

— Трудно сказать, сэр, — Том старался подбирать каждое слово, — Работа Малфоя мне нравится больше, потому что он лучше аргументирует свою точку зрения. Бэгшот, наоборот, — поправил он перстень, — пишет явно на потребу публике.

Лицо Слагхорна прояснилось. Тому почудилось, будто зельевар облегченно вздохнул, словно избавился от тяжелой ноши.

— Что же, это другое дело, — сказал профессор. — Я испугался, — демонстративно поднял он бокал, — будто Вы, Том, считаете идеи Малфоя более правильными, чем идеи Батильды!

— Должен сказать, сэр, что в идеях мистера Малфоя много здравого, — ответил Том.

В комнате повисла тишина. Зельевар растеряно смотрел на своего ученика. Том не видел лиц Рэндальфа и Ореона, но ему казалось, что они учащенно дышали, словно надеясь на него.

— Что Вы имеете в виду, Том? — наконец выдавил из себя зельевар.

— Посудите сами, сэр, — спокойно продолжал Риддл. — Брутус Малфой справедливо писал, что секреты волшебства испокон веков хранились в семьях волшебников. И он справедливо указывал, что маглы во все века ненавидели нас, пытаясь уничтожить, как людей, стоящих на более высокой ступени развития. Пожив какое-то время с маглами, не могу не согласиться с этим выводом.

— Браво, Том! — воскликнул с восхищением Ореон.

— Том... — покачал головой зельевар. — Надеюсь, Вы понимаете, насколько эти жуткие идеи близки Гриндевальду?

— Ничего подобного, сэр, — быстро ответил Риддл, словно ждал этого вопроса. — Гриндевальд истребляет и порабощает маглов ради абстрактного "Общего блага". Он полагает, что мы, маги, должны взять на себя ответственность за более низших существ. Лично я, — выдохнул Том, — считаю иначе. Ни нам ничего не нужно от маглов, ни маглам от нас. Вообразите, сэр, что большую часть работы они выполняют своими руками. Почему мы должны давать благо столь низко развитой цивилизации?

— Иными словами, Вы не хотите их порабощать? — рассмеялся Слагхорн, хотя сейчас его смех казался слегка наигранным.

— Посудите сами, сэр, зачем нам такие рабы? — развел Том тонкими пальцами. — Заставить их работать? Для этого у нас есть эльфы. Заставлять их воевать друг с другом, как это делает Гриндевальд? Мы живем отдельно от них. Заставить их поклоняться нам? Они это делают, когда сталкиваются с героями, поступки которых не могут объяснить. Так зачем они нам нужны? — пожал плечами Риддл.

— Но полукровки, Том... — пролепетал Слагхорн.

— Если помните, сэр, Брутус Малфой не был против полукровок, — продолжал Риддл, задумчиво глядя в начищенный до блеска чайник. — Рождение полукровки означает, что волшебник вступил в контакт с маглом. Это противоестественно, но это не вина полукровки. Мы должны признать его своим, осудив при этом его отца или мать. При таком подходе проблема полукровок будет быстро решена, сэр.

— Поразительно, Том, — вздохнул Слагхорн. — Вы в точности повторяете аргументы Салазара Слизерина.

- Что лишь свидетельствует о гениальности нашего основателя, — развел руками Том. — И если кто-то, — усмехнулся он, — не дал себе труда понять его идеи, мне, право, жаль.

— А... Чудовищная легенда о Тайной комнате? — пробормотал Слагхорн. — Немыслимом монстре, с помощью которого его Наследник выгонит вон...

— Только легенда, сэр, — выдавил из себя улыбку Риддл.

Все рассмеялись. Эйвери, почувствовав, что неловкость спала сама собой, неуверенно поводил шеей. Том посмотрел на их смех с легкой досадой. Его не покидало ощущение, будто остальные догадываются о прошлогодней истории. Слагхорн усмехнулся и, подмигнув Тому, достал коробку.

— Друзья мои, сейчас я хочу продемонстрировать наше с Томом изобретение! — торжественно воскликнул Слагхорн. Смех прекратился, и кое-кто бросил на Риддла восхищенные взгляды. — Том... Немного усовершенствовал рецепт веселящего зелья и... эффект оказался поразительным.

Профессор Слагхорн открыл коробку, откуда выпрыгнула толстая жаба. Слизеринцы засмеялись. Том поморщился, вспомнив, что именно на жабе он впервые применил непрощаемые заклинания. Однако, заметив веселый смех, тотчас присоединился ко всем, изобразив подобие улыбки. Зельевар улыбнулся и, схватив отчаянно квакающее существо с силой влил ей в рот несколько капель из стоящей рядом пробирки. Несколько секунд жаба смотрела не понимающим взглядом, а затем начала притопывать лапками.

— Том придал веселящему зелью танцевальный эффект, — сказал Слагхорн, поправив воротник. Взмахнув палочкой, мастер зелий включил граммофон. Некоторое время слышалось шипение пластинки, а затем зазвучали веселые звуки "Каватины Фигаро":


Ah, bravo Figaro!
Bravo, bravissimo! Bravo!



Слагхорн взмахнул палочкой, и жаба пустилась в пляс. Сначала задвигались ее набухшие железы, затем стала надуваться кожа и наконец лапки жабы сами собой начали ходить в такт мелодии:


Ah, che bel vivere, che bel piacere,
Сhe bel piacere
Рer un barbiere di qualità!



Слизеринцы повскакивали с мест, смотря, как завороженные, на прыгавшее по столу земноводное. Лестрейндж наставил на нее палочку, желая запустить каким-то заклинанием. Крэбб с восторгом постукивал пальцами в такт мелодии, словно приглашая жабу ускорять движения. Наконец Ореон прошептал заклинание и жаба, упав, стала отчаянно дергать лапками в такт мелодии. Том посмотрел на отсвет лампы и вдруг подумал о том, что больше всего ему хотелось бы увидеть на месте земноводного миссис Коул.


* * *

Со стороны реки потянуло прелым запахом тины. В конце июля заводи Темзы начинали цвести. Том невольно остановился возле груды разбитых кирпичей. На миг ему показалось, будто он переместился в полузабытый мир детства: те давние летние вечера, когда он шлялся мимо по холмистым закоулкам к реке, стараясь вернуться в приют как можно позже. Затем подул холодный ветер, и запах тины развеялся среди маленьких кирпичных домиков.

Хотя теперь Том снимал уютный номер в "Дырявом котле", сегодня его потянуло прогуляться по закоулкам. Слишком заманчивым казалось густое синее небо, окутанное предосенней дымкой. Ночью был ливень с грозой, и на улицах появилось много громадных грязных луж. Ребятишки запускали в них дощечки, которые затем обстреливали кирпичами, изображая налеты на корабли. Следы недавних бомбежек были видны повсюду: многие окна были заколочены досками, калитки кое-где слетели с петель, а фундаменты домов как-то странно покосились. Некоторые разбитые дома и вовсе заросли травой.

Неожиданно весь переулок пришел в движение. Со всех сторон послышались крики. Ребятишки с визгом побежали к домикам. Верзила постарше подхватил волейбольный мяч и помчался через заросшее сорняком поле. Пухлая женщина схватила за руку ребенка, пускавшего кораблик в луже. Несколько мужчин взволнованно смотрели на небо. Том понял, что начинается бомбежка, хотя его удивляло, почему не гудит сирена противовоздушной обороны. Повинуясь привычке, Том упал ничком на землю и прикрыл голову руками. В тот же миг раздался оглушительный грохот. Подняв голову, парень обнаружил, что полностью обсыпан алебастром.

— Оно... Оно.. — бормотал старик, показывая рукой в ясное небо.

Том встал и, встряхнув с себя алебастр, осмотрелся. В нескольких футах от него снесло несколько домов. В воздухе стоял черный столб дыма: видимо, где-то горел склад резины или пенопласта. В туче пыли собирались вокруг развалин люди. К омерзению Тома напротив лужи валялся отрубленный до колена кусок ноги. При виде этого жуткого кровавого месива, Тома осенило, что это в самом деле оно — секретное оружие Гриндевальда, о котором писали в магловских газетах. Кажется оно назвалось противным немецким словом "Рау"... Или "Фау"... Быстро перейдя улицу, Том помчался по переулку.

"Меня могло бы убить", — с ужасом подумал парень, глядя на полуразбитый дом. Судя по остаткам вывесок и витрин здесь наверняка был трактир или гостиница. Глядя на валявшуюся рядом калитку, Том подумал, что все было бессмысленно. Остановить такую ужасную вещь было невозможно ничем: для человека, запустившего ее, они все были уже мертвы. Они могли выигрывать мелкие битвы, но Гриндевальд бомбил Лондон так же безнаказанно, как и четыре года назад. Даже страшнее... Бомбардировщики хотя бы можно было сбить. Остановить этих тварей, даже предсказать их налет, было невозможно.

Улица оборвалась. Впереди виднелись остовы нескольких разбитых домов. Через центр улицы проходил маленький канальчик, протекающий туда, где, видимо, начиналась Темза. Чтобы идти дальше, нужно было перейти через наспех собранный деревянный мостик. Осторожно ступив на него, парень подошел к развалинам и присмотрелся: прямо за ними начинались ступеньки, ведущие в узкий переулок. Возле покорежившихся домов втиснулось несколько мелких лавочек. Одна из них показалась Тому необыкновенной из-за причудливой деревянной башенки и странных знаков. Присмотревшись к иероглифам, он понял, что это китайская лавочка. Подумав с минуту, Том решил зайти: иногда у китайцев продавались удивительные вещи, пригодные для проведения темных опытов.

Едва Том вошел, как раздался треск бамбуковой занавески. В лицо ударил синеватый матовый свет, а нос сперло от приторного запаха. Это были обычные китайские благовония, которые так боготворили маглы, и которые не были пригодны ни к какому волшебству. Возле входа стояла громадная статуя Будды, вытертая руками посетителей.

— Чем могу служить? — пожилой китаец, выйдя, поклонился гостю.

— Шел мимо... Решил
посмотреть, — улыбнулся Риддл. Важно было не выскочить из шкуры случайного зеваки.

— Та, та, та... — залепетал хозяин.

Войдя в главную комнату, он сразу зажег керосиновую лампу с абажуром из разноцветных стекол. Том посмотрел на скорее буроватое, чем желтое, лицо хозяина, обрамленное легкими морщинами. Можно сколько угодно вглядываться в такое лицо: все равно никогда не поймешь, о чем думает человек.
В полутемных витринах виднелось множество безделушек — статуэток, игл, палочек или просто картинок.

— Чарджень. Чарджень Ю... — поклонился китаец.

Развернувшись, Том посмотрел на ближайшую витрину и чуть не вскрикнул от изумления. На вращающемся барабане стояли металлические фигурки обнаженных мужчин и женщин, сплетенные во всевозможных позах. Совокупляясь, они словно исполняли акробатические трюки. Больше всего Тома потрясла одна статуэтка: миниатюрная женщина опиралась руками об землю, а мужчина лихо сношал ее, держа за тонкие вытянутые ноги. Один вид этой статуэтки порождал странное чувство в животе, напоминавшее просыпающееся чудовище. Некоторое время Том, как завороженный, смотрел на статуэтку, а затем перевел взгляд на статую Будды.

— Это... Китайское? — переспросил потрясенный Том, глядя в узкие глаза продавца.

— Фигурки... О, та, та... — кивнул хозяин.

— И... Эта? — Переспросил Риддл, указывая на невероятную фигурку.

Хозяин улыбнулся. Тому показалось, будто хозяин понимает его состояние и воочию видит его чуть загоравшиеся щеки. Неожиданно для себя он ощутил прилив омерзения.

— Желате что-то купить? — вежливо спросил китаец.

Том почувствовал, как в душе нарастает ярость. Китаец улыбался, словно говоря: "Ну же, смелее, говори, что нужно". От смешанного чувства стыда и мерзости Тому захотелось выхватить палочку и бросить во владельца лавки непрощаемым. Усилием воли он ущипнул себя, стараясь не думать ни о чем.

— Я хотел бы посмотреть.... Старинные предметы... — Поскольку китаец продолжал смотреть с бесстрастной улыбкой, Тому все труднее становилось сдерживать ярость. — Может, для ритуалов...

— О та, — Тому показалось, что на лице владельца мелькнула тень. — Сюта, — указал он рукой на дальний стеллаж.

Они пошли по длинной комнате, окруженной тусклым светом. Глядя на синюю фольгу, Том почувствовал легкое головокружение. Одна сторона его души хотела, чтобы какой-то из этих предметов оказался связанным с той статуэткой. Другая приказывала ей заткнуться, угрожая наложить пыточное проклятие. Непонятно почему Том чувствовал глубокое омерзение к самому себе.

— Есть вот такой шар... Разноцветный... Для фокусов... — улыбался китаец, вежливо и даже как-то тепло предлагая товар. — Есть еще вот такой коралл... Или лампа ци...

— Лампа ци? — прошептал Том, глядя на черное металлическое сооружение. Ему казалось, будто он понимает, о чем идет речь. Китайцы верили, что если зажечь в такой лампе состав лаванды и бессмертника, можно будет улавливать энергию. Во всяком случае, такую штучку ему не найти в магазине Карактака Бэрка.

— Сколько? — холодно спросил Риддл, равнодушно покрутив железкой.

— Двадцать фунтов, — улыбнулся китаец. Тонкая коричневая свеча вспыхнула ярче, погружая каморку в новое облако аромата.

— Это превышает мои возможности... — холодно сказал Том, хотя в его голосе сквозило сожаление.

— Сожарею, мистер, но мерьше не могу, — мягко ответил китаец. — Цены самые низкие... Я...

Почувствовав приступ ярости, Том посмотрел ему в глаза. Едва ли мог точно сказать, прошептал ли он заклинание "Imperio" или просто подумал о нем. Несколько минут китаец смотрел на него с удивлением, а затем покорно склонил голову.

— Конечно... Ради господина... Я могу подумать...

Том, однако, чувствовал себя слишком разъяренным, чтобы торжествовать победу. Единственным его желанием было выхватить палочку и поджечь какую-нибудь деревяшку — вроде того стула с фигурками драконов, что стоял в углу.

— Могу даже охотно подарить Вам ее, — пролепетал китаец. — Вы добрый человек, мистер...

— Неужели? — надменно усмехнулся Том, взяв маленькую лампу. — Впрочем, я вряд ли нуждаюсь в подачке, — швырнул он два фунта.

Китаец поклонился и заискивающе улыбнулся. На миг в голове Тома мелькнула мысль, что наказывать столь низко кланяющегося человека было бы не честно, но он тотчас прогнал ее прочь. Заходящее солнце играло в гравированных стеклах и стеллажах, словно робко прощаясь с уходящим днем. Чувствуя неодолимое желание, он еще раз посмотрел на статуэтки, совершавшие на барабане очередной круг. Его статуэтка была на месте. В животе снова возникло приятное и, вместе с тем, омерзительное ощущение зовущей к чему-то тяжести.

"Может, заберешь и ее?" — расхохотался внутри надменный голос.

"Зачем мне эта мерзость?" — задергались губы Риддл. Перед глазами вдруг поплыла фигурка Араминты. Брезгливо поморщившись, Том посмотрел на заросший мхом и плесенью фундамент старого дома, обмывавшегося то ли ручейком, то ли каналом.В воздухе стояла сырость: верный признак приближавшегося дождя. Закутавшись в легкий плащ, Том ускорил шаг и, с тревогой смотря, как в лужах стучат первые капли, помчался к "Дырявому котлу".

В каморке, снимаемой Томом, все оставалось по-прежнему. Это, собственно говоря, была даже не комната, а маленький чердачок со слуховым окошком, окном и кроватью. Аккуратно повесив плащ, Том плюхнулся на кровать. Ему чудилось, будто за ним гонится какая-то невидимая сила, сгущаясь над ним, словно черный вихрь. Подумав с минуту, парень вынул дневник и написал:


Сегодня я видел любовь маглов. Они сплетаются, как земноводные. Представляю, как они при этом хрипят и кричат, а их тела смачно шлепаются друг о друга.



Дневник размышлял не больше секунды, а затем выплюнул ответ:


Конечно, многие обставляли все это красивым флером. Они писали стихи, боясь, что горилла вроде Патрика или Пруэтта сделает это лучше, чем они. А девицы, стыдливо вздыхая, в тайне представляют себя летающими вниз головой — как Лизетта у Альберта*. В принципе, это весьма приятно...


Взглянув на водяные разводы, Том написал:


Это можно делать с Лив.


Дневник подумал секунду, а затем выпалил ответ:



Ты совершенно прав: это можно делать с Лив.



Пораженный Том посмотрел на кремовую страницу. Что-то шелохнулось внутри, и он написал:


Значит, Сайнус помог нести чемодан Лив, чтобы...



Он не успел дописать, потому что из дневника побежал чернильный ответ.


Чтобы сделать с ней то, что ты увидел на той статуэтке. Наверное, она и сама мечтает о таком.



Дневник на мгновение остановился, а затем продолжил выливать чернила:


О, разумеется. Это странное чувство, которое маглы называют любовью. Именно ради этого маглы пишут стихи и сочиняют романы, дарят цветы и называют звезды. Это делается ради того, чтобы порезвиться с понравившейся самкой так, как ты увидел сегодня. Согласись, запах китайских благовоний усиливает дурман: на Востоке знали цену жизни.



Том задрожал. Дневник настолько точно выражал его мысли, что он подумал о том, не порвать ли его страницу. Мечтая сбить спесь с собеседника, Том быстро написал:


Лорду Волдеморту нравятся такие удовольствия? Или, может, он ревнует к прекрасной Лив?



К изумлению Тома дневник ответил бодро и решительно:


Ну, если рассуждать отстраненно, Минни куда лучше подошла бы для таких упражнений. Впрочем, я думал, твои мысли идут несколько дальше того, чтобы заниматься "китайской гимнастикой", держа за ноги Лив. Оказывается, ты такой, как все. Я разочарован.



Том с ненавистью захлопнул страницы. Посмотрев на горящую свечу, он подумал о том, что если бы ракета достигла цели, он лежал бы погребенным под досками... Нет, видел бы перед собой лощеные страницы, ненавидя весь мир. Перед ним лежала черная книга по демонологии, которую он накануне взял почитать у Бэрка. Пытаясь успокоиться, Том открыл раздел "Вампиры и ламии", и сразу впился взглядом. Перед ним была картинка Сета, держащего крест с петлей. Витиеватая надпись ниже гласила:


"Великие древние боги были гораздо более мощными и опасными вампирами, чем герои магловских легенд. Приносимые им человеческие жертвоприношения были только малой долей их способности жить за счет других".



Том перевернул страницу. К его удивлению на ней была изображена молодая египетская девушка в обтягивающей одежде. Над ее головой свилась перевёрнутая дуга. Внизу приводился рассказ:


Одним из наиболее сильных вампиров считается египетская богиня войны Сехмет. Дочь Аммона-Ра, она изначально рисовалась жутким чудовищем с головой львицы, пожиравшей тела врагов и выпивающей их кровь. Согласно легенде, однажды Ра решил наказать людей и наслал на них свою дочь. Однако Сехмет истребила так много маглов, что для их спасения Ра пришлось бросить ей несколько бочек крови. Напившись крови, Сехмет преобразилась и стала прекрасной богиней любви, музыки и танцев Хатхор. Эту ее ипостась в виде танцующей девушки на море финикийцы называли Астартой. Однако Хатхор нужно было пить кровь для поддержания красоты, и тогда она снова превращалась в Сехмет.



Том задрожал. Только сейчас он вспомнил, что несмотря на все старания, ему так и не удалось обнаружить папируса о Хатхор. Он еще раз посмотрел на ее тонкую фигурку, идущую по волнам в грациозном танце. Она не была обычным упырем — ей требовалась не столько кровь, сколько чужая энергия. Девушка смущенно улыбнулась, словно уловила мысли Тома. Закусив губу, Том подошел к столу и облокотился об него руками.

Что, если для освобождения из дневника ему была нужна чужая жизненная сила?


* * *

Первое сентября встретило Тома холодным туманом. Мокрый воздух настолько остыл, что дыхание само собой превращалось в пар. Накануне ему пришло долгожданное письмо о назначении префектом Хогвартса. Посмотрев еще раз на долгожданный значок, Том взглянул в запотевшее вокзальное стекло. Его всегда удивляло, каким образом маглы не замечали, что в первый сентябрьский день к вокзалу Кинг-Кросс спешила толпа с тележками, совами и крысами. Впрочем, маглы оставались маглами — слишком тупыми существами, чтобы замечать очевидное. Том усмехнулся и открыл маленький блокнот.

За минувший месяц он облазил весь магазин Бэрка в поисках информации о Хатхор. Ему удалось узнать, что существовал темный обряд поглощения энергии. Покусав зубами карандаш, Том задумался. Египтяне считали священным месяцем Хатхор восьмой месяц. Очевидно, манипуляция с энергией предполагала ритуал, связанный с восьмеркой. Его двойник должен был научиться поглощать одну восьмую чужого Ка? Том попробовал представить, как может выглядеть решение проблемы с точки зрения арифмантики:

Ка(1) = Х + 1/8 Ка(2)
Ка(2) = Х - 1/8 Ка(2)
Ka(1) = Ка(1) + 1/8 Ка(2)... (n)


Оставался пустяк: вычислить, каким образом придать его Ка способность регулярно высасывать одну восьмую чужого Ка. Том помассировал лоб и рассеянно посмотрел на расписание. Было около десяти, и ему следовало скорее перейти на платформу 9 3/4: в обязанности префектов входило дежурство на перроне. Подумав немного, он взял потрёпанный черный чемодан и пошел к выходу.

"Хатхор была мерзким паразитом", — пискнул в голове тонкий голосок, когда Том взглянул на шипящий под навесом паровоз. На путях валялась открытая пачка "Lucky Strike" из которой торчали две целые сигареты. Видимо, какой-то солдат, спеша к составу, по ошибке бросил ее на рельсы.

"Хатхор была совершенна, — холодно ответил самому себе Том. — Она имела полное право использовать энергию паршивых маглов".

"Скажи еще, что маглы должны быть счастливы, что пошли на прокорм этой твари", — пискнул голосок.

"Лив бы сказала именно так", — усмехнулся самому себе Том, вспоминая ее легкую припрыгивавшую фигурку. Начинался барьер, и парень поскорее перешел его.

— Ой, Том, привет — подбежавшая Джулия Кэмпбелл весело помахала ему рукой, словно от их враждебности не осталось и следа. — Мы должны будем сделать по три обхода поезда.

— Можно по очереди, — предложил Том, глядя, как пар закрывает колеса поезда. Давно ли он, испуганный, искал пустое купе, чтобы спрятаться подальше от детей волшебников?

— Слагхорна не будет, — понизила она голос, — он был вынужден уехать в школу по делам.

— В самом деле? — Том рассеянно смотрел, как темноволосая женщина отвесила подзатыльник третьекласснице Эйлин Принц, когда та попыталась побежать к подругам. — Тогда будем заходить друг к другу в купе.

— Лучше бы ты ехал в нашем купе, Том, — кокетливо улыбнулась подошедшая Натали Адамс, поправляя на ходу вьющиеся каштановые волосы. — Уверена, ты бы не пожалел, — засмеялась девушка.

— Вики не отдала бы тебе Риддла, — смерила ее насмешливым взглядом Джулия. — Давай зубри руны, как обычно.

— Вики пусть поищет что-то другое, — ответила Натали, томно опустив веки. — Сердце Риддла должно висеть в моей коллекции! — Рядом с девочками стояли несколько семикурсников из Райвенкло, готовых в любую минуту предложить понести их вещи.

Райвенкловки рассмеялись. Том задумчиво посмотрел на легкий коричневый плащ Натали, а затем на ее тонкие ножки. Паровозный пар поднимался все выше, и белые пары закрывали обнимавших детей родителей и отчаянно кричавших в клетках сов, уже почувствовавших скорую свободу.

В купе ему удалось зайти только после отправления поезда. Лестрейндж, Эйвери, Бурке, Розье, даже Крэбб и Ореон Блэк, сидели на привычных местах. Араминта взахлеб рассказывала Рэндальфу о вступлении русских в Бухарест. Друэлла примостилась в углу, рассматривая с улыбкой колдографию солдата, лихо отплясывавшего под звуки гармони на мостовой. Едва Том помахал Рэндальфу, как девушка бросила на него насмешливый взгляд.

— Разве рыцарство не приветствует короля стоя? — рассмеялась она.

— Скорее, великого магистра, Дру, — ответил Том, отправив взмахом палочки чемодан на верхнюю полку.

— Магистр Вальпургиевых рыцарей, — съязвила Розье, украдкой посмотрев на Лестрейнджа. Том едва не прыснул: во взгляде подруги было столько лукавого тепла, что не представляло труда прочитать ее мысли.

— В таком случае — поклон магистру, — охотно воскликнул Эйвери.

— Сегодня у нас радостное собрание — Гриндевальда бьют все сильнее и сильнее, — провозгласил Ореон. — Да, Том? — радостно спросил он, словно ища поддержки у старшего товарища.

— Может быть.... — задумчиво ответил Том, потеребив край мантии. — Только почему-то разбитый Гриндевальд бомбит нас все сильнее.

Все затихли: воспоминание о налетах "Фау" были слишком свежи. Лестрейндж нахмурился. Том посмотрел на колдографию и почувствовал легкий укол. Когда-то они с Мирандой читали, как Вермахт вошел в Венгрию и Румынию. Теперь она порадовалась бы, глядя на их освобождение. Перед глазами поплыла ее улыбка, и Том чуть заметно махнул головой, отгоняя видение.

— Зато мы взяли Париж! — смущенно улыбнулся Эйвери. Несмотря на успехи в клубе Тома, он все еще боялся сморозить глупость.

— Какие познания в политике, Альфред, — протянул Лестрейндж.

Слизеринцы рассмеялись. Араминта кокетливо закинула ногу на ногу. Том усмехнулся. После того, что он видел в лавке Чардженя Ю, он знал, что можно делать с любой девушкой. Собственно, это можно делать и с Араминтой, и та в душе наверняка мечтает летать, будучи взятой за ноги. В этом и есть последняя тайна ее томных движений ножками, ее кокетливых взмахов ресницами.

"У нее аппетитное тело, Волдеморт, — хмыкнул насмешливый голос. — С ней можно славно поразвлечься!"

"Как на той статуэтке?" — холодно ответил самому себе Том.

"Она будет только за", — расхохотался голос.

— Гриндевальд укрепил Нурменгард, — раздался звонкий голос Ореона. Глядя, как жадно Крэбб разворачивает шоколадный боб, Том почувствовал приступ омерзения.

— Нурменгард? — переспросил Крэбб.

— Ты разве не знаешь про Нурменгард? — удивленно вскинула брови Розье. — Жуткая тюрьма, куда Гриндевальд велел заточить неугодных ему волшебников дубина ты стоеросовая!

— Волшебников... — пробормотал Том, словно чувствуя в этом оскорбление. — Волшебников... Он дошел до того, что поднял руку и на волшебников...

— Боюсь, ему все равно, — вздохнул Лестрейндж, взяв с маленького столика стакан. — Гриндевальд уже забыл все слова о магах и маглах. Ему нужна просто тупая власть...

— Зато из-за него маглы начали, говорят, объединяться, — вставил осторожно Ореон. — Заявляют о своей власти над миром. Скоро такое начнется...

— Уже началось, — сказал Том. — Слышали про Думбартон-Окс**?

Рэндальф и Ореон посмотрели на Тома, словно он сказал неведомое заклинание. Араминта отчаянно захлопала ресницами. Только Друэлла понимающе кивнула.

— Магловская конференция, — спокойно сказала Розье. — Они создают организацию Всемирного единства.

— Организацию Объединенных Наций, — поправил подругу Том, глядя на мелькающие за окном составы с закопченными цистернами. На душе было неприятное чувство, будто все это он видит в последний раз.

— ... Да, и там они заявят, что все народы и расы равны, — пожала плечами Друэлла.

— Отец говорит, что раньше примерно так и было, — деловито вставил Лестрейндж. — До Гриндевальда никто так безумно не подчеркивал, немец ты, англичанин или русский. Были мы разными, но никто не ненавидел другого только за то, что тот француз.

— Они были белыми, не забывай, — тихонько поправила приятеля Друэлла. — Теперь речь идет о черных и папуасах.

— У нас в холле висит засушенная голова индейского вождя, — засмеялся Ореон. — Прадед привез из страны ацтеков.

— Вот, а теперь тебя объявят равным ему, — подначил приятеля Лестрейндж.

— Я бы не отказалась, чтобы вернулись времена, когда черные гориллы были рабами, — смущенно улыбнулась Араминта.

Все повернулись. Лестрейндж смачно хмыкнул. Крэбб смотрел на одноклассницу во все глаза. Том улыбнулся краешками губ.

— Ну что бы ты с ними делала, Минни? — спросил он с насмешливо-снисходительной интонацией, с какой говорят обычно с маленькими детьми. — Ты ведь с птичкой не сладишь.

— Я читала, что в Америке их держали в узких клетках, где можно только стоять в кандалах, — хлопнула слизеринка темно-синими глазами.

— Боюсь, у тебя не хватит силенок, Минни, — осадил ее Лестрейндж. Девочка насупилась, видя вокруг усмешки. Том опустил веки, словно пытаясь ее поддержать.

— Кстати, а какое устройство у вашего ордена? — спросила Друэлла. — Последний рыцарский орден — это гриндевальдовский СС.

— Что же, пожалуй, — спокойно сказал Том. — Мы можем кое-чему поучиться у наших врагов, — кивнул он остальным. — В Ордене СС есть простые смертные и посвященные. Начнем с обряда посвящения.

— А какой в СС? — Лестрейндж нетерпеливо вонзил ногти в обивку кресла.

Все как по команде посмотрели на Ореона Блэка, словно тот знал ответ. Ореон изумленно посмотрел на чемоданы, а затем уставился на Эйвери.

— Ну откуда я знаю, — плаксиво возразил Блэк, словно вопрос Альберта задевал его лично. — То ли напиток пьют, то ли знак выпускают...

— В Средние века магистр сам бросал кольцо, — пожал плечами Лестрейндж. — Так что, решать магистру.

Том помассировал лоб. Все взгляды повернулись к нему, точно от его решения сейчас зависло, как именно будет продолжена игра. Некоторое время Риддл молча смотрел на мутные разводы воды. Можно было предложить им выпить некий напиток. Что-нибудь вроде магловского пунша, пустив чашу по кругу. Нет, не годится. Игра должна быть захватываюшей — такой, чтобы остальные не чувствовали себя детьми.

— Пожалуй, есть одно заклинание... — неуверенно пробормотал Том, встав с кресла. — Я изобрел его для посвящения. Каждый из вас должен будет выпустить знак Вальпургиевых рыцарей.

— А что это за знак? — осторожно спросил Лестрейндж.

— Очень просто, — усмехнулся Том. — Надо поднять палочку... Да, начнем с тебя, Эйвери... — Альберт побледнел. — Поднять палочку и сказать Morsmordre. Давай, — кивнул он приятелю.

— Том.. — замялся Альберт. — Том, ну почему именно я...

— Тебе предлагают стать первым рыцарем ордена, — засмеялась Араминта. — Неужели ты откажешься от такой чести? — томно поправила она край форменного платья.

— Я...— Эйвери, почувствовав всплеск честолюбия, подпрыгнул с места. Mors... Мorsmo..

Ничего не произошло. Альберт испуганно обвел взглядом купе. Ореон расхохотался, радуясь неудаче Эйвери. Том холодно посмотрел на приятелей. Слизеринец, вспомнив насмешки, покраснел и потупил голову.

— Жестче, Ал. Резко и жестко — Morsmordre! — поправил Том его руку.

— Morsmordre! — воскликнул Эйвери.

Зеленый луч вылетел из его палочки и, превратившись в череп, повис в купе. Несколько секунд он переливался зеленым светом. Затем изо рта выполз язык в виде змеи. Все, как завороженные, смотрели на это зрелище. Араминта вскрикнула и, сбросив на лету маленькие туфельки, залезла с ногами на сидение. Том усмехнулся.

— Ладно, мне пора, — сказал он приятелям, услыхав стук в дверь. Взмахом палочки он убрал знак и вышел в коридор.


* * *

Поворочавшись около часа, Том откинул полог. Время приближалось к полуночи, и гостиная по его расчетам должна была опустеть. Конечно, на правах префекта он мог отправить спать каждого любителя ночных посиделок, но Риддл предпочитал этого не делать: пусть лучше никто не видит, что он в столь поздний час остался один в гостиной. Глядя на свод из дикого камня, Том поблагодарил небо за то, что теперь живет один: не надо тревожно осматривать постели одноклассников, боясь, что они заметят его уход.

Минувшие три дня прошли в привычной суете префекта и сидении в Запретной секции. Пролистав рукописи, Том нашел несколько заинтересовавших его папирусов. В них подробно описывался обряд зеркал, который должен был помочь уловить энергию. Том сомневался, был ли зеркальный обряд тем, что он искал. Однако накануне он прочитал, что египтяне считали его посвященным богине Сехмет. Осталось проверить правоту своих вычислений.

Окна гостиной были забрызганы мутной водой: озеро штормило из-за ливней. Зайдя в гобеленовую комнату, Том подошел к столику и положил на маленький столик дневник. Бежевый свет фонаря окутал толстую черную тетрадь матовым облаком. Подумав с минуту, парень взял два маленьких магловских блокнота и превратил их в зеркала. Достав соли, насыпал перевёрнутый египетский крест и рога с кругом — символ Хатхор. Глядя на зловещий символ, Том усмехнулся, подумав о том, знал ли бог-воин Гор о жутких забавах своей прекрасной женушки. Затем парень установил два зеркала напротив друг друга и поставил между ними длинную белую свечу.

— Amo... Agrimo... — прошептал Том, поводив палочкой.

Черная тень закружилась вокруг зеркал, буквально на глазах превращаясь в облако. Некоторое время оно клубилось, поднимаясь над столом, пока, наконец, не скрыло дневник.

— Amo... Agrimo... Amo... Agrimo, — продолжал бормотать Том, ускоряя палочкой темп вращения облака.

Облако стало гуще. На какой-то миг Тому почудилось, будто он слышит торжествующий женский хохот, от которого по коже пошли мурашки. Впрочем это была только иллюзия. Облако становилось все плотнее. Наконец, Том почувствовал, что черный дым готов подняться от столика и заполнить парами всю гостиную.

— Piertotum Lokomotor! — направил Том палочку на дневник. - Aura pescare!

Страницы раскрылись и, неожиданно для Тома, стали поглощать темный дым. Зрелище казалось настолько невероятным, что парень смотрел на него, как завороженный. Свеча прекратила извержение. Дым уходил все глубже в кремовые страницы, словно их засасывал гигантский пылесос. Через некоторое время дымовая завеса стала исчезать, оставляя после себя только отвратительный запах. Превозмогая слабость, Том направил палочку на зеркало.

— Glasio secus, — пробормотал Том. Зеркало треснуло на восемь частей.

Затем все стихло. Черный дым развеялся, словно его никогда не было. Парень чувствовал легкий приступ тошноты, но в целом понимал происходящее. Взмахнув палочкой, он убрал зеркала и крест. Дневник лежал прежним, словно не произошло ничего. Том усмехнулся и подвинул тетрадь.

"А если?" — прошептал в голове детский голос. Том посмотрел на гобелены и вздрогнул: в обряде нигде не говорилось, что крестраж не будет питаться энергией хозяина.

"Я нападу сам на себя?" — тупо спросил себя Риддл, все еще чувствуя головокружение. Это, должно быть, казалось полной чушью, но если его двойник будет пожирать энергию его души...

С минуту парень, как ошарашенный, смотрел вокруг. В конце концов, откуда ему известно, что обряд удался? Том усмехнулся и, подвинув чернильницу, обмакнул перо.

Примечания:

* Альберт и Лизетта - персонажи из романа Дж. Бокаччо "Декамерон".

** Конференция в Думбартон-Оксе (21 августа — 28 сентября 1944) — международная конференция стран-участников Антигитлеровской коалиции, на которой обсуждался проект Устава ООН.
Прочитать весь фанфик
Оценка: +363
Фанфики автора
Название Последнее обновление
Зимняя сказка
May 20 2018, 14:00
Тёмные волшебники
Nov 24 2016, 12:18
Месть и немного любви
Oct 26 2016, 21:39
Рождественские истории
Jan 7 2016, 19:36
Семейный альбом
Aug 12 2015, 13:23
"Справочник чистой крови"
Jun 1 2015, 22:45
Casus Belli
Mar 11 2015, 12:10
Записки Темного Лорда
Oct 19 2014, 17:10
Белая Сирень
May 29 2014, 15:40
Вальпургиева ночь
May 5 2014, 20:58
Костяные шахматы
Feb 8 2014, 19:14
Боггарт Альбуса-Северуса
Sep 24 2013, 20:59
Рождество для Акромантула
Sep 10 2013, 06:56
Мистер и миссис Блэк
Apr 27 2013, 15:27
Последний дюйм
Sep 25 2012, 21:02
Победителей не судят
Sep 13 2012, 17:25
"Мне нечего сказать Вам, сэр"
Sep 8 2012, 10:33



E-mail (оставьте пустым):
Написать комментарий
Кнопки кодів
color Вирівнювання тексту по лівому краю Вирівнювання тексту по центру Вирівнювання тексту по правому краю Вирівнювання тексту по ширині


Відкритих тегів:   
Закрити усі теги
Введіть повідомлення

Опції повідомлення
 Увімкнути склейку повідомлень?



[ Script Execution time: 0.0405 ]   [ 11 queries used ]   [ GZIP ввімкнено ]   [ Time: 01:32:43, 29 Mar 2024 ]





Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP