Глава 4. Дом, которого нет.

Если бы вы спросили эту женщину, где она провела последний год, она не смогла бы вам ответить. Не сказали бы вам этого и другие, живущие там же, где и она, и даже те, кто бывал там проездом.

Мрачный дом, в нем не было ни одного окна, не было даже входной двери. Лишь разветвленная сеть коридоров, лестниц, и десятки пугающих своей неизвестностью комнат и комнатушек. Они жили здесь, словно крысы в трюме корабля, не видя солнечного света месяцами, ютясь каждый в своей норе. Зыбкие фигуры, больше похожие на тени, они скользили по тускло освещенным переходам. Темные одежды, гротескные маски, приглушенные до шепота голоса.

Многие из них даже не знали друг друга по имени, не видели лиц. Ей в этом отношении повезло: она знала практически всех, выучила наизусть их повадки, угадывала их по едва различимому запаху, по звуку шагов. Маски не могли обмануть ее.

Сегодня она решилась на то, о чем мечтала весь прошедший год... нет, наверно, всю свою жизнь. Мечтала и безумно боялась. Самый опрометчивый и самый долгожданный поступок в ее жизни... Больше оставаться в неведении она не могла. Жгучее желание победило в ней страх.

Поздний вечер. Дом оживал, просыпался, наполнялся звуками. Она шла по коридору, по длинной изумрудной ковровой дорожке; зеленоватый огонь факелов озарял ее бледное лицо, делая его фанатичным, безумным. Она хрипло смеялась, сталкиваясь с знакомыми людьми и масками; мимо проносились однообразные двери, помеченные номерами — она уже почти бежала. Сейчас или никогда.

Лестница, другая... они движутся, меняются. Ступеньки пропадают и появляются вновь... Что это, если не черная пародия на Хогвартс?.. О, как она любила этот дом!

Четвертый этаж, уже близко, очень близко... Здесь никого. Как же ей везет сегодня!

Малахитовая горгулья в конце коридора... Да весь этот дом глумится над доверчивым придурком, маглолюбцем Дамблдором, который сдох как последний глупец не далее, как позавчера... Какое празднество сотрясало вчера эти стены — о, если б он знал, если б знал кто-нибудь из этих грязнокровок и предателей чистокровных, обреченных на столь же бесславную смерть! Они теперь никто. Позавчера им всем отсекли голову. Каждому.

Она назвала пароль. Со сладким замиранием сердца ступила на винтовую лестницу, которая тут же пришла в движение у нее под ногами. С каждым оборотом она была все ближе к своей цели. Вот и черная дверь... С минуту она просто стояла, гладила рукой холодную металлическую поверхность, собираясь с духом. Наконец, решительным движением распахнула дверь.

Он, как обычно, сидел в шикарном кресле у камина, в котором потрескивал зеленый, ничуть не согревающий огонь — единственный источник света в помещении. Комната была погружена в полумрак, то здесь, то там рассекаемый изумрудными всполохами. Он был один — и это главное. Капюшон затенял восковое лицо, тонкие белые пальцы покоились на подлокотниках. Он был удивлен? Отнюдь. Не насторожил его даже безумный блеск в глубине ее темных глаз.

— Милорд, — она склонила голову.

— Беллатриса, — произнес он ровным, ничего не выражающим голосом, — Что привело тебя сюда в столь странное время: праздник, по моим расчетам, продолжается... Тебе есть что рассказать мне?

Она приблизилась. На ее лице отражалась жутковатая решимость самоубийцы.

— Погоди, — сказал меж тем Волан-де-Морт. — Полагаю, твои сведения не предназначены для чужих ушей?

Он догадался? — вихрем пронеслось у нее в голове. Но при чем здесь чужие уши? В комнате есть кто-то еще?

— Хвост, оставь нас.

Откуда-то из тени позади кресла появился человечек, трясущимися пальцами сжимавший тяжелый серебряный кубок, который казался причудливым наростом на руке, также отливающей серебром.

— Б-беллатриса, — заикаясь от волнения, промямлил человечек.

Она едва не расхохоталась, вспомнив, как кто-то — кажется, Фенрир, — сказал, что Хвост к ней неровно дышит. Неужели этот крысеныш и вправду на что-то рассчитывает? Конечно, возомнил себя самым приближенным к Темному Лорду! Ха и еще раз ха! Когда же ты, наконец, поймешь, червяк: Милорд держит тебя при себе, чтобы ты ему прислуживал, то есть выполнял работу, которую он ни за что не позволил бы делать своим по-настоящему верным подданным, тем, кого он хоть сколько-нибудь ценит! Для этой роли он выбрал тебя — полное ничтожество, чтобы ты, гриффиндорская мразь, вылизывал ботинки нам, слизеринской элите, лучшим и чистокровнейшим из волшебников!

— Милорд, — Хвост заискивающе протянул хозяину кубок, но тот грубо отстранил его руку:

— Потом, Хвост. А сейчас — вон отсюда.

Петтигрю исчез, но Беллатриса продолжала с подозрением глядеть на дверь. Помнится, в прошлом году, в доме Снегга...

— Не стоит беспокоиться, — раздался голос Волан-де-Морта. — Я уже предупредил его, что с ним сделаю, если хоть раз уличу в подслушивании. А теперь, Белла, ответь мне, зачем ты пришла.

Его красные глаза-щелки, казалось, заглянули в самую ее душу. Она прерывисто вздохнула. Он так близко, и они совсем одни...

— Что же ты молчишь?

И она решилась. Сейчас или никогда.

— Я... Я... люблю вас, милорд.

Теперь, когда сказанного уже нельзя было изменить, ей оставалось только ждать его реакции. А Волан-де-Морт посмотрел на нее с нескрываемым презрением:

— И ты пришла только чтобы сообщить мне такую глупость? Это говорит лишь о том, что ты за четверть века, что служила мне, так и не смогла уяснить простой истины, на которой строится мое видение мира! Любви нет! Я говорил много раз и повторюсь: есть уважение, есть страх, есть сексуальное влечение, есть потребность защищать свой род, есть даже чувство долга, но любви не существует! Это сказочка, придуманная маглами. И волшебники, говорящие о любви, маглам уподобляются. Мы выше их, наш мир не может зиждиться на мифах этого стада баранов! Я разочарован, Белла. Я думал, ты это давно поняла.

Она стояла в двух шагах от него, чувствуя, что все пропало. И угораздило же ляпнуть... Но можно попробовать исправить ситуацию... Хуже все равно уже не будет.

— Я оговорилась, милорд, — она подняла голову, гордо тряхнув густыми черными волосами. — Ни о какой любви, конечно, и речи быть не может. Я просто... хочу вас.

На змеином лице ничего не отразилось. «Что ж, посмотрим, — подумала она, — как ты устоишь перед этим!» Одним движением она сорвала с себя мантию, под которой больше не было никакой одежды. Она ждала, что он набросится на ее тело, была готова ко всему, что он захочет с ним сделать. Но, вопреки ожиданиям, Волан-де-Морт остался сидеть в кресле. Более того, он расхохотался, холодно, почти визгливо:

— Белла, не смеши меня! Ты думала, я поверю? К твоему сведению, я прекрасно себе представляю, что я не тот... типаж, который может нравиться женщинам. Другими словами, урод. И, заметь, меня это ничуть не задевает. Но так нагло врать мне в лицо...

— Нет, для меня вы не урод! Я всегда видела и буду видеть в вас молодого и красивого мужчину, каким я вас узнала впервые! — Беллатриса и не подумала накинуть мантию.

— Я предпочитаю, чтобы меня не ассоциировали с моим прошлым. Я мог бы, если б захотел, вернуть себе смазливый облик Тома Реддла, но я доволен своей нынешней внешностью. Она отличает меня от других. А я давно уже не такой, как все. Видеть, как власть моя крепнет, наблюдать страдания врагов и недостойных — с некоторых пор это стало доставлять мне куда больше удовольствия, чем близость с женщиной.
— Я могла бы родить вам наследника!

—Продолжение рода — удел смертных. Мне это ни к чему.

Беллатриса поняла, что ничего не выйдет. Но гордость не позволила ей сейчас же одеться и уйти, поэтому она осталась стоять как была, чувствуя, что спина от холода постепенно покрывается мурашками.

— Я вижу тебя насквозь, — Волан-де-Морт бесстыже пробежал взглядом по обнаженному телу, — Ты ведь надеялась, что, сделав тебя фавориткой, я поделюсь с тобой властью, которой обладаю? Напрасно. К тому же, Белла, ты замужняя женщина! Я совсем не против супружеских измен, но Родольфус — один из самых верных моих соратников. Он был со мной почти с самого начала, и ты — достойная ему пара. Ждать осталось недолго — скоро мы освободим его из Азкабана.

— Он семидесятилетний старик! — выпалила Беллатриса.

— Я тоже, — усмехнулся Волан-де-Морт. — Белла, ты сама себе противоречишь… Я понимаю, ты изголодалась по мужчине... Что ж, я думаю, Родольфус простит, если ты поучаствуешь в... увеселениях, которые мои верные Пожиратели устраивают каждую ночь.

— Никогда! — отрезала она, гневно тряхнув головой.

— О-о, значит, мы разборчивые... Похвально. Если тебе нужен постоянный любовник, воспользуйся моим советом.

Ей в голову пришла бредовая идея, что сейчас Темный Лорд присоветует ей Хвоста.

— Я очень ценю тебя, Белла, — продолжил Волан-де-Морт. — Ты не отреклась от меня под страхом Азкабана, поэтому по праву заслуживаешь самого лучшего. Я думаю, вы были бы прекрасной парой — ты и мой самый преданный соратник, а именно...

— Я знаю, о ком вы! — догадалась Беллатриса. На ее лице читалась злость.

— О, я понимаю, вы не очень-то ладили последнее время... Но в свете недавних событий твое мнение о нем должно перемениться. Ты очень порадуешь меня, если последуешь моему совету, — тут он усмехнулся и добавил: — Только будь нежна с ним... хотя бы первое время. Боюсь, до тебя у него не было женщины.

Беллатриса, мягко говоря, не пришла в восторг от предложения Волан-де-Морта, но возражать не стала, побоявшись разгневать его. В любом случае это не приказ, а совет, — следовательно, воспользоваться им или нет, решать только ей.

— А теперь оденься, Белла, и пригласи ко мне Драко. Давно мы с ним не беседовали.

Она накинула мантию и направилась к двери. Легко отделалась! Темный Лорд не стал относиться к ней хуже, и это главное.

— Запомни, Белла, — холодный голос Волан-де-Морта заставил ее обернуться. — Темный Лорд ни с кем не делится своей властью. А что до женщин — если понадобятся, он выбирает их сам. Он выбирает, а не его. А сейчас иди и позови ко мне племянника. И еще, пожалуй... свою сестру.









Нарцисса сидела на краешке роскошной кровати под тяжелым зеленым пологом. Сидела, сжимая руками виски, чувствуя, что еще немного, и ее голова расколется надвое. Из банкетного зала, находившегося в конце коридора, доносились режущие ухо, хаотичные звуки музыки, чье-то нестройное пение, пьяные выкрики, сладострастные стоны — все вперемешку. Вместе с болью в ее голове пульсировала единственная мысль: «Как оградить от всего этого Драко? Как?» Она знала, что если сын захочет пойти туда, ничто не сможет его остановить. В последнее время он стал совсем неуправляемым, и она отчасти винила в этом сестру, которая обращалась с племянником, как со взрослым, и всячески способствовала тому, чтобы он вышел из-под материнской опеки.

Живя в замке с сыном и мужем, Нарцисса даже представить себе не могла, как Пожиратели проводят свободное время. Но мужа арестовали, и ей с Драко пришлось переселиться сюда. «Люциус — он тоже в этом участвовал?» — спрашивала она себя, прекрасно понимая, что ответ утвердительный. Как ни странно, эта мысль не пугала, не приводила в отчаяние, не вызывала в груди даже слабого укола ревности: она не могла вспомнить, любила ли когда-нибудь этого человека, любила ли по-настоящему. Помнится, в молодости она преклонялась перед ним, как перед влиятельной персоной. Он был из богатой чистокровной семьи; подкупали и безупречные манеры, которыми он мог блеснуть в любой момент, чтобы добиться своей цели. Прежде всего, она уважала Люциуса за то, что он был своему сыну хорошим отцом. Но после провала операции в Министерстве и событий, что за ним последовали, ее отношение резко поменялось: из-за ареста Люциуса им пришлось переехать, и Драко оказался втянутым во все эти мерзости!


Драко Малфой сидел в кресле напротив матери, уткнувшись в книгу по «редким и забытым Темным заклинаниям», подаренную тетей Беллатрисой. Но он только делал вид, что читает: взгляд серых глаз остекленел, лицо побелело и осунулось.

Нарциссу в течение двух последних дней тоже частенько пробивала нервная дрожь. Она безумно боялась за сына. С одной стороны, мечта Темного Лорда исполнилась, и он, должно быть, счастлив как никогда, но, с другой стороны, Драко не выполнил до конца порученного ему задания, а это значит, его ждет либо суровое наказание, либо еще одно задание — и не исключено, что столь же невыполнимое, как предыдущее. Неизвестность пугала Нарциссу, пугала их обоих. Темный Лорд не способен прощать. Он не забывает чужих промахов.

На миг звуки, доносившиеся из зала, стали громче. Нарцисса испуганно подняла глаза и увидела в дверях сестру.

— Закрой, — слабым голосом взмолилась она.

Прикрыв дверь, Беллатриса вошла в комнату.

Болезненный румянец на обычно бледном лице сестры насторожил Нарциссу.

— Что-то случилось?

«Еще бы, — подумала Беллатриса. — Не каждый день тебя отвергает Темный Лорд!» Но сказала совсем другое:

— Милорд хочет поговорить с Драко. И с тобой.

Нарцисса в ужасе прижала руки ко рту.

— Нет... — еле слышно прошептали ее губы.

— Не бойся, он в хорошем расположении духа.

Но Нарцисса как будто не услышала этих слов.

— Нет... — повторила она и тут же вскинулась: — Я пойду одна!

— Я тоже пойду, — отбросив в сторону книгу, Драко рывком поднялся с кресла. Его было не узнать: светлые волосы, обычно аккуратно зализанные назад, теперь свисали длинными нечесаными прядями, в глазах застыло пугающее выражение покорности своей судьбе.

Никто и моргнуть не успел, как он выбежал из помещения; Нарцисса бросилась вдогонку. Ее сестра немного постояла посреди комнаты, о чем-то размышляя, потом вышла в коридор и перебежками, по-кошачьи, двинулась следом.








Нарцисса догнала сына у самой горгульи. По мере приближения к страшной комнате он постепенно терял свою решимость: в коридоре четвертого этажа перешел на шаг, а у горгульи и вовсе остановился. Мать положила трясущуюся руку на плечо сыну и дрожащим голосом назвала пароль. Что ждало их впереди?

— Драко, Нарцисса, вот вы и пришли, — раздался из сумрака голос Волан-де-Морта. — Хочу получше вас рассмотреть, — он взмахнул волшебной палочкой, и зеленый огонь в камине засиял во сто крат ярче, осветив два бледных испуганных лица.

— Милорд, — мать и сын склонились в полупоклоне.

Огромная болотно-серая змея проползла в каком-то дюйме от их ног и скользнула в тень позади кресла. Вздрогнув, Нарцисса подумала, что если сейчас Темный Лорд применит к ней легилеменцию и увидит, о чем она думает, как к нему относится... то убьет ее на месте. Ее, и Драко тоже.

— Драко, — проникновенно позвал Волан-де-Морт. — Подойди поближе. Еще. Вот так. А теперь побеседуем.

Парень видел перед собой белое, уродливое змеиное лицо и не мог унять дрожь в коленях. Невозможно было угадать, о чем думает Темный Лорд, зол он или нет, готов ли простить его оплошность.

— Драко, я доволен твоей работой, — произнес Волан-де-Морт, но голос его по-прежнему пугал неизвестностью, — Ты смог починить Исчезательный шкаф... хотя, признаться, это скорее заслуга Горбина, чем твоя. Ты научился грамотно использовать Империус, что тоже не может не радовать, а также Протеевы чары. С подачки Поттера, но все же... Похвально.

Нарцисса глубоко вздохнула. Неужели все обошлось?

Внезапно Волан-де-Морт встал с кресла и схватил Драко за подбородок. Острые ногти до крови впились в кожу. По длинным белым пальцам заструились алые ручейки. У Драко на глазах выступили слезы, но он не издал ни звука.

— Но ты не выполнил мой главный приказ, — зашипел леденящий голос прямо ему в ухо. — Как ты посмел...

— Я просто... не успел...

— А мои верные Пожиратели говорят другое, — Волан-де-Морт и не подумал ослабить хватку; Драко стиснул зубы, а Нарцисса до боли закусила нижнюю губу, чтобы унять истерические всхлипы, рвущиеся наружу.

— Фенрир говорит, что ты колебался, — продолжал Темный Лорд, — что тебе стало жаль старого дурака. Еще он говорит, что ты нелестно отозвался о нем, об одном из самых преданных моих Пожирателей... А это наводит на мысли...

— Я только сказал... что не звал его, — превозмогая боль, выдавил Драко.

— Круцио! — взревел Волан-де-Морт; парень упал и стал корчиться у его ног.

— Нет, милорд, не надо, пожалуйста, — со слезами на глазах прошептала Нарцисса. Ей хотелось одного: наброситься на мучителя и, не прибегая к помощи палочки, задушить, загрызть его, выцарапать ненавистные красные глаза. Но она понимала, что при первой же попытке Темный Лорд уничтожит их обоих. Он давно ищет повод это сделать... с тех пор, как Люциус подвел его в Министерстве. Им с Драко уже не выкарабкаться; остается лишь смириться и ждать, когда Волан-де-Морт придет к власти — быть может, тогда он их отпустит...

Темный Лорд опустил палочку, и Драко, тяжело дыша, стал медленно подниматься с пола.

— Нарцисса, подойди теперь ты.

Она приблизилась. Глаза болезненно горели на утонченно-красивом, хотя и исхудалом лице.

— Нарцисса... К тебе у меня отдельный разговор. Какое право ты имела без моего ведома просить помощи у Северуса? Да еще прибегать к таким методам, как Нерушимый обет? Если бы Снегг не был в курсе дел, я убил бы тебя за разглашение секретных сведений! Ты заслуживаешь наказания, Нарцисса. Ты, Люциус, Драко — все вы провинились передо мной… Но великодушие Темного Лорда не знает границ, — осклабился Волан-де-Морт. — Не хотелось бы убивать вас, когда наша победа так близка. Вы еще можете послужить мне. А чтобы впредь ты хорошенько думала, прежде чем совершать такие ошибки...

Волан-де-Морт направил палочку на Нарциссу, но Драко в стремительном порыве загородил собой мать.

— Не трогайте ее! — закричал он.

Нарцисса попыталась отстранить сына:

— Нет, Драко, не надо... Милорд, простите его... Он не в себе...

— Что ж, — протянул Волан-де-Морт, — думаю, тебе не повредит еще одна порция боли, щенок. И на матушку твои страдания, пожалуй, подействуют лучше, чем ее собственные... Круцио!

Тут уж Нарцисса не смогла сдержать горестного вопля... Сейчас он замучает Драко до потери рассудка... замучает до смерти...

И вдруг дверь распахнулась.

— Стойте! — прокричал чей-то голос.










Беллатриса стояла у малахитовой горгульи и прислушивалась, но, похоже, тщетно: звуки из банкетного зала долетали даже до этого крыла дома. А подняться по винтовой лестнице к черной двери она не осмеливалась. Вряд ли угрозы Волан-де-Морта распространялись на одного лишь Хвоста.

Ну и ладно, все равно Драко поделится новостями с любимой тетей, в этом можно не сомневаться. Признав свое поражение, она повернулась, чтобы уйти... и вздрогнула: по коридору быстрыми шагами шел хмурый мужчина в черной мантии. Северус Снегг.

— Беллатриса, — приблизившись, он поприветствовал ее ироничной улыбкой.

«Что ты здесь делаешь?» — хотела она задать вопрос, но вспомнила, что Темный Лорд поселил своего «самого верного соратника» подле себя, как только тот был объявлен в розыск. Поэтому ей только и оставалось, что поинтересоваться, почему он не на празднике.

— То же я могу спросить и у тебя, — Снегг, как всегда, ушел от ответа, прибавив: — А еще мне крайне любопытно, отчего ты стоишь возле этой горгульи.

— Не твое дело, — лениво произнесла она, внезапно вспомнив «совет», который давеча дал ей Волан-де-Морт. Какие жестокие у Милорда шутки!

— Что ж, если не возражаешь, я пройду, — Снегг проследовал к горгулье. — Пожалуй, стоит сообщить Темному Лорду, что ты здесь и ждешь его приглашения...

— У Милорда посетители.

— И кто же, если не секрет? Впрочем, не трудись отвечать — сам увижу, когда они выйдут. Милорд назначил мне неотложную встречу, так что тебе, как это ни прискорбно, придется подождать...

В этот момент шум внизу немного стих — наверно, все приготовились выслушать тост какого-нибудь пьяного оратора — и из комнаты за горгульей послышался приглушенный крик.

«Не трогайте ее!» — разобрала Беллатриса и приникла ухом к холодному малахиту. Снегг тоже приблизился. И хотя этажом ниже раздались громовые аплодисменты, оба отчетливо услышали пронзительный женский визг. В ту же секунду Снегг грубо оттолкнул Беллатрису, выкрикнул пароль и стремглав взбежал по винтовой лестнице, не дождавшись, пока она придет в движение.











— Стойте!

Волан-де-Морт направил палочку на дверь, потом нехотя опустил ее.

— Что за вторжение, Северус?

— Простите, милорд, — Снегг не отрывал глаз от Драко, скорчившегося на полу. Нарцисса склонилась над сыном, лицо ее было мокрым от слез. — Милорд, я уже говорил вам и осмелюсь повторить: Драко невиновен. Мы не можем осуждать его желание немного побеседовать с Дамблдором перед тем, как совершить убийство. Драко только хотел открыть ему глаза на то, каким слепым дураком он был весь прошедший год. Я сделал работу за него лишь потому, что медлить было уже нельзя: Орден Феникса вот-вот должен был прорваться на крышу. Драко не знал об этом, поэтому его вины здесь нет.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием зеленого пламени и тяжелым дыханием Драко. Нарцисса подняла благодарные глаза на Снегга. Второй раз он выручает их! Что бы там ни говорила Беллатриса, Северус — хороший человек. Ей было жаль, что она не может прямо сейчас выразить ему глубочайшую признательность за все, что он сделал для Драко. Сын — тот вообще должен попросить прощения за свои беспочвенные обвинения в том, что Северус следил за ним в надежде украсть у него славу.

— Ладно, на сегодня достаточно, — великодушно произнес Волан-де-Морт. — Нарцисса, вы с Драко можете идти. На днях я позову вас, чтобы дать вам новые поручения. И чтобы больше никаких промахов.

— Конечно, милорд, - Нарцисса помогла сыну подняться и положила его руку себе на плечо: Драко все еще не мог твердо стоять на ногах.

— Позвольте, я провожу их, милорд, — Снегг подставил свое плечо, но Драко высвободился:

— Сам дойду.

Пошатываясь, он скрылся за дверью. Нарцисса поклонилась Волан-де-Морту и поспешила следом: не дай бог, сын упадет с лестницы!

Взгляд Волан-де-Морта надолго задержался на двери: Темного Лорда занимали размышления о том, какое же задание дать Нарциссе и Драко.

— Вы меня звали, милорд, — напомнил Снегг.

— Ах да... Только впредь я попросил бы не врываться ко мне, пока я занят с другими, Северус.

— Хорошо, милорд.

— Тебе нравится твоя новая комната? — неожиданно спросил Волан-де-Морт, как будто пригласил Снегга для милой светской беседы.

— Боюсь, я не привык к такой роскоши, милорд.

— Еще бы: безумец Дамблдор наверняка платил тебе жалкие кнаты! Но теперь все будет по-другому. Мои соратники ни в чем не должны себе отказывать. А ты с сегодняшнего дня становишься моей правой рукой.

— Спасибо за доверие, — Снегг учтиво поклонился.

— А высокая должность всегда накладывает некоторые обязательства на того, кто ее удостаивается, так ведь, Северус? — Волан-де-Морт почему-то усмехнулся. — Поэтому я попросил бы тебя перво-наперво... избавиться от этих ужасных хогвартских роб и выбрать себе наряды, соответствующие нынешнему статусу.

В ответ Снегг тоже изобразил кривую улыбку:

— Милорд, я никогда не придавал значения одежде...

— Ты не понял. Это приказ, Северус. Мой главный советник должен выглядеть презентабельно. Вспомни, какие шикарные мантии носили Родольфус и Люциус. Посмотри, как изысканно одевается Беллатриса. От тебя я жду чего-то подобного.

Снегг сухо кивнул, с трудом сдержав раздражение.

— Хорошо. Теперь что касается твоих дальнейших действий, — продолжил Волан-де-Морт. — Ты служил мне верой и правдой в течение нескольких лет и оказал мне поистине неоценимую услугу, поэтому имеешь заслуженное право на отдых. На время ты освобождаешься от участия в каких бы то ни было операциях, за исключением особо важных. Правда, будь готов к тому, что в любой момент нам могут понадобиться твои навыки в зельеварении... А пока оставайся в этом доме, созерцай, как наши враги — все эти грязнокровки и маглолюбцы — бьются в агонии, и гордись: ведь это ты приблизил их последний день. Мое предложение о вознаграждении остается в силе: ты вправе попросить у меня все, что угодно. Конечно, в пределах разумного. Я не поделюсь властью или бессмертием, но могу дать столько галеонов, сколько пожелаешь.

— Деньги не интересуют меня, милорд, — произнес Снегг. — Лучшим вознаграждением для меня стало бы право иногда покидать этот дом.

Волан-де-Морт расхохотался:

— Уж не подумал ли ты, Северус, что я собираюсь постоянно держать тебя при себе, как цепного пса? Брось! Ты обладаешь полной свободой действий! Жить я все же порекомендовал бы здесь — как-никак тебя разыскивают мракоборцы этого идиота Скримджера, а в остальном — можешь трансгрессировать куда тебе вздумается, не забывай только соблюдать конспирацию. Ты хочешь продолжить свои научные изыскания, если не ошибаюсь?

— Вы правы.

— Это заслуживает всяческих похвал. Надеюсь, в скором времени тебе все же удастся изобрести яд, вызывающий эпидемию. Только не забудь о противоядии к нему. А теперь можешь идти. Если понадобятся какие-то ингредиенты, даже не спрашивай, можно ли тебе за ними отправиться. Но одно запомни: тебе я запрещаю носить простую черную мантию Пожирателя в этом доме.










Отпустив Снегга, Волан-де-Морт вызвал к себе Хвоста. Для сообщения со слугой он использовал... его серебряную руку, на которую наложил Протеевы чары. Когда Темный Лорд хотел видеть Петтигрю, ему достаточно было прикоснуться волшебной палочкой к собственной ладони и произнести нужное заклинание, чтобы рука слуги, где бы он ни находился, почернела на пару минут. Это служило условным знаком, увидев который, Хвост галопом несся к хозяину. Стоит ли говорить, что лечь спать бедолага мог только с позволения Темного Лорда.

— Хвост, — обратился хозяин к слуге, когда тот явился. - Скажи Ирме Кошту, что я желаю ее видеть.

— Но где мне ее искать, милорд?

— В комнате 26... хотя, скорее всего, ее там не будет. Вероятно, ты найдешь ее на празднике в банкетном зале. Если нет — проверь комнаты 25 и 32.

Хвост вспомнил, что в 32-ой живет безумный с виду Пожиратель Фарсонс, а в 25-ой — сам Фенрир Сивый, поэтому искренне понадеялся, что ему все же не придется к ним заглядывать.

— Ах да, хозяин, — подобострастно склонившись, Хвост поднес Волан-де-Морту серебряный кубок.

Тот принял его и, немного расплескав, залпом выпил содержимое. По шее и подбородку потекла прозрачная как слеза жидкость... змеиный яд.










— Ирма... рад нашей встрече.

— Я тоже — ик — милорд, — в глазах у нее слегка двоилось: Хвост увел ее в самый разгар праздника. Амикус как раз принес из кухни еще парочку бутылок виски... Эх.

Кажется, Волан-де-Морт не заметил, что собеседницу слегка покачивает, а алкогольные пары еще не успели достичь его тонких змеиных ноздрей.

— Еще раз скажу, Ирма, что очень тебе благодарен. Без твоей помощи моим Пожирателям было бы куда сложнее захватить Дурмстранг.

— Это т-точно! — с жаром подтвердила женщина. Волан-де-Морт воззрился на нее с плохо скрываемым изумлением, а она, ничуть не смутившись, продолжила: — Надеюсь, вы — ик — позволите мне остаться, м-милорд? У вас здесь так — ик — весело...

— Конечно, — прошипел Волан-де-Морт и вдруг направил волшебную палочку прямо в лоб Ирме. - Фините вакхус!

Отрезвляющее заклятие сработало как надо: взгляд голубых глаз, смотрящих на Темного Лорда, сразу стал более осмысленным.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес он. — А теперь к делу. Помнишь, Ирма, при нашей с тобой первой встрече меня весьма заинтересовал тот факт, что ты родом из Валахии...

Женщина кивнула. На ее полных щеках от смущения выступили красные пятна: ей явно стало стыдно за свое появление в нетрезвом виде перед самим Темным Лордом.

— В тот раз я попросил тебя кое-что припомнить, — продолжил Волан-де-Морт. — А именно, видела ли ты, или, может, хотя бы слышала о...

— Да-да, я прекрасно помню вашу просьбу, милорд, — протараторила Ирма Кошту.

— И каков же твой ответ?

— Безусловно, о них ходило много слухов, но я никогда их не встречала. Как и мои родители.

Волан-де-Морт досадливо поморщился.

— Что ж, в любом случае, я попрошу тебя в ближайшем времени посетить родные места и получше расспросить местных волшебников. Я приказываю тебе найти хотя бы одного из них и доставить ко мне, даже если он — или она — откажется идти. А в помощь тебе выделю нескольких Пожирателей.

— Но милорд, я всю жизнь считала все эти слухи выдумкой... Вы же и сами были в Румынии, если верить рассказам ваших слуг, но так и не нашли никого из них.

— Я был в Трансильвании, Ирма. А их, по всем сведениям, надо искать именно в Валахии. Что-то такое есть в ваших местах... Почему-то именно там, на склонах Карпат, рождаются избранные волшебники, наделенные этим бесценным даром. Найти их сложно, потому как такими появляются на свет единицы. Они могут быть даже среди сквибов. Но что их объединяет — а нам значительно облегчает поиски — они не могут держать свой дар в себе, не могут не применять его, поэтому рано или поздно становятся изгоями. Обычно они ведут отшельнический образ жизни, селятся в горах. Но слухи о них все равно расползаются по окрестностям... их боятся, но о них знают. Уверен, что ты — местная уроженка — сможешь быстро выведать всю правду.

— Хорошо, милорд, я попробую их отыскать, — согласилась Ирма.

— Ты не попробуешь, а отыщешь, потому как я уверен, что они существуют. А теперь можешь идти... праздновать дальше. Послезавтра будь готова отправиться в путь.

— Могу я задать один вопрос, милорд? — Ирма решила напоследок удовлетворить свое любопытство. — Зачем вам понадобились... они?

— Что за глупые вопросы! — рассердился Темный Лорд. — Какая ты, право, недогадливая! Ты спрашиваешь, зачем? Что ж, я отвечу: затем, чтобы не повторилось истории с Тиберием Огденом.