Глава 68. Убийство

Ремус вернулся в августе. Вопреки своей тактичности, никого не предупредил: просто однажды дождливым утром, когда Джеймс и Лили едва закончили завтрак, постучался сначала в оконное стекло кухни, потом в дверь. Джеймс впустил Люпина, и тот шагнул на порог осторожно, боясь запачкать чисто вымытый пол. С плаща бежали целые потоки. Одну руку Ремус прижимал к груди, словно её свело судорогой.
- Ты ранен? – испугалась Лили больше, чем следовало бы. Должно быть, просто война расшатала ей нервы.
- Нет, - засмеялся Люпин. – Просто командировка моя пока прервана. А рука… я кое-кого встретил в Лондоне и решил вас с ним познакомить.
И тут из-под мокрого воротника раздался тоненький писк. Ремус спешно расстегнул плащ, и Лили приняла на руки крошечного котенка, едва открывшего глаза. Шерстка была такой грязной и мокрой, что разобрать цвет не представлялось возможным. Ладони Лили слегка дрожали, пока по ним топтались слабенькие лапки, и Джеймс поспешно забрал котенка к себе, уложив на широкое плечо.
- Ну что, парень, мыться пойдем? – он попробовал пощекотать котенка под подбородком, но тот, видимо, приняв его палец за мамкин сосок, принялся лизать. – Э, да ты голодный. Лили, у нас сложный выбор: кормить Лунатика, кормить этого парня или сначала мыть того и другого.
- Мыть меня не надо, - поспешно заверил Люпин. – А поесть я и сам могу, только оставьте что-нибудь. У парня, кстати, ухо порвано.
- Да с чего вы взяли, что это парень? – слегка рассердилась Лили. – Может, самая настоящая девочка? Дайте-ка посмотреть!
К торжеству Лили, то в самом деле оказалась девочка. Кошечка стойко вынесла и мытье, и прикладывание примочки: на столь маленьком и слабом существе Лили побоялась использовать толком не освоенные исцеляющие заклинания. Когда хрупкое тельце вновь оказалось в ладони, Лили не смогла подавить грустный вздох: ребрышки, выступавшие под свалявшейся шкуркой, напомнили ощущение, когда она в детстве обнимала Северуса, и в нее упирались его ребра, тоже торчавшие под кожей. Котенку было устроено роскошное ложе: коробка, устеленная ватой и фланелью. Между тем Джеймс пересказывал Люпину все, что случилось за последние месяцы, начиная от несчастья с Карадоком и Эммелиной и заканчивая предполагаемой гибелью Регулуса Блэка. Впрочем, все уже поверили в то, что юноши нет в живых: о нем месяц не было никаких известий. Даже про случившийся с Питером конфуз рассказать не забыл. Люпин слушал с грустным, но мирным видом.
- А у меня дырявая голова, - он легонько хлопнул себя по лбу. – Мне ведь Грозный Глаз велел передать, что сегодня в три часа сбор в штаб-квартире. Что-то серьезное готовится.
- Пожиратели? – коротко спросил Джеймс, по-спортивному подобравшись.
- Кто же еще?

Первое, что они услышали в штаб-квартире – перепалку между Грюмом и Мэрион Риверс. Рассевшиеся по углам Бенджи Фенвик, Доркас Медоуз и Сириус с Марлин с любопытством наблюдали, как раскрасневшаяся девушка размахивает перед носом старого аврора руками.
- Вы бы видели, как он ел бисквит, который я ему дала! Он ходит голодный. А спина вся в шрамах, понимаете? Ему всего-то шесть, а на нем уже живого места нет. Чего дожидаться? Пока она его угробит?
Лили покраснела и поморщилась: речь явно шла о племяннике Эммелины, Томми. С тех пор, как погиб глава семьи, Томми жил с теткой, отселившейся от остальной родни, и она воспитывала его, как считала нужным воспитывать сына пожирателя смерти. Лили, как-то побывав у Эммелины в гостях, успела на него полюбоваться: он принес ей и тетке поднос с чаем и печеньем. Мальчик как мальчик. Худенький, конечно – но это в его возрасте не редкость; глаза грустные: что ж, тетка с ним строга, это правда. И все же Лили не понимала, почему Мэрион так нервничает. С тех пор, как Вэнс выписали, Риверс уже пару раз успела ей пригрозить, что заберет ребенка, если та «не прекратит». Более того, она нашла союзницу в лице Алисы: они обе регулярно осаждали Грюма, требуя повлиять на Эммелину или решить проблему с ребенком как-нибудь иначе.
- Что я сделаю? – втолковывал им Грозный Глаз. – Формально поводов забрать ребенка нет. Допустим, я добьюсь, чтобы переселили к бабке. Что изменится? И вообще, не о том вы думаете. В такую пору товарищами не швыряются, каковы бы они ни были, а Эммелина – товарищ хороший.
Но на Мэрион уговоры не действовали. Вот и сейчас она угомонилась, только когда ей Бенджи велел, притом довольно грозно. Он повысил голос как раз вовремя, потому что в следующую минуту из камина шагнула сама Эммелина.
- Что произошло? – сразу подошла она к Грюму, игнорируя Мэрион, смотревшую на нее чуть не с ненавистью.
- Погоди. Надо еще дождаться Пруэттов и Лонгботтомов.
Эммелина нетерпеливо заерзала, приподнявшись на носочках. Мэрион, надувшись, отошла к окну; Бенджи, подойдя к ней, стал шепотом что-то выговаривать. Но вот и Пруэтты явились наконец, и Фрэнк с Алисой и кузенами – тогда Грюм и обратился ко всем.
- Все ли из вас хорошо владеют чарами изменения внешности? Варить Оборотное нет времени.
- Так в чем дело-то, объясните? – покривился Сириус.
- Объясню, - Грозный Глаз покосился с презрением, но замечание делать не стал. – Пожиратели готовят покушение на Крауча и Багнольд. На сей раз в ход может пойти кое-что посложнее Бомбарды, а главное, произойти все должно в Министерстве. Жертвы неизбежны. Ваша задача: распределиться по коридорам и любого подозрительного человека мгновенно обезвреживать.
- А если это окажется ошибкой? – Джеймс поправил очки.
- Ну тогда извинитесь и отпустите. А что ты еще предлагаешь, Поттер? Не умничай-ка.

Под чарами изменения внешности Лили стала женщиной средних лет с пучком темных волос. Джеймс отдал ей свои очки для пущего антуража, и теперь Лили волновалась, как он в случае чего будет ориентироваться при его-то близорукости. Поблизости на скамеечке очереди ждала Марлин – седенькая сгорбленная старушка, и где-то рядом, наряженные чиновниками, бродили Сириус и Эммелина. Приемные Крауча и Багнольд были в этом крыле, на этом этаже, логично, что этот участок вызвал у Грюма наибольшие опасения.
Лили, тиская сумочку, с какими в Коукворте ходят в магазин домохозяйки, присела на подоконник. Она, конечно, не может скрыть, что нервничает – но ведь просители и должны нервничать, не так ли? А все же страшно. Что такого Пожиратели собираются использовать, что Грюм счел нужным отправить орденцев охранять Крауча? А если снова – тревога ложная, и Пожиратели решили просто окружить и перебить их? А что вон там за подозрительный парень? На Северуса похож… Нет, показалось. Как-то там котенок? Наверное, шутки ради стоит назвать кошечку Гай – пусть Джеймс порадуется. Или нет, раз кошечка, лучше уж Гайя.
У Джеймса задача была совсем особенная. В мантии-невидимке он стоял в кабинете Крауча, чтобы иметь возможность охранять его непосредственно. Значит, Джеймс и опасность разделит с Краучем, какова бы она ни была.
Лили, стараясь не привлекать внимания, спокойно пошла по коридору. Надо дойти до кабинета Крауча, хоть как-то проверить, как там Джеймс… Из кабинета Багнольда раздался пронзительный крик.
Посетители повскакивали, и в ту же секунду Багнольд и охранявшая её Доркас буквально вылетели за дверь, крепко захлопнув её.
- На выход! – выкрикнула Медоуз, усилив голос Сонорусом. – Всем выходить!
Лили видела, как из разных концов коридора к ней заторопились, пробиваясь сквозь заметавшуюся толпу, Сириус, Марлин, Эммелина, Лонгботтомы, но самой ей надо было (она уже не сомневалась в этом) в кабинет Крауча, к Джеймсу. Между тем стало нестерпимо жарко, легкая одежда прилипла к телу.
Когда она толкнула тяжелую резную дверь, то увидела Крауча и Джеймса, нависших над лежащим на полу обезоруженным мальчишкой.
- Лилс, что там за шум такой? С Багнольд чего?
Прежде чем она успела ответить, Крауч приказал:
- Позовите сюда Грюма с парой авроров. И пошлите сову Дамблдору, мне…
Договорить он не успел: его и Джеймса схватила за горло невидимая петля. Мальчишка, видимо, смог вытащить у кого-то из них свою палочку и теперь вертел ею над головой, будто крутя лассо. Хрипя, оба покатились по полу.
Лили инстинктивно отступила за дверь, и в азарте мальчишка, кажется, забыл про нее. Она как сквозь вату слышала крики товарищей, слабо ощущала, как градом льющийся пот разъедает кожу. В момент, когда лицо Джеймса посинело, а глаза закатились, Лили хладнокровно подняла палочку и выпустила в нападавшего зеленый луч Авады.
Желала ли она ему смерти в тот момент? Наверное, желала – за мучения Джеймса. Во всяком случае, парень упал, как подкошенный, а Крауч и Джеймс развалились рядом с ним, задыхаясь и отплевываясь.
- Все уходим! – снова прокатился по коридору голос Доркас. – В здании Адский огонь! Объявляется немедленная эвакуация!

Общими усилиями Ордена, включая и прибывшего незамедлительно Дамблдора, пожар удалось остановить, но пламя успокоилось только к ночи. Крауч и Багнольд остались живы, но погибло пятеро посетителей и два сотрудника министерства. И еще погиб Бенджи Фенвик: пытаясь пробиться к своим, не смог справиться с огнем. От него осталось несколько костей да пара обгоревших пуговиц.
В глухой ночной час штаб-квартира Ордена вновь была полна народу. Дамблдор и Грюм о чем-то совещались на кухне, а Лили переходила от товарища к товарищу, смазывая им ожоги. Больше некому было: Фенвика нет, а Мэрион сидела, поникнув, в углу, и под руками обнимавшей её Алисы слегка покачивалась, глядя остекленелыми глазами.
Лили, признаться, злилась на нее. Она-то может позволить себе горевать, оплакивать – хотя потеряла она сегодня, может быть, куда меньше. А Лили вот сегодня убила.
Мальчишка стоял перед глазами – слабенький, тонкокостный. Совсем молодой, моложе Лили. Может, они с ним виделись в Хогвартсе. Думали ли, встречаясь в коридорах, что им суждено стать убийцей и жертвой? «Он мучил Джеймса. Он убил бы его», - твердила Лили себе, но омерзительно-липкая смесь стыда, жалости и чувства потери окутывала её, мешая дышать. Хотелось, как и когда она потеряла родителей, чтобы случившееся оказалось только страшным сном. Ведь не могла же она убить, она, честная и правильная, всегда старавшаяся даже слова подбирать, чтобы не обидеть человека – как она могла пролить кровь? Правда, кровь не пролилась на деле, но все же… А еще говорят, убийство разрывает душу. Что же теперь с её душой?
Лили думалось, что так чувствует себя человек, заразившийся смертельной болезнью или принявший яд, когда он знает об этом, пусть еще не ощущает симптомов. Все кончено, жизни его пошел обратный отсчет, и хоть он пока не отличается от остальных, он уже от них отрезан.
Джеймс пострадал от пожара куда меньше других, и его Лили подошла лечить в последнюю очередь: он сам настоял, чтобы она сперва занималась теми, кому больше нужно. В другое время при виде волдырей у него на груди и руках она бы кинулась его целовать, но сейчас призрак убитого мальчишки стоял между ними, и она лишь осторожно мазала пострадавшие участки.
А Джеймс, будто не замечая боли, играл выбившейся прядью её волос.
- Лилс, что скучная какая? – усмехнулся он наконец. – Мы же сегодня, в конце концов, второй раз Безносому бросили вызов. Сорвали его планы, представляешь? Или ты из-за Фенвика? Жалко, но ты же его не знала совсем…
- Да какой Фенвик, - она не могла больше терпеть. – Я же убила сегодня. Убила, Джеймс. Авадой из-за угла.
Его брови поползли вверх.
- Ты это называешь убийством? Да этот выродок меня чуть не прикончил! Ты мне жизнь спасла. Это был бой, Лилс. Он убил бы без раздумий и меня, и тебя.
- Я могла бы его просто обездвижить, - продолжала Лили обвинять себя.
- Мы с Краучем думали, что обездвижили его и даже связали – а что вышло? Высвободился, гад, и палочку вытащил! Что ты, жалость тут не к месту вообще. Убила – туда и дорога. Это же все равно, что бешеную собаку пристрелить.
Прикусив запястье, Лили заплакала. Джеймс приподнялся на локте:
- Они пришли жечь людей Адским огнем. Кроме Фенвика еще семеро погибло, Лилс! Семеро - а было бы куда больше, если бы мы не вырубили этих отморозков и не сдерживали пламя, сколько могли. И ради чего все это, подумай? Ради чего погибли все эти люди? По прихоти разных бездельников вроде Малфоев или Мелифлуа? Ради великих идей Безносого? Если они готовы приносить человеческие жертвы, то пусть и на этот… как его…
- Алтарь, - подсказала Лили, всхлипнув.
- Да, алтарь – вот пусть на него и ложатся первыми. Нет же, они губят тех, кто вообще ни в чем не виноват. Им слабо в Крауча Аваду пустить, а может, просто скучно – надо непременно, чтобы масштабно! Чтобы взрывалось и полыхало! А на людей плевать, люди – так, мусор под ногами. И ты еще будешь каяться, что воздала одному по заслугам?
Лили проскулила – сама не поняла, что. Джеймс тяжелой ладонью погладил её по затылку.
- Ты у меня самая лучшая. Самая прекрасная. Так и знай.
...После смерти Фенвика Мэрион больше не появлялась в Ордене. Ходили слухи, что она попала в больницу св. Мунго, но почему, Лили не спрашивала.