Глава 7

Когда Клаус учился в Хогвартсе, Ремус Люпин еще не преподавал ЗОТИ. Сейчас, познакомившись с застенчиво-сдержанным и рассудительным человеком, юноша немало об этом пожалел. В конце концов, такой смог бы научить гораздо большему, чем нервозный Квиррелл. Да и выглядел куда более образованным, знающим.
Они сидели в кабинете преподавателя ЗОТИ, пили чай и поддразнивали ворочавшегося на дне аквариума водяного черта. Знакомясь с материалами относительно Люпина, Клаус пришел к выводу, что этому человеку можно сказать о настоящей цели посещения, однако взять слово до поры до времени молчать.
- Слово оборотня, - серьезно сказал Люпин. – Будете ли вы доверять ему, вот вопрос.
- Оно не хуже всякого другого.
- Да? Вы, молодежь, совсем без предрассудков.
- Стремимся походить на профессора Дамблдора. Ведь он взял вас на работу.
- Да. И регулярно выписывает премию, чтобы я мог покупать волчелычное зелье.
Люпин невесело подразнил водного черта.
- Что касается дела, которое вас сюда привело… жаль, что так случилось; во всяком случае, лично я никогда не делал этому человеку смерти. Но, хоть вы и говорите, что обвинение против Снейпа было фактически безосновательным, никто из нас не сомневался в его виновности. Надо было знать, как он ненавидит Джеймса.
- А Джеймса платил ему той же монетой?
- Не сказал бы. Джеймс скорее глубоко презирал его, так глубоко, что за человека-то не считал. И конечно, поступал так, как поступают с теми, кого не считают за людей. Поймите правильно: Джеймс был замечательным, веселым, щедрым, способным на любовь и преданную дружбу. Но был у него один недостаток: непоколебимая уверенность в собственной правоте. Он не сомневался, правильно ли поступает, когда, как он выражался, учил сального слизеринца правде жизни. И он не сомневался, когда высмеивал проигравшего соперника.
Люпин вздохнул.
- Я, наверное, последняя свинья, что так говорю о покойном друге. Справедливости ради, Снейп тоже – не овечка и повод очень даже давал.
- Не сомневаюсь, - пожал плечами Клаус. – Человека с двумя судимостями вряд ли кто может назвать овечкой. И чем он в молодости промышлял, нам известно. Но все-таки давайте поговорим о событиях вечера перед убийством.
- Да-да, конечно. Понимаете, ничто не предвещало беды ни в тот день, и ни в предшествующие. Мы с друзьями выбирали подарок для Джеймса, он связывался с нами через камин и жаловался, что Лили опять раскапризничалась. Отойдя от квиддича, он заразился увлечением Артура Уизли, и мы решили подарить ему набор маггловских штепселей.
Клаус подавил смешок.
- Он что их, коллекционировал?
- Ну да. Около полудня мы сходили в магазин, потом каждый отправился по своим делам, а в шесть вечера мы прибыли в Годрикову впадину. Праздничный ужин начинался в семь, но мы все-таки на особом положении, поэтому пришли раньше.
- Когда гости разошлись?
- Около одиннадцати вечера. Мы трое остались. Никто не хотел спать, допивали огневиски и сливочное пиво. Тогда и появились яблоки, Лили набрала их в саду.
- Ей кто-нибудь помогал их мыть?
- Я помогал.
«Прекрасно. Помогал мыть фрукты человек, на убийцу похожий, как я на тварь в аквариуме. Да и не впрыснешь при хозяйке снотворное, о чем я говорю».
- Вы оставляли фрукты без присмотра?
- Возможно. В доме была такая суета… Лили поссорилась с мужем и тут же помирилась, Сириус и Джеймс с балкона выпускали из палочек огненных змеев. Питер испугался, Джеймс стал его дразнить, и я понял из его слов, что у Питера появилась подружка… Не знаю, Питер пока даже нам с Сириусом ничего не сказал. Может быть, трагедия повлияла. Мы вернулись в гостиную и наконец принялись за яблоки. Кто сколько съел, если честно, не помню. Нам троим захотелось спать, Лили заявила, что, раз мы такие сони, им с Джеймсом больше достанется, и унесла яблоки в спальню… и все. Я уснул. А утром…
- Да, мы знаем, что было утром.
Люпин поник головой.
- Начался кошмар. Но, поймите, мы ни на минуту не поверили, что Лили способна на убийство! Мы приходили вместе и требовали её освобождения. И теперь мы не оставляем её одну.
Клаус подбросил водяному черту крошек от печенья. Не оборачиваясь, спросил:
- Вы были влюблены в Лили Поттер?
Люпин замялся:
- Как вам сказать… Все мы четверо, кажется, были к ней неравнодушны в школьные годы. Надо было знать её, чтобы нас понять. Само очарование, сама весна. Но Джеймс с первой встречи считал, что она предназначена ему. Сириус отступился легко, мы с Питером переживали чуть больше.
- Понятно. А у Джеймса, кроме Снейпа, были враги?
- Как ни странно, нет. Зная его характер, ему старались быть друзьями.

Лайза частенько испытывала на себе прелести положения самого младшего сотрудника в отделе. Никому не хочется идти раскладывать вновь поступившие дела – пойди ты. Надо остаться сверхурочно – остаешься ты, ведь тебе спешить не к кому: ни мужа, ни детей. У всех обед – а ты, будь любезна, аппарируй в Косой переулок, во «Фориш и Блоттс»: там сегодня презентации новой книги Гилдероя Локхарта. Пришлось подчиниться, утешая себя тем, что вкусишь духовную пищу: купишь новую захватывающую книжку себе, да и посмотришь на красавца-мужчину.
Честно говоря, она предпочитала тип с более выраженной мужественностью, не такой слащавый. Вот Клаус – в самый раз. Но все равно приятно взглянуть на человека, который сияет, как солнце… ну ладно, как подсолнух, но приятно же.
Набрав книг на весь отдел (благо, денег ей дали), получив за фанатизм роспись холеной ручки Локхарта на своем экземпляре и воздушный поцелуй его розовых губ, Лайза уменьшила книги, уложила в сумочку и уже сходила с крыльца, когда заметила в нескольких шагах знакомую фигуру. Пусть она и видела его один раз, но не запомнить такого трудно.
«Что ему тут надо? Тоже, что ли, поклонник Локхарта? Точно, вон книжка топорщится. А куда это он?» Человек в плаще с капюшоном явно направлялся к Лютному переулку.
Лайза поколебалась немного: в Лютном она не была, и не тянуло её бродить по сомнительным местам. Но любопытство взяло верх. Наложив дезиллюминационные чары, Лайза последовала за человеком в плаще.
Дома жались друг к другу теснее, на стенах нарастала пыль, и свет солнца терялся в её слоях. По улицам тащились существа, напомнившие Лайзе обитателей Двора чудес. «Может того… Смотаться, пока не повесили? Что я вынюхиваю, в самом деле? Зачем это мне нужно?»
Наконец человек в плаще скрылся за дверью одной лавчонки без вывески. Дверь была такая скрипучая, что девушка побоялась даже встать рядом и немного подслушать. Да наверняка наложили заглушающие заклятие. И окна так запылились, что не видно ничего – а может быть, тоже заколдованы.
Лайза глянула на часы. До конца обеденного перерыва оставалось пять минут. Ей обещали оставить кусок яблочного пирога. В сумке томились книги Локхарта для всего отдела. Решительно мотнув головой, Лайза аппарировала к аврорату.