Проклятие.

Постепенно история про вампиров и оборотней превращалась в комедию-фарс. Белла не выдержала. Она не смеялась так уже давно. Конечно, это была типичная истерика. Но серьезность лиц Калленов и Хейлов, напряженная поза отца – все напоминало постановку. Какую-то дешевую, совершенно бредовую постановку. И только Эдвард Каллен, не отрывая взгляда от лица девушки, продолжал серьезно следить за ее реакцией.
Хохот – проявление эмоций. Пусть не совсем адекватных, но все же. Да и о какой адекватности может идти речь, когда два человека, находясь в компании вампиров, как им изволили представиться эти сумасшедшие создания, до сих пор оставались живы. И все эти намеки на «вегетарианство» и на порядочность не могли успокоить разбушевавшиеся нервы уставшей от сказочных историй девушки. Белла долго не могла прийти в себя. Пока Элис с очень виноватым лицом не подсела к подруге и не обняла ее за плечи.
И тут Беллу словно прорвало.
Она резко нахмурилась и посмотрела в янтарные глаза девушки-вапирши.
- А ведь это же вы виноваты во всех несчастьях моей бабули, правда? – прошептала она. – Ведь это вы ее бросили, да? Это о вас, об удивительных созданиях, рассказывала мне Белла с самого моего детства? А я верила. В сказку верила, не в правду…
Все затаили дыхание. Вернее, вампирам и не надо дышать, но даже они притаились.
Эдвард Ньютон встал.
- Не думаю, что такой поток информации может нормально сказаться на расшатавшейся психике моей дочери. - Белла видела, как отец сверкнул глазами в сторону Каллена-младшего. – В любом случае, я так понимаю, теперь мы неотделимы друг от друга, а та невидимая связь, которая возникла со смертью… матери, окрепла еще больше.
Слова давались ему ох как трудно, но он продолжал держать лицо. Прямая осанка, горечь в звонком голосе, вселенская печаль во взгляде. Теперь на Беллу нахлынули совсем другие эмоции. Она спрятала лицо в ладони здоровой руки и зашипела. Зашипела, как змея, выпуская из груди горьковатый от шока воздух. Она не боялась. Ни капли не боялась. Ведь рядом была Элис, был Джаспер, которых она успела полюбить, которых она считала своими друзьями, единственными на всем белом свете. Но они же тоже бросили Беллу Свон с ее горем! Более того, именно из-за Джаспера все произошло…
Вскинув голову, Белла вымученно улыбнулась.
- Это бред… Прошло больше пятидесяти лет. Бред…
Все терпеливо ждали вердикта.
- Вы рассказали это все, чтобы избавиться от чувства вины? – вкрадчиво проговорила Белла.
В этот момент охнула миссис Каллен. Эсми прижала белые пальца к губам и закрыла глаза.
- Чувство вины не покидало нас все это время, - вздохнул доктор Карлайл.
- А мои видения? Что они значат? – казалось, истерика так и плескалась в изумрудах глаз девушки, но Белла держалась, держалась из последних сил. – Сколько еще будет продолжаться этот театр абсурда?
И тут выступил Элезар. Он присел на корточки перед девушкой и ласково заглянул в ее глаза.
- Понимаешь, милая, твои видения не дар. Это не способности в прямом понимании этого слова. Ты – человек, и обычно способности возникают с рождения, как правило, вялотекущие, либо они вообще не возникают. А у тебя что-то совсем другое.
- Реинкарнация? – почему-то сурово спросил Ньютон.
- Если вам так угодно, - выпрямился Денали и посмотрел на Эдварда Каллена. – Это тяжелое бремя. Словно Белла Свон пытается что-то сказать, но не может. Или показать…
- Хватит, - Белла взмахнула рукой, прерывая поток бессмысленных предположений. - Я устала и хочу домой. Папа, поехали.
Хотелось закричать в эти красивые лица, что они хладнокровные чудовища, но девушка не знала, что ее останавливало. Не в ее характере – отмалчиваться. Но сейчас… Они все такие печальные. А о чем они думали, когда оставляли одинокую разбитую горем девчонку пятьдесят лет назад?
Горечь опять подступила к самому горлу, вызывая приступ панической тошноты.
Белла слишком резко встала, отчего голова закружилась, и она, покачнувшись, оказалась в ледяных объятиях Каллена.
Мгновение, и девушка начинает верить в существование странных смертоносных существ, которые не хотят причинить ей вреда. Стоило заглянуть в медовые глаза этого юноши, и весь мир переворачивался вверх дном. Но образы не отпускали. Боль… В груди медленно открывается зияющая рана. Чтобы не скорчиться от ужасного ощущения, Белла схватилась за грудь и... обмякла.
- Белла…
Отец подхватил ее на руки и понес из дома.
Девушка уже погружалась в пучину бессознательного мрака, когда услышала его резкие слова:
- Когда мы все обдумаем, мы сами вам позвоним. Не ищите встреч. Особенно это касается молодого мистера Каллена.
Белла даже почувствовала, как отец прожег взглядом незадачливого вампира. И провалилась в забытье.

- Это не дар, папа, это проклятие, понимаешь? Словно ее боль переходит в меня, - лихорадочно глотая обжигающий чай, говорила Белла.
Отец сидел рядом с ней в удобном высоком кресле и попивал из стакана виски. Он укутал великовозрастную дочь в теплый плед и не отходил ни на шаг, пытаясь вместе с ней сопоставить все имеющиеся невероятные факты.
- Выходит, дядя Джейк был оборотнем? – не веря своим словам, проговорила девушка.
Ньютон лишь молча кивнул.
- И он всю свою жизнь охранял бабушку? От кого? – хрипела Белла.
- Выходит, от вампиров…
- От этих?
- Ты же слышала, от какой-то Виктории.
- С ума сойти…
- Не то слово, - согласился Ньютон и посмотрел на дочь. - Каллен бросил ее, разбив сердце. А она до последнего его ждала. Даже меня назвала в честь его. А отец знал, представляешь? Что теперь будет? – мужчина взъерошил аккуратно уложенные темные волосы.
- Пап, но ведь это чертовщина какая-то…
И только сейчас Белла заметила на одеяле мокрые пятнышки от слез. А ведь она даже не почувствовала, как заплакала, черт возьми.
- Бабушке больно было… Когда я впервые увидела Каллена… он показался мне смутно знакомым, будто дежа-вю, понимаешь? – говорила Белла, вспоминая детали, сквозь слезы пытаясь сложить воедино мозаику из обрывков образов. – А потом я, даже сама не поняла, но возненавидела его, представляешь? Элис убеждала, что он хороший, а я его ненавидела. Просто так… А он любил ее, я знаю. Просто что-то случилось. И даже не в Джаспере дело…
Слова невозможно было остановить. Они словно текли из ниоткуда. А в душе рвалась и рвалась, кровоточила недавно открывшаяся «чужая» рана. Страшно не было. Ни капли. Было непонятно. Белла пыталась оправдать действия Калленов, сама не знала, почему. Она любила Элис. Свою подругу, которая бросила когда-то… Нет хватит. В том, что сейчас происходило никто не виноват. Не виноват?
- Пап, дай виски, - требовательно протянула руку Белла и остановилась на полпути: перед глазами снова возник образ…
«Ты бросаешь меня?» - говорил знакомый голос молодой бабушки.
«Да!» - решительно ответил мелодичный голос Каллена.
И вдруг появилась картинка - взгляд. Эдвард, говоря те самые слова, которые разрушили мечты хрупкой Беллы Свон, старался не смотреть в ее глаза, боясь потеряться в пучине боли. А ведь он был твердо уверен, что поступает правильно…
- Будьте прокляты, - прошипела Белла и глухо застонала, принимая обиду и страх в свою душу, зная, что теперь ее ничто не оставит – ни прошлое бабушки Беллы, ни будущее ее самой, которое становилось все призрачней и туманней по мере того, как девушка осознавала реальность происходящего.
Мозаика сложилась.
Это не реинкарнация. По крайней мере, не то переселение душ, которое описывается в древних индийских талмудах. Здесь что-то более глубокое. Это что-то несет в себе информацию, предостережение, память… Ведь впервые увидев Эдварда Каллена, желтоглазого вампира (от этой мысли Беллу снова бросило в дрожь), девушка почувствовала не просто ненависть, а непрощение. Словно бы она знала, что он что-то сделал, но что – она не знала. И появление Калленов-Хейлов в ее жизни неслучайно…
Белла болезненно выдохнула.
- Элис…
Слезы текли градом. Не было облегчения, был стягивающий грудь ремень. Подруга, появившаяся так недавно, навсегда потеряна из-за странного прошлого бабушки Беллы. А теперь все те сказки о вампирах и оборотнях оказались правдой. И что самое интересное, Беллу меньше всего волновала сама их ипостась. Девушка переживала из-за недосказанности. И зачем Калленам было собирать гостей, заводить светские беседы? Чтобы потом вылить ушат ледяной воды? Отрезвить? Сказать: «Эй, на палубе! Вы в жопе!»?
Белла встала с дивана и прошлепала по гладкому полу к лестнице.
- Ты куда? – отец немного задремал и сейчас тревожно поглядывал на дочь.
- Пойду к себе. Там лучше думается… - Белла не врала.
- Ты бы поспала.
- Попробую, пап. Спокойной ночи.
Еще о многом им предстояло поговорить. Но не сейчас. Были вопросы, которые хотелось задать непосредственно участникам роковых событий полувековой давности.
Достав из кармана жакета мобильный телефон, Белла нашла в записной книжке номер.
Прозвучал всего один гудок, прежде чем знакомый голос с тревогой ответил:
- Да, Белла.
Элис явно ждала звонка.
- Приедь, поговорим.
Вот так - без предисловий.
Если она подруга – поймет. Нет – грош цена их доводам о дружелюбии и всепрощении.

Луна шла на убыль. Время заставляло ее таять. Но все возвращалось. Как луна становилась полной, так и прошлое нагоняло одинокого путника в пути, больно толкая в спину, заставляя шевелиться быстрее. Время безжалостно. Боль не утихает, как говорят многие. Она просто перерождается во вселенское уныние и опыт – гремучая смесь для молодой девушки толком не познавшей прелести любви и ненависти, всего, что должно наполнять сущность человеческую подобно чаше полной священного Грааля…
В окно кто-то тихонько постучал.
Белла медленно прошла по комнате, готовя себя к разговору.
Девушка надеялась, что Элис все же придет одна. Ни один мужчина, даже бессмертный, не сможет понять души несчастной запутавшейся в собственных переживаниях девушки.
- Прости! – с ходу зашептала вампирша, легко перемахивая через алюминиевую раму и тихо ступая на ковер.
Белла молчала. Она хотела внимательней рассмотреть потенциальную угрозу ее жизни, которой она доверяла, как себе, несмотря на то, что ей пришлось узнать.
Элис была хрупка и грациозна. И только ледяной холод кожи и меняющие цвет глаза выдавали в ней «нечеловека». Странно, в книгах вампиров называют «нежитью», а к Элис Хейл это понятие не применимо совершенно. Как же ее можно так назвать, когда в ее янтарных глазах плещется чувство глубочайшего раскаяния?
Господи, ну откуда у Беллы Ньютон – прожженной психопатки-адреналинщицы – такая сентиментальность и склонность к всепрощению? Неужели параллельные воспоминания накладывают отпечаток на характер?
Тем временем Элис схватила подругу за руку и притянула к себе.
- Я так долго ждала этой встречи… - Белла чувствовала, как вздрагивают плечики холодной девушки – она вроде плакала…
- Мы с Джаспером так хотели найти Беллу, вернуть ее, все забыть. Но нельзя было, понимаешь? Она только жить начала благодаря этому Блэку! Он же любил ее, он спасал ее, он оберегал ее. Как мы могли сломать ее хрупкий мирок? Вернись мы в Форкс, ничего нельзя было бы восстановить, понимаешь?
- Она ждала его, - тихо сказала Белла, чувствуя слезы на щеках.
- Я знаю. Но я всегда следила за ней. У меня была возможность, - уклончиво оправдалась Элис и заглянула в глаза подруге. – Если бы стая волков не защитила Беллу, мы бы вернулись обратно, правда! Но все ведь встало на свои места. Белла уехала из Форкса, потом вышла замуж за Ньютона. Родила сына… Она жила человеческой жизнью. На что она обрекла бы себя, останься она с нами? Рано или поздно ей бы пришлось стать такой, как мы. Тебя бы не было…
Девушки смотрели друг на друга – лед и пламя – и понимали, что есть у них что-то общее, что-то, от чего будет трудно отказаться.
- Господи, Элис, как же мне плохо! – шумно выдохнув, прижалась к подруге Белла.
- Я верю... Ты не представляешь, как плохо сейчас нам всем, - ответила вампирша и прижала подругу к своему холодному плечу.
Ночь таяла в предрассветных сумерках. А девушки сидели обнявшись и просто молчали, не находя слов утешения и оправданий.
А ведь им так много надо было друг другу сказать и объяснить.
И боль отступала, сдавала свои позиции. Но легче Белле от этого не становилось. Она понимала, что это только начало чего-то грандиозно страшного…