Глава пятая

"... I`ve become so numb...
I`ve becoming this all I want to do
Is be more like me...."
Linkin Park

Раниэль был одним из самых одаренных учеников - и поэтому неудивительно, что в свой 21 год он уже успешно прошел три года практики и получил статус Наставника. Ему, конечно, очень повезло - анеглы нашли его еще когда он был совсем ребенком. В этом возрасте многие еще не догадываются о ждущей их судьбе, а раниэль уже с нетерпением ожидал своего первого ученика. Вернее, ученицу.
Он мало о ней слышал - ангелы предпочитают давать Наставникам шанс самим делать выводы, - но, разумеется, кое-что знал.Ему, например, было досконально известно, что эта девушка необычно даже для ученицы ангелов, что заставляет многих ее опасаться. Раниэль также знал, что ее выбрали и не из-за этой необычности. Из биографии своей будущей ученицы он знал только, что ей 17 лет, 12 из которых она прожила в чужом мире, что ее родители погибли и сестра, вероятно, тоже. "Бедняжка". Ах, да, у нее была еще редкая (очень редкая) способность видеть ауры других людей.

Ангел привел Сиппару к маленькому домику на окраине той самой долины ( о присутствии других людей и речи быть не могло - все секреты обучения держались в строжайшей тайне). Довольно уютно...
- Раниэль был прекрасным учеником и все сходятся на мнении, что из него выйдет не менее прекрасный Наставник. - "Не обижайся, если я должна гордиться, я ведь ничего не чувствую.." Ангел только вхдохнул. Наконец они увидели дерево, под которым сидел юноша. Завидев их, он легко поднялся и пошел им навстерчу. Сиппара ка-то вяло его разглядывала: длинные светлые волосы. карие глаза, тонкая приветственная улыбка на губах. Довольно красив. Даже очень. Впрочем, Сиппаре было все равно. И потом, ангелы имели право только на братскую любовь, потому что всякая другая отнимает силы и чистоту души. В целом же огн составил впечатление доброжелательного молодого человека, который не настолько прост. как мог показаться.

Едва увидев Сиппару, Раниэль сразу же понял, что с ней будет непросто. Изучив ее, он пришел к выводу, что она пожалуй даже красива. Стройная фигура, приятное лицо, чудесные волосы; только казалось, что она в жизни не улыбалась и ее глаза... Они были до ужаса холодными и безжизненными. Хотя эта мысль о красоте пришла сама собой, потому как ангелам было запрещено любить.
Перед тем, как попрощатьмся, ангел шепнул украдкой Раниэлю:
- Осторожно с ней. У нее душа почти мертва, а это опасно,... Хотя заставляет задуматься...
- О чем?
- О многом. Но мне пора, прощай. - И он, взмахнув крыльями, оставил Раниэля наедине с мыслью о том, что же за чудо ему поручили, если оно заставляет даже ангелов над чем-то задумываться?

Он размышлял о том, как начать разговор, хотя раньше для него это не было важно - ему все давалось легко. В конце0концов, он подогрел чаю и они с Сиппарой разговорились, хотя девушка была словно замороженная.
Раниэль рассказал о себе, на что его новая ученица выложила свою короткую историю.
- В пять лет я с Ниалой. старшей сестрой, ушла в другой мир, не знаю даже, зачем. Мои родители тогда уже умерли, а потомНиала ушла и я осталась одна. Она говорила, что не стоит ее искать и в 17 я обязательно вернусь домой. Я была одна очень долго и мне было очень больно, а потом... Все прошло.
- Ты даже не пыталась найти сестру!
-Я ей всегда верила - пожала плечами девушка. - И потом, одиночество и боль слишком изменили меня. Сестра меня бы просто не узнала. От меня ничего не осталось, только память.
- Но память - свидетельство жизни!
- Прошедшей. - горько усмехнулась девушка.
-Жизнь была к тебе несправедлива - потрясенно сказал юноша.
- Я не фаталистка, но мсудьба - это выбор. А выбор дается не всегда.
- Не смотря на высшие силы , я считаю, что жизнь - это цветная мозаика, которую мы собираем сами... В большинстве случаев. Знаешь, архангелы ведь дают нам свободу...
- И мы за нее платим. - "Когда-то эта мысль уже приходила ко мне в голову" Из архивов памяти выплыла мысль: " Свободы нет. Потому что она стоит столько, сколько никто не в состоянии заплатить..." - Но, - если твоя жизнь - цветная мозаика, то мою можно собрать из боли, обиды, одиночества, страха и отчаянья. И выйдет пустота. Странно, правда? Все эти свидетельства жизни ведут к смерти.
- Ты жива.
- Так кажется... - "Раз не живу,
Зачем я существую?
Просто дышу.
Пустую жизнь проживу я"
- Складно...
- И ты тоже умеешь читать мысли? - Без удивления спросила Сиппара.
- Есть немного... Но ты жива, ты просто устала...
- ...от боли. - подхватила девушка. "Да, я устала. Когда она ежечасно, ежеминутно пронзает тебя. Когда она с тобой так давно, что успела смешаться с кровью. И все вокруг только напоминает об этом. И так все время. С каждым разом все хуже и хуже и так будет до тех пор, пока боли не станет слишком много. Тогда она, тяжело разливаясь по венам, заполнит тебя пустотой. Навсегда. Как слишком большая доза снотворного" - Я от нее устала давным-давно, а потом она изменила меня, когда ее стало слишком много...
- Какая же ты была раньше?
- Я никогда не узнаю, какой была на самом деле, потому что с 5-и лет у меня отняли эту возможность. А так... Я хоть чувствовала...
Отняли возможность? Ты же сама сказала, что не фаталистка!
- В 5 лет нельзя совершить ошибку, за которую пришлось бы платить такой ценой.
- А что ты думаешь об ошибках?
- Мои стоили слишком дорого. Я заплатила за них душой.
- Но ты была не виновата...
- Не все ли равно?... - вдруг устало сказала Сиппара. В ее глазах проскользнула тень прошедших страданий и девушка прислонилась спиной к стене. Так они сидели довольно долго, а когда Раниэль решился потревожить ее, то обнаружил, что она задремала.
Память - свидетьство жизни. Пусть и прошедшей. Но Раниэль дал себе слово, что уничтожит эту пустоту и не даст боли сделать тоже самое с душой. Но для этого надо знать, как жила девушка. И Раниэль осторжно стал пролистывать, словно страую книгу, ее Память...

Первое воспоминание было слегка размытым и смутным. Сиппара сидела на подоконнике, лыша на замерзшие пальцы, Вестник устроился на диване. внимательно наблюдая за девушкой. Она повернулась к нему, глазами словно прося:"Поговори со мной". Вестник склонил голову на бок и, помолчав, сказал:
- Я тебя слишком плохо понимаю, совсем не знаю тебя.
- Но ты ведь мой Вестник, ты должен знать, что творится у меня в душе.... Ты это видишь...
- Вижу, но не понимаю. Дай-ка я тебе принесу лекарство, а то ты совсем расклеилась. - И вдобавок, его очень раздражжало то, что девушка все время шмыгает носом. С отоплением туго, но лучше не привлекать к себе внимание. Вскоре он вернулся и Сиппара с благдарностью взяла таблетки.
- Спасибо. Знаешь, если бы не ты, я была бы совсем одна. У меня с 5 лет был только ты.
- А сестра? - Вестник удивленно выгнул бровь.
- Мы с ней слишком разные. А после смерти родителей она совсем перестала обращать на именя внимание. - Девушка вздохнула и замолчала. Вестник чувствовал, что время заканчиватся, что его почти не осталось, а он еще ничего не сказал. Но надо. как бы тяжело это не было...
- Сиппара. знаешь, мне тяжело, но... - Она повернулась к нему и в ее глазах отразилось беспокойство. - Мне очень трудно находиться в чужом мире и я... Теперь я смогу разговаривать с тобой только через сны, и то, только чтобы передать самое необходимое... - Время кончилось, и он начал медленно таять, возвращаясь в свой мир. Сиппара отвернулась к окну, глядя на город, который для нее всегда был городом Теней, и думая о том, что теперь она осталась совсем одна. Она одна, одинока и всеми забыта. По квартире. словно удушливый газ, расползалось одиночество, пропитывая насквозь все, что встречалось на пути. И мебель, и затхлый ледяной воздух, и саму Сиппару.

Второе воспоминание, наоборот, было резким, даже слишком.
Девушка сидела на диване, словно окаменев, но все точеные линии ее тела выражали гнев. Сколько они будут дразнить ее, заставляя ждать?! Такое впечатление, что о ней вспоминают только под настроение! Конечно, она ведь никому не нужна! Она даже своей сестре не было нужна! Сколько было этих глупых перепалок, ненужных споров, бесполезного доказывания своей правоты... И после обид иногда наступало холодное премирение, когда сестры сидели, обнявшись, прекрасно поинмая, насколько они чужды друг другу. Насколько они друг другу не нужны. Но Сиппара это хотя бы старалась скрывать, а вот Ниале, похоже, было все равно. она могла сутками не обращать на сестру внимания, и дело было отнюдь не в шоке после смерти родителей. Просто она с неприязнью и настороженностью относилась к ней. Единственное, на чем строились их отношения - они всегда могли друг другу верить. И поэтому когда старшая сестра влепила младшей звонкую пощечину и сказала: " Ты для меня - никто", она ей поверила. Даже сейчас это воспоминание заставляло по щекам бежать слезы ярости. Бессильной. Из-за чего так вышло? Память этого не сохранила. Иногда она напрочь отказывалась работать, словно електронный механизм. И после этого тебя ставят в полный игнор... Черт, как все надоело. Даже Всетник и то, казалось, разговаривал с ней подчеркнуто высокомерно, с насмешкой - пока он, разумеетяс, еще был здесь! Ведь он решил, что можна оставить ее тут умирать! А она ему только сказала, что у нее больше никого нет.
Внутри все пылало, обжигая растерзанное сознание. Сиппара знала, что нельзя так сердиться, но она по-другому не могла. Вестник проскользнул в ее снах, не сказав не слова - и, конечно, думает, что она ничего не заметила. что ж, она давно привыкла, что всем на нее наплевать. И от этого никуда не денешься...

Было больно. Очень. Сиппара почти ничего не помнила, ведь она была совсем маленькая, но Раниэль, пусть даже видя лишь размытые образы, прекрасно чувствовал всю ее боль. Просто когда ей наконец втолковали, что родители больше не вернуться, она забилась в угол и долго, бесконечно долго плакала, всхлипывала и никому не давалась в руки, как дикий загнанный зверек. Сначала девочка просто хлопала своими пушисытыми ресницами и думала, что большинство взрослых непроходимо глупы - ну конечно родители вернуться! А потом она поняла, что все, сказанное ей - правда. И тогда же маленкая Сиппара поняла, что слезы рождаются в сердце. Что их безжалостно выжимает оттуда чудовище, по имени Боль. Девочка растеряла почти все свои слезы в тот день и с тех пор плакала слишком мало для обычного ребенка, для обычного человека.
Воспоминания понеслись с бешенной скоростью, сменяясь в сумасшедшем калейдоскопе, и вдруг все замерло.
Это было совсем недавно, это был страх. Ей было до невозможного страшно, тем более, что это чувство она испытывала впервые. Бежать! Нет, стоять на месте! Господи, да что же делать, чтоб не чувствовать этого всепоглощающего страха?! А вокруг только серый город, в котором нет ничего кроме теней, Сиппары, ее одиночества и страха.
Потом стало пусто. В пустой душе все отдавалось во много раз сильнее и Раниэль просто не вынес этой гулкой тишины - он оставил память девушки в покое, но ему казалось, что он никогда не забудет того, что "видел". И в особенности - после всего этого бесконечную пропасть., в которую канули все эмоции, все чувства. Вся душа.
в этот момент Сиппара открыла глаза.
- Ты ВИДЕЛ, да? но ты даже в половину не можешь почувствовать, как мне ... было.
- Только было?
- А сейчас никак.
- И ты не хочешь снова жить?
- Я не могу - без души как? Да и потом, если жизнь снова будет такой же, я этого не выдержу.
-А если не будет?
- К чему этот пустой разговор?
- А я ... Могу тебе чем-нибудь помочь?- Неуклюже спросил юноша. Сиппара только пожала плечами.
- Мне уже никто не поможет.
- Даже друг?
- Слишком поздно.
- Лучше поздно, чем никогда. - Твердо сказал Раниэль и обнял свою новую подругу. Он действительно хотел быть ей другом. И помочь начать жить заново.