Занятия.

Приближалось Рождество. Занятия шли своим чередом. Двенадцать часов Снейпа в сутки. С перерывом на ланч, обед и ужин. Поначалу Гарри держался изо всех сил, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее. А недели через три это почти начало входить в привычку. И это страшно угнетало.
Уроки Снейпа проходили весьма своеобразно: первую половину дня они изучали какие-нибудь магические растения или создания: их привычки, повадки, историю развития вида, места обитания, и методы защиты от них. А вторая половина дня отводилась целиком на изучение и приготовление зелий, одним из компонентов которого являлась какая-либо часть изучаемого утром объекта.
Снейп требовал беспрекословного повиновения и постоянного внимания. Нет, он не сидел над душой все занятие. Наоборот, Гарри заметил, что профессор старается проводить в его обществе не больше времени, чем это необходимо, отдавая большую часть вопросов для самостоятельного изучения. Гарри старался. Очень старался. В результате, ближе к вечеру он едва соображал. Одна ошибка – и Снейп с усмешкой и очередным комментарием уничтожал его зелье. И все приходилось готовить заново. А ведь были еще и домашние задания.
Гарри бесился… и молчал. Ну, по крайней мере, пытался.
Во всем этом было только два положительных момента: во-первых, Гарри мог с закрытыми глазами приготовить ряд пусть несложных, но очень полезных зелий; а во-вторых, он перестал обращать внимание на вынужденное заточение. Он вообще не помнил, на каком свете находится, и засыпал, едва голова его касалась подушки. И искренне радовался единственному выходному, за который удавалось, наконец, отоспаться. Ни одного кошмара за все время, пока он находился здесь.
Была пятница. Осталось продержаться всего несколько часов. Завтра будет занятие с Макгонагалл, послезавтра – с Флитвиком. Наверняка у них будут письма от друзей. А потом – выходной. И все эти три дня – никакого Снейпа.
Гарри безуспешно пытался сосредоточиться. Голова гудела. Обрывки мыслей, больше похожие на несвязные восклицания, ошалело носились в голове, перепрыгивая друг через друга, кувыркаясь и разбегаясь в разные стороны. Гарри старательно сгонял их в самый дальний угол и задвигал не очень надежной мыслью о том, что текст, который он должен усвоить, наверняка очень важен. И Снейп ему всю плешь проест, если он чего-нибудь не успеет. Но стоило ему чуть отвлечься, как отдельные междометия прорывали заслон, и заводили заново свою дикую свистопляску.
Снейп оставил его в классе наедине с огромным свитком, написав на доске задание, рецепт зелья и несколько вопросов, на которые Гарри должен был найти ответ.
Гарри отшвырнул пергамент, снял очки и устало потер глаза. Опять эти дурацкие вампиры, со своими бесконечными иерархиями, многочисленными кланами, причем у каждого из них свои представления о методах взаимодействия с окружающим миром вообще и с остальными кланами в частности. «Ну, кому все это может понадобиться, - раздраженно подумал он, - если я и встречу живого вампира, вряд ли он начнет распространяться о своей родословной и станет наводить дипломатию. Из какого он поколения инициированных самостоятельно не разберешься. А Истинным я ни к чему. А уж имена у них еще хуже, чем у гоблинов. У гоблинов они хоть в пять раз короче. Полить их этим, как его… (Гарри покосился на выписанный рецепт) argentium disperus, и дело с концом. Если нападут. Жаль их конечно…»
Гарри обхватил руками голову и прикрыл глаза. Перед глазами проносилось вчерашнее занятие.
- Это, в сущности, разные существа, - Снейп вышагивал по классу так, как если бы он читал лекцию всему классу, а не занимался с ним наедине. – Те, кто принес Дар и те, кто принял его. Жертвы амбиций своих предков. Не обязательно записывать каждое мое слово, Поттер, это – неофициальная версия и не вздумайте озвучивать ее на каждом углу. Просто имейте в виду на будущее. Разумеется, если вы страдайте непроходимым склерозом, можете записать, но…
Гарри сразу навострил уши. Почему-то ему казалось интереснее и лучше запоминалось именно то, что профессор считал «дополнительным материалом, напрямую к теме занятий не относящимся». А ехидные замечания Снейпа он привычно отфильтровывал, практически не доводя до своего сознания. Надо было лишь вспомнить о телевизионной рекламе, а дальше все шло как по маслу. Главное было вовремя включиться и не пропустить чего-нибудь важного.
- К любым видам вампиров магическое сообщество всегда относилось с недоверием, - Снейп, похоже, зацепился за любимую тему. - Их всегда считали «темными созданиями», хотя сами вампиры, как вы помните, не разделяют магию на темную и светлую. Для них магия – очередной способ использования энергии. Один из многих. Отходы жизнедеятельности, если вам угодно. Да, они могут быть практически бессмертны, но редко кто встречал истинного вампира старше 200-250 лет. Для их кланов, да и для них самих, это попросту энергетически невыгодно. Обычно они оканчивают свою жизнь в возрасте 100-150 лет… определенным волевым импульсом, направленным на саморазрушение. Смерть для них – переход на более высокий энергетический уровень. Большинство из них использует преобразование видимого спектра солнечного света в некий вид энергии. Развоплощение происходит для них практически мгновенно: вспышка света и ветер.
Профессор уселся, наконец, за свой стол и, глядя прямо в глаза гриффиндорца, продолжил:
- весной 1420 года, как раз после завершения очередного восстания гоблинов в Северном Уэльсе, между отдельными кланами и некоторыми влиятельными в то время магическими семьями был заключен так называемый «Договор Передачи Сил». До сих пор достоверно не известно, какие причины побудили вампиров пойти на заключение этого договора. Да, тогда был заключен пакт «О мирном сосуществовании», но… для вампиров не столь важно, сохранится ли их род или нет. Им также абсолютно не интересны различные политические вопросы. Их вообще мало что интересует, кроме процесса трансформации энергии. И это не может не радовать, – Снейп ухмыльнулся, - ибо, если бы они хотели получить власть над миром, они получили бы ее моментально. Их почти невозможно уничтожить. Истинный вампир обладает способностью к почти мгновенной регенерации. По вполне понятным причинам эта информация не разглашается и большая часть нашего общества об этом и не подозревает.
Возвращаясь к теме нашего обсуждения скажу, что, по моему мнению, для них это был некий эксперимент по выявлению возможностей применения энергетических аспектов человеческих эмоций.
Подождав, пока юноша осмыслит все вышесказанное, профессор продолжил:
- Избранные маги, казалось, получали несравненно больше. Новые знания. Новые силы. Новые возможности. И в результате – больше влияния в магическом обществе. Власть. При этом от них почти ничего не требовали взамен. Только подписание формального договора, который в принципе всегда можно было нарушить. А забрать приобретенные силы назад практически невозможно. Таким образом, в 1420 году, пройдя сложные и весьма небезопасные ритуалы, двенадцать отпрысков из самых знатных семей стали инициированными вампирами. Но произошло нечто непредвиденное… - профессор на секунду замолчал и внимательно взглянул на весьма заинтересованного гриффиндорца.
- Вы боитесь смерти, Поттер? – вдруг спросил он.
- Я никогда не задумывался над этим. Сэр.
Профессор слегка прищурился:
- Вы вообще мало задумываетесь над тем, над чем действительно стоит задумываться, Поттер. Но я что-то я не припомню, чтобы вы дали мне спокойно утопить вас.
- Но… да, сэр. Вы… правы.
Снейп усмехнулся:
- Это нормальное человеческое чувство, – выделяя каждое слово, сказал он. -Банальный инстинкт самосохранения. Вы должны запомнить, Поттер, что у истинных вампиров его нет, более того, они не способны испытывать то, что мы называем нормальными человеческими эмоциями. Страх, любовь, гнев, ненависть, сожаление - они воспринимают их как трату энергии, причем в большинстве случаев бесполезную. А вот инициированные… - Снейп откинулся на спинку стула, - Это были люди, пусть и с некоторыми магическими способностями. Они получили возможность управлять некоторыми видами энергии. Но, как и все нормальные люди, они боялись смерти. Возможно, именно из-за разности психологических установок, в последующих поколениях инициированных произошли некоторые негативные изменения. Самый яркий пример: солнечный свет из источника силы превратился для них в источник мучений и смерти. Это та энергия, которую они не могут переработать. Дар превратился в проклятие. В болезнь. Дети инициированных зачастую погибали от малокровия. Они не выносили солнечного света. Произошли необратимые изменения в составе крови. Из-за нехватки гемоглобина им постоянно требовалась свежая кровь. Они рано старели. В двадцать они выглядели дряхлыми стариками. Часто они вообще лишались своих магических способностей. Многие сходили с ума. Их стали стыдиться, прятать по подвалам своих замков. Скрывать их существование.
Генеалогические древа перекраивались так, чтобы о принадлежности рода к «двенадцати проклятым» никто не подозревал. В большинстве случаев проклятие передавалось от отца к сыну. Иногда человек мог прожить всю жизнь, даже не подозревая о том, что его предком был кто-то из инициированных, пока в один из солнечных дней не сгорал на солнце. Или во время какой-нибудь крупной ссоры. В прямом смысле сгорал, Поттер. Слишком сильные эмоции. А его сыновья после совершеннолетия вдруг замечали у себя повышенную светочувствительность и непереносимость любых растворов серебра.
- Хотя, - чуть помедлил он, - отдельные семьи пустили все свое состояние на то, чтобы найти средства защиты и маскировки, гармонизации состава крови. И к настоящему времени достигли определенных успехов. Некоторые из выживших стали весьма сильными магами, несмотря на то, научились они владеть своими эмоциями или нет. Истории известно лишь пара случаев, когда инициированные смогли использовать солнечный свет по назначению. Только лишь для того, чтобы уйти так, как это делали истинные. Эксперимент не удался. Но, - профессор усмехнулся, - возможно, именно это и было их целью – показать несовместимость человеческой природы и их уровня владения энергией. Что вы об этом думаете?
- Это ужасно, сэр. Это даже хуже, чем ликантропия.
- Это жизнь, Поттер. Бесплатный сыр всегда бывает только в мышеловке, а сыновья всегда вынуждены расплачиваться за грехи своих отцов.
- Всегда, сэр?
- Да. Вы свободны, Поттер.
Гарри поднял голову и оглядел класс. Посмотрел на часы. М-да. Прошло около получаса. Гарри понял, что пора бы торопиться, если он не хочет выслушивать очередные нотации. Нельзя сказать, чтобы это его уж очень волновало, просто сегодня он слишком устал. Голова слегка кружилась. В глаза словно насыпали песку.
Собрав мысли в кучку, Гарри подобрал ингредиенты для зелья и поставил котел на огонь. - Взаимная вежливость и терпимость, - как мантру повторял он, всыпая в раствор очередной ингредиент, - терпимость и вежливость.
«Интенсивно размешивать против часовой стрелки ровно пять минут, постепенно добавляя смесь толченого зуба грифона и нитрата серебра (п.2.)» Гарри перевернул песочные часы, взял стаканчик с подготовленной смесью, и, следя за тонкой струйкой песка, начал усердно перемешивать сгущающееся варево. Монотонное хлюпанье и ритмичное позвякивание складывалось в дурацкий мотив, и Гарри вдруг заметил, что тихонько напевает себе под нос какую-то бессмыслицу вроде: «грехи отцов –о-о-о, падут на детей о-о-ей, бесплатный сыр о-о-о, гребаный мир».
- Поттер, - раздался над ухом тихий голос. Гарри вздрогнул и выронил черпак.
- В какую сторону движется часовая стрелка?
Гарри тяжело вздохнул и, стараясь не обращать внимания на реплики профессора и тянущую боль в затылке начал размешивать зелье в противоположную сторону, аккуратно всыпая черный порошок.
-Как вы ловили снитч с такой координацией движений? - профессор был явно не в духе, - Вы «право» и «лево» различаете? И почему вы опять без перчаток! Правила безопасности…
-А, черт. Зелье все равно загублено, - пробормотал Гарри, переставший воспринимать речь профессора, где-то со слова «снитч». Жутко захотелось спать. «Опять пол ночи котел отмывать», - с досады он вытряхнул в котел все, что оставалось в колбе.
В следующую же секунду он оказался на полу, придавленный сверху чем-то тяжелым. Звон разбивающихся очков был заглушен оглушительным грохотом.