Неудача Гермионы.

Гермиона возвращалась с зимних каникул очень счастливая. Отчасти на её настроение влияло то, что Рон держит её за руку, а их пальцы переплетены. Отчасти - то, что сегодня она добавит двушарики, собранные в первый день новолуния, в зелье.

Неужели так можно жить? И в личной жизни всё хорошо и в делах тоже…

- Ты сегодня какая-то задумчивая, - заметил Рон смотрящей в окно девушке. Они ехали в Хогвартс-экспрессе, их купе было свободно. Впервые за последние несколько дней они остались наедине на продолжительное время: ни в Норе, ни тем более у её родителей их не оставляли одних более, чем на пару минут.

- Угу. Просто давно такого покоя не было, - ответила Гермиона, улыбаясь парню.- Наслаждаюсь, пока есть возможность.

За мутным окном падал снег. Уже пару часов картинка не менялась, показывая белоснежные поля и голые деревья. Обычно Гермиона в такие дни зарывалась в интересных книгах или вязала около камина, сидя рядом с друзьями. Так она спасалась от хандры. Сегодня же всё было несколько иначе.

- Гермиона, - Рон уткнулся носом ей в шею. От неё пахло карамелью, хотя этот особенный запах почти не чувствовался за другим – стирального порошка его матери. – Знаешь, всё как-то неправильно.

- Ты о чём? – Удивлённо спросила Гермиона, которую щекотало дыхание парня. Это было приятно. Она даже подумала, что Рон сейчас её поцелует.

- О долбаной войне,- тихо ответил Рон, всё ещё прижимаясь к Гермионе.- Скоро наступит весна, а значить она будет не новую жизнь, а новую смерть. И летом не получится где-нибудь тихо отсидеться, как раньше, - с горечью говорил парень. Его губы слегка касались тёплой и мягкой кожи шеи девушка, но Гермиона не обращала внимания на это. Она замерла от этих до жути правдивых слов.- Ты не поедешь в Нору, я не поеду к тебе. Мы слишком любим свои семьи, чтобы вот так их… бросить. И жить в доме 12 тоже не сможем…

Такие честные слова затормаживали поток мыслей Гермионы. Что он говорит?

- Рон, ты?..

Он качнул головой, чуть отодвинувшись от своей лучшей подруги, своей девушки, и посмотрел ей в глаза. Кажется, он знал то, что не знала она. В зелёных глазах светилась тоска, перекрывая все остальные чувства.

- Нет, Гермиона, что ты! Как я без тебя, - немного улыбнулся Рон, и девушка подумала, что всё это ей только показалось. Сейчас Рон обнимет её, и они снова окажутся в уютной тишине. Немного стало стыдно за глупую мысль, что он её бросит.

Они молчали. Через какое-то время Гермиона откинулся на грудь Рон, и он обнял её сзади за талию. Рон тяжело вздохнул, сжимая её руку.


- Чарли, - парень прерывисто выдохнул и сжал руку девушки ещё сильнее, - его убили этой ночью.
***
Все дементоры покинули волшебную тюрьму Азкабан. Пусть и без охранников, но тюрьма осталась. Находить новых было сложно, а вот найти старика, владеющего магией – проще простого. Этого старика звали Робин Анкер.

Робин трансгрессировал каждое утро на остров, где стояла вековая тюрьма. Делал обход по тёмным коридорам, проверяя заключённых. Они по-прежнему сидели в камерах, только теперь на них накладывали специальные чары, блокирующие в сыром помещении всякие магические признаки. Это и было главной обязанностью Анкера – латать защиту от магии.

Сегодня его скучный, но дорого оплачиваемый день скрасили посетители. Хмурый брюнет вместе с надменной блондинкой захотели поздравить с Рождеством одного тихого заключённого. Они сдали волшебные палочки, и Анкер провёл их в один из далёких и многочисленных казематов.

Глухо захлопнув за ними деревянную дверь и произнеся запирающее заклинание, Робин остался ждать посетителей с другой стороны.
***
- Люциус!- Воскликнула Нарцисса, бросаясь в объятия своего мужа. Северус деликатно отвернулся. Он чувствовал себя отвратительно и без того. Он буквально кожей ощущал свою беспомощность теперь, когда магия сюда не поступала. Каково же Люциусу?

Когда терпение Снейпа было готово закончиться, Нарцисса отошла от мужа. Она никогда бы себе не позволила так себя вести. Она и сама знала, что так ведёт себя только бедное отрепье, но никак не дама из высшего света. Только это был её муж, которого она не видела почти год.

Люциус похудел, осунулся. Лицо заострилось и приобрело болезненный вид. Его чёрная дешёвая мантия, которую выдавали всем заключённым, в некоторых местах порвалась. Волосы были собранны в хвост, как и раньше, но потеряли свой блеск. Но больше всего Северуса удивили серые глаза. Надменные и холодные, они превратились в пустые, безжизненные. В них плескалось отчаяние.

Северус обнял своего друга. Несмотря на то, что он спал с его женой, Люциус оставался его лучшим другом и наставником. Ничего не изменилось со школьных времён. Менялись лица, взгляды, а отношения оставались прежними.

- Тут стало намного приятнее с уходом дементоров, - ухмыльнулся Люциус, переводя взгляд с Северуса на Нарциссу и обратно. – Этот старик даже веселит.

В каморке почти негде было развернуться. От стен пахло гнилью, с пола несло сыростью. В углу стояла убогая кровать, заправленная шерстяным одеялом, проеденным молью. В шаге от неё – унитаз и раковина. Больше тут ничего не было. Чем занимался богатый аристократ в такой обстановке? Не мог же днями напролёт мечтать о женщинах, ублажая себя…

Северуса передёрнуло. Он мысленно радовался, что Дамблдор оказался таким простофилей и дал ему должность учителя.

- Помнишь Ньюлил?- Спросил Снейп. – Она придумала отличный план для Лорда.

- Брук? – Уточнил Люциус. – Эта Бубль умела приводить в дело хороших людей, хотя сама была никудышной….

- Да. Если её план осуществится, а он прямо сейчас в действии, то ты выйдешь отсюда.

Нарцисса и Люциус обменялись взглядами. Северус вновь почувствовал себя неуютно и содрогнулся.

- Дамблдор стареет, - протянул Малфой. – Расскажи мне всё, что происходит. Обещаю, никому не доносить на тебя,- лениво улыбнулся он, растягиваясь на кровати. Сейчас ему было тоже плевать на приличия.

Выслушав все новости, которыми охотно делился его друг, Люциус попросил оставить его наедине с женой. Северус пожал протянутую руку, кивнул Нарциссе и удалился из камеры.

В его душе начала закипать ревность, но он быстро её подавил. Сказав, как обычно, себе, что она его жена и это её обязанность. Через полчаса Нарцисса вышла из тюрьмы немного растрёпанная, лохматая, с румянцем на щеках и блестящими глазами. Северус молча взял её за руку и трансгрессировал.
***
- Брук, хочешь сходить куда-нибудь?- Спросил её Гарри. Он лежал на диване перед камином, подперев голову рукой и читая какою-то книгу. Брук пыталась доделать домашнее задание к завтрашнему дню, но у неё это плохо получалось – голова упорно не хотела думать о сочинении для Бинса.

- Угу, - буркнула девушка. Их с Гарри отношения остались такими же, как и до секса. Хотя, нет. Гарри так и не ответил на её «Я люблю тебя». Сейчас, взяв себя в руки, Брук было стыдно перед собой. Как она могла так оплошать?! Ведь она совершенно его не любит! Да, с ним приятно, он нежный и ласковый, он не пристаёт и не домогается.

Просто это что-то новое, а не любовь.

- И что ты думаешь? – продолжал Поттер. Чёрт! Ну, почему он не может спокойно читать свою книгу, ей ещё так много надо сделать по разным предметам!..

- Мне всё равно, если я пойду с тобой, - устало выдохнула она.

До каникул можно было забить на учёбу, потому что были эти самые каникулы. На них, как всем известно, будет такое веселье, что думать об уроках никому уже не хочется, а новая информация с трудом усваивается. И Брук не была исключением. Она выполняла свой план, и какие могут быть знания?.. И вот теперь результат – нет ни одного готового сочинения…

Портрет Толстой Дамы отодвинулся, и в проёме появились Рон с Гермионой. Гарри, поворачивающий голову каждый раз, когда кто-то входил, помахал друзьям рукой, принимая сидячее положение.

Брук, однако, не улыбалась. Она уже заметила, что лицо у Гермионы опухшее, а на Роне вообще лица нет. Когда они сели по обе стороны от Гарри, Гермиона всхлипнула. По ней было видно, что она плакала сегодня уже не первый раз. Рон же держал себя в руках, хотя дыхание у него то и дело сбивалось, а слова превращались во что-то непонятное и трудно воспринимаемое на слух.

Рон рассказывал о том, как сова принесла ему письмо, когда он задержался на обходе поезда, выполняя обязанности старосты. А в письме сообщалось, что Чарли Уизли убили при неизвестных обстоятельствах в Греции, куда он поехал на переговоры с драконоводами. Но Рон, как и все друзья, были уверенны – парень погиб на задании Дамблдора.

Гермиона, сказав, что пойдёт приведёт себя в порядок, вышла из гостиной. Брук была уверенна, что она пойдёт проверять своё зелье. Которое, кстати, Снейп так и не распознал. Но это уже было не важно, потому что за стенами школы была война, на которой Брук не было. Там убивали людей без неё. И пока она доставляет Поттеру удовольствие, в Греции Упивающиеся замышляют что-то такое, от чего у неё мурашки по коже.

Брук еле сдерживала себя, что остаться рядом с тоскующими «друзьями», и не рвануть в подземелья пировать ещё одну маленькую победу.
***
Гермиона брела по коридорам. Она специально выбрала путь к туалету подлиннее, чтобы можно было подумать. Ни о чём, просто так, о жизни и войне.

Гермиона почти не знала Чарли, они виделись всего несколько раз. И мужчина не обращал внимания на маленькую девочку, подругу своего самого младшего брата. Но он был. Просто был в этой жизни, он был дорог Рону, он был их союзником. Он был…

А теперь нет.

Глаза вновь заполнились слезами, и девушка поспешила их смахнуть. Надо хоть ненадолго сосредоточиться. Теперь это зелье надо сварить, хотя бы ради Чарли.
***
В туалете Плаксы Миртл было темно и мокро. Гермиона зажгла несколько факелов, сразу же направляясь к последней кабинке. Из-за двери пробивался голубой свет – зелье варилось над унитазом…

Ботинки девушки уже зачерпнули изрядно воды, но Гермиона пыталась держать себя в руках. Вся атмосфера настраивала на то, что бы разреветься в голос. Хорошо, что Миртл где-то не здесь.

Гермиона подошла к котлу и достала из кармана небольшой пакет с сушенными двушариками. Света, идущего то волшебного отвара было достаточно, чтобы не зажигать ещё один факел. Желая поскорее лечь спать, девушка кинула в котёл растения, поводила над ним волшебной палочкой, помешивая. Это всегда заставляло её улыбаться, поэтому она и сейчас приподняла уголки губ, но легче на душе е стало. Она раньше видела в маггловских мультиках, как феи мешали так свои зелья. Теперь она тоже «фея», но проблем почему-то только больше…

Уже приближаясь к умывальникам, Гермиона услышала хлопок. Она рванулась обратно к кабинке с зельем, рванула на себя дверь и замерла. Голубая дымка и сияние зелья – исчезли. Котёл был пуст. За спиной кто-то смеялся.

- Кто-то заходил сюда? – поражённо спросила Гермиона, не оборачиваясь.

- Нет, - ответила Миртл, хихикая. Ей нравились чужие неприятности. – Никто из чужаков не заходил.

- А не чужаки? – с надеждой спросила Гермиона. Неужели, это она сама что-то сделала неправильно?

- Не чужаки заходили,- закивала Миртл, Гермиона обернулась.- Твоя подружка Брук, о которой ты рассказывала.

- Брук? – Переспросила Гермиона, не веря своим ушам. – Откуда ты знаешь, что это была она?

- Я иногда гуляю по замку, видела вас вместе. Ты называла её «Брук»,- невинно сказала девочка-привидение.

Гермиона всхлипнула. Завтра тоже кто-то умрёт. Может, это будет рыжеволосый парень. Может, это будет маггл… И если в смерти этого человека будет виноват Волдеморт, то это будет и её вина. Она не смогла. Просто поддалась своим чувствам, уехала с Роном… Нет, она об этом никогда не пожалеет. Но…

Надо было возвращаться. Надо было поддержать Рона. Надо было поговорить с Брук. А ещё надо участвовать в войне…

Чтобы такие люди, как Чарли, не погибали.

Гермиона осела на мокрый пол, залитый водой. Вжимаясь спиной в стену, она плакала от безнадёжности. Её плечи содрогались – было очень холодно и хотелось спать. Захлёбываясь собственными рыданиями, Гермиона не видела, как Миртл уплыла в свою кабинку и тоже тихонько завыла.