Рождество в Хогвартсе, Норе и Малфой-мэнор.

Брук буквально не ходила, а летала по замку. Её окрыляла молодость, красота и новые успехи в своём деле. Замок украсили наколдованные снежинки. На каждом этаже стояли ёлки, украшенные профессором Флитвиком. Маленькие ангелочки летали по замку, осыпая учеников мягкими хлопьями снега. Брук только сейчас начала понимать, как же она скучала по старому замку и этой атмосфере.

Начались Рождественские каникулы, Рон с Гермионой уехали в Нору. А Брук осталась с "позволения Грейнджер" присматривать за Поттером, что доставляло особенное удовольствие…

Получив от Лорда новые распоряжения через Малфоя, Брук продолжала завоевывать Поттера. Планы часто меняются, а результаты нужны всегда. Этому правилу она и следовала, надеясь не разочаровать своего хозяина.

- Мисс Ньюлил, - окликнул её кто-то. Обернувшись, девушка увидела преподавателя, который приближался к ней быстрым шагом.

- Да, профессор Чиамака? – улыбнулась Брук. В душе ей уже осточертело изображать из себя ученицу и слушать тупые лекции учителей.

- Откуда у вас такие познания по моему предмету?- Без обиняков спросил профессор.
***

Это случилось несколько дней назад. Чиамака, на уроках которого по-прежнему учились применять невербальные заклинания, задал вопрос:

- У вас хорошо получается применять магию, не произнося ни звука… Но кто-нибудь знает, почему магия действует? Мистер Томас?

- Мы же волшебники, - усмехнулся Дин. Кто-то захихикал. Ответ был таким очевидным, что казался странным. Но учитель задумчиво покачал головой. Брук осмотрела класс – никто не знал, что в таком случае является магическим рычагом, даже Гермиона.

- Вокруг нас, в воздухе, в каждой молекуле, частичке содержится магия. Наше преимущество только в том, что мы умеем его использовать, сэр. Направляя свои мысли в каком-то определённом русле, мы заставляем магию работать на нас. Невербальные заклинания действуют по такому же принципу. При опыте их можно использовать и без палочки.

Класс внимательно впитывал новую информацию, словно губка. Гермиона сидела поражённая, а профессор Чиамака довольно кивнул.

- Десять баллов, мисс Ньюлил…
***
- Я много читала про невербальные заклинания, сэр. В моей школе это не считалось чем-то тайным…

- У вас замечательный потенциал, мисс Ньюлил! Вы раньше всех освоили этот раздел.

- Спасибо, профессор, - Брук снова улыбнулась Чиамака. Ей хотелось поскорее уйти от неприятной темы разговора и погрузиться в праздничную атмосферу, не вспоминать как можно дольше, зачем она здесь на самом деле и как оказалась…

Брук как обычно села около Гарри за обедом, чмокнула его в щёку и принялась за еду, которую эльфы-домовики старательно готовили на кухне. Брук была так довольна всем, что творилось вокруг неё, что не заметила странного поведения Гарри.

- Нам надо поговорить, - сухо сказал он, стремительным шагом направляясь к выходу из Большого Зала.
***
Брук чувствовала, что сейчас что-то произойдёт. Сердце бухало в груди и хотелось оказаться где-нибудь далеко. Ну что случилось?! Что не так?!

- Я видел тебя с Малфоем, - сразу сказал Гарри, облокачиваясь на парту в пустом классе. Он пристально смотрел Брук в глаза. А она не знала, куда ей отвести взгляд. Наконец, она наткнулась на какую-то картину. Брук даже не смогла бы сказать, что на ней нарисовано. Только бы Гарри сейчас ничего не сказал лишнего, сейчас, когда всё так хорошо…

- Гарри, я просто с ним разговаривала, - наконец сказала Брук. Она не знала, чего ей хочется больше: убежать прочь или накинуться на парня и целовать его. – Я не могу с ним общаться?

- Нет, - грубо ответил Поттер. Его глаза странно блестели за стёклами очков. Брук посмотрела в почти родные изумрудные глаза и почувствовала себя ещё хуже, чем до этого. Если бы взглядом могли убивать, то она бы уже билась в предсмертных конвульсиях. А может, это его очки не давали разбушеваться настоящей буре?

- Гарри, ты делаешь из мухи слона. Да, я говорила с Малфоем. Да, да, да… Но что с того? Это же не относится к нам?

Поттер молчал. Брук мысленно молилась, чтобы у него проснулся разум. Она не понимала, что с того, что она с кем-то там поговорила?

- Гарри, я каждую неделю посещаю подземелья. Я провожу более четырёх часов в неделю со Снейпом. Мне даже нравится готовить всякие зелья и толочь скоробеев в ступке!.. Но, Гарри, я же с тобой.

Под конец этой небольшой речи её голос окреп. Брук сама убедила себя в том, что она права.

- Какие дела у тебя с этим хорьком?

- Он не хорёк! – моментально отреагировала Брук, но через секунду уже пожалела о них. Поэтому почти холодным тоном добавила:

- Я просила у него помощи по теории Зелий. Он мне уже помог, и больше я не намерена с ним связываться. Ты доволен? Я могу идти?

Гарри молчал, закусив губу. Ему самому уже было стыдно, что он так набросился на девушку из-за какого-то пустяка. Будто Драко с Брук целовались или готовили какой-то замысел против него…
- Извини, - Гарри снял очки, небрежно откинув их на соседнюю парту, и потёр ладонями глаза. – Извини, Брук. Я не знаю, чего я так разволновался…

Нежность. В этот момент, когда он, щурясь, беспомощно посмотрел на неё глазами цвета лета, которое было совсем неуместно сейчас, Брук накрыло с головой неизведанным доселе чувством. Она не была уверенна, что это такое, но почему-то назвала это нежностью. Ведь хотелось привлечь растрёпанную голову к груди, поцеловать в макушку, обнять крепко-крепко и никогда не отпускать это чудо…

- Дурачок! – Нервно рассмеялась Брук. Неужели всё обошлось?
***
Гермионе очень нравилось жить в Норе. Вокруг царила неповторимая атмосфера единства, счастье… И главное – магии. Девушке не терпелось каждое лето, начиная со второго курса приехать именно сюда. А ещё тут был Рон.

Она всегда знала, что ей нравится именно он. Даже на четвёртом курсе она была с Крамом только потому, что хотелось чьего-то внимания, немного ласки и поцелуев. И всё это было, но Гермионе это не понравилось. Это не Рон. Её Рон смешной, его не надо смущаться, с ним можно говорить полночи обо всём на свете, а потом утром говорить всякие глупости и препираться из-за пустяков…

И Гермиона всё это действительно любила.

Это всё можно было делать и с Виктором, подпустить его поближе, рассказать о чём-нибудь личном… Но всё это было по-другому, не как с рыжеволосым парнем. Без Рона всё теряло былой смысл. Теряло его вообще.

- Жду, не дождусь Рождества, - сказал Рон, когда они помогали миссис Уизли накрывать стол к праздничному ужину. – Близнецы обещали что-то грандиозное устроить. У них в магазине появились, я видел, такие конфетки… М-м-м… Как их там?

Они шинковали овощи. Гермиона слушала радостного, счастливого парня, его непринуждённые слова… И тоже была счастлива. Внутри неё заполнялась пропасть, образовавшаяся за последние полгода. Ей было даже больно оттого, что она игнорировала Рона. А вот теперь он в кругу семьи, рядом с ней и ничего же больше не надо… Ни ему, ни ей.

- Рон, - тихонько и робко оборвала она его рассуждения вслух. Он поднял на неё глаза, нож опустился на доску, но мимо картофелины. Он удивлённо посмотрел на лёгкий румянец на щеках Гермионы. Как же она ему нравилась такая… - Давай завтра утром съездим к моим родителям? Возьмём с собой Тонкс, чтобы безопаснее было… Я хочу повидаться с ними и… познакомить с тобой.
***
- С Рождеством, Альбус! – В кабинет директора ввалился подвыпивший Грюм. От алкоголя его голос стал громче.

- И тебя, старина, - радостно поприветствовал гостя Дамблдор. Он поднялся со своего тёплого кресла и с удовольствием пожал руку друга. – Коньяк? Или чего покрепче?

- Не откажусь! – Всё также радостно ответил аврор. Казалось, что он был готов расхохотаться в голос от наполнявшей его радости. – Поводов у нас предостаточно!

- Осмелюсь предположить, что это означает. Вся операция прошла удачно, и они мертвы? – В воздухе появился извечный серебряный поднос, но на сей раз, лимонные дольки были не засахарены, а вместо чашек - рюмки с чем-то покрепче чая.

- Мы всё их собрание, как котят передушили! – Рассмеялся, наконец, Грюм, выпивая залпом содержимое небольшой стопки.
***
За ужином Гарри получил записку:

« Сегодня. 22.00. В пустом классе на третьем этаже. Вторая дверь справа».

Почерк был знакомый, но вот кому он точно принадлежит, Гарри не мог вспомнить. Или не хотел даже думать об этом. Всё складывалось как нельзя лучше. Они с Брук поругались утром, но теперь это уже в прошлом. Гарри было даже стыдно за глупую выходку в кабинете. Ревнивый эгоист…

Дверь подалась легко, и Гарри ввалился в кабинет. Его глазам представилась удивительная картина. В воздухе плавали свечи, освещая всё помещение жёлтым, таинственным и интимным светом. Несколько парт сдвинуты вместе, на них лежит матрац, подушки, серебристое постельное бельё… Но самое интересное и поразившее взгляд парня – на простынях лежала Брук. Всё её одеяние составляли чёрные кружевные трусики и лифчик.

Гарри не знал, как на это отреагировать. С одной стороны ему было неловко и страшно. С другой – он хотел её. Перевешивала вторая сторона, вопившая о своей правоте и делавшая штаны внезапно узкими.

- Брук, - пролепетал Поттер. Девушка внимательно смотрела за ним. Она видела всю его нерешительность, и от этого ей самой становилось не по себе. Что она делает? И нужно ли это сейчас?

- Если ты не хочешь…

Не дав ей закончить мысль, Гарри в два шага преодолел расстояние между ними и впился в её губы. Его руки гладили, ласкали её тело. Его неопытность с лихвой заменяло желание. Чувствуя собственное возбуждение, Брук пыталась выбросить из головы видения прошлого, но они упрямо следовали за ней, подтверждая маршрут рук Гарри.

Это случилось на пятом курсе, когда Ньюлил была уже вполне сформировавшейся и симпатичной девушкой. Ей очень нравился один старшекурсник из Слизерина, который воспользовался её слабостью. Он был груб и ненасытен. Точно такой же, как и все последующие её любовники. Все прикосновения – грубые. Все поцелуи – жёсткие. Каждое движение граничит с болью.

Сейчас всё было несколько иначе. Гарри обращался с ней как с хрупкой статуэткой, боясь сломать, повредить, разбить. Даже когда Брук поняла, что они оба давно без одежды, Гарри медлил в нерешительности, страшась неизведанного. И девушке это нравилось. Теперь она сама была в главенствующем положении, управляла мужчиной.

Брук села на него сверху, они оба не могли больше ждать. Его глаза были прикрыты, а девушка всё медлила, смотря на его чуть подрагивающие ресницы и покрасневшие скулы.
И уже чувствуя Гарри в себе, принимая его целиком, Брук, ощутив давно знакомую боль внутри, подумала, что на этот раз всё совсем не так. И даже если она не получит от этого никакого удовольствия, это всё равно лучший секс, который у неё только был. Впервые ладони, гладящие её спину, приносили трепет и мягкое удовольствие, а не ссадины и синяки.

Гарри кончил быстро. Брук была даже благодарна ему за это, свалившись рядом усталая. Он кончиками пальцев поглаживал её лицо, тяжело дыша. И шептал какие-то нежности. Брук закуталась в одеяло и просто смотрела на Гарри. Он не обращал внимания на её испуганный взгляд, обнимая одной рукой за талию, а другой – поглаживая волосы.

Устроившись поудобнее у Гарри на груди, Брук чуть дрожала. По её щекам текли слёзы, она очень боялась того, что скоро случится. И, впитывая каждой клеточкой происходящее, не хотела отпускать этот момент. Какая-то часть её ещё сопротивлялась, говорила, что скоро она станет свободной и известной, а другая приводила неопровержимые факты – её не выгнали из кровати, вдоволь наигравшись.

- Извини, я сделал тебе больно? – спросил Поттер, когда слёзы начали скатываться на его грудь. Конечно, он принял это на свой счёт, на свои действия. Он был действительно удивлён.

Неровный свет падал на них от огарков десятков свечей. Скоро комната погрузится во тьму, когда последняя свеча догорит.

- Ничего, - прошептала Брук, задавливая в себе приступы истерики.

- Я думал, что тебе будет хорошо, - смущённо пролепетал Гарри. Брук даже улыбнулась, водя пальчиком по его груди. Какой же он ещё маленький мальчик!..

- Мне хорошо. Ты просто ничего не знаешь о женщинах, о нашей физиологии,- Брук всё ещё улыбалась, согреваясь теплом Гарри. – Я тебе всё как-нибудь расскажу. Перед тем, как мы ещё раз захотим этим заняться.

Гарри вспомнил, как он получил записку от Брук. В какой обстановке его встретили в этом кабинете. Ведь значит, Брук сама хотела заняться любовью, а теперь выходит, что ей не понравилось? Или она…

- Я сделал что-то не так, и ты разочарованна? – Не как не успокаивался Поттер. Для него это было важно. Брук тяжело вздохнула, поняв, что теперь он не отстанет.

- Гарри, в первый раз девушки редко получают удовольствие, - она не стала добавлять, что многое зависит от опытности партнёра. – В следующий раз мне будет также хорошо, как и тебе. Я плачу вовсе не из-за того, что мне не понравилось.

- Тогда почему, если всё не так плохо?

Брук подняла голову, всматриваясь заплаканными глазами в зелённые светящиеся глаза. Его руки всё ещё блуждали по её телу. Она чувствовала лёгкое головокружение от всего происходящего.

- Потому что я люблю тебя.
***
Нарцисса устроилась в глубоком зелёном кресле в своей спальне. Теперь эта спальня могла именоваться как «её», ведь Люциус всё ещё был в Азкабане. Напротив Нарциссы сидел Северус. Они пили вино.

Раньше они не виделись неделями, и казалось, что наговориться никогда не удастся, всегда было мало времени. Теперь они виделись почти каждый день, не было необходимости скрываться. И уютная тишина, в которой они сидели, казалась чем-то естественным.

В комнате всё было естественным и домашним. Нарцисса была в лёгком шёлковом халатике, едва прикрывавшем её прелести. Северус спрятал обнажённое тело в длинном чёрном махровом халате. Волосы Нарциссы разметались по плечам, а свет от пары свечей терялся в роскошных локонах. Северусу казалось, что спальню освещают не свечи, а их свет, отражённый волосами любимой.

Да, он любил её все эти годы. Она была недоступной, далёкой… Чужой женой. Женой лучшего друга. И каждый украденный поцелуй был равен сотни жизней в глазах зельевара.

Северус был ослеплён холодной королевой. Он боялся признаваться даже себе, он любил её до боли в сердце и был готов на всё, что угодно ради неё.

Нарцисса улыбалась мужчине напротив. Она впервые встречала Рождество дома, а не на приёме. И не просто дома, а в компании полуобнажённого любовника. В последние несколько дней женщина скучала. Действительно скучала, потому что не было никакой отрады в пустой жизни.

Раньше, когда Люциус был дома, от него можно было сбегать в объятия Северуса. Запретные объятия. Теперь весь Малфой-мэнор был в её распоряжении. А тайный любовник перестал быть таковым. Вместо быстрого секса в чулане для зелий, долгие ласки на супружеском ложе. Нарцисса пила вино и думала о том, как её Люциус справляет Рождество один.

Северус любовался задумавшейся королевой своего сердца.