Глава 8

Сложнее всего оказалось принять эту боль и научиться жить с огромной дырой в душе. Как будто и не было всех этих лет. Один короткий день, растянувшийся на годы вперед, стёр с лица земли десятки жизней. Но он не стёр их из памяти тех, кто остался жив. И этот день все никак не мог закончиться, потому что тревожные сны не покидали сознание, и все труднее было сдерживать слёзы. С каждым новым рассветом приходила надежда, что все страхи и потери остались в кошмарном сне. И невозможно было найти замену. Никто больше не говорил, что все будет хорошо, потому что верить в это отказались абсолютно все. Ничего больше не могло быть хорошо.


* * *
Гермиона проснулась в прекрасном настроении, потому что чувствовала под боком тепло любимого человека. Она вспомнила вчерашний вечер и улыбнулась. Драко мирно сопел, а Гермиона лениво потянулась к часам.

— Драко! — она вскочила с кровати. — Уже десять часов! Ты опоздал на работу!

Гермиона мгновенно замерла, глядя на кровать. Под одеялом, уже проснувшись, потягивался Живоглот.

— Как ты меня напугал! — Гермиона рассмеялась и погладила кота за ухом.

Драко снова оставил короткую записку, в которой извинился несколько раз. Гермиона решила порадовать его сегодня и испечь торт, но как назло, кончилась мука. Одевшись как можно теплее, Гермиона аппарировала в Косую Аллею.

Гуляя по тропинке, она вспоминала сон, который приснился ей прошлой ночью: последнее время ей вообще не снилось ничего, но этот сон хоть и стремительно ускользал из ее памяти, все равно оставил неприятный осадок. Гермиона на мгновение отвлеклась от своих мыслей и увидела Луну за столиком в «Единороге». Она с кем-то оживленно беседовала, но Гермиона не могла рассмотреть этого человека. Войдя в бар, Гермиона сначала глубоко вдохнула теплого воздуха, а уже потом направилась к столику.

— Привет, Луна, — поздоровалась она.

Луна вздрогнула и задержала дыхание, будто испугалась чего-то.

— Представляешь, решила испечь торт, а мука закончилась, — продолжала Гермиона, расстегивая пальто и снимая шарф. — Непривычно встретиться с тобой не в среду.

Луна бросила мимолетный взгляд на фигуру, что сидела напротив нее. Гермиона стояла сзади, поэтому не могла увидеть лица.

— О, прости, — Гермиона засмеялась, — я отвлекаю тебя.

— Нет-нет, — поперхнулась Луна, привстав. — Совсем нет.

— Здравствуй, Гермиона.

Соседка Луны поднялась и повернулась к Гермионе. Луна снова задержала дыхание и села. Вдруг все будто замерло, вокруг не было ни души, за окном не шумели прохожее, в баре не звенели стаканы, а ветер не играл с вывесками. Гермиона пожала руку в ответ, но совершенно не понимала, как реагировать. Это было всего лишь рукопожатие. Холодное, как лед, без нотки радости или счастья. В один миг все вокруг окрасилось в серый цвет, а на сердце стало тяжело и неспокойно. Но знакомый с детства голос, хоть и изменившийся за годы, вдруг перебил всю ту тишину и забвение, которые будто вакуум, накрыли Гермиону на несколько секунд.

— Ты так изменилась. И правда, совпадений не бывает. Я тоже гуляла по Косой Аллее и случайно встретила Луну в лавке Трелони. Ты знала, что она теперь провидица? Предсказывает будущее, гадает на кофейной гуще и тому подобное? Я с трудом увела оттуда Луну, чтобы пообщаться с ней, вспомнить школу, поговорить о настоящем. Присоединяйся, будет весело. А то мне надоело второй день гулять без дела, да еще и в компании телохранителя. Так хотя бы с близкими людьми побуду. Как же я соскучилась по непринужденным разговорам! В замке и поговорить-то не с кем. А на приемах все такие скучные, приходилось тоже изображать важную и гордую особу, чтобы не выделяться из толпы.

Джинни остановилась, чтобы перевести дыхание. Изображать радость оказалось гораздо труднее, чем она думала.

— Джинни? — Гермиона готова была сесть мимо стула, но Луна вовремя успела ее поймать за руки и усадить на стул. — Это ты?

— Конечно, я. Вчера прибыла из Германии. Прости, что не писала. Совсем не было времени. Все эти званые обеды, балы, приемы. Хвала Мерлину, я пью зелье для похудания. Иначе весила бы сейчас тонну.

Джинни увлеченно рассказывала о том, что она ела на званых обедах, а Гермиона никак не могла отвести от нее взгляд и поверить, что это на самом деле Джинни Уизли, ее лучшая подруга. Ведь Джинни ненавидит высокие каблуки, собранные волосы, крупные украшения. Ее голос стал звонче, жесты сдержанней, но это никак не вязалось с ее увлекательным рассказом о Германии и о том, как там красиво. Казалось, Джинни сама не верила в то, что говорила. Она время от времени пожимала плечом и закусывала губу.

Луна все это время перемешивала сахар в чашке, будто не слушая, что говорит Джинни. Ей как никогда хотелось бы оказаться сейчас дома, рассказать Джорджу, что его единственная сестра вернулась, но теперь нужно быть еще более осторожными. Мысли путались между собой, Луна вдруг вспомнила, что Джордж ведь сейчас в магазине, который совсем рядом. Нужно лишь завернуть за угол и пройти прямо мимо магазина мадам Малкин. Следующая мысль не заставила себя ждать и ударила в самое сердце. Луна вспомнила, что Джинни нельзя видеться с семьей. Голова начинала гудеть от такого количества переживаний. Вот почему ей так хотелось сейчас оказаться дома, рядом с отцом, который выслушает, крепко обнимет и даст дельный совет. Луна с самого начала готовилась к тому, что она будет вынуждена сделать больно Гермионе, но так и не смогла подготовиться правильно.

— Я вижу, тебе и правда понравилось жить в Германии, — вдруг Луна отложила ложку и перебила Джинни. Было очень больно продолжать этот разговор, но Себилла предсказала ей, что время пришло, и дороги назад нет. Поэтому нужно действовать именно сейчас. К горлу подступили слезы, ведь она знала, что ответит Джинни. Луна мысленно несколько раз попросила прощения у Гермионы и продолжила: — А зачем вернулась в Англию?

Гермиона удивленно взглянула на Луну, осуждая ее за такой бестактный вопрос, но не стала вмешиваться.

— Мы решили продать дом в Германии. Да и не дается мне немецкий язык. Пока что поживем в доме родителей. Но вряд ли останемся здесь надолго. Я очень хочу жить во Франции или в Дании. А Норвегия была бы самым лучшим вариантом. Там живут несколько древнейших магических семей, и было бы неплохо завести с ними дружбу.

— Ты будешь жить в Норе? — спросила Гермиона. — Это ведь совсем недалеко от моего дома. Сможем чаще видеться!

Джинни непонимающе взглянула на Гермиону. У Луны бешено забилось сердце. Ведь она единственная понимает, что сейчас должно произойти. Если бы дрались две пикси, Луна тут же расцепила их и посадила бы в разные банки, одну поставила бы на полку, а другую на подоконник, чтобы они не могли даже видеть друг друга. Но перед ней сидели две подруги, которых даже при большом желании нельзя было посадить по банкам. За дверью дежурил телохранитель Джинни, а Луна понятия не имеет, на что он способен, если Джинни начнет кричать.

— Что ты такое говоришь, Гермиона? — Джинни сдвинула брови. — Мы будем жить в Малфой-Мэноре. Пока родители Драко в Италии, мы поживем там.

На этот раз гробовая тишина наступила в сознании Луны. Она наблюдала за реакцией Гермионы, затаив дыхание.

— Джинни, это шутка такая? — рассмеялась Гермиона.

— С чего ты взяла, что я шучу? Мы с Драко муж и жена, поэтому будем жить в доме его родителей, это абсолютно понятное решение.

— Как муж и жена, Джинни, ты о чем? — Гермиона непроизвольно затрясла рукой.

— Гермиона, послушай, — Луна решила обратить на себя внимание, но это оказалось бесполезно.

— Мы с Драко поженились три года назад, Гермиона, ты что, газет не читаешь?

Гермиона выглядела так, будто ее окатили ледяной водой. Она прерывисто дышала и сжимала кулаки все сильнее, отказываясь верить в услышанное. Так значит, Драко сейчас в Малфой-Мэноре, а не на работе, и каждый раз, когда он поздно возвращался, он аппарировал в Германию к Джинни? Гермиона судорожно замотала головой, сдерживая подступающие слезы.

— Гермиона, что с тобой? — Джинни коснулась ее плеча, но Гермиона тут же дернулась и вскочила с места. Такой реакции она никак не ожидала. Если только шока, но от того, что Джинни до сих пор живет с Малфоем, ведь он противный, мерзкий и грубый. Но Гермиона смотрела прожигающим взглядом, готовая вытащить палочку и выкрикнуть любое заклинание, наносящее вред здоровью.

— Ты знала? — она повернулась к Луне. — Ты знала об этом и молчала все это время? Почему?

— Гермиона, сядь, прошу тебя, — Луна потянулась к ней, но Гермиона отошла еще дальше.

— Нет! Я не могу в это поверить! — она схватилась за голову и принялась судорожно повторять: — Драко мой! Он мой! Мы любим друг друга! Это все злой розыгрыш, я не верю этому, не верю ни единому слову.

Джинни открыла рот от удивления, забыв о своих манерах. В её памяти жила Гермиона Грейнджер, ненавидящая Малфоя за все земные грехи, считающая его самодовольным папенькиным сынком.

— Ты с ума сошла, Гермиона? Драко — мой муж! Как только мы поженились, то уехали в Германию. Он никак не мог быть с тобой! Ты давно была у врача?

— Пожалуйста, сядь, — Луна посмотрела на Гермиону с сожалением и чувством вины. — Я должна сказать тебе кое-что важное.

— Нет! Я не собираюсь все это слушать! Это какое-то безумие. Я люблю Драко, а он любит меня!

— Посмотри сюда, — Джинни протянула Гермионе левую руку. На безымянном пальце красовалось серебряное кольцо в виде змеи. — Это мое обручальное кольцо. И все мы знаем, что это фамильное кольцо Малфоев.

Не видя ничего перед собой, Гермиона выбежала на улицу. В лицо дул пронзительный ветер, мешающий надеть шарф, поэтому Гермиона бросила его в сумку и аппарировала в «Подсолнух».