> 
 

Работа Talinor

Зимняя ночь. Тогда мне казалось, что фонарь раскачивается в такт моим мыслям. Масляное пятно света в кромешной тьме смутно вырисовывало фигуру сидящего человека, который скосив голову, странно смотрел в глубину зимы...
Луна безмятежно бродяжничала по небу. Я встал и неторопливо пошёл по хрустящему снегу, под которым с трудом угадывались очертания дороги. В такие моменты моя душа парила, я думаю, каждый испытывал это чувство. Ощущение бесконечного восхищения чем-то, ощущение воссоединения себя с чем-то. Когда струи рваного, колючего ветра бросают тебе в лицо пригоршни снега, когда вокруг правит бал вьюга, а ты щуришься под порывами ветра, всматриваясь в чёрный простор.

Вокруг никого. Кажется, что весь мир умер и вернулся к тому, с чего всё начиналось. Ночная пьеса. В предвкушении нескорого конца я улыбнулся и посмотрел на мутноватый светильник там, наверху. Он тоже раскачивался. Наверное ему это нравилось. Так же, как и мне. Ночь накрыла меня своим покрывалом, и я снова улыбнулся.
 

Работа Myo

Дивлюся за вікно
Бачу дощ
Краплі, наповнені сірістю, падають з неба
Сповзають по склу, останніми силами чіпляються за дерев'яну раму
І падають на шорсткий асфальт
Розбиваються зрозгону
На міріади водяних бризків
Ті знову зливаються, зчеплюються зв'язками
І утворюють один суцільний водний простір -
Калюжу
А згори, на висоті декількох тисяч метрів, також вода -
Хмарини зачепили одна одну паровими крилами
Затулили небо й сонце водяною вуаллю
І куди не глянеш -
Скрізь вода, вода, вода -
На небі, у повітрі, на землі...
Все тече, немов вода
Вона всередині нас, наповнює більш, ніж на половину
Слугує провідником,
Створює бар'єри
Вода - смертельно небезпечна сила, що дарує життя.
 

Работа Tequila

На дворе была ночь. Я сидела за письменным столом, хмуро смотря в окно. Рядом настойчиво горел монитор компьютера, намекая, что пора бы уже продолжить работать. Но я не обращала на «умную машину» внимания.
Снаружи лил дождь. Струйки воды стекали по стеклу моего окна, создавая причудливые узоры. Темные тучи заволокли ночное небо так, что не было видно ни одной звезды. Только луна изредка показывалась на глаза. Капли дождя барабанили по крыше, а пронизывающий ветер завывал в ночи. Земля была мокрой, на асфальте не осталось сухого места, сплошь и рядом были лужи. На улице никого не было, только пара одиноких фигур с разноцветными зонтиками, спешащих домой – в тепло.
Мне было грустно и тоскливо. А пасмурная картина за окном не добавляла мне радости. Казалось, это не те люди с зонтиками спешат домой, а я. Это мне хлещет дождь в лицо, и ветер меня продувает насквозь. А я никак не могу дойти до теплого, уютного дома.
Где-то вдалеке пророкотал гром. Это вывело меня из задумчивости. Я резко встала, бросив взгляд на стол. Монитор до сих пор зазывно мерцал в темноте. Но меня сейчас интересовало другое, меня интересовал мир за окном.
Я вышла из дому – в ночь. Я ожидала, что меня встретит холод, дождь. Но ничего такого там не оказалось…
На улице ярко светило солнце.
 

Работа Cocaine

Сжимая дрожащими пальцами недокуренную сигарету, слушаю тихий стук дождевых капель по крыше. Хочешь знать, кого я вспоминаю?
Пытаюсь не дышать. Раз, два, три…
Помнишь, ты медленно убивал меня, выпивая душу?
С жадностью глотал мои невзрачные эмоции… чувства... редкие воспоминания…
А помнишь, помнишь тот призрачный миг счастья?
Его я подарил тебе сам. Не в красивой праздничной обертке, нет, в пропитанной слезами пожелтевшей газете с огромным заголовком на первой полосе: «Давай, разнеси в пух и прах этот гребаный мир, он стоит того!»
Подарил, украв у кого-то. Но нам ведь было все равно, правда?
Мы любили смотреть на ночное звездное небо и плевали на земное притяжение. Мы пили черный кофе, сидя на пушистых розовых облаках, и не знали, что где-то там – внизу – есть мир мук… страданий… горечи… боли…
Скажешь, влюбленные и глупые?
И снова будешь прав.
Я строил воздушные замки, не замечая своих опаленных крыльев, а ты кромсал мою жизнь с маниакальным упорством, как изрисованный детскими каракулями лист бумаги.
Угадаешь, что было дальше?
А дальше было вот что. Ты умер. Я собственноручно закопал тебя под той красивой березой, помнишь? Теряя сознание и падая от бессилия на влажную землю.
Я миллион раз выкалывал тебе глаза, чтоб не видеть в них холод и равнодушие… сдирал кожу, но все равно чувствовал твои прикосновения… пробивал грудную клетку и вынимал никогда не бившееся сердце…
… сто одиннадцать, сто двенадцать…
Просто все это время я дышал только тобой, понимаешь? Дышал твоими улыбками, взглядами, голосом…
Как думаешь, можно ли жить без воздуха?
… сто двадцать три…
Видишь, я пытаюсь.
Я смогу.
Наверное, мой мир еще можно спасти.
 

Работы palabra

Утренний туман на остановке поезда и прохладный запах сырой влаги. Черно-белые листья и тишина. Пусто. Я жду поезд. Закутавшись в шарф. Всматриваясь в туман. Капельки. Ничтожно маленькие капельки. Рельсы. Параллельно. И мне параллельно. Все очень черно-белое, даже красный кирпич за билетной кассой. Даже бледно-зеленый билетик в моей руке. И город, которого нет. Не видно за черно-белым лесом. Не видно за серым полем. За туманом. За спиной. Далеко, где-то в прошлом. Я лишь жду, лишь смотрю, наблюдаю за тишиной. Ни звука... Блаженное черно-белое спокойствие. Умиротворяющий запах утра. И вдруг - гудок. Протяжный, звонкий, тонкий. Поезд. Это мой поезд. Стеклянными глазами я вырисовываю мрачный силуэт громадной машины. Она здесь не к месту. Я, тишина, утро и туман. Но теперь поезд. Еще поезд. Мне пора в мое родное никуда. Цветное никуда. Шумное никуда. Это не слезы.


Как красиво, как ярко искрится снег этим зимним вечером! Как будто кто-то с неба опрокинул коробочку с блестками на землю. Вон они лежат, оранжевые, белые, голубые. И такая добрая сегодня Луна... Призрачно-серая... Холодная... А небо окутывает ее теплой махровой шалью, которая смущенно мерцает маленькими и почти незаметными звездочками. Они как будто стесняются величавого блеска Луны. Лишь снег способен отражать ее красоту, ломая на миллионы огоньков. Но более красивыми являются твои глаза на фоне слепящей ночи. Они дают мне столько тепла, столько добра, света и счастья! Снег и Луна - лишь жалкое подобие твоих глаз. В них не только ночь. В них вся вселенная, полная радостной и пьянящей любви, в них сладкая утренняя роса нашего маленького счастья и бесконечный океан безмятежности и свободы. А самый замечательный момент этой волшебной ночи - видеть как ты смотришь этими глазами на меня. И так спокойно улыбаешься. Это наше молчание и никто никогда его не отнимет. Даже миллионы огоньков снега.
 

Работа мяты

- Криии! Блин, чего тут так темно? Эй, Криэйтор, отзовись! … Ах! Йопт! Где у тебя свет включается?
- Да будет свет!
- Ну, наконец-то! Я ж тут чуть не покалечилась! А это что за хрень висит?
- Кого мы видим!!! Сама Холи Спирит пожаловала!!! Кстати, это никакая не хрень, а мой новый проект.
- Мячик???
- А ты глянь внимательнее…
- Гляжу и ничего не… Ой, он мокрый весь!
- А вот руками хватать было не обязательно! Теперь из-за тебя суша образовалась!
- Подумаешь, так даже красивее…
- Что ты вообще понимаешь?! Она в мой проект не входила! Пришла, все испортила!
- Ты, Криэйтор, какой-то психованный, пойду я отсюда.

***
- Привет, Спирит! Извини за тот случай! Зайди на минутку, я тебе кое-что покажу.
- Ой, какие блесточки красивенькие!
- Это не блесточки, это - …звездочки!
- А эти две лампочки зачем? Ай, горячая!
- Ты опять все руками хватаешь! Смотри, что наделала! Она теперь совсем тусклая стала!
- Да ну, тебя, Кри! Сразу зовешь, потом орать начинаешь!

***
- Кри, ты на меня уже не дуешься?
- Ладно, заходи, только руками ничего не трогай!
- Не буду! А что это ты делаешь?
- Население…
- Так у тебя и так там все кишмя кишит!
- А это будут, типа, человечки.
- Я и не знала, что ты у нас скульптор!
- Если бы, что-то у меня уродец какой-то выходит!
- А мне можно попробовать?
- Ну, на… Эй! Ты что делаешь?! Зачем оторвала? А сюда чего лепишь? Да не сжимай его так, у него же глянь, какая задница получилась!!!
- А по-моему неплохо… Только мне уже надоело… Тэк-с, закидывай их туда, и пошли оттянемся! Воскресенье же!
 

Работа sethyena

Лёжа на спине, Март смотрел в потолок. Казалось, что такого он там увидел, в этом пустом, с пятнами от многочисленных потопов, потолке? Но Март видел намного больше, чем тёмные пятна на пожелтевшей осыпающейся штукатурке.
В одном пятне он видел лес, а в лесу, играя, боролись волки. Вот один волк повалил брата, и они кубарем покатились по шелковистой траве.
А вот в другом «последствии потопа» сражаются два рыцаря. Один замахнулся своим мечом и нанёс противнику сокрушительный удар по плечу. Тот не успев увернуться, упал на колени, корчась от боли. Горячая кровь потекла из раны, и победитель гордо поднял меч над собой.
Март перевёл взгляд на соседнее чернеющее пятно, которое Чёрным Зверем затаилось на потолке. Кровожадные глаза, вздувшимися пузырьками, казалось, наблюдали за каждым движением парня. Марту почему-то нравилось смотреть, как Зверь крадётся за своей добычей - пятном-антилопой из места, где осыпалась штукатурка.
Уставший и сонный Март повернулся на бок и посмотрел в окно, где мигали звёзды-светлячки возле большого круглого светильника.
«Как хорошо, когда у тебя богатая фантазия» - подумал парень и закрыл глаза.
 

Работа Dott

Люблю двадцатые числа января. Настроение, уже какое то особенное. Какое не то что бы праздничное, но зимнее. Идешь по улице, любуешься этой красотой - огромные белые шапки венчают деревья, дома. На лицо падают снежинки. И на шапку, пальто. Я не люблю их стряхивать. Мне кажется что наоборот – это своеобразный маскарадный костюм к зимнему празднику. Можно поднять лицо и открыть рот – ловить снежинки ртом. Это очень забавно, особенно когда у вас хорошее настроение.
Идешь спокойно по улице. Смотришь на дворников. Они убирают снег лопатами. И даже как-то жалко снег. Он ведь такой красивый.
А еще очень приятно идти с дневной прогулки. Наиграешься в снежки, поваляешься в снегу. Одежда промокла. За пазухой тает попавший туда снег. Он струйками стекает по спине и мурашки пробегают по коже. И вот спешишь поскорее домой. Лицо все красное, шапка мятая, волосы взъерошенные. Заходишь в квартиру. Там тепло и уютно. Кладешь варежки и шапку на батарею, одеваешь шерстяные носки, идешь пить чай с блинами или печеньями.
 

Работы Дженни Сен-Клер

По календарю снова пришла весна, а на улице морозно и ветрено. Солнце выглянуло из непроглядной мглы серых облаков и озарило белую гладь земли. На душе спокойно и тихо ничто ее не тревожит. Да и что может тревожить, если все как всегда и в сердце нет любви. Горько становиться оттого, что никого нет рядом, чтобы почувствовать тепло и нежность и некому отдать это взамен.
-Наверное, все впереди - скажет мне подруга и пойдет на кухню заваривать чай.
Потом мы будем долго сидеть в вечерней полутьме, и говорить о сбывшемся и несбыточном. О том, как повернулась судьба и о разочаровании в том, что она как-то не туда повернула…
Хочется крикнуть:
ПОЧЕМУ!!! Ну ПОЧЕМУ я его еще не встретила!!
А с другой стороны может и, слава богу, что свобода всегда при мне и никто ее не отберет?
Это не ты его не встретила, а он плохо ищет! - смеется печально подруга. Она – то уже познала жизненный предмет «Любовь. И как с этим бороться», хотя в ее случае борьба за сохранение любви была только с одной стороны. Другая сторона посчитала, что борьба это нечто далекое и примитивное. А жаль… Как все таки жаль бывает, что разочарование настигает нас в самый не подходящий момент. И хочется все исправить, ан нет! Позняк метаться, как говорит один мой знакомый: момент упущен, да вообще-то и не было этого момента. Вот и думай: где же ты мой принц? Или: не мог бы ты, мой принц, не появляться еще годика полтора? И с любовью трудно, и без нее как-то пусто.
Все в нашей жизни преисполнено ожидания. Сначала наши родители ждут нашего появления, потом ожидание первых шагов, первых зубов, первых слов и т. д. А затем незаметно чувство ожидания настигает и нас: сначала с банального появления деда Мороза, а потом чем дальше, тем как говориться страшнее.
Вот и сейчас чувствуется, что пришла весна, и мы ждем ее рассвета. Это как чистый лист тетради, который только что перевернули, но ничего еще не записали, а так хочется только вот не знаешь с чего начать. Что принесет мне она: любовь или опять разочарование. Станут ли близкие мне люди счастливы? С чего это вдруг такие мысли? Казалось бы просто весна пришла… Да нет, видимо все таки просто хочется любви. Пусть ее сейчас нет, но я знаю: где-то на краю света есть он – мой единственный и любимый. И если не в этот раз, то в другой он обязательно меня найдет. А ради этого стоит еще подождать.


Тихо в комнате, только слышно как тикают часы. За окном бьется от радости ранняя весна. Моя душа просит свободы, но дать ей этого не позволит ум. Ну может быть еще совесть, которая всегда даст понять, что я поступаю не правильно.
Что может быть проще простого весной? Весной, когда лужи и слякоть, когда солнышко и первая зелень? Ну, конечно, любовь! И с каждым годом требования к этой самой любви все строже. А она? Хмыкнет, поведет недовольно бровью и хлопнет дверью даже перед самым премиленьким и очаровательным носиком. Все она, такая сякая, любовь! И виноваты не мы и любви вообще не было. Извечный вопрос: была ли она? Кто встречал на пути свой идеал? Принца на белом коне или принцесу с половиной царства? Только подумаешь о том, что парень - то рядом с тобой очень даже ничего, как сердце вдруг испугается и скажет: "А ведь это может даже совсем не принц! Вдруг ты его еще встретишь?...
... и мои мысли исчезают на полуслове. Вот и опять рвется душа, а ум кричит и останавливает.
Что же все таки лучше: журавль в небе или синица в руках?
И слезы из глаз-опять запуталась!!! Замкнутый круг какой-то, но ведь надо когда-то выбирать.
- Может не надо? Он такой хороший!-медленно поет душа.
-А вдруг завтра тебя найдет твоя мечта?-зачарованно шепчет сердце.
 

Работа Серый маг

Один на свете, стоя на холодном граните, я вцепился окоченевшими пальцами в прут железной калитки. Что-то скрипнуло в глубине, и злой ветер ворвался в тёплое пространство под моей курткой. Я вдыхал странный запах металла и ветра, чувствовал напряжение одиночества. Но я держался. Слёзы не текли из глаз – я держался. Холод пронизал меня насквозь, кости, казалось, замёрзли. Я был один на свете. Но…
Я задумался. Что-то было. Я был не один… Не совсем один. Я прислушался к свисту ветра и уловил странную мелодию. Не задумываясь, я пошёл к ней. Кто-то прошёл мимо… Это не друзья. Они не поймут. Я один. Но надо идти… Я шёл. Ноги окоченели, рук я не чувствовал вообще. Я подошёл к странному и в то же время очень понятному, близкому мне человеку на коне. Он замер на пике своего величия… Никто не заметит, что он слегка грустит. Да, он создал всё это…
Я огляделся, цепляясь взглядом за тёмные воды Невы. Она знает всё. Она помнит Всадника. Она помнит Поэта. И других Поэтов. Она помнит даже то, что было ДО него…
Я снова посмотрел на всадника.
- Ты не один.
- Ты тоже.
Я кивнул и на прощание улыбнулся Императору. Отвернулся, подставляя лицо ветру. Я не один. Нет, люди меня не поймут. Ни дома, ни здесь. Но здесь есть Он. И Он. И все Они. Да, они мертвы. Но они мертвы только для этой бездушной толпы. Этот ветер несёт их души, которые всегда будут блуждать по этому мрачному городу… Гранит. Гранит холоден и мрачен, силён и равнодушен. Но и он меня понимает. Потому что он понимал их.
 

Работа Леди Очаровашка

Думаешь сделать первый шаг просто? Ошибаешься, сделать первый шаг очень трудно. Ты с трудом становишься на ноги, но они подкашиваются. Падение... Что бы не упасть ты судорожно хватаешься за первое попавшееся под руку - дверной косяк. Пытаешься встать, но ноги пронзает дикая боль. Голова кружится, и ты понимаешь - температура и давление подскочили, таблетки далеко - ты не успеешь. Но сдатся так просто? Нет. Поднимая руки все выше и выше по косяку ты встаешь, и облакачиваешься на стенку... Нерешительно передвигаешь ноги... и... падение... темнота...
Ты так и не успел сделать этот маленький но очень важный для тебя шажочек.
Да простит Бог твою душу. Аминь.
 

Работа Kvizzl

-Почему я? В чем я виновата? На кого ты меня бросил? В этом грешном мире у меня уже не осталось ни одного родного человека! Ты был последним, кем я дорожила! А теперь и тебя нет! Мне теперь незачем жить! Я и не хочу, и не могу больше! А там, на верху, мы все опять будем вместе! Я снова смогу тебя обнять, и никогда больше не отпущу тебя! Мы будем вместе целую вечность!
Она кричала в пустоту, сидя на окне. Слезы лились, обмывая ее лицо. Она ничего не видела и не хотела ничего видеть. Теперь и Он трагически погиб. Ее бросили все. Она осталась совершенно одна.
Она поднялась на ноги и сделала шаг в пустоту. Летела вниз, и холодный ветер бил ее в лицо. Она упала на асфальт.
Когда люди ее нашли, под кожей еще бился пульс, но ее не смогли вернуть…
*****
В конце тоннеля яркий свет и Он стоит… Она бросилась в его объятия…
Они снова были вместе…
- Я больше тебя никогда не оставлю,- сказали они в один голос,- я так сильно тебя люблю!
 

Работа Атали

Тебе когда-нибудь снился похожий сон, словно ты бежишь по поляне, залитой лучами восходящего солнца. Твои волосы развеваются теплым весенним ветром, а ноги касаются холодной земли, покрытой молодой зелёной порослью. Твоё дыхание учащается, тебя пробирает пот, когда ты достигаешь цели. И вот ты стоишь у обрыва, вдыхая запахи весны. Над тобой бесконечное синее небо, пронизанное разноцветными лучами солнца, показавшегося из-за горизонта. Ласковый ветер, играя, кружится вокруг тебя, и ты разводишь руки, отдаваясь его воле. Солнечные лучи заставляют тебя опустить взор, и ты видишь мерцающие огни на синеве моря. Волны, отражающие свет, переливаясь яркими сочными красками, шутя, бегут, перегоняя друг друга, чтобы первыми успеть к берегу. Но, достигая своей цели, они разбиваются на тысячу сверкающих капель. Тебя охватывает пьянящее чувство свободы, и ты хочешь взлететь. Но тебя что-то останавливает, и ты просыпаешься…

Каждый день тебе снится этот сон, и с каждым днём он становится всё реальнее. И вот, однажды, ты вновь бежишь по поляне, вдыхая знакомые запахи рассвета, и останавливаешься у обрыва. Ты вновь разводишь руки и чувствуешь дуновение ветра. Но вдруг твои мысли путаются, и ты хочешь взлететь, ощутить вкус свободы. Ты знаешь, что ты бессмертен, что это лишь сон, и на твоём лице появляется улыбка. Ты закрываешь глаза и делаешь шаг вперёд… Тебя подхватывает ветер и замедляет падение. Ты чувствуешь лёгкое покалывание страха, смешанное с кипением адреналина в крови. Ты открываешь глаза и видишь, что сияющие волны неотвратимо приближаются. Слишком поздно ты понимаешь, что это уже не сон…
 

Работа Akari

Всё началось в ночь с 31 декабря на 1 января 1883года. Я стаяла на обрыве и мне казалось, что всё уже прошло: и боль, и страх, и печаль, и любовь. Именно тогда ко мне пришла впервые мысль о том, что слов, обозначающих печаль и боль гораздо больше, нежели слов радости и счастья. Я стояла, не двигаясь, и смотрела вниз. Мне казалось, что этот обрыв похож на мою душу. Он такой же чёрный и он никогда не покажет, что таится в глубине.
Я вспомнила, что вот уже 5 лет прошло с тех сор, как я стала одной из бессмертных, отнимающих у обычных людей их время. А с окончания моего обучения Учителя прошёл всего-лишь год. Именно год назад я вернулась во дворец к своей семье. Я, наверное, должна бы радоваться, но мне грустно. А моя семья… Я не могу сказать, что я их ненавижу, но и чувств любви или привязанности я к ним не испытываю. Во дворце же все считают, что я, королевская дочь, добрая, не знающая ни горечи, ни страданий. И никто не понимал, что я на самом деле чувствую. Даже самые близкие мне люди. Так было до встречи с Мастером (Учителем, Хозяином) Он мне сказал, что во мне люди видели то, что они хотели видеть, то, что им было нужно. А я же сама подстраивалась под них. Я была кому-то другом, кому-то врагом; кому-то любимой, а кому-то и ненавистной. Но не одна из этих личностей не была моей настоящей. Всё это были маски. Именно так сказал Мастер.
Вот такие мысли были у меня, когда я стаяла перед тем памятным обрывом, что был так похож на меня…
Вдруг я услышала до боли знакомый шелест крыльев. Я заметила тень, надвигающуюся на меня сзади, хотя и была ночь, но ведь я уже не человек, чтобы баяться тьмы, и, из-за страха перед ней, ничего не видеть.
Я очень боялась обернуться. А вдруг я ошиблась? Вдруг это не он? Ведь для него я лишь одна из многих других учениц. Сколько таких было за его длинную жизнь? Он говорил, что выживают и примеряются с жизнью вампира немногие, а из этих немногих ещё половина становятся ненасытными, которых убивают охотники. Истинными бессмертными, принятыми Домом становятся лишь единицы. Мне повезло, я была признана им.
А тень всё приближалась. Чьи-то холодные руки легли мне на плечи. Холод этот шёл, как казалось, от самого сердца. Легкое касание волос моей шеи. Тихий вздох пролетел, касаясь моей щеки, заставив затрепетать душу.
- Ты опять грустишь!
Этот вопрос, заданный его голосом, разрезал тишину. Я медленно обернулась. Да так оно и есть, я не ошиблась.
-А вы ничуть не изменились за прошедший год.
-И ты всё такая же. Грустная, как в ночь нашей первой встречи. Что случилось?
Я, услышав этот вопрос, заплакала, как маленький ребёнок. И, казалось, что все тревоги и печали уходят вместе со слезами. Учитель же обеими руками сжал моё лицо и приподнял его к себе. Он слегка коснулся губами моих глаз, стерев с них слёзы. И только тут я поняла, что по лицу катились кровавые слёзы. Я ведь больше не умела плакать, как человек. А Учитель теперь, отведав моей крови, знает всё, что меня тяготило или ранило. Всё, что произошло после того, как мы расстались. С тех пор, как он подарил мне бессмертие и частичку себя.
Мы сидели перед обрывом, слушая ночь и любуясь ею. За несколько минут до рассвета он поднялся с земли и протянул мне руку, нежно сжав кончики пальцев. С его помощью я встала.
Я стаяла и смотрела в его глаза. Его голубые глаза, зрачки которых сейчас обведены темно-красной каймой. Он надел мне на шею цепочку с кулончиком в форме сердца. Кулон был заполнен тёмной жидкостью. А Мастер обнял меня, не тем обычным касающимся движением, а прижал к себе, будто запоминая, посмотрел прямо в глаза.
-Придёт время, и ты узнаешь.- Прошептал он.
Раздался тихий шелест крыльев, столь знакомый мне. И я открыла глаза. Вокруг было обычное убранство моей комнаты во дворце. А на шее у меня висел кулончик. Кулончик, заполненный кровью Мастера…
Всё началось в ночь с 31 декабря на 1 января 1883года. Я тогда стаяла на обрыве. А он дал мне возможность уйти, разорвав договор крови. И будто говоря мне, что придёт очень и очень не скоро. Но я буду ждать…
 

Работы Serna

Мягкое любимое Солнце, пушистый теплый Ветер. Ноги сами несут тебя вдоль набережной. Закрыв глаза ощущаешь присутствие чего-то хорошего. Игра улыбки на губах чуть-чуть удивляет прохожих, но всегда приятно видеть незнакомого человека, который делится с тобой хорошим настроением. А ноги все несут и несут тебя, тело будто пружинит в ходьбе, невольно распрямляешь спину. Слегка прикрыв глаза, слушаешь музыку, звучащую внутри: "все хорошо, все было и будет хорошо". Кому-то ужасно жарко, но ты наслаждаешься долгожданным теплом и осознанием того, что скоро будет гроза.


"Желудок: мы сегодня не ели..
Мозг: я хотел выспасться. спать по 4 часа вредно. Вот и не позавтракали...
Желудок*ехидно*: просто у нас руки кривые
Руки *возмущенно*: Как прелюдию Рахманинова играт, то не кривые, да?!
*Желудок закатывает истерику с угрозой всеорганизмной революции*.
Глаза *прерывая внутренний конфликт*: в направлении северо-запада, на расстоянии 200м обнаружен МакДональдз
Совесть: НЕТ!!! Так нельзя, там гадость!
Желудок *ослабевшим голосом*: хоть что-нибудь... *истерический смех желудка* иначе начинаю самоуничтожение!...
Ноги: направляемся к фаст-фуду.
Мозг: А может не надо, желудок?
Желудок *в бреду напевает*: Це те, що я їм, це те що я люблю...
Глаза: у нас затемнение, Fatal Error, Fatal Error...
Мозг *раздумывая*: необходима пища, иначе "здравствуйте, глюки"...
*Желудок напевает все громче и громче... Спустя некоторое время, к нему присоединяется и мозг*
Желудок, Мозг: Це те, що я їм, це те, що я люблю!
Cовесть: Нееееет!!!!
*Но совесть уже никто не слушает...*
 

Работа Пантикапея

Осень. Сейчас осень, а я иду через парк. Домой... Но на улице осень. Интересно осень это конец или начало? Да, это конец, конец для листьев, которые опадают, они желтые, красные, бордовые, коричневые иногда даже зеленые, и все эти краски перемешиваются, играют. Это смерть для листьев, значит осень это конец,… но разве это не начало? Хоть и смерти, значит осень начало смерти и конец жизни… А что после смерти? Никто не знает? А я знаю…
Мне сейчас грустно, и с каждым днем моим сердцем все больше овладевает печаль, но я все больше начинаю улыбаться, это конечно грустная и печальная улыбка, зато она настоящая. Улыбка, это как луч солнца, пусть моя улыбка и не греет, но это свет.
Дождь, волосы уже намокли, а мне все равно, у меня окоченели пальцы на руках, ветер стал холодным, я этого не чувствую, беру желтый лист и провожу по нему пальцем. Ничего. Пусто. Нет ощущений. А что он чувствует? Не знаю, а жаль. Я хоть что-то чувствую? Холод? Нет. Тепло? Нет. Я ничего не ощущаю… Наверно только пустоту.
А раньше? Раньше, ты дарил мне тепло своей улыбкой, твои глаза завораживали меня, ты был всем для меня… А сейчас? Тот же взгляд, та же улыбка… Но ничего нет. Нет того волшебного ощущения полета… Наверно это я другая…И как жаль что изменил меня именно ты. Я умерла… Мое тело живет, но не чувствует… Это сделала со мной твоя лож.
Ничего вернуть нельзя. Время ушло, я как тот лист уже оторвалась от ветки и меня несет ветром от тебя и от жизни…
Осень. Сейчас осень, а я иду через парк. Домой... Но на улице осень. Интересно осень это конец или начало? Да, это конец, конец для листьев, которые опадают, они желтые, красные, бордовые, коричневые иногда даже зеленые, и все эти краски перемешиваются, играют. Это смерть для листьев, значит осень это конец,… но разве это не начало? Хоть и смерти, значит осень начало смерти и конец жизни… А что после смерти? Никто не знает? А я знаю, после смерти жизнь, но без чувств.
 

Работа Mavka Lisova

Осінь. Сонце просвічує своє проміння крізь різнобарвне листя, і його світло ніби несе ще більше золота ніж завжди. На землі різнобарвний килим. Дує теплий вітер. Тихо, спокійно. І так тепло. Можливо навіть занадто тепло, як для жовтня. Так було і тоді, три роки тому…
І я зараз в тому самому парку. Хоча це і не дивно. Вже два роки, що разу як я хочу лишитися на самоті, приходжу сюди. Ніби чекаю. Чекаю на тебе…
Мрію що якоїсь миті, я підніму очі, і ти знову будеш йти по тій самій алеї. Серед осінніх дерев, і людей, які , як тобі здавалося ніколи тебе не зможуть зрозуміти. Я пам’ятаю яка ти була. Пам’ятаю твоє розкішне волосся. Ніби русяве, але, під сонячним сяйвом руде, ніби самі промінчики вплелися в нього. Твоє лице було таке світле, ніжне. Твої червоні вуста нагадали мені троянди. А твої очі, зачаровували так, що я не зміг відірвати від них погляду. Чисті, сповнені, чи то смутку, чи мрії. Трішки червоні, бо ти плакала. По щічкам текли сльозинки.
Ти йшла така прекрасна, але одинока. Як же мені хотілося щоб ти не плакала. Як я хотів побачити твою посмішку. Хотілося підбігти, обійняти тебе, зігріти. Але… Нічим не міг зарадити тобі, бо чомусь не зміг підійти до тебе. Чи то мужності не вистачило, чи ще чогось. Не знаю…
Потім ти перевела свій погляд на мене. Ти дивилася прямо мені в очі. Мені здалося що весь світ зупинився, і якусь маленьку вічність ми дивилися один на одного. Люди йшли повз мене, хтось щось кричав, не пам’ятаю… Я бачив тільки твої очі…
Та потім усе знов прокинулося. Ти швидко відвела від мене погляд, і пройшла повз мене, неначе згадала що кудись спішиш. Та я знав. Ти теж чекала на мене. Як і я на тебе. І це не випадково ми зустрілися тут. Десь там, на небі, ті, кого ми не можемо бачити вирішили усе за нас. І це не просто зустріч поглядів. Це доля…
Пройшло ще кілька секунд, і я повернувся, бо хотів подивитися тобі у слід. Ти зробила те саме. І на цей раз ти посміхнулася мені. Це була майже непомітна посмішка, і я не знаю, може це й не мені. Та в мене у душі засяяло сонце. І я знав, що це не остання наша зустріч. І був правий.
Я ніколи не жалкуватиму за тим роком що провів разом з тобою. Яким би болем він тепер не скінчився. Це було найкращий час у моєму житті.
Навіть якщо зараз ти не зі мною, і сьогодні ти не підеш по тій самій алеї… Я знаю що ми ще зустрінемося. Бо це була не просто зустріч, то була доля…
 

Работы bakeneko

... - Ну давай, уходи. Не оглядывайся. Не побегу за тобой, не надейся.
Нэко все еще не спешил покинуть поле зрения эльфа. Его красивые глаза, как у сиамской кошки, все еще смотрели прямо на эльфа. Эльф же не хотел встречаться с ним взглядом.
- Да, да, ты мне больше не нужен. Найди себе кого-нибудь из ваших кошачьих и радуй его своим присутствием.
- Значит, тебе не под силу признаться всем вашим, что ты действительно привязался ко мне? - послышался тихий голос "кошачьего".
- Не "не под силу", а совершенно ненужно. Ты хоть понимаешь, какое у меня положение среди эльфов? Мне этого не простят! - тоном, каким объясняют что-то маленькому ребенку, эльф рассказывал своему ушастому... другу? помощнику? любовнику? Ничем из этого нэко для него больше не являлся.
- Значит вот вы какие, эльфы... - презрительно произнес нэко. - Сотрудничать с нами в войне против темных - да пожалуйста. Использовать несовершеннолетнего, между прочим, ради собственных желаний - всегда готов. Обещать ему все и больше - тоже умеете. А как только дело доходит до вашей драгоценнейшей репутации - так вы нас вообще не знаете уже? Слабаки.
И вот после этих слов нэко совсем исчез. Бесшумно, грациозно, и почти незаметно, хотя, наверно, он просто очень быстро прыгнул на какое-то из деревьев. С такой скоростью это умели делать только "кошачьи".
А эльф остался смотреть на то место, где всего лишь несколько секунд назад стоял этот невероятно красивый синеволосый парень-кот. И думать о своем будущем. Завтра же эльф начнет налаживать отношения с дочерью одного из эльфийских правителей. Ему-то, одному из самых сильных воинов, доказавших свои способности в битвах против темных, наследнику древнего рода, она никогда не откажет. У него будет слава, богатство, красавица-жена (интеллектом не блещущая, но ему от нее особого ума и не надо), большой дом и безупречная репутация, конечно же.
И все это будет невероятно скучно - он только что это осознал.
И только иногда он будет запираться в роскошной комнате своего огромного дома и вспоминать о юном нэко. И думать, что он сейчас может делать. И - это будет больнее всего - представлять себе, как бы сложилась его жизнь, если бы он не прогнал из нее нэко.
На мгновение эльфу даже пришла в голову идея догнать его, попросить прощения. Но нэко уже был далеко-далеко оттуда.


Все начинается с того, что ты понимаешь, что ты один. Один в этой жизни, хотя вокруг очень много людей. Тебе это можедт прийти в голову, когда увидишь свою лудшую подругу, счастливую оттого, что начала встречатся с кем-то кого ты даже и не знаешь... Или ты подумаешь об этом, когда посмотришь очередной фильм со счастливым концом. Неважно как, но ты приходишь к выводу, что ты один.
Ты все больше и больше в этом уверен. Ты начинаешь НЕНАВИДЕТЬ ЛЮБОВЬ. Ненавидеть это мерзкое чувство. Самое несправедливое, что есть в жизни. Ведь ни у кого нет 100% уверенности, что его полюбят, что он будет любить...
И только вечное одиночество с тобой.. и так всегда...
 

Работа фаренгейт

Боль - это металлоискатель для глубоко зарытых металлов, дарований, о кторых сам человек не хочет знать, скрывает, стыдится...
Боль начинает бродить как шампанское в бутылке, которую случайно встряхнули , которую никто и не думал поставить в холодильник. Выстрелив чувства, смотрится дорого, наполняет все возможные емкости. Начало фильма: переполненная чувсвтвами женщина - это французкое шампанское в богемском хрустале. Не знает она еще возможного финала с одноразовыми стаканчиками, наполненными банальным "Советским полусладким" от которого никакого удовольствия кроме икоты и головной боли с утра...

Зачем задавать вопрос, если итак уже знаешь ответ и он вам не нужен? Кем вы хотите стать? Одноразовым стаканчиком?
 

Работы abegg

"Ромашка, скажи же, небо - самый непредсказуемый, захватывающий и бесконечный спектакль в мире? Ромашка, не улыбайся так! Я нормальный человек. Просто... Но ведь на него можно смотреть бесконечно долго и не надоедает! Облака тебе покажут мир грёз, волшебные замки и засыпающего ребенка. Они покажут тебе то, что ты даже не ожидаешь увидеть. Небо прекрасно..."
Чувствовать, как высоко и величественно проплывают над тобой облака, видеть, как с каждой минутой меняются их очертания - это всегда, всегда поднимало тебе настроение. И пусть другие косились, не понимая, что с тобой. Главное - ты была счастлива. Ты улыбалась.

***
Окно предательски показывало всё. Всё, чего ты боялась, но всё-таки хотела увидеть. А зрение предательски не подводило. И как заговоренные, ноги продолжали стоять у окна. Предательски. Чтоб ты всё видела. Все вокруг предатели.
На улицу и бежать. Не пытаясь догнать их, нет. Сломя голову бежать, не зная, куда и зачем. От кого ты убегала? От чего? Нет. Не надо никакой сентиментальной чепухи! Ты просто бежала вперед, отдавая бегу всю обиду, злость и ненависть. И лишь исчерпав всё это, остановилась, опустошенная, тяжело дыша. Ты улыбалась

***
"Олесь, давай помиримся? Может, хватит испепелять меня взглядом?" Ты даже сам удивился, насколько голос прозвучал вдруг жалобно и просяще. Ты просто устал. Устал видеть эти жесткие глаза, полные то ли презрения, то ли холодной ненависти, и понимать, как ты виноват в изменении этого лица. Вот так каждый раз, как сейчас - на её лице так быстро спокойствие сменилось подчеркнутым равнодушием, за которым пряталась ненависть. Повеяло холодом. "Олесь, ну, давай помиримся?" - "Зачем?"
Спустя час ты стоял у окна спиной к коллегам. Работа подождет немного. Ты добился своего, ты упивался миром. Как будто на этом свете стало меньше ненависти к тебе. Ты улыбался.

***
Ты шагнула и замерла на какие-то доли секунды. Потом еще раз. И еще. Шаг, другой, третий. Когда-то ты слышала, что под ноги себе смотрят прагматики. Бог с ним - знать, мы не из числа романтиков. Но эти романтики просто не понимают, как могут завораживать ноги, идущие по асфальту. Как будто вовсе и не твои ноги, но эти ноги явно с каждым шагом заставляют землю вертеться дальше. А значит жизнь... хм... продолжается?
Задорно постучав каблуками на месте, ты пошла дальше. Земля вертелась. Ты улыбалась.

***
Смотреть вперед было сложно. Страх захватывал тебя, будто опутывая невидимой сетью. Смотреть на сидящего напротив было сложно - при этом страх перерастал в панику настолько сильную, что в твоей душе, казалось, не оставалось места на другие эмоции, кроме панического страха. Убежать, спрятаться, укрыться от всего и от собственного страха в чужих объятьях - всё, что угодно, лишь бы не сидеть напротив и не смотреть в эти жестокие глаза.
Хотелось убежать на край земли - а ты сидела напротив. Хотелось кричать от страха - а ты хладнокровно молчала. Хотелось отвести взгляд - а ты стойко выдерживала взгляд напротив. Ты не могла показать своей слабости, ты просто не могла сдаться. Вопреки всему. Ты улыбалась.

***

Неужели ты совсем меня не поняла? Ты не видела, как измучали меня все эти месяцы рядом с тобой? Да ты вообще хоть что-нибудь замечала, скажи?!
О такой можно было только мечтать. Мечтателям вроде меня ты снишься ночами. Девушка-весна, мне казалось поначалу. Ты всегда светилась от какого-то своего личного внутреннего счастья и летела, кажется, навстречу твоему такому же светлому будущему легко и непринужденно. А я был счастлив тем, что ты со мной. Пока не понял, что попал в ловушку. Ты так близко, ты такая светлая, легкая и сияющая и ты как будто моя. Но только сквозь это плотное стекло между нами не пробиться и не докричаться. Сколько я ни пытался, сколько ни бился. Я кричал тебе, как я счастлив. Я кричал тебе, как мне больно. А ты всегда и неизменно на это всего лишь... улыбалась.


Прости меня, прости. Нет, не за то, что я не поняла. Неужели можно не понять того, в ком был центр твоей вселенной? Каждый день я замечала любое даже малейшее изменение твоего лица, слышала любое изменение интонации. Ты страдал. Думаешь, я не понимала? День ото дня всё больше мрачнело твое лицо, все настойчивее были выжидающие взгляды. Но что ты ждал от меня? Мне хотелось обнять, прижать к сердцу и плакать вместе с тобой обо всем, что не сложилось. Но я... я просто не умею так! Только редкими, но густыми кровавыми слезами обливалось сердце «солнечной», как ты меня когда-то называл.
Прости, прости меня, мой родной. Не за то, что я не поняла тебя. Прости за то, что я не смогла стать на тебя похожей. А я так хотела, чтобы всегда и неизменно ты улыбался...



За что снятся сны? Не зачем, а за что?
"А и снилось мне - я к тебе пришла". Ты пришла. По привычке? Нет, это не привычка. Ты пришла. Пришла в гости. Просто так. Просто, чтобы увидеть. Или что-то услышать? Ты пришла, не застала дома и облегченно вздохнула. Странно, не правда ли? Тебе самой-то не странно? Сама пришла, не нашла и обраовалась этому, а после еще зачем-то осталась ждать, не та ли? Что с тобой, э?
Ты пришла. Его не оказалось дома. Ты зачем-то задержалась. И услышала за спиной голоса. Голоса... Один до боли знакомый. Такой же до боли знакомый звук поворачивающегося ключа в двери. "Не заметил", - вздохнула облегченно. Ан нет, заметил. И идет с довольной улыбкой (тут же друзья стоят рядом). Что тебе делать? Бежать, бежать, бежать!
Итак, режиссер сна, тебе придется решить главную задачу: убежит или догонят?
 

Работа coffee karlson

Город... Что это такое? Была дана уже тысяча определений. Даже много-много тысяч. Потому что, не заглядывая в словарь, для каждого город - это что-то своё. Я всегда любила города. Большие. Меня никогда не тянуло в тихую живописную деревню с азмеренной жизнью или аккуратный посёлок с почти нетронутой природой и хорошей экологией. Никогда не хотелось попробовать парное молоко и самостоятельно выращенную пищу. Я никогда не хотела сама построить свой дом и наладить хозяйство. Меня всегда влекло в большой город. Не знаю, чем серый смог лучше ясного утра, чем линия горизонта лучше бесконечных километров кирпича, асфальта и неона. Но моя Родина - асфальт. Я не смогу без высоток и рекламы, без машин и суеты. Город - он яркий, он движется, он никогда не спит.
Город бежит, спешит, мчится на первой космической навстречу компьютерным технологиям, модернизации и, несомненно, концу света. Город дышит никотином и живёт на кофе. Город болеет язвой желудка и бесконечной аллергией. Город пишет "алкоголь может повредить вашему здоровью ", и наверное, поэтому он всегда немного пьяный и беспросветно трезвый одноврменно. Город... Он никогда не останавливается. Город - это миллион соблазнов, в нём можно потеряться, можно потерять себя. В городе можно найти что угодно, кроме любви, правды и честности. Хотя нет этого не найдёшь нигде, ни в городе, ни в деревне, ни на необитаемом острове. Только в себе и можно это искать, а найдя можно подарить кому-то, просто так. В гододе ничего не получаешь взамен, но вечно чего-то ждёшь. Город лжёт бесконечно. Обещая, что вон за той вывеское тебе станет теплее, а вот в той квартире в высоком доме тебя ждёт счастье. Город не знает никаких общих правил и всегда заставляет выдумывать частные: фальшивые и сугубо свои. Город никогда не стоит на месте.
Я знаю, что тысячи людей вокруг не избавят от одиночества, но помочь не страдать от него так уж сильно очень даже могут. Город в моей душе, а такие, как я - душа города. Мы знаем, что город врёт, что он никогда не даст ничего бесплатно, но мы никогда его не бросим. Мы променяли покой на суету, вечность на сию минуту, а сон на снотворное. Мы молимся на карьеру и ищем взаимность в случайных связях. Мы бредим о песке, тишине и солнце, но сходим с ума, когда отключается телефон. Мы уже не совсем люди, мы машинки, мы часть города, из камня не только дома, но и сердца, сталь стала нашими нервами, а неон мы впустили на наши лица. У нас в ушах всегда грохот - это дороги или плееры, неважно. Мы готовы на всё, чтобы не слышать себя. Мы очень часто лжём близким, а себе - постоянно. Мы всегда недовольны, всегда находим, на что жаловаться, и привыкли засыпать с ощущением, что "что-то не так". Мы законченные лицемеры и смирились с этим. Мы не живём, мы мчимся вместе с городом. Мы не помним ни о чем и ни о ком, кроме злого шефа и конца рабочего дня. И однажды громко разбиваемся или тихо засыпаем навсегда, не помнимые никем, кроме пары подчинённых. Впрочем они только вздохнут: жаль конечно, но отчёт зато не горит.
Но я люблю город. Я с ним. Я в нём. Я его не предам. Хотя после сорока конечно пожалею об этом. Может быть.
 

Работа Zaraki Kenpachi

Когда впервые юный Виноград, выбравшись из земли, открыл глаза – не смог увидеть вокруг себя ничего, кроме вбитой в землю длинной палки. Слово за слово, вопрос – ответ, так они и познакомились.
Виноград с увлечением и восторгом слушал истории жизни своей соседки, а та получала не меньшее удовольствие от роли рассказчика. Всегда они находили тему для разговора и подружились очень быстро.
Палка старалась всячески помогать Винограду; со временем он обвился вокруг неё и чувствовал себя беспечно под опекой старшего товарища. Не была страшна ему никакая напасть: ведь рядом всегда был верный друг, готовый пожертвовать собой ради его безопасности.
А время шло: медленно и неуклонно. Небольшой зелёный росток винограда распрощался с беззаботным детством: вырос, вытянулся, окреп до неузнаваемости! А по красоте ему и вовсе не было равных: среди всех других виноградов он подавал большие надежды, вызывал восхищения и похвалы многих людей.
Всё это не могла не заметить Палка – она искренне радовалась и так же захваливала Виноград… но непонятным образом их отношения начали с каждым днём ухудшаться, всё больше и больше товарищи отдалялись друг от друга.
Действительно, Палке было непонятно почему это происходит, но в один день Виноград, набравшись смелости, самоуверенно высказался: «Мне неприятно считать тебя своим другом, ведь ты мне не ровня: я изящный благородный Виноград, а ты просто палка, которую поставили сюда для моего блага. Прощай.» С этими словам Виноград развернулся и оставил свою приятельницу в полном одиночестве.
Миновали дни, недели, месяцы… и тёплая летняя погода так же миновала. В один из пасмурных осенних дней неожиданно началась невероятно сильная буря! Мощный поток ветра подхватил Виноград и рывком отбросил его в сторону, а далее хлынул дождь, прижавший его обессиленное тело к земле.
Палка, по-прежнему обвитая его стеблем, находилась рядом, однако помогать не собиралась. Заметив её, Виноград хотел было что-то сказать, однако понял, что разговаривать им не о чем. Настолько сильно ему захотелось повернуть время вспять, но было уже слишком поздно, что бы исправить свои ошибки.
Ныне об этом погибшем во время осенней бури Винограде все позабыли. Все, кроме старой Палки, которая, по-прежнему, стоит в огороде. Которая, по-прежнему, помнит маленький зелёный росток и возмужавший гордый Виноград, помнит дружбу и предательство…
 

Работа yes_yes_yes

Отношения между людьми-сложно.
Наркомания-просто.

Если представить отношения между людьми в схеме наркомана на реабилитации, можно заметить много общего.

Когда ты лишаешся\расстаёшся с человеком\наркотика базовый период детоксикацие от одной до трёх недель, в зависимости от длительности употребления\общения. В этот период ты ощущешь сильную ломку как психологтческую атк в принципе в обоих случаях и физическую касательно этого самого обекта(человека)\наркотика. Можно заметить что в случае с наркотиками, которые являються более материальными и более влияют физически ломка больше проявляеться физически, в то время ка кнематериальные чувства и эмоции бьют по моральной стороне. ломота, тошнота, скука, безразличие, злость, агрессия, смиерение. хорошее настроение, перепады настроения. Вам этого не ибежать в любом случае. Мыслей о данном объекте тоже.Обычно ускорить этот процес практически невозможно или пок райней мере очнеь сложно, облегчить-не такая сложная задача.
В любом случае, после периода детоксикация наступает период спокойствия-когда ты доволен своей жизнью, но. Но надо пережить, но проходит со временем абсолютно бесследно в любом случае.
Теперь чётко проведём параллель между реабилитированым наркоманом и человеком который недавно порвал отношения с близким человеком. Немного наркоманов не возвращаються к старосму. Немного людей не начинают новые отношения. Таким образом через некоторое время объявляеться лёкая, чаще всего только моральная ломка по отношениям\наркотикам вообщем, которая со временем заменятеться прежним-схожим с прежним\абсолютно новым человеком или старым\схожим со старым\абсолютно новым видом наркотика.
Круг часто непрерывен и бесконечен.
 

Работы Янголя

зделаю последний вздох и уйду. жизнь дана была, но и забрать ейо легко. я посмотрю пустими глазами в окно, и увижу тебя.
ты не рядом, ты далеко. один шаг остался, и я провалюсь в пропость. ты был для меня всем, но теперь пустота гуляет по душе. лезвие перед мной лижит, и я тяну руку. как страно, но нужно. нет! хочу впоследний раз посмотреть на фото и заплакать. все кончено, и ты не сомной. пусть темнота другом мне станет, а ты врагом.
последний вздох, и я...


Я просыпаюсь и вижу твои глаза. Они смотрят на меня с любовью и боль. Ты понял, что эта ночь была последней. Я соберусь и уйду, а как не хочется. Мы расстанемся и больше не увидимся, я буду скучать, как и ты по мне. Все было прекрасно, но всему есть конец, и вот конец пришел.
Ты встал и посмотрел опят на меня, и я увидела слезы. Не надо!!! Мне и так больно. Мой самолет улетит со мной, а ты останешься. В тишине ты прочитаешь письмо и поймешь, как я сильно люблю тебя. Застелив кровать ты, выпьешь кофе и пойдешь на роботу. День пройдет как обычно, но без меня.
На экране ты увидишь меня веселую, но это обман. В глубине души я страдаю и плачу. В глубине души я чувствую твою кожу и поцелуй. Как мне не хватает тебя.
Ты должен будешь понять, что все может, когда-то все вернется, а может и нет. Но надо не забивать что я рядом.
Вот ты взял рукой мою руку и притянул к себе. Твой жаркий поцелуй губит все мысли и силы во мне. Как хочется остаться, но нет. Прости, прости - шепчу опять я. Обнимешь, и отпустишь и я уйду.
Ушла, ты прочитаешь письмо. Вот слеза течет, ты все понял.
Пока я была с тобой, я подарила тебе всю любовь и теплоту. Ты мог остановить меня, но не сделал этого. У нас с тобой разные дороги. Я заплачу в последний раз, и в последний раз скажу, люблю.
 

Работы подарок фюреру

-как себя чувствуешь?
[она рисует мелом по старому паркету]
-как себя чувствуешь?
ты дышишь не своим кислородом,джонс.
[прошептала сквозь призму своего отсутствия]
-что?
почему ты не приходил?
ко мне теперь никто не приходит..
-я хотел поговорить...
мне правда есть что тебе сказать.
[она начинает прищуриваться,вглядываясь в неосвещенный дверной проем, пытаясь узнать чью-то тень]
-хм.. не волнуйся.дорогая.он совершенно не опасен. ведь это всего-лишь плод твоего больного воображения.как в сущности и я.
[она резко дернула головой. непонятно что обозначающее]
-что ты делаешь?[джонс кивнул на стену с частично оборванными обоями, на месте которых синим мелом нарисовано окно.]
это все они.
-кто?
черт с ними.разговорами,джонс.
[она подошла почти вплотную.начала робко и вместе с тем небрежно касаться его щеки]
это идеально
[он самодовольно откинулся на спинку мягкого кресла]
-я 13 апреля.в ту пятницу вышиб тебе мозги.милая.
джонс вышиб мне мозгиии.[ она начала кружить по пыльной комнате ,напевая услышанные слова]
-прекрати!я вышиб тебе мозги . в который раз. заляпав красной жидкостью твой потолок.
и перестань трогать мои мандарины!
тсс.[она приложила палец к губам.достала из кармана старую бронзовую коробочку с какой-то гравировкой.преодолев несложную комбинацию, достала сигарету]
-отдай мои мандарины.
ты читаешь слишком много книг, джонс.
какие еще мандарины?их не существует.
[она садится ему на руки,касаясь его губ и пытается вдохнуть его внутренний туман, не оставив не капли господину.
с тем же прижимается к нему всем телом]
сколько у тебя этих дрянных пуль,джонс?
-нам хватит обоим.тебе хватит точно.на этот юбилейный раз вышибания твоих мозгов.
тогда -трахни- меня. джонс.
хотя нет.
ибо нет фразы шикарнее , чище и катастрофически прекрасней, нежели выеби меня.
да.джонс. выеби.
-ты очень дурно воспитана.
я просто не хочу чтобы ты исчезал.


я люблю его.
это неумело смешанное пойло- серная кислота и твои слезы.
под тишину дождя и забвение тумана.
я буду пафосно смотреть как лопнет на тебе сосуд.
и под звук бьющегося стекла твоих зрачков мы начнем танцевать.
а дождь будет идти.
противные, мерзкие капли будут падать в небо.и боги захлебнутся нашими слезами.
каждая частичка их существа будет изнывать от боли и молить о пощаде.
но мы не будем останавливаться.
мир - наш. мир - это позитивное слово потеряет свой смысл.оно будет поглащено в эту смертельную утопию.
мир - он останется лишь каплями кислоты на моих губах и осколками твоего сердца.
боги охрипнут от гнева и ненависти.
они уничтожатся завистью к нам.
ведь сегодня мир -наш.
и каждая марионетка принадлежит нам.
мы танцуем, упиваясь своим превосходством.
и делаем больно нашим теням.
щелчок.
ты куришь свои мальборо.
я хочу передохнуть.
стоп.не по-плану.
мальборо быть не должно.
я предложу тебе что-то иное.
то, что богам и не снилось.
но богов уже нет.
у тебя бог - я.
ты мне даришь Джоконду.
так мило с твоей стороны.
но мои глаза дороже.
хотя это не имеет значения.
спасибо.
ты великолепен.
я беру уголь и начинаю исправлять детище да винчи.
он никчемный гений.
получается консервная банка.
туман.туман.
он в тебе.
ты полон тумана.
я вижу.
я вижу , с твоих рук растет трава.
она упирается в потолок.
вы так прекрасны,падрэ.
и мы опять танцуем.
на их обезглавленых трупах.на их растоптанных надеждах.
эти боги.
а дождь продолжает идти.
 

Работы stupid stump

Сложно победить в себе демона.

Этот демон спрятался внутри и не хочет уходить. Он пожирает тебя изнутри и не дает действовать самостоятельно. Он отбирает твою волю и диктует свои инструкции. Этот демон становится твоей волей, а ты не понимаешь этого. Но когда наступит день, и ты поймешь, станет слишком поздно.

Сложно воспротивиться тому, что так сильно желаешь.

Желание это гремучая смесь, созданная из эмоций и мечты. Ничто не высоко так сильно как желание. Желание это основа твоего существования. Без желания ты лишь оболочка, ты словно марионетка без души.

Сложно убедить себя в нежелании желаемого.

Ибо ты ясно видишь себя и свою сущность. И не можешь себя обмануть, как бы сильно ты этого не хотел. Даже если ты сможешь это сделать, другие укажут тебе правильный путь рано или поздно, и тебе придется свернуть на него.

Сложно понять себя

Когда желание затмевает разум. Когда оно диктует свои правила, не считаясь с твоими. Когда оно выставляет свои варианты, и ты путаешься в иллюзиях, пытаясь отыскать в них хоть толику правды, не зная, что ее нет. Ты не может понять себя, потому что ты не можешь слиться со своим сердцем. Твой разум и душа живут в отдельных мирах и не могут найти мостик друг к другу. И пока ты не поймешь свое истинное желание, ты будешь блуждать в потемках своей души, которая будет причинять тебе лишь боль. И ты разрываешься на части в глубине себя, пытаясь найти правильный ответ.

Сложно прятать свои эмоции.

Когда ты хочешь чтобы тебя видели и о тебе знали. Когда ты выставляешь свои эмоции напоказ тем самым, заявляя о них официально. И как только это произойдет нет пути назад. Только признать свое поражение. Иногда самый лучший вариант это избежать битвы. Признать свое поражение, это путь к восстановлению баланса своего разума и души. Это тот самый мостик, который ты долго ищешь.

Сложно победить демона.

В этом демоне ты видишь самого ненавистного себе человека. Ты не можешь причинить ему боль. Ты лишь можешь слепо его ненавидеть, и убеждать себя в этом. Ты можешь проклинать его в своих бедах и несчастьях, но ничего от этого не измениться. Твой демон может стать лишь сильнее. Сильнее если твоя ненависть к человеку обратится в прах от его доброты и наивности. Твоя ненависть сильна так же, как сильна его невинная вера. Осознавая это, твой демон станет больше и сильнее. Даже нет смысла стараться его изгнать, демон уйдет лишь тогда когда пожелает, и поймет, что больше нет смысла тебя мучить. И ты будешь вопить от боли своей души, не зная как ее успокоить.

Демона по имени – Любовь.

В ненавистном себе человеке ты видишь самое дорогое для себя. И когда ты понимает это ничего не остается кроме как смириться, ведь зная, что тебе недоступно, не стоит даже пытаться это изменить. Это может привести к фатальным последствиям. Это может навсегда изменить тебя и твое отношение. А перемены – это то, чего ты так сильно не хочешь.


Девушка сидела за компьютерным столом и плакала. Ее глаза были мокрыми, она вытирала слезы ладонями, влажными и солеными. Лицо ее опухло. А она все плакала…казалось было слезы высохли…а она все плакала…как только мысли возвращались к нему, ей становилось больно, безумно больно. Хотелось кричать, рыдать, пинать все, что попадется под ноги. Но она только сидела и тихо плакала, вытирая слезы дрожащими руками. Она не могла кричать, потому что ее никто не слышал. И она чувствовала себя одной в этом маленьком, эгоистичном, несправедливом мире…
Она видела его…видела с другой…хотя он ей и не принадлежал, она готова была закричать когда увидела его с другой. А он просто мило улыбался и не видел ее лица, такого потерянного и отчужденного одновременно. Конечно, она часто видела его с другими. И с каждой новой игрушкой ей становилось еще больней. А как хотелось сказать ему:
«Я здесь! Вот же я! Почему ты меня не видишь, не видишь моих чувств, моей боли моих слез…» но как только она решалась к нему подойти, он тут же находил себе кого нибудь…и ей приходилось отступать. Все ее спрашивали:
«что с тобой?»
А она молчала…ей не хотелось врать,…но и говорить правду тоже не хотелось…они не признают таких чувств, они будут смеятся. И она уходила. В свою комнату, каморку, защиту. Только тут она чувствовала себя в безопасности. Только тут она давала волю чувствам. Каждую ночь она засыпала со слезами на глазах, уткнувшись в подушку, всхлипывая. Каждое утро она начинала с того, что говорила себе, что все будет хорошо. Но хорошо не было. Она видела его, и сердце защемляло болью, оно готово было выпрыгнуть из груди.
Она больше не ходила гулять с друзьями, потому что их нет. Она убегала, как только закончится последний урок, сидела в своей комнатке весь день и не выходила. О как ей это надоело! Ей хотелось расправить свои крылья, взлететь, ощутить свободу, вкус радости, счастья…но…это были ее последние минуты…а она тратила их на слезы…на слезы которые не сохнут уже столько лет…девушка посмотрела на маленькую баночку с таблетками…уже пустую…она чувствовала их действие…ей хотелось спать, идти до кровати…нет тяжело…далеко…лучше здесь…она положила голову на стол, предварительно подложив под нее руки, громко играла музыка, грустная, но ей это не мешало…она была готова, готова уйти, потому что никто не знал ее…не знал по настоящему. Глаза закрылись, и девушка уснула…и больше она не проснется…


Темно…
Темно и холодно…
И больно, как больно…
Ты сидишь в пустоте, твои глаза ищут свет,…но свет не спешит на твой зов. Он ждет…и ты ждешь…
Ты пытаешься вспомнить, но тебе больно. Потому что ты видишь только глаза…тусклые, безжизненные глаза. Ты хочешь убежать, пытаешься встать, но тут же падаешь, ты без сил. Ты не чувствуешь ничего, даже своего дыхания…и ты понимаешь что не живешь…
Ты закрываешь глаза, а когда открываешь, то оказываешься рядом с ним. Он сидит за столом, положив руки на стол, сверху покоится его голова. Ты стоишь и смотришь на его затылок… неподвижно…минуту…пять…час…а он не двигается, он спит. Ты присела на колени и погладила его по руке. Ты его не помнишь, но знаешь его, он дорог тебе…
Он поднял голову…протер заспанные глаза. Дверь в комнату тихо отворилась и показалась женщина, его мать. Она что-то ему сказала, но он лишь покачал головой. Женщина вздохнула и закрыла дверь. Он провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше.
Ты увидела его глаза, уставшие и безжизненные. Он повернулся и посмотрел в окно. Ты обошла и встала перед ним, глаза в глаза, провела рукой по лицу…
А он смотрел сквозь тебя…
Легкое движение твоих губ... Люблю…ни звука…тишина. Но он поймет. Ты коснулась губами его губ…и улыбнулась, стало легче. Ты знала свой путь.
Твоя рука переместилась от его лица к груди, туда, где стучало сердце. Как только твои пальцы коснулись его груди, ты закрыла глаза и растворилась…в нем…принеся ему тот свет, который в нем почти угас…
И он облегченно вздохнул…
 

Работа Міньки

Ода Солнцу!

Неспешно и величественно входит в свои законные владения ОНО. Сладко подтягиваясь своими длинными янтарными лучами, медленно, с царской ленцой, солнце шествует в центр небесного свода, щедро расточая долгожданное тепло.
Природа, зачарованная сиянием и красотой прекрасных солнечных лучей, прсыпается и оживает, переливаясь и сверкая всеми цветами и оттенками, подаренными ей свыше. Небеса горят морской голубизной, веселые воздушные, словно сотканные из мельчайших девственно-белых пушинок, облака приобретают десятки новых образов и ликов, стоит только присмотреться к ним!
Трава полная свежести, окроплена маленькими прозрачными капельками росы, вздымает всю свою изумрудную сущность навстречу дарующим жизнь солнечным лучам.
Птицы в воздухе возносят хвалебную оду Великому Царственному Светилу, то взлетая, то опускаясь к золотому сиянию.
Здравствуй, Новый День!



Прекрасная Луна

Бледным нежным ветром сияет таинственная луна, отражаясь в чистых озерах, полноводных текучих реках, в бурных своенравных водах морей и глубоких синих океанах.
Озаряя полночный сумрак, луна мягко скользит над вершинами густых лесов и песчаных оазисов, острых песчаных пиков огромных гор, создает незримую, хорошо ощутимую атмосферу загадочной магической природы.
Темное небо глядит на нас сотнями маленьких светящихся звездных очей, обрамляющих прекрасную молчаливую луну, с мечтательной улыбкой, взирающую на землю.
Легкий ветерок слегка колышет пышные кроны деревьев, рассеивая слабые луны лучи.
И вот чудесное сияние на миг скрывается за черными тучами.
Нас закрывает холодная ночная мгла, легкий ветерок превращается в промозглый ледяной ветер. И вновь обращая свой полный мольбы взгляд на небо ждешь чудесной луны кК спасителя.
Луна улыбаясь выплывает из незадачливой тучки, озаряя землю мягким теплом и нежным сиянием.
 

Работа Лично Я

Весенняя печаль


Она уже больше часа стояла у окна, вглядываясь в даль. Все мысли девушки занимал лишь один вопрос: когда же, наконец, закончится эта война?! Она ненавидела войну, и не только потому, что та унесла много жизней, а потому, что она могла унести одну-единственную, но такую дорогую для нее жизнь. Джинни Уизли понимала, что у нее очень мало шансов на счастье, но все же верила, что все будет хорошо. Эта детская вера в лучшее не раз помогала ей в сложных ситуациях. Но сейчас мысли все время возвращались к тому, от кого зависит исход войны. Где он, ее Гарри? Гриффиндорка никогда не думала, что без него будет настолько тяжело. Не было такого дня, чтоб она не вспоминала о знаменитом Гарри Поттере. Ее подружки уже привыкли к тому, что Джинни иногда будто выпадает из реальности, погружаясь в мир грез, и не пытались вернуть ее в реальность.

Вот и сейчас она в который раз прокручивала в памяти те счастливые минуты, проведенные вместе с ним. От размышлений девушку оторвал голос Невила, который только что вошел в гостиную.

-Опять хандришь? - укоризненно покачал головой парень и попытался ободряюще улыбнуться, но попытка оказалась неудачной, потому что все его лицо опухло от недавних побоев. При режиме Керроу это стало обычным делом.

Джинни лишь пожала плечами и вновь отвернулась к окну. И куда только делась та веселая, солнечная девушка, которая одним только появлением могла принести радость? Теперь вместо нее было молчаливое и угрюмое приведение, витавшее где-то далеко в своих мыслях.

-Зря ты так, я думаю, все обойдется, Гарри обязательно победит.

При упоминании имени любимого девушка оживилась.

-Ты правда так считаешь или говоришь это для того, чтобы меня успокоить?

-Разумеется, я в это верю, - сказал Невил таким тоном, что девушка даже не подумала больше сомневаться в его искренности.

Как ни странно, но простое "Все будет хорошо" будто прорвало какую-то оболочку ее души, внезапно стало легче дышать, и Джинни удивилась, как могла так долго жить без простого человеческого общения. Внезапно взгляд Джинни упал на деревья за окном, покрытые сочной зеленью, на первокурсников, весело галдящих у озера, на светло-голубую водную гладь... Ну как, как она могла не замечать этого так долго? Неужели она почти весь год прожила в мире опасений и страхов, в сером, тусклом мире, лишенном всего прекрасного?

Нет, с этого момента все изменится! Девушка резко развернулась, взмахнув рыжими волосами, и поняла, что Невил куда-то исчез. Ну ничего, она позже найдет его и поговорит. Теперь все будет по-другому: ярче, насыщеннее, эмоциональнее. Хватит сидеть в скорлупе! Ее мысли вновь вернулись к Гарри. Ничего, все будет в порядке. Главное, чтобы он был жив, а в этом теперь она почти не сомневается - ведь с ним Рон и Гермиона, они всегда помогут. И ничего, что ее нет рядом, она будет каждый день о нем думать и надеяться, что он это почувствует. Джинни улыбнулась сама себе и поняла, что, как это ни банально звучит, но жизнь прекрасна. Она поднялась в спальню, опустила полог и легла в постель.
Еще долго она думала о том, что будет дальше, но уже без прежнего пессимизма. Уснула девушка, уже когда за окном зажглись первые звезды. Впервые за многие месяцы уснула со спокойной душой и улыбкой на губах.


***

Где-то далеко Гарри Поттер сел в постели и протер глаза. Перед глазами стоял образ рыжеволосой девушки, настолько родной и нужной, что хотелось немедленно бежать к ней. Удивительно, но она ему приснилась впервые за много месяцев, хотя парень довольно часто думал о той, что сумела запечатлеться в его сердце. Гарри лег и провалился в сон, надеясь на то, что прекрасное видение повторится, что Джинни опять мило улыбнется и скажет, что любит. Пусть лишь во сне, но все же они будут вместе.

***
 

Работы Буддизм На Марсе

Холодно. Обігрівачі не гріють мрійників. І фантазерів не гріють.
В мене погані відносини з Часом. Він увесь час підсовує мені незрозумілі пори року, і дні, коли сяє липневе сонце, але ллє жовтневий дощ… А ще – для мене на дворі завжди понеділок. Блін… коли я нарешті припиню клеїти з себе довбану Алісу?!
Інших людей не існує. Тільки я. Бо вони мене не помічають, і мені на них начхати. Це дуже зручно – якщо ти не хочеш когось бачити, його не існує. Принаймні, для тебе.
Якось сумно… Хочеться вибігти на балкон, стати ногами на перила і гучно прокричати: «Гей, світе! Я є, я нікуди не ділася, хоч як би ти цього не хотів! …». А не можна. Бо нервозні створіння, що їх я лагідно називаю сусідами, збунтуються. Ідіоти.
Музика… Єдиний захист, нематеріальна, але вагома ширма, що так вдало ховає мене від зайвих стресів. Саме тому в мене так рідко трапляється депресія. І саме тому я не здатна нажити собі ворогів.
Хоча ні, не через це… Просто я – друг. Не може оце дивне створіння бути кимось іншим, аніж другом. Це не життєве кредо, це професія. А замість заробітку – чужі сльози, що начисто позбавляють мене усіляких емоцій. Так, в мене добра робота.
Бо друзів ніколи не буває вдосталь. А особливо – справжніх друзів. І якщо ви зможете витерпіти ті невинні вибрики, що інколи беруть мене під свій контроль, то отримаєте друга на все життя. З гарантією.


П'ята ранку - то час геніїв.
Порожні вулиці стелять асфальтовані доріжки, запрошують до тиші, до безлюдного остріву, вільного від міських турбот... І одночасно тей острів, мов готель з гаслом "все враховано", вбирає у себе неповторний міський шарм, як-то дзвін порожніх пляшок і мільони недопалків. І якщо ти не боягуз... якщо не боїшся залишитись наодинці з собою, порпатись у власній душі, - ранкові вулиці запросять тебе у свій дивовижний танок.
Я не боюся.
Перед очами скажено миготять неонові вивіски, розчерки граффіті, різнокольорові стіни й погано припарковані автомобілі...
Мов та зламана карусель, що не знає клятого слова "ліміт", місто вводить у транс, відкриває моєму розуму щось химерне й потойбічне... але раптом...
День?
 

Работы Meaculpa

-"Удивительный день, ну просто удивительный день",-доносились голоса с Большого проспекта. И действительно, горожане высыпали на улицы так стремительно, словно вот-вот должно было произойти чудо и все вдруг об этом прекрасно знали. Хотя, по правде говоря, в ближайшие дни действительно обещали одно неожиданное событие,такое, какое бывает только раз в году. Синоптики со вчерашнего утра про это гудят. Сегодня обещали первый снег!
Разрумяненые щеки и довольные лица заполнили собой сегодня весь Петербург. Мамаши с колясками, студенты, дети, возвращающиеся из школ, групп продленного дня, детских садов, мужи, усталые, но довольные, идущие со своих работ-все вдруг преображаются, окутываясь какой-то необъяснимой атмосферой, и тысячи глаз устремляются на залитое, словно белым молоком, туманное небо.
И вдруг резко,как по волшебству, на город опускаются снежные хлопья и, подхватываемые октябрьским ветром, разносятся на многие километры вокруг.И сердце бьется скоро-скоро, и ты не думаешь о времени, когда с неба на город сыплется алмазная пыль.


Спокойно - значит гармонично.
Тихо тает в душе что-то до боли знакомое и родное.
Тишина.
В такой непроглядной темноте все отчетливей виднеется, как малы проблемы одного человека перед громандными просторами вселенной.
Значит, не нужны проблемы. Не надо совершат ошибки и жалеть о них. Это так мелочно, что не надо.
Хочется звучать, слышать и быть услышаной.
Знать, что где-то есть тот, "другой", что так же не спит и смотрит на темную гладь ночи или как рыжею кровью красит лица свет от уличных фонарей, или на последние вспышки уходящего дня.
И Любить.(вот так, с большой буквы и большого чувства)
И внушать себе что и тебя кто-то когда-нибудь объязательно полюбит.
А пока достаточно того, что ты отдаешь свою любовь дорогим тебе людям. Даже если они и сами не знают, насколько важны тебе, даже если самому себе ты боишься в этом признаться.
Завтра.
Завтра все будет лучше, чем вчера или позавчера или тысячи дней назад. Потому что жизнь, это не парабола, с ее взлетами и падениями, а прямая, по возрастающей, устремленная в небо. И каждый следующий шаг ты восходишь все выше к своей мечте и своему идеалу, навстречу к облакам и безмятежности.
Все.
На сегодня усталось. Целую. Спокойных вам снов.
 

Работа Пушшшистая гончая

Она жила в маленькой квартире в Берлине. Квартира была оклеена бордовыми обоями, которые, казалось, уже впитали запах табака. В прихожей стоял диван красного дерева, обитый дорогой тканью. Рядом с ним стоял столик с телефоном и пепельницей. Над ним висело зеркало в посеребренной раме. Все стены украшали гравюры и акварели. Многие из них были ее авторства.
Маленькая кухня была полна милых статуэток, фарфоровых чашек и красивых бокалов. Тут всегда, кроме запаха сигарет, стоял аромат кофе и шоколада. Рядом с низким столом, на котором лежала кружевная скатерть, стояли две тарелочки. Одна с водой, а другая с кашей. На широком подоконнике стояли цветы. На другом подоконнике лежали подушка и книга. Я хорошо знал эту обстановку. Вдруг я услышал крик полицейского:
- Здесь!
Я еле держался, что бы не разрыдаться, как маленький мальчик. Я направился в спальню.
Маленький письменный стол был залит солнечными лучами. Тюлевые занавески трепыхались от ветра. Два шкафа рядом с кроватью были завалены кистями, бумагой, красками и книгами. У другой стены стоял шкаф с одеждой. Рядом с ним валялись туфли. Я заставил себя посмотреть на кровать. Она лежала, раскинув руки. На ней было новое белое платье. Волосы собраны в высокую прическу. Белое лицо спокойно, как во время сна. Я подошел к телу, осмотрел его. Дрожащими руками поднял ее голову. Я должен вынести вердикт, но я не могу.
- Ее... Отравили...
Я долго смотрел на свою дочь, бездыханно лежащую на своей постели. Почему я с ней не общался? Сейчас мне уже пятьдесят, а у меня больше никого нет.
Вдруг все завертелось и я потерял сознание. Я помню только, что крикнул:
- Я найду эту сволочь! Я убью ее своими руками, как он убил мою дочь!
 

Работы Чёрный огонёк Аргона

Я устало улыбнулась мужчине, который сверлил меня взглядом
-Значит, опять, да?- усмехаюсь, отставляя чашку с кофе
-Да.- он смотрит на меня, как хозяин, Доминант. Он и является им. Сильный, мудрый, умный, раскрепощённый.
-За что на этот раз?- села напротив него, смотря в глаза. Он- Доминант, он Господин…но Господин для них, его саб. Девочек мазохисток, которые ищут в этом мужчине, который сидит напротив меня, силу и властность. И они эти чувства находят.
-Она поставила подруг выше меня.- он опустил взгляд. Сейчас я Домина, Госпожа.
-Хочешь, чтобы я с ней поговорила?- в моём голосе скользит насмешка.
-Нет. Она ушла уже. Я этому рад.- он улыбается, подняв глаза на меня, но быстро опускает взгляд. В комнате повисло молчание.
-Так, значит, опять поиски?- насмешливо спросила, отпив кофе. Он вскакивает, свирепо смотря на меня.
-Ты,- он наклоняется ко мне.- Как тебе удалось поселиться у меня в голове?! Как, твою мать, Ответь!- он орёт, хватая меня за запястье. Только усмехаюсь, да, я садомазахистка.
-Сядь.- спокойно приказываю. Он садится ,покорно наклонив голову.- Успокойся.
-Как ты это делаешь?- обречённо спрашивает мой собеседник, с непониманием смотря на меня. В ответ я промолчала, усмехаясь своему отражению в кофе.
Всё просто, всё очень просто…Я знаю цену власти.


Яркий купол циркового шатра раскинулся надо мной. Слепящие огни софитов. Арены круг замкнулся, на лице маска без эмоций. Лишь глаза блестят в огнях арены. Я не умею повествовать, я- просто Арлекин, моя работа быть смешным для всех.

Увидеть твоё печальное лицо в рядах несложно мне, вот поворот и падаю на грязный пол, все смеются, а у тебя остаётся неподвижным, на нём написан страх. Эмоции бросаются глаза, а кто Вы такие, чтобы Вам было дело до тех, над кем пришли смеяться Вы? Ведь в жизнях ваших так не хватает признания и чести. А я честна, смотрите. Смеюсь над Вами, вашими глазами, полными злости и надменности. Моя работа быть смешным для всех, я- просто смех. Без имени, судьбы и личности. Безликая маска с глазами
Арлекино–Арлекино, моя работа– смех. Маска без лица.

И вот тебе стало жутко, видишь ты глаза мои с насмешкой, чуть лукавой искоркой. Сальто делаю назад, пируэт на одной ноге. С каждым разом мне всё сложней смешить народ, всё кажется мне, что вы становитесь сложней, а может, это я становлюсь как вы.

Летят на арену букетами цветы. Вот уйду закулисы, протерев лицо от краски. И, посмотревшись в зеркало напротив, с ухмылкой я скажу:

— Ну что же, Арлекин я, видно, неплохой.
 

Работа Влюбленная герберка

Как будто почувствовав мой взгляд, парень остановился и обернулся. Ах, какие у него глаза! Ярко-ярко голубые, как незабудки, как летнее небо, ясное вымытое дождём небо тёплым безоблачным вечером. И такие глубокие-глубокие, кажется, вот-вот утонешь в них, как в море. Встретившись со мной взглядом, парень резко отвернулся; на его лице, бывшим до встречи наших взглядов необычно бледным, проступил румянец.
Все эти переглядывания вряд ли заняли более полуминуты. Я обомлела: это же он мне сегодня снился всю ночь. Но... Но ведь этого просто не может быть. Почувствовав, как горят мои щёки и лоб, я низко опустила голову, закрыв лицо руками...
 

Работы Silencio

Микропроцессорные байки:


Шестнадцатеричная болезнь
Однажды в Нем что-то изменилось.
Нет, физически все оставалось прежним, да и всевозможные медицинские и психологические тесты не давали результатов. Все было, как и раньше… кроме одного, пожалуй…
- Сколько будет девять плюс восемь?
- Одиннадцать, - мгновенный ответ, будто цифры сами всплывали в голове, будто так и надо.
- Пять умножить на пять?
- Девятнадцать.
- Семь умножить на шесть?
- Двадцать «а».
- Двадцать «а»?
- Так точно.
- Это очень необычно, не находите?
- Возможно.
Его назвали больным, начали проверять Его мозг, всячески изучать. И тесты, тесты, тесты…
Ему было невыносимо тяжело, а ведь так хотелось покоя и тишины. Почему никто Его не понимал? Почему никто не подумал, что Он просто покинул десятеричный мир, расширив его рамки? Сознание увеличило разрядность, стало совершенней… Ведь что может быть прекрасней степени числа «два»?
Но никто не понимал…
Зачем?

Светодиодные подростки
- Недавно на лабораторной мне нужно было написать программу, заставляющую единицу "бегать" по светодиодам. Но при этом, как только нажмешь кнопку, «бег» прекращается, а нажмешь второй раз – тут же продолжается.
- И как, написала?
- Да. Но после компиляции программа работала неадекватно: нажмешь на кнопку - единица "останавливается", а через секунду продолжает "бежать". После правок получилось так, что единица "останавливается" и не хочет реагировать на второе нажатие кнопки.
- И что?
- Я вот подумала: эта единица, как трудные подростки. Их остановишь, скажешь что-то, а они огрызнутся и дальше побегут по своим делам. А некоторые, наоборот, замкнутся в себе, и не докричишься до них...

1-про­вод. Оди­нако­вые
Это бы­ло очень стран­но и не­ре­аль­но. Они смот­ре­ли друг на дру­га и не по­нима­ли, как это во­об­ще мог­ло слу­чить­ся.
Не­веро­ят­но!
Скла­дыва­лось ощу­щение, что кто-то взял и по­шутил над ни­ми, при­чем так нек­ра­сиво и глу­по. Им пред­сто­яло вмес­те ра­ботать, но как та­кое воз­можно, ес­ли они оди­нако­вые? В од­ной се­ти, слов­но близ­не­цы: с оди­нако­выми фун­кци­ями, па­рамет­ра­ми и ин­ди­виду­аль­ны­ми но­мера­ми! А ведь ва­ри­ан­тов этих но­меров бы­ло так мно­го, что вряд ли они во­об­ще ког­да-ни­будь за­кон­чатся. Ско­рее Зем­ля сой­дет с ор­би­ты и по­летит к Сол­нцу.
Аб­сур­дная ошиб­ка!
Ма­ло то­го, что про­изо­шел сбой на про­из­водс­тве, так они еще и встре­тились, ве­ро­ят­ность че­го сво­дилась к ну­лю. Мог­ли же ра­зой­тись на раз­ные края пла­неты, и не бы­ло бы ни­каких проб­лем. По­дума­ешь, оди­нако­вые, один во­об­ще мог сго­реть рань­ше вре­мени, тог­да точ­но об ошиб­ке ник­то бы не уз­нал. Но нет же, «по­вез­ло».
А в ито­ге иден­ти­фика­ция лич­ности про­вале­на. Мас­тер не пой­мет, а они ни­чего не смо­гут с этим сде­лать. Оба бу­дут по­лучать ко­ман­ды, что, в об­щем-то, не так страш­но, но так же оба нач­нут от­ве­чать, а ведь их по­сыл­ки мо­гут от­ли­чать­ся. И что по­лучит­ся? Да и кто в от­ветс­твен­ности за та­кое не­дора­зуме­ние?

"Воришка"

Он был карманником и часто ошивался в метро или на вокзалах. Ему нравилось это пьянящее чувство превосходства; нравилось, что люди ничего не понимают, ничего не чувствуют; нравилось обманывать их всех. Он был лучшим в своем деле.
Но он знал, что воровать - плохо.
И ничего не мог с собой поделать, ведь желание залезть кому-нибудь в карман или сумку было тем сильнее, чем больше было шансов попасться.
Тогда он просто начал вытаскивать вещи, прикреплять к ним записку и возвращать.
"А ведь это мог быть кто-то другой".


Она приходила каждый день и что-нибудь покупала в магазине, в котором я работала.
Но вот что странно: это выбор пакета. Если покупок мало - большой, если много - маленький. Казалось бы, какая мне разница, у всех свои заморочки. Мне было просто интересно, хотелось понять, увидеть в этом смысл. А если он настолько важен, что изменит мою жизнь? Бред.
И однажды я решилась и спросила. Она посмотрела на меня внимательно, нахмурилась, а затем воскликнула:
- Ну, наконец-то!
Больше я ее не видела.
Всего-лишь карточное шуточное желание.

Эс-Пи-Ай

– Я ре­шаю. Я вы­бираю. Я на­чинаю. Мой такт – твой такт! Я – Мас­тер!
– По­жалуй­ста, мне не жал­ко.
– Я выб­ра­ло те­бя. Толь­ко твой “эс-эс” стал “ну­лем”.
– Чуд­но.
– “По­ложи­тель­ный” син­хро­им­пульс, по пе­ред­не­му фрон­ту, со стар­ше­го би­та.
– Ок.
– Слейв, го­тово к боль­шим ско­рос­тям?!
– Ты же зна­ешь, что к не очень боль­шим. А твои воз­можнос­ти ог­ра­ничат­ся мо­ими.
– “МО­СИ”, по­еха­ли! Дан­ные. Дан­ные. Дан­ные...
...
– Те­бя, кста­ти, не ин­те­ресу­ет, как я се­бя чувс­твую?
– Дан­ные. Дан­ные. Дан­ные.
– Нет, прав­да, во­об­ще все рав­но?
– Дан­ные. Дан­ные. Дан­ные.
– Ты в кур­се, что во вре­мя пе­реда­чи что-то пош­ло не так, и я от­ва­лилось? Ау, Мас­тер?
– Дан­ные. Дан­ные. Дан­ные...

Ай-Ту-Си

— Сво­бод­на? Нет?

— Все еще не сво­бод­на?

— А сей­час?

— О, чу­дес­но, по­еха­ли!
Старт. Ад­рес. Чте­ние. Дан­ные. Под­твержде­ние. Дан­ные. Под­твержде­ние. Дан­ные. Под­твержде­ние. Стоп.
Все хо­рошо.

— Ну как? За­меча­тель­но!
Старт. Ад­рес. Чте­ние. Дан­ные. Под­твержде­ние. Дан­ные… Где под­твержде­ние? Стоп.
Черт!

— По­еха­ли!
Старт.
— Что? Кто это тут? По­чему у не­го то­же старт? Мы на­чали од­новре­мен­но? Ка­кая ред­кость. Кон­фликт не­из­бе­жен. Но я дол­жен по­бедить. Дол­жен пе­редать дан­ные. Не он - я.
«Ноль» — «Ноль».
«Один» — «Один».
«Ноль» — «Ноль».
— Да что же та­кое? Он во­об­ще не зна­ет обо мне. Но по­чему я знаю?
«Ноль» — «Один».
— «Один»… черт… ожи­даю. Все еще ожи­даю. Ожи­даю… Он там ре­шил всю па­мять счи­тать? Ожи­даю.

Старт…
 

Работа ShareDVI

Работа на мини-конкурс с темой: Немного топлёного масла, или как поймать собаку, не запачкав манжет (ограничение 2000 символов без пробелов)

Посинтхан

Но третий визит Шона в Корею ему запомнился больше всего.
Пинь устроил ему настоящую школу выживания в лесу. Они поселились в палатке, и кореец показывал привыкшему к удобствам «первого мира» американцу все прелести жизни на природе.
Однажды вечером, когда еда, взятая в поход из города, подходила к концу – ну не масло же им пить! - они сели на велосипеды и отправились в темноту.
Жертву найти оказалась легко, но это была лишь первая из проблем.
-То есть, ты считаешь… - запыхавшись, спросил Шон, когда счётчик одометра перевалил за 12 миль – что такая вот погоня в ночи на велосипедах обеспечит нас ужином? У нас же нету ни оружия, ни сетки, чтоб словить её!
Парень указал вперёд, где предмет их преследования бодро вилял хвостом и уставать не собирался, и продолжил:
- Только это чёртова трёхлитровая банка прогорклого масла! Мы что, в масле утопим эту сучку? Или осколками стекла забьем?
Молчаливый Пинь загадочно улыбнулся и ответил – Загоняй правее!
Громкими велосипедными гудками хозяину и его американскому гостю удалось отклонить путь гончей вправо, и теперь она, высунув язык, продолжала убегать от погони. Она устала куда меньше преследователей.
- Нет, всё же ты меня разводишь – захотелось сказать Шону, но на середине фразы его озарило. – Мы что, едем в сторону гра…
Раздался окрик на незнакомом Шону (и родном Пиню) языке, а затем выстрел. Гончая упала замертво, сражённая наповал пулей.
Окрик послышался повторно, и Пинь мгновенно остановился и поднял вверх руки. Шон, не задумываясь, сделал то же самое. Но, в отличие от Пиня, забыл выставить подножку, потерял равновесие и чуть не упал.
Окрик повторился, сопровождаясь выстрелом в воздух. Шон угадал в наборе резких гортанных звуков фразу «Стой, кто идёт». Фонарь осветил трёх совсем молодых ребят в форме пограничников.
Шон побледнел. Хоть он и американец, ему не надо было объяснять, с какой именно страной граничит Южная Корея. И как эта страна относится к американцам.
-Чувак, мы попали – прошептал он.
- И вот здесь в игру вступает масло – шепотом ответил ему Пинь. - Стой здесь, скрой лицо, и не издавай ни звука.
И он, оставив Шону велосипед и достав из рюкзака банку, отправился договариваться.
- Дефицитный продукт. Как и почти все продукты у них – пояснял кореец спустя десять минут, привязывая собаку к багажнику. Американец таращил глаза и удивлялся.
А посинтхан получился вкусный. Но немного пересолили.
 

Работа Эмили Грин

О чём всегда мечтала

Время. Как оно быстротечно? Бывает, только все начинается и БАЦ! Всему конец. Время не спрашивает разрешения, не интересуется желаниями людей, оно просто идет или бежит, так как пожелает, ему нет дела успели вы что-то или нет, готовы ли вы к тому, что вас ждет… Как и сейчас.

Знаете, я ждала этого дня с самого детства… И вот, он настал. А я сомневаюсь, готова ли я к этому? Это самое важное решение в моей жизни, а вдруг я совершаю ошибку? Я не знаю, что делать. Кровь стучит в висках. Голова кружится, но это, наверное, от страха. Вокруг меня столько людей. Все они хотят, чтобы я выглядела не просто прекрасно, они хотят, что бы я сияла сегодня. Дрожь в коленях и руках усиливается, это замечают и протягивают мне бокал шампанского, что бы я хоть немного успокоилась. Я выпиваю его залпом. Тепло медленно окутывает меня. Вот теперь я готова. Сегодня знаменательный день. Сегодня я выхожу замуж.
 

Работы Ром с топором

Зарисовки для Дома из песка и тумана

========== Знакомство ==========

…Сколько себя помню, всегда был домовым. Ворчливым домовым, занудным и черствым. Дядька Лука говаривал, что толку из меня не выйдет, не возьмет Хозяйка, заклюет меня сестра ее совиной крови, ищи-свищи потом желтую косицу среди засохших елей в овраге. Я что-то бубнил в ответ и затевал драку с очередной кошкой – они у нас не задерживались. Однажды мне пригрозили, что отправят в фамильяры, мол, «с моими-то наклонностями мне там самое место», и я вспылил. Брякнул что-то злое и чуть было не применил эти самые наклонности самым дурным образом. Меня выгнали спать в хлев и где-то там, у теплого козьего бока, в канун страшного злого Йоля (Дядька Лука не жаловал наши суеверия) от страха, липкими пальцами схватившего мои голые ступни, я и рассыпал свой дар.
К утру я отрастил бороду и научился курить трубку. Вошел в дом с рассветом, сдавливая в руке остатки наклонностей, испортил молоко, заплел спящим братьям косички и засел за печкой. «Дура девка», - сказал Дядька, и тем дело кончилось.

…Дом меня признал сразу, а вот люди на кухне молча смотрели, как я заталкиваю только что порубленные дрова в очаг и снимаю наледь с мехового воротника.
- Ты кто такая? – спросил кто-то.
Я что-то буркнул в своей манере и пошел проверять свистящие углы. Песни они поют злые, колкие, не надобно тут таких. В Доме огонь петь должен, смех или разговор.

…А сестра Хозяйки совсем не злая. Если не попадаться ей на глаза по утрам, когда она пытается расплести тугие косички (зря старается, Дядька вышколил меня на совесть) и вытащить из волос щепочки и цветы земляники. Зато вечером всегда можно перекинуться кошкой, устроиться у ее ног и мурчать, мурчать, мурчать…

Январь 2017г.

========== Метла ==========

- Ну и Домовой, - сказала Душа. - Грязи развел немерено и не убрал.

- Домовые не должны убираться, - огрызнулся я, не вынимая трубки изо рта.

- Зачем же ты нам еще нужен тогда, батюшка? - тихо спросила Душа, и на кухне зазвенела посуда.

- Страху-то нагнала, - буркнул я и невольно съежился. - Имболк только что прошел, дай хотя бы отдохнуть.

Мы, домовые, всего лишь домашние духи, и власти над всем, что простирается за стенами да заборами родного дома, не имеем, а потому за хозяйство свое держимся крепко. Не приведи щур нас обидеть или выгнать, сживем и с места, и со свету. Но Душа, прославившаяся когда-то как Темный Дух, власть надо мною имела. Не такую, как Хозяйка, но с магией ее слов я был знаком не понаслышке. Я успел перекинуться в кошку до того, как меня швырнуло с кухонного табурета на пол.

- Знай свое место! - раздельно произнесла Душа, и каждое слово прозвучало ударом розги.

Я зашипел и спрятался в угол, поближе к печи.

- Уберешься здесь. Крыльцо подметешь и двор расчистишь, - велела Душа и добавила: - К ужину.

Когда она ушла, я выбрался из-за печи, перекинулся человеком и показал входному проему язык. Дом недовольно проскрипел половицами. "Дура девка, дура", - так и услышал я голос Дядьки и бросил взгляд на пол. Усовестился. Негоже все-таки Домовому по дому не помогать. Будто иначе думал, сидя между восемью братьями, похвалявшимися проказами? А ты все размышлял, что станешь другим Домовым. Каким? Да и куда ж такому Домовому-то идти?

Я приметил прислоненную к стене дряхлого вида метлу и протянул руку, но не тут-то было! Пальцы сомнулись на пустоте.

- Что это ты удумал? - раздался самый волшебный голос, который я когда-либо слышал за все свои весны.

- А чтоб тебя! - вырвалось у меня.

Метла отодвинулась подальше.

- Ты тоже далек от совершенства, - заметила она.

- Сюда иди.

- Что это ты задумал? Мной нельзя мести!

- Ах вот как? Нельзя, значит? - я откинул волосы со лба и прыгнул.

Метла попалась прыткая и быстрая, что норовистый конь. Я почти сразу сбросил обличье и устремился за ней неслышной и бестелесной тенью - иначе мне за ней было не угнаться.

- Хватит играться, ты, бесовское создание! - ревел я.

- Не трогай меня, я ценный артефакт! - вопила метла в ответ.

Дом смеялся так, что дребезжанье черепицы перекрывало наши крики и грохот утвари.
Когда я остановился, чтобы перевести дух, Метла отлетела поближе к входной двери, куда я ее упорно не пускал.

- Ну что, доволен? - спросила Метла.

Прутьев у нее поубавилось.

- Что же ты за метла-то такая, - проворчал я и резко переметнулся за ее черенок. - Попалась!

- Убери от меня свои грязные руки, ты...

- Что тут происходит? - прогремела Душа.

Я тут же спрятал Метлу за спину и огляделся.

- У... Уборка?

Душа покачала головой.

- Хозяйка с Домоправительницей обсуждают новый мир. Куролесь тише.

- Хорошо, - кивнул я.

- Кудесы твои уже прошли, а ты все никак не успокоишься, - заметила она.

- Ага.

Душа безмятежно улыбнулась и скрылась за дверью. Где-то за спиной облегченно выдохнула Метла.

- Хорошо, что Домоправительница этого не видела, - прошептал я ей, отходя на середину комнаты

- А что такое?

- У нее аллергия на пыль. И на грязь. И, кажется, еще на меня. Ну, будем знакомы, - я поклонился в пояс. - Домовой.

- Знаю-знаю, - Метла изящно взмахнула прутьями. - Видела тебя тут.

Я оглядел коридор и решил, что в кухню пока заглядывать не стоит. От греха подальше.

- Теперь тебя легче перестроить с краеугольного камня, чем убрать, - сказал я Дому.

Он расхохотался.

Когда мы с Метлой привели все в относительный порядок, я выволок ее на улицу к древней серебряной ели, чьи огромные лапы нависали над крохотной каменной лавкой, поставленной здесь еще в незапамятные времена, и, казалось, защищали ее. Метла упиралась и вопила о защитных рунах, но давала себя вести. Когда Ель оказалась в трех и одном шаге, я остановился, велел Метле молчать и обратился к дереву.

- Матушка-Ель, а Матушка-Ель. Не осерчай на дурака молодого за просьбу его. Имболк закончился, и ты, Матушка-Ель, сбросила свои ветки тонкие. Прошу у тебя, Матушка, подарить эти ветки мне. Не для себя прошу, а для друга, Метлы Волшебной.

Ель закряхтела, склонилась над нами, осыпала снегом. Страшно мне стало. Домовой в чистом поле не хозяин - добыча. Но потом заворочались лапы еловые, зашумела хвоя, и расступилась Ель перед нами. Я проворно нырнул внутрь и набрал у самых корней тонких крепких молодых веток. Потом прильнул к мощному стволу, поцеловал кору и, поблагодарив, выскочил обратно. С шумом и скрипом сомкнулись лапы за моей спиной.

- И зачем ты туда полез? - проворчала Метла, недовольно глядя на меня.

- Не осерчай, Метла! - рассмеялся я и бросил к ее прутья свое богатство. - Тебе сама Матушка лесов здешних пожаловала ветви со своих плеч.

***

Когда мы вернулись в дом, на кухне пекли блины. Домоправительница стояла у плиты и даже деревянная лопаточка выглядела в ее руке грозным клинком. Хозяйка окинула Метлу взглядом и, встав с лавки, достала из кармана зеленую ленту.

- Совсем другое дело, - заметила Домоправительница, через плечо бросив взгляд на приукрашенную Метлу. - А теперь - за стол. Мои блиночки-комочки уже осты... Куда? А руки мыть?

Февраль 2017г.

========== Чудовища и сказки ==========

Дом тосковал, и потому он позвал меня. Я явился на зов сразу же, с шелковистым мхом вместо ногтей и тридцатью и одной бусинами в спутанных волосах. Щели между изгибами полукруглой черепицы наощупь походили на перевернутую руну Перт, и запретная мысль, дремавшая в затылке, распустила свои змеиные кольца в груди. Я тряхнул головой, прогоняя ее, так настойчиво пылающую теперь где-то немного левее под ключицами и спросил приветливо:

- Случилось что?

Дом молчал.

Темен был этот вечер и тих. Туман вел своих седых коней – Храбангара, Ингрима и Фаро – шагом, и застывающий след его плаща заполонил Три дороги насколько хватало глаз. Горе страннику, не носящему при себе Райду, распустившуюся Альгиз или хотя бы строгую Гебо. Сойдет он с пути, нити перепутает путеводного клубка, и дыхание его обратится в новый колокольчик на сбруе тройки. Не спасет таких Хозяйка, не защитит Дом; не заполнить таким пустоты холодной в груди. Потому и зовут их подвешенными. Обречены они скитаться по глубоким ущельям да меж рогатых гор, где в самый жаркий летний полдень не тает снег. Силятся они перезвон своих душ все встретить, но не услыхать им его никогда…

Когда Дом прервал тяжелое, повисшее остывшей овсяной кашей молчание, уже не осталось во мне ни крошки печного тепла.

- Расскажи мне, - попросил он, вдруг поникая крышей, - расскажи мне что-нибудь.

И был его голос таким уставшим, таким надломленным, что пропала вся моя веселость. Испугался я, не замерз ли, не беспокоят ли его ручьи подземные. Может, утомили мы его шумным своим Имболком? Скрылись кеды в снегу, остром и пушистом, обожгла крыша босые ноги.

Бери. Бери мое тепло, мой свет забирай, питайся силой моей. Выпрямляй плечи, Дом, поднимайся с колен. Как же мне, Домовому…

- Глупая, - с усмешкой промолвил Дом, - скучно мне.

Я так и сел и обхватил руками колени. Скучно. Вот уж чему Дядька Лука не учил, так это, как обитель свою развлекать.

- Расскажи мне какую-нибудь историю, - повторил Дом, немного поводя стенами, будто кот, сворачивающийся в клубочек у теплой печки.

Я обернулся кошкой, - по своему обыкновению, толстой и пушистой, - сел и обнял хвостом лапы.

- Ну, слушай.

«В одной далекой стране в одной норе жил да был хоббит. Не копошились на стенах норы червяки или слизни, не грызли мебель жуки, в общем, была эта нора во всех отношениях чистой и уютной, самое настоящее жилище хоббита…»

- Я знаю эту историю, - протянул Дом. – Там гоблины, дракон и много золота.

- Ты не хочешь сказку о чудовищах?

- Я хочу сказку не о таких чудовищах.

Я чихнул и недовольно шлепнул хвостом по черепице.

«Как ни крути, у каждого есть своя история про Кордову. Например, соседка случайно нашла на чердаке старый фильм и больше не могла заснуть без света. Или молодой парень, который наткнулся на пиратскую запись «Ночью все птицы черны», отказывается говорить об этом, как будто это было самое страшное в его жизни…»

- Эту я недавно слышал. У нее финал как раз такой, какие я люблю. Знаешь, какую мне расскажи, - крыша снова затанцевала под моими лапами, - ту, где Щель-между-мирами.

- Что?

За все свои лета я ни разу не читала ни одной такой книги, не слышала ни анекдотов, ни баек, ни даже страшных сказок, из тех, что рассказывают у открытого костра.

- «В воздухе до тошноты пахло весной», - подсказал Дом, и с первым словом на мои плечи обрушилась гора. – «Неуравновешенная зима оставила после себя размокшую дорогу…»

- Нет, - мотнул я головой, - не надо.

- «…которую, то и дело оскальзываясь, превращали в болотистое месиво грубые сапоги странников, плотные ботинки рабочих и плохо скроенные башмаки бедняков. По обеим сторонам дороги выглядывала свежая трава цвета неспелого яблока вперемежку с полусгнившими осенними ростками. В один из таких дней на песчаном Пути, ведущем с гор в Долину Солнца и дальше, через леса, к устью полноводной Кадды, появились две невысокие фигуры»…

– Откуда ты знаешь это? - прервал я Дом с гневом в голосе.

Он же начал смеяться. Сначала совсем тихо, чуть потряхивая ставнями, потом все громче и громче, сотрясаясь до самого своего основания.

Не разбудил бы кого, подумал я, Хозяйка уже час как почивает, а сон Домоправительницы в эти дни священен: устала она, замоталась в далеких краях своих, где мир меняла.

- Ты думаешь, я не слышу все эти задумки, сны, песни, сожженные тексты и брошенные новеллы?

Я вспомнил крохотную библиотеку: пыльную комнату без окон и свеч. Там были табуреты, шкафы и тысячи – тысячи! – книг, новых и утерянных, волшебным образом умещающихся на полках. Вспомнил я и свою коллекцию книг, которые падали с полок, стоило мне только отвернуться.

Но потрепанные страницы, исписанные словами много-много зим назад, я не брал с собой, не принес их в сердце своем. Оставил где-то давным-давно как тень самого себя – подарил ли? забыл ли?
Дом, хитрый Дом, где ты услышал меня, как нашел? Или я был здесь, – когда? кем? – и ты подарил мне те восхитительные моменты, когда я безжалостно выворачивал миры наизнанку?

- Я стою у начала всех путей, - сказал Дом, и голос его был громким и самодовольным. – Я знаю каждую букву, которую выводят поэты и писатели, куда бы ни ступила их нога. Я видел тебя на множестве дорог, но еще ни одна не приводила тебя сюда.

Я скатился с крыши. Упал в снег на все четыре уже не лапы и только тут пришел в себя.

Он знал.

Он все видел.

- Все, что когда-то вышло из-под твоего пера, мне известно, - продолжал Дом, - но то, что так и осталось нерассказанным… Расскажи мне. Пожалуйста.

И какая-то внутренняя злоба заставила меня ответить ему.

- Она умерла, - глухим голосом пробормотал я. – Он умирала за него каждый проклятый раз, пока ее мир не призвал ее обратно. Пока все не стало так, как оно должно было быть.

- Мне жаль, - сказал Дом и умолк.

Я разыскал свои кеды, вошел в Дом и бросил их с грохотом в поленницу на кухне. Только заметив укоряющее движение Метлы, вспомнил, что все спят.

Пропела скрипучее приветствие лестница, тихо на пол легла крышка люка. Чердак встретил гнетущей тишиной.

Заветная шкатулка из серого дерева была на месте. Я провел пальцами по знакомым впадинам двух рун « Г », начертанных на разных языках, и откинул крышку.

Он не блестел.

Не шептал.

Я закрыл шкатулку и поставил обратно на стропила. Отвернулся.

«Расскажи мне что-нибудь».

Почему из всех моих историй, где я умирал, прощал, смеялся, оставлял частицы своего сердца, ты захотел услышать именно ту, где меня прокляли?

- Ты знаешь, у нее были волосы самого глупого цвета в моей жизни. Цвета запекшейся крови.

Дом согласился. Смешным посвистом в трубе, перезвоном посуды, дребезжанием стекла в чердачном окне.

- Ну а все-таки, - спрашивает он через некоторое время, когда я заглянула к Домоправительнице, чтобы накрыть ее одеялом и поправить подушки, - чем же все закончилось?

- Тссс, разбудишь... - я вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.

«На краю фонтана последнего зала...»

Февраль 2017г.

========== Пустота и страх ==========

Меня прокляли боги. Прокляли задолго до того, как я научился связно думать и делать логические - судьбоносные - выводы. Дом мог мне только посочувствовать. А что он, впрочем, еще мог, если хандру, которой полагалось душить меня после Самайна, возница-ветер доставил только в Имболк, в довесок к весне. А ее саму доставил так рано, что уже который день я задаюсь вопросом, что же ты, февраль, делаешь? Ты посылаешь мне путанные, злые воспоминания из каких-то глухих закоулков памяти-без-дверей-с-окнами-нараспашку, морозишь костяшки ранним утром и совершенно не радуешь.
Словно предупреждаешь.
Словно подстерегаешь.
И я послушно боюсь.
Снов.
Тебя.
Всего.
Бегу от поздних рассветов и зимней темноты, не тороплюсь на- и всегда прихожу за-целую-вечность до-. Сплю-на-ходу, когда все бодры и полны сил, и не могу зевнуть, когда остальные сонно потягиваются.

Домашние притихли, словно всё знают и чувствуют. Хозяйка смотрит на меня тем-самым-все-будет-хорошо взглядом, Домоправительница не замечает рассыпанных крошек, а Метла не вспоминает про намеченный ремонт чердака. Я знаю, что у каждой из них свои я-тебя-понимаю-мысли, и каждая по-своему права, но все равно стараюсь не подавать вида, что все настолько плохо, насколько оно есть.

Зачеркнутых строк становится больше, чем не-зачеркнутых, горизонтальные линии мерещятся на каждом шагу. Я все больше боюсь, опять-боюсь, что вновь потеряюсь где-то между порогом и нулевым меридианом, растворюсь в долготах и широтах девяти-и-тьме миров, забуду, как поворачивается круглая дверная ручка, хотя когда я протягиваю к ней руку, она оказывается самой обычной, прямоугольной, прибитой к чердачному люку, двери сарая или любой другой. Я знаю, что это уже невозможно, но отчаянно пытаюсь забыть этот страх. Уж лучше хандрить и прислушиваться к этой я-хочу-нас пустоте, которой не суждено заполниться, поскольку этих "нас" никогда не будет.
Потому что если смежить веки вот-прямо-сейчас, уверенности в продирании глаз под утро-завтрак-дела не будет.
Потому что боязнь заснуть и открыть глаза не-где-нибудь гораздо сильнее.
Потому что страшно просто закрыть их.

Февраль 2017 г.

========== Как Домовой с Метлой демона вызывали ==========

И чем я думал?..
Где была моя головушка, дырявая как решето, когда я, громко топоча и хихикая, спускался по лестнице и на цыпочках пересекал коридор?
Хозяйка мирно пила вечерний чай в библиотеке под звуки патефона - она даже не подозревала, что кто-то может покуситься на спокойствие ее обители.
- Что ты там бурчишь? - донеслось с чердака. - Заходи давай!
Я постарался взять себя в руки и распахнул дверь. Та отворилась совершенно бесшумно, впуская живой свет в спящий полумрак комнаты. Решив, что пора нам с камином познакомиться, я сделал первый шаг. Камин не приблизился. Я обратился кошкой, вскочил на каминную полку и тот час же приметил на письменном столе большой человеческий череп. Распахнув зев, он прижимал неровную стопку каких-то листов. Я запрыгнул на столешницу и присмотрелся. Блеснул золотой зуб, и я недолго думая сунул лапу прямо в раскрытую пасть. Череп не упустил шанса и захлопнул ловушку. Метла потом говорила, что со стола меня смело, и когда я выпрямился, ей показалось, что несколько прядей в моих волосах поседели, но - только показалось. Череп заскакал, заклацал, засверкал злосчастным золотым зубом - надо думать, смеялся он от души и в полный голос, а вот мне было не до шуток.
- А ты что тут делаешь? - спросил я у Метлы.
- А ты куда запропастился? - напустилась она. - Свечи стащить - минутное дело, лентяй!..
Свечи были толстыми, низкими и оплывшими. В одной из них еще угадывались очертания женской одежды. Подумал я и немного испугался. Как знать, кого Хозяйка заживо сжигает?
На чердак забрались тихо и быстро, не забыв прикрыть дверь обобранной комнаты. Зажженные свечи отпустили наши тени танцевать на потолок и стены. Метла начала что-то нудно произносить на непонятном языке, и меня разморило. Проснулся от грозного слова и спросил, все ли с Метлой в порядке.
- Кровь нужна! - прошипела она в ответ.
- Какая еще кровь?
- Жертвенная, конечно!
Рассудив, что лучше пробегающего зайца жертвы поблизости не найти, я решительно распахнул окно и перекинул одну ногу через подоконник.
- Ой дура-а-к, - протянула Метла и объяснила: - Твоя нужна.
Я сразу заупирался, мол, моя не подходит. Метла поддакивала моим объяснениям и подливала медовухи в огонь. То есть, в меня. Что ей говорил, не помню, клянусь. Помню только, как сам прокалывал палец какой-то иглой и стряхивал капли в центр странной светящейся звезды. Потом что-то зашумело, Дом забеспокоился, мелко задрожал, и шагнул из портала кто-то не нашенский. В сланцах на босу ногу и полотенцем на лихих бедрах. Из баньки, значит, явился.
- Аргх! – прочистил горло или попытался грозно взвыть? – Чего вы хотите, Хозяева начал и концов?
- Каких таких концов? Справедливых или хэппи-эндов? – недовольно прищурился я и поправил на носу очки.
Демон на миг стушевался, но потом стянул с ног полотенце и, гордо размахивая им, как красным знаменем над Рейхстагом, начал что-то вещать о наказании и своей силе. Я закрыл глаза рукой, чтобы не видеть этого безобразия, и вспомнил любимую фразу одного старого друга:
- Вижу тебя как наяву!
Сказал и сам почувствовал, как медовухой потянуло. Демон признался, что является большим знатоком домашнего алкоголя, и пришлось Метле делиться. После очередного брудершафта я решил, что можно и повеселиться. Извлек из-за пазухи толстую колоду вечно холодных на ощупь карт и спросил:
- В гвинт играем?
Демон не играл, но кто его спрашивал? Научился он сразу, да так, что еще и меня пару раз оставил проигравшим. Метла позднее призналась, что гость из-оттуда отчаянно подглядывал и тянул карты из биты. Я не обиделся.
В сущности, демон оказался своим в доску. Уходя, он даже взял с собой бутыль медовухи, разрешил стереть пентаграмму, но просил еще приглашать в гости. Исчез в огромном облаке серы и дыма. Мы чуть не задохнулись и бросились проветривать чердак, пока Домоправительница безобразия не учуяла, да юных чернокнижников не раскрыла.

К моменту окончания уборки мы все-таки заскучали и позвали демона снова. Но он не пришел, сославшись на похмелье, зато твердо пообещал быть на следующей седмице и помочь с дальнейшим ремонтом. Честное пионерское.

...А внизу меня уже, оказывается, потеряли. Хозяйка звала на кухню посумерничать в тесном родном кругу. Кубарем скатился с лестницы, бухнулся на пол и едва успел прочесть заклинание отрезвления. Следом слетела благоухающая еловой хвоей Метла, тоже отрезвевшая.

Пронесло. Не попались.

Февраль 2017г.

========== Как Домовой с Метлой бамбук выселяли ==========

Сколько меня ни носило по разным закоулкам этого и прочих миров, но все, что я помнил о бамбуке, так это то, что в какой-то жестокой стране с его помощью проводили пытки. Где-то рядышком мелькало непонятное соотношение 14:1, но оно-то уж точно не могло нам помочь.
- Метла, а Метла, - протянул я. – Ты назад колдовать умеешь или мне за топором бежать?
Кажется, она тоже подумала о караулящей в гостиной Домоправительнице, а потому ответила:
- Никаких топоров. Справимся сами.

Я поглядел на пентаграмму, подавил желание стереть ее в пятый раз, чтобы перерисовать аккуратнее, но Метла уже подталкивала меня к лесу, где за зарослями на подоконнике стояли почти сгоревшие с прошлого раза свечи. Вдруг мой взгляд упал на шкатулку, ютящуюся в уголке. Я ухмыльнулся, обратился маленьким безухим котом (я не знаю, откуда пришла идея создать именно такое обличье) и запрыгнул на нее. Метла недоумевала.
- У меня идея, - объяснил я. – Демон не нужен.
- Опять хочешь на улицу выкинуть? – скептически фыркнула она. – Курить будешь?
Я закатил глаза и раздраженно ударил хвостом. Начали мы одновременно.
- Если ты задумал что-то гениальное…
- Раз уж ты меня разбудила…
- …знай, тебе это…
- …и заварила эту кашу…
- …только кажется гениальным.
- …дай мне… В смысле, кажется? – я состроил обиженную мордочку и отвернулся, продолжая раздраженно помахивать хвостом.
За него Метла и дернула.
- Ну не дуйся, - примирительно сказала она. – Что ты задумал?
- Я сам, - буркнул я. – Тебе надо выйти.
- Что?
Я повторил. На этот раз обиделась Метла. Обиделась совершенно обоснованно, но раскрывать кому-то тайну своей шкатулки я не хотел. Есть секреты, которыми не делятся.
- Я стесняюсь, - брякнул я свой последний аргумент и соврал: – В конце концов, это ненадолго. Минуты на две.
Метла смерила меня таким взглядом, что я чуть было не бросился ей в прутья с покаяниями и извинениями. Но обошлось. Не бросился, не дернулся, не отреагировал. Это подействовало, и Метла, резко сделав поворот оверштаг, скрылась на первом этаже, громыхнув чердачным люком.
Я спрыгнул на пол, сбросил личину и открыл шкатулку. Несколько невзрачных бусин перекатывались на подушке из перемешанных карт для гвинта. Я выбрал сине-белый угловатый шарик, зажал его в кулаке и чуть не выронил шкатулку – так сильно сердце ударило в ребра. Дважды ударило и снова затихло. Когда я разжал пальцы, ладонь оказалась пуста.
- Ну и ну, - сказал я себе, тряхнул волосами и направился к люку.
Я не представлял себе, какой вираж заложит Время на этот раз. Однажды я по неосторожности открыл непонятную синюю дверь с белой табличкой «PULL TO OPEN», а когда вернулся, обнаружил, что мои младшие братья выросли, а два старших уже нашли себе дома. Но утерянный дар не будет работать в той же мере, что и дар активный, чего уж там. Как бы он не отказал в переносе посторонних вещей такого рзмера.
Случайное открытие двери-не-сюда всегда давалось мне легче, чем целенаправленное действие на изменение реальности. Я уже и забыл, как это делается, однако люк поддался сразу же. Наверное, это помог Дом, подумал я и сразу же забыл, отряпнув от открывшегося проема. Огромная хищная морда, напугавшая меня, облизнулась и скрылась в густых зарослях. До земли было недалеко.
- Да, ребятки, это точно мир для вас, - протянул я и взялся за дело.
Вытряхивать корни из горшков не понадобилось – упрямые растения пробили глиняные стенки, так что переселял я их прямо так. Первый блин вышел блином на загляденье – бамбук сам выровнялся, растолкал чужеродных соседей, расправил веточки и зацвел. Я не стал любоваться на него – времени не было. Когда последний ствол скрылся в люке, я сразу же захлопнул крышку и упал на нее. Последние капли дара уходили медленно, и мне показалось, что я падаю в глубокий колодец и все жду, когда же будет удар о воду, но воды все нет и нет…
Подавив очередной порыв взвыть от скребущих на душе кошек, - не поэтому ли я предпочитаю превращаться в них? – я встал, отряхнулся и открыл люк.
Не знаю, что я ожидал увидеть, но увидел лишь недовольную Метлу.
- Три минуты четырнадцать секунд, - проворчала она и залетела внутрь. – Управился? Молодец. Теперь приступать и к покраске.
Я подобрал челюсть с пола и возмутился:
- Ты что, даже не признаешь, что хоть чуточку удивилась?
Метла многозначительно промолчала и указала на ведра с краской. Я вздохнул и закурил.
- Мне нужен отдых, - заявил я категорично. – Я устал, пока таскал горшки с этими баобабами.
- Отдых? – повторила Метла угрожающе.
- Ага.
- Умаялся, поди?
- Еще как?
Смутные подозрения овладели мной, и вовремя.
- Ну и гад же ты, Войка! – воскликнула Метла, глядя на белое пятно, расплывающееся на стене там, где секунду назад стоял я.
- Я-я-я? – протянул я таким тоном, будто меня обвиняют в уничтожении последнего в доме пирога, хотя я ничего такого не делал, и тоже схватился за ведро с краской.
После очередной непродолжительной погони мы заключили перемирие и присели в центре чердака. С потолка капала фиолетовая краска, хозяйкины свечи были перемазаны зеленой, как и половина стропил и крышка люка.
- Кажется, мы увлеклись, - спокойно заметила Метла и, окунув один прутик в белую лужу и нарисовала на полу человечка.
Я обратился в кота и окунул хвост в лужу фиолетовую. Около человечка появился дом. Художник из меня никакой, поэтому дом вышел не Домом, а какой-то кособокой хибаркой. Да, сказала Метла, такому человечку моя постройка не подходит. Я окунул хвост в краску снова и красочно и коротко написал, какая именно постройка этому человечку нужна. Метла чуть не захлебнулась от моей дерзости и предложила решить спор игрой в крестики-нолики.
Дом хохотал так, что с его крыши снег разлетался вместе с черепицей. Параллельно мы рисовали карикатуры, писали всякие непотребства, хихикали, пачкали друг друга краской, и в итоге игра закончилась со счетом 15:15 одновременно с окончанием свободного места.
Я решил, что показывать чердак Домоправительнице в таком состоянии никак нельзя и поделился этой мыслью с Метлой. Она согласилась и послала меня за каким-то универсальным зельем в погреб. Поход за ним я сопровождал ворчанием (по пути к погребу) и возмущением (по пути обратно).
- Я не могу позволить, чтобы такую драгоценную жидкость!.. – начал я, но осекся, увидев старого знакомого.
На этот раз демон был одет длинный пушистый халат. На его ногах красовались рогатые тапочки. Он внимательно изучал нашу с Метлой наскальную живопись и ухмылялся. Пару моментов даже записал в из ниоткуда взявшийся блокнот.
- Эх, ребятки, такую красоту стирать жалко, - вздохнул он по окончании экскурсии. – Но чего ради дружбы, - он покосился на бутыль, которую я судорожно стискивал в своих объятиях, - не сделаешь.
Миг – и краска вернулась со стен в надлежащие ведра. Еще несколько минут мы потратили на непродолжительную беседу: демон извинялся, что не смог побыть подольше, мол, у него «куча, просто целый котел дел», а мы согласно кивали и приглашали заглянуть снова. Я не без внутренней борьбы расстался с сосудом, и демон наконец ушел. Проветривать на этот раз не пришлось – Метла открыла окошко заранее.
- Жаль медовуху, - проворчал я.
- У меня еще есть, - утешила Метла и подтолкнула к ведрам.

Мы успешно избежали повторения холи (мне пришлось долго объяснять Метле, что это за фестиваль весны такой), и в результате чердак преобразился. Серый пол и стропила стали темно-коричневыми, потолок – зеленым, стены – белыми, а люк и подоконник с оконной рамой я лично покрасил в фиолетовый. Наложив заклинание сушки, мы с Метлой устало спустились на первый этаж, и я заснул прямо там – свернувшись калачиком за лестницей.
В конце концов, мы, домовые, зимой вообще спим. Это только я такой… недомовойный.

Февраль 2017г.

========== Дорога, по которой уходят ==========

…выспался.

Наконец-то выспался, и хотя путанные сны не омрачали мой покой, в груди поселилась тяжесть. Хотелось больше света, хотелось холода и тишины, но в теплой кухне время медом повисало и липло к волосам.

- Развеяться тебе надо, - заметил какой-то гость.

У него были светлые волосы и нездешний выговор. Совсем не здешний.

- Верно, - подхватила другая гостья с вишневой помадой на губах. Завернувшись в шаль совсем так, как это иногда делала Хозяйка, она раскачивалась на стуле. – Погуляй, поброди где-нибудь. Посмейся…

Мы были одни на этой маленькой кухне. Совсем одни. И только Дом чуть поскрипывал крышей в такт поющему снаружи ветру. Я не задался вопросом, почему эти люди дают мне советы, почему с ними не пьет чай Домоправительница, не пугает их Душа, не развлекает Метла. Седмицу я болтался между «быть» и «не быть» и совсем выпустил из рук все намеченные планы, сразу разлетевшиеся листами отрывного календаря.

Я распахнул окно. День оказался хмурым. Ветер дружелюбно взлохматил волосы и обжег пальцы брошенными на подоконник лепестками неведомого цветка: позвал с собой.

Была – не была.

Хлопнула ставня, захрустела под сапогом смерзшаяся грязь. Вспомнилось, как Хозяйка вздохнула на мою просьбу замостить обе дороги булыжником, третьей-то хорошая колея ни к чему.

«Этой дороге не нужен обтесанный камень, - сказала тогда Хозяйка. - Она слишком редко чувствует чей-то шаг. По Этой дороге не идут – по Ней возвращаются».

«Возвращаются, – повторил я. – К кому?»

«К нам, - улыбнулась она, но улыбка ее не была веселой, - и к себе».

«Значит, есть и Та, по которой уходят?»

«Есть, но о Ней мы не говорим».

Потом мне рассказали, что молчать в Доме о Той дороге стали еще больше, когда мой предшественник однажды вышел во двор проводить какого-то гостя, да и не вернулся.
Разумеется, если есть путь туда, должен быть и путь обратно, а значит бояться нечего, говорил я себе, однако, сидя на крыше Дома, все равно отводил взгляд. Нечего судьбу искушать зря, она не любит шуток, зато мстить горазда.

А ветер не давал мне заскучать. Он пел, и я подпевал ему. Он подталкивал в спину, насвистывал в уши музыку, и я танцевал вместе с ним.

С каждым шагом становилось теплее, но снег не хотел таять: он превращался в обледенелую грязь, кривился, цеплялся за ноги и ветви кустов, но таял, неумолимо, неотвратимо. На мгновение почудилось мне в луже чье-то отражение, но ветер взбаламутил водную поверхность и попытался, баловник, обрызгать. Я хохоча отскочил и бросился вперед, крикнув: «Догоняй» или что-то такое. Ветер догнал и закружил. Потом поставил на ноги и наконец дал мне увидеть себя: светловолосого, тощего, с непонятным цветом глаз.

- Не хорошо забывать старых друзей, - с укоризной произнес он.

- Тебя, белобрысый, забудешь! - Надо взлохматить ему прическу. Вот так. И за нос еще дернуть. – Очень по мне скучал?

- Ни капли! – соврал он.

Совсем не изменился.

Из ниоткуда появился трамвай с табличкой «432» и остановился у самых моих ног. Знака остановки на этой улице никогда не было, но разве этому чуду когда-то были важны такие мелочи?

- Не зевай! – меня снова подтолкнули в спину. – А то дверьми прищемит!

Когда мы устроились друг напротив друга (он по ходу движения, я - против), трамвай тронулся. Мы молчали. Все-таки как же это уютно - молчать вдвоем: каждый о своем, каждый о другом - и глядеть на проплывающий мимо пейзаж, даже на самый унылый.
Снаружи медленно тянулась грязная улица с низкими старыми кирпичными домами. Потом среди них появился один совсем уж маленький, приземистый с остроконечной крышей и неподвижным флюгером-котом. К стене дома была прислонена необычная метла с зеленой лентой на изящных прутьях. Они все отдалялись и отдалялись, а потом по очереди: сначала дом, затем метла и, наконец, флюгер, - скрылись вдали.

Март 2017г.

========== Проводник ==========

Кто-то вечно теряет ключи от квартиры. Кто-то забывает взять сменку или забежать в магазин за салфетками. Есть растеряши, ухитряющиеся прийти в гости с рюкзаком и уйти в чужой шапке. Есть и такие, кто теряет людей на пустых улицах и замкИ на перилах мостов. Но я не из таких, нет. Я всего лишь забыл, как меня зовут. Такая мелочь, а ведь не каждый ухитрится потерять. Ан нет. Я смог. По привычке пошарил по карманам, но нашел лишь несколько еловых иголок, фантик от какой-то непонятной конфеты и маленькую картонку с нарисованной на ней пугающей женщиной в колпаке и с огромными когтистыми пальцами. Кажется, это была игральная карта: в углу стояла цифра шесть, чуть ниже значки меча и шлема. Надпись гласила: «Пряха. Я чую твою боль, вижу страх…» Я хмыкнул, сунул карту обратно в карман и уставился на своего проводника.

Закон жанра – на любом пути всегда есть проводник, который поможет найти дорогу дальше, даст совет на будущее и обязательно положит грабли, чтобы ты в одиночку на них с разбега и прыгнул.

Макс сидел напротив и выбивал трубку. Я потянул носом – запах от табака показался знакомым. Пахло хвоей, кардамоном и лимоном.

- Что это было за странное место, откуда я тебя выловил? – спросил Макс.

- Мой дом? – отшутился я.

- Шуточки шутишь, - он постучал трубкой о пепельницу еще два раза и положил ее на столешницу ровно между нами. - Тоже мне, путешественник. Нельзя тебе в тот мир, дурашка. Очень уж крепко он в тебя вцепился. Я всю дорогу глаза отводил, прятал его тени. Видишь, что в итоге вышло? - Макс дернул подбородком вправо.

Я посмотрел через огромное окно кафе на улицу и не увидел ничего подозрительного. Снег как снег, фонари как фонари, люди как люди.

- Январь, дурашка, - объяснил Макс. – У тебя был такой крепкий якорь, что я забрал тебя из марта, а привез, чтобы запутать вселенную, в середину зимы.

- Зачем меня потребовалось вытаскивать? – я откинулся на спинку стула и начал раскачиваться. – Это было не первое мое приключение.

Он еще улыбался, когда начал говорить, но его меняющие цвет глаза были серьезными.

- Потому что, господин разгильдяй, из таких приключений не возвращаются.

Почему-то меня бросило в дрожь. Я точно знал, что из такого мира нельзя просто взять и уйти. Как и во время сотни своих путешествий, я помнил, что могу уйти обратно в любой момент, нужно просто взять в руки якорь и активировать его. Мой взгляд упал на трубку. Раньше на ее боку была Райдо, руна дорог и путей. Я сам ее когда-то вывел, и мои руки тогда дрожали от йольского мороза, а потому руна вышла неровной, похожей на соединение Соулу, покровительницы целеустремленных и отчаянных, и создающей препятствия Эйваз. Теперь от рисунка осталась лишь небольшая вмятина.

- Глупый Футарк, - вырвалось у меня. - Как ты меня увел?

- Ты ушел сам…

- Вот еще, - фыркнул я.

- …по дороге, с которой не возвращаются, - продолжил Макс, выдержав небольшую паузу, добавил: - По Той дороге.

«Врешь!» - чуть не крикнул я. Он явно меня разыгрывал. Это была не моя трубка, не мой якорь. Макс просто соскучился по мне и решил наказать таким образом. Он же равно беспощаден к друзьям и врагам. Но он просто не мог вырвать меня из реальности и оставить в январе, за два месяца до моего ухода. Мой мир будет искать меня в марте; я же за это время стану полноценной частью какой-нибудь другой реальности, и всевидящее око моего прежнего места жительства просто скользнет мимо, потому что я совсем не похож на только что сбежавшего жильца…

Так не бывает.

Нельзя настолько запутать временные и пространственные параллели: мироздание просто не позволит этого!

Один лишь факт опровергал мою теорию: Макс никогда не лгал.

Март 2017г.

========== Возвращение ==========

Трубка обжигала сквозь ткань кармана. Я не смотрел на длинные ряды полок, тянувшихся по стенам, на книжные стопки на кухонном столе и полу, отвернулся от томика Лавкрафта, приютившегося на краю ванной, раздраженно спихнул Джерома К. Джерома с дивана, на котором устроился с ногами. В этом доме книг было много, слишком много, и осознание действительного количества законченных историй легло на мои плечи позабытым грузом. Я побывал в большей их части.

Пока я рассказывал еще не улетучившиеся воспоминания, хозяин дома беспокойно ходил по комнате и что-то отщелкивал пальцами. В этом мире он съежился, упаковался в личину обычного человека. А кем он был на самом деле... Ветром? Звездой? Весной? Вселенной?

- Я действительно не хотел, - сказал Макс, когда я закончил. - Но поверь, я страшно перепугался, когда не получил от тебя никакой весточки в феврале.

Я знаю: на нем держится не один мир, и он не просто может, а должен иногда забывать о своих друзьях.

- Что толку? - я поплотнее закутался в плед. - В конце концов, я успел сделать там, кажется, все, что должен был. Попрощаться не успел, правда...

- Я помогу тебе найти новый дом, раз уж сам закрыл все пути в старый.

- Мне место под осинкой пригодится больше, - мрачно отшутился я и вдруг поднял - не шучу.

Что-то осталось в том мире. Что-то, без чего мне теперь невозможно жить. Макс тоже испугался, подскочил, отвоевал у пледа мое слабое тельце и обнял.

- Мир тебе ничего не сделает, пока ты в это веришь, - сказал он. - Ты уже не его часть, он потерял тебя.

- Действуют ли на тебя хоть какие-нибудь законы?

- Нет, - ухмыльнулось это чудо и расхохоталось.

Я тоже попытался улыбнуться.

- Тебе нужно развеяться, вспомнить, как ходить по мирам, - решил Макс и закружил меня по комнате.

- У меня нет больше дара, - напомнил я.

- Глупости! - заявили мне. - Ты с этим либо рождаешься, либо нет. Я, вон, Вершитель? Вершитель. Девятый том - страж? Страж. Ты не можешь этого потерять, - меня поставили на землю и побежали вдоль книг. - Я сейчас выберу тебе одну, сам убедишься!

Когда он сунул мне под нос "Золотой компас", я посмотрел на него, как на рехнувшегося: эту книгу я недолюбливал с детства.

- Загадка не в сюжете, - объяснил Макс, - куда большее зависит от ее названия. Тебе нужен компас - вот он!

- И ты говоришь мне об этом только сейчас? - я выхватил том у него из рук и раскрыл его.

- Чего я не предусмотрел? - спросил сам себя Макс спустя несколько секунд, когда ничего не произошло.

Я раздраженно захлопнул книгу и поставил ее на свободное место на ближайшей полке.

- Наверное, эта книга просто не подходит, - предположил я.

Макс снова начал ходить по комнате. Потом сел на пол, запустил обе руки в свои отросшие космы и замолк. Давая ему время подумать, я решил пройтись вдоль книжных полок. Но когда через два шага у меня вдруг подломились колени и я чуть не упал, вовремя схватившись за одну из полок, я понял, что все-таки умираю. Быстро или медленно - не знаю, и расплывчатые воспоминания были скорее симптомом, чем причиной. Я ведь тоже не человек, а значит Макс просто не может повлиять на меня. Есть вещи, которые ему не подвластны. Я же видел леди Теххи Шек, которой Макс оказался бессилен помочь. Должно произойти чудо, чтобы я не сгинул к имболку окончательно. Макс хотел обмануть вселенную, а обманул сам себя: мир меня не будет искать не потому, что потеряет мой след. А потому, что некого будет искать.

Я выпрямился и посмотрел на полку, за которую держался. Рядом с моей рукой стоял аккуратный томик без надписи на корешке. Я нерешительно протянул руку с книге и вытащил ее из тесного ряда соседок. На обложке красовалась витиеватая надпись "Льюис Кэролл". Я распахнул страницы наугад и увидел стол со скатертью и огромной грудой чашек. Откуда-то из-за этой горы виднелись заячие уши и большой зеленый цилиндр с красной лентой. С некоторой опаской я оглянулся на Макса, - он не сменил позы, - и сделал шаг.

Март 2017г.

========== Несуществующий ==========

Худшее, что могло со мной случиться по возвращении – это... э т о.

Только что же все крепко в руках держал, и даже ноги сухими были. Вышел затемно, вернулся засветло – так привычно и естественно, что не обратил внимание на зеленую окраску двери. Зато вспомнил, как разливать чай из безносого чайника по дырявым шляпам, хотя заяц все время отвлекал расспросами о неведомо как оказавшихся на моих ногах кедах. Это в январскую-то слякоть. А еще его очень интересовало, какой же ветер носил меня столько времени, что метель свернулась клубочком у меня на макушке и крепко заснула. Кажется, я смеялся, что ветер - это я сам, а метель, что метель...
Кажется, что-то ранило глаза до слез.
Кажется, солнце.
Погодите.
Заяц?

Откликаясь на каждый зов сотней седых начал, больно собирать себя по кусочкам обратно. Нестерпимо сложно выстраивать привычную посеревшую мозаику, чтобы днем позже стряхнуть подсохший паззл с полотна и слепить из него что-то подходящее для новой истории. Я терпел. Терпел все это время. Ждал. И стоило мне на секунду отвлечься от увлекательнейшего разговора с какой-то юной барышней, чтобы поднять крышечку из фарфора и проверить, как там себя чувствует Соня, как я самым постыдным образом и провалился. Ушел. Открыл глаза уже на набережной. Небо здесь было того самого оттенка, которого я никогда не…

Оно было бледно-оранжевым, как разведенный водой ранний мартовский закат. Паутинной водой, сверкающей и прозрачной, как лунный бриллиант. Мостовая отозвалась знакомой мелодией, и я впервые почувствовал себя лучше. Кажется, эту песенку я пел здесь, на этом самом мосту, и она так пришлась Ехо по душе, что он решил оставить ее при себе.

Привет тебе, столица Соединенного королевства!

Камру в «Обжоре» по-прежнему варили потрясающую, и Почтеннейший начальник меня по-прежнему не видел: о домовых здесь не слыхивали, а значит таких и не существовало. Я был случайным прохожим, осенним кленовым листком, случайно зацепившимся за волосы, отблеском фонаря и шагами за спиной; меня видели трещиной в стене, слышали песней волн Хурона, замечали качающимся пером на шляпе чужеземца. А еще я был ненаписанной книгой, которая стояла на пятой полке второго шкафа в комнате сэра Шурфа Лонли-Локли. Может быть, и не на пятой, - мне сгодится любой из тех ненаписанных романов, которые Макс с легкостью извлекал для своего друга. Сказано – сделано. Выходя из «Обжоры», я шепнул Джуффину что-то вроде «Привет Максу!». Пусть знает, что я в порядке.

Книга оказалась именно на пятой полке второго шкафа. Она называлась "Прочь". Как скажешь, Ехо. Прощай.

Март 2017г.

========== Я иду ==========

Так проходили страницы, книги. Минуло без году семьдесят глав. Я отзывалась на "ты!" и имя, которое мне не принадлежало. Ничуть. Ни капельки. Я запомнил, что сначала был Сильвио. За ним Ламберт и кто-то снова на С. Затем еще несколько людей, три собаки и попугай, который отзывался на Фредерику. В чьем-то крайне нелепом опусе мое имя из Миранды превратили в Миринду. За ней была Ребекка. А потом случился...

- ...иник!

И кто-то словно ухватил меня за полу плаща и дернул назад, да так, что я всплеснул руками и не удержался на ногах. На лету заметил, быстро-быстро вращающийся флюгер на крыше соседнего дома. Флюгер был сделан в виде тощего котяры. Разумеется, в виде кота, кто же еще сидел на его крыше, подумал я и упал навзничь. Из глаз посыпались искры.

- Дом! Ты как? В порядке?

Я смеялся и думал, что я... я... Я слышу тебя. Я иду.

Ветер был горьким. Я почувствовал это, как только сделал шаг. Горечь оседала на языке, засыпала глаза пылью, металась в хороводах сухой травы. Пахло тленом и дымом. И еще - кровью. Король-солнце с высоты своего трона освещал меня, стоящего посреди серого поля битвы. Ворона каркнула за спиной, я отмахнулся не глядя. Птица издала громкий крик и умолкла. Наверное, сгорела заживо - я не запомнил. Я помнил только белые волосы, и я начал искать их в этой серо-черной массе с яркими пятнами рваных мундиров.

Я был один.

...она выжгла все. Чем ближе я подходил, тем чернее становилась земля, тем меньше плоти засыхало на костях несчастных. Под сапогами хрустело. Я переступил чьи-то останки, отбросил ногой покореженную сталь и наконец увидел ее, хрупкую изломанную фигурку, все еще сжимающую в руке расплавившийся остов своего жезла. Я поднял разжал ее пальцы, смахнул сажу с лица.

- Онаисала, - позвал я.

Она не отозвалась. Я и не надеялся на это.

...лагерь встретил меня молчанием. Я шел мимо людей, не давая им взглянуть на завернутое в чужой изодранный плащ тело. Откуда-то выскочила Рысь и закричала, совсем как та ворона. Я положил тело на землю. Девочка откинула край плаща, обняла Онаисалу и зарыдала. Она целовала мертвую в глаза, лоб, волосы, заходилась, захлебывалась криком, и этот страшный звук эхом разносился по долине.

Ласточка. Моя Ласточка.

Я отвернулся и посмотрел на пустой императорский шатер. Полог едва заметно трепыхался на горьком ветру. С первым шагом на плечи легла гнетущая липкая тишина. Я сбросил ее с присущей мне злобой, тряхнул головой, сбрасывая пепел с волос, и больше не останавливался. Путь был открыт, и ничто не могло меня задержать, даже собственная забытая повесть.

Под моей рукой полог рассыпался белыми хлопьями по черной земле. Вопли Рыси перешли на какую-то странную звенящую ноту. Ветер - острый, горький, горный ветер, - толкнул в спину и зашелся недобрым хохотом. Мороз принялся кусать локти и шею и щипать за щеки. Соседний хребет было не разглядеть через разошедшуюся метель. Я оглянулся на звон и скорее угадал, нежели увидел, флюгер, вертящийся в диком танце. Перескочив старые ворчливые ступеньки, я громыхнул кедами о крыльцо. Просыпайся, Дом, хозяин вернулся. Дверь тут же отворилась, и я, юркнув внутрь, как можно громче захлопнул ее.

- Зима в начале апреля? Непорядок! - заявил я и отправился проверять печь.

Март-апрель 2017г.

========== Зеркало ==========

Со дня возвращения не решался посмотреть на себя в зеркало. Все боялся, что взглянет оттуда бельмоглазая Йонку - вестник седого горя - и утащит к себе в отражение. Страшен ее голос, и пальцы ее украшены массивными перстнями по одному на каждый круг ада. Только мизинец на правой руке и свободен - для детских клятв и прочих юных забав, ставших проклятиями. Шутит Йонку с полной луной, норовит повернуть ее обратной стороной к солнцу, чтобы разом покончить с магией светлой, противостоящей ее зеркалам и отражениям.
Дом шуршит в ответ на мою дрожь. Он чует мой страх, знает, не привык я еще к чердачному потолку, по которому он пустил белую роспись, видит, как боюсь я открывать по утрам глаза.

"Все пройдет, - говорит Дом. - Тают снега, бегут ручьи, а вслед за ними утечет и то, что было когда-то твоим прошлым".

Я не верю ему.

Апрель 2017г.

========== Не вернулся ==========

Дар не вернулся.

Бессонное полнолуние привычно растягивало минуты. Где-то голодные по весне волки выводили с рвущей сердце жалобой свою злую песнь, и от этих звуков меркли бледные звезды. Сгорбившись на замерзшем коньке крыши, я расставался с прошлым.

Косицы расплетались нехотя. Их в моей рыжей гриве было много: по одной на каждый путь, по одной на каждую историю. В каждой - по одной, по две, а то и по три крупные яркие бусины, равные по силе узелкам на память. Какую ни взвесь на ладони - будет тебе урок, встретишься с неразлучной троицей: горем, болью и заплатой на самом сокровенном уголке души. Теперь мне, ушедшему по Дороге без возврата и вернувшемуся по тропке нерассказанных судеб, все они были не нужны. Не нужен стал и флюгер, и серая шкатулка с вырезанной руной. Извилистым ручейком я ссыпал на конек бусину за бусиной, сжимал их в пальцах, задумчиво мял и сдувал с раскрытых ладоней в небо. Эти истории были закончены, их время ожидания истекло. Пусть летят себе на семи ветрах да девяти дождях туда, где ждут их бумага и перья с чернилами. А я... Я их забывал, обращал в осенние сновидения, в солнечные грезы, в предрассветные кошмары и в полуночные мечты. Слишком долго были они частью меня, чтобы я мог себе позволить жить с ними и дальше. Их время истекло, говорил себе я и продолжал развязывать нити, тянущиеся ко мне с тех сторон, куда и Ярило-солнце не может заглянуть. А может, думал я, дело в том, что я не вернулся. То есть, воротиться воротился, да не весь, вот и избавляюсь от уже не принадлежащего мне - как змея от старой кожи, как дерево по осени от листвы. Пришел новый месяц, а с ним и новый поворот Колеса Года. Почему бы не начать и новую жизнь?
В конце концов, зачем мне все эти якоря, коряги и камни? Я никогда туда не вернусь. Даже если б захотел, то не смог бы - шкатулка с остатками моего волшебства была пуста. Дар ушел.

Апрель 2017г.

========== Лествичник ==========

Дождь лил третий день кряду. Еще в начале седмицы казалось, вот она, весна, распускай пояса, встречай красную, - ан нет, обманулись мы. Спряталась, красная, сокрылась за высокими плотными облаками. Ждала ль кого? Шутила ли? Дни мелькали ярмарочным хороводом, и я оглянуться не успел, как открыл глаза на закате двенадцатого апреля.

Но к счастью, боль пришла не сразу. Я успел умыться, вычесать и заплести свои космы в жесткую косицу. Старая детская рубаха оказалась впору, словно за ночь я укоротился втрое, не меньше. Тем лучше, на Лествичник все Домовые принимают свой истинный облик, чтобы сменить старую шкуру. По правде, я надеялся, что в этом году мироздание проникнется ко мне жалостью и не погонит наружу перерождаться снова. Я и так слишком много раз умер за зиму.

Выскользнуть на улицу незамеченным оказалось легко. Шнурки кед поддались только на правой ноге: не успел взяться за левую, как спину пронзила жуткая боль, будто раздирали меня на части огромными раскаленными щипцами. Я задрал голову к потемневшему небу и поймал взглядом последний лучик солнца, замерший на ближайшем пике.
Был ли я готов к этому?
Вовсе нет.

Посреди крыльца остался одинокий черно-белый ботинок.

Апрель 2017г.

========== Лис ==========

Неделя началась настороженно. Кошкой я любил проводить вечера перед камином на чьих-нибудь коленях, великодушно принимая ласку с гордым видом невзятого замка. Теперь же, оглядывая свой длинный пушистый хвост, - человеческий облик мне поднадоел с тех самых пор, как один кед потерялся где-то в лесах, - я думал, найдется ли мне местечко перед огнем?
Хозяйкина сестра совиной крови была в хорошем расположении духа. Я подкрался к ней - когти едва слышно клацали по половицам, - и запрыгнул на софу. Возмущенный крик сотряс Дом, наверное, до самого его основания.

- Откуда здесь лиса?!

Я отскочил к лестнице и зарычал. Не мигая смотрела на меня Сова, и из ее черных глаз глядела бездна.

- Домовой, ты чего пугаешь так? - укоризненно спросила она наконец.

- Тяф, - отозвался я.

А что еще я мог сказать?

Потом было новое знакомство. Был долгий разговор на расстоянии, затем - ближе и теплее. Я щекотал перья Совы кончиком своего хвоста, она осторожно чесала меня за ушком. После заката я заснул, клубочком свернувшись под мягким совиным боком. Жизнь возвращалась на круги своя.

Апрель 2017г.

========== Кофе из прошлого ==========

На самом деле, когда прошлое ловит тебя за хвост и с возгласами "Гляди! Гляди! Ты помнишь? Помнишь?" показывает тебе старые фотоснимки, ты пристально всматриваешься в его лицо, но едва его узнаешь. Кто-то внутри замечает, что да, хорошие были деньки, но и ты был другим, хорошим, юным и бесконечно счастливым.

На таких встречах Хозяйка готовит сама. Это ее час, и время сыплется вместе с молотым кофе в турку. Ни крупинки сахара - молоко, изюм и кардамон. Она знает, какой напиток подходит для каждого гостя.

Прошлое что-то рассказывает, улыбается, смеется, вспоминает общих знакомых. Ты, разумеется, киваешь и тоже смеешься, не говоря, что на самом деле не помнишь ничего из этого. Прошлое отпускает, зовет заглядывать почаще, и ты, конечно, даже обнимаешь его на прощание, как старого друга. На самом деле, это, конечно, не ты.

Кофе горчит на нёбе.

Апрель 2017г.

========== Май ==========

После полудня Ярило-солнце выходит из облачного своего дома и щедро разбрасывает жаркое весеннее золото. Светило идет медленно, улыбается широко, в глазах его - двух изумрудах - живет звонкая весна. За ним следом по-над еловыми верхушками и горными грядами невидимыми стражниками скользят сырые горные ветра. Они приносят послеобеденный дождь, скуку и леность, запах лета и птичий весенний щебет. Я забираюсь на крышу и прыгаю - пытаюсь ухватить Солнце за пятки. Оно смеется, пляшет и зовет бора угомонить хулигана. Бора суров и силен, того гляди сдует в лес, но я держусь и нагло лаю ему в лицо. Тогда ветер набирает пригоршню дорожной пыли и песка, и я едва успеваю спрятаться за печной трубой. Довольный бора мчится вслед за солнцем, а я, побежденный, чихаю и грожу ему кулаком. Вот пойдешь завтра, уж я тебя!.. А завтра приходит Май.

Апрель 2017г.

========== Не ходи ==========

Май принес с собой флейту и с десяток незрелых бед. Кто к нему был готов, кто - нет? Молодою травой на перепутье порос позабытый след. Не ступай на него, если ждет за спиной гроза, не ступай на него, если меньшее выберешь зло. За такими, поверь, шагами прячутся тени злее диких собак и коварнее падших душ. Они ждут тебя: ты устанешь от их атак, ты сойдешь с перекрестка, с кирпичной дорожки, с ума; не гляди - не увидишь.

Замри.

Сама Полночь шагает следом и впереди. Ты стоишь на пригорке, и с твоего холма тебе видно - она хрома.

Ты слышишь горные ветры, чужие шторма, ты чувствуешь чьи-то пальцы в руке - не ходи. Не ступай на забытый поросший травой песок, не иди по следу, срывающем крик в полет, не ходи туда, где янтарный мед обрамляет тропу тесьмой. Не ходи, если твой путь прямой, если не ждут домой, если твой Дом не ждет.

Май 2017г.

========== Змеиный обрыв ==========

В двенадцати верстах от Дома в лесной чаще разверзся Змеиный обрыв. Не ходи туда, путник, не смотри в его черный зев. Страшны его берега, круты, заросли мхом на целый локоть.

Я не застал тех времен, когда текла в его светлых нежных ладонях река Нети. Не было воды чище и вкусней во всем подлунном мире. Сам Ярило, случись ему пройти мимо, присаживался отдохнуть на берегу и испить хрустальной влаги. Слава о волшебной реке разлеталась быстро, обростала слухами да сказками. Говорили, глубоко на дне спрятана волшебная шкатулка, жемчужные нити плавящая из речного песка. Говорили, оброненный пояс это богини: Зимы, Леды или даже самой Макошь. Говорили, Нети - это и не река вовсе, а проклятая себялюбивая дева, обреченная вечно смотреть на чужие отражения и не видеть собственного. Говорили, да ничего из того не было правдой.

И однажды прокляли Нети. Явился из-за морей колдун да и проклял, завистливый, драгоценную реку, любимицу-богов. В считанные дни она обмелела, запахла зловонно, черной стала ее волна. Берега ее осунулись, потеряли былой свет. Совсем скоро ушла Нети под землю, сгорела свечкой.

Со временем - много веков прошло - разъела болезнь землю, превратилось засохшее тонкое русло в глубокий черный овраг, и мох захватил отвесные берега. Недобрым стало то место. Отчаянием теперь пышет и злобой.

Не ходи туда, если еще способен различить свою кровь на вкус. Если путь освещаешь себе свечой, - потуши ее. Змеиный овраг жаден до чужого огня. Слышишь, путник? Поберегись.

Май 2017г.

========== Будни Домового ==========

Душа проводит теплые дни и прохладные ночи на подоконнике на кухне, поближе к кофе, гостям и любимому миндальному печенью, так что по вечерам скромная библиотека оказывается полностью в моем распоряжении. По вечерам - потому что с самого рассвета у меня столько забот, что все и не перечислить. Надо и гниль зимнюю прогнать, и каминную трубу почистить, и осмотреть да спугнуть ржавчину с дверных петель. А ведь остаются и треснувшие оконные рамы, и кракелюр на стенах, отсыреваюший подпол, карнизы, увитые паутиной точно виноградом, пыльные занавески, залежавшиеся книги... да что рассказывать: летом работа у Домовых всегда кипит; никогда не умолкает Домовой, все бурчит и нашептывает, колдует и прибирает.

Но всегда находится время, чтобы пробежаться по Дому и проверить, сладки ли сны гостей, не сбилась ли у кого простыня, не морщат ли устало лоб. Я прохожу сквозь стены, целую домочадцев в макушки, отгоняю кошмары их прошлого, зову в их сны солнце и звезды, сладости и тайны, поправляю сползшие одеяла и, бывает, немного шалю, пока никто не видит. Тихи ночи в Доме, незаметно пролетают дни. А лето все ближе и ближе...

Май 2017г.

========== Июнь в Доме ==========

Июнь пролетел незаметно, и меньше всего, конечно, в начале лета хотелось работать. Я все больше скучал, искал красоту в прохудившейся крыше и провалившейся ступеньке крыльца. Хозяйка отбыла по своим далекии делам на "одну, может быть, две седмицы". Я не хотел ее отпускать, прыгал у ног, пока она собиралась, гневно тяфкал и бежал следом, покуда она не обернулась и не взглянула тем-самым-взглядом. Она не знала, когда вернется, а я, глупый, все больше боялся, что она не вернется никогда. Душа с Домоправительницей тоже куда-то запропастились: это же так легко - потеряться в живом Доме, утратить чувство времени и выйти на кухню девять лет спустя. Но я, конечно же, знал, что все у них хорошо, просто я, невыносимое создание, все никак не могу поймать их в часы их бодрствования.
Только Метлу я и встречал. Она, казалось, никогда не отдыхала: все кружилась по Дому, увлеченная своим не то романтическим, не то литературным романом - она очень впечатлительная, наша Метла. Я тайком улыбался и как бы невзначай оставлял ключ от чердака на столике в гостиной.

В конце концов, у каждого своя весна, и никто не виноват в том, что она приходит летом.

Июнь 2017г.

========== Лето ==========

Я призываю лето на ваши головы. Пусть будет оно чистым и ярким, как снег с горных вершин, пусть солнце ласкает кожу своей рукой, обжигающей, колючей, но такой желанной. Пусть утренние птицы радуют слух своими одами хозяину неба, а лесные ягоды наливаются сладостью и цветом подобно сахарной глазури для тортов, чей рецепт хранится в тайне ото всех. Трава будет шелковой и густой – точь-в-точь персидский ковер, - так и зовущей ступить на нее босой ногой. А дождь – он обязательно будет, - звонкий, свежий, грибной, чтобы по осени можно было кузовками собирать и белые, и подосиновики, и лисички и многие другие. Пусть ветер будет нежным и прохладным, дарящим долгожданный отдых после жаркого солнечного наполненного трудами дня.

Я призываю счастье на ваши головы.

Да будет так.

Июль 2017г.

========== О Хозяйке ==========

Хозяйка сидит на кухне и смотрит в окно. За ним - тьма. Впрочем, что еще может там быть, если стекла, привезенные кем-то давным-давно из Зазеркалья, не умеют смотреть на улицу?
Хозяйка рассеянно водит пальцами по столу, считывая, как шрифт Брайля, многочисленные царапины, легшие замысловатым лабиринтом под ее руки, как ложатся под мои стопы чужие расхожие пути. Выбирая между хождением и созерцанием, я выбрал первое и, выходя за вновь ставшую чужой дверь, жалел об этом не единожды. Но стать богом, кукловодом, черт знает кем еще? - нет. Это не для меня.

Тьма клубится, бьется, как сердце, силясь разомкнуть стеклянную клетку. Я чую дрожание Дома, губительные запахи его подвала, и с моих губ едва не срывается: "Хозяйка, давай поговорим?", но Дом удерживает меня в коридоре и отнимает голос. Я прислушиваюсь к воцарившейся тишине и отступаю. Дом надежно хранит секреты. Прежде всего, от нас самих.

Июль 2017г.

========== Новолуние ==========

Новолуние в августе не знает жалости и спокойствия. Ночь наступает безлунная, беззаконная, она приводит с собой тёплый восточный ветер, который будоражит скот и сочные поля. Он несет в себе сомнение и неутолимую жажду, зовущую, тянущую под темное небо. Кудрявые березы клонятся до земли, расчесывают прошлогоднюю листву, оставляя в слежавшемся прелом ковре глубокие борозды, сочащиеся мертвой водой. Шелестят грозным гулом лесного прибоя скребущие небо сосны, склоняют разлапистые головы, подобно гибким осинам. Раскачиваются от самых мхов, объявших окостеневшие основания, грозят вырвать крепкие корни с мясом, открыть язву в живом земляном покрове. Кажется, вот-вот упадет одна, другая, третья, и поляжет лес бескрайней колючей шерстью исполинского зверя. Но крепки сосны, верна им сыра-земля. Только и слышишь, как сталкиваются стволы, царапают друг друга кроны, ломаются острые сучья, и в скорбном древесном скрипе чудятся человеческие голоса.

В такие ночи в Доме не спят, убирают половики, гасят огонь, чтобы не спугнуть неродившуюся луну. Ее саму встречают по одиночке, у распахнутых окон, босиком, открываясь неистовому ветру, чтобы он выдул все сомнения и невзгоды, накопившиеся за месяц. Если переживаний слишком много, ветер развешивает их вокруг Дома, и украшенные им деревья седеют к рассвету. В такие ночи в Доме становится по-настоящему страшно.

Август 2017г.

========== Снова дома ==========

Я почуяла Дом издалека. От леса пахло застоявшейся водой, грибами, хвоей, кое-где кислыми дикими яблоками, земляникой, но все больше - сумраком. Чем больше я углублялась в чащу, тем сильней чувствовался его сырой душок. Мрак – он хороший, послушный, добрый - вон как обвивает посох и все ластится к пальцам, подсказывает, где тропа понадежней, а куда лучше и вовсе не глядеть. Он прекрасный проводник, если с ним суметь сторговаться, а в забывшем тебя лесу мгла оборачивается лихой бедой, если не смертью. Этот лес меня забыл, и я сама в том виновата. Сейчас он взирал на меня с досадной враждебностью и голодом. Высоко выставлял корни, хватал за полу, изгибал тропу змейкой меж колючих кустов шиповника, шептал о блуждающих в его недрах чудовищах и болотных огнях. Я хмурилась, словно могла видеть их, сумрак отцеплял полы одежды, обнимал за плечи и подталкивал: вперед, вперед, осталось недолго. Вслед недовольно веяло остывающим полуденным зноем и гнилью.

Дом пах иначе. Он дышал теплым дымом, ручьем и тишиной, сплетал букет из лука, меда и кардамона. А еще он пах кофе, облепихой и солнечным затмением. Я остановилась на секунду, с улыбкой вдыхая знакомые ароматы, и мрак недовольно заворчал: ему не нравились низкие еловые ветки, готовые выколоть мне глаза. Я обошла ель, и тоненькая тропинка сама прыгнула под ноги. Повеяло теплом. Мрак, обрадовавшийся солнцу, начал рассказывать, что в двух шагах отсюда колодец, а возле него целое черничное царство. Потом подсказал удобный пенек на самой окраине леса. Я послушно села и сняла свои красные сапожки: пускай их наденет кто-нибудь другой, глядишь, ступит на один из моих удачливых ярких путей. К чему море богатств, если ими нельзя поделиться? Все равно мне, босой ушедшей в начале лета, следовало вернуться разутой.

С первым шагом во двор вернулся страх: обижен ли он? скучал ли? поворчит? поиграет? прогонит прочь? Я ведь всего лишь непутевый Домовой, бегала в кедах, с нечесаной гривой, вызывала на чердаке бесов, ела без устали и только и знала, что ворчать. И еще пропадала без вести. Уходила, не прощаясь, возвращалась, когда заблагорассудится, приносила с собой слезливый смрад и удушливое отчаяние. А теперь… Разве способна я буду радовать его и дальше, незрячая, с Мраком в фамильярах? Темный Домовой – то ли это, что ему нужно?

Да, сказал Дом.

Я подняла голову, но не смогла увидеть его. Мрак сгустился под моим плащом, обдавая босые ноги холодом, недовольно жмурясь. Я знала - кеды стояли на крыльце там же, где я и оставила их: с краю, слева от ступенек. Я подняла их и прижала к груди.

Я скучал, сказал Дом и открыл мне дверь.

Сентябрь 2017г.

========== Осеннее ==========

По последней осенней жаре празднуют паучьи свадьбы. Летят над осиротевшими полями прозрачные паутинки, присматривают местечко для молодых. А появится такая на перилах крыльца, так и беседу придется с новобрачными проводить, объяснять, что да как.

Печку подновить - тоже забота. Кирпичики подчистить и сложить, например, да не простой змейкой, а диковинным узором, чтобы некрашеная сторона, выходящая в гостиную, взгляды приковывала. А крашеная - тут тоже труда много. Выровнять, побелить да раскрасить - это не сказки рассказывать, тут талант нужен и рука нежная должна быть.

А брусника, которая в эти дни забирает у вскормившей ее земли лишнюю сладость, отчего сама раздувается и вкус приобретает ни горько-кислый, ни пряно-сладкий, а в самый раз? Кому ее собирать да заготавливать, как не мне?

Словом, не правы те, кто думает, что у Домового по осени время есть чаи на кухне гонять. Дел много, а вот времени мало. Простите, дорогие, но я побежала, мне еще черепицу перекладывать.

Сентябрь 2017г.

========== Травоведение ==========

К первым холодам луна наливается златом дополна, и золото это начинает литься через край переполненной чаши на землю, окрашивая березы и осины в осенние цвета. Осень неспешно ступает по следу лунного золота. Наливаются кровью рябины, дочерна темнеют гвозди черноплодки. Лунь-трава, растущая меж корней молодых дубков, в эту пору входит полную силу. Ее собирают ржавым серпом с левой руки и перекладывают толченой дубовой корой. Заваренная с молочаем, она дарит крепкий черный сон без сновидений.

Сентябрь 2017г.

========== Отважный Домовой ==========

Я редко выхожу. Из комнаты, к гостям, на простой слабый осенний свет, который я уже и не чувствую на коже. Я просто боюсь.

На самом деле я совсем не трус. Я боюсь всего только темноты, заноз, рыбьих костей, громкой музыки, раскалившихся сковородок, змей, догорающих свечек, скрипучих половиц, ржавчины, птичьих перьев, грома, острых краев бумаги, воя замерзшего ветра, манки, выстрелов, высоко подвешенных картин, булавок, паутины и зеркал. Зеркал я боюсь особенно и стараюсь смотреться в них как можно реже. Говорят, что в зазеркалье можно потерять свое отражение, но я не верю. Потому что разбуди меня - и я спросонок не смогу сказать, как я выгляжу. Это уже потом я соберу разбежавшиеся мысли в одну корзинку и начну наматывать на них волосы, надеясь, что те рано или поздно завьются. Так и хожу по утрам с бесформенной от подушки головой и пытаюсь понять, какое же у меня сегодня лицо. Метла любит в такие часы неожиданно вскакивать из-за угла и пугать меня до икоты. Зеркала иногда что-то недовольно бормочут, мол, совсем от рук отбилась. Я киваю, да, отбилась, сворачиваюсь на диване клубочком и представляю, что полдень - это полночь, а я - самый храбрый домовой на свете.

Октябрь 2017г.

========== Самайн ==========

Навья дочь выходит провожать лето с опозданием. Она ступает по ковру заливных лугов, и ноги ее тонут в густых травяных пучках. Роса на той траве выпадает мучнистая, и не уродится еще трижды три года богатый урожай на землях, чрез которые пролегает ее путь. Следом за Навьей дочерью летят голод и мор; верные слуги своей госпожи, они заглядывают во встречные деревни, и оставляют свое семя в каждой. Нескоро те дадут побеги, будут ждать первой крови, упавшей на еще спящую по весне землю, и тогда щедро посыплются жизни в заплечный мешок Смерти-странницы, только успевай подставлять.

Навьей дочери нет до этого дела. Она спешит по затягивающейся болотами дороге, и кажется ей, вот-вот догонит она лето. Только что толку? Давно убежало солнцеликое на другую сторону света, уже упали на тающие северные снега его золотые кудри, и не в силах Навья дочь повернуть время вспять. Так и идет она до самого горизонта, и тенью следует за ней призрак грядущего Самайна.

Октябрь 2017г.

========== Спасибо тебе, Дом ==========

Я оставил сотню следов у твоего порога. Я обходил тебя противосолонь, и мой рыжий хвост описывал круги по прошлогодней траве. Ты помнишь, я ограждал тебя от бед и прошлых ошибок, прятал чужие гостинцы и тени в приступах ревности, наивных и таких преданных.

Я прощал тебе твою дерзость за тишину, за спокойный сон без сновидений, за вкусный запах с кухни, за чердачный полумрак. Я охранял твой покой, я смешил тебя и развлекал. Я навевал твоим гостям сны о тех или иных мирах, которые видел сам и о которых слышал в чьем-то сердце. Мягкими когда-то кошачьими лапками я пробегал по постелям и поправлял одеяла спящим, устраивался на коленях дремлющих у камина и мурлыкал мотивы, принесенные перелетными птицами из далеких стран.
Я полюбил тебя, Дом.
Спасибо тебе.

Апрель 2017г.

Фанфики автора
Название Последнее обновление
Приключения Пеле
Apr 25 2011, 06:51



E-mail (оставьте пустым):
Написать комментарий
Кнопки кодів
color Вирівнювання тексту по лівому краю Вирівнювання тексту по центру Вирівнювання тексту по правому краю Вирівнювання тексту по ширині


Відкритих тегів:   
Закрити усі теги
Введіть повідомлення

Опції повідомлення
 Увімкнути склейку повідомлень?



[ Script Execution time: 0.0348 ]   [ 11 queries used ]   [ GZIP ввімкнено ]   [ Time: 19:52:16, 06 Dec 2024 ]





Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP