Глава 10

Впоследствии Гермиона думала, что всё могло бы пойти совсем по-другому, если бы она тогда совершенно не по-мужски не вскрикнула:
— Виктор!

Насколько позволяло скудное освещение, ей удалось разглядеть, что подозрительность на лице Крама сменилась изумлением.

— Мы знакомы? — спросил он, не сводя с неё настороженного взгляда.

«Неужели не узнал? — пронеслось в голове у Гермионы. — А если так, то…»

— Нет, конечно же, нет!.. Я… я… просто я сразу узнал вас, мистер Крам! Слышал, вы будете вести у нас полёты? Очень рад! Всегда восхищался вашей игрой! Меня зовут Грегори Блэк, я с седьмого курса, — затараторила она первое, что приходило в голову, не давая Виктору возможности сосредоточиться. Гермиона протянула дрожащую ладонь, по ходу заметив, какая же она маленькая, да и чересчур ухоженная по сравнению с рукой Крама. Сам Виктор не торопился приветствовать её рукопожатием, явно сбитый с толку таким напором. Гермиона поспешила убрать ладошку.

— Рад познакомиться, — наконец произнёс Виктор и, кивнув, стал спускаться по лестнице знакомой Гермионе неуверенной походкой.

Когда звук шагов Крама затих где-то внизу, она закрыла глаза и прислонилась к каменной стене. Внезапно на нее обрушилась невероятная усталость. Гермиона несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоить бешено стучавшее сердце.

Крам вроде бы ее не узнал. Но разве можно надеяться на то, что и при свете дня Виктор не признает в щупленьком очкастом парнишке свою первую любовь? А может, поможет морок? Было бы неплохо! И остались ли у него какие-нибудь чувства к ней? Если да, то… Гермиона не удержалась и истерически хихикнула. Ей вдруг представилось, как всемирно известный игрок в квиддич не будет спускать глаз со стола старшекурсников во время трапез, а вечера станет проводить в коридоре на четвёртом этаже, где располагался вход в спальни юношей. А если нет… если нет, то и говорить не о чем.

Гермиона провела рукой по коротким волосам. Мерлин, за что ей всё это? Впрочем, если бы она сама не была столь опрометчива и как следует обдумала предложенный Дамблдором план, то отказалась бы от этой затеи с переодеванием и сейчас всё ещё находилась бы в Хогвартсе, с Гарри и Роном. Перескочившие на друзей мысли заставили её вспомнить о желании написать письмо. Гермиона преодолела пару последних ступенек, открыла дверь и попала в совятню.

Она превосходила хогвартскую размерами, да и птиц тут было куда больше. Неудивительно, ведь и чистокровных в Хогвартсе гораздо меньше, а именно дети из чистокровных семей обычно привозят с собой сов. Только Гермиона задумалась, как же ей найти свою Кнаррет, как сова уселась ей на плечо. Было похоже, что птица обрадовалась приходу хозяйки. Гермиона погладила Кнаррет и присела за маленький столик, на котором стояла наполовину полная чернильница, и лежало несколько перьев и листов пергамента. Очень предусмотрительно, особенно для забывчивых студентов! Гермиона обмакнула перо в чернила и принялась за письмо. Но не успела она вывести «Дорогие Гарри и Рон!», как дверь позади нее противно скрипнула. По спине пробежал холодок.

«Мерлин, это он! Узнал-таки!» — отрешённо подумала Гермиона, медленно оборачиваясь.

— А я-то полагала, что только мне может понадобиться отправить письмо на ночь глядя!

Слава Мерлину, это была Роза Хеггерти.

— Да вот, решил узнать, как дела у друзей, — объяснила Гермиона, наблюдая за тем, как Роза нежно гладит севшую к ней на плечо бурую сову. Роза посмотрела на Гермиону и заметила:

— Вид у тебя такой, словно ты только что повстречал дементора!

— Примерно так и было, — пробормотала Гермиона. — А ты кому пишешь? Родителям? — более громким голосом спросила она.

— Нет, решила подписаться на газету. Ты идёшь? — Роза завязала узелок на лапке птицы, и сова вылетела в открытое окно. Гермиона, всё это время ожидавшая ухода однокурсницы, отрицательно покачала головой. Роза направилась было к выходу, но дверь распахнулась у нее прямо перед носом. На пороге стоял запыхавшийся Ларс.

Атмосфера в совятне мигом переменилась. Ларс застыл в дверном проёме, не сводя глаз с Розы, а та не двигалась с места, теребя воротничок мантии. «Похоже, написать письмо мне сегодня так и не дадут», — подумала Гермиона и отложила перо в сторону. Она явно чувствовала себя третьей лишней в этом помещении. Поскольку Ларс с Розой явно не собирались в ближайшее время покидать совятню, она решила написать письмо завтра и проскользнула мимо однокурсников к выходу. Дверь за ней громко хлопнула. Гермиона стала осторожно спускаться по каменным ступеням винтовой лестницы. Она едва миновала половину, когда послышалось чьё-то сбившееся дыхание. Не успела Гермиона подумать о том, что совятня в Дурмстранге, похоже, была своеобразным местом свиданий, как из-за поворота вынырнула Сэлли.

— Грегори! А ты-то что здесь делаешь? – удивилась она.

— Я хотел письмо отправить, только мне не очень-то это удалось, — устало ответила Гермиона.

— Почему? А, наверное, наш маньяк-смотритель забрал твою сову и теперь инспектирует ее на предмет Тёмной магии и запрещённых заклинаний? — расхохоталась Сэлли. Гермиона против воли улыбнулась:

— А что, он может?

— Ещё как!.. Только давай обсудим это в другой раз, ладно? Сейчас я очень занята. — И Сэлли продолжила свой путь, бросив на ходу: — Спасаю Розу!

— От кого? — растерялась Гермиона.

— От этого подлеца Ларса, разумеется! — зло выдохнула Сэлли и скрылась за поворотом.

Гермиона немного постояла, прислушиваясь к её удаляющимся шагам и размышляя о том, сколько ещё студентов и преподавателей Дурмстранга ей встретится на обратном пути. В конце концов, решив, что главная опасность в виде Виктора Крама уже миновала, Гермиона отправилась в гостиную.


Её однокурсники сидели в креслах вокруг стола. Христиан заботливо полировал метлу; Густав, наморщив лоб, читал учебник, а Шарль с Левретисом что-то оживлённо обсуждали на французском. Гермиона подошла к столу забрать свою домашнюю работу по чарам и обратилась к немцу:

— Прости, что отвлекаю, хотел кое-что узнать. Уильям упоминал о сочинении по зельеварению, не мог бы ты рассказать о нем поподробнее?

— Сочинение по зельеварению? — Густав оторвался от учебника и немного растерянно посмотрел на новенького.

Вмешался Христиан:
— А, да это сочинение – необязательное, работа оценивается на дополнительные баллы. Я тоже хотел попробовать написать, но там были такие темы…

— Да, точно! Они ещё хуже, чем в прошлом семестре, — хмыкнул Густав, припоминая. — Что-то вроде «Влияние новолуния на свойства Tussilago marmara… или parpara?.. А, Мерлин его разберёт!

— Farfara, — поправил Шарль, закончивший разговор с Левретисом. — И это, между прочим, обычная мать-и-мачеха… Впрочем, неважно. Грегори, ты же ещё не знаешь нашего преподавателя, профессора Бьёрна! Тут рассказывать бесполезно, лучше один раз его увидеть.

— Интересно, что он учудит в этом году? — задумался Левретис.

— Наверное, заставит нас в новолуние собирать эту самую Tussilago farfara голыми на освещённом луной холме, а потом прикажет варить из нее какое-нибудь придуманное им зелье… — серьёзно протянул Густав.

— Наверное, так и будет… Только вот надеюсь, что условие про освещённый луной холм не будет входить в перечень, — заметил Христиан.

— Отчего? — насмешливо приподнял брови Шарль. — Боишься, что тебя в виде nu comme la main* узрит мадмуазель О’Коннел, и после этого тебе не видать ее, как «отлично» по Высшей трансфигурации?

Парни дружно расхохотались – за исключением самого Христиана, который густо покраснел и обиженно буркнул:
— Ничего подобного! Спешу вам сообщить кое-что, если вы такие идиоты и не знаете элементарных вещей! Новолуние на то и новолуние, что луны не бывает! — и сконфуженный парень поспешно ретировался в спальню.

— И что он так обижается, не пойму, — отсмеявшись, произнёс Шарль. — Грегори, извини нас, мы увлеклись… Но дело в том, что наш дорогой преподаватель зельеварения - очень… хм… странный человек. Завтра сам увидишь.

Гермиона ограничилась тем, что просто кивнула, а про себя подумала, что на сегодня, пожалуй, с нее хватит впечатлений и приключений.
— Как хотите, а я – спать, — заявила она. Шарль выразительно посмотрел на часы, которые показывали половину десятого. — Весь день хожу сонный после ваших ночных вылазок! — попыталась оправдаться Гермиона и, не сдержавшись, пожаловалась – а пусть им стыдно будет: — Да ещё все тело болит!

— Как мы могли забыть об этом? – ужаснулся Густав. - Грегори, тебе необходимо в лазарет!

Такого поворота событий Гермиона совсем не ожидала. Она хотела лишь побыстрее отделаться от ребят, чтобы спокойно переодеться в ванной и лишний раз не разгуливать в пижаме по спальне в присутствии парней.

— Да вы что, ерунда… - начала Гермиона, с ужасом оглядывая лица кивающих друг другу юношей.

— Я думал, тебя уже осмотрели… Как я мог забыть, что ты не выдал нас, и, соответственно, не рассказывал директору подробностей тех полетов и о своём падении… Грегори, тебе обязательно нужно на осмотр, вдруг что-то сломано! — забеспокоился Шарль.

— Я бы обязательно почувствовал! Всё нормально! — Гермиона тщетно пыталась убедить в своей правоте однокурсников, которые уже поднимались из кресел.

— Грег, не глупи, лучше убедится, что всё в порядке, чем потом вдруг окажется, что у тебя серьёзные нарушения! — встрял Левретис.

«Не потащат же они меня силком, в самом деле?» — в отчаянии подумала Гермиона, медленно отступая назад от приближавшихся парней.

— Со мной правда всё хорошо, — выделяя каждое слово, твердо произнесла она. Но энтузиазма однокурсников это не убавило.

— Не упрямься, — мягко заметил Густав, кладя на её плечо тяжелую ладонь и увлекая ее в сторону двери.

«НЕТ!» — хотела закричать Гермиона, но вместо этого изо рта вырвался лишь жалобный писк.

__________________________
*«совершенно голым» (франц.)