Глава 8

— Грег! Нет, ребят, вы только посмотрите, это же он! Грег, что ты тут делаешь?

Гермиона часто-часто заморгала. Кто-то отдёрнул занавески, и утреннее солнце на миг её ослепило.

— А в чём дело? — спросонья пробормотала она, протирая глаза и с трудом выпрямляясь в кресле. Всё тело затекло от долгого пребывания в одной позе. Гермиона с наслаждением потянулась и осмотрелась. Однокурсники уже собрались около неё, и теперь разглядывали её с таким недоверием, словно она была не Грегори Блэком, а его привидением.

— Ты ещё спрашиваешь! Да мы сегодня ночью места себе найти не могли, полночи не спали, тебя ждали! А ты тут дрыхнешь, оказывается! — выпалил Христиан. Он собирался продолжить, но Густав его прервал:
— Почему ты не смог взлететь? – он устроился на ручке кресла, в котором сидела Гермиона.

— А, метла сломалась, — та отодвинулась от него подальше и стала торопливо приводить себя в порядок: поправила очки, сползшие на самый кончик носа, пригладила волосы и постаралась расправить смявшуюся за ночь мантию.

— О, Грегори, мне так жаль, — со скорбью в голосе произнёс Шарль. Гермиона еле удержалась, чтобы не рассмеяться. «Мерлин, у них такие лица, словно кто-то умер!»

— Бросьте, парни, это же всего лишь метла! — произнесла она вслух, вскакивая с кресла. — Кстати, который час? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. Её последняя фраза явно напомнила юношам о чём-то важном.

— Надо торопиться, занятия начнутся через полчаса. Мы уже опаздываем на завтрак! Ладно, Грег, мы пойдём, а ты догоняй! Тебе ведь вчера Уилл показал школу, верно? Сможешь добраться сам?

— Э-э-э…

— Вот и отлично! — кивнул Густав в ответ на нечленораздельное мычание Гермионы.

Парни подхватили сумки и направились к выходу из гостиной, возобновив прерванный разговор. Гермиона могла поклясться, что в общем гудении разобрала что-то, сильно напоминавшее «квиддичквиддичквиддич».

— Полчаса?.. – только и сумела выговорить Гермиона. Она чуть ли не вприпрыжку понеслась в ванную. На такую роскошь, как утренний душ, времени явно не хватало. Гермиона умылась и попыталась пригладить волосы, которые после сна вели себя просто безобразно. Удалось ей это ровно наполовину – часть волос никак не хотела ложиться ровно. В результате она бросила это бесполезное занятие – в конце концов, когда её причёска была идеальной? Да и потом, взять того же Гарри – у него всегда волосы в разные стороны торчат, но это не мешает ему быть самым популярным парнем в школе.

Сменив хогвартскую мантию на дурмстранговскую – к счастью, пришедшуюся ей впору – Гермиона подхватила сумку и покинула спальню. В гостиной она на секунду притормозила, критически оглядев себя в зеркале. Вид у неё, конечно, был всклокоченный, о чём ей не замедлило сообщить зеркало:
— Парень, девушкам нравятся аккуратные молодые люди. Советую тебе причесаться, — проскрипело оно.
— Эм-м, спасибо за совет, я учту, — пробормотала Гермиона. Зеркало между тем продолжило что-то скрипеть, а она поторопилась выйти из гостиной семикурсников – ей совсем не хотелось слушать историю про какого-то там студента, пренебрегавшего расчёской и учившегося в Дурмстранге пару веков назад.

Спускаясь вниз, она заметила двух мальчиков, стоящих у окна – ребята обменивались ничего незначащими фразами и то и дело поглядывали на одну из лестниц - похоже, поджидали друга. Однако появившаяся Гермиона полностью завладела их вниманием. Мальчишки замолчали, подозрительно оглядывая незнакомца с ног до головы. Гермиона глубоко вдохнула и постаралась взять себя в руки. «Кажется, через секунду эти ребята поймут, что я – это она, а не он, и тогда… Нет, об этом лучше и не думать». Гермиона с гордо поднятой головой прошла мимо мальчишек к стене и достала из кармана мантии палочку – палочка чуть-чуть дрожала у неё в руках – и, поколебавшись, постучала по стене.
И сразу поняла, что ребят в Дурмстранге учится не меньше, чем в Хогвартсе. Было даже как-то боязно нырять в этот поток студентов, торопящихся по своим делам. В этом был только один плюс – наверняка на нее почти не будут обращать внимания.

Гермиона шла, то и дело оглядываясь по сторонам, и старалась припомнить, где же есть эта самая столовая, про которую ей рассказывал Эверет накануне. Вспоминалось с трудом.
Она уже совсем было отчаялась, когда впереди показалась светловолосая голова, и послышался смутно знакомый голос. Ну конечно! Это же… как ее… Роза Хеггерти!

— Роза! Эй, Роза, постой! — окликнула Гермиона свою вчерашнюю знакомую.

Роза остановилась и обернулась. Она была не одна – стоявшая рядом с ней ещё она студентка Дурмстранга с интересом разглядывала приближавшуюся к ним Гермиону.

— Доброе утро, — поздоровалась Роза. — Как устроился? Это Сэлли О’Коннел.

— Привет! — улыбнувшись, рыжеволосая подруга Розы Хеггерти пожала руку Гермионы.

— Грегори Блэк, — смущенно представилась та, высвобождая свою ладонь из цепких пальцев Сэлли. — Спасибо, все замечательно, — ответила она, стараясь не вспоминать о ночных приключениях.

— На завтрак? – полуутвердительно произнесла Роза.
— Да.
— Пойдем с нами, Грегори. Мы поможем тебе освоиться в школе. — И Сэлли, не дожидаясь согласия Гермионы, взяла ее под руку и потянула за собой. Той ничего не оставалось, кроме как подчиниться.


Столовая Дурмстранга была именно столовой: никакой помпезности Большого зала Хогвартса не было и в помине. Всего два стола: один для младшекурсников, второй - для старшекурсников. Гермиона присела за стол, вполуха слушая болтовню Сэлли и стараясь не обращать внимания на заинтересованные взгляды, которыми ее награждали студенты.

— Вы ведь тоже на седьмом курсе? — спросила Грейнджер, прерывая диалог девушек.
— Ага, — ответили они.
— А что у нас сегодня расписанию?
— Так, сначала Высшая трансфигурация. - Роза стала загибать пальцы. — Затем – чары, это в другом крыле. Потом обед, а после обеда – сдвоенное маггловедение.
— О, значит, у меня свободный день, — улыбнулась Гермиона и пояснила в ответ на удивлённые взгляды: — Я бросил маггловедение после третьего курса.

Девушки переглянулись.

— Вообще-то, у нас маггловедение – обязательный предмет. Вроде как мы должны иметь представление о тех, кто лишен колдовских способностей и вынужден влачить свое жалкое существование… — заметив ошарашенный взгляд Гермионы, Роза запнулась и объяснила:

— Это почти дословная цитата профессора Швальге.

— Он так не любит магглов? – спросила всё ещё не пришедшая в себя Грейнджер.

— Она, - поправила Сэлли. – Не то чтобы не любит - скорее, презирает. Да ты не расстраивайся, что тебе придется ходить на ее занятия. - О’Коннел по-своему расценила выражение лица Гермионы. – Там бывает даже весело, особенно когда Швальге увлечется.

Их беседу прервало появление вчерашнего проводника Гермионы.
— Приятного аппетита, - вместо приветствия сказал Уильям. — Твое расписание, Грегори. — Гермиона взяла бумажку из рук парня и кивнула в знак благодарности. — Книжки возьмешь в библиотеке. Если будут вопросы, обращайся. — Грейнджер снова кивнула, и Эверет ушел.

— Какой-то он… странный, — прожевав, сказала Гермиона, обращаясь к Розе.

— Немного, — согласилась та. — Но мы привыкли. Он почти ни с кем не разговаривает, да и о семье его я почти ничего не знаю… А вот о Блэках я читала. Я тебе даже немножко завидую, у тебя такой древний и знаменитый род!

— Э-э-э, да. Не пора ли нам на занятия? — неловко переменила тему Грейнджер.


Вечером Гермиона вспоминала, что до маггловедения все шло просто замечательно. На Высшей трансфигурации было скучно. Профессор, ведший этот предмет, ужасно походил на Биннса. Хоть он и не был привидением, но лекцию бубнил себе под нос так же монотонно. В результате бОльшую часть занятия Гермиона слушала шепот Розы – та рассказывала про остальных однокурсников и преподавателей. Чары вообще не прошли – пролетели – профессор был явно знатоком своего дела и любителем своего предмета. Даже умница Гермиона узнала кое-что новенькое о группе разрушающих заклинаний. К тому же, ей удалось правильно ответить на сложный вопрос профессора, и она заработала славу умника и восхищенный взгляд Розы для Грегори Блэка.
Но вот после обеда…

Догадаться, что они попали в кабинет маггловедения, можно было, только если идти от обратного. Комната для занятий была просто пропитана магией. Никаких маггловских предметов - наоборот, на стенах красовались изобретения волшебников всех времен и народов; те редкие демонстрационные плакаты, что украшали кабинет, непременно двигались. Сама преподавательница казалась ровесницей школы.

— Так, молодой человек, представьтесь, — проскрипела Швальге, остановив свой пристальный взгляд на Гермионе.

— Грегори Блэк, — ответила та, стараясь не отводить глаз от преподавательницы.

— Блэк… что ж, неплохо, неплохо… Итак, студенты, у вас начинается самый ответственный год обучения в Дурмстранге…
Гермиона чуть слышно вздохнула. Эту фразу в той или иной вариации повторяли все профессора, причем, не только в Дурмстранге и не первый год.
— …да, именно самый ответственный, — продолжила профессор, строго сдвинув брови, хотя спорить с ней никто не собирался. — Ведь вам предстоит окончательно утвердиться в выборе будущего супруга или супруги.

Грейнджер поперхнулась зевком и удивленно посмотрела на Швальге – вдруг всё-таки ослышалась? – но та сидела с самым невозмутимым видом. Гермиона обвела класс взглядом: пара девиц тихонько захихикала в кулачок, Шарль с Ларсом переглядывались с ехидными улыбками, по лицу Эверета сложно было что-либо сказать, а сосредоточенный Христиан ловил каждое слово профессора. Вид у него был до того смешной, что Гермиона не сдержалась и прыснула.

— Что такое, молодой человек? — тут же отреагировала преподавательница. — Не вижу здесь ничего смешного. Ещё скажите, что вы перешли в нашу школу не для того, чтобы подыскать себе в жены подходящую девушку из старого и знатного рода? Не сомневаюсь, что в этом Хогвартсе не найдется и пары студентов с достойной родословной. Одни магглорожденные… — презрительно прибавила она.

— Вы ошибаетесь! — звенящим от обиды голосом ответила Гермиона. — К тому же, магглорожденные такие же волшебники, как и чистокровные! Среди них не меньше выдающихся колдунов и ведьм, чем среди чистокровных. И я перешел сюда вовсе не для того, чтобы… не для того, что вы имели в виду!

— А для чего же, позвольте узнать, мистер Блэк? — в наступившей тишине спросила Швальге.

— По личным… причинам, — нехотя выдавила из себя Гермиона.

— Значит, по личным… — повторила профессор. Повисла пауза. Казалось, все взгляды были обращены к Гермионе. Та всеми силами старалась не краснеть и продолжала смотреть в глаза Швальге. Профессор некоторое время помолчала, испепеляя новичка взглядом, а затем как ни в чём не бывало продолжила: — А теперь приступим к новому материалу. Сегодняшняя тема: «Использование электричества в бытовой жизни магглов».
Студенты тяжело вздохнули – развлечение закончилось! - и потянулись к перьям.


И вот теперь, сидя в гостиной, Гермиона никак не могла сосредоточиться на домашней работе по чарам. В голове неустанно прокручивался разговор со Швальге. Гермиона боязливо оглянулась. Густав, наморщив лоб, пытался вникнуть в Высшую трансфигурацию, Ларс с Шарлем болтали у камина. Вроде бы пока все было в порядке. После урока Гермионе стало казаться, что все только и обсуждают, что ее «личные причины» и странную любовь к магглорожденным. Эх, и кто только тянул её за язык! Как теперь, скажите на милость, можно будет обнаружить сторонника Вольдеморта, если она огласила свои взгляды на чистоту крови на весь класс? Стоп. А вдруг это не сторонник, а сторонница? Этой Швальге лет двести на вид, но это вовсе не исключает возможности того, что она может оказаться очень ценным союзником. Ещё бы, если на протяжении семи лет вдалбливать человеку, что все магглорождённые – это мусор, сложно поверить в то, что он сохранит своё изначальное отношение. Тем более что у чистокровных оно и так не слишком хорошее. Надо впредь вести себя с ней осторожнее. Гермиона вздохнула и откинулась на спинку кресла. Она всего второй день в Дурмстранге, а подозреваемых у неё уже немало. Что же будет дальше?

Вдруг дверь гостиной распахнулась, и на пороге показался раскрасневшийся Христиан. Глаза у него безумно горели, он часто-часто дышал и едва не подпрыгивал на месте. Ребята в ожидании смотрели на него.
— Вы слышали, кто у нас будет вести полеты в этом году? — дрожащим от радости голосом спросил он.

— Так старик Кардью же, — удивленно ответил Шарль. Христиан замотал головой и, счастливо улыбаясь, заорал:

— Виктор Крам!