Глава 7

Несколько человек спорили, перебивая друг друга громким шёпотом. Их голоса вторглись в сознание Гермионы раньше, чем перед глазами перестали мелькать яркие кружочки. Кровь стучала в висках, а голова была ужасно тяжёлой. Гермиона поморщилась. «Почему я лежу, а всё тело болит так, словно меня избили? Думать – и то больно». Над ней раздался голос, от которого молоточки, стучавшие в голове, заработали в два раза быстрее:
— С ним всё в порядке?

Кажется, она уже слышала этот голос - и слышала совсем недавно. Только вот кому он принадлежал?

— А ты как думаешь?! Видел, как его перебросило, а? Да, надо было послушать Грега, похоже, ему и вправду противопоказаны полёты…
Второй голос Гермиона тоже определённо где-то слышала, но о ком отвечавший говорил? Какого ещё Грега он имел в виду? О, пусть это сумасшествие прекратится хоть на секундочку, тогда можно будет собраться с мыслями … «Грег – это я. А те, кто спорят – мои однокурсники», - вдруг поняла она. Всё тут же встало на свои места. Недавние события пронеслись перед глазами: полёты, дурацкая игра, не менее дурацкая мысль самой Гермионы о том, что она успеет поймать шапку; столкновение…

Снова раздался первый голос. Христиан - точно, он.
— И что теперь делать? Старик Доулс пришибёт нас на месте, если мы посреди ночи притащим в лазарет новенького. А уж про наказание я молчу…

— А ты что предлагаешь? Оставить его здесь?
А это, кажется, Шарль?

Ответом ему была фраза на чужом языке. Судя по её эмоциональности, это было весьма изощрённое ругательство.

— Густав, ты же ходил на прикладную целительскую магию! Давай, придумай что-нибудь!

— Э-э-э, ладно. Прежде всего, надо сделать так, чтобы ему было легче дышать…

Гермиона почувствовала прикосновение чьих-то рук, а потом этот кто-то начинал методично расстёгивать пуговицы на её мантии. И вот этого допускать явно не следовало! Пострадавшая открыла глаза.

— Я в порядке, — произнесла она, отталкивая от себя руки Густава.

— Ты точно цел? Встать можешь? — не унимался он.

«Похоже, я здорово ударилась головой»,- подумала Гермиона, осторожно ощупывая затылок. Она приподнялась, стараясь не обращать внимания на боль. Парни взволнованно наблюдали за ней. «Конечно, боятся, как бы ни выяснилось, что у меня сломана нога или вывихнута кисть… Тогда похода в лазарет не избежать, а это ребятам совсем не на руку. Повезло ещё, что я с такой небольшой высоты упала».

Гермиона осмотрелась. В темноте было не очень-то сподручно разглядывать, где именно они находились, но одно можно было сказать с уверенностью – от замка ребята удалились не сильно: его массивный черный силуэт был совсем близко.

— Всё в порядке, — повторила она, попытавшись улыбнуться. Улыбка вышла вымученной, но однокурсники вздохнули спокойно.
Шарль протянул ей очки:
— Держи, я их починил.

— Спасибо, - поблагодарила Гермиона и водрузила очки на нос.

Густав смущённо заметил:
— Слушай, Грег, ты извини, что мы тебя не послушали и втянули во всё это…
Но закончить фразу ему не удалось, потому что в темноте замерцал огонёк, и до ребят долетел громкий голос:
— Эй! Кто там?

— Мерлин, это же Олавсон! Улетаем, быстрее! — Христиан уже подхватил свою метлу и через секунду взмыл в небо.

— Этот маньяк спит когда-нибудь? — прошипел Ларс, взлетая следом за приятелем.

Гермиона огляделась, пытаясь отыскать свою метлу. Вскоре выбирать было не из чего - все парни уже поднялись в воздух, и только одна метла валялась неподалёку.
— Грег, поторопись! — крикнул Шарль сверху.

— Немедленно спускайтесь вниз! Клянусь бородой Мерлина: узнаю, кто вы - проститесь с Дурмстрангом сегодняшним же утром! — смотритель не мог не заметить несколько силуэтов, паривших в воздухе.

Сердце Гермионы бешено стучало, она мигом забыла про боль во всём теле. Вот надо же было сразу влипнуть в историю! Похоже, дурное влияние Гарри Поттера сказывается не только в Хогвартсе, но и в Дурмстранге. Она торопливо схватила метлу, уселась на неё и оттолкнулась от земли. Метла поднялась в воздух на пару футов… и медленно опустилась вниз. Гермиону охватило дурное предчувствие. Оглянувшись на быстро приближающийся огонёк, она оттолкнулась, метла снова героически воспарила… а через пару секунд ноги девушки опять коснулись земли.

— Да что же это такое? — в отчаянии прошептала Гермиона. Парни кружили над ней и никак не могли понять, что случилось. — Люмос! — произнесла она. Яркий огонёк выдавал её местонахождение, зато она сразу увидела причину, по которой метла никак не могла подняться в воздух, а именно – тонкую трещину, идущую по всей длине метловища.

— <i>Репаро</i>! — выдохнула Гермиона, всем сердцем желая, чтобы её последняя надежда оправдалась. Метла слегка затрепетала в руке, трещина вроде бы исчезла. — Давай же, прошу! – взмолилась Гермиона, предпринимая ещё одну попытку взлететь. Но метла лишь слабо задергалась под ней. Гермиона подняла голову и крикнула всё ещё парившим над ней ребятам:
— Скорее улетайте!

Она не расслышала, что ей ответили. Похоже, они всё-таки не собирались бросать только что обретённого однокурсника в беде, но, судя по движению огонька, школьный смотритель – Олавсон, кажется? - был совсем близко, а его парни боялись. Они сделали ещё пару кругов над девушкой и развернулись в сторону замка. Гермиона тоскливо посмотрела им вслед, предвкушая долгие разборки, которые вряд ли закончатся простым снятием баллов или выговором от декана.
— Нокс, — она погасила палочку, но это бедняжку уже не спасло.

— Так-так, молодой человек, что это мы тут делаем посреди ночи? А знаете ли вы, что ещё в 1886 году на территории Дурмстранга запрещено… — смотритель присмотрелся к эмблеме на мантии нарушителя порядка. Гермиона запоздало сообразила, что, когда её разбудили среди ночи, она по привычке схватила хогвартскую мантию. А этот мужчина непонятного возраста, похоже, не был осведомлён о новеньком семикурснике из Хогвартса.

— Вы кто? — произнёс он; порывшись в карманах, смотритель выудил палочку и направил её в лицо. — Вы кто? — повторил он свой вопрос.

— Видите ли, — стараясь быть вежливой, начала Гермиона, - дело в том, что я – Грегори Блэк, и я переведён из Хогвартса вчера дне…

— Эти сказки будешь рассказывать в кабинете директора, — нехорошо сощурился смотритель. — Волшебную палочку!

— Ч-что?..

— Палочку, живо! Теперь пойдёшь впереди меня, и смотри, без фокусов!

Гермиона уже не спорила, поняв, что это бесполезно. Она шагала впереди смотрителя, глядя в землю. Гермиона уже не боялась, и не из-за хвалёной гриффиндорской храбрости. Просто за эти два дня она испытала такую бурю эмоций, что расстраиваться сейчас из-за проваленного плана не было никаких сил.

— И не думай, что я промолчу про твоих дружков - тех, что скрылись! — послышалось сзади.
«Хочу спать», — устало подумала Гермиона. Глаза слипались; в руке всё ещё была зажата метла. «Надеюсь, Дамблдор не расстроится из-за сломанной метлы… И из-за того, что Грегори Блэк оказался таким неудачливым парнем… Хм, интересно, а можно будет вернуть длину волос? Представляю, как удивятся Гарри и Рон, когда я им поведаю о своих приключениях!» Гермиона заметно повеселела при мысли, что скоро увидит своих друзей, и зашагала чуть быстрее. От смотрителя это не укрылось:
— Куда это ты заторопился, а?..

* * *

Через несколько минут они остановилась перед уже знакомой ей дубовой дверью.
— Что встал? Вперёд! — Олавсон открыл дверь и втолкнул Гермиону внутрь.

Здесь было светло, по крайней мере, по сравнению с полутёмными коридорами Дурмстранга. Гермиона уселась в кресло у стола, проигнорировав взгляд, которым её одарил смотритель. Если уж сейчас её ждёт встреча с директором, то хотя бы пока можно расслабиться. Олавсон прошёл к камину и, взяв из сосуда горсть порошка, швырнул ее в огонь:
— Господин Олдыншин, вы мне нужны по делу, не терпящему отлагательств! – смотритель вновь повернулся к Гермионе. — Твои последние счастливые секундочки. Наш директор, знаешь ли, человек не самый приятный…
Гермиона промолчала.

Время шло, секунды складывались в минуты, а Олдыншин всё не появлялся. Гермиона стала клевать носом. Голова уже почти не болела, было тепло, уютно, хорошо…
Угасающее пламя ярко полыхнуло зелёным. Гермиона часто заморгала, прогоняя дрёму. Директор стоял у камина, пристально разглядывая юношу, развалившегося в кресле.
— Мистер Блэк, если я не ошибаюсь?


— Не ошибаетесь, — ответила Гермиона, старательно пытаясь подавить зевок и сделать более подобающее случаю выражение лица.

— Это и есть то самое дело, не терпящее отлагательств? — директор перевёл взгляд на смотрителя. Гермиона позволила себе тихонечко выдохнуть. Слава Мерлину, она хотя бы ненадолго перестала быть объектом внимания Олдыншина.

— Господин директор! — с чувством начал смотритель. — Сэр, дело в том, что около получаса тому назад я обнаружил этого юношу на территории школы. Вне замка. Кроме того, могу засвидетельствовать, что с ним было несколько сообщников, — закончил Олавсон и злорадно покосился на Гермиону.

— Что ж, благодарю за информацию. Думаю, вы можете быть свободны.

— Но как же так… сэр, а наказание?

— Я сам разберусь с этим делом.

Смотритель очень хотел что-то возразить, но приказной тон, которым были произнесены последние слова, заставил его повиноваться. Олавсон напоследок одарил Гермиону холодным взглядом и быстро вышел из кабинета.

Атмосфера в помещении мгновенно изменилась. Ещё секунду назад Гермиона чувствовала себя относительно спокойно: смотритель Дурмстранга хотя и напоминал их Филча, в целом не внушал страха. А директор… Она опустила голову, уставившись на свои руки. Да, она бы многое отдала, чтобы оказаться сейчас в другом месте.

— Что вы думаете обо всём этом, мистер Блэк? — наконец спросил директор.

Гермиона удивлённо воззрилась на Олдыншина. Она ожидала чего угодно, но не этого. Не этого вопроса, который явно был задан с целью понаблюдать за неловкими попытками Грегори Блэка оправдаться.

— Сэр? – пискнула Гермиона. И тут же откашлялась, снизив голос. — Извините, я не совсем понял, что вы имеете в виду?

— Вас поймали в позднее время вне замка. Я так полагаю, у вас есть этому достойное оправдание.

— Д-да. Я… видите ли, мне не спалось, я вышел прогуляться…

— Прогуляться? — повторил директор, посмотрев куда-то за плечо Гермионы. Она проследила за его взглядом и смутилась: к креслу была прислонена сломанная метла.

— Э-э-э, да, я имел в виду - полетать… в общем, я, видите ли, ещё в Хогвартсе привык летать по ночам, — выпалила Гермиона первое, что ей пришло в голову. Отчасти это было правдой – они с Гарри и Роном в самом деле иногда предпочитали приключения спокойному отдыху.

— Летать но ночам? — повторил директор, изогнув бровь.

— Летать по ночам, — эхом откликнулась Гермиона.

— И вас не пугало нарушение школьных правил?

— Конечно, пугало, но это… эта привычка стала уже чем-то вроде болезни. Я понимаю, что от этого надо избавляться, но… — Гермиона не закончила фразу и потупилась.

На какое-то время в кабинете директора повисла тишина. Гермиона сидела, уставившись на свои руки, сцеплённые в замок, и боялась пошевелиться.

— И вас ни разу не поймали? — наконец прервал молчание директор. — Впрочем, я всегда подозревал, что в Хогвартсе ужасная дисциплина, — Гермионе показалось, что в его интонации проскользнула насмешка и нечто, похожее на удовлетворение. — А что вы скажете о своих сообщниках?

— Сообщниках, сэр? Не имею ни малейшего понятия. Я привык летать в одиночестве, — твёрдо ответила она и посмотрела в глаза Олдыншину.

— Хорошо, — спустя несколько мгновений сказал тот. — Мистер Блэк… Я думаю, вы поняли, что такое поведение несовместимо с пребыванием в Дурмстранге. — Гермиона сосредоточенно кивнула. — Но я склонен дать вам ещё один шанс. Разумеется, так просто спустить вам с рук эту выходку невозможно, поэтому послезавтра вечером вам будет назначено наказание. Кроме того, игра в квиддич теперь для вас под запретом. Я думаю, это послужит вам хорошим уроком. А сейчас возвращайтесь в гостиную. Можете воспользоваться камином. Приятных снов.

Гермиона быстро кивнула, подхватила метлу и поспешно направилась к камину. Чувствуя на себе взгляд директора - такой пронизывающий, изучающий - она думала: действительно ли господин Олдыншин ей поверил? Гермиона потихоньку осваивала окклюменцию и научилась уже блокировать своё сознание. Она могла ручаться, что глава школы не пытался проникнуть в её мысли, но вдруг?..

Гермиона вышла из камина в гостиной седьмого курса. В комнате царила почти абсолютная темнота, только две свечи догорали на столе. Дверь, ведущая в спальню, была чуть приоткрыта. Уже порядком уставшая искательница приключений направилась было к ней, но остановилась. Надо было хоть чуть-чуть привести мысли в порядок. Гермиона добралась до кресла, осторожно ступая в темноте, и присела. Итак, главный положительный момент во всей этой истории – то, что её не отчислили. Кроме того, ей запретили играть в квиддич, а это значит… это значит, что теперь можно будет, сохраняя на лице искреннее сожаление, отказываться от всех предложений подобного плана под весьма благовидным предлогом. А самое удивительное – ей удалось не впутать в историю своих новых однокурсников! Впрочем, был и ещё один момент – она встретилась со здешним смотрителем, который был, пожалуй, слишком агрессивен… Конечно, создаётся впечатление, что ревностно следит за соблюдением правил, но кто знает, чем он занимается на самом деле и с кем встречается под прикрытием ночи? Нужно, непременно нужно присмотреться к нему повнимательнее...

Глаза Гермионы нещадно слипались. Ей надо было подняться с кресла, пойти в спальню; но её удерживало то, что она перебудит всех парней, когда войдёт. Если же они не спят, то придётся рассказывать про ночные приключения, начиная с того момента, как ребята улетели. А сейчас на это не было совершенно никаких сил.

«И вообще, — уже засыпая, подумала Гермиона, — пусть помучаются! Должно же им быть стыдно за то, что они затеяли всю эту эпопею…»