Вторая глава

А потом акционерное общество по продаже грязнокровок прочно осело в Лондоне. Покупатели лились широкой полноводной рекой, и вскоре почти все несчастные девушки, с которыми Гермиона успела вкусить все тяготы невольной жизни, были проданы. А Гермиона Грейнджер по-прежнему оставалась в этом постыдном обществе, и его хозяин, толстый лысый пройда, потихоньку начал называть гордую гриффиндорку своим крестом по жизни. Впрочем, девушка была не единственным «залежалым товаром».

Ева неразрывно оставалась с Гермионой почти несколько месяцев, с того самого момента, как они познакомились в поезде, но однажды… Назревали крупные торги. Очень выгодные, по всей видимости, поскольку владелец «живого товара» не на шутку засуетился. Сразу стало ясно, что намечалось нечто феерическое, особенное, грозящее ему крупной наживой. В тот самый день Еву терзали смутные волнения, но женщина благоразумно молчала о них, дабы лишний раз не беспокоить Гермиону. За долгое время, проведенное вместе, девушка стала ей кем-то наподобие очень близкой подруги. Нет, даже не подруги. Дочери...

Дверь в темницу открылась, впустив жалкий лучик солнечного света в темное царство печали и страданий. Один из работников акционерного общества по продаже грязнокровок, верно преданный своему делу, поманил Еву пальцем, подзывая подойти к себе. В его небрежном жесте было что-то настолько гадливое, что девушки вцепились в Еву не на шутку, решив ни за что не отдавать этим похотливым и бесчеловечным извергам свою подругу, заменившую мать. Поднялся визг, девушки неистово царапались и кусались. Но что могли сделать эти несчастные, никогда не видевшие волшебства, против колдуна с волшебной палочкой? Он безжалостно взмахнул палочкой, и одна из невольниц осела на грязный пол. Ее глаза были широко раскрыты, по щеке медленно сползла маленькая прозрачная слезинка, словно она увидела что-то жуткое и шокирующее. Два смертельно опасных слова потонули во всеобщем визге.

Ева вырвалась из круга испуганных девушек и смиренно подошла к мужчине. Тот усмехнулся и указал на дверь. Уходя, Ева кинула последний ободряющий взгляд на Гермиону, и железная дверь захлопнулась. Загремели многочисленные засовы, и перепуганные, удрученные девушки снова остались одни.
В глубине души Гермионы теплилась надежда, что Еву забрали не насовсем, что ее никто не купит... Но торги закончились, а женщина не вернулась. Кому она досталась? Кто получил право унижать эту стойкую, сильную женщину, на глазах которой убили мужа и дочь столь бессмысленно и жестоко? Еву купили, и Гермиона Грейнджер осталась одна. Одна среди невольниц. Ах, если бы у нее была ее волшебная палочка, которую она потеряла еще тогда, в Хогвартсе! Или добрый волшебник помог снять с хрупких запястий тяжелые браслеты, не дававшие ей трансгрессировать! Она бы отдала все, что угодно, чтобы хоть как-то заполучить шанс выбраться из того ада.

Время шло, а этого шанса все не представлялось. Гермиону никто не мог купить, настолько дорого стоила девушка, а продать за меньшую цену знаменитую «подружку» самого Гарри Поттера не хотело само акционерное общество. Вот и получилась подобная безвыходная ситуация.

Скорее всего, Гермиона Грейнджер сгнила бы от старости в той вонючей камере, если бы одним зимним морозным вечером ее не вызвал к себе Хьюго, владелец сего дрянного общества.

Гермиона мысленно ухмыльнулась: вызывал к себе этот воняющий потом пивной бочонок лишь для одной цели. Чтобы позабавиться с очередной наивной дурочкой, которой он бы пообещал свободу, на мягком диване у себя в кабинете. Скольких она видела! Блондинки, брюнетки, рыженькие... С наивно распахнутыми глазами, почти не оформившимися мальчишескими фигурками. Они все, как одна, действительно думали, что их отпустят после того, как они раздвинут свои ножки перед Хьюго! Сколько раз Ева твердила им, что пути назад нет, что если их вызывали «туда», то ни в коем случае нельзя было пытаться выкупить себя при помощи своего юного тела! Отработанный материал не был нужен никому, и все эти юные прелестницы исчезали из камер необъяснимым способом. Вот и сейчас Хьюго решил позабавиться... Не выйдет. Гермиона не была такой дурой, чтобы поверить в фальшивые речи этого жалкого ничтожества. А уж если он попытается взять ее силой, то костей не соберет. Уж это она могла ему гарантировать!

Девушка вошла в богато обставленную комнату. От яркого света у нее заслепило в глазах, и девушка, прикрыв глаза рукой, начала оглядываться по сторонам. Хьюго нигде не было видно. Гермиона еще раз опасливо оглядела все углы комнаты, куда мог добраться взор ее шоколадных глаз. Кто мог знать, что было на уме у этого идиота? Он мог попросту шарахнуть ее по голове сзади чем-нибудь очень тяжелым, а потом девушка оказалась бы в его власти. Владелец акционерного общества по продаже грязнокровок с самого своего рождения был сквибом, а им что полено в руке, что волшебная палочка – все без разницы.

На столе, который был сервирован на одну персону, стоял прибор с едой и стакан красного вина. Неужели для нее? Романтично-романтично... Гермиона быстро отщипнула виноградную ягоду с блюда и отправила в рот. Поистине божественный вкус. Девушка не заметила, как взяла еще одну ягоду. Когда она в последний раз ела виноград? Да что там виноград! Когда она с последний раз нормально ела?

Шорох сзади заставил ее резко обернуться. Рука сама собой схватила острый нож для разделки мяса. Мистер Хьюго вошел в комнате через другую дверь и окинул взглядом насторожившуюся Гермиону, сжимавшую в руке серебряную ручку ножа. Толстяк криво усмехнулся.

- Сядь, - приказал он и прошел мимо. Гермиона несколько успокоилась, заметив, что в болотных глазенках Хьюго не было ни малейшего следа похоти, лишь смертельная усталость. Несколько промедлив, чтобы не давать ему уверенности, что она всегда будет исполнять его приказы, Гермиона опустилась на мягкий стул. Нож она по-прежнему крепко сжимала в правой руке. Хьюго поморщился, - положи нож на стол. И ешь.

- Последний ужин перед расстрелом? – съязвила Гермиона и, взяв руками кусок мяса, жадно откусила от него кусок.

- «Растерлом»? – недоуменно переспросил Хьюго, - опять эти магловские штучки! Нет уж, моя дорогая, этого твоего «растерла» тебе не дождаться. Завтра торги, последние торги в этом месяце, милая... И если тебя не купят, то мы приспособим твое юное тело на другой лад... – его рот изогнулся в издевательской усмешке, а в глазах мелькнули знакомые огоньки. – На другой лад, - повторил он и облизнул пересохшие губы.

Гермиона похолодела.

- А там уж видно будет, - подытожил Хьюго, - ты ведь у нас еще девственница? А мы... – он не успел договорить последнюю фразу. Тяжелое блюдо врезалось ему в лицо и сбило на пол. Толстяк ощерился, чувствуя, как из поломанного носа толчками выливалась кровь.

- Дрянная грязнокровка! Подлая шлюшка, – зло выпалил он, подняв свое бренное тело с пола, - ты мне еще за это заплатишь!! Увести ее!!

Гермиона схватила со стола кубок с вином и с силой швырнула им в Хьюго. Цель была достигнута, и теперь у торгаша назревал ещё и огромный синяк на лбу. Бугай, ворвавшийся в кабинет на крики хозяина, наотмашь ударил девушку по лицу. Гермиона свалилась к его ногам. Задравшаяся юбка оголила стройные ноги Грейнджер, лежавшей без сознания. Бугай усмехнулся и провел загрубевшей рукой по нежной коже внутренней стороны бедра. Мистер Хьюго, придя в себя после удара кубком, рявкнул:

- Еще не время! Отнеси ее в отдельную камеру, да вылечи с лица синяк, чтобы завтра все было гладко. А уж если ее никто не купит, то она будет нашей... – он произнес последние слова с нескрываемым злорадством, - нашей...


По заполненному магами залу пролетел неясный шепот. На сцену вывели хрупкую темноволосую девушку в грязном помятом платье. Ее бледное измученное лицо ничего не выражало, но глаза по-прежнему светились презрением ко всем людям, сидящим в зале. Торги начались. Начальной ценой за девушку были две с половиной тысячи галеонов. Шумок, стихийно возникший в зале, выразил недовольство магов по поводу столь завышенной цены за грязнокровку, пусть когда-то и водившую дружбу с самим Гарри Поттером.

- А вы оцените ее тело! – бугай с силой нагнул девушку вниз, чтобы каждый, кто желал, мог коснуться ее светлой кожи. Девушка вырвалась и отошла подальше от края. – Так что решайтесь, не прогадаете! Стартовая цена: две с половиной тысячи.

Неприятного вида волшебник с маленькими щелочками-глазами и темными прилизанными волосами, больше похожий на смесь поросенка и человека, медленно поднял руку.

- Две с половиной тысячи – раз! – прокричал Хьюго. Девушка затравленно огляделась по сторонам. Пусть кто угодно, но только не этот... Да у него на лбу написано, что если он заполучить ее в качестве своей невольницы, то до утра она не доживет!
– Две с половиной тысячи – два!
Неожиданно высокий молодой человек с механическим лицом и жесткими волосами поднял руку. На лице Хьюго появились капельки пота. Похоже, игра началась!
– Три тысячи за грязнокровку!

Помесь поросенка и человека разумного подняла короткопалую руку, повысив ставку. Молодой человек вновь повысил цену, даже не взглянув на своего конкурента. Цена за Гермиону возросла до четырех тысяч галеонов. «Поросенок» все не успокаивался, все, повышая и повышая ставку. Мужчина с жесткими волосами на мгновение нагнулся куда-то вниз и, распрямившись, заявил.

- Семь тысяч галеонов за эту грязнокровку.

В зале поднялся шум. Глаза Хьюго практически выкатились из орбит. Тусклым голосом, лишенным привычной уверенности, торговец проговорил.

- Семь тысяч – раз, семь тысяч – два... семь тысяч – три. Продано!

Гермиона испуганно взглянула на молодого человека, но тот едва ли проявил интерес к своей дорогой покупке. Неожиданно из-за портьеры медленно вышел другой мужчина, облаченный в темно-зеленую бархатную мантию с высоким воротником. Старик с длинными седыми волосами, убранными в затейливую прическу, и почти прозрачными глазами царственно спустился вниз. На вид ему было лет семьдесят, а возможно, и больше. Выглядел старик иссохшим, словно скелет. Он что-то тихо сказал своему спутнику, и тот поманил Гермиону к себе.
Они вышли на улицу. Гермиона вдохнула морозный воздух и почувствовала, как ночной ветерок взъерошил грязные спутавшиеся волосы, забрался под прохудившееся платье. Девушке стало холодно, и она подула на ладони, пытаясь согреть их. Гермиона еле успевала за двумя магами, которые пересекли дорогу и остановились около темной кареты без лошадей и каких-либо признаков колес. Старик с помощью парня забрался внутрь салона и только тогда обратил свое внимание на девушку, одиноко стоящую рядом.

Конечно же, у Гермионы была мысль сбежать. Но куда было бежать здесь? Здесь, где темнели очертания трущоб, и в лесу выли оборотни. Без палочки и с тяжелыми браслетами на запястьях она бы далеко не убежала. Гермиона поежилась, заметив, что маг в упор смотрел на нее.

- Помоги ей забраться внутрь, - наконец проронил он и откинулся на мягкую спинку сидения. Молодой человек, не брезгуя, как это бывало у чистокровных волшебников, подал руку девушке и буквально закинул ее в карету. Дверцы захлопнулись. И Гермиона Грейнджер осталась наедине со стариком, который невозмутимо откупорил запотевшую бутылку вина. Из ниоткуда возникли два бокала. Маг по очереди наполнил каждый темно-красным вином до половины. Один из них он передал девушке.
– Здоровье Темного Лорда. – Он осушил свой бокал, в то время как Гермиона даже не притронулась к своему.

Старик усмехнулся, отчего его сморщенное лицо стало еще более устрашающим. Гермионе вспомнился текст из одной книги, которую держали в Особой секции под неусыпным надзором библиотекарши. Однажды, улучив удобный момент, Гермионе удалось прочесть несколько страниц про страшные проклятия. Одним из самых ужасающих было – сушение человека живьем. С каждым прожитым днем он становился все более и более истомлённым, пока жизнь не покидала совсем измученное тело. У девушки возникло стойкое ощущение, что сидящий перед ней маг был гораздо моложе своих лет, просто когда-то находился под действием этого проклятия.

- Вы ведь Гермиона Грейнджер, та самая грязнокровка, подруга Гарри Поттера... Признаться, я был удивлен, увидев вас на том сборище. – Медленно с расстановками проговорил маг, словно Гермиона была умалишённой и туго соображала. – Крайне удивлен...

- И вы заплатили семь тысяч, чтобы сообщить мне это? Не боитесь ли разориться? – с издевкой поинтересовалась Гермиона, продолжая держать бокал в руках.

- Не волнуйтесь, я не обеднею. Семь тысяч для меня малость... А вот вы, многоуважаемая Гермиона, мне пригодитесь... – маг мягко усмехнулся, заметив, как Гермиона скептически прищурилась. – Только не подумайте, что вы мне нужны в качестве той, что будет ублажать меня по ночами. Сердце пошаливает, в моем возрасте мне противопоказаны утехи подобного рода.

- Тогда для чего?..

- Не перебивайте меня. – Резко ответил маг, и его доселе мутные глаза оживились, прожигая насквозь Гермиону, словно выискивая в ее душе нечто, что могло заинтересовать его, - вы будете жить в моем имении на правах прислуги до тех пор, пока я окончательно не решу, что с вами делать. Вам все ясно?

- Нет, - честно проговорила Гермиона. Старый маг насмешливо закатил глаза.

- Не волнуйтесь, осталась лишь пара дней. И мы навсегда сможем распрощаться друг с другом. – Маг замолчал. - Осталась пара дней.

Гермиона уставилась в темное окно, где мелькали силуэты деревьев. Вскоре они поднялись в облака.