Глава 2. У начала есть привычка затягиваться.

Чтобы вступить на первый уступ пирамиды Посвящения, необходимо, но не достаточно, захотеть сознательно развиваться. Этот подъем -- подготовка к Работе. И вспышки этого осознания должны стать ровным светом.
Из учебника Великих Учителей.

И как было сказано, решил он прогуляться. Неразумный парнишка, неразумная реальность, неразумное решение.
Чего он хотел, чего ждал -- на этот вопрос он не мог дать ответ даже себе или же про себя. Когда вроде для этого и не нужны слова, а потому и чувству стыда не возникнуть. Может, он ждал того, что вот из-за того дерева пронесется яркая зеленая вспышка, или вон в том переулке разинет страшный рот портал, или же солнце затмят темные фигуры в плащах. Он не знал. Но настроение его располагало к легкомысленному отношению к собственной смерти и смерти вообще. Так проще…
Сзади скрылся переулок, еще один, вот уже улица осталась за спиной, а смерть нигде так и не притаилась. Жаль. Было бы и правда проще.
Гарри сел на одинокую скамейку, сиротливо поджидающую под кронами деревьев парка, который в свою очередь соблазнял прохладой в этот знойный и жаркий час. Неторопливое шуршание листьев ласкало слух. Идиллия.
Гарри довольно долго просидел, нежась умиротворением. Мысли о смерти растворились, оставив после себя лишь ощущение одиночества. Не успел он вернуться из Хогвартса, как оно уже его поджидало, словно верный пес хозяина.
Он достал из заднего кармана дорожных джинсов волшебную палочку. Покрутил в руке, прикинул на вес, даже понюхал. Перо феникса, остролист…
«Так, с Фоуксом все ясно. Что там говорила про остролисты толстушка Спраут?», -- задумался Гарри, не стесняясь в выражениях. «Угу, семейство Падубовые, волшебными свойствами обладают, а значит, годятся в качестве основы для палочек, только разновидности altaclerensis. В частности, мужская -- Hodginsii, исключительно выносливое и вечнозеленое растение».
-- Так-так, интересная палочка выбрала меня, -- смешливо пробормотал Гарри. «С одной стороны -- бессмертный феникс, с другой -- вечнозеленое…»
Эта игра-размышление ему оказалась по душе. И он решил продолжить.
«Так, кто первый на ум придет? Гермиона. Древко виноградника, жилы дракона», -- к собственному удивлению вспомнил Гарри. Впрочем, мысль возникла лишь одна, «гремучее и опасное сочетание».
-- Мяу, бездельничаем? -- раздалось совсем рядом. Гарри вздрогнул и с превеликим изумлением уставился на черного кота, залезающего на скамейку. Тот, едва успев разместиться неподалеку от гриффиндорца, самым бесстыдным образом принялся вылизывать то место, что находилось прямо под хвостом. -- Мяу, я задал вопрос, -- снова промурлыкал кот, как только закончил свое действие.
-- Ты оборотень, полутонник? -- ничего лучшего не нашелся спросить Гарри.
-- Фи, какие манеры, -- зашипел в ответ кот, -- называть оборотнем древнейшее создание, младшие братья которых сами сфинксы, чей интеллект, правда, преувеличен людьми. Мяу, и не называй меня полутонником, мальчик, это меня оскорбляет.
-- Извините, но кто вы?
-- Невежество и темнота, -- кот теперь сидел в позе человека, закинув одну ногу на другую. -- Ты где учишься, зеленоглазый?
-- В школе волшебства Хогвартс.
-- Плохой ты ученик, раз не знаешь, кто я. Вот были люди раньше. Или не люди, как посмотреть. Но знали о каждой твари из мира сего и не сего. Обо всех их разновидностях, даже самых уникальных или мутированных. Но я увлекся воспоминаниями. Запомни и не забывай никогда, я -- дьякот. И никак иначе. А имя мое -- Остроух.
-- Гарри Поттер, -- представился Гарри в ответ. Первое изумление его отпустило. Волшебник же он или кто?
-- О чем думал, Г-а-а-а-ри, мяу? -- тон стал дружелюбнее и заинтересованным.
-- О своей палочке, -- он продемонстрировал коту свое орудие. Хорошо, что парк был безлюден, иначе разыгрывающаяся сцена вызвала бы много вопросов и породила много говорящих взглядов.
-- Мяу, зачем она тебе?
-- Чтобы колдовать, я волшебник.
-- Мяу, -- Гарри уже начал различать интонации мяуканья, в этот раз Остроух был изумлен, -- а без палки ты уже не заклинатель, м-я-я-у?
-- Без своей палочки я не могу колдовать.
-- Фи, вздор, это лишь палка.
-- Это не просто палка, в ней магическая субстанция. У меня остролист и перо феникса. Палочка избрала меня.
-- Фи, вздор, вздор, вздор.
-- Что ты вообще понимаешь в магии? -- досадливо буркнул Гарри, обидевшись на кота, оказавшегося все-таки тупым в укор первому впечатлению.
-- Фи, судя, по более тебя, мальчик. Заклинатель, который без амулета-палки уже не заклинатель, это вздор. Мяу, не было и не может быть такого. Все, что делает тебя способным чувствовать магию, только в тебе самом, и никакие амулеты не в силах повлиять на природную сущность.
-- Откуда ты можешь знать?
-- Мяу, Остроух все знает, он провел немало времени у монстроборцев, а уж они знают в сущности природы шибче заклинателей.
-- Монстроборцы?
-- Мяу, мутанты, прирожденные убийцы монстров. Неужели не слышал о них, мальчик?
-- Нет, и боюсь, никто не знает о них, кроме тебя, конечно, -- язвительно отметил Гарри. -- И что-то мне подсказывает, что и подобных тебе не видели много-много лет, если упоминаетесь вы только в преданиях.
Остроух не обиделся.
-- Однако, мяу, много же времени я провел в спячке. Мир здорово изменился.
-- А ты мне расскажешь о своем мире? -- сильное любопытство овладело Гарри.
-- Если только ты обеспечишь меня кровом и пропитанием. Мяу, знаешь ли, я столкнулся в этих вопросах с трудностями.
-- У мисс Фигг аллергия на котов, -- осторожно заметил Гарри. -- Так что…
-- Я не кот, -- шерсть вздыбилась у Остроуха на спине, серебряные когти угрожающе блеснули на солнце. -- Еще одно оскорбление от тебя, мальчик, и я исцарапаю твое лицо.
-- Прости, Остроух, -- Гарри в полной мере оценил угрозу, видя насколько быстро дружелюбный зверь продемонстрировал устрашающий облик. -- Ладно, может и не будет аллергии на тебя у мисс Фигг. Только не показывайся ей на глаза.
Они оба поднялись со скамейки и направились по дорожке. Когда парковая рощица скрылась из виду, Гарри все-таки решил поинтересоваться у своего нового приятеля:
-- Почему из всех людей на этой улице ты решил заговорить со мной?
Остроух остановился и поглядел на парня, как на человека, сморозившего удивительную нелепость.
-- А разве кто-то еще тут понял бы меня, зеленоглазый?
И только потом Гарри осознал ответ создания, с которым связала его судьба.