Глава 1. У всякой истории есть начало.

Посвящение -- это гигантская Лестница, ступени которой образованы уступами пирамиды. По этой Лестнице соискатели поднимаются из круга обычных людей в круг Посвященных.
Из учебника Великих Учителей.

Гарри заново мысленно прорепетировал приветственную речь и занес руку, чтобы нажать на дверной звонок. Теперь уже мгновения отделяли его от начала новой жизни.
Пальцы утопили кнопку. Где-то внутри раздалась раздражительная трель, так смахивающая на утренние дребезжания тетушки Петунии. Гарри напрягся, вот-вот ожидая из-за двери громкого баса дядюшки, и в тоже время пытался насладиться последними секундами спокойствия и тишины.
Мгновения проносились друг за другом. Вначале быстро, потом все медленнее и медленнее. Но было тихо. Не раздались ни шаркающие шаги, ни недовольное бурчание за дверью. Ничего.
Гарри повторил попытку, еще не в силах осознать случившееся. Просто не могло быть так, чтобы тетя или дядя, подмечающие любые посторонние звуки в доме, не услышали бы звонок. И потому новая попытка не возымела успеха. Решительно никто не стремился открывать парню дверь. Это могло означать лишь одно...
Гарри недоверчиво осмотрелся по сторонам, заглянул в окно в попытке что-нибудь рассмотреть. Понимая бесперспективность своих действий, парень опустил на землю клетку и чемодан, а следом сел на него.
«А что, собственно, произошло?» -- поставил себе он вопрос.
«Письмо я им отправил, где четко разъяснил день и время своего возвращения. Профессора Люпина я попросил покинуть улицу, не дожидаясь сцены воссоединения родственников, не видевшихся много месяцев».
Имя профессора сложило в подсознании новую мысль, ассоциативно связала с другим именем -- Сириус. И оно причиняло тупую боль от осознания потери, сцены похорон были еще свежи в памяти. Потому-то Гарри попытался свернуть на другую тропинку размышления.
«А значит, я предоставлен самому себе. Обо мне забыли».
Гарри упер подбородок в руку и уставился на противоположную сторону улицы. В поле зрения попал дом Арабеллы Фигг, вырисовывающийся из-за поворота на Глициниевый переулок.
«Ой ли? Дамблдор так долго пытался разъяснить мне всю важность моего пребывания в доме тетушки, что я лишь чудом не влюбился в нее. А потом так легко недосматривает за ситуацией. Ой ли?»
Гарри глубоко вздохнул, поднялся и неторопливо побрел по дороге. Оставалось и правда лишь одно: посилиться в доме милой бабушки. Ухаживание за котятами -- это было не самым худшим, на что он рассчитывал в это лето. Не на улице же ночевать, в конце концов-то?
Опасения, которые как таковыми и не были, оправдались, стоило лишь подойти к дому. Тишина, висевшая на Тисовой улице, безжалостно была нарушена довольным мяуканьем одного из любимцев Арабеллы Фигг. Гарри охватил взглядом дом, в поисках нарушителя, и натолкнулся на уставившихся на него два желтых, не иначе как, провала. Принадлежали они огромному и не в меру упитанному черному коту, нагло разлегшемуся в позе курильщика на карнизе эркера.
-- Здрасти, -- глупо пробормотал Гарри, пытаясь оторвать взгляд от кота. Глубоко в сознании что-то кольнуло, словно ощутив искусный удар заклятья Легилименс.
Кот, конечно, в ответ не поздоровался и даже смолчал. Но так презрительно посмотрел на юношу, что у того возникло резкое чувство дежа вю. Будто перед гриффиндорцем был сам Снейп. Кот резко вскочил на лапы и демонстративно полез на крышу, скрываясь за другую ее сторону.
Упиваться недоумением, охватившим Гарри, не дала владелица этого дома, появившаяся из-за открывшейся двери. Ни сколько не изменившаяся за этот год, с неизменной сеточкой в седых волосах и домашних тапочках на ногах.
-- Гарри! Ты что так рано вернулся?
-- Почему рано? -- растерялся он.
-- Я ждала тебя только завтра, -- покачала головой старая женщина, а на лице прорисовался испуг. -- Ой, Мерлина кости, неужели я дни попутала! Давай, давай, не стой у порога, -- она энергично, не погодам своим, подхватила из его рук чемодан и клетку с сонной Хедвиг. Гарри не возражал, -- прости старую бабку, склероз одолевает.
-- А где же мои тетя и дядя? -- он переступил порог.
-- Не дознавайся лучше, уехали они. Надолго. Петунию не смог уговорить даже Дамблдор остаться. А ведь это сейчас так важно.
-- В каком смысле? -- насторожился Гарри.
-- Ты проходи и располагайся. Комната твоя наверху и слева. А про то, как тебе важно жить в доме тети, мне Дамблдор рассказывал.
-- Да, понятно, -- буркнул Гарри куда-то себе под нос и сел в кресло. Его удивили изменения, произошедшие в доме. Пока женщина была наверху, он успел осмотреться и понять, в каком месте ему предстоит жить в ближайшее время. Нет, он не стал задумываться на тему, с чего это такие перемены. Было понятно лишь одно -- все это неспроста.
-- Есть хочешь? -- поинтересовалась миссис Фигг, как только спустилась в гостиную. Он покачал головой. -- Чувствуй себя как дома, с месяц ты поживешь у меня.
-- Месяц? -- Гарри оторвал взгляд от камина, где ему померещились движущиеся тени, и непонимающим взглядом уставился на женщину. Нет, конечно, он был не против такого поворота событий, но его начало охватывать необъяснимое беспокойство.
-- Да-да, пока твои родственники не вернутся. Дом хоть у меня небольшой, но места хватит нам обоим. Тем более, живу я теперь совершенно одна. Всех своих питомцев я расселила у хороших людей.
-- Из-за меня? -- испугался своей догадки Гарри.
-- Конечно нет. Аллергия у меня на шерсть случилась. И какая-то злокачественная, не смогли справиться даже заклинания, -- объяснила она голосом, наполненным такой тоской, словно жизнь после этого потеряла для нее всякий смысл. -- Скучно мне теперь одной. Очень...
-- Тогда я с радостью составлю компанию вашему одиночеству в этом месяце, -- мягко улыбнулся Гарри в ответ и ощутил себя в этот момент на редкость умудренным. -- Но коты ваш дом продолжают также любить. Только что я видел одного на крыше, черного такого.
Эта новость, кажется, сильно обеспокоила женщину. Очевидно, аллергия доставила немало неприятных мгновений, что теперь вызывает лишь инстинктивный страх перспектива оказаться рядом с пушистым и усатым зверем.
-- Гарри, ты уверен? Ни у кого нет тут поблизости домашних питомцев. Это был не бездомный или дикий кот?
-- Да нет, -- отмахнулся он, -- какой же он бездомный или тем более дикий. Толстый, довольный, глазища желтые и наглые.
-- Говоришь -- черный, огромный и с желтыми глазами? -- переспросила она зачем-то, и Гарри ощутил, что тревога у его сожительницы возросла стократно. -- Этого не может быть. Таких котов не существует. Гарри, ты видел, возможно, оборотня... -- дрогнувшим голосом докончила она и уселась на диван.
-- Как оборотень? -- смысл услышанного не сознался им в полной мере. -- Они волки, да и то, в полнолуние.
Женщина замялась, словно теперь застеснялась собственной догадки или возникшего страха.
-- Но по преданиям желтые глаза только у черных котов-оборотней бывают. Если быть точнее, их называют полутонниками.
Гарри задумался, откуда же миссис Фигг знать о таких вещах. Одно дело -- осведомленность о дементорах, про которых слышал каждый, кто как-нибудь да связан с волшебным миром, что скрыт от простых людей. Но другое дело -- о мифических созданиях, да таких редких, что сам Гарри не слышал упоминания о них. Никогда Хагрид, не упускающий случая принести на занятие страшилище поопаснее, даже не заикался о подобном. Да и лучшая подруга, Гермиона, никогда не упоминала, а ведь у ней у самой в питомцах был совсем не простой кот -- волшебный, очень редкий. Коты-оборотни, полутонники... Как же мало знал Гарри -- выяснится гораздо позже.
-- Надо будет срочно передать Дамблдору о твоем наблюдении. Нет, ну бывает же такое: то дементоры, то Министерство, а вот теперь -- оборотни. Откуда в тебе только уродилась такая притягательность к неприятностям? -- задала она риторический вопрос.
Гарри осталось лишь пожать плечами. Виноват ли он, что великий злой волшебник спокойно не может заснуть, видя в желаниях своих, как найти и убить мальчишку, не раз переходившего дорогу его планам. Но и не забывая лишать парня нормального сна из-за насылаемой боли в шраме.
-- Ты только не беспокойся, обживайся, комната в твоем полном распоряжении. А уж Дамблдор решит, как нам отнестись к твоей находке.
-- За домом все так же следят? -- Гарри встал с кресла, но желания подняться в комнату у него пока не возникло.
-- Да, конечно. Наблюдение усиленно, и не такими балбесами, как Мундугнус.
«Кто бы сомневался», -- вырвалась саркастическая мысль в его голове, но вслух:
-- Миссис Фигг, а можно мне тогда погулять по территории? Я далеко не буду заходить.
Женщина посмотрела на него внимательно глазами, которые можно по незнанию принять принадлежащими сумасшедшей, вышедшей из ума старухе.
-- Да, только палочку держи всегда при себе. Будь разумным.

Глава 2. У начала есть привычка затягиваться.

Чтобы вступить на первый уступ пирамиды Посвящения, необходимо, но не достаточно, захотеть сознательно развиваться. Этот подъем -- подготовка к Работе. И вспышки этого осознания должны стать ровным светом.
Из учебника Великих Учителей.

И как было сказано, решил он прогуляться. Неразумный парнишка, неразумная реальность, неразумное решение.
Чего он хотел, чего ждал -- на этот вопрос он не мог дать ответ даже себе или же про себя. Когда вроде для этого и не нужны слова, а потому и чувству стыда не возникнуть. Может, он ждал того, что вот из-за того дерева пронесется яркая зеленая вспышка, или вон в том переулке разинет страшный рот портал, или же солнце затмят темные фигуры в плащах. Он не знал. Но настроение его располагало к легкомысленному отношению к собственной смерти и смерти вообще. Так проще…
Сзади скрылся переулок, еще один, вот уже улица осталась за спиной, а смерть нигде так и не притаилась. Жаль. Было бы и правда проще.
Гарри сел на одинокую скамейку, сиротливо поджидающую под кронами деревьев парка, который в свою очередь соблазнял прохладой в этот знойный и жаркий час. Неторопливое шуршание листьев ласкало слух. Идиллия.
Гарри довольно долго просидел, нежась умиротворением. Мысли о смерти растворились, оставив после себя лишь ощущение одиночества. Не успел он вернуться из Хогвартса, как оно уже его поджидало, словно верный пес хозяина.
Он достал из заднего кармана дорожных джинсов волшебную палочку. Покрутил в руке, прикинул на вес, даже понюхал. Перо феникса, остролист…
«Так, с Фоуксом все ясно. Что там говорила про остролисты толстушка Спраут?», -- задумался Гарри, не стесняясь в выражениях. «Угу, семейство Падубовые, волшебными свойствами обладают, а значит, годятся в качестве основы для палочек, только разновидности altaclerensis. В частности, мужская -- Hodginsii, исключительно выносливое и вечнозеленое растение».
-- Так-так, интересная палочка выбрала меня, -- смешливо пробормотал Гарри. «С одной стороны -- бессмертный феникс, с другой -- вечнозеленое…»
Эта игра-размышление ему оказалась по душе. И он решил продолжить.
«Так, кто первый на ум придет? Гермиона. Древко виноградника, жилы дракона», -- к собственному удивлению вспомнил Гарри. Впрочем, мысль возникла лишь одна, «гремучее и опасное сочетание».
-- Мяу, бездельничаем? -- раздалось совсем рядом. Гарри вздрогнул и с превеликим изумлением уставился на черного кота, залезающего на скамейку. Тот, едва успев разместиться неподалеку от гриффиндорца, самым бесстыдным образом принялся вылизывать то место, что находилось прямо под хвостом. -- Мяу, я задал вопрос, -- снова промурлыкал кот, как только закончил свое действие.
-- Ты оборотень, полутонник? -- ничего лучшего не нашелся спросить Гарри.
-- Фи, какие манеры, -- зашипел в ответ кот, -- называть оборотнем древнейшее создание, младшие братья которых сами сфинксы, чей интеллект, правда, преувеличен людьми. Мяу, и не называй меня полутонником, мальчик, это меня оскорбляет.
-- Извините, но кто вы?
-- Невежество и темнота, -- кот теперь сидел в позе человека, закинув одну ногу на другую. -- Ты где учишься, зеленоглазый?
-- В школе волшебства Хогвартс.
-- Плохой ты ученик, раз не знаешь, кто я. Вот были люди раньше. Или не люди, как посмотреть. Но знали о каждой твари из мира сего и не сего. Обо всех их разновидностях, даже самых уникальных или мутированных. Но я увлекся воспоминаниями. Запомни и не забывай никогда, я -- дьякот. И никак иначе. А имя мое -- Остроух.
-- Гарри Поттер, -- представился Гарри в ответ. Первое изумление его отпустило. Волшебник же он или кто?
-- О чем думал, Г-а-а-а-ри, мяу? -- тон стал дружелюбнее и заинтересованным.
-- О своей палочке, -- он продемонстрировал коту свое орудие. Хорошо, что парк был безлюден, иначе разыгрывающаяся сцена вызвала бы много вопросов и породила много говорящих взглядов.
-- Мяу, зачем она тебе?
-- Чтобы колдовать, я волшебник.
-- Мяу, -- Гарри уже начал различать интонации мяуканья, в этот раз Остроух был изумлен, -- а без палки ты уже не заклинатель, м-я-я-у?
-- Без своей палочки я не могу колдовать.
-- Фи, вздор, это лишь палка.
-- Это не просто палка, в ней магическая субстанция. У меня остролист и перо феникса. Палочка избрала меня.
-- Фи, вздор, вздор, вздор.
-- Что ты вообще понимаешь в магии? -- досадливо буркнул Гарри, обидевшись на кота, оказавшегося все-таки тупым в укор первому впечатлению.
-- Фи, судя, по более тебя, мальчик. Заклинатель, который без амулета-палки уже не заклинатель, это вздор. Мяу, не было и не может быть такого. Все, что делает тебя способным чувствовать магию, только в тебе самом, и никакие амулеты не в силах повлиять на природную сущность.
-- Откуда ты можешь знать?
-- Мяу, Остроух все знает, он провел немало времени у монстроборцев, а уж они знают в сущности природы шибче заклинателей.
-- Монстроборцы?
-- Мяу, мутанты, прирожденные убийцы монстров. Неужели не слышал о них, мальчик?
-- Нет, и боюсь, никто не знает о них, кроме тебя, конечно, -- язвительно отметил Гарри. -- И что-то мне подсказывает, что и подобных тебе не видели много-много лет, если упоминаетесь вы только в преданиях.
Остроух не обиделся.
-- Однако, мяу, много же времени я провел в спячке. Мир здорово изменился.
-- А ты мне расскажешь о своем мире? -- сильное любопытство овладело Гарри.
-- Если только ты обеспечишь меня кровом и пропитанием. Мяу, знаешь ли, я столкнулся в этих вопросах с трудностями.
-- У мисс Фигг аллергия на котов, -- осторожно заметил Гарри. -- Так что…
-- Я не кот, -- шерсть вздыбилась у Остроуха на спине, серебряные когти угрожающе блеснули на солнце. -- Еще одно оскорбление от тебя, мальчик, и я исцарапаю твое лицо.
-- Прости, Остроух, -- Гарри в полной мере оценил угрозу, видя насколько быстро дружелюбный зверь продемонстрировал устрашающий облик. -- Ладно, может и не будет аллергии на тебя у мисс Фигг. Только не показывайся ей на глаза.
Они оба поднялись со скамейки и направились по дорожке. Когда парковая рощица скрылась из виду, Гарри все-таки решил поинтересоваться у своего нового приятеля:
-- Почему из всех людей на этой улице ты решил заговорить со мной?
Остроух остановился и поглядел на парня, как на человека, сморозившего удивительную нелепость.
-- А разве кто-то еще тут понял бы меня, зеленоглазый?
И только потом Гарри осознал ответ создания, с которым связала его судьба.

Глава 3. Как всякая привычка, она сложно искореняется.

Необходимо все глубже осознавать то, что ты умеешь делать хорошо, -- не останавливаться, а подниматься: разрушать свои, кажущиеся окружающим совершенными действия, чтобы овладеть еще более совершенными.
Из учебника Великих Учителей.

Все извращенные размышления о том, как Остроуху попасть в дом тетушки мисс Фигг незамеченным, оказались поруганы деталью, о которой достопочтенный дьякот бесстыдно умолчал по пути. Ибо по воле своей это удивительное создание могло становиться невидимым. Но Гарри нисколько этому не обиделся, ибо разве можно держать зло на такого милого зверька, способного в стремительные мгновения выпускать когти-ножи.
-- Видишь, Г-а-а-а-ри, я был прав. Меня не заметили, и у бабуси твоей аллергии на меня нет.
Остроух вырвал из рук Гарри свежую рыбешку, которую тот незаметно выкрал в холодильнике, и принялся за трапезу. Парню оставалось лишь покачать головой, видя, как ловко исчезает тушка в пасти питомца. Хедвиг рядом громко захлопала крыльями, избавляясь от сна, и обиженно заухала, выражая свое недовольство новым поселенцем. Да еще тому доставались такие вкусности.
-- Так не пойдет, где я на вас пропитания наберусь, -- досадливо произнес Гарри, пытаясь заодно успокоить птицу. -- Придется тебе, Хедвиг, чаще на волюшке бывать. А давай-ка мы, прямо сейчас, напишем письмо кому-нибудь, ты его доставишь и поохотишься?
Хедвиг затихла, словно поняв предложение и оставшись им довольной.
Гарри порылся в чемодане в поисках пергамента и пера, попутно заверяя для себя, что «как только так сразу» разложит все свои вещи по комнате.
Необходимое было выужено, как и положено, с самого дна багажа, и он принялся за письмо. Волей судьбы, адресатом была выбрана Гермиона. А злым роком, способ письма -- загадками.

«Привет. Как добралась? Как там твой Живоглотик поживает?
У меня все здорово как никогда. Такие новости, такие перспективы обнаружились, что и письмом передать нельзя. Мало ли?
Да, постараюсь придерживаться моего обещания тебе, быть разумным мальчиком. Даже обещаю заняться домашними заданиями. Хотя со вторым я, наверное, поспешил (смайлик).
Ладно, писать вроде больше не о чем, но я уже скучаю по тебе и Рону.
P.S. Хедвиг не спеши обратно отправлять. Накорми хорошенько. Это сложно объяснить в двух словах.
P.S.S. Уже с нетерпением жду встречи. Пока, Гермиона. Целую».

-- М-я-я-у, кого это ты там целуешь? -- Остроух покончил с рыбой и теперь, разлегшись на кровати, вылизывался, довольно урча на всю комнату.
-- Не твое дело, -- отмахнулся Гарри, сворачивая письмо. Лишь с опозданием до него дошло:
-- Ты что, читаешь мои мысли?
Гарри привязал конверт к лапке Хедвиг и выпустил ее в окно. А потом снова посмотрел на дьякота и повторил:
-- Ты читаешь мои мысли?
-- Ну да, а что тут такого, -- нехотя протянул Остроух. -- Ты не закрываешься, а мне что же, уши затыкать?
Гарри взмолился про себя несуществующим богам, за что же те прогневались и в качестве наказания отправили вот это пушистое чудо.
-- Нельзя читать мысли людей без разрешения.
-- А ты сам всегда спрашиваешь разрешения?
-- Я не умею читать мысли, -- обиженно надул губы Гарри. Это ж надо было, приютить дома еще одного «Снейпа-мыслечтеца».
Дьякот оторвался от своего занятия и уставился желтыми провалами на гриффиндорца. Этот взгляд пробрал Гарри, но только сейчас он обратил внимание, что в этих глазах нет зрачков.
-- М-м-м, Гарри, ты появился на свет уже с даром обращаться без слов, читать мысли. Тебе этому не надо даже учиться, лишь захотеть, -- очень серьезно проурчал он. -- В твоих глазах я вижу еще обращение и к тьме. Ты способен понимать ее язык.
Гарри побледнел:
-- Я хочу.., я хотел бы знать, что еще увидел ты во мне.
-- Многое, странный мальчик, м-я-я-у, -- после паузы промурлыкал Остроух. -- Я вижу смерть, неустанно бредущую за тобой, но почему-то она не связана с тобой. Вижу людей, чьи судьбы странным образом замыкаются на тебе. Опасная и удивительная эта связь, странный мальчик.
Они долгое время помолчали, уставившись друг на друга.
-- Я хочу, чтобы ты научил меня своей премудрости чтения мыслей. И расскажи мне все то, о чем знаешь сам.
Остроух издал из своей гортани звуки, очень похожие на смех.
-- Дьякот -- учитель человека? -- глаза его страшно сузились, настолько ловко он управлял их формой. -- На это уйдет много времени. А если ничего не получится? Сдается мне, что мы и правда предания разных эпох.
-- А ты попробуй. Это будет твоей платой за кров и пищу. Да и тебе некуда податься. По крайней мере, сейчас.
Дьякот встал на лапы.
-- Желаешь еще чего-нибудь?
-- В процессе разберемся.

***

Вечером Гарри сидел на кухне и вместе с мисс Фигг пил чай. Они смотрели телевизор. Но парень был так увлечен собственными мыслями, что новости слушал лишь вполуха.
«Нет-нет, не сейчас, иначе моя голова опухнет. Завтра, на трезвую голову обо всем надо раздумывать».
-- Мисс Фигг, -- обратился он к женщине и одновременно отмахиваясь от собственных размышлений, -- вы уже связались с профессором Дамблдором?
-- Да-да, он быстро отреагировал.
-- И что же сказал профессор? Это опасно?
-- Нет, -- однозначно заверила она. -- Дамблдор убедил, если даже это и правда, что где-то рядом с нами поселилось мифическое создание, то волноваться совершенно не о чем. Полутонники совершенно не опасны для людей, если только они сами не будут причинять им зло. -- Мисс Фигг замолчала, погрузившись в размышления, но все-таки добавила после:
-- Он так же просил передать, что совсем не возражает, если тебе удастся подружиться с новым поселенцем этих мест.
-- Обязательно, -- очень искренне заверил ее Гарри, а про себя отметив другое: «что ж, дедуля, ангел-хранитель мой, я уже на шаг впереди, и вам это не стоит пока знать». И принялся слушать новости:
«Сегодня Папа Римский посетил Англию с визитом к премьер-министру. Божественная миссия Папы заключается в том, чтобы придать силы обескровленному народу в борьбе против террора…»

Глава 4. Сказочное создание обречено рассказывать сказки.

Опыт, который накапливается при развитии на пути Посвящения, устаревает и вместо пользы начинает приносить вред. Только смерть способна принести очищение. Она помогает перестать знать то, что знаешь, и разучиться делать то, что умеешь.
Из учебника Великих Учителей.

Да, вчера я послушал рассказ Остроуха, словно прочитал интересную книжку -- про магию. Увлекательно так написано, Волдеморт меня порази. Даже самому захотелось заняться.
В книжке, тьфу, Остроухом было сказано, что, мол, любому доступно, главное -- время и желание. Желание и время у меня есть. Глупо звучит. Даже стесняюсь немного. Такое вот впечатление на меня мой кот (надеюсь, он не заглянет сюда) произвел. Даже вот дневник завел. Он сказал, что обязательно надо вести дневник, если память дырявая. А она у меня такая. Потому записывать надо все, что происходит, чтобы потом анализировать. Вот и стараюсь.

***

-- Вставай, Г-а-а-а-ри! -- Он почувствовал, как чья-то рука (лапа?) бесцеремонно треплет его по плечам. -- Вставай! Просыпайся!
Открыв глаза, он увидел перед собой довольную морду Остроуха, черная шерсть на которой ластилась серебром в солнечном ореоле.
-- Что такое? -- Взглянув на белый потолок комнаты, он увидел, что на нем суетливо бегают солнечные зайчики.
-- Уже утро.
Снова посмотрев на своего сожителя, Гарри приподнялся, сел и потер виски. «Как долго мы вчера болтали ночью?»
-- Зачем ты разбудил меня?
Остроух спрыгнул с кровати и быстро залез на подоконник.
-- М-м-м, слушай.
Прислушавшись, Гарри явственно различил звуки, доносящиеся с улицы. И так неожиданно и резко ударили они по слуху.
-- Что это? -- он рывком поднялся на ноги и поспешно стал одеваться. Сегодня он спал без пижамы, в одних трусах -- это оказалось так приятно и удобно. -- Ну, что?
Остроух рассмеялся вперемешку с урчанием.
-- Это звуки, мальчик. Учись слушать. Мяу, м-р-р…
Гарри натянул майку и подошел к окну. День сегодня намечался прекрасный и солнечный. Солнце было еще не высоко, а потому с улицы тянуло задержавшейся с ночи прохладой.
-- Собрался? Бери палку свою, нам пора уходить.
-- Уходить? -- Гарри нахмурился.
-- Я люблю гулять по утрам, дурень. И не в одиночку. -- Остроух спрыгнул с подоконника и пошагал к выходу. -- Да, и завтракать я люблю не меньше.

***

Они шли молча вдоль парка. Прохожие нет-нет да встречались у них на пути. И тогда каждый обязательно таращился на дьякота, вышагивающего возле ног Гарри. На все просьбы парня -- воспользоваться невидимостью -- тот не реагировал. «Невидимость доставляет мне неприятные покалывания на коже», -- в конце концов, промяукал Остроух, прекратив дальнейшие.
Они уселись на ту самую скамейку, на которой и произошло их близкое знакомство.
-- Все-таки ты мне сразу понравился, Г-а-а-а-ри. Потому-то, если ты хочешь научиться Знакам, то я постараюсь помочь.
-- Вот прям так из-за того, что я тебе понравился? -- засомневался Гарри, пытаясь определить, где же тут подвох. Вчера он убедился, насколько мудр и хитер его новый друг, так легко перевернувший представление о мире, что не понятно теперь -- стоит ли он сам на ногах или висит вниз головой.
-- Не только, не только, мальчик, -- дьякот расплылся в довольной улыбке. -- Хотя как учить тебя, усы не натяну. Как я на лапах буду показывать, как правильно выгибать пальцы?
-- Посылай мне мыслеобразы. У тебя хорошо получалось.
-- М-м-м, соображаешь, -- хвалебно проурчал Остроух. -- Только ты уже не маленький приучать свои пальцы.
-- Ничего, я гибкий. Начнем, а там посмотрим.
-- Лови, -- Остроух уставился в глаза Гарри, но резко отшатнулся. -- Фи, что у тебя в голове?
-- Что?
-- Там больно, -- прошипел дьякот, встряхивая мордой.
Тут и Гарри понял, о чем это Остроух. В глазах потемнело, да так стремительно, что захватило дух. Голову не просто окутало болью, а буквально раскалывало от нахлынувших волн. Хорошо хоть вспышка оказалась именно таковой. То бишь, хоть и яркой, но кратковременной.
Когда Гарри открыл глаза, то на фоне голубого неба промелькнули яркие и быстрые мошки. Голова почувствовала прохладу спинки скамейки -- это и привело в чувства.
-- Р-р-р, это все из-за того красноглазого? -- Остроух продолжал потряхивать головой.
-- Да, -- чуть слышно ответил он. -- Прости, тебе тоже уже достается из-за меня. Это судьба всех тех, кто оказывается рядом со мной.
-- Р-р-р, не завидна же у тебя участь, мальчик. Такого врага себе нажить.
-- Мне придется убить его или погибнуть самому, а заодно и быть ответственным за жизни друзей.
Как ни удивительно, но созданию, которого он знал менее суток, легко рассказал гораздо больше, чем смог самым близким друзьям, с которыми испытал и познал многое. А ведь он так и не поведал им о пророчестве, в самый последний момент испугался. И главное, испугался того, что не поймут.
-- Пророчества, Предназначения -- как много в них сил и как мало знаем об этом, -- наставительно изрек дьякот. -- У тебя ведь есть и другой выход. Третья сторона…
-- Нет! -- резко вскрикнул Гарри, подавляя в себе желание -- взять в руки кота-чревовещателя и хорошенько его встряхнуть. Но подавил как желание, так и мысль об этом. -- Я убью этого монстра. Он ответит за все свои злодеяния и смерти.
-- М-р-р, Сириус, Гермиона…
-- Что?
-- Ты ночью выкрикивал эти имена. Ты потерял их?
-- Сириус погиб в той битве, а Гермиона… я видел во сне, как я не успеваю толкнуть Пожирателя, готового произнести смертельное проклятие.
-- М-м-м, но ведь ты успел?
-- Да, но я так часто опаздывал.
-- Р-р-р, твои страхи оправданы, но не позволяй им быть палачами, странный мальчик. Я сказал, что ты мне нравишься. Я не соврал, и это были не просто слова. Ты искренен и добр. Я помогу тебе. Возможно, именно мои знания окажутся полезными. Враг твой силен и в любой эпохе сложно бороться с энергоманами.
-- Кто такой энергоман?
-- Мяу, слушай, темнота. Энергоманы -- это такие удивительные твари, по сути своей психи, одержимые тьмой, которые способны питаться энергией. Энергией жизни, в большинстве случаев, прямо с окружающих.
-- Вампиры.
-- Можно и так назвать. Хоть и неправильно, но зато проще…
-- Что проще?
-- Оправдывать их убийство, р-р-р.

Глава 5. Сказка -- ложь, да в ней намёк, добрым молодцам -- урок.

Человек появляется на Земле, чтобы развиваться. Но не каждый человек способен понять, что необходимо развиваться по пути Посвящения.
Из учебника Великих Учителей.

Да, пока он занят вычесыванием блох, хотел написать тебе. Мы живем вместе всего три дня, а я уже в полной мере вкусил, что есть шум и суета сует. С ним весело, только, только… Мне становится страшно, страшно оставаться в темноте и наедине с собой.
Это началось вчера и случилось случайно, а если быть честным, то из-за моего невежественного любопытства. Мне удалось на практике его искусство. Наверно, он спал, когда я коснулся его сознания. Миг -- и передо мной расцвел яркий образ. Радость, безграничная доброта и преданность царили в его разуме. Он был рад. Рад тому, что нашел меня. Но…
Когда я пытался приблизиться к нему сквозь тьму, окутавшую меня, его свет обжигал меня. Обгоревшее место пахло так, словно я питался падалью. От меня пахло смертью…
Теперь я слышу голоса из той тьмы. Не знаю, где верх и где низ, где право и где лево. Полет в никуда на взбесившемся драконе. Но голоса зовут -- и они мои единственные ориентиры в пространстве.
Мне страшно.
Так, Остроух, кажется, закончил свое бесстыдство. Всем он хорошо, если бы не одна его привычка…

***

-- Г-а-а-ри! -- раздалось прямо над ухом. -- Г-а-а-ри!
«Кто такой Гарри, кто он? Зачем его зовут? Куда? Ах да, это же я!»
Он очнулся. На секунду наваждение схлынуло, кошмар отступил. Зато навалилось другое чувство, будто он висел в Ничто, и оно теперь давило со всех сторон. Какая-то дикая сила притаилась рядом и решила неторопливо двигаться, сжимаясь вокруг него, словно разминая несуществующие мышцы.
Гарри стало страшно, он задыхался, он никак не мог разлепить веки.
-- Г-а-а-ри! Сопротивляйся ей. Р-р-р.
«Мерлин, да что же это!», -- нарастающая паника готова была сломить волю. Но голос и поддержка Остроуха вливали мужественности.
И Гарри рванулся. Вниз, вверх?
Сила, прятавшаяся рядом, схватила его и завертела в адской карусели. Казалось, что злая воля долбит по барабану. Удар за ударом, медленно, но верно убыстрялся ритм. Невидимые палочки выбивали барабанную дробь и рвали-рвали в клочья.
Голоса дождались своего часа. Ничего не оставалось, как побрести в их направлении. Довериться и отдаться их воле.
И он пошел. Звуки исчезли, злая сила стихла. Тишина ворвалась в его сознание и вышвырнула куда-то наружу, вывернув из Ничто.
Он разлепил веки.
Пасть Остроуха раскрывалась и закрывалась, словно у рыбы на суше. Он что-то говорил.
Но Гарри ничего не слышал. Он тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения.
-- Жив? -- взвизгнул теперь прямо в ухо дьякот.
-- Н-у-у, -- не членораздельно протянул Гарри, медленно приходя в себя, -- что случилось?
-- Выплеск силы с тобой случился, р-р-р. Видимо, мы вчера увлеклись этим Знаком. Надо делать длительный перерыв.
-- Так у меня ничегошеньки не получалось, -- в голове проступал нарастающий звон.
-- М-р-р, но ночью с тобой вот такая оказия вышла. Дикий и неконтролируемый выплеск силы.
Гарри огляделся, свет в комнате был еще приглушенным -- рассвет только вступал в свои права. Было так рано. Ему надо было еще поспать, просто необходимо.
«Я жив, дикая сила исчезла», -- убаюкивающее воздействие оказывали мысли. Глаза начали слипаться.
-- Почему?
-- Потому что слушать надо меня внимательно, а не как сказку воспринимать слова мои.
И глаза окончательно закрылись, а голова почувствовала мягкое погружение в подушку.
- Г-а-а-ри! -- кто-то снова его звал. -- Г-а-а-ри!
Он просыпался второй раз за сегодня. И прежде чем открыл глаза, вспомнил все. Голова была ясная, как никогда. В трезвом уме и здравой памяти. Гарри вспомнил, что произошло сегодня ночью. Вспомнил и понял.
Он разлепил веки. Но снова зажмурился.
«Я сошел с ума? У меня горячка, галлюцинации?»
-- Вставай, мальчик, вставай, р-р-р, -- отрезвило его урчание Остроуха. -- Кто за тобой убираться здесь будет. И с птицей своей сам разбирайся, а то я за себя не отвечаю, -- взвизгнул он в конце.
Гарри глубоко вдохнул, собирая волю в кулак, и поднял голову с подушки, осторожно приоткрывая глаза.
На комнату было страшно смотреть. Бардак -- и никаким другим словом нельзя было описать или передать это. Он так старательно раскладывал все свои вещи: книжки по полкам, свитки по стопкам, ингредиенты по коробочкам, перья в настольнике, -- а теперь все валялось вперемешку. И даже мебель была не на своих привычных местах.
«И как только сюда мисс Фигг не наведалась?»
-- Это все сделал я? -- плохо владея голосом, промолвил Гарри.
-- Но не я же, мяу, -- издевательски промурлыкал Остроух.
И только сейчас Гарри проникся тем, что разгневанная Хедвиг, хлопая крыльями, зависает над всем этим бардаком.
Он рывком выскочил с кровати и подбежал к птице. Да, письмо было при ней.
-- А когда убираться думаешь?
-- Да-да, -- только и ответил Гарри, жадно разворачивая сверток пергамента и приступая к чтению.

«Привет. Это тебе пишет разумная девочка.
Доехала я хорошо, Живоглот жив и здоров. Хедвиг я накормила до отвала, но надеюсь, долетит.
ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ!?
P.S. Поспеши с ответом, потому можешь Хедвиг не кормить. Еды у меня хватит.
P.S.S. Я тоже соскучилась по тебе. Крепко целую. Твоя Гермиона».

Порозовевший Гарри сел за стол и, чудом найдя перо, принялся «наскребать» ответ. Что ж, а Рон пускай подождет.

Глава 6. Сказки бывают для взрослых.

Использовать достижения науки может, фактически, любой человек. Нравственный урод наравне со святым. Путь Посвящения не признает такого равенства и предоставляет человеку только те возможности, до которых он «дорос», а если он хочет большего -- показывает, как «дорасти» до этого «большего».
Из учебника Великих Учителей.

Я помню свет. Мягкий, дражайший, хрупкий. Он обнял меня, словно ребенка в колыбели. И даже совсем не обжигал, не разрушал ту тьму, что окутывала меня. Она просто блекла и отступала.
Ласковые объятия были приятны. Мне казалось, что я лечу сквозь запахи полевых цветов. Правда, я их никогда не нюхал прежде. Delphinium, Iris, Matricaria -- но неведомый разум нашептал мне названия.
Жаль, что нельзя наслаждаться этим каждый день. Остроух (как он достал своим ранними пробуждениями) говорит, что проводить обряд Энергии часто нельзя. Можно стать вампиром. Эх, а так приятно засыпается после него. Даже кошмары не мучают в эту ночь.
Да… Мой милый кот уверяет, что в конце этого пути меня ждет ритуал Смерти, когда я обрету способность общаться с потусторонним миром. Я начинаю догадываться, почему предания дьякотов нарекают полутонниками.

***

-- Почему не получается? -- неизвестно в какой раз Гарри задал этот вопрос. И «ровно в такой же раз» услышал:
-- Не знаю, м-р-р.
-- У меня болят пальцы. Я еле придумал объяснение для мисс Фигг, откуда взялись у меня на руках синяки.
-- Р-р-р, я предупреждал, что ты уже большой мальчик, чтобы учить свои пальцы. Кости твои уже не такие эластичные.
-- Но мне удается сложить правильные знаки, причина тогда не в этом.
-- Не в этом, -- не стал спорить Остроух.
Все как всегда. Но сегодня его настроение испортилось, как никогда. Приятная пора каникул его ужасающе истаяла. Месяц канул в небытие, а значит, настало время возвращаться Дурслям из путешествия.
-- Ты очень мрачен сегодня. Нельзя в таком настроении познавать прикосновение Любви. М-я-я-у, отложим?
-- Нет.
Гарри не мог объяснить для себя, что изменила в нем, как в волшебнике, дружба с дьякотом. Ничего магического он так и не смог познать, потому что наука, коей владел Остроух, оказалась весьма твердой на зуб для Гарри. Да, и всасывать ее не получалось.
Это одинаково касалось как силы Знаков, так и магии Жестов. Врожденная мощь не высвобождалась по воле Гарри, хотя была заключена в нем она не маленькая -- в это приходилось верить уже на слово Остроуху.
Барьеры невежества и только стояли на пути познания, -- изо дня в день талдычил дьякот.
Однако, энергетические обряды, коих было не с честь, весьма легко осваивались парнем. Даже больше, они приносили ему наслаждение и покой. Теперь Гарри легче удавалось контролировать свой разум и мысли, даже удавалось отгораживаться от тех эмоциональных всплесков Волдеморта, кои давали о себе знать по боли в шраме; терзающие душу и разум кошмары перестали посещать.
Например, обряд Воды. Теперь достаточно было потянуться к ней, и чувствуешь, как она внутри переливается, наполняет пространство. Приятно и щекотно. Это сосуд энергии, сосуд жизни.
А вот обряд Пространства. Стоит посмотреть на ночное небо и пропустить сквозь себя свечение звезд и планет, как ощущаешь бесконечность. Понимаешь, насколько ты мал и ничтожен в этом мире. Страшно. Но этот страх полезен, ибо дает он познать границы сил и влияния твоих.
Лучше всего у Гарри получался обряд Огня. Легче всего он представлял, как с ног до головы облачается в огонь. В эти минуты он даже физически ощущал жар. Думал, что дай ему сейчас в руки волшебную палочку, и он способен будет вызвать такой огненный вихрь, который способен осушить океан или растопить полярные льды.
Палочка была рядом, но, увы, министерские директивы о применении волшебства несовершеннолетними, которые Остроух назвал самым тупым и убогим проявлением власти нового мира. Другие законы этого мира ему были неизвестны.
А вот сегодня настала очередь познать Гарри прикосновение Любви. Волнительно, не правда ли?
Но парень был настроен с мрачной решительностью, так что месту волнения и смущения пока не нашлось. А точнее, пока время к делу не подошло.
-- Давай, остроухий, а то скоро нагрянут мои родственнички. И уж тогда нам будет с тобой не до обрядов. Где уж там, выжить бы и не помереть с голоду.
-- Со мной не пропадешь, м-я-я-у. Ты уже выбрал киску для своего обряда?
-- Чего? -- очень по-Роновски промычал Гарри.
-- М-м-м, -- как-то особенно издевательски замурлыкал дьякот, -- любимую девушку свою, темнота.
-- У меня нет… -- на щеках проступил румянец.
Остроух вздернул морду к верху, и Гарри испугался, что тот сейчас завоет прямо в доме на радость мисс Фигг. А он умел. Но обошлось.
-- А просто девушка, которая дорога тебе?
-- Гермиона, -- еще больше краснея, промолвил он.
-- Ты другие имена знаешь? -- искренний вздох вырвался у Остроуха. -- Я за этот месяц от тебя о других людях ничего и не слышал. Ладно, балбес, Гермиона так Гермиона. Раздеть ее мысленно сможешь?
-- Я… я…
-- Не договаривай, ни один блок не скроет это, -- тихо засмеялся, иногда не в меру наглый, зверь. -- М-м-мяу, придется мне тебе помочь. Открывай свой разум, буду рядом с тобой в фантазиях, странный мальчик.
Весьма деликатный обряд, который столкнулся с непросвещенностью Гарри и иронией Остроуха (особенно ярко она проявилась, когда он объяснял стеснительному мальчишке, что тому требуется сотворить в обряде), все-таки вступал в свои права. То ли природа, то ли другие силы тут помогли, сейчас это неизвестно. Да и было неважным для конечного результата.
Гарри подумал о Гермионе, какой запомнил ее на вокзале. Встревоженной, обеспокоенной. Карие глаза, наполненные грустью, -- и все из-за него. Из-за глупого мальчишки, играющего со смертью.
Гарри зажмурился. И тут подсобил Остроух. А как прикажете понимать, что воображение парня нарисовало девушку настолько подробно и ярко, да еще в коротеньком и голубом платье, в котором он ее никогда не видел? Правда и не знал, что платья-то такие бывают.
Гарри залюбовался образом девушки, замерев в нерешительности.
«Ш-ш-ш, долго будешь глазеть?»
Пальцы, полные дрожи, потянулись к застежке, нервно нащупали ползунок и потянули молнию вниз. Платье неторопливо, в такт его замирающему сердцу, упало на пол.
Теперь Гарри начал ощущать то, ради чего выполнялся ритуал. Его тело начало подавать сигналы. Его охватил жар, жидкий огонь растекался по венам.
Как-то незаметно с нее исчез бюстгальтер, обнажая груди. И теперь руки постепенно спускались ниже, изучая каждый сантиметр тела.
«Мерлин, как я посмотрю после в ее глаза…»
«М-м-м, не отвлекайся».
Вот они дотронулись до трусиков, и в его голове все восприятие смешалось в один сплошной поток света и энергии. Ему казалось, что вот сейчас-то он всесилен, сейчас его Патронус растопчет Хогвартс…
Гарри открыл глаза. Он тяжело дышал, задыхался. Чувство стыда накрыло его с головы до пят.
-- Молодец, Г-а-а-ри. Ух, истинная ведьма.
Но Гарри не понимал слов, борясь с позывами тела и успокаивая сладостное неистовство, словно яд растекшееся по крови. И, наверное, к лучшему для Остроуха, что не понимал.
-- Так, у нас гости, -- быстро посерьезнел дьякот, как только послышались шаги. Он спрыгнул с кровати, исчезая прямо в прыжке. -- Ты быстрее утихомирь свое возбуждение, р-р-р, -- напоследок посоветовал он.
В дверь постучали.
-- Да-да, -- справляясь с волнением в голосе, Гарри подошел к двери и открыл ее.
-- Гарри, -- конечно же, это была мисс Фигг, -- машина Дурслей только что проехала. Думаю, тебе пора собираться. Не думаю, чтобы Дурсли будут больше рады, если ты к ним придешь под вечер. -- Старая женщина сочувственно улыбнулась.
-- Конечно, через полчаса я буду готов.
Сказке настал конец.

Глава 7. Шутками сыт не будешь.

Впервые вступая на путь Посвящения, сталкиваешься с тем, что мир уже не такой, как прежде. И ты обречен на вечный поиск ответов на вопросы. Если «не такой», то какой? Как жить в «не таком» мире?
Из учебника Великих Учителей.

После длительного перерыва я снова занялся обрядами. Знаешь, а он пошел мне на пользу. Мой разум проанализировал весь тот опыт, что был накоплен до этого, все те способы фокусировки энергии и растекания ее по телу, которыми успел овладеть. Тяжесть в руках вызывается мгновенно. Но… Знаки мне до сих пор неподвластны. Никакие. Никак.
Я не способен даже нагреть воздух над ладонью или же приподнять маленький кусок пергамента. Потому бездарь я и слаб разумом, ибо на этот уровень искусства Знаков способен был даже самый неталантливый ребенок из мира Остроуха.
Однако какое облегчение было для меня, когда узнал, что не придется пока обращаться к обряду прикосновения Любви. Оно и так за один раз невыносимо стыдно…
А вообще, я соскучился по друзьям, по школе и по магии.

***

«А погоды стоят заказанные...»
Они бодро вышагивали, как и много дней до этого, по парку. Погода стояла прекрасная, словно где-то поблизости поселился маг-погодник и у него светло на душе. Были раньше такие маги, в смысле специализации, как и многие другие. Знахари, предсказатели, врачеватели, алхимики, геночтецы и далее по бесконечному списку. Остроух оказался прекрасным сказителем. И не упускал возможности похвастаться тем, что жизнь его протекала в обществе самых знатных и талантливых менестрелей.
По правде говоря, дьякот, на самом деле, недолюбливал магов своего времени. И постоянно называл их чернокнижниками. И души, и помыслы их были черными, -- со всей серьезностью заверял он.
Гарри почему-то не верилось. Не могло быть такого. Исключения всегда должны быть.
А время, между тем, было под вечер. Но они не спешили возвращаться. Перед их взором снова появилась полюбившаяся скамейка, а неразлучная парочка не могла пройти мимо, не посидев с час на ней.
Спешить было некуда. Самое забавное, что переезд в новый дом даровал друзьям еще больше свободы. И все благодаря дьякоту, который показал удивительный талант появляться в подходящие моменты в своих других ипостасях перед взором Дурслей. Даже Гарри испугался своего друга, когда тот предстал за ужином в образе игольчатого создания, чьи клыки угрожающе скрежетали в пасти.
Но Дурсли не были бы Дурслями, если поняли бы все с первого раза. Они упорно стремились вернуть Гарри к его привычной жизни в их доме. Однако и сам парень оказался не промах. Он чисто случайно обронил мысль, что такие милые клыки его друга могут оставить неприятную память на шее Дадли. И самое волнительное, что о существовании его питомца никто не знает, а потому и тень подозрения его не заденет.
Дурсли сдались, но… мести их не было предела. Гарри приходилось делить свой небогатый пищевой рацион на двоих.
И вот сейчас, стоило им сесть на скамейку, как Гарри задумался о еде. В животе предательски заурчало.
Он попытался сконцентрироваться на другой вещи, как учил Остроух в обряде Концентрации. Но только уставился на куст, как назло из него выскочила маленькая птичка. Такая соблазнительная…
Дьякот рядом звучно облизнулся.
Но маленькая птичка с серыми крыльями и голубенькой грудкой ничего не замечала, продолжая усердно обшаривать куст прямо перед ними. Но вот круглый блестящий глаз покосился на Гарри.
-- Чик-чик, привет, -- прочирикала она на радость парню. -- Как дела?
-- Привет, -- легко ответил он, уже смиряясь в мыслях о своем уплывающем в иные миры рассудке. -- Кушать очень хочется.
-- Ч-ч-ч, хочешь червяка? -- спросила она и стремительно щелкнула клювом в траве. Мясистая и длинная тушка извивалась теперь в нем.
-- Нет, -- «я еще не настолько голодный или лишился рассудка», -- люди не едят червяков.
-- Почему? -- удивилась птичка. -- Червяк питательный. Червяк -- это мясо. Мясо -- это вкусно. Ты, наверное, не очень голодный.
-- Может быть, -- не стал спорить Гарри. Его начала напрягать вся эта атмосфера нереальности, сгущающаяся вокруг него. Хорошо хоть птичка уже всосала свою добычу, а то, не дай Мерлин, запищать червяку о помощи.
-- Чик-чик, -- она подпрыгнула поближе к скамейке. -- Ты очень опечаленный.
-- С ужином не разговаривают, р-р-яу, -- отрезвило недовольное урчание дьякота над ухом. -- Как после, без зазрения совести, разделывать его на зубах?
-- Что?
Гарри повернулся к Остроуху, но не увидел его. Уже догадываясь, с какой целью его питомец воспользовался своей врожденной способностью, Гарри готов был во весь голос предупредить доверчивую птичку о грозящей ей опасности. Как:
-- С кем это ты разговариваешь, парень? -- раздался за его спиной громкий и неприятно-хриплый бас.
Гарри от неожиданности подскочил на месте. Птичка испуганно шмыгнула в куст.
Он обернулся и увидел, что прямо на парковой тропинке, совсем рядом от него, стоял великий и ужасный профессор Аластор Хмури. И не просто стоял, а пытался стереть или продавить все барьеры в голове Гарри. Да так усердствовал, что волшебный глаз чудом не выскакивал из оправы.
Да и какой из него профессор, собственно.
-- Да так, с птичкой, -- после паузы изрек Гарри, успев, ко всему, привыкнуть к новому герою разыгрываемого фантастического спектакля. Интересно, какова же роль этого персонажа?
-- С птичкой? -- хмыкнул «не красавец мужчина». -- Это хорошо. Некоторые сами с собой разговаривают.
-- Тоже вариант, -- вслух отметил Гарри. Отметил на будущее, как отговорку, но все-таки откинул про себя: «Самому с собой не нужно разговаривать вслух».
-- Не боишься подолгу в одиночку бродить?
-- Боюсь? -- удивился Гарри. -- Но вы наблюдаете за территорией, не так ли?
-- Так, -- нехотя признал профессор, -- но мы не контролируем тебя. А ты всегда найдешь неприятности, хотя должен всячески избегать их. Неусыпная бдительность!
-- Я не нарочно, -- признался Гарри. -- А что вы сами тут делаете?
-- Тебя искал, -- недовольно прохрипел мракоборец в отставке. -- Дамблдор информирует, что в ночь на твое день рождение (она же ночь африканской женщины -- прим.) Орден тебя переправит в штаб.
-- А зачем так заранее и спешно предупреждать?
-- Чтобы ты подготовился.
-- К чему? -- терялся в догадках Гарри.
-- Хватит задавать вопросы. Я не посыльный и не рассказчик. Я тебя предупредил, потому будь готов. Неусыпная бдительность!
-- Мы полетим на метлах? -- не удержался все-таки от вопроса Гарри.
-- Ага, держи карман шире. -- После этих слов профессор освободил и парк, и парня от своего тягостного присутствия. Раздался хлопок и яркая вспышка, в которой бывший аврор и растворился.
Гарри осталось лишь облегченно вздохнуть, неприятного пресса волшебного глаза больше не существовало.
Он огляделся. Остроуха пока нигде не было видно, только странное чавканье долетало из кустов.
-- Кис, кис…
-- Я тебе покискаю, -- из того самого куста вылез довольный дьякот. -- Тоже мне, шутник отыскался.

Глава 8. Серьезным тоже быть не помешает.

Новички пути всегда задаются первым вопросом. А кто эти Посвященные? Но они не «эти». Они Те, кто полностью развили в себе то, что у других совсем не развито -- сознание.
Из учебника Великих Учителей.

Просмотрел дневник с самой первой страницы. Кажется, я действительно продвинулся вперед. Я отдохнул, обряды придали мне сил, укрепили мое здоровье.
Кот же мой остается большой тайной, которая будоражит воображение и зовет за собой. Ежедневные истории и рассказы о прошлом становятся не просто интересными. Они тешат и потакают моей любви к приключениям и запретному. И кот мой -- из таких запретных приключений. Долгих и увлекательных.
Хватит. Хватит пока приключений.
Пора заняться чем-то серьезным. Ведь я еще не выполнил домашнего задания ни по одному предмету. А приближается пора возвращаться из мира магглов в мир волшебников. Даже если там идет война, это ничего не изменит. Там мой дом, оттуда мои родители. Да, и там поджидает мой враг. Об этом никак нельзя забывать.
Но как хочется кушать.

***

-- Р-р-яу, тебе не надоело медитировать над пустым свитком?
-- Надоело, -- согласился Гарри. -- А что делать. -- Он уже в какой раз пытался приступить к эссе по зельям. И это получалось не слишком хорошо.
Он отодвинулся от стола и потянулся, хрустя всеми косточками в теле. И так, будучи не очень толстым в прошлом, парень истощал заметнее.
На кровати, разлегшись на ней поперек, лениво помахивал хвостом дьякот. Книжку из тех, что числилась в учебной программе по зельям, он просматривал уже целый час. И судя по всему, она ему вовсе не нравилась. Но он упорно что-то искал в ней.
-- Что ты сам все ищешь? Лучше бы помог мне.
-- Р-р-р, а ты уверен, что эта книга по зельям?
-- Да, учебник за прошлый год. А что?
-- Вот именно, что ничего. Ну, и помои же вы варите в своих котлах. Нет, бывает же такое, зелье готовить из сплошной растительности, ногтей, шерсти и сухого помета. Ах, да -- не забывать все этой водичкой периодически разбавлять. Р-р-р, гадость.
-- Так, раз ты великий алхимик, то не поможешь ли мне в таком простом занятии, как написание эссе?
-- М-р-р, что такое э-с-с-е?
-- Сочинение на определенную тематику. Мне задали написать эссе на тему «Классификация ядов по выявленным характерным действиям».
-- М-р-р, раз ты со мной, то и проблемы нет. Бери перо и записывай.
Гарри послушался и бережно записал весь тот бред, что надиктовал ему дьякот. А диктовал он с чувством и расстановкой.
Гриффиндорец еще раз пробежался глазами по внушительному в длине пергаменту, испещренному его мелким почерком. Старался, ничего не скажешь, вот только напрасны труды эти. Ибо то, что поведал Остроух о распознавании и классификации действий ядов, меньше, чем бредом, назвать было нельзя, или наоборот -- очень научным (что иногда тоже граничит с бредом) и потому совсем непонятным.
Об этом он не постеснялся признаться другу.
-- Чего ты можешь понимать в этом, -- с чувством проурчал в ответ тот. -- Твой учитель будет в восторге от прочтения этого научного труда.
-- Очень сомневаюсь, что он будет доволен моей работой, даже если я приложу к ней состав философского камня, -- с обоснованным скептицизмом проговорил Гарри. -- Но вот, к примеру, по какому такому характерному воздействию яды делятся, цитирую, на: гематические, миотоксичные, нейротоксичные, нефротоксичные и дальше. Язык поломаешь.
-- Ты из Астрала, что ли, появился на свет? -- весьма удивился Остроух. -- Р-р-яу, например, от нейротоксичных воздействий знаешь, как колотит противника. Никогда не видел, как акромантула заживо на костре поджаривают? М-м-м, нет? А зря, отличнейшее развлечение. Он сразу пророчествовать начинает, м-м-мяу, обещает спустить на разумную братию всех змееподобных тварей.
Гарри представил себе картину, как Арагог из Запретного леса выплясывает на костре чечетку, не в силах выбраться из него из-за наложенного заклятия (Аластором Хмури, и прямо на занятии). А рядом Хагрид изводится от этого зрелища.
Гарри впился глазами в дьякота.
-- Остроух, ты изверг. Зачем ты мучил доброе животное?
-- Как же, доброе, -- усмехнулся тот. -- Особенно, когда расплодится и еды не хватает. Не приходилось встречаться с голодным акромантулом?
-- Приходилось, -- пришлось согласиться.
-- Вот-вот, а ты -- доброе. Знаешь, ведь зажаренный акромантул -- это не только кладезь ингредиентов для зелий, но за истребление его логова хороший гонорар выпадал монстробойцам.
Гарри это показалось все-таки несправедливым. Голод, он вещь такая, на безрассудные поступки подталкивает. Что же, выжигать из-за этого всех. Наверное, жалость в нем сейчас была из-за пустого желудка.
-- В наше время волшебных существ не убивают, а оберегают и следят за ними. И какое отношение все это имеет к моему эссе?
-- Теперь никакое. Скучная алхимия в вашем мире. Как и мир ваш -- скучный, слабый и добродушный. Умеете, что махать палками, да бульоны в котлах варить. Теперь понятно, почему вы до сих пор не можете справиться с одним чернокнижником. В мое время, что не заклинатель был, то обязательно злодей, -- с чувством проурчал все Остроух.
-- Что ты предлагаешь?
-- Р-р-р? Для начала отыскать место, где можно раздобыть необходимые ингредиенты. Потом достать утварь. М-р-р, наконец, заняться твоим образованием, мальчик. Будем варить истинные зелья.
-- Ты псих, -- заключил Гарри.
-- Легко, было б только на пользу. Как тебе мой план, м-р-р?
-- Во-первых, где нам найти необходимые тебе ингредиенты. Во-вторых, ты собрался варить зелья прямо в доме Дурслей? Да нас же тетушка метлой выметет отсюда.
-- М-р-р, если ты боишься, то так и скажи. Но избавь меня от оправданий.
Гарри почувствовал лишь опустошенность, какую-то нелепую обиду на весь мир. Прав ведь, прав Остроух. Все боятся одного какого-то злодея. Рядовой волшебник боится произносить имя, Дамблдор боится убивать его своими руками (видите ли, Пророчество!), Министр до фанатизма боится как Волдеморта, так Дамблдора.
«А я? Что я? Боюсь?»
-- Еще чего! -- выпалил Гарри. -- Допустим, все необходимое мы сможем найти в Лютом переулке. Как ты собрался туда попасть? И меня знает в мире волшебников каждая сова. Что скажешь?
-- Скажу, м-р-р, что это уже конструктивный разговор. Не бойся, я обо всем позабочусь. Со мной не пропадешь. Так что, согласен?
-- Да! -- твердо произнес он, найдя про себя уже оправдание: «Не впервой безрассудные решения принимать. Сейчас я никем не рискую. Это главное. А я… я… Что ж, пока я замышляю только шалость».
Дьякот бодро соскочил с кровати и с разбегу запрыгнул на колени к парню. Когда он уставился в его глаза, Гарри почувствовал, как неприятное жжение растекается по всему телу. Оно доставляло неудобства и заставляло ерзать на месте.
-- Р-р-р, хватит дергаться, я творю иллюзию. Будешь у меня прокаженным стариком. В таком балахоне, что друиды не заметят разницы.
Гарри оставалось лишь справляться с неприятными ощущениями и сидеть спокойно, не мигая глядя в желтые провалы, из которых на него взглянуло прошлое…
-- Так, -- дьякот спрыгнул с колен, -- закрой глаза и обратись к обряду Силы.
Гарри послушался. Бежать назад было поздно. Нельзя. Он зарекся никогда не отступать. Тогда еще, когда с губ впервые сорвалось непростительное проклятие. Crucio. Пути назад нет. Его месть найдет выход.
Он прикрыл глаза. Так легче было искать -- искать источник Силы. Искать его в себе. «Наш разум очень силен, раз способен рисовать настолько яркие и детальные образы», -- объяснял в первый раз Остроух. «Найди этот источник энергии и Силы. Отыщи черную пропасть, удерживающую силу в тебе».
Гарри ощутил, как голову коснулась леденящая прохлада. Светлые и черные пятна перестали мерцать в зажмуренных глазах. Он словно провалился в черную пропасть.
-- М-р-р, открывай глаза, Г-а-а-ри.
Он послушался. И холод, что коснулся головы, ледяной стрелой пронзил сердце. Ему стало страшно, он наяву летел сквозь пустоту -- черную пустоту. Словно в беззвездную ночь поднимался в небо. Дыхание перехватило -- не часто он испытывал такой страх.
-- Р-р-р, да не трясись ты так. Мы всего лишь в Астрале.
Гарри оглянулся на голос дьякота и увидел его, немного изменившегося в этой леденящей сердце тьме. Шерсть на нем искрилась серебром, образую из света сферу, глаза горели желтым пламенем. Без удивления на это чудо смотреть было нельзя.
-- Что уставился? Ты на себя лучше глянь. Давай, показывай дорогу.
-- Как? Я не умею, -- вскрикнул он в ответ. Голос громогласным эхом раскатился в этом Ничто.
-- Р-р-р, не ори тут, беду накличешь, -- одернул его Остроух, очевидно, зная толк в этом Астрале. -- В воображении нарисуй.
Что-то тихо буркнув про себя, Гарри представил Лютый переулок. Единожды побывав там, это место запечатлелось в его памяти крепко.
Почувствовав, как дьякот перехватил его образ, Гарри расслабился. Ему очень захотелось оглядеться, попривыкнуть от новых ощущений, пока друг размахивает лапами, словно плывет по реке. Может, так оно и было, но Гарри не ощущал движения.
Но стоило ему оглядеться по сторонам, как страх, вроде отступивший, нахлынул вновь. Еще более густой и липкий. Захолодело во всем теле.
К ним летело существо, словно из ожившего кино. Красные глаза угрожающе впились в парня. Но крылья, крылья!
Гарри нервно схватил Остроуха за плечо и сильно затряс.
-- Ну, что, что тебе? Я, между прочим, доставляю нас обоих к месту! -- Дьякот находился спиной к стремительно приближающемуся монстру, потому и не видел того.
-- Да обернись ты, Мерлин тебя подери! -- не выдержал Гарри.
Он и обернулся, но не очень-то удивился гостю. Только глаза зло сощурились.
-- Что это? -- жалобно прохрипел Гарри.

Глава 9. Отныне «нет» шуткам.

И вступившие на путь Посвящения должны понимать, что ни умствованием, ни даже осознанием подъем на Пирамиду не заканчивается.
Из учебника Великих Учителей.

Сейчас, еще не оправившись от произошедшего вчера, я не могу дать объективную оценку всему тому, что мне удалось узнать и научиться. Но вывод напрашивается сам собой. Мне неизвестно в какой раз невероятно повезло.
Нечеловеческое везение. Кот мой посоветовал обратиться с этим вопросом к духу Смерти, когда настанет время необходимого обряда. Ибо без ее участия тут дело явно не обходится.
Да, кстати, он после вчерашнего заметно остепенился. Острый язычок свой явно укоротил. Хотя от этого никак не легче. Что мне делать со шрамом на щеке -- ума не приложу. Несмотря на все его искусство, шрам не исчезает полностью.
Что я скажу Гермионе после всех заверений в письмах?
И что имел в виду профессор Дамблдор, говоря о подготовке?
Вопросы, вопросы, вопросы…

***

Их вывернуло назад, опрокинуло с высоты на землю. Гарри больно ударился, тело жгло -- но он не думал обращать внимания на неудобства. Моментально оказавшись на ногах, он опасно и назидательно склонился над дьякотом. И с трудом сдерживая гнев, выпалил:
-- Какого Мерлина! Если ты хотел покончить с жизнью, то зачем впутывал меня? И что мне делать с порезами? Шрамы долго будут затягиваться!
Гарри поднял руку…
Дьякот в некотором замешательстве, граничившем с ужасом, съежился и попятился назад. И взгляд его метался то на недоброго парня, то на место, находящееся у того за спиной.
Гарри прикоснулся к зияющей на правой щеке ране. И зашипел от боли.
-- Нет, я тебя точно убью дома. А если он меня задел клыками? Я же тебя первым иссушу.
Полегчало.
Наконец он заставил себя оглядеться и застыл изваянием, когда заметил, что три палочки, принадлежащие людям в черных мантиях, чуть ли не уперлись ему в грудь.
В таких позах они смотрели друг на друга несколько секунд. Парень на Пожирателей. Пожиратели на…
Гарри понимал, что настала расплата за все безрассудство, что он совершил в этой короткой, но бурной жизни. Понимал, что прежде чем он достанет палочку, заклинание одного из Пожирателей его опрокинет на пол. Crucio, Avada? Внутреннее чувство подсказывало, что они способны на непростительные заклинания.
-- Ты кто, старик? -- нахмурившись и оборвав парня на полумысле о том, какая смерть его ждет, произнес один из приспешников Темного Лорда. Гарри стоило бы коснуться сознания мужчин, чтобы понять, насколько сильное впечатление оказало на них появление незнакомцев посреди темного квартала.
Но мысли были не о том.
«Старик?»
«На тебе иллюзия, Г-а-а-ри».
-- Никто, -- удивительно глупо ответил он. На лице говорившего с ним Пожирателя проступило нескрываемое удивление. Но почти тотчас сменилось недоверием и настороженностью. Чуть отстранившись, он окинул Гарри взглядом с ног до головы, словно пытаясь проникнуть сквозь телесную оболочку. Или же даже смог почувствовать, неизвестно как, наложенную иллюзию.
-- Я в это готов поверить, -- ответил Пожиратель (двое других так и молчали), кусая губу. -- Только один человек способен трансгрессировать сюда и остаться в живых.
Предательское «почему» Гарри удержал на губах. Не зная, как выглядит в их глазах, он все-таки скумекал кое-что. Его появление в обществе необычного кота оказало эффект.
-- Вы так и будете стоять и угрожать мне палочками? -- как можно более презрительно попытался произнести старик-Гарри. -- Мне очень нужно попасть в «Горбин и Бэркес». Не проводите, молодые люди? -- глубже вживаясь в роль, произнес Гарри и оттого сильнее нервничая, не перегибает ли палку.
Кажется, он попал в самую точку.
Пожиратели переглянулись между собой и, опустив палочки, истерически захохотали. И потом все тот же негласный лидер, отсмеявшись, произнес:
-- Да ты, дед, никак воевать собрался! Тебе прямо и налево, увидишь вывеску.
-- Благодарю вас, молодые люди. Да какой из меня вояка, так, решил на старости лет поколдовать над котлом. Да лапок пресноводных ихтиандр под рукой не оказалось, -- закончил свое представление Гарри и, уже не страшась, пошагал вперед, оставляя за спиной смеющихся Пожирателей. Дьякот затрусил следом.
-- Кто такие пресноводные ихтиандры? -- поинтересовался Остроух, когда они отошли на безопасное расстояние.
-- Понятие не имею. Ляпнул первое, что пришло в голову. Так, нам сюда. -- Гарри указал на мрачное здание с вывеской.
Повстречавшиеся им женщина, довольно в вызывающем наряде, и бабка в балахоне внимания на них не обратили. Но главное, безрассудная парочка попала в необходимое место. Только…
-- Слушай, а в твоем плане, случаем, не числятся такие пункты, как список ингредиентов и деньги? -- тихо прошептал Гарри Остроуху.
-- М-р-р, у меня не бывает просчетов, залезешь в карман, и все будет.
Внутри лавка встретила их еще более мрачным видом, нежели снаружи. Там хоть свет проникал через прорехи между косыми домами, чьи крыши стремились поближе прижаться друг к другу. Словно сам переулок старался уединиться от всего мира. Здесь же было просто жутко и темно.
По углам что-то шуршало, копошилось, пищало, шипело. Гарри подошел к полке, где он сразу обратил внимание на шар, в котором извивалось очень похожее на осьминога создание. Только совсем маленького. Он наклонился посмотреть.
-- Интересуетесь? -- раздалось прямо над ухом.
-- Любопытный экземпляр, -- ответил Гарри незаметно появившемуся продавцу и выпрямился.
-- Болотный моллюск -- состоит на половину из сильного яда. Действительно редкий экземпляр, -- искусно преподнес свой товар продавец, не спуская взгляда со своего странного посетителя. Он сразу отметил ту неестественность, с которой держался этот обветренный временем старик. Чересчур энергичными, резкими и в тоже время ловкими были все его движения. Наигранность была и в одеянии.
Да, Горбин умел подмечать людей даже по походке. И в своей специальности он был неподражаем. Вряд ли нашелся бы в Лондоне искуснее знаток в волшебных созданиях и опыте извлечения из них ингредиентов для зелий. Но вот кот, прибывший в компании странного старика, был не менее занятным и таинственным.
Тайны. Горбин не любил тайн. А больше всего -- он не любил новых знакомств.
-- Я вас никогда раньше здесь не встречал, -- расплываясь в приветливой улыбке, вновь обратился Горбин.
-- Да-да, я не из этих мест. Мне порекомендовали вашу лавочку.
-- И кто же?
-- Мне бы не хотелось раскрывать его имени. Своего, кстати, тоже.
-- Конечно-конечно, -- поспешил любезно согласиться Горбин. А про себя уже восхваляя Маркоса за его сообразительность. Старик непрост, настолько непрост, что оставаться с ним в одиночку было бы самоубийством.
-- И что же вас заинтересовало в моем заведении?
-- Мне необходимы ингредиенты. Надеюсь, вы сможете помочь.
Старик запустил руку за пазуху и вытащил оттуда пергаментный сверток. Горбин обратил внимание, что его гость нахмурился и нервно перебегает взглядом по углам. Заподозрил? Учуял? Да, совсем непрост.
А кот так вообще, словно призрак, укрылся в темноте.
Горбин взял из руки старика протянутый им пергамент и взглянул в него. Ему стоило немало усилий, чтобы не воскликнуть от восхищения. Да, этот старик умел удивлять. Страшно удивлять. Каждый из ингредиентов был очень-очень редким. Некоторые были такими, что даже распространение информации о них было незаконным.
Так значит, старик либо знатный контрабандист, либо… Николас Фламель собственной персоной.
-- Конечно-конечно, помогу, чем смогу. -- Горбин закивал головой, что было и сигналом одновременно. -- Подождите тут минутку, сейчас я посмотрю, что смогу найти.
«Вот и все. Хозяин будет доволен», -- мстительно подумал Горбин, скрываясь во внутреннем помещении. Он свое дело сделал.
Как только продавец скрылся, дьякот не помедлил обратиться к парню из обволакивающей темноты:
-- Меня что-то беспокоит с самого начала.
Гарри осталось лишь согласиться. Что-то теребило сознание и не давало покоя. Он мог поклясться, что чувствует как густеет и колышется воздух. И с недавних пор, научившись доверять своему предчувствию, он вдруг резко отскочил в сторону, оборачиваясь. Вовремя.
Гарри еще во время своего рывка почувствовал, как что-то пронеслось мимо него. Мимо, но все равно обожгло, и рана на щеке заныла вновь. Но он не обратил внимания. Важнее, что перед ним стояли те самые Пожиратели, которые повстречались снаружи.
Тогда он еще не знал, что увернулся от «неминуемого». И это дало ему время, пока Пожиратели справлялись с удивлением. Дало время на то, чтобы пальцы сами собой сложились в знак Удара. И сгустившийся вокруг него воздух отпружинил, резанул ножом по последователям Лорда, словно предчувствие парня мгновения назад.
-- Уходим! -- только и подытожил дьякот.