Глава 11. Преданность. Отвага. Взаимовыручка...

Глава 11.Преданность. Отвага. Взаимовыручка..

Любой из семейства Дамблдоров поступил бы аналогично Альбусу. “Преданнасть, отвага, взаимовыручка!” – не пустые слова. Именно такой девиз был у этого славного чистокровного волшебного рода. Это выражение полностью характеризовало каджого из них.
Путь до Бристоля был не близкий. Однако, это обстоятельство мало заботило братьев. Волшебники часто селились возле леса, дабы удобно трансгрессировать при надобности.
Выбравшись из кустарника и отрехнувшись от листьев, братья вышли в посёлок, полностью населённый волшебниками. До особняка родителей оставалось около километра. Ускорившись, братья начали преодолевать данный маршрут.
…Славный Бристоль! Именно здесь Альбус провёл свои детские годы. Здесь нашёл первых друзей, первые проблемы, первые самостоятельные решения. Тогда всё казалось таким сложным! И только теперь Альбус понимал обратное: абсолютно любая проблема имеет решение, а если такового нет, значит, ты плохо ищешь или же не хочешь, чтобы проблема решилась.
Именно здесь с Дамблдором-младшим приключилось одно из самых запоминающихся событий в его жизни: это, конечно же, сова с посланием из Хогвартса, в котором находилось уведомление о том, что тогда ещё маленький Альбус зачислен в школу Чародейства и Волшебства. Именно здесь он впервые познакомился с самим волшебством в обиходе родителей, разумеется.
И, наконец, здесь же он понял самую важную истину в жизни каждого волшебника: не всё решается с помощью магии. Нельзя воскресить друга, нельзя вернуть настоящую любовь, нельзя быстро и ничего не делая завысить свой статус. За всё приходится платить, и не только взмахом волшебной палочки!..

…Незадолго до прибытия в Хогвартс для обучения, сразу же после получения письма, с Альбусом приключилась занятная история.
Всем своим нутром излучая гордость, счастье и предвкушение, юный Дамблдор спешил обрадовать одного из своих немногочисленных друзей – Горация. Встречались они, как обычно, у него дома. Путь от родного дома до пункта назначения, в осеовном лежал через лес, а затем, огибая поляну с колодцем (где они позже условились встречаться), приводил путника к особняку Слизнортов.
Спеша поделиться с другом новостью (хорошее обычно случалось с Альбусом реже, чем с Горацием в виду разницы между их семьями), которая словно жгла его изнутри, Альбус побежал напрямик через поле и, неудачно прыгнув, угодил в клодец.
Падал он долго. Теперь, вспоминая это происшествие, ему казалось, он падал целую вечность. При «неудачном» приземлении, он сломал руку и ушиб голову. Сознание он не потерял, зато из носа довольно обильно и долго текла тёплая кровь. В таком положении не то что выбраться, лежать было больно! Он кричал, долго и громко. И всё безрезультатно.
И тут он совершил нечто страшное, за что потом ещё долго будет корить себя. Он поклялся, сам себе, что отдаст даже свои волшебные способности, за которые его и приняли в школу, если только выберится отсюда.
Разумеется, спустя несколько часов, его нашли и сразу же отправили в больнецу Святого Мунго. Лёжа палате, он ненавидел себя за произнесённую клятву. Он никому об этом не рассказывал. Потому что думал тогда, что волшебство – это дар, подаренный ему кем-то свыше, и что он обязан хранить его.
Лишь только потом, поступив в Хогвартс и отучившись там, он понял наконец, что как и всё в жизни, волшебство надо постичь, понять его сущность. Волшебник – это не только “кровь” и палочка, это прежде всего стремление, разум.
Тогда он и простил себя, во многом ссылаясь на юность. И всё же, этот случай навсегда останется в памяти Альбуса, как самое страшное восспоминание из детства. Это был самый важный жизненный урок, который он почерпнул здесь же – в Бристоле…

…И вот теперь он снова здесь. Он так благодарен этому месту. И он снова корит себя за то, что он опять здесь по надобности, по срочному, неотложному делу, как всегда! Он никогда без нужды не навещал родителей, давших ему жизнь наимудрейших людей.
В детстве он их ненавидел. Это можно понять, все мы были такими и ещё такой пример перед глазами – грандиозный особняк с кучей подчинённых у лучшего друга через лес, родители которого тоже волшебники.
Тогда он многого не понимал. Не знал, что даже у волшебников основным критерием деления на классы является имущественный ценз.
Повзрослев, он начал относиться к родителям, явно показывая свою самостоятельность, что тоже неправильно. Он лишь ещё больше отдалялся от них.
Как теперь смотреть им в глаза?
Но не в том дело, у них беда!

Альбус даже и голову себе не забивал различными предположениями на счёт того, что именно случилось с родителями. Он до последнего момента тешил себя надеждой, что войдя в дом, вся его родня выпрыгнет невесть откуда с криками «Сюрприз!» или «Мы тебя разыграли!» Но всё ближе приближаясь к дому, нечто внутри него понимало, что ситуация вряд ли предпримет такой позитивный оборот.
Вот уже и Первая Эльфийская улица, осталось пройти тридцать семь домов. На наручных часах Аберфорта было около трёх, и всё же вся улица была окутана в полутьму. Причиной этого были многочисленные дубы, посаженные вдоль дороги, по обеим её сторонам. Тень от них с дихвой закрывала каждый из участков.
Что тут ещё сказать – полная консперация.
Слева – дом номер пять, справа – номер шесть. Сердце бьётся всё сильней, подгоняя Альбуса вперёд. Он прибавил шаг, брат последовал его примеру. Теперь они почти бежали.
Дурные мысли начали наполнять его голову. Казалось, что нутри сердце делает всё, чтобы вырваться наружу.
Двадцать пять, двадцать шесть… Нервы начали сдавать. Где-то в мозгу появилось коварное “если”. «А что, если уже слишком поздно?», «А что, если я не смогу помочь?», «А что… если родители откажутся от моей помощи???»
Тридцать два, тридцать три… Альбус сейчас нервничал, наверное, в двое сильней, чем в момент ожидания Горация у колодца. Разум отступал на второй план, давая чувствам спеть соло.
Альбус побежал, побежал так быстро, как ещё никогда не бегал. Аберфорт поспевал где-то позади.
..Тридцать пять, тридцать шесть…
А вот и он – единственный дом с как на зло, горящим светом. Ловкий прыжок – забор остался позади, как и Аберфорт. Тот что-то кричал. Не разобрать. Пульс чечёткой бьётся в ушах.
Вот он уже у двери. Не открывается! Попытка вынести плечом – бесполезно.
Альбус, словно сумасшедший, начал барабанить по «барьеру», отделяющему родителей от него кулаками.
- «ОТКРОЙТЕ!! Немедленно откройте!!!» - кричал он, точнее это был уже не Альбус, а просто комок эмоций, взявших верх над разумом каких-то пятнадцать метров назад.
- «Кто это? Вы, что совсем очумели?!!» - с той стороны двери раздался престарелый голос.
- «Скажите пароль!» - оттуда же потребовал второй наглый женский голос.
- «Пароль?! Какой, к чёрту, пароль??! Я родился здесь!! Открой немедленно!!»
Наконец подоспел Аберфорт:
- «ПРЕДАННОСТЬ. ОТВАГА. ВЗАИМОВЫРУЧКА!!!» - перекрикнул он троих, тем самым разрядив обстановку.
Нависло гробовое молчание. Затем с той стороны двери быстро приблизился кто-то третий:
- «Слава Мерлину! Это Альбус и Аберфорт! Мои мальчики приехали!! Нильс, не стой столбом!! Впусти их! Ты, разве, не слышал пароль?!»
Братья сразу узнали голос. Это была их мать – Сирена Дамблдор…
Дверь, наконец, открылась и в дверном проёме Альбусу предстала его родная мать в окружении близких родственников: дяди Нильса (по отцовской линии) и тёти Ангелины (сестра Сирены).
Сирена сильно изменилась, и братьям пришлось это отметить. Последний раз они видели её около полугода назад, но тогда это была совершенно другая женщина.
Все волосы её поседели, как бывает от пережитого нервного потрясения, на лице преумножились морщины. Да и в глазах виднелась усталость и горечь потери, хотя, в тоже время, в них можно было прочесть и всё тоже стремление быть полезной.
Лицо её расплылось в улыбке. Оно было ностолько заплаканным, что это казалось невероятным.
Сирена подошла к ним без слов и по-матерински крепко обняла сыновей. Продолжаясь где-то с минуту, казалось, что объятье длится вечно.
- «Наконец вы приехали! Одна я точно теперь не справлюсь. Надеюсь, у вас всё в порядке?» - спросила она, нехотя отпуская сыновей.
- «У нас всё нормально. Не об этом сейчас. Что с отцом?» - посмотрев на неё серьёзно, спросил Аберфорт.
- «С отцом? Почему с отцом?? Ты что-то знаешь!? Знаешь больше, чем я?!» - оторвав взгляд от матери, Альбус с угрозой посмотрел на старшего брата.
- «Да, ты прав. Я знал чёть больше. На то я и старший брат. Оставь, разбирймся потом. Отец в беде». - Ответил тот, по-отечески посмотрев в братские глаза.
Альбус замолчал. Он чувствовал себя униженым. От него что-то скрыли, хотя все Дамблдоры, очевидно, в курсе. Значит, он – неполноценный член рода?
- «Зайдите для начала, а то вон уже и соседи вылезли посмотреть шоу!» - сказал Нильс. И братья снова вошли в отчий дом.
Здесь абсолютно ничего не изменилось, хотя и прошли три с небольшим года. Альбусу некогда было разглядывать дом, который он и так знал “наизусть”. Здесь он провёл около десяти лет своей жизни. Восспоминаниям не было места. Альбус молился, возможно впервые в жизни. Будучи волшебником, он никогда не задумывался о Боге, хотя и не отрицал его существование. Он знал с детства, что грех, милость, искушение – всё это зависит от воли человека и ничто не предопределено свыше, каждый сам вершит свою судьбу. Бывало, он считал, что когда человек находится в раздумьях, стоит перед важной «развилкой» в своей жизни, не зная куда повернуть, то в тот момент его что-то как бы подталкивает, нечто свыше. Но не всегда в «правильную» сторону. Возможно, насмешка Всемогущего, а может, являясь подобным всему им же созданным, Бог имеет и свой антипод…
Дамблдор, быть может, даже и старший, вспоминал сейчас то, о чём не задумывался никогда с одиннадцати лет, с момента поступления в Хогвартс. Он думал о том промежутке своей жизни, когда та ещё не нашла своё истинное назначение – не встретилась с магией. Он вспоминал школьные, именно школьные, не хогвартские годы. Ведь равно как и каждый из волшебников, Альбус сперва ходил в обычную магловскую школу (дабы не вызвать подозрений у соседей, полиции и так далее). Там ему преподавали основы Библии.
Он мучил свой мозг, пытаясь вытащить из него имена хоть каких-нибудь святых.
«Отче наш… Сущий на небесах! Да святится имя твое, да прибудет царствие твое, да будет воля твоя как на земле, так и на небе…»

…Наконец они вошли в комнату, где находился отец. Первое, на что обращалось внимание – закрытые шторы. Зачем? Ведь на улице и так темно!
Аберфорт стрелой рванулся к кровати отца и встал перед ним на колени:
- «Отец. Как ты? Это твой сын…» - прошептал он.
- «Альбус?..» - с трудом выдавил из себя Сильвус.
- «Да. – Ответил младший сын. – Я тоже здесь». – Он так и не подошёл к отцу.
На то у него были причины. Он всегда пытался быть самостоятельным, чтобы доказать, что он сможет добиться всего сам. И лишь теперь, глядя на отца, пребывавшего в муках, он задал себе единственно верный вопрос, ставя под угрозу все его юношеские убеждения. А кому доказывать то? Единственные люди, которым ты по-настоящему дорог, находятся сейчас в этом доме, в этой душной комнатушке!
Наконе, он осознал это. Подойдя к кровати, он, подобно старшему брату, преклонил колено перед тем, кто дал ему жизнь, перед тем, кто сделал его таким, какой он сейчас есть.
Сильвус – отец семейства, выглядел просто ужасно. Абсолютно белое, с кое-где жёлтыми оттенками лицо могло бы с лёгкостью получить приз за лучшую маску на Хэллоуин. Покрасневшие белки глаз, расширенные зрачки. Взгляд его, словно бешенный «скитался» по потолку, ничего не видя – отец ослеп. Словно электрический разряд, проходивший через живую плоть, всё тело его изредко пронизывала судорога. Наверное, именно поэтому его руки и ноги и были привязаны к кровати.
«Боже мой! Мой родной отец лежит передо мной словно сумасшедший!» - по щеке Альбуса покатилась слеза.
Аберфорт смотрел куда-то в пол, очевидно, обвиняя в случившемся себя. Мать стояла где-то позади и снова плакала. Казалось, что появившейся на её лице на миг слнечный проблеск исчез, снова закутали небо свинцовые тучи.
- «Что?.. Как?.. За что??» - Альбус в слезах повернулся к родственникам.
К нему подошёл Нильс и постучал ладонью по плечу:
- «Вчера его привезли из Святого Мунго… Сказали, нет лекарства, а больница переполненна похожими, но излечимыми больными…»
- «Что с ним случилось??!» - крикнул он, поровнявшись с дядей.
- «А ты не в курсе? Я думал, Аберфорт всё тебе объяснил… Это случилось четыре дня назад. Ночью. В посёлок прибыл этот выродок со своими подручными. Грин-де-Вальд. Совсем обезумел! Он как раз проходил улицу мимо нашего дома, когда из него вышел твой отец. Сирена рассказала… Сама она наблюдала за всем из окна, спрятавшись за шторой. Их было шестеро. Во главе – Грин-де-Вальд. Его приспешники тащили за собой какие-то мешки, потом увидели Сильвуса… Он, дурак, спросил, кто они и что тащат. Те дико заржали, долбаные психи! И тут твой отец выхватил палочку… Дурак, дурак! Они заклятием отбросили её у него из рук, затем окружили… Надо отдать должное. Сильвус «съездил» этому ублюдку Вальду по морде. Тот упал. Остальные принялись отца избивать. Сирена бросилась на подмогу, однако, отец твой заботился о жене всегда, и невербальным заклинанием ему удалось без палочки закрыть дверь. Потом их вожак что-то крикнул, неизвестное мне заклинание и приказал всем срочно трансгрессировать… Наложенное Сильвусом заклятие перестало действовать… Ты знаешь, что это значит… Там она и нашла его в таком состоянии. – Он, сморщившись, кивнул в сторону кровати. – Сирена не растерялась. Тут же трансгрессировала в больницу Святого Мунго и вернулась оттуда с целителями… Ну а потом, как его вернули сюда, набежали газетчики, всё вынюхивали, заглядывали в окна, фотографировали. – Он указал на закрытые шторами окна. – Они до сих пор иногда приходят. Ну а после мать разослала всем нам письма. И, собственно, вот мы и здесь… Альбус, сожалею…» - Он обнял племянника.
Альбус посмотрел на своего родного дядю как на прокажённого. Затем сделал шаг назад, выставив вперёд руку, словно опасаясь, что Нильс нападёт на него:
- «Это ложь!.. Это не модет быть правдой! Что… Что Вы все мне здесь несёте?! Мой отец был осторожным человеком! Да, чёрт возьми, почему был?!! Зачем ему вдруг понадобилось выходить из дома ночью? Он, я уверен, лучше всех нас понимал, какие дела творятся сейчас в волшебном сообществе! Что же заставило его всё бросить и, наплевав на безопасность не только свою, но и жены, выйти из дома?!!»
Нильс ничего не ответил. Он так и стоял, открыв рот, и обезумя смотрел на племянника. Потом он зажмурился и тряхнул головой, словно приходя в себя, и вопросительным взглядом уставился на Аберфорта.
Альбус посмотрел на брата, тот виновато стал буравить взглядом пол.
- «Ты! – Младший брат ткнул пальцем в грудь старшего. – Ты! Ты снова скрыл от меня что-то!! Быть может, я вообще здесь не должен находиться?!! Я что, неполноценный член семьи??!» - Альбус, наконец, выдал вопрос, мучивший его на протяжении всего пребывания здесь.
- «Альби! Что ты такое говоришь? – Сирена вступила в разговор. – Ты, безусловно, член нашей семьи и сполне полноценный. Ума не прнложу, как такие слова могли сорваться с твоего языка? Тебя взбесило то, что ты не подностью в курсе дела? Прекрасно тебя понимаю. Но и мы сами впервые слышим об этом. Твой брат, наверное, не счёл нужным ставить тебя в известность, дабы не расстраивать…»
- «Но ведь речь идёт о МОЁМ отце!» - напомнил матери Альбус.
- «Знаешь, - подойдя к нему, сказала мать, - пришло время открыть тебе ещё один секрет».
- «Опять?! Сегодня что, День Сюрпризов?»
- «Дело в том, что когда вы с братом уходили из отчего дома…»
- «Мама, прошу, не надо! Ты только хуже сделаешь! Ведь он же не так поймёт!» - опешил Аберфорт.
- «Возможно. Но дальше держать его в неведении будет куда опрометчивей! Так вот. – Она снова с любовью посмотрела на Альбуса. – Когда вы уходили, я попросила Аберфорта, чтобы он как следует приглядывал за тобой. Дело не в том, что мы считаем тебя не самостоятельным или думаем, что ты способен на глупость. Нет. Просто, я всегда думала, что это твоё стремление доказать всем и вся, что тебе не нужна ни чья помощь, погубит тебя. Вот Аберфорт и помогал тебе. Конечно же, ты всё делал сам, но брат всегда подстраховывал тебя. Так могло продолжаться и дальше, но, естественно, не всегда. Поэтому, я думаю, что правильно сделала, рассказав тебе всё это. Ты ведь не в обиде на меня, Альби?»
- «Конечно нет, мама». – Обняв её, ответил сын.

…Сильвусу был нужен покой, поэтому все, кроме матери, вышли из комнаты.
Ангелина и Нильс остались на кухне, Аберфорт вышел на крыльцо, а Альбус решил проведать свою с братом комнату. По крайней мере, так он сказал остальным. На самом деле, ему просто необходимо было набраться сил перед предстоящей беседой с братом. Наконец, собравшись с духом, он вышел.
Аберфорт сидел на одной из ступенек и курил. Альбус никогда ещё не замечал за ним такой вредной привычки, видно нервы не выдерживали… Младший брат сел рядом.
- «Так ты куришь?» - Он неуверенно начал разговор.
- «Да. Теперь нет смысла скрывать, я не хотел, чтобы ты тоже «заразился» этой вредной привычкой». – Сказал он, затянувшись.
- «Так почему отец вышел тогда?»
- «Сова… Она принесла ему послание». – Ответил он, отводя взгляд.
- «От кого?» - Не унимался Альбус.
- «Я не в курсе. Мать сказала, что письмо так и не нашли».
- «Может, расскажешь мне что-нибудь ещё, о чём я не в курсе?»
- «Да, пожалуй ты должен знать ещё кое-что… Перед твоей поездкой к Диппету… Я был у него… Хотел замолвить за тебя словечко, но он ответил отказом, сказав, что мест нет. Тогда мы ещё поболтали и пришли к выводу, что тебе сначала необходимо пройти практику… Потом к Диппету зашёл его старый друг, этот Фламель. Они поболтали. Мы, конечно, с Армандо слегка завысили твои способности, и тот согласился взять тебя. Я, кстати, тоже высказывал ноту протеста, ну, как при тебе дома, по поводу того, что опасно работать на столь известного человека. Но и тот и другой привели мне пару-тройку аспектов, заставивших меня передумать. Не важно каких. Только все мы условились, что ты не будешь знать об этой нашей беседе. Так то вот. Ты должен понимать, что тя хотел как лучше».
- «Уау! Вот оно, оказывается как! Так вот почему меня так легко приняли! Спасибо тебе, я, возможно, да и скорее всего, точно не смог бы добиться такого результата в одиночку! А теперь рассказывай, как можно помочь отцу, я ведь сделаю всё, что смогу. Ты же и сам это знаешь».
- «ОК! Слушай, я не говорил ни матери ни сестре её. Но кое-что я раскопал».