Глава 5. Извини, братишка!

По пути назад к “Трём мётлам” Альбус, не скрывая того, радовался всему окружающему. Хотя на самом деле внутри него чувство радости и удовлетворения теснилось с лёгким налётом разочарования.
Перспектива работы с известным алхимиком не могла не радовать. Быть может на этой должности найдётся больше возможностей и привилегий, да и к тому же он, по любому “выбьется” в люди, став помощником Фламеля.
Огорчало лишь то, что он отступается от задуманного. Но Дамблдор быстро утешил себя, ставя в противовес тот факт, что осуществление его мечты лишь ненадолго откладывается.
Ему было совершенно не совестно за то, что он в душе ненавидел Горация какие-то пять минут назад. И теперь они оживлённо переговаривались, обсуждая неданюю беседу с Армандо Диппетом. Альбус не осуждал себя за это, ведь у его обвинений были везкие доказательства, впрочем как и всегда. Он знал, что Монтгомери Слизнорт занимает высокую должность в Министерстве Магии и что он может легко устроить сына на работу, куда бы тот не захотел. Теперь уже Альбусу стало жалко Слизнорта-младшего. Всего лишь полчаса назад он сильно оскорбил его из-за какой-то чёртовой фотокарточки, а затем, даже не успев извиниться за первую ошибку (но по-другому было просто нельзя!), Альбус успел сделать вторую – не надо было заходить домой в имение Слизнортов. Ну, что сделано – то сделано! Как частенько поговаривал сам Альбус: «Теперь даже моховик времени не поможет!»
Дамблдора теперь волновало только одно: что же он, всё-таки, скажет родителям и брату? Пускай принятое решение и с лихвой устраивало самого Альбуса, но он никогда ещё не подвергал сомнению родителей свою способность тёрдо стоять на своём, не меняя заранее пронятого решения. «Ну да ладно! Что же они не люди? Поймут конечно. Поддержут как смогут!» - думал он.
Они разговаривали с Горацием на тему: как же хорошо, что мы будем работать, как вдруг Слизнорт неожиданно внёс лёгкую нотку беспокойства:
- «Альбус. Я о том, что случилось сегодня...у меня дома...Я бы хотел попросить тебя никому...» - неуверенно начал он, но Дамблдор понял всё без слов:
- «Ну конечно, дружище! Я никому ни слова не скажу! За кого ты меня держишь? Я же твой друг!» - добродушно ответил Альбус.
Всё складывалось как нельзя лучше; даже недавно шедший ливень прекратился, опустошив, нависшие двадцать минут назад над Хогсмидом тучи. Теперь солнце отражалось в каждой луже.
Они добрались до “Трёх мётел” без приключений. Альбус изъявил желание зайти перед трансгрессией к Дороти, чтобы сообщить, что всё нормально. Быстро уговорив Горация, они зашли внутрь.
Там стояла странная картина. На часах было около девяти, а весь паб просто переполняли посетители. Дороти и Розмерта буквально на бегу разносили выпивку по столикам. Стоял шум и докричаться до хозяйки было просто невозможно. С трудом протискиваясь сквозб толпу Альбус добрался до Дороти и буквально встал на её пути.
- «Альбус. – сквозь шум её было трудно услышать, - У тебя что-то срочное?»
- «Да нет, просто я хотел...»
- «Ну тогда извини. Столько заказов. – она с трудом дотянулась до его уха и шёпотом сказала, - Это не просто клиенты, а очень важные люди. В общем, сообщи совой, как доберёшься до дома, ладно? Только без обид!» - улыбнулась она.
- «Хорошо!» - кивнул Дамблдор и затаропился к выходу.
Слизнорт же ждал его снаружи:
- «Ты сейчас домой?» - спросил он.
- «Да, а ты?» - спросил Альбус.
- «Тоже, нужно обрадовать родителей. Тогда расстанемся прямо здесь?» - поинтересовался он.
- «Пожалуй да. – ответил Дамблдор, - Слушай, извини меня за всё сегодняшнее, а? Я не раз заставил тебя покраснеть и всё такое...»
- «Да всё нормально. Я сам дурак, незачем было скрывать, всё равно всё когда-нибудь вырвется наружу. А вдруг невовремя?» - рассмеялся Гораций.
Оба прекрасно понимали, что говорят лишь по поводу резкой бедности семьи Слизнортов. На тему зловещей фотографии никто даже и заикаться не хотел. Но кто-то должен был сказать:
- «Запомни: то, что я говорил тебе...очень серьёзно. Не пытайся поступить иначе сказанному мною, ладно!» - спросил Альбус.
- «Эта тема для меня навечно закрыта, если ты об этом. – довольно сурово ответил тот. – Пока!»
И Слизнорт ничего более не добавив растворился в воздухе.
- «Пока.» - даже не надеясь, что адресат его услышит, сказал Альбус.
На мгновенье Альбусу захотелось догнать Слизнорта, но Дамблдор пресёк эту мысль на корню. Он посчитал нужным для Горация сейчас побыть одному.
Альбусу было уже нечего здесь делать. «Обтрескавшийся потолок, выцветшие обои.» - вспоминал он. Его какое-то время покружило в воздухе и вот он уже на твёрдых ногах стоит в лесу неподалёку от дома. По старой привычке Альбус прислушался: «Никого». Выбравшись из кустарника он подошёл к дому. Зайдя внутрь Дамблдор обнаружил, что Аберфорта нет на месте. Успокоив себя мыслью: «Этот чудак найдёт себе приключений на пятую точку!» Альбус, акуратно минуя пружины, сел на диван, тот как-то недобро заскрипел.
- «Да успокойся ты, свои ведь!» - у Дамблдора было настолько хорошее настроение, что он даже позолил себе “поболтать” с диваном.
Старший брат всё не появлялся: «Нет, это уже серьёзно! – рассуждал про себя Альбус, - Хлопок от трансгрессии он то должен был услышать! Может пошёл в лес, чтобы опять запрячь чем-нибудь Вихря?»
Со стороны кровати брата послашалось слабое уханье: Вихрь был в своей клетке уже давно, раз уже успел заснуть.
Они звали птицу именно так не из-за скорости. Филин с опереньем цвета непроглядной тьмы был по-совиным меркам стар и уже давно утерял свою скорость. Эта птица досталась братьям ещё от деда. Своё имя птица получила за упорство, если так можно выразиться. Ведь несмотря на все свои недостатки Вихрь прекрасно спралялся с работой, превозмагая усталость и, нередко, голод. Какая бы погода не стояла за окном, был ли то день или ночь, на Вихря всегда можно было положиться. Понять счастлив ли он или нет было довольно просто: если по оканчанию “рейса” в клетке у Вихря валялась пара-тройка дохлых мышей, то всё нормально, если у птицы есть силы для охоты, то с её здоровьем всё в полном порядке (в большинстве случаев, разумеется). Если же с птицей что-то случилось (ну мало ли, кто-то подбил и она летит раненая), то мысль о еде ей даже в голову не приходит. И проблемой первостепенной важности становится: как же добраться до родной клетки?
Альбус хотел буквально всему свету рассказать как ему повезло. Он уже собрался написать родителям, но понял, что Вихрь устал и заслужил отдых.
«Так, Вихрь здесь, значит, мать прислала с ним варенье!» - эта мысль обрадовала Дамблдора и он уже собрался зайти на кухню, чтобы приготовить себе тост с джемом, как столкнулся при выходе из спальни с Аберфортом. Тот только что зашёл в дом.
- «Ты где был?» - Альбус с ходу озадачил брата.
- «Оплачивал счета за электричество. Спокойно ответил тот, - Знаешь сколько “накручивает” этот твой грамофон? Мы с ним в кнат влетим!»
- «Не в кнат, а в пенс! – ответил Альбус, - Увидь твои бронзовые монетки, маглы сразу же бы сдали тебя в полицию за мошенничество. Кстати, - он подошёл к подоконнику и включил грамофон. Заиграл камерный оркестр, - Сегодня есть повод, чтобы его включить.»
- «Тебя всё-таки взяли?» - обрадовался Аберфорт.
- «Несовсем.» - ответил брат и рассказал ему о том, что произошло в кабинете Диппета.

* * *

- «Ну дела! – сказал Аберфорт после рассказа брата, - Это даже как-то...странно, что ли!»
- «Ты это о чём?» - спросил его Альбус.
- «Как-то мне это не понятно. Ты меняешь решение? До сих пор в толк не возьму. Это не твоё! Да и к тому же это очень опасно!» - добавил Аберфорт.
- «В смысле?» - снова не понял Альбус.
- «Ты что, так и не прочёл “Пророк”? Ну надо же! Буквально выхватил его у меня из рук, а сам так и не прочитал?!»
Альбус отрицательно покачал головой. Про газету он даже и думать забыл.
Как-то не до этого было.
- «Ну ты даёшь! – продолжал Аберфорт, - Так и не понял кого убили? Бывшего лаборанта Фламеля! Не помню как его там звали...Ну а хотя бы кто руководил операцией знаешь?»
- «Ты про Грин-де-Вальда? – ответил вопросом на вопрос Альбус, - Да, слышал. Ну это ведь только слухи!»
- «Слухи, не слухи. Какая разница! Вряд ли это было случайностью! Те ребята знали за чем шли к Николасу!»
- «Знаешь, мне эта должность вполне подходит. Ну а твои предположения...Даже если они оправданы, то это единственный минус!»
- «Единственный минус?! Как у тебя с мозгами? Давно смазывал!? - по мнению Альбуса, Аберфорт слишком серьёзно воспринимал проблему. Но, к счастью для первого, в изречениях брата была доля правды, - Мать удар хватит, если она об этом узнает! Надеюсь, ты ещё не сообщил её? Слава богу! У тебя ещё есть шанс передумать. Если тебя интересует моё мнение, то знай, я запрещаю тебе там работать!»
- «Аберфорт! Ты меня конечно извини, но я уже принял решение! И менять его не собираюсь!» - Дамблдор-младший твёрдо стоял на своём.
- «Ничего-ничего! Поменяешь ещё раз! Если не думаешь о себе, то хотя бы подумай о родителях!» - не унимался старший брат.
- «Хорошо, хорошо! Я подумаю! Но вряд ли твои убеждения заставят меня отказаться от этой должности. Подумай сам: это же огромные перспективы...»
- «Плевать я хотел на эти твои “перспективы”. – подытожил Аберфорт. – Я своё мнение по этому поводу высказал. Поступай так, как сочтёшь нужным.»
«Конечно, в словах брата есть смысл. – думал Альбус, - Но всё же, чем чёрт не шутит? Может рискнуть? Что я теряю? И кстати, что все так всполошились из-за этой газетёнки? Надо бы прочесть эте статейку!»
Альбус взял с дивана газету и отправился туда, где её же читал Аберфорт – на крыльцо. Погода на улице была чудечна. Лужи почти высохли. Ярко светило солнце. Ечли бы не навес над крыльцом, то его лучи били бы в глаза. Альбус сел на вторую ступеньку и развернул газету. Теперь он воспринимал её с куда большим любопытством. Он открыл третью страницу и приступил к чтению. Статья гласила:

“Сегодня в шесть часов утра на квартиру-лабораторию известного алхимика Николоса Фламеля было совершено нападение. Прибывшие на место преступления авроры обнаружили тело убитого Кристиана Стайса – помощника и лаборанта мистера Фламеля. Сам же сэр Николас от коментариев отказался, сославшись на тяжёлую утрату близкого друга – Кристиана (из архивов Министерства магии и из личных документов алхимика стало известно, что со своим лаборантом они достигли многого).
Никаких улик на месте происшествия не обнаружено. Практически ничего не известно о нападавших. Однако, по словам супруги мистера Фламеля – Перенелла Фламель, стало известно, что в нападении вполне может подозреваться уже известный тёмный волшебник Грин-де-Вальд. Как она сама сказала нашим корреспондеетам, «Грин-де-Вальд стремится к власти и у моего мужа наверняка может иметься что-то ему необходимое». Что конкретно имела в виду миссис Фламель узнать не удалось. Министерство продолжит своё расследование произошедшего. У него имеется лишь одна зацепка: убийство было тщательно спланировано (нападение произошло ровно 6.00) и никокого отношения к самому Фламелю не имело, так как из уст миссис Фламель стало ясно, что из самой лаборатории ничего не пропало.
“Ежедневный пророк” будет следить за развитием событий.”

- «Да это уже и впрямь детектив какой-то!» - сам себе сказал Альбус.
«Может здесь ещё что-нибудь про это есть?» - думал Альбус, листая газету. Не найдя больше ничего про это нападение в газете Альбус принялся искать одну из своих любимейших рубрик в ней.
- «Ага! Вот она!» - снова сам себе сообщил он.
Колонка под названием “Курьёзы недели” почему-то привлекала его внимание. Альбус любил эту рубрику. Он просто обожал угадывать изложена ли здесь правда или нет.
Поверх самой статьи была помещена чёрно-белая волшебная фотография. На ней была изображена женщина с чёрными волосами, которая была почти вдвое выше мужчины, стоявшего справа от неё. Под фотографией была надпись: «Обычный английский волшебник живёт с великаншей!» Далее следовала статья про некоего Эдварда Хагрида и его жену с каким-то непроизносимым и мало приятным для слуха именем. Статья гласила, что Эдвард очень сильно влюбился в эту великаншу и, несмотря на все запреты властей женился на ней. Но весь курьёз заключался в том, что у них скоро должен родиться ребёнок.
«По-моему это правда. – заключил Альбус, - Ничего сверхъестественного, вроде бы правдиво. Только зачем они лезут в отношения этой пары. Пусть у них что-то не так, как у нас, но ведь это их дело. Зачем “Пророк” превращает их дом в зоопарк? Так! Что-то я вообще отвлёкся! Мне же надо родителям сову отправить, да и Дороти, кстати, тоже!»
Он набросал на дух пергаментах примерно тоже самое, что и рассказал брату и спросив, что же в свою очередь думают на этот счёт получатели, отправил письмо сначала родителям, а уже затем, в “Три метлы”.
Из дома Вихрь (как и ожидал сам Альбус) вернулся с предосторежением, мол: «Это очень опасно, как можно быть таким нерассудительным!» Дороти же писала, что она тоже волнуется, но особых нотаций не диктовала. Последним предложением в её письме было: «Поступай как знаешь!» Другого Альбус и не ждал. Такие “распутья” с ним случались доольно часто. Он знал, что вряд ли изменит сой решение, но всё же прислушивался ко мнению близких людей.
На крыльцо вышел Аберфорт.
- «Ну и что ты решил?» - спросил он.
- «А ты как думаешь? Разумеется, всё остаётся в силе».
- «Ничего другого я от тебя и не ждал. Да, братишка, когда-нибудь это тебя погубит. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно,» - постучал по дереву старший брат.
- «Что именно?»
- «Ну вот эта твоя убеждённость. Поёми, ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов. Всегда найдётся какой-то изъян.»
- «Ну и что ж, теперь вообще не жить что ли?» - со смехом ответил ему Альбус.
- «Что ответили мать с отцом?» - неожиданно сменил тему Аберфорт.
- «Тоже, что и ты. Всё остерегаются, как будто мне пять лет и я не могу принять собственное решение.»
- «Ну это же отлично! Иметь людей, которые помогают тебе советом. Представь, не дай бог, конечно, что таких людей нет. Ты же на стенку влезешь!»
- «Ну зачем же так грустно? Что вы все так волнуетесь? Я смогу за себя постоять. Всё будет нормально, я обещаю. Слышишь? Я(!) обещаю.» - ответил Альбус.
- «Это конечно дело твоё, но всё же, подумай ещё раз! Прошу тебя. Только и всего!»
- «Пути назад нет, Аберфорт! Прости, но я уже решил, - успокаивал брата Альбус. – Извини, братишка, но не в твою сторону. Так ты поддержишь меня или нет?»
Уходя в дом Аберфорт пробубнил себе под нос что-то в роде: «А куда ж я денусь?»