Глава 7

Через пару часов после ланча Роуз и Скорпиус снова обосновались в библиотеке. Достав из папки несколько колдографий, Малфой разложил их на столе.

— Честно говоря, мне не удалось заметить ничего подозрительного, — признался он. — Но вдруг я что-то упустил?

Роуз придвинулась ближе, разглядывая снимки. На большинстве из них с разных ракурсов была запечатлена Амбридж, уже мёртвая. Иногда на колдографиях мелькали другие гости, на некоторых кадрах была видна остальная часть зала. Потратив несколько минут на методичный осмотр каждой из карточек, Роуз нехотя признала:

— Боюсь, что здесь нет ничего инте...

Тут что-то на лежащем с краю снимке привлекло её внимание. Ещё не понимая толком, что её так зацепило, она взяла колдографию, чтобы рассмотреть повнимательнее. Похоже, этот кадр был сделан Скорпиусом почти сразу после смерти Амбридж. Верхняя часть её тела, скрюченная судорогой, лежала на столе, и Роуз мысленно поблагодарила, что жертва была обращена к объективу затылком. На заднем плане снимка мелькали фигуры, но Роуз чувствовала, что дело не в них.

— У тебя нет кадра, где она ещё жива? — спросила она наконец.

Скорпиус заглянул в папку и почти сразу захлопнул её, отодвинув в сторону.

— К сожалению, нет, — сказал он, но Роуз заподозрила обман и тут же выхватила у него папку. Снимки посыпались на пол, и один из них сразу привлёк её внимание. Эта колдография была сделана за час до убийства. Тогда никто, кроме одного человека, ещё не знал, что ждёт их дальше, и все гости радовались празднику. Это был момент, когда Рэндом давал журналистам интервью, но его самого на колдографии не было видно, если не считать руки, которая лежала на талии Роуз. Сама же Роуз была в центре снимка; она смотрела в сторону и улыбалась. Лишь когда уменьшённая копия её самой чуть отстранилась, она заметила Амбридж. И тут Роуз осенило.

— Вот! — торжествующе объявила она.

— Ах, этот снимок... Совсем про него забыл, — Скорпиус отчего-то избегал смотреть на неё.

— Главное, что он нашёлся. И вот, смотри, теперь я поняла… — Роуз положила две колдографии рядом. — Видишь разницу?

— Полагаю, она не в том, что на одной Амбридж жива, а на другой нет? — ехидно уточнил Скорпиус.

— Ожерелье, — вместо ответа на его вопрос выдохнула Роуз.

Скорпиус нахмурился, взял в руки одну колдографию, потом другую, потом опять положил их вместе.

— Как только ты это заметила… — пробормотал он.

— Просто много играла в игру «найди пять отличий». Ну, такая детская развивающая игра. Ладно, неважно, — отмахнулась она, видя непонимание на лице Скорпиуса. — Важно то, когда и почему оно исчезло.

— А вот это, думаю, я смогу объяснить, — Скорпиус взял одну из лежавших на столе колдографий и придвинул её поближе. Она была похожа на первую, только Амбридж была снята со спины. – Секундочку… есть!

В этот момент на снимке тело Амбридж перегородила фигура, промелькнувшая на первом плане. Через мгновение фигура пропала из кадра… а вместе с ней исчезло и ожерелье с шеи Амбридж.

— Флетчер, — почти хором произнесли Скорпиус и Роуз.

Не веря в собственное открытие, они переглянулись.

— Неудивительно, что мы сразу не обратили на это внимания, ведь с такого ракурса ожерелья почти не видно, только замочек сзади. А этот тип, похоже, настоящий профи в воровстве.

— Возможно, ожерелье до сих пор у него, — заметил Скорпиус.

— Есть только один способ выяснить это, — откликнулась Роуз.


Найти комнату Флетчера была несложно, но загвоздка состояла в том, как его оттуда выманить. Подумав, они решили, что проще всего будет дождаться пятичасового чая, после чего они получат около получаса на осмотр комнаты. Времени маловато, но выбирать было не из чего.

Чуть приоткрыв дверь, Роуз выглядывала в коридор, ожидая, когда Флетчер покинет свой номер.

— Не дай Мерлин, он опять уснул, — пробормотал стоявший за ней Скорпиус.

— Кажется, нет... Приготовься.

Едва Флетчер скрылся за углом, как Роуз и Скорпиус, не теряя ни секунды, прошмыгнули к его номеру. Подёргав за ручку, они убедились в очевидном — дверь была заперта. Роуз привычно потянулась за волшебной палочкой и только сейчас осознала, что её нет. Их затея оказалась на грани срыва. Лихорадочно соображая, что же делать дальше, Роуз посмотрела на Малфоя. К её удивлению, он вовсе не выглядел обескураженным.

— Уизли, у тебя есть шпилька?

— Что-что? — растерялась Роуз.

— Я понимаю, что парикмахерское искусство — не твой конёк, но неужели ты серьёзно не знаешь, что это?

Роуз открыла было рот, чтобы съязвить в ответ, но Скорпиус не предоставил ей такой возможности:
— Давай, Уизли, время дорого. Шпилька.

Нехотя Роуз послушалась и вытащила одну из причёски. Малфой присел на корточки и, зажав шпильку между большим и указательным пальцами, принялся ловко орудовать ей в замочной скважине.

— Это в «Ежедневном пророке» такому учат? — полюбопытствовала Роуз. — Или с юными отпрысками семейства Малфой вместо обычных развивающих игр занимаются этим?

Скорпиус и бровью не повёл:
— Никогда не знаешь, что тебе пригодится в жизни, — но заметив, что Роуз не сводит с него заинтересованного взгляда, всё-таки пояснил: — Пришлось научиться, потому что в Хогвартсе этот навык был просто незаменим. Ну, знаешь, когда кабинет завхоза запечатан Коллопортусом, а тебе очень хочется заполучить те бомбы, которые Филч отобрал у Фреда Уизли…

Тут в замке щёлкнуло, и это спасло изумлённую Роуз от необходимости что-то отвечать Скорпиусу.
— Дамы вперёд, — сказал он, пропуская Роуз. Малфой прикрыл за ними дверь, оставив лишь небольшую щёлку для наблюдения.

Номер был маленький и неуютный, а беспорядок и неубранность в нём создавали ощущение, что его хозяину всё равно, где и как жить. Даже воздух был затхлым.
— Давай, Уизли, поторопись, — напомнил о себе Малфой.

Распахнув дверцы шкафа, Роуз поняла, что искать там не имеет смысла — за исключением пары поношенных вещей, он был пуст.

— Загляни в шкафчик в ванной комнате, — посоветовал Скорпиус.

Но и там не было ничего заслуживающего внимания. Озадаченная Роуз вернулась в комнату и внимательно осмотрела стол, но кроме черствеющего бутерброда, пары номеров «Пророка» и другого хлама ничего не нашла.

— Он уже мог от него избавиться, решив, что это серьёзная улика. Или зачаровать до того, как у нас отобрали палочки, – предположил Скорпиус, на миг оторвавшись от созерцания коридора. Роуз вздохнула. Признавать это было неприятно, но Малфой был прав.

— Не знаю, где ещё оно может быть… — И тут взгляд Роуз упал на неаккуратно заправленную кровать. Ей вспомнились маггловские рассказы, которые она читала в детстве. – Погоди-ка…

Она откинула в сторону покрывало, прощупала одеяло и подушку — ничего. Уже отчаявшись, Роуз приподняла матрас. Под ним лежало что-то, завёрнутое в тряпку. Не веря в свою удачу, она развернула её, и старинное ожерелье заискрилось у неё в руках.


* * *

— Сэр, извините, что отрываем вас от работы, но мы хотели бы сообщить вам кое-что! — выпалила Роуз, едва дверь кабинета авроров распахнулась. Браун провёл пятернёй по волосам:

— Ладно, выкладывайте, что у вас есть, но давайте быстрее, мы как раз… — и он прервал себя на полуслове, пропуская их внутрь.

Внимательно выслушав их рассказ, Браун вот уже пару минут молчал, барабаня пальцами по столу. Роуз и Скорпиус терпеливо ждали, что он скажет. Наконец, он прервал молчание:

— Хоть я и не одобряю вашей инициативы, это, безусловно, очень интересные сведения. Но что касается того, что Мундунгус Флетчер может оказаться убийцей… В это верится слабо. Он не без грешка, но вот убить кого-то кишка у него тонка. Скорее, просто воспользовался моментом, чтобы обчистить покойницу. Впрочем, сейчас мы узнаем наверняка, — Браун кивнул своему коллеге, и тот открыл дверь, впуская в кабинет Флетчера. Тот зашёл внутрь, подозрительно оглядывая присутствующих, и почти сразу заметил лежавшее на столе ожерелье. Взгляд его заметался из стороны в сторону: он явно пытался понять, как много им известно.

— Присаживайтесь, мистер Флетчер, — миролюбиво начал Браун. — Ничего не хотите нам рассказать?

— Вроде нет, — буркнул тот.

— Вам знакомо это ожерелье?

— Первый раз вижу, — в той же манере отвечал Флетчер, избегая смотреть аврору в глаза.

— Довольно странно, учитывая то, что оно было найдено в вашей комнате, — заметил Браун.

— Но я его не видел! Мне его подбросили! Неужели вы не понимаете, что убийца пытается обвести вас вокруг пальца?! — запротестовал Флетчер.

— Тогда как вы объясните это? — спросил Браун, придвинув к нему сделанную Скорпиусом колдографию.

С минуту Флетчер разглядывал снимок. Поняв, что деваться некуда, он вздохнул:

— Ладно, ваша взяла. Только вряд ли вы мне поверите, если я расскажу вам правду.

— Поверим или нет, неизвестно, но можете попытаться.

Повисла пауза. Флетчер искоса взглянул на Брауна, пожевал губами и произнёс:

— Ладно. Это моё ожерелье. Точнее, было моим, пока эта старая ведьма не поймала меня на одном дельце… не буду сейчас о нём, кто старое помянет… В общем, прижала она меня к стенке и говорит, мол, так и так, сдам тебя властям, и мало тебе не покажется. Но я ж с этой дамочкой дело уже имел и знал, что она падка на всякие цацки. Так и так, говорю, есть у меня ожерельице, мол, не хочет ли она на него взглянуть. Хотел сначала отдать ей подделку, но она сразу меня раскусила и пригрозила, что если попытаюсь ещё раз всучить ей какой-нибудь хлам, то разоблачения мне не миновать. Вот и пришлось отдать это, старинное. Если память мне не изменяет, я его ещё лет тридцать назад у Блэков свис… — тут Флетчер понял, что наговорил лишнего, и оборвал себя на полуслове. — В общем, оторвал от сердца и отдал этой карге. А когда позавчера она загнулась и вокруг поднялась шумиха, я и подумал, что самое время вернуть себе свою собственность, — закончил он и обвёл присутствующих взглядом. Поскольку все молчали, он присовокупил:

— Да, и что касается убийства второй дамочки. Не мог я палочку-то ту найти, что у Лонгботтома пропала. Я ж, считай, два месяца в стране не был, ездил по одному дельцу заграницу. Только на той неделе вернулся, — Флетчер чуть расправил плечи, сознавая собственную важность.

— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова? – спросил Браун.

— А вот кореш мой может, дайте-ка я запишу вам его имя, — взяв протянутый лист пергамента, Флетчер накарябал там пару слов. – С ним мы заграницей и были, и в министерстве, небось, до сих пор сохранились бумажки про разрешение на аппарацию. Вы не думайте, сэр, закон я уважаю, — тоном, словно это должно было снять с него все подозрения, добавил он.

— Можете быть свободны, но считайте это последним предупреждением, мистер Флетчер.

Тот удалился определённо более радостным, чем пришёл. Браун проводил его взглядом и, когда за ним захлопнулась дверь, обратился к Роуз и Скорпиусу:

— Разумеется, мы проверим его рассказ, но нарочно такого не выдумаешь. Что ж, мисс Уизли, мистер Малфой, ещё раз спасибо вам за помощь в расследовании. Однако… — Браун сделал паузу и перевёл взгляд с одной на другого, подолгу задержавшись на каждом, — лучше бросьте это дело. И будьте осторожны. Оба.


Покинув кабинет авроров, Роуз и Скорпиус некоторое время постояли в молчании. Расследование завело их в тупик, и что делать дальше, не мог предположить ни один из них.

— Спасибо за помощь, Малфой, — наконец прервала затянувшуюся паузу Роуз. — Жаль, что ничего не вышло.

Скорпиус хотел было что-то сказать, но потом передумал.

— Если появятся ещё какие-нибудь идеи, обращайся, Уизли, — бросил он напоследок и зашагал в сторону холла. Роуз стояла некоторое время, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру. От оживления и приподнятого настроения не осталось и следа, и Роуз не была уверена, что причиной тому послужила неудача в их расследовании.