Глава 3

После обеда было Линнет счастье: Оливер пригласил прогуляться с ним до Хогсмида. Снегопад прекратился, но солнце не выглядывало, и на фоне белых полей и белого неба Монтегю в черном зимнем плаще казался фигурой злодея из старых романов. Бледность и черные волосы, падающие на лоб, лишь добавляли шарма. Линнет ступала по мягкому снегу, иногда останавливаясь, чтобы стряхнуть его с узких носов теплых ботинок, и чувствовала, что предложи он ей сейчас оседлать гиппогрифа и бежать в Лондон - согласилась бы без раздумий, как последняя гриффиндорка.
- Знаешь, - она позволила себе дотронуться до его плеча, - меня сегодня приглашал на бал сын Главного магглолюбца. Я отказала, конечно.
Оливер послал ей взгляд победителя.
- У мальчишки появится еще один повод ненавидеть отца. Хотя дело не только в Крауче-старшем.
- А в чем, по-твоему? Он ведь умен, богат, обладает манерами и недурен собой.
- Он изнежен, - слегка покривился Монтегю. - Избалован маменькой. Она очаровательная леди, но запугана мужем-тираном. Нашла отдушину в сыне. Но ведь вырастить мужчину способен только мужчина, а никак не такая женщина, как миссис Крауч.
Мимо них со смехом пробежали, держась за руки, парень и девушка. Девушка рухнула в снег, парень, никого не стыдясь, навис над ней и поцеловал в губы. Линнет узнала однокурсников: гриффиндорца Джеймса Поттера, "квиддичного короля", и хаффлпаффку Пенелопу Черрингтон, с чьей-то легкой руки прозванную Пенни-Черри. Её передернуло от отвращения.
- Они же настоящие животные, - она поежилась. - Готовы совокупиться прямо на снегу.
Оливер накрыл её ладонь своей.
- Да, Джеймс Поттер - животное. Красивое, здоровое, холеное животное. И поэтому ему обеспечена победа в состязании за девушку.
- Полагаешь, - голос Линнет стал ядовитым, - что слизеринка руководствуется теми же низменными инстинктами, что дура Черрингтон или грязнокровка Эванс?
Монтегю, кажется, понял, что сказал глупость.
- Нет, я не то имел в виду. Но ведь и ты выбрала меня, а не маленького Барти, верно?
- В тебе есть драма, загадка. И у тебя не отца-магглолюбца.
Оливер, сняв перчатку, кончиками пальцев провел по её лицу, смахивая невидимые снежинки. И тут же, отдернув руку, махнул кому-то за спиной Линнет. Девушка обернулась: мимо шли Регулус Блэк и Барти Крауч.

Вернувшись в гостиную, Линнет и Оливер застали почти идиллию, правда, весьма странную. В кресле полулежал Энтони Гринграсс, рядом с ним на низкой скамеечку сидела Агнесс Бэддок с шитьем, а немного поодаль - высокая и бледная Аделина Макс с романом (шумные подружки наконец оставили её в покое). На диване сбились в стайку несколько первокурсниц, включая Александрину Берк - младшую сестру Септимуса Берка, рейвенкловца, самого блестящего из нынешних выпускников, уже сейчас обещавшую стать красавицей. А за столом Летиция и Снейп, передавая друг другу томик Шекспира, поочередно читали "Отелло". (Линнет пришло в голову, что это для Снейпа, равнодушного к литературе, вполне законная плата за то, что вчера Летиция полдня слушала, как он соловьем разливался о какой-то легиллеменции).
-..Я мужа
В покое не оставлю; приручу,
Мешая спать; замучу разговором;
Я в школу превращу его кровать,
А стол - в исповедальню..
Взглянув на вошедшего вслед за Оливером Регулуса, Летиция невольно прервала чтение, поджав губы. Наверное, в тот момент она завидовала Дездемоне, имеющей такое влияние на Отелло.
Главной странностью Летиции (возможно, её происхождение здесь все-таки сыграло роль) было то, что она совершенно не одобряла нового неформального лидера чистокровных волшебников. Сторонники именовали его Темным Лордом, противники трусливо прибегали к парафразе: Тот-Кого-Нельзя-Называть. Он был, несомненно, великим волшебником, многие слизеринцы мечтали присоединиться к нему в деле восстановления власти чистокровных и изгнания грязнокровок из волшебного мира. Мечтал об этом и Регулус Блэк. Летиция же почему-то считала дела Темного Лорда ужасными, его самого - не то психопатом, не то мошенником, и страстно отговаривала юношу. Осенью они даже из-за этого поссорились, больше недели не разговаривали, правда, после не менее бурно помирились. Но очевидно, она не оставила странной надежды отговорить его от естественного для чистокровного юноши желания.
- Присоединяйся к нам, - Летиция протянула Регулусу руку. - Или можешь заменить Северуса, а он передохнет.
- Я не устал, а Рег - с мороза, - пожал Снейп тощими плечами. - Да и вряд ли он захочет читать маггловскую пьесу.
- Ну и напрасно, - Летиция взялась за кофейник, стоявший на подносе и, точно хозяйка дома, разлила кофе по маленьким чашечкам. И Линнет, подошедшую поближе, угостила. Горячий напиток пришелся очень кстати: руки немного озябли. На миг девушке помечталось, как Оливер однажды согреет её руки своим дыханием, но она подавила недостойную мысль. Монтегю отошел к камину погреться.
- Я слышала теорию, - продолжала Летиция, - что у многих маггловских гениев в роду были волшебники. Просто у кого-то родился сквиб, его пересилили в маггловский мир, но способности проявились у него или его потомка таким образом.
Регулус слегка фыркнул и брезгливо покосился на раскрытую книжку.
- Сквибов в уважающих себя волшебных семействах вычеркивают из рода. А из этой твоей теории получается, что маггловские, - он чуть не сплюнул, - гении не лучше грязнокровок.
- По крайней мере они не проникают в наш мир, а остаются в своем, - лениво ввернул Энтони. - По-моему, этого достаточно.
- Не проникают в наш мир? - Регулус, вскинув брови, поднял книжку и повертел в руке. - А это как назвать? Разве не проникновение?
Оливер у камина прыснул.
- О да! Злодейское проникновение вражеской литературы! Бомбы замедленного действия, как сказали бы те же магглы! Рег, тебе самому-то не смешно? Наверняка Тиция купила книжку на каникулах, в маггловском магазине. Правда, Тиция?
- На твоем месте, Оливер, я бы не делал выводов, не ознакомившись с предметом обсуждения, - в голосе Снейпа звучал холодок, как всегда, когда он разговаривал с несимпатичными ему людьми. - Если бы ты не поленился подойти и взглянуть на книгу, увидел бы, чтобы её иллюстрации движутся, что в маггловской книге, конечно, невозможно.
Линнет зло сжала чашку. Да как этот полукровка смеет... Да он в ноги должен кланяться однокурсникам за то, чтобы после долгой дружбы с гриффиндоркой-грязнокровкой пускают его на порог факультетских комнат. Нет, он воспринимает их доброту, как должное. Регулус и Летиция слишком избаловали этого безродного хама.
Оливер, впрочем, не дал волю гневу. Некоторое время он спокойно смотрел на огонь.
- Я слышал, - насмешливо произнес он наконец, - как твоя грязнокровка говорила подруге, что благодарна Поттеру, что он снял с тебя трусы. Она хоть и не видела, но ей донесли, что размер...
- Ты верно, забыл, что здесь дамы, Монтегю? - прервал его Энтони. Летиция, сжавшая руку Снейпа, который схватился было за палочку, послала Гринграссу благодарную улыбку. Регулус кашлянул.
- Оливер, я полагаю, будет лучше, если ты немного прохладишься. Должно быть, ты перегрелся у камина.
Его выгоняют из-за полукровки?! Линнет не верила своим ушам. Монтегю в самом деле вышел, и Линнет, для приличия чуть-чуть подождав, выскользнула следом, но Оливер уже где-то скрылся.
Чтобы не расплакаться, она прижала к губам кончики пальцев. Сжимала горло злость на Летицию, затеявшую дурацкий разговор, на Снейпа, спровоцировавшего Монтегю высокомерием, на которое жалкий оборванец не имел никакого права, на то, до чего докатился Слизерин. Наследник Блэков, собирающийся примкнуть к Темному Лорду, принимает сторону полукровки...
- Простите, вы огорчены? - тихо проговорили рядом. Линнет подняла голову: около нее стоял Барти Крауч.


Редкие снежники медленно падали с низкого серого неба, закрывающего крыши хогсмидовских игрушечных домиков. Снег под ботинками был на удивление: он не скрипел, а прилипал к ботинкам. Барти с Регом шли молча, наслаждаясь приятной зимней погодой. Поначалу Рег рассказывал какие-то светские анекдоты про Малфоев: не слишком смешные, но колючие. Барти улыбался именно там, где нужно, как и положено воспитанному юноше. Голос Блэка становился монотоннее, и Барти, вздыхая, видел перед собой только серовато-белое марево зимнего дня. Регулус тоже замолчал и задумчиво посмотрел на громадный сугроб возле "Сладкого королевства".
После обеда Барти и Регулус решились пройтись в Хогсмид. После неудачного приглашения Линнетт райвенкловец поначалу чувствовал себя растерянным. Мерзкий смех белокурой Электры Мелифлуа еще стоял в ушах. Однако затем, присев на подоконник, Барти взял себя в руки. За мечту, видимо, предстоит побороться. Монтегю, это туповатое ничтожество, решило встать у него на пути? Что же, предстоит небольшая, а, возможно, и большая война. А на войне, как известно, надо не спешить, правильно определить тактику и спланировать действия. Барти задумчиво помассировал лоб тонкой рукой. Генеральный штаб уже за работой: начинает выяснять обстановку, составлять планы... Первый пункт - разведка. Поэтому после обеда Крауч охотно принял предложение Рэга пройтись в Хогсмид: приятель мог дать ему важные сведения, от которых было грех отказываться.
Неожиданно мимо них со смехом пробежали, держась за руки, парень и девушка. Девушка рухнула в снег,растрепав светлые кудряшки. Парень, никого не стыдясь, навис над ней и поцеловал в губы. Барти сразу узнал гриффиндорца Джеймса Поттера, вожака шайки "Мародеров", и хаффлпаффку Пенелопу Черрингтон, с чьей-то легкой руки прозванную Пенни-Черри.
- Это животное завалит любую кобылку, - хмыкнул Блэк.
- Верно. И все же он может выиграть сражение, но не войну, - тихо сказал Крауч, хотя его глаза вспыхнули нездоровым светом.
- Любопытно... - в черных глазах Регулуса мелькнул неподдельный интерес. - Я думал, что маглокровки визжат от восторга, когда такой жеребец готов их оплодотворить, - скривился он.
- Это знали еще древние, - пожал тонкими плечами Барти. - Вспомни: в генеральной битве при Каннах победил Карфаген, но войну в конечном счете выиграл Рим. Какой прок был Ганнибалу, что он непобедим, если римляне не сражались с ним, а захлопнули ловушку?
- В истории ты всегда был королем, - усмехнулся Регулус. Джеймс и Пенни продолжали кататься по снегу, то осыпая друг друга белой пудрой, то просто целуясь. - Но как ты перенесешь свою теорию на жизнь?
- Просто, - коричневая перчатка Крауча взяла снежный комок и стала мять его, пока не потекла мутная вода. - Посуди сам: через десять лет ты, например, заместитель министра, успешный человек, наделенный властью. На тебя смотрят такие красавицы, как Фоули...
- О, как далеко все зашло! - протянул Блэк с присущим только ему надменным смехом. Незаметно для себя приятели продолжили путь.
- Далеко или близко - не суть дела, - досадливо фыркнул Барти. - А кто будет он, - ухмыльнулся он, глядя, как Джеймс и Пенни встали, и Поттер стал быстрыми движениями отряхивать темно-серое пальто подружки. - Игрок в квиддич? Маловероятно. Запойный пьянчужка? Куда вернее. Мелкий клерк в министерстве, куда впихнет его папа по своим связям?
- Пожалуй, - протянул задумчиво Регулус, поправив развевавшийся на ветру серо-зеленый шарф. - Бездельник с пустыми карманами, но большим членом.
- Если и тот не загнется от беспробудного пьянства, - ответил Крауч. - Догадайся с трех раз, кого предпочтет девушка?
Блэк не отвел и повернулся. Прямо перед ними прошли, взявшись за руки, Линнетт и Оливер. Слизеринец сжимал крупной рукой ее маленькую серую перчатку. Они шли перед ними, настолько поглощение своим разговором, что, казалось, мелкие снежинки падали в такт их слов. Барти остановился и задумчиво посмотрел им вслед. Это не могло быть правдой, не могло. Разве ОНА способна посмотреть на ничтожную серость?
Вечером в гостиной Барти сел в отдалении от камина и углубился в книгу. Большинство его одноклассников болтали о предстоящем бале, словно не замечая происходящего. Худенький Дирк Крессвелл, похоже, остался без пары и размышлял, кого все-таки успеет пригласить. Адриан Мюллер громко сочувствовал ему, намекая, правда, что все нормальные девушки давно разобраны: остался разве что "третий сорт" из хаффлпаффок. Поскольку Барти терпеть не мог и Дирка, и Хаффлпафф, он в душе был невероятно рад его провалу. Оставался, правда, болезненный вопрос: кого именно пригласить ему самому.
"Пандору, - усмехнулся он пол себя. - Эта шлюшка особенно противится не будет".
"Не противно?" - ответил сам себе Барти, глядя на оплывавшую восковыми струями желтую свечу.
"Пандора и потискать себя даст", - усмехнулся он. - Мама ведь права, не так ли?"
На мгновение Барти плотоядно улыбнулся. У Пандоры никогда не было парня: она казалась всем слишком странной. Однако Барти знал, что именно такие полусумасшедшие девицы падки на постельные удовольствия. Она ведь не даром разувается на уроках и залезает с ногами в кресло, заложив за ухо карандаш. Пандора умная? Ну, так все знают, что для умных девушек разврат - лишь способ отвлечься ненадолго от книг, причем без угрызений совести.
Барти рассеянно взял с круглого синего столика вчерашний номер "Пророка". Передовица рассказывала о новых нападениях Пожирателей Смерти. Новое нападение сторонников Темного Лорда, которые убили нескольких маглов... Наверное, его отец снова объявит об усилении террора... Барти задумчиво потер лоб. Временами ему казалось, что он - один из тех немногих, кто понимает суть идей Того Кого Нельзя Называть. Надменные чистокровные выскочки любили трепаться, что Темный Лорд хочет восстановить власть чистокровных. (Не даром ходили слухи, будто Он - потомок великого Слизерина). Задирать им нос не стоило бы, пожалуй, - в конце-концов Краучи входят в "священные 28". Однако не это было главным. Барти казалось, что Темный Лорд хочет создать Сверхчеловека - такого, как его описал великий Темный маг Фридрих Ницше. Чистокровные были не более, чем сырьем для его могущества... Едва ли Монтегю или туповатая Электра могли ими стать...
- Меня... Меня пригласил Каспер Роули, представь!
Барти вздрогнул. Высокая Муфальда Эллоур от восторга подпрыгнула, хотя шла на каблуках. Рядом с ней шла грустноватая брюнетка Элоиза Бегроф: похоже ей достался не тот, о ком она мечтала. Мечтала... Барти задумался. Неужели туповатый Монтегю был предметом ЕЕ мечтаний? Как, собственно, девушка может вообще любить тупого или неуспешного - нет, просто обычного, -парня? Как можно любить невыдающееся, а обычное? Этого он не понимал никогда. Скорее всего, Монтегю хотел добиться ЕЕ расположения...
Темно-синий диван опустел. В вечернем сумраке даже мебель приобрела странную торжественность. Было, видимо, уже поздно. Отложив книгу, Барти решил выйти в коридор. Еще в первом классе он открыл для себя радость одиноких походов по Хогвартсу. Особенно сейчас, накануне Рождества. Обычно в это время всегда происходят какие-то тайны. В отдалении сидела Пандора с книгой, и как обычно, залезла с ногами в кресло.
"Хочет", - с плотоядной усмешкой подумал Барти, взглянув на ее маленькие ступни в темных форменных чулках.
"А если она не шлюха, а просто странная?" - заспорил внутри голос.
"Не дури. Она хочет в постель", - хмыкнул Барти, потрепав рукав мантии.
Выйдя в коридор, он, не задумываясь, рассеянно побрел по ступенька. Его шаги гулко звучали в тишине. До отбоя было недалеко, но школа уже почти замерла. Большинство учеников сидели по гостиным и готовились к балу. Вход в Большой зал казался совсем темным, и только летающие свечи да пара факелов освещали его. Барти равнодушно пошел вперед и спустился вниз по маленькой лестнице.
Неожиданно ему показалось, что он сейчас вскрикнет. Перед ним стояла тень, так похожая на ЕЕ воздушную фигуру. Видение стояло перед ним, приложив платок к губам. Барти ускорил шаг и присмотрелся. Нет, это была не тень, а ОНА. Она, Линнетт, стояла в гулком коридоре стояла и не могла сдержать слезы. Стуча ботинками, Барти подошел к ней:
- Простите, Вы огорчены? - спросил он. - Линнетт вздрогнула и вдруг смерила его испуганным взглядом.