Глава 30. Свадьба

Пять месяцев спустя.
Министр Магии Анри Дезэссар, облаченный в парадную красную мантию, с бородкой клинышком, и на сей раз без вечного пенсне, с прямой, военной выправкой, производил неожиданное впечатление - исчезли привычные его знакомым сутулость, искательно-смущенные нотки, почти пропал акцент - министр говорил негромко, но четко, спокойным, уравновешенным тоном. Речь по случаю вступления в должность он начал так:
- Волшебники и ведьмы Британии! Я обращаюсь к вам в трудный час. Наша страна пережила потрясения бесчеловечного режима, цензуры, похищений, доносов и возмутительного лицемерия. Но благодаря тем, кто, несмотря на смертельную угрозу, отважился выступить против тоталитарной диктатуры, наш народ вернул свободу, не допустил кровопролития, гражданской и внешней войны. Но рано думать, будто враг наш, тоталитаризм, повержен окончательно! Давайте не будем забывать, что семена этого зла живут и в нас тоже - когда мы молчим, когда мы терпим, когда позволяем правителям творить беззаконие! Англия - родоначальница парламентской демократии, и тем более горько мне, уроженцу другой европейкой державы, было видеть кажущуюся гибель демократии здесь, в Великобритании. Однако, хвала небесам, этого не случилось. Но победа стоит немногого, если мы не извлечем из нее уроков. Какие же уроки преподнесли нам эти годы? Что позволило выродкам вроде Кейджа хозяйничать, убивать, терроризировать? Посмею сказать - это внутренняя вражда нашего, магического сообщества, вражда между аристократией и маглорожденными, между консерваторами и прогрессистами. Да, у каждого есть точка зрения, аргументы, личная история, но я прошу всех посмотреть выше, в общем - именно вражда, бесконечная месть, этот замкнутый круг и приводят нас то к Волдеморту, то к Кейджу. Поэтому я призываю вас - пусть остаются неотомщенные обиды, пусть есть справедливые счеты - у каждой из сторон, но чтобы эта вражда не длилась вечно - предлагаю зарыть топор войны. Итак, моим первым указом в должности министра будет организация нового праздника - Дня примирения. Первого июня , в Косом переулке будет организован большой всенародный стол, куда приглашаются все, вне зависимости от факультетов и происхождения, дабы выпить кубок мира.
Также, отменяются все ограничения и привилегии для факультетов школы Хогвартс. Директором я назначаю заслуженного героя Второй войны, профессора Невилла Лонгботтома! Новой политикой школы пусть будет преодоления вековой вражды и поиск общих задач для учеников каждого факультета.
Упраздняются Армия Света, полиция нравов, все министерские дружины и отряды, их бывшие участники подлежат судебному процессу. Каждый, кто запятнал себя подавлением и расправами граждан, получит справедливое наказание.
Ввиду бессмысленности военной экономики в ближайшие месяцы будет объявлено о снижении налогов и оказании помощи частному предпринимательству.
Наконец, желающие помочь в возрождении страны могут обратиться в вербовочный пункт Министерства - увы, после масштабной люстрации нам будет не хватать людей для такой масштабной работы.
Дорогие друзья! Мы пережили ужасные события, но я верю, что они не пошатнут наших идеалов - свободы, равенства, справедливости! Помните, не вы - слуги государства и общества, но мы - ваши покорные слуги! А теперь, прошу всех волшебников и ведьм готовиться к Празднику Примирения! Слава Ее Величеству! - с этими словами Дезэссар изящно поклонился, и под рукоплескание толпы, сошел со сцены, прямой, непривычно стремительный.

Тана шла по тихим коридорам. После переворота, бегства Уиннергейта и выдворения дружины Света и министерского отряда школу временно закрыли – до следующего учебного года. Предстояло пересмотреть программы по многим предметам, провести ремонт, найти кандидатуры на освободившиеся вакансии, а главное – дать ученикам и учителям отдохнуть от кошмара, в котором они жили последнее время. Те, кому предстояли СОВ или ЖАБА, могли по выбору сдать экзамены экстерном или остаться на второй год.
Итак, школа умиротворенно молчала, отдыхая от детских голосов и беготни. Но преподаватели все же приходили на работу – переписывать конспекты лекций, учебные планы и отдирать от стен, как шутил Невилл, «тоталитарный мусор».
Хотя Невилла и назначили директором, сидеть в по праву принадлежащем ему кабинете он терпеть не мог. Если не ходил по школе со старшеклассниками, добровольно вызвавшимися помочь с ремонтом – устраивался в учительской, в любимом кресле, и под бубнеж вечно во все мешавшихся портретов прежних директоров перебирал картотеку соискателей, любезно предоставленную министерством магии. Если кандидат нравился Невиллу – обязательно или профессор Снейп принимался язвить, или Финеас Найджелус Блэк бросал что-нибудь высокомерное, и так до бесконечности.
Да-да, портреты вернулись в школу. В первый день, когда Тана вновь переступила порог учительской, они ровным рядом висели на своих местах. Женщина уже слышала о варварстве, которое сотворили над картинами при Кейдже, и возвращение их показалось подлинным волшебством, которое способен сотворить, несомненно, лишь сам древний замок.
- Вам что-то непонятно, племянница? – бросил Снейп таким тоном, что, будь Тана школьницей, задавать вопросы она бы поостереглась. – Кстати, с возвращением.
- Вас тоже… А почему вы все, собственно, опять здесь? Ваше законное место – в кабинете директора, среди коллег.
- Мы посовещались и решили, что здесь принесем школе большую пользу, - соизволил объяснить Блэк.
Вот они и приносили пользу, мешая Невиллу набрать новых учителей. Правда, один из них – он почти не высовывался, и никто не помнил, как его зовут – внес все-таки дельное предложение: отправить наконец Бинса на заслуженный отдых и найти учителя живого, прогрессивного, умеющего преподать предмет и живущего в духе времени. После этого в Министерство полетел еще один запрос – о соискателе на должность преподавателя истории магии.
…- Ему двадцать два, Лонгботтом! Всего двадцать два! И естественно, он не женат. Хотите, чтобы он вместо лекции флиртовал со старшекурсницами?
- А вы разве флиртовали?
- Лонгботом, не забывайтесь.
- Нет, серьезно. И вообще, мы даже не знаем, как он выглядит. Может, его старшеклассницы так испугаются, что откажутся ходить на занятия?
Переработку лекций по истории магии поручили Тане – она и сидела сейчас, переписывая языком, который был бы понятен современным школьникам, период гоблинских войн, когда Чарльз, носившийся по разным мелким поручениям, присел рядом и подал ей чашку кофе. Даже неплохо заварил на сей раз.
- Я старался. Знаешь, я у тебя хотел спросить… - он повертел в пальцах запасное перо. – Тебе снится твой муж?
Рука дрогнула – клякса осталась. Но это ничего, ничего. От этого вопроса хотя бы уже можешь не плакать. Лагерь научил сдерживаться.
- Снится, разумеется. А почему спрашиваешь?
- Мне… Ко мне Берилл не приходит. Давно, знаешь. Давно не приходишь. Я её помню, люблю… А она не приходит. А вот ты мне часто снилась, - он сильно покраснел. – Волновался, наверное.
Тана, тихо улыбнувшись, накрыла его грубую, в ожогах ладонь своей.
А в школьном дворе сидели на скамейке, обнявшись, Роза и Северус. Им с товарищами сегодня удалось-таки очистить от плакатов один из этажей: Уиннергейт ведь тоже распорядился какие-то заклинания наложить, чтобы изображения было непросто сорвать.
- Сегодня в «Ежедневном Пророке» написали, что членам той дружины – ну, знаешь, что в Хогвартсе была в последнее время, вынесли приговор, - негромко говорила Роза, пока Северус вынимал из её спутанных кудрей кусочки штукатурки. – В основном штрафы, исправительные работы, но двум парням и еще Молли – по полгода в Азкабане.
- Тебе её жалко? – безучастно спросил юноша.
- Мне? Даже не знаю, как объяснить. Нелепо все это. Мы с ней не дружили, наоборот – соревновались вечно, кто умнее, кто учится лучше. Соперники – ведь уже не совсем чужие друг другу люди, правда? И вот мы враги, и она в Азкабане… - Роза вздохнула.
Северус мрачновато усмехнулся.
- Видела бы ты, что она тут устраивала.
- Да, это в её духе. Такие увлеченные люди всегда жестоки. Скорпиус как-то говорил мне об этом. Если человек готов пожертвовать ради чего-то своей жизнью – он так же легко пожертвует и чужими. Теперь я яснее его понимаю.
- Но все же? Ты ведь с ним все-таки не согласна.
- Но все же я считаю, что жизнь – не наивысшее из благ, есть то – ну, то есть должно быть у достаточно развитого человека – то, что её дороже. Своей жизни, не чужих – чужими распоряжаться права никто не имеет. Вот этого Молли почему-то не понимала. А ты как считаешь?
Северус украдкой поцеловал горевший на солнце кончик её локона. Поломчал. Потом принялся говорить совсем о другом – о том, что мама сегодня хотела сделать пудинг, а профессор Саммерби выкопал в библиотеке рецепт какого-то зелья - очнеь старый, между прочим – и, пожалуй, стоит этот рецепт опробовать…

А в магазинчике в Косом переулке тем временем царил сущий кавардак. Паулина вместе с помогавшими ей Джорджианой и Лили шила себе подвенечное платье.
Конечно ,если бы она взялась за работу в одиночку, то управилась бы за небольшой срок, в спокойной обстановке и аккуратно, но сестры влюбленных – страшные существа… То есть очень любезные существа, которые неизменно рвутся помогать, даже когда их не просят. Настойчиво отказывать было неудобно.
Начнем с того, что Лили органически была не приспособлена держать в руках иголку с ниткой. С ножницами она тоже не дружила, а режущих заклинаний в её исполнении Паулина и вовсе побаивалась. Джорджиана, в отличие от юной Поттер, шить умела неплохо, но предпочитала организовывать работу. Она решала, когда закончить в этот день, когда начать на следующий, какой ширины будут рукава, нужно ли нашивать мушки на фату (да, Альбус настоял, чтобы невеста выглядела как следует – в белом платье и под покрывалом), когда делать перерыв и кто варит кофе. Паулина с детства знала, что для собственной безопасности перечить сестре не следует, но Лили убедить не удалось. В итоге большую часть времени Лили и Джорджиана переругивались, иногда кто-то из них убегал, хлопнув дверью - но на следующий день все вновь сходились за работой.
Однажды на порог ввалились, смеясь, Альбус и Скорпиус, в легких мантиях нараспашку - май выдался поистине душным. Они принесли угощение и бутылочку медовухи по случаю того, что обоих обещали при успешной сдаче ЖАБА принять на обучение при Отделе тайн. Кроме того, Альбус искал добровольцев для нового эксперимента, а Скорпиус готовился к полуфиналу Британского дуэльного турнира.
Альбус поцеловал Паулину, чмокнул в щеку Джорджиану, Лили, и проследовал на кухню - готовить угощение.
Девушки обступили Скорпиуса, и тот, приняв шутливо-испуганное выражение, широко развел руки, пытаясь обнять всех трех одновременно. Паулина отправилась на кухню, помогать жениху, а Скорпиус, взяв Джорджиану и Лили под руки, повел их в гостиную. Он догадывался, что девушки слегка пикировались: это пошло с тех пор, когда Джорджиана с немалой экспрессивностью поблагодарила Скорпиуса с Альбусом за освобождение из лагеря и спасение сестры. Они со Скорпиусом тогда разговорились, и Лили была, кажется, недовольна. Вот и теперь Скорпиус, в душе кляня ретировавшегося с поля боя друга, старался поддерживать разговор одновременно с обеими девушками, стараясь не допустить обострения ситуации.
- Скорпиус, а вы планируете связать свою жизнь с дуэлями? Тогда вам два пути - в бретеры или в авроры, - ласково говорила Джорджиана.
- В бретеры его не пустят, - ввернула Лили.
- Увы, да, я не умею играть в карты, - признался Скорпиус. - Но вы правы, Джорджи, мне нравится сражаться, и я бы не отказался работать хоть аврором, хоть военным. Одна проблема - здесь не с кем сражаться - улыбнулся он, посмотрев девушке в глаза.
- Почему же не с кем? Разве все сторонники Кейджа пойманы? Разве перевелись темные маги?
- Ну, в каком-то смысле, ужасный темный маг прямо сейчас находится в соседней комнате и сотворяет, судя по запаху, чудрвищное заклинание подгоревшего яблочного пирога.
- Ничего, это заклятие легко нейтрализует моя сестра, - Джорджиана улыбалась, поблескивая зубками. - Но мы оба знаем, что не все темные маги так безобидны, как наш дорогой Альбус.
- Да и Ал не безобидный, если уж на то пошло, - Лили хмыкнула. - Не слышали, как он отделал Берка?
- Например, наш беглый директор Уиннергейт, не за столом будь помянут, - согласился Скорпиус. - Кстати, да, теперь этот псих ищет кого-то, кто согласился бы добровольно пройти то же, что Берк. Я давно предлагал ему дать объявление в маггловскую газету: они только и ждут, чтобы побыть жертвами какой-то непонятной им же самим магии, еще и платить за это готовы... Странный все-таки народ. Раз уж заговорили о темных магах, я был бы рад, если бы меня отправили воевать на континент, - задумчиво протянул Малфой.
Лили побледнела.
- Ты хочешь уехать? Скоро? А меня возьмешь?
- Конечно, езжай со мной, если хочешь, - улыбнулся Скорпиус. - Я же не завтра и не послезавтра уезжаю.
- Но ведь Лили надо закончить образование, - нежно напомнила Джорджиана. - Ей всего шестнадцать, она еще ребенок. Да и её отец вряд ли бы одобрил это.
- Знаешь ли, мой отец меня не контролирует, - Лили вздернула носик.
Альбус наконец позвал за стол. Держа обеих спутниц за локоток, Скорпиус провел их на кухню и помог усесться.
- Да, мы вот с Альбусом поспорили: приглашать все колена Уизли, о которых известно, или ограничиться ближайшим кругом? – поделилась Паулина, разрезая пирог.
Лили принялась рассуждать:
- Если ближайший круг, выйдет очень мало гостей. Ну сами посудите! Тетя Гермиона с Розой и Хьюго. Да, и с женихом Розы. Дядя Джордж с женой, Фредом и Рокси. Дядя Чарли - надеюсь, без питомца и без очередной румынки.
Повисло неловкое молчание: дяди Билл и кузина Доминик погибли в битве за лагерь.
- Тетя Флер с Викки, Тедом и Луи. Дедушка слишком болен, прийти не может. Вот и все! Видите, как мало. Ну, правда, плюс мы с папой и Асторией со стороны Ала. И мисис Принц и ты, Джорджи, со стороны Паулины. Разве это свадьба?
- Вот такой дисбаланс - протянул Скорпиус. - Со стороны невесты только подруга, она же сестра.
- Не Берков же звать, - откликнулась Джорджиана. - А других родственников у нас нет. Разве где-то скрипит тетушка Электра. Но у нее такой скверный характер, вы бы знали... Кстати, Берков будут судить?
- Разве что за активное доносительство, - подал наконец голос Альбус. - Но я не горю желанием заседать в комиссии, разбирающей, кто хорошо себя вел, а кто не очень.
- Пожалуй, правильно, что маятник не пошел в обратную сторону. Не стали репрессировать тех, кто репрессировал тех, кто репрессировал тех, кто... Вы поняли, - поддержал Скорпиус. - Накажут самых одиозных, и хватит на этом.
- В газете уже писали о помолвке нашего кузена Бенни с какой-то Патрисией Гэмп, - невинно заметила Джорджи. - Я её, признаться, не помню совсем... Что за штучка?
- Редкостная дрянь, - скривилась Лили и очень выразительно посмотрела на Скорпиуса.
- Наша однокурсница, - пояснил Альбус. - Соперничала с Лили из-за Скорпиуса.
- Ни с кем я не соперничала! - обиделась Лили. - Он сам меня выбрал, правда?
- Именно так, Лили, - ответил Скорпиус, прижав девушку к себе. Она едва не замурлыкала.
- Интересовалась одним, а выходит за другого... Печальная история. А может, дело в вас, Скорпиус? Может, вы роковой мужчина и Лили когда-нибудь ждет та же судьба, что и эту Гэмп?
- Думаю, мы застрахованы от этого - у нас свободные отношения - улыбнулся Скорпиус. - Вы не поверите, но это была идея Лили.
- Отчего же? Поверю.
Альбус и Паулина, кажется, не слышали, о чем говорят за столом. Они косились друг на друга и то и дело брались под столом за руки.

В газетах писали, что бракосочетание Альбуса Северуса Поттера и Паулины Араминты Мелифлуа состоится первого июня сего года близ Годриковой Впадины. Флора решилась пойти: посмотреть на Альбуса, да и просто – почувствовала, что эту ступеньку надо преодолеть. Нужно приучить себя спокойно смотреть на чужое счастье.
Собственно, её влюбленность в Альбуса давно прошла, выветрилась за последние месяцы директорства Уиннергейта. Тоска по воле, ужас от зрелища жестоких наказаний и страх попасть под раздачу, одиночество, когда покинули все подруги, наконец, элементарное чувство голода – не больно наешься пустой кашей – отлично выбили весь вздор из головы. У Флоры было время привести мысли в порядок, проанализировать свой небогатый опыт, сделать выводы и смириться.
Женщины, видимо, вправду делятся на две категории. У одних есть шанс стать возлюбленными, а других любить невозможно. От чего это зависит – сложно сказать: может быть, от красоты и врожденной женственности, или от чего-то другого. Любит же нескладный Северус Принц тощую и лохматую Розу Уизли.
Так вот, Флоре не повезло принадлежать к той категории, которую невозможно любить. Ей придется смириться с презрением со стороны мужчин. Это не значит, что в ней не будут нуждаться. Многим нужна кухарка или нянька. И замуж возьмут, и не бросят. Хаффлпаффки – хорошие жены. Только нелюбимые.
На свадьбу Альбуса пойти необходимо – так Флора сможет примириться со своей судьбой.
…Для гостей установлен крытый шатер, но сама церемония – на открытом воздухе. Вся природа сейчас – дивный храм с лазурным куполом, травяными красками расписанный. Ручьи журчат и птицы звенят краше органной музыки.
Новобрачные стоят перед низкой кафедрой, за которой читает речь чиновничек. Невеста… Слов нет, она красива. Локоны горят тяжким золотом под полупрозрачной фатой. Точеное лицо светло от умиротворения. Как будто ей сию секунду не страшно умереть, потому что она примирилась сл всем, что есть на свете.
Альбус… Вот уж закрытый человек: не скажешь, что он чувствует, ни единой эмоции не отражают яркие глаза. И потому, когда Флора спрашивает себя, не легче ли было бы увидеть его в Азкабане – она понимает, что не легче ни капли. Ведь на его лице по-прежнему не отображалось бы ни единого чувства.
От толпы родственников невольно отводишь взгляд, потому что бережешь глаза. Десятка три рыжих макушек полыхают на летнем солнце, так что Флора удивляется, как еще никто не поднял тревогу, не вызвал пожарных или не наслал Агуаменти Максима. А ведь здесь, как успела услышать Флора, вроде бы еще не все Уизли.
На общем огненном фоне выделяются разве каштановые с проседью волосы матери Розы, полуседая макушка отца Альбуса и золотистая корона волос его новой жены. А, вон еще белый пучок миссис Принц – посаженой матери невесты – и каштановые лохмы её сына. Так, а кто это стоит позади всей толпы? Знакомая фигурка, только поникшая вся. Хоть и в шляпе с широкими полями, а узнать несложно. Патрисия Гэмп.
Что ей тут нужно? У самой свадьба через два дня. Хотя вообще-то ясно, что. С шафера глаз не сводит. И на что надеется только, если сдала Малфоя при первой возможности ,если с Берком спала и замуж за него собралась? Ишь как глазами его ест, каждое движение ловит. А хотя.. Она красивая. Значит, ей надеяться можно. Берк любит – может, и Скорпиус полюбит когда-нибудь.
Интересно, а вон там, на пригорке, откуда открывается хороший обзор, что за штучка? Стройненькая, в лиловом костюмчике, в шляпке с вуалью. Так, побирается ближе… Она отличается от местной публики ,резко и неуловимо отличается, но ей здесь интересно, и то не праздное любопытство. Но в чем её цель?
Следует ли предупредить хозяев? Хотя зачем? Какое Флоре дело до этого семейства, где любят лишь тех, кто дотягивает до уровня, держит планку. Ну вот, целуются новобрачные. Почему-то в груди заболело. Отвернуться ,что ли. Уже закончилось, идут в шатер.
Шафер странным образом очутился рядом с незнакомкой в вуали, шепчется с ней. Флора оглядывается и замечает фигурку Патрисии, быстро взбегающей на холм. Флора машинально прислушивается к разговору.
- Я гощу в этой деревне, здесь мило ,но скучно. Увидела свадьбу и захотела разглядеть поближе.
- Если вы скучаете, может быть, вы останетесь и на праздничный обед?
- О нет, я не могу. Муж ждет. Прощайте.
И незнакомка живо затерялась в толпе. Флора только успела заметить выбившийся из-под шляпки пепельный локон.
Через некоторое время, когда Флора в задумчивости брела по лугу, она увидела ту самую девушку под вуалью, идущую в совсем другую от деревни сторону. Оглянувшись, но, видимо, не заметив никого, незнакомка аппарировала.
В шатре царило веселье - Скорпиус как раз заканчивал свою речь. Вначале он, тушуясь внимания родственников, начал слишком расплывчато и нечетко, но потом вошел во вкус, вспоминая проделки и курьезы школьной жизни.
- И наконец, я бы хотел от всей души объявить благодарность магистру зловредных наук Туллиусу Уиннергейту, чья унылая физиономия придала нам решимости вовремя уйти из Хогвартса, а Альбусу - перестать топтаться в нерешительности и устроить наконец личную жизнь! Ура!
Собравшиеся смеялись, а Скорпиус наконец сел, глубоко вздохнув и отерев пот со лба.
- Нормально? - спросил он Лили. Та, довольно кивнув, чмокнула его в щеку, после чего подмигнула почему-то стушевавшейся Паулине, и все набросились на угощение.
...Вечером, когда на небе уже сверкали звезды, Альбус и Скорпиус отошли от веселых, поющих, танцующих гостей, присели на валун, стоящий в некотором отдалении.
- Знаешь, это до жути банально, но за этот год я прожил как будто в три раза больше, чем . за все предыдущее время, - произнес Альбус. - Только что мы были полудетьми, а теперь... Ветераны, взрослые люди, а я еще и женат. Удивительно, неужели она все же согласилась за меня выйти?
- А почему нет, дружище? - спросил Скорпиус. - Она тебя любит, это видно невооруженным глазом.
- А ты колеблешься, кто тебе больше нравится, моя сестра или ее? - улыбнулся Альбус.
Скорпиус неловко развел руками:
- Да в том и дело, что они обе нравятся. Не поверишь, но Лили сама сказала - зачем, мол, нам запирать друг друга и изводить ревностью?
- Что-то, как мне кажется, она все равно не очень довольна твоим общением с Джорджи.
- Это и понятно, все мы люди. Знаешь, одного боюсь, как ни странно - разделить судьбу твоего отца. Сделать в семнадцать лет самое выдающееся деяния, а дальше - жить обычной жизнью, как у стандартного человека. Семья, дом, работа, и так по кругу. Ты не боишься?
- Ну, за себя-то я спокоен, мои путешествия туда, где не ходят смертные, только начинаются, - улыбнулся Альбус той улыбкой, которую некоторые называли увлеченной, а некоторые - жутковатой.
- А знаешь, я думаю, что не грозит и мне уныние. Что-то мне подсказывает, что наши приключения только начинаются.