Глава 5

Три с половиной года спустя.

Лаванда тщательно разрезала листья салата, лежащие перед ней на разделочной доске, краем глаза следя за еще одним ножом, самостоятельно расправляющимся с томатом.
В передней раздался хлопок, послышались голоса, и в следующую минуту Пол зашел в кухню. Кинув рюкзак на пол, он сел на высокий стул и улыбнулся матери.
– Как дела? – поинтересовалась Лаванда, высыпая гренки в стеклянное блюдо. – Что нового в школе?
– Ничего, – буркнул Пол. – Мне надоела эта Нумерология. Зачем только я за нее взялся? – он приманил стакан из шкафа и, налив в него сок из графина, стоящего на столе, сделал большой глоток.
– Потому что твой отец обожал Нумерологию, – напомнила Лаванда, размешивая салат. – А я предлагала тебе Прорицания. Все же легче, согласись.
Пол только пожал плечами, потом ухмыльнулся.
– Кстати, говоря о Прорицаниях, – потягиваясь, сказал он. – Мистер Лоуфорд спрашивал о тебе. Что-то насчет того, что надо поговорить о моем поведении. Это что, новый способ приглашать тебя на свидания?
Лаванда рассмеялась, поставив перед ним тарелку.
– Я все равно не пойду, – заговорщицким голосом сообщила она.
Переехав в Нью-Йорк, она почти сразу определилась со школой для Пола, выбрав ту, которая находилась сравнительно недалеко от их дома, поэтому он и сам мог дойти до нее, если она не успевала аппарировать с ним. После занятий старшие ребята должны были аппарировать с более младшими. Пол, правда, уже тешил себя надеждой, что со следующего года сам сможет перемещаться, пройдя тест с первого раза – аппарация в Америке была разрешена с пятнадцати лет.
Лаванда благословляла этот закон – из-за него ей не пришлось бы больше опаздывать на работу.
За все эти годы произошло столько всего: она дважды сменила место работы, трижды переезжала из одной квартиры в другую, и ее раз семь вызывали в школу к Полу – тому явно претила всякая дисциплина.
Лаванде нравилось в Нью-Йорке. Здесь можно было позволить себе быть расслабленной, не заботится о том, как она выглядит в глазах общественности, потому что здесь не было Захарии, можно было снова ходить на свидания – ее нередко приглашали то пообедать, то поужинать вместе. Первые несколько месяцев она соглашалась, пока не поймала себя на том, что сравнивает всех своих ухажеров с Роном. И что все эти встречи не больше, чем попытка забыть его, заткнуть зияющую дыру в груди, что образовалась после того, как она переехала в Нью-Йорк.
Рон не писал ей. Впрочем, после того, как Лаванда с ним попрощалась, было сложно его в этом винить. Она отправила Рону коротенькую записку, в которой сообщала, что разводится, что уезжает, что она больше никого из старых знакомых видеть не хочет.
И его, в том числе. Тогда это было правдой.
Но сейчас… Сейчас она в сотый раз кляла себя в том, что, как всегда, поддалась сиюминутному гневу, что не обдумала все как следует, а просто взяла и сбежала от своих проблем.
Как будто это что-то решило.
Пол недовольно дернулся:
– Мам! Соль!
Лаванда передала ему солонку и улыбнулась, глядя на то, как он старается отделить соус от листьев салата.
В проеме открытого окна появилась сова и, оставив на подоконнике письмо, вылетела обратно.
– Надеюсь, это не из школы, – проговорил с полным ртом Пол. – Я, кажется, тест по Зельеварению тоже завалил…
Лаванда ничего не ответила, занятая чтением пергамента.
– Нет, не из школы, – пробормотала она. – Это мне, с работы прислали… Шеф хочет поговорить.
Пол передернул плечами, подзывая к себе банку газировки:
– Тебя опять уволят?
– И работать придется тебе, – ухмыльнулась Лаванда. – Если меня снова выгонят, я впаду в депрессию, и ты будешь меня обеспечивать. – Пол состроил рожицы, и Лаванда, подойдя к сыну, взлохматила его волосы. – Я ужасная мать, да? – виновато поинтересовалась она. – Ну, прости. Думаю, на этот раз не выгонят. Уж что-что, а вести колонку гороскопов у меня неплохо получалось.
Это была ее новая работа – составление предсказаний по знакам зодиака для читательниц женского журнала. Конечно, она была легче первой – по крайней мере, ей нее приходилось бегать по магическим магазинам, рассматривая новые фасоны мантий.
– Я загляну в редакцию, – махнула письмом Лаванда. – А ты сиди дома, позанимайся. Написал твой отец, просил тебя с ним связаться по каминной сети. Не забудь, ладно?
В первый год Захария появлялся в их доме каждые выходные и забирал Пола к себе. Затем, когда у него появилась невеста, визиты стали менее частыми, и Пол уже не перемещался в Лондон. Поначалу он обижался на отца, а потом привык и уже не обращал внимания, если папа вдруг, посреди разговора, вспоминал, что ему надо встретиться со своей будущей женой или появиться в Министерстве.
Если Лаванда не смогла стать хорошей матерью, то он не слишком преуспел в отцовстве.
Зато Пол не жаловался – ему нравилось то, что мама дает ему много свободы. Ребята в школе ему точно завидовали, а его друзья, мальчишки из квиддитчной команды, даже были влюблены в Лаванду и пользовались каждым случаем, чтобы напроситься в гости.
– До вечера, солнышко, – пропела Лаванда, целуя Пола в макушку и обдавая его легким запахом цветочных духов. – Дверь чужим не открывать и все дела.
Пол улыбнулся и кивнул, и она аппарировала.
А он слез со стула и отправился в гостиную, собираясь поговорить с отцом.

Лаванда появилась в коридоре редакции, как всегда полного людей, несущих кипы бумаг, кричащих друг на друга и что-то пишущих на пергаментах, прижимая их к стенам.
Пробравшись сквозь толпу и поднявшись по менее людной лестнице, она очутилась напротив нужной двери. Постучав, толкнула ее, и зашла внутрь.
Ее начальница, мисс Хант, оторвала взгляд от пробных версий обложки журнала, лежащих перед ней, и улыбнулась:
– Проходи, Лаванда, добро пожаловать.
Лаванда приветственно кивнула и, стараясь не нервничать, села в кресло, стоящее напротив стола шефа.
– Как у тебя дела? – поинтересовалась мисс Хант. – Не скучаешь в своем отделе?
– Нет, нет, – поспешно ответила Лаванда. – Наоборот, мне нравится писать гороскоп.
– Отлично, – снова улыбнулась начальница. – У меня для тебя хорошие новости.
Лаванда облегченно перевела дыхание – хорошие новости вряд ли значили, что ее увольняют.
– Мы открываем филиал в Лондоне, – восторженно продолжила мисс Хант. – Разве не замечательно?
– Наверное, – осторожно подтвердила Лаванда, не слишком понимая, к чему клонит шеф. – А я причем?
– Как причем? – удивилась та. – Я хотела назначить тебя главным редактором. Я уверена, ты справишься, к тому же сможешь вернуться в Англию. Ты не рада?
Лаванда закусила губу, потом проговорила:
– Я… я не хочу возвращаться в Англию, мне и здесь нравится.
– Но у нас сокращение штата, – пожала плечами мисс Хант. – Я вынуждена буду уволить тебя, если ты не согласишься на предложенную должность. Все же гороскопы здесь большой популярностью не пользуются…
Лаванда сцепила пальцы в замок, судорожно размышляя.
Вернуться?
Если нет, то опять придется искать работу, объяснять Полу, что ее опять выгнали – какой она ему пример подает? – и пребывать из-за всего этого не в самом лучшем настроении.
А если согласиться? Чем она рискует? Захария сможет чаще видеться с сыном, Пол будет этому рад, точно. К тому же, он сможет продолжить обучение в Хогвартсе.
А сама Лаванда получит хорошую работу.
И, если повезет, встретится с Роном.
Она и боялась, и хотела этого. Мечтала объяснить ему все, попросить прощения, чтобы все было как раньше. Но нельзя было скидывать со счетов то, что она Рону, возможно, больше не нужна.
Наверняка он помирился с Гермионой, и у них крепкая семья.
А Лаванда – явно лишняя.
Но вот только Рон был нужен ей, очень нужен. Сколько бы не старалась, она не могла забыть его. Вспоминала все их встречи, перебирала в памяти все счастливые моменты, связанные с Роном, и злилась на себя, что не сумела это тогда оценить по достоинству.
Ей следовало бы понимать, что не все так легкомысленны, как она сама. Рон мог просто бояться, что его дети никогда больше не захотят видеть отца – Лаванда только сейчас поняла, что такое могло случиться: злился же Пол на отца, когда узнал, что тот женится во второй раз?
Но судьба давала Лаванде второй шанс, и этого должно было хватить. Лаванда на этот раз не собиралась сдаваться.
Если бы Рон ей позволил, конечно.
– Лаванда? – пропела мисс Хант. – Ты согласна, дорогая?
Лаванда улыбнулась и решительно кивнула:
– Когда мне отправляться в Англию?


***


Скорпиус обнял Розу, прижимая ее к себе. Роза, помедлив, подняла руки и обвила ими его шею.
Вдохнув запах волос Розы, Скорпиус начал медленно опускать ладони, скользя ими по выступающим лопаткам, доходя до поясницы, и…
– Руки! – крикнул Хьюго, и Роза и Скорпиус одновременно вздрогнули.
– Мы ничего такого… – начал, было, Малфой, но Роза его перебила:
– Мы просто…
Глядя на их виноватые и смущенные лица, Хьюго расхохотался.
– Я всего лишь имел в виду, что встали в неправильную позицию, – ухмыльнулся он. – Что вы так запаниковали?
– Дурак, – в сердцах выпалила Роза, снова переключаясь на Скорпиуса. – Итак… что мне делать?
– Просто расслабься, а я буду тебя вести, – уверенно ответил слизеринец.
Роза кивнула и быстро облизнула пересохшие губы.
Хьюго придирчиво следил за тем, как они со Скорпиусом кружили по пустому пространству перед классной доской в пустующем старом кабинете, стараясь заметить все огрехи – их было довольно много, Роза, как ни старалась, не могла двигаться плавно.
Наконец, она раздраженно вырвалась из кольца рук Скорпиуса и бросила:
– Не так уж это важно, умение танцевать. Давайте это оставим?
Скорпиус отодвинул стул от парты и плюхнулся на него.
– Ну уж нет, – прищурившись, заявил он. – Ты проспорила, значит, ты должна выполнить то, о чем я тебя прошу.
Роза устало передернула плечами, взбираясь на парту и начиная болтать ногами в воздухе.
– Подумаешь, – буркнула она. – Ну, смог ты пригласить на свидание семикурсницу, и что?
Скорпиус состроил ей рожицу:
– Это было нелегко, знаешь ли. Так что теперь ты научишься танцевать, поверь мне.
Роза вздохнула и счастливо улыбнулась:
– Главное, до конца семестра осталось всего ничего. – Она подмигнула Скорпиусу, поднимаясь на ноги. – На каникулах ты меня не достанешь.
– Кстати, о каникулах… – Скорпиус замялся, затем слегка неуверенным тоном предложил: – Может, ты приедешь к нам в Имении на пару недель? Ты же хотела посмотреть лошадей…
Роза удивленно посмотрела на него. Малфой казался едва ли не смущенным и пристально рассматривал свои ботинки, вместо того, чтобы взглянуть на подругу.
– Только если ты приедешь к нам, – выпалила она. – Заодно посмотришь телевизор. Ты же об этом мечтал?
Скорпиус усмехнулся и, мгновенно притянув Розу к себе, взлохматил ее волосы:
– Я согласен.
Хьюго, наклонив голову, следил за ними, прикрываясь, для вида, учебником по Зельям.
Иногда ему, как и всем друзьям Скорпиуса и Розы, начинало казаться, что те встречаются.
Когда кто-то интересовался у этих двоих, так ли это, Малфой сразу же начинал улыбаться и клясться Розе в вечной любви. Та игру поддерживала и объявляла, что да, они – парочка.
Только вот, к огромному сожалению Лили, которая уже представляла себе их свадьбу, они не уставали раз за разом разочаровывать всех подряд, объясняя, что пошутили.
Хьюго этого не понимал – какой же должна быть дружба, чтобы ради нее перечить родителям, которые постоянно возражали против общения своих детей?
И какой она должна быть, что Роза, которая на первом курсе, как она сама говорила, терпеть не могла летать, на втором записалась на отбор игроков в квиддитчную команду, потому что Скорпиус ее уговорил? И ведь летала уже второй год подряд, хотя всякий раз, прежде чем забраться на метлу, на ее лице появлялось такое выражение, что Хьюго становилось жаль сестру.
Роза была вратарем. Папа не уставал повторять, что это в его дочурке от него. Хьюго тоже попал в команду, но только запасным загонщиком. Правда, их нынешний загонщик заканчивал в этом году школу, так что на следующем курсе Уизли должен был занять его место.
Но ни один из них не играл так, как это делал Скорпиус – Ловец слизеринской команды.
И Роза, и Скорпиус получали высшие баллы по всем предметам, чем невыносимо злили Лили и Хьюго. И при этом оба умудрялись доставить всему Хогвартсу столько проблем, что даже Фред им завидовал.
Они и так разлучались только если у их факультетов были разные уроки, и Хьюго и сам иногда подозревал, что они друг другу больше, чем просто друзья.
И вот теперь Скорпиус собирался приехать к ним на каникулы, а Роза – отправиться в Малфой-Менор.
И Хьюго не сомневался, что и Малфои, и Уизли будут против.

Вечером того же дня Рози написала родителям письмо.

Привет, мам, пап.
Как у вас дела? Из-за того, что Хьюго не выучил рецепт зелья, наш факультет потерял двадцать баллов. Будьте добры, напомните ему, зачем он в Хогвартсе.
У меня все хорошо. Я получила «Превосходно» по Зельям, как и Скорпиус.
Кстати, он хочет приехать к нам на каникулы. Вы не против? А я потом поеду к нему. Он говорит, что у них есть лошади, я так хочу их увидеть!

С любовью, Роза.

Скорпиус долго сомневался, писать ему родителям или нет. В конце концов, решив, что раз он пригласил Розу в гости, то нечего боятся и передумывать в последний момент, он достал пергамент и, окунув перо в чернильницу, начал водить им по пожелтелой бумаге, выводя ровные строчки. Письмо было маме – она должна была спокойнее принять то, что к ним летом приедет одна из Уизли.

«Мам, – писал Скорпиус, – я так хочу, чтобы она приехала к нам! И знаю, что отец будет против, но, может, ты уговоришь его разрешить Розе побыть у нас хоть пару недель? Потому что мне действительно интересно взглянуть на ее дом, у них есть озеро, настоящее озеро, не пруд, как у нас. Можно, мам?

Хьюго и Ал за завтраком с любопытством следили за Розой и Скорпиусом, который решил сегодня, в виде исключения, посидеть за столом Гриффиндора – обычно Роза пересаживалась за Слизеринский.
Когда в Большой Зал начали влетать совы, они одновременно вскинули головы, разглядывая птиц.
На тарелку Скорпиуса большой филин уронил конверт, не потрудившись опустится пониже, и поэтому на мантии Малфоя попало огромное количество брызг.
Однако он не обращал на это внимания. Схватив конверт, он поспешно развернул его и начал читать письмо.
– Она поговорит с ним! – победно воскликнул он, поворачиваясь к Розе, которой за секунду до этого ее маленький совенок тоже принес письмо. – Что у тебя?
– Огромное количество нотаций, – кисло ответила та. – Все о том, что я слишком маленькая, что они слишком по мне скучают, чтобы не видеть меня еще и летом… Но про тебя – ни слова против. Можешь приехать, – она улыбнулась, когда Скорпиус крепко обнял ее, не обращая на недовольный вскрик сидящего рядом Джеймса.
– Поумерьте свои восторги, – поморщился Поттер. – Не всем здесь нравится смотреть на то, как вы лижетесь.
Скорпиус закатил глаза. Чтобы он не делал, он никак не мог заставить изменить отношение Джеймса к себе. И никто не мог: ни Алу, ни Розе, ни Хьюго это не удалось. Видимо, Скорпиусу придется смирится с тем, что всякий раз, когда он подходит к Розе, на лице Джеймса возникает такое выражение, как будто он готов убить слизеринца. Но, что было еще хуже, на вокзале Кингс-Кросс Скорпиуса, который прощался или здоровался с Розой, в зависимости от времени года, обжигал такой же недовольный и какой-то неуверенный взгляд миссис Уизли. А мистер Уизли, похоже, тоже был недоволен тем, что его дочь общается с Малфоем, но Скорпиусу многое прощалось из-за того, что он уговорил Розу играть в квиддич. И это же послужило причиной еще большего падения Скорпиуса в глазах миссис Уизли.
– Не завидуй, Джейми, – пропела радостная Роза, обвивая руками шею Скорпиуса. – Если Карина с тобой не хочет разговаривать, это не повод портить настроение и нам.
Джеймс раздраженно взглянул на нее и вышел из-за стола.
– Зря ты его дразнишь, – озадаченно сказал Ал, подмечая, что Роза так и не отпустила Малфоя, который тоже продолжал цепляться в нее. – Если мама умаслит тетю Гермиону, тебя вполне могут отпустить в Малфой-Менор. Кстати, Скорпи, я же тоже приглашен?
По-прежнему утыкаясь носом в шею Розы, Скорпиус пробурчал что-то, видимо выражая согласие.
– А я? – мгновенно поинтересовался Хьюго.
– Да приезжайте хоть всем Хогвартсом, – ухмыльнулся Скорпиус, поднимая голову. – Если это поможет ей, – он кивнул на подругу, – отправится с вами.
Роза рассмеялась и звонко поцеловала его в щеку.


***


– Миссис Уизли, к вам посетитель.
– Кто? – подняла голову Гермиона. – Сегодня у меня не должно было быть визитов. Я собиралась поработать в одиночестве.
Аманда, ее ассистентка, тяжело вздохнула:
– Я знаю, миссис Уизли. Однако мистер Малфой очень настаивает. Он говорит…
– Кто? – перебила ее Гермиона, кусая губу.
Малфой? После стольких лет, в течении которых она виделась с ним пару раз, и то, случайно, он решил опять объявится в ее жизни?
Она так надеялась, что он попросит прощения, тогда, три года назад. Но он исчез, словно его и не было.
А она посчитала ниже своего достоинства писать ему первой.
И три года прожила как будто в тумане.
– Пропусти его, – наконец, сказала она. – Пусть заходит.
Малфой появился спустя пару минут. Не говоря ни слова, уселся в кресло и пристально посмотрел на Гермиону.
Гермиона судорожно выдохнула, не зная, что сказать. Малфой постарел – она отметила новые морщинки, появившиеся вокруг глаз, и залысины, ставшие еще больше.
Но и она сама не молодела. В волосах появились белоснежные прядки, и теперь приходилось краситься. Если уж черты лица более младшей Джинни потеряли былую четкость, что говорить о ней самой? Да уж, время не пожалело никого.
– Зачем ты пришел, Малфой? – спросила Гермиона неожиданно даже для себя.
– Моя жена, – несколько скучающим тоном начал Драко, и Гермиона поймала себя на том, что начала жадно прислушиваться, – сказала, что твоя дочь хочет приехать к нам на каникулы. А мой сын – к вам.
Как же она соскучилась по Малфою! Это было так неожиданно, так внезапно, что Гермиона едва удержалась от улыбки. Подумать только, ей почти сорок, а что она творит?
– Я знаю, – спокойно ответила она. – Скорпиус – желанный гость в нашем доме. Я не вижу причин, по которым вынуждена была бы отказать ему. Но пускать Розу в Малфой-Менор я не намерена.
– Почему? – приподнял брови Драко. – Боишься чего-нибудь?
– Нет, конечно, – Гермиона поморщилась. – Она и так достаточно долгое время находится вдали от семьи, не хватало, чтобы и летом я ее не видела.
– Это всего на пару недель, – пожал плечами Драко. – И, если хочешь… – Он помолчал, потом добавил: – Ты и твой… муж можете приехать тоже. Ничего страшного в этом нет.
Гермиона опустила голову. Что такого произошло с Малфоем, что он ведет себя так?
– Ты скучала?
Этот вопрос застиг ее врасплох. Она мигнула, затем быстро облизнула пересохшие губы.
– Ты о чем, Малфой?
– Ты и сама знаешь.
Гермиона устало потерла глаза тыльной стороной ладони.
– Я не знаю, Малфой. К чему все это? Столько лет прошло, и вообще… Это с самого начала было неправильным. Я сама виновата, не спорю, но все же, хватит.
– Может, мне просто не хочется, что Скорпиус и твоя дочь…
– У нее есть имя.
– Ладно, Скорпиус и Роза не должны повторить то, что сделали мы. И если для этого придется потерпеть в моем доме тебя и Уизела, я согласен.
Гермиона едва заметно приподняла уголки губ и, усмехнувшись, поинтересовалась:
– А ты скучал, Малфой?
Драко молчал всего пару секунд. Поднявшись, он обошел стол Гермионы и встал позади ее стула. Положив руки ей на плечи – она напряглась под этими прикосновениями – негромко ответил:
– А что, если скучал, Грейнджер?
Сердце забилось невыносимо быстро, и на этот раз Гермиона улыбнулась по-настоящему.