Герой

Пленник чужой! Мне чужого не надо,
Я и своих-то устала считать.
Так отчего же такая отрада
Эти вишневые видеть уста?

Пусть он меня и хулит и бесславит,
Слышу в словах его сдавленный стон.
Нет, он меня никогда не заставит
Думать, что страстно в другую влюблен.

И никогда не поверю, что можно
После небесной и тайной любви
Снова смеяться и плакать тревожно
И проклинать поцелуи мои.

Анна Ахматова.

Я стою перед закрытыми большими дверьми, судорожно сжимая в руках маленький букет из бледно-розовых и белых роз. Они перевязаны простой серебристой ленточкой, шипы не обрезаны. Я сама попросила их оставить, и теперь они, словно благодаря за такую заботу, больно впиваются в кожу.
Рассеянно провожу ладонью по белому шелку платья, расправляя складки, и считаю секунды.
– Пять минут, мисс Паркинсон, – говорит появившаяся справа высокая худая женщина в нарядной мантии.
Я киваю, но упорно молчу. Внутри меня поселился маленький беспокойный зверек, изводящий меня нетерпеливостью и сомнениями.
Я знаю, что он исчезнет только тогда, когда эти огромные двери распахнутся, я войду внутрь и, пройдя к алтарю, увижу знакомую усмешку на лице Драко.
Тогда я, наконец, успокоюсь.
Мне не терпится, и пять минут кажутся вечностью.
Позади меня раздается резкий звон бьющегося стекла, и, обернувшись, я вижу, как неуклюжий домовик одной рукой собирает с пола осколки того, что еще недавно было графином, выкручивая себе другой ухо.
– Простите глупого Кики, мисс, – бормочет он.
Я не обращаю на него внимания, нехотя прислушиваясь к словам тех, кто толпится вокруг меня, с помощью волшебства укрепляя прическу, кружит вокруг ваз с цветами, поправляя свежие бутоны, и доводит до блеска остальные украшения холла. Совсем еще молоденькие ведьмы работают под началом более старшей, которая стоит неподалеку от меня и негромко обсуждает с одной из своих сотрудниц чьи-то очень пышно прошедшие именины. Волшебница, поправляющая мое платье, тихонько говорит:
– Волнуетесь?
Я резко качаю головой. Она ободряюще улыбается и продолжает:
– И правильно делаете. – Она вздыхает и, наклонив голову, придирчиво осматривает результаты своей работы. – Скажу по секрету, мистер Малфой сегодня замечательно выглядит. Впрочем, он мне понравился еще в нашу первую встреч, когда пришел в агентство, – хихикает она. – Да и не только мне. На всех нас, – взмахивает рукой, указывая на подружек, – он произвел неизгладимое впечатление.


Мы познакомились на праздновании дня рождения. Имя именинника давно стерлось из моей памяти, а тот момент, когда я впервые увидела его, я помню так ясно, словно это случилось вчера.
Нам по семь лет. Мама нарядила меня в зеленое, украшенное бантиками платье, в котором сложно ходить, и завила мне волосы. А я вместо того, чтобы чувствовать себя красивой, думаю, что выгляжу ужасно. Никогда не любила все эти рюши, оборки и тому подобные вещи.
На нем – зеленая мантия, и он держится так, словно находится на собственном празднике.
Кроме нас на приеме детей нет, и поэтому я подхожу к нему. Неудивительно, что мы начинаем играть. И я даже какое-то время умудряюсь не обращать внимания на его подколки и язвительные замечания о моем наряде.
Но в конце концов я не выдерживаю и плачу. Он смотрит на меня очень внимательно, пока я сижу на земле и размазываю по щекам слезы. Смотрит с таким выражением лица, которое я даже сейчас с трудом могу понять. Чувство жалости, смешанное с удовлетворённостью, потому что получил то, чего добивался.

– Плакса, – презрительно говорит он и внезапно протягивает мне руку. – Вставай.
Я медлю, затем послушно хватаюсь за предложенную ладонь.
В тот день я совершаю самую большую ошибку в жизни: не бегу к родителям за помощью, не жалуюсь им на Драко.
Просто он настолько поражает меня своей способностью от ярости и злости переходить к спокойствию и заботливости, что я не понимаю его.
И ставлю себе цель – сложную, мучительную и где-то невыполнимую – узнать Драко Малфоя.
И подружиться с ним.

С самого детства, еще в том возрасте, когда остальных девочек хвалили за грациозность и миловидность, меня осыпали комплиментами, говоря о моем усердии. Я никогда не выделялась яркой красотой, которой блистали почти все мои сверстницы. Я до сих пор помню то ощущения стыда, которое испытала, впервые столкнувшись с Дафной Гринграсс. У нее были огромные голубые глаза, оттененные темными ресницами, и длинные волосы, такие же светлые, как у Драко, всегда собранные в аккуратную прическу.
И это в противовес моим темно-зеленым глазам, цвет которых я про себя называла болотным, и коротким темным волосам, которые не поддавались укладке.
С Дафной мы познакомились неделю спустя, когда и Драко, и ее, привели к нам в гости.
Дафна настоящая куколка, само очарование - так говорят все. И Драко попадает под ее обаяние почти сразу и глядит на неё с тихим восторгом.
Он ведь любит красивые вещи.

Мы играем в моей комнате, и Драко не обращает на меня никакого внимания, занятый тем, как бы произвести впечатление на Дафну.
Я испытываю досаду, и мне опять хочется плакать.
Но Гринграссы вскоре уводят свою дочь домой, и Драко наконец замечает меня, одиноко стоящую рядом с кроватью.
– Будем играть? – бурчит он.
– Да, – улыбаюсь я, усаживаясь на пол. – Это моя любимая кукла. Тебе она нравится?
Он пару секунд пристально рассматривает мою Кэтрин, а потом забирает ее у меня.
– Осторожней, – прошу я. – Она очень хрупкая. Не разбей…
Дорогая фарфоровая кукла редкой красоты – подарок отца. А от того, что он мне почти никогда ничего не дарит, она является ценной вдвойне.
– Да? – задумчиво переспрашивает Драко и вдруг, размахнувшись, швыряет Кэтрин на пол.
Широко раскрыв глаза, я смотрю, как моя самая дорогая вещь разлетается на осколки.
– Что ты сделал? – кричу я невинно смотрящему на меня Драко, тут же вскакивая на ноги. – Зачем ты ее бросил?
Наклоняюсь и подбираю то, что осталось от моей куклы. И всхлипываю, когда вспоминаю, что отец говорил, что ее нельзя заколдовать, а значит, починить куклу волшебством тоже не получится.
– Прости, – говорит Драко, подходя ближе. – Я случайно.
И заглядывает мне в глаза, слегка улыбаясь. И хоть я знаю, что он сделал это нарочно, я прощаю его. Просто потому что он – это он.


– Перед вами пройдет Ванесса, – говорит одна из волшебниц, поправляя свою нарядную мантию одной рукой, а другой указывает на маленькую белокурую девочку с подушечкой в руках. – У нее кольца.
Я опять киваю, нетерпеливо переминаясь.
– Еще несколько минут, – заметив мое состояние, улыбается она. – Не волнуйтесь, мисс Паркинсон, все будет хорошо.
Еще несколько минут – и я увижу улыбку Драко, самую лучшую и любимую на свете. Я обожаю его улыбку. Мое счастье настолько зависит от его, что это начинает тревожить. Но, наверное, так и бывает, если любишь.
– Ох, свадьбы - это так красиво! – продолжает женщина. – Разве есть что-нибудь лучше, чем момент, когда соединяются любящие сердца?
Я не отвечаю, только понимающе улыбаюсь.
– Любовь… – она хмурится и, задумчиво махнув палочкой, меняет розы в моих руках на орхидеи. Выражение ее лица смягчается. – Может, лучше свадьбы только момент признания, да, мисс Паркинсон? Или момент, когда понимаешь, что жить без этого человека не можешь…


Когда я поняла, что люблю Драко? На четвертом курсе, наверное. А может, знала всегда, но просто не хотела признаваться.

В семь лет были разбитые вдребезги куклы и игрушечные домики. В двенадцать – сломанная метла. А в четырнадцать Драко находит себе другое развлечение – он разбивает моё сердце.

За все эти годы я никак не могу понять, почему ему так нравится разрушать все вокруг. Не проходит и дня, чтобы чайный сервиз - его семьи или моей, в зависимости от того, в чьем поместье мы находились - не пострадал.
Я столько раз порываюсь обидеться на него, не заговаривать с ним больше… Но всякий раз он сжимает в своей ладошке мою и заглядывает в глаза, бормоча слова извинения, которые никогда не звучат искренне. Однако я всегда им верю.
В тот день, когда я понимаю, что он значит для меня, мы сидим у озера: я, Драко, Блейз, Дафна и Миллисент. Последние как всегда шепчутся. Мы с Драко прислонились к стволу большого дерева, листья которого пожелтели и иногда сыплются на нас, словно конфетти из золота.
Блейз лежит на пожухлой траве и смотрит на небо, по которому медленно проплывают облака.
– Ненавижу Поттера, – вдруг говорит Драко. – Мне никогда не обыграть его. А еще этот старый дурак отменил квиддич. Теперь у меня нет никаких шансов его обойти!
– Забей, Драко, – лениво откликается Блейз. – Что мы можем? Он же Мальчик-Который-Выжил…
Я смотрю на лицо Драко, которое сейчас совсем близко от моего. Изучаю его серые, хмурые глаза, злобно искривленные тонкие губы, и думаю о том, что он самый лучший из всех моих знакомых.
Я не знаю, почему так решила, особенно сейчас, когда он не очень-то привлекателен из-за своей злости, портящей его лицо.
И тут он внезапно улыбается:
– Зато есть шанс, что он все-таки сдохнет в этом году. Не вечно же ему будет везти, да, Пэнс?
Он поворачивается ко мне за поддержкой, но я не слышала ни слова, ошеломленная внезапной переменой его настроения и красотой, которую я вижу так ясно.
– Ты где витаешь, Пэнс? – он поднимает мою голову за подборок и внимательно всматривается в мое лицо. – Ты вообще на нашей планете?
– Очень смешно, – бурчу я, отталкивая его пальцы, потому что еще чуть-чуть - и я, не выдержав, прижмусь к его рту своими губами. – Дурак.
Он смеется весело и искренне и, обхватив руками мои плечи, прижимает к себе. Дафна и Блейз улыбаются, когда он принимается тормошить меня, а потом, словно устав, прислоняется лбом к плечу.
– Я сплю, – глухо заявляет он. – Не смей двигаться, Паркинсон.
Я не то что двигаться, я даже вздохнуть не могу, боясь, что он оставит меня. Когда проходит первая волна эйфории, я осторожно прикасаюсь к его волосам ладонью.
– Какой же ты мерзкий, – сообщаю я ему, ласково проведя пальцами по невесомым прядкам. – Ты просто невыносим.
Он недовольно фыркает, но не отстраняется.
А я думаю, что он такой и есть – мерзкий и невыносимый – только оттолкнуть его я не могу. И не хочу.
Я знаю, что вынесу все его капризы, лишь бы он был рядом.


– Идут самые последние приготовления, – заверяет распорядительница свадеб, подходя ко мне. – Еще раз прошу прощения.
Я вымученно улыбаюсь:
– Не стоит извинений.
– Но я виновата в задержке, – сухо отвечает она.
– Вы устроили все просто прекрасно, – указываю я рукой на большие вазы, стоящие на полу, полные высушенных роз.
– Я старалась, – скупо приподнимает она уголки губ. – Мило, что вы заметили.

А на самом деле я просто ненавижу розы.


Драко лениво разлегся на моей постели и вслух читает интервью из «Пророка».
– Мерлин, он идиот, – сообщает он, откидывая газету в сторону.
– Это все Скитер, – замечаю я. – Ты мог бы…
– Иди сюда, – вдруг просит он, и я, поднявшись со стула, подхожу к нему.
– Только послушай! – возмущенно говорит Драко, указывая определенную строчку. – «Я плачу по ночам, потому что скучаю по родителям»! Какой придурок…
А я даже не слышу его, потому что его лицо так близко от моего, а губы сосредоточенно выговаривают очередную гадость в адрес Поттера. Я думаю только о том, как хочу к ним прижаться, вдохнуть любимый запах, зарыться пальцами в его волосы.
Он замолкает, внезапно заметив мой пристальный взгляд, и тоже смотрит на меня.
Мы оба молчим, а потом он неловко и словно нехотя подается вперед. Я не шевелюсь, боясь все испортить, и он, помедлив, осторожно прикасается своими губами к моим.
Мы оба до смешного бестолковые и неопытные. Ни он, ни я раньше не целовались, поэтому даже не закрываем глаз, внимательно смотрим друг на друга ту секунду-вечность, пока его губы изучающе скользят, знакомясь с моими.
Наконец он отстраняется, смущенно опуская взгляд.
– Прости, – глухо говорит он. И опять его извинения – не больше, чем простая ложь.
Он не жалеет о своем поступке. Но и я впервые за то время, что мы дружим, даже не думаю его осуждать. Я слишком счастлива, я готова кружиться по комнате, кричать… но тем временем спокойно сижу на кровати рядом с Драко, пока он вновь читает «Пророк».

Я не знаю, что значит для него этот поцелуй. Просто первый опыт? Просто ошибка? Или для него это тоже надежда на что-то большее?
Я не знаю.
Но за завтраком он сажает меня рядом с собой. Его рука сжимает мою, скорее причиняя боль, чем лаская.
Я не жалуюсь. Я покорно позволяю ему оставлять синяки на моей коже. Пять маленьких темных точек, как раз там, где были его пальцы.
Дафна смотрит на нас, широко раскрыв глаза – словно не может поверить, что проиграла. Так мне кажется. Я ведь понятия не имею о том, о чём Дафна знает давным-давно…
Но я не обращаю на нее внимания. То, что Драко рядом, значит для меня так много!

Несколько недель удушающего счастья, а потом – Святочный Бал.
Мне никогда не шли нарядные мантии и платья. Эту простую истину я много раз пыталась донести до матери, но она никогда меня не слушала. И вот результат - я выгляжу как кукла, завернутая в подарочную обертку.
Я стою перед зеркалом едва не плача. Все эти рюши, бантики… Что подумает Драко?
– Ему все равно, – слышу я голос Дафны. Она одета в белую мантию под цвет платья. Она откидывает с лица прядки, выбившиеся из прически, и подходит ко мне. Я впервые вижу ее… человечной. На ее губах мягкая улыбка, она аккуратно скрепляет заколку на моих волосах. – Он и внимания не обратит, Пэнси. Не переживай.
А я слышу то, что хочу слышать. Что Драко я нравлюсь настолько, что он даже и не увидит мою мантию.
Но правда в том, что Драко действительно все равно. Его не заботит мой внешний вид, потому что я сама ему почти что безразлична.
Но я предпочитаю не думать об этом и улыбаюсь печальной и все понимающей Дафне.
– Глупышка, – бормочет она, обнимая меня за плечи и глядя на наше отражение в зеркале. – Не позволяй ему делать глупости, хорошо, Пэнси?
Я киваю, но прекрасно осознаю, что никогда не смогу остановить Драко. Просто потому, что не захочу.
– Ты должна быть достойной дочерью своих родителей, – серьезно говорит Дафна. – И ты должна быть благоразумной, если хочешь удачно выйти замуж.
Я не понимаю, о чем она. Я выйду замуж за Драко, это так просто, так ясно… И так правильно.
– Иди, – подталкивает меня Дафна. – Не заставляй его ждать.

Драко и в самом деле не обращает внимания на мой наряд и быстро целует меня в губы.
– Пойдем, – нетерпеливо говорит он. – Кстати, ты замечательно выглядишь.
Он добавляет это, потому что должен. На самом деле ему все равно.
Хорошо выгляжу? Как мило. И сухо.
– Спасибо, – вымученно улыбаюсь я.
– Это тебе, – он протягивает мне одинокую белую розу, но та вмиг становится самой большой ценностью, которую я когда-либо держала в руках.
– Она прекрасна, – выдыхаю я, сжимая тонкий стебелек пальцами, и тут же шипы больно впиваются в кожу, и появляется капелька крови.
– Я забыл обрезать шипы, – наигранно смущенно говорит Драко. – Прости.
Я закрываю глаза.
– Конечно. Не стоит извинений.

Он танцует со мной весь вечер. Кружит по залу, прижимая к себе.
И я уже почти верю в его любовь. Сильнее, чем когда-либо. Я чувствую себя счастливой!...
Пока не вижу его в коридоре, целующимся с невысокой рейвенкловкой, Мэнди Броклхерст.
Я замираю. Не дыша, смотрю, как Драко прижимает эту девчонку к стене, как ее тонкие руки обвивают его шею, и закусываю губу, чтобы не расплакаться.
Какую-то долю секунды я пытаюсь осознать то, что вижу. А потом разворачиваюсь, собираясь уйти, но в глазах от обиды и гнева темнеет, и я натыкаюсь на угол и невольно вскрикиваю от боли.
И тут же слышу, как Драко отталкивает Мэнди, как яростно бормочет ругательство сквозь зубы, а затем, спохватившись, быстро идет за мной.
– Пэнси, – кричит он. – Паркинсон! Да постой ты!
Я останавливаюсь, сжимая в пальцах розу, о которой вспоминала столько раз в зале, чтобы не забыть забрать ее. А сейчас мне хочется швырнуть цветок ему в лицо, ударить, сделать так же больно, как и он мне… Но я не могу.

У каждой девочки есть герой, будь то принц из сказки или солист «Ведуний». А мой герой - Драко Малфой. И у меня не хватает сил разрушить свою собственную сказку. Даже если мой герой только что разбил в осколки мою любовь и мои надежды.

– Это случайно вышло, – сбивчиво говорит Драко. – Я не хотел, Пэнс. Просто так получилось.
Я отстраненно киваю. Конечно, Драко. Просто случайность.
– Прости, – бормочет он, подходя ко мне и беря мою руку в свою. – Простишь?
Три секунды смотрю в его лицо, пытаюсь понять, зачем я ему. Ведь не любит же, знаю.
Но зачем-то он просит меня быть рядом.
– Ладно, – устало произношу я. – Это неважно.
Он улыбается, потом наклоняется и целует меня.
И я чувствую всю фальшь этого поцелуя. Минуту назад эти же губы так же нежно прижимались к губам другой девчонки.
Но я отвечаю на его поцелуй. А что мне еще остается?
В сказках принцессы не устраивают скандалы своим возлюбленным, даже если те делают им больно. Они закатывают глаза, падают в обморок, но молчат.
Точно так же молчу и я.
Тогда я не знала, что это самое маленькое разочарование из тех, что ждали меня на нелегком пути. На пути, который я выбрала сама.


– Нервничаешь? – раздается голос Дафны, совсем такой же, как в том воспоминании, из которого она меня выдернула.
Я качаю головой. С чего бы? Только не перед людьми.
– Умница, – улыбается Дафна, поправляя мою прическу. – Ты восхитительна, милая.
– Ты тоже, – хрипло отзываюсь я. – Сколько еще ждать?
– Всего пара минут, – успокаивающе говорит она.
Я кусаю губы, надеясь взять себя в руки. Пять минут превратились для меня в вечность, полную болезненных воспоминаний.
– Мисс Паркинсон! – ко мне походит миссис ЛаВерн. – Право, так неудобно заставлять всех ждать, но у нас небольшие проблемы с хором. Были. Сейчас все в порядке.
– Это хорошо, – неуверенно произношу я в ответ. – Значит, скоро?
– Ровно минута, – говорит она в ответ и улыбается. – Самая пышная свадьба на моей памяти, мисс Паркинсон. Вам повезло.
– Да уж, – соглашаюсь я. И закрываю глаза.


– Одна из самых пышных свадеб на моей памяти, – говорит Дафна, указывая на невесту, облаченную во все белое, как и полагается, но с тоненькой черной лентой на поясе, повязанной в честь траура.
– Жаль ее отца, – абсолютно бесчувственным тоном заявляю я. – Он должен был вести её к алтарю.
Сесиль приходится и мне, и Драко дальней родственницей. То ли троюродной сестрой, то ли четвероюродной – все чистокровные семьи связаны между собой так или иначе. Семьи Винса, Грегори и Дафны тоже приглашены на торжество, как друзья родителей Сесиль. Мы сидим за столом, наблюдая, как невеста кружится в танце со своим женихом.

Нам по пятнадцать, и Министерство уже поверило, что Темный Лорд вернулся. Отец Драко в Азкабане. Сам Драко сидит с прямой спиной, сжимая в пальцах стакан с огневиски, и смотрит только вперед. Его губы искусаны, и я ясно вижу еще не зажившие ранки. Мне хочется наклониться и поцеловать каждую из них, чтобы он знал, что не одинок. Но я продолжаю спокойно сидеть, переговариваясь с Дафной о нарядах гостей. Рядом с нами маленькая сестра Дафны, удивительно похожая на старшую дочь Гринграссов. Ее волосы, такие же, как у Дафны, заколоты розовыми цветами, чья жизнь поддерживается магией. Ей всего тринадцать, и она кажется мне такой маленькой, что я почти не обращаю на нее внимания. Она занимает место по правую сторону от Драко. Я – по левую.
Но мне все равно. Я не верю, что Астория является для него кем-то большим, чем сестра его подруги.
Сесиль весело смеется, и я смотрю на нее. Я уверена, моя свадьба будет такой же. Пышной, яркой, но не омраченной смертью моего папы, как это случилось с Сесиль. Ее отца убили авроры при попытке сбежать из Отдела Допросов. А ведь он даже не был Пожирателем…
– Надоело, – вдруг громко говорит Драко, поднимаясь и отшвыривая стакан с огневиски. – Я ухожу.
– Я с тобой, – мгновенно взвиваюсь с места. – Драко!
Он раздраженно вздыхает, но дожидается меня. Мы возвращаемся в особняк семьи Сесиль, где у каждого из нас свои комнаты, выделенные для отдыха и подготовки к торжеству.
– Пойдем ко мне? – внезапно говорит Драко. – Я не хочу оставаться в одиночестве.
В этот момент он – настоящий. Такой ранимый, полный сомнений и тревог. И конечно, я не могу ему отказать.
– Идем, – мягко говорю я.

Мы сидим на кровати, он обнимает меня, прижимаясь ко мне, и что-то несвязно бормочет.
– Тише, милый, тише, – шепчу я, проводя ладонью по его волосам. – Все будет хорошо.
Он поднимает голову и пристально смотрит на меня, нахмурившись.
– Почему ты такая, Паркинсон? – неожиданно твердым и злым голосом спрашивает он. – Зачем ты делаешь вид, что добрая? Что готова на все ради меня? Зачем прикидываешься, что тебе не плевать на то, что будет со мной?
Я недоверчиво улыбаюсь:
– Драко, ты что, шутишь?
– Нет, – мотает он головой, проведя ладонью по моей щеке. – Не шучу, Пэнс. Так почему?
Его голос сочится ядом, взгляд полон презрения, но где-то в глубине его глаз я вижу надежду.
– Потому что это правда, – выдыхаю я. – Потому что мне не плевать на то, что с тобой будет. Потому что я готова на все ради тебя. Потому что ты мне… – я медлю, затем, поколебавшись, договариваю, подписывая себе приговор. Но я пока не знаю об этом. – Потому что ты мне небезразличен, Драко.
Он молчит, затем усмехается.
– Докажи, – требует он.
Я растерянно смотрю на него:
– Как?
– Это очень просто, – улыбается он. Его пальцы опускаются на мои плечи, с силой сжимая их. – Ты ведь согласна, Пэнси? Ты же мне поможешь?
– О чем ты? – испуганно спрашиваю я.
– Об этом, – шепчет он, целуя меня в шею. – И об этом. – Его губы опускаются чуть ниже, настолько, насколько позволяет вырез платья.
– Я не… – бормочу я. – Драко, не надо, ты же знаешь, что…
– Что ты должна оставаться невинной до свадьбы? – отрывается он от своего занятия, и я облегченно киваю. – Это значит, – повысив голос, продолжает он, – что ты не хочешь быть моей невестой?
Я изумленно распахиваю глаза, а он улыбается, глядя на меня.
– Твоей невестой? – переспрашиваю я. – Драко, ты серьезно?
– Конечно, – заверяет он меня. – Я думал, ты знаешь, к чему приведут наши отношения .
Я неуверенно смотрю на него, чувствуя, как на лице поневоле появляется сумасшедше-радостная улыбка.
Он протягивает ко мне руки, и я бросаюсь к нему, обнимая за шею и целуя куда придется.
Теперь я не боюсь его прикосновений и даже не протестую, когда его пальцы ловко расстегивают платье, позволяя темному шелку соскользнуть вниз.
– Ты такая красивая, – шепчет он, покрывая кожу поцелуями. – Такая невероятная...
Он толкает меня на кровать, нависая сверху. Я не боюсь. Это же он, он! Он, который сводит меня с ума и дарит счастье.
Его пальцы опускаются все ниже, касаются живота, ласково гладят и замирают, когда я тянусь к нему за поцелуем.
Он медлит, потом наклоняется и целует мои ключицы, переходит к ложбинке на груди.
– Не волнуйся, – просит он меня хриплым шепотом, когда мои пальцы впиваются в его спину, оставляя белые следы.
А я и не волнуюсь. Я тону в том счастье и восторге, что он добровольно мне отдает.
Он осторожно прикасается к низу моего живота, сомневаясь то ли в себе, то ли во мне.
Я закусываю губу, когда он наконец входит в меня. Мне страшно – сейчас – да. И больно. На глазах выступают слезы.
– Сейчас пройдет, милая, – говорит он, а я удивляюсь, откуда он все это знает?

И усмехаюсь собственной наивности, раздумывая, со сколькими девчонками он был за моей спиной. Не понимаю, почему бы ему не бросить меня. Зачем я ему? Что во мне такого особенного?
Легче было бы не связывать себя бременем отношений. А он делает мне предложение…

Я выгибаюсь под ним, чувствуя, как слезы обжигают мои щеки. Он проводит ладонью по моему лицу, стирая их.
– Прости, – шепчет он. – Прости меня, Пэнси…
Я не понимаю, за что он просит прощения, но прощаю. Заранее. Чувствуя, что и этот момент он испортит чем-нибудь.
Наконец он обессилено опускается на меня и сразу же обнимает.
– Только не уходи от меня. – Он закрывает глаза, зарываясь лицом в мои волосы. – Пожалуйста.
Я не знаю, что с ним творится. Уйти от него? Почему я должна это сделать?
Но я обвиваю его шею руками, когда он скатывается на постель рядом со мной:
– Я люблю тебя. И я не уйду.
Он неуверенно улыбается, приникая к моим губам своими, и шепчет:
– Я тоже тебя люблю.


– Еще несколько минут, мисс Паркинсон, – умоляюще просит миссис ЛаВерн. – Посаженный отец еще не готов. Не нервничайте, пожалуйста.
Я киваю, тускло улыбаясь:
– Все в порядке.


– Возможно, меня не будет в следующем году в Хогвартсе, – говорит Драко, откидываясь назад.
– Что ты такое говоришь? – возмущенно спрашиваю я. – Как это - не будет?
– Ну, ты понимаешь… – растягивая слова, ухмыляется он. – Я мог бы достичь чего-то большего…
– Ты имеешь в виду… – я не могу поверить, что он собирается стать Пожирателем. Неужели ему не хватило случившегося с его отцом? Я с ужасом смотрю на Драко.
– Мама хочет, чтобы я сдал Т.Р.И.Т.О.Н., но вряд ли экзамены что-то значат для него, – договаривает он.
Глупый мальчишка, который опять не может остановиться. Он опять все портит. Но на этот раз он разбивает наши жизни.


Лицо Драко совсем близко от моего, мы смотрим друг на друга и улыбаемся. То есть, я улыбаюсь, а он сосредоточен.
– Что-то не так? – отдышавшись, спрашиваю я. – Я плохо целуюсь?
– Нет, – качает он головой, садясь на кровати. – Пэнс, нам надо поговорить.
– О чем? – спрашиваю я, проводя пальцами по его Метке. Я ее ненавижу, она портит моего совершенного Драко.
– Обо всем, – раздраженно отстраняется он. – О войне, Пэнс, о нас.
– Да? – сердце начинает дико колотиться. Я не хочу слушать. Я хочу залезть под одеяло и представить, что он этого не говорил.
– Нам надо расстаться, – помедлив, говорит он. – Я не могу позволить ему добраться и до тебя. Он уже использует моих родителей. Пэнси, я должен оградить тебя от всего этого.
Я не отвечаю. Внутри меня образовался ледяной комочек, который не дает вздохнуть.
– Прости, – неловко говорит он, поднимаясь и застегивая рубашку. – Я вернусь к тебе, когда война кончится.
В тот момент я ненавижу его. Дафна проводит со мной все свободное время, утешая, но моим слезам нет конца. И я не верю ему, впервые в жизни я усомнилась в своем герое.
Но он действительно возвращается. Война заканчивается, заканчиваются бесконечные допросы – и нас всех отпускают.
Он встречает меня у министерства. На нем дорожная мантия, волосы растрепались, серые глаза смотрят насмешливо и устало.
– Привет, – говорит он и смеется, когда я обвиваю руками его шею, утыкаясь в неё холодным носом. – Я скучал.
Он опять любит меня, но уже по-взрослому, более спокойно, растягивая удовольствие. Его пальцы дарят невозможное счастье, а губы доводят до экстаза.
– Я тебя люблю, – шепчу я. – Очень, Драко…
Он кивает, бормочет в ответ:
– Я тоже.

На следующее утро он отдает мне чашку с кофе и садится на постель, пристально глядя на меня своими удивительными глазами.
– Что-то не так? – испытывая дежа вю, спрашиваю я.
Он кивает и рассеянно отвечает:
– Все не так.
А потом рассказывает мне то, что знал уже несколько лет. То, что Астория знала всегда. То, что знали все, кроме меня.

– Все, мисс Паркинсон, – облегченно говорит миссис ЛаВерн. – Сейчас.
Двери распахиваются. Ванесса, поколебавшись, вбегает в зал, лишь после тихого окрика распорядительницы замедляя шаг. Подождав пару секунд, я захожу внутрь. Оркестр начинает играть, церковный хор поёт.
Шипы больно впиваются в пальцы. Я вздыхаю и неестественно улыбаюсь.
Драко стоит у алтаря, глядя на меня. Он чуть ухмыляется, когда я занимаю место напротив него, и вновь оборачивается к двери. По проходу теперь шагает Дафна. Она тоже в белом платье. Девушка подмигивает мне, а затем встает рядом.
– Держись, жених, – негромко говорит она Драко, и тот кивает в ответ.
И вот, наконец, оркестр начинает играть громче, священник оживляется, и в зал заходит Астория. Ее рука вложена в ладонь отца, и тот гордо доводит дочь до алтаря. Астория прекрасна в своем пышном платье. Лицо скрыто за фатой, которую должен приподнять жених, чтобы запечатлеть на невинных губках поцелуй.
Я словно сплю, когда слушаю голос священника, когда пытаюсь понять смысл слов, произносимых Асторией и Драко.
– Клянусь любить…

«Я тебя люблю».

– Быть в горе и в радости…

«Только не уходи от меня».

– Объявляю вас мужем и женой.
Звон колокольчиков, которые держат Ванесса и маленький сынишка Дафны.

«Твоей невестой?»

– Желаю счастья, – заторможено говорю я, целуя в щеку Асторию. – И тебе, Драко.
Его руки на секунду обхватывают мою талию:
– Прости меня.
Я потрясенно отступаю от него. Он улыбается, печально глядя на меня.
И я верю ему. Впервые в жизни его слова звучат искренне.
Я киваю, и он подходит ко мне, якобы, чтобы поправить цветы в моих волосах:
– Я все равно тебя люблю, – шепчет он. – Не знаю, почему, но люблю.

«Драко – мой герой».

– Я тебя тоже, чертов придурок, – борясь со слезами и ненавистью к этому идиоту, который в очередной раз разбил мне сердце, бормочу я.
– Я приду, – обещает он, прежде чем вернуться к своей жене. – Правда.
Он и Астория первыми выходят из церкви, за ними следуют остальные подружки невесты во главе с Дафной, а я остаюсь стоять у алтаря.
Ну, что же, Герой, удачи. Я желаю тебе быть счастливым, Драко. Честное слово.
Только я устала разбиваться на маленькие осколки по малейшему твоему желанию.
Так что когда ты придешь, меня там не будет.
Я швыряю букет на пол и, аккуратно переступив через него, выхожу из здания. Все уже аппарировали в Малфой-мэнор, поэтому площадка перед церковью пуста. Только один священник о чем-то переговаривается с миссис ЛаВерн.
– Мисс Паркинсон, – кричит она, махая мне рукой. – Позовите меня, когда будете выходить замуж! Я хочу организовать вашу свадьбу!
– Конечно, – улыбаюсь я в ответ.

Только свадьбы у меня не будет. Драко, от влияния которого я начинаю избавляться, умудрился заблаговременно испортить мое будущее, которое осколками стекла звенит у меня под ногами, причиняя боль.
Но когда я брожу по маггловской части Лондона, и люди смотрят на меня, удивляясь моему наряду, мне все равно.
Мне все равно, что будет с Драко.
Мне все равно, что скажет моя семья.
Мне все равно, что я некрасивая.
Главное – что война позади, Драко тоже, а впереди у меня целая жизнь.
И пусть мне никогда не стать леди Малфой, меня это не заботит. Потому что я знаю, что я еще найду своего Героя.