Часть 3

Сняв очки и бросив плащ на пол, я случайно поймала своё отражение в зеркале. Какое всё-таки жуткое зрелище. За почти десятилетие я так и не смогла к этому привыкнуть, и не хотела привыкать. Мои глаза никогда не имели цвет меда и редко когда приобретали красный отблеск. У моих глаз иссиня-черный цвет. Это олицетворяет избранный мной образ жизни и то, что я представляю собой по сути. Этот цвет не просто очень темный, нет, мои глаза горели чернотой и затягивали в свою бесконечную глубину, словно черные дыры, пустые, но безжалостные, живые, но без души. Люди пугались моих глаз, и я бы тоже не прочь была испугаться, если бы помнила, как это делать. Но каждый раз я чувствую только отвращение.
Если же скрыться за темными очками, надеть дорогую одежду, то где бы я ни оказалась люди встретят меня с благоговением, чувствуя очарование и опасность одновременно. Иногда меня это забавляет, но когда людской страх и присмыкание - единственное удовольствие твоего существования, жизнь от этого не становиться лучше.
Время было за полночь, но я, ничуть не смущаясь, позвонила в аэропорт и заказала билет на самый ранний рейс. Кажется, в Прагу, а может и Амстердам. Я не утруждаю себя запоминанием названия города, куда отправляюсь, тем более что в обоих мне уже доводилось бывать. Завтра тихий Стокгольм будет потрясен новостью о двойном убийстве. Я бы не хотела застать этот момент, и тем более я не хотела оказаться застигнутой десятком разгневанных вампиров, которым пообещали за мою голову несметное количество богатств и привилегий. Нет, ни один из вампиров в Швеции, да и во всем остальном мире не разбогатеет за счет меня, не сейчас и никогда.
Приняв душ и смыв с себя все следы преступления, я рухнула на постель. И вновь настало это время – долгие часы забвения, когда перед моими глазами возникает лишь один предмет. Моя книга. Те страницы, которые самым дерзким образом возникли уже после слов «Конец истории», находятся не в самом лучшем состоянии. Они истерлись постоянными переездами, пошли волнами от неуемной горечи, многие строки совсем не видны – из-за заляпавших их кровавых пятен.
Что случилось после? Для меня всё это – обрывки кошмарного сна, который продолжается до сих пор, и конец которого обещает стать столь же трагичным, как и начало. Что может быть приятного видеть и слышать, чувствовать боль прошлого и бессмысленность будущего, в то время когда ты мертва? Но всё же, нечто приятное происходило – это странное чувство, когда возникала иллюзия заполнения бездны и я ощущала себя и своё измененное совершенное тело, когда я чувствовала вкус крови, вкус крови вампира…
***
После обращения я оказалась у Волтари. Перевозить куда-либо новорожденного вампира они не осмелились, поэтому я всё ещё оставалась в приделах штата. Я ясно помню лишь две вещи – ту невероятную силу, которая возникла во мне и мою первую добычу. Я чувствовала себя извергающимся вулканом, я хотела всё крушить и уничтожать, словно вышедшая из-под управления человека машина.
Со мной постоянно находились двое или трое из Волтари. Джейн, разумеется, была где-то далеко, в поисках новых экземпляров своей коллекции. Мне пытались давать кровь, кровь человека, но для меня она была как вода, а голод лишь усиливался. Спустя несколько дней или недель, когда Волтари решили, что я скоро умру от жажды, сила подчинилась мне. Голод, который едва не убил меня, неожиданно принес невероятную мощь – и тогда первой пищей стал один из моих надзирателей. Я не помню ни его лица, не имени, однако я хорошо запомнила его вкус.
Это было настолько прекрасно, что я почти ощутила счастье, словно путник, набредший на оазис в пустыне. Кровь, разорванная плоть и обезумевший зверь – вот как это выглядело на самом деле, но для новообращенного вампира – его первый раз как эйфория или божественная благодать… Иногда так хочется уничтожить себя за это.
Сбежав от остальных Волтари, я вернулась в Форкс. Мой мозг постепенно начал восстанавливать работу, поэтому первым делом я не отправилась домой к Чарли. Меня не сразило удивление, когда я обнаружила дом Калленов пустым. К двум возможным вариантам случившегося – либо они все погибли, либо вновь переехали, я заведомо отнеслась с равным спокойствием. Моё поведение, мои мысли – всё это стало в мгновение чужим. Я действовала по запрограммированной схеме, словно будучи только тенью той Беллы, что ещё недавно ходила по земле. Возможно, что перед тем как умереть, я начисто лишилась рассудка.
Я разговаривала с Элис по телефону. Мы с трудом узнали голоса друг друга, словно не виделись вечность, за которою наша жизнь успела перевернуться вверх дном не один раз. Наверное, так было на самом деле. Кажется, тогда Каллены находились в Канаде – теперь главной их заботой было уберечь Элис от преследования. Разумеется, они предложили приехать за мной, ведь я всё ещё оставалась жемчужиной для коллекции Джейн, но их предложение звучало так, будто бы они знали, что я ни за что не приму помощь Калленов. И я не приняла. Хотя бы потому, что мои силы значительно возросли с момента нашей последней встречи.
С того дня, когда для Чарли я уехала покататься на лыжах, прошло две недели – самое время чтобы вернуться. Я помнила, что предупреждала отца, что вряд ли смогу с ним связаться во время своего путешествия, поэтому переполоха не поднялось. И я пришла к Чарли.
Всё то, что произошло дома, в тот последний раз, когда я там была – самое позорное и жуткое, что я когда-нибудь совершала. Тогда я открыла свой выдающийся талант, талант который подарила мне моя новая форма существования – я могла заставить человека напрочь забыть всё то, что я пожелаю. Воспоминания убирались из памяти подчистую, словно их там и никогда не было. И я заставила забыть Чарли себя. Я убила в его памяти его единственного ребенка, его дочь. Это было всего лишь исполнением моего искаженного предсмертного желания о том, чтобы Чарли всегда думал, что со мной всё в порядке.
Я убедила отца покинуть Форкс навсегда. Он видел перед собой не свою Беллу, а чудовище, которое говорило безжалостно и весьма аргументировано, как первоклассный риэлтор, всасывая всю бдительность в свои черные радужки глаз. Затем, отправившись во Флориду я проделала тоже и с Рене.
Какая-то часть меня, которая очень быстро росла, истинно наслаждалась новыми возможностями и процессом их применения. Умение очаровывать и практически гипнотизировать людей, невероятная сила, быстрота, неуязвимость и талант… не оставлять себя в памяти всех, кто мне встречался. Я превратилась в тень, смертоносную хищную тень, без эмоций без чувств… Всё моё существование превратилось в перечисление однообразных фактов, занявших в моей книге не больше пары страниц.
Я осталась абсолютно одна – таков был мой выбор и моё предназначение, иного моя жизнь не предусматривала. Для моих родителей я никогда и не существовала, для немногих других - просто бесследно пропала или умерла, что являлась относительной истиной. Единственным, для кого я продолжала существовать (по крайней мере, я так думала) – это Джейк. Из телефонного разговора с Элис я узнала, что Джейка изгнали из стаи, ведь именно он помог Волтари похитить её. Как оказалась, Джейн сказала ему, что они хотят, во что бы то ни стало, предотвратить моё обращение, и Джейк, будучи на грани отчаяния, согласился. Когда же он понял, что за ошибку совершил, то помог Элис убежать и вместе с ней отыскал тот ангар, где всё это и произошло.
Я не хочу обвинять его. Но и не хочу его видеть, потому что убедилась – во всех бедах, произошедших с Джейкобом прямо или косвенно, виновна я.
Это ревностное одиночество изо дня в день, ежедневно сменяющие друг друга пейзажи, люди вокруг… вряд ли человек смог выдержать это испытание. Но я выдержала, я охотилась и продолжаю это делать до сих пор, чтобы продлить своё существование. Зачем же я это делаю?
Вместе с новой жизнью, ко мне пришла цель. Цель, которая образовала внутри меня твердый стержень, помогавший мне существовать все эти годы. И в этой жизни лишенной красок, цель для меня – далекое, но яркое мерцание. Звезда под моим именем. Для этой цели я была рождена, для неё и умерла и стала вампиром. И именно поэтому я стала вампиром столь же необычным, каким человеком я была.
Единственная приемлемая пища – это кровь вампира, я поняла это сразу, как только впервые попробовала. Однажды я попыталась перейти на кровь животных, но это оказалось виноградным соком, по сравнению с благородным вином. И как только, я обнаружила в себе эту особенность, я обрела свою цель – уничтожать всех, подобных мне. Тех, кто убивает людей и обращает их в монстров. Я должна было искоренить это настолько, насколько будет отведена мне моя бесконечная жизнь.
Всё это противоречило тому, что было раньше, но не отменяло. Белла Свон любила Калленов, и я бы ни за что не посягнула на подобных им, тех, кто избрал иной путь. Но Белла Свон ненавидела Волтари, и я решила отомстить за неё.
Я знаю, что всё это звучит весьма гордо и вычурно. Быть может, многие считают меня невесть, что возомнившей о себе молодой вампирше, той, кто по своей глупости, рушит многовековой порядок. Быть может так, но я точно не являюсь тем, кто этот порядок нарушил первой. Волтари сами положили начало моей миссии. И я доведу её до конца там же, в Вольтерре, поставив точку, разорвав их мертвые тела. Я жду этого момента, я готовлюсь к нему, каждый день, каждую секунду. И очень скоро я буду готова.
А поставив точку Волтари, я поставлю её и для себя. Перевернув несколько страниц вперед, я подвела черту – к этому моменту все должно быть закончено. Неважно как, неважно от кого, но я завершу своё существование.
По-моему, нет ничего лучше планирования собственной смерти.

По улицам города мягкой неслышной поступью заскользила предрассветная дымка. Всё замерло в ожидании рассвета, когда тьма неизбежно отступит и солнце ознаменует начало нового дня. Всё конечно, но всё возвращается – шептал туман, становясь всё более прозрачным.
Когда прекрасное стокгольмское небо вернет свой неповторимый чистый голубой цвет, я буду уже далеко.