Пролог и Часть Первая

And now the beat inside of me
is a sort of a cold breeze and I've
never any feeling inside
around me...
I bring my body
carry it into another world
I know I live... but like a stone I'm falling down
(Lacuna Coil «Falling»)
Никто не знает, что такое смерть
и не есть ли она величайшее для человека добро.
И, однако, все ее страшатся как бы в сознании,
что она - величайшее зло.
(Платон)

Пролог.

Окна моего номера выходили на спокойную гладь реки и на пешеходную улочку, которая с заходом солнца окрашивалась в мягкий золотой цвет. Я знала, в воспоминаниях, Стокгольм останется для меня навечно городом голубого неба и золотых улиц, городом, где так просто найти покой и приятное одиночество, когда бы мне этого не захотелось. А вот моё пребывание в этом чудном городе вряд ли оставит столь положительный след.
Я шире раздвинула шторы и начала медленно собираться на прогулку, рассчитывая выйти из гостиницы в тот момент, когда солнечные лучи окончательно оставят город, отдав его во власть сумерек.
Легкий плащ, с высоким воротником, перчатки – это, пожалуй, было излишним для конца шведского марта, но я была не из тех, кто особо заботиться о своем внешнем виде, и тем более о том, как его воспримут люди. И ещё один немаловажный и самый нелогичный штрих – темные очки. С ними я не расстаюсь вот уже очень давно.
Повстречавшиеся на моём пути горничные и портье чрезмерно вежливо здоровались, дарили мне свои отработанные улыбки, но я знала, что за всем этим скрывалось. Страх. Они мечтали о том дне, когда я освобожу номер в «Nobel Hotel», хотя, я вела себя весьма порядочно. Вот и сейчас, я делаю вид, что иду поужинать в ресторане. Но они как будто разоблачили меня. Нет, быть такого не может. Это простой человеческий страх, который они не способны себе объяснить.
Выскочив на улицу, я почувствовала огромное облегчение. Не было людей. Все магазины в Стокгольме закрываются в пять. Люди расходятся по домам. Какой прекрасный город.
Я спешила к своему привычному для вечерних прогулок месту – в этом городе имеется огромное зеленое поле с ухоженными пешеходными тропинками и скамейками. Ни одного дерева, ни одной палатки с хот догами. И опять же, почти без людей. Обычно было так. Но я забыла, что сегодня пятница.
Я с разочарованием смотрела на прохожих – супруги с детьми, группы подростков в вызывающей одежде и влюблённые парочки. Многие выгуливали собак – их я обходила стороной, дабы не обременять хозяев раздумьем о том, почему их питомцы ни с того ни с сего бросились наутек. На меня не обращали внимание. Я могла сойти за приверженца молодежной субкультуры или обыкновенную чудачку, и это много лучше, чем та, кем я являюсь на самом деле.
Наконец я нашла наиболее уязвимую скамейку – её заняли несколько детей. Решив хоть каким-то образом заявить о своём существовании, я подошла к ним, сняла очки и поздоровалась. Дети среагировали совершенно правильно – они округлили глаза, немедленно вскочили и быстро зашагали прочь. Вернув очки на положенное место я, насколько это было возможно, комфортно расположилась на скамье и приготовилась ждать. А ожидала я всего-навсего наступления ночи.
Сейчас я ждала ночи, завтра я тоже буду её ждать. Вся моя жизнь – одно сплошное ожидание. Многие и многие годы, не смыкая глаз и не расслабляясь не на единое мгновение, я жду. Жду, чтобы отомстить за то, чего меня дерзко и жестоко лишили. Я иду к этому вопреки всем правилам и законам. Для меня исчезли запреты, сразу после того как у меня отняли всё, чем я дорожила, для чего я жила. Со мной поступили так, ожидая обрести послушную слугу, но всё обернулось иначе. В наказание им, и в наказание мне.

Часть 1

* * *
Вот как это произошло.

Всё начало с того момента, когда пропала Элис. Осознание этого произошло неожиданно но почти мгновенно. До нашей с Эдвардом свадьбы оставались считанные недели, но всё время до этого напоминало мне подготовку к военным действиям. Планы того, как и где разместить людей и какие блюда подавать к столу, соотносились с планами обороны от нападения. Какого бы то ни было нападения. Ещё до всего случившегося, я была уверена в том, что защита была излишней, что это всего лишь причуды Эдварда, хотя на самом деле никакая возможная защита не могла противостоять угрозе, о существовании которой мы не подозревали.
Элис отправилась на своей машине в Порт-Анжелес, чтобы заказать ещё цветов для украшения алтаря. Позже её автомобиль обнаружили на полпути в Форкс. Джаспер, Эммет и Розали следовали запаху сестры почти до самого Портленда, пока эта ниточка не оборвалась. В то время я была в доме Калленов под опекой Эдварда, который с трудом сохранял самообладание. Я была уверена, что Элис найдут, потому что не могла представиться себе другого исхода. Когда же Джаспер, Эммет и Розали вернулись ни с чем, на нас всех, как тень затмения, опустилась черная печаль. Возможно, всё усугублял бедный Джаспер, который перестал контролировать свои силы и всё его отчаяние и боль нападали на всех остальных и без того растерянных и сокрушенных.
Тогда, помниться мне, Карлайл вместе с Эдвардом отправились в Ла-Пуш, чтобы расспросить Сэма и его стаю на счет Элис. Они рассчитывали получить хоть немного информации о происшедшем. Оттуда Эдвард вернулся в крайнем бешенстве, а Карлайл в недоумении – их не пустили в резервацию, а на переговоры прислали только Лею, которая, как оказалось, не имеет ни малейшего представления о том, почему на разговор не пришел Сэм Улий, и тем более – куда исчезла Элис.
У меня возникло явное ощущение, что вокруг все меняется, что будто кто-то разыгрывает партию в шахматы, убирая ненужные пешки и всё приближаясь к королю. В то время никто не знал, что для наших судеб уже давно идет обратный отсчет, запущенный против нашего желания.
Мне было страшно как никогда – раньше я и не могла вообразить, что с вампиром может что-то произойти. Ведь я всегда скрывалась за мраморными спинами Калленов, и была уверена, что они защитят меня, какая бы опасность не грозила. Да, это было эгоистично, да, я бы в этом никому не призналась, но это было так. Я была безоговорочно уверена в неуязвимости Калленов, хотя так много раз пережевала за них, когда они были ввязаны в схватку с Джеймсом или бандой новообращенных вампиров. Но теперь самое страшное из того, что могло произойти на тот момент, свершилось – с Элис, моей дорогой Элис, которая была мне лучшей подругой и защитником, случилось что-то страшное.
Те дни постоянного беспокойства, страха перед необъяснимым, когда мы не могли понять чего нам ждать, а главное – от кого ждать, стерлись из моей памяти и стали похоже на черное размытое пятно.
Разумеется, свадьба была отложена, а точнее отменена. Рене и Чарли я объяснила всё как есть, на очередные изобретения я не нашла сил, тем более родители не понаслышке знали Элис. Папа, конечно же, подключил все силы полиции Форкса, хотя «силами» это можно было назвать с трудом, но Каллены всё же не отказались от этой маломальской помощи.
Было принято решение отправить меня вместе с Эсме на Аляску, пока всё не разъясниться, но нашему путешествию не суждено было состояться. В тот день стало ясно всё, и правда сокрушила нас своей откровенной жестокостью и несправедливостью.
Как трещины в скале, каждая минута тех 24 часов жизни останется навсегда в моей памяти.
- Белла, - выдохнул Эдвард и нежно провел пальцами по моей щеке.
Я видела, как он изо всех сил держится, пытаясь сохранять присутствие духа, не поддаться отчаянию и не разувериться в том, что ситуация всё ещё под его контролем.
- Как только вы отыщете Элис, я вернусь и всё будет, так как мы задумали, - произнесла я как можно более уверенно, но Эдвард слишком хорошо меня знал, чтобы поверить.
Он нагнулся, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Его глаза, медового цвета, в которых всегда играли лучики света, словно бы стали на тон темнее.
- Ты знаешь, что я готов отдать себя на растерзание если того требуется, чтобы спасти члена моей семьи. Я сделаю это…
- Эдвард! – внезапно осипшим голосом вскрикнула я. – Обещай сейчас же, что мы с тобой поженимся, если же нет, то ты, Эдвард Каллен – мерзкий обманщик!
Его губы дрогнули, но прежде чем появилась улыбка, он вновь помрачнел.
- Я всегда буду с тобой, чтобы не случилось – это я тебе обещаю.
Не позволив мне возразить, он поймал мои губы и поцеловал.
- Тебя не исправить, - прошептала я, погружаясь в его крепкие объятия. – Умаляю тебя, будь осторожен и верь, что всё будет хорошо. Всё будет хорошо, - повторила я для большей убедительности.
- Мне будет спокойней, если ты будешь далеко отсюда, - с печалью в голосе, которая стала его непременной спутницей, произнес он, запустив свои прохладные пальцы в мои волосы.
- Знал бы ты, как обидно это слышать от своего почти что мужа. К тому же, помнишь, травмоопасность повышается, как только я становлюсь ближе к северу.
- Между смертельной опасностью и очередной дюжиной синяков я выбираю второе, - усмехнулся Эдвард, слегка взлохматив мои волосы. – У тебя пятнадцать минут. Я жду в машине.
За всеми этими шутками мы всегда умели спрятать правду, а правда была в том, что мы вновь расстаемся. В тот момент я с грустью подумала, что каждое наше с Эдвардом расставание происходит одинаково – будто мы видим друг друга в самый, что ни на есть, последний раз. И он заставлял меня верить, что так и будет. Разумеется, это побуждало меня любить его ещё сильнее, наслаждаться каждым звуком его голоса, каждым прикосновением, каждым лучиком его тигриных глаз. Но я боялась не стерпеть, умереть раньше того момента, когда я окажусь с ним навсегда. Я знала, что это звучит глупо, но не могла сдержать этих опасений.
Я посмотрела на свой рюкзак с вещами, одиноко лежащий на софе Эдварда, но решила повременить. Всё-таки мне отвели целых пятнадцать минут.
Всё не так, как нужно, не так как мы заслуживали. Быть может, это шанс ещё раз всё обдумать и пересмотреть? Ну, уж нет. Мне всё больше стало казаться, что решение стать вампиром появилось раньше меня, раньше, чем я встретила Эдварда и узнала, кто он есть.
Я уже смирилась с тем, что ни один отрезок нашего пути не может быть слишком легким. Ну а всякая истинная любовь, описанная в романах сестер Бронте, приходила к своему счастливому завершению, только пройдя истинные страдания.
Поток моих мыслей неожиданно прервала стремительно ворвавшаяся в комнату Эдварда Розали. Испуг на её лице остановил в моём горле слова о том, что я почти собралась и сейчас выйду к машине. Она бесцеремонно схватила меня за руку, пробормотав что-то вроде: «Сейчас же уходим, они здесь». Буквально слетев с лестницы на первый этаж, так что я и не успела опомниться, мы наткнулись на Эммета.
- Пешком, они услышат машину, - коротко сказал он и упал навзничь.
Розали вскрикнула, отпустив мою руку. А я, остолбенев, смотрела, на Эммета, который стонал и извивался, словно его изнутри резали кинжалы. Его глаза были плотно сжаты, он был похож на пойманного в капкан медведя. Я не могла понять, в чем дело, что происходит, что за страшная сила заставила Эммета так кричать от боли. Гостиная была пуста, здесь не было никого, кроме нас троих…
Розали дрожа всем телом, кричала:
- Прекрати! Прекрати сейчас же! Он ни в чем не виноват!
- Эммет… - машинально прошептала я, но не услышала своего голоса.
Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Эммет обмяк на полу, а Розали, всхлипывая, рухнула на колени рядом с ним. Она нежно гладила его по голове, что-то неслышно приговаривая, в ответ Эммет лишь слабо шевелился.
Внезапно, так, что я вздрогнула, распахнулась входная дверь. Я зажмурилась от яркого солнца, но всё же сумела разглядела нарисовавшийся в проеме силуэт – хрупкая, изящная, маленькая фигура женщины. В то же мгновение во мне вспыхнула безумная надежда на то, что это Элис. Я была готова закричать, броситься к ней в объятия, расцеловать её, совершенно забыв о том, что только что произошло.
- О… мне весьма жаль, - невинно произнес голос будто бы ребенка, по неосторожности разбившего вазу.
Это была не Элис, кто угодно, но не она. Разочарование стянуло моё горло, как жесткая петля. Воздух с шумом вышел из моих легких, и я с большим с трудом сделала вдох.
- Я бы не стала этого делать, если бы вы не собрались убежать, так и не встретив гостей, - с легким укором произнесла женщина, плавно заходя в гостиную.
С тех пор я помню каждую черту лица, каждую особенность её грациозного движения и, конечно же, я никогда не забуду его голос – это была Джейн. Джейн и её ужасный талант причинять невыносимую боль любому, и человеку и вампиру, стоит ей лишь подумать об этом. Её сила не могла коснуться лишь единственного существа – меня. И когда я вспомнила это, страх отступил. У меня было преимущество перед ней, крошечная толика превосходства, которая позволила мне взять себя в руки и посмотреть Джейн в её вытаращенные глаза глубокого красного цвета.
В тот момент она была с трудом узнаваема без своего черного балахона, в котором встретилась мне, Эдварду и Элис в Вольтерре. На ней было коричневое винтажное платье, черные перчатки выше локтя и высокие сапоги того же цвета. Джейн выглядела элегантно, но эта элегантность излучала неимоверную властность и самодовольство. Она прошла в гостиную как словно в себе домой.
- Где Эдвард? – произнесла я, едва сдерживая дрожь в голосе.
- Трудно было представить, что ты спросишь нечто иное, - Джейн рассмеялась и её смех разлетелся звоном сотни колокольчиков.
В это время Эммет пришел в себя и поднялся на ноги. Розали, уняв свои рыдания, встала рядом с ним. Оба они загородили меня от Джейн.
- Девочка пойдет с нами, - со всей учтивостью произнесла, отсмеявшись Джейн. – Давайте вести себя цивилизованно.
- Кажется, минуту назад ты поступила совсем не цивилизованно, - процедила Розали, и я увидела, что её тонкие ладони сжались в кулаки.
- Но ведь я принесла извинения, - изумленно произнесла Джейн, невинно захлопав ресницами, одновременно взмахнув рукой - и в проеме двери тут же возникли ещё две фигуры, которые показались рядом с маленькой Джейн настоящими великанами. Я с ужасом уловила то, как Розали и Эммет обменялись изумленными взглядами.
- Поверьте, я бы не стала преодолевать столь большое расстояние в одиночестве, - радостно произнесла Джейн. – И поверьте это ещё не всё. Ваши братья и мать уже беседуют с остальными во дворе. Отойдите от девчонки.
Как только один из вампиров Джейн сделал шаг в мою сторону, Эммет молниеносным прыжком сбил его с ног. Раздался такой грохот, будто с постамента упала и разбилась мраморная статуя. Мои глаза не уловили, как Розали сделала попытку напасть на Джейн, но как оказалось, мысли вампиров были ещё быстрее их движений. Розали упала к ногам Джейн, крича и извиваясь от боли, но, всё же пытаясь добраться до своей противницы. Воспользовавшись секундным отвлечением Эммета его противник мгновенно оказался сверху придавив коленом Эммету горло.
- Прочь от меня, - прошипела Джейн и, переступив через Розали, которую уже сдерживал другой вампир, направилась ко мне. – Может, я и не могу причинить тебе боль усилием мысли, но я могу сломать твой позвоночник одним легким движением руки. Ты хочешь этого?
Я ненавидела её. Ненавидела её огромные глаза, её короткие каштановые волосы, я ненавидела её манеру двигаться. Больше всего на свете я хотела вцепиться в её горло.
- Так ты хочешь этого? – повторила она, сделав ещё один легкий, но широкий шаг и я ощутила идущий от её тела холод и увидела сияние её красных глаз.
- Нет. Не трогайте их, пожалуйста. Я пойду туда, куда вам нужно.
- Умница. Сложно было предположить, что самым разумным из вас окажется человек.
Она вцепилась в моё предплечье, словно стальными клещами и потащила к выходу. Я не сопротивлялась, я пыталась понять, что же происходит и зачем я нужна Волтари. Что за преступление я совершила, если вампиры из столь знатной семьи собственнолично пришли, чтобы забрать меня?
Картина, которая развернулась во дворе дома Калленов, в одно мгновение вытеснила все мысли из головы, словно меня ударили молотком. Серебристый вольво Эдварда всё так же безупречно сверкал на солнце, его хозяин в то время лежал на земле лицом вниз, неудержимо рыча и сопротивляясь, прижатый двумя вампирами мощного телосложения, которые, судя по тому, как вспыхнули их глаза, стоило мне появиться в сопровождении Джейн, наверняка являлись новообращенными.
- Спокойно, я ведь предупреждала вас, - мягко произнесла Джейн.
Справа стояла Эсме. Её голову сжимал вампир по имени Феликс, которого я тоже встречала в Вольтерре, да сжимал так, словно готов был немедленно оторвать голову, стоило только его госпоже взмахнуть рукой. Сама Эсме была само спокойствие, хотя её глаза то и дело мелькали от Эдварда к Джасперу и ко мне. А Джаспер лежал, не шевелясь на траве, словно прилег подремать, над ним склонился доктор Каллен.
- Карлайл, - Джейн отвесила почтительный поклон.
Доктор Каллен выпрямился, внимательно посмотрел на неё, никак не отреагировав на приветствие.
- Ты ведь знаешь, что это противозаконно. Вам не прожить и дня после этого, - Карлайл произнес это с такой холодностью, которой я ещё ни разу не слышала.
- Подумал бы ты, с кем разговариваешь! – Джейн оскалилась. – Теперь я закон! Я правосудие! Я возглавляю Вольтерру!
Карлайл слегка приподнял бровь, в легком недоумении.
- Интересно, - произнес он едва подрагивающим голосом, - что скажут на это Аро, Маркус, Кайус…
- Глупец! – прокричала Джейн и залилась смехом.
- Они мертвы, она и сообщники убили их… - прохрипел Эдвард, полным ярости взглядом взиравший с земли на Джейн.
- Не может быть, - изумленно прошептал Карлайл.
- Никто бы не подумал, что такое возможно, правда? – Джейн вновь засмеялась. – А вот я смогла. Я смогла. Они были слишком древними, но честно говоря, я ожидала большего.
Усилив хватку Джейн, поволокла меня к вольво. Рывком откинув крышку багажника она, наконец, отпустила предплечье.
- Я почти уверена, что сюда твой любимый тебя ещё не приглашал. Полезай.
Обернувшись, я встретилась глазами с Эдвардом, и мне показалось, что я вижу свое отражение – тот же страх, то же отчаяние, то же непринятие всего происходящего. Я не могла оставить его, сейчас, когда так боялась умереть, умереть без него. Радовало лишь одно – мы успели попрощаться.
- Эдвард… - я не смогла сдержать слез.
В этот момент, выйдя из терпения, Джейн толкнула меня и захлопнула крышку багажника. Я закричала, то ли от боли, то ли от страха – свет потух так внезапно, и мне показалось, что надо мной сомкнулась пасть страшного зверя, что сейчас он поглотит меня, и я никогда не узнаю всё ли в порядке с Калленами. Нет, я не могла находиться там, мне казалось, что я сойду с ума.
- Эдвард!!!
В ответ раздалось дикий отчаянный рев, и следом за ним, мягкий, вкрадчивый голос Джейн:
- Ты поедешь за нами Эдвард, на нашей машине, и помни – бедняжка Элис очень хотела ещё хоть раз увидеть свою семью.
Звук мотора вольво, показался мне рычанием поглотившего меня зверя. Я знала - он не расцепит стальные зубы, моя судьба уже решена.

Часть 2

Я минула уже пятый мост за сегодняшний вечер. В городе было много мостов, и так же много островов. Дойдя до странного памятника, напоминавшего не то ухо, не то корабль с раскрытыми парусами, подгоняемыми ветром, я остановилась. На другом конце этой обширной площадки запоздалые туристы фотографировались с более популярным памятником. Если бы я, скинув плащ и темные очки, замерла здесь, то меня бы абсолютно наверняка приняли бы за очередной монумент и обязательно запечатлели на пленке. В этом городе чересчур много каменных статуй, хотя, стоит признать, что только эти изваяния были способны терпеливо меня выслушать...
Находясь одной так сложно избавиться от воспоминаний. Я столь давно ни с кем не разговаривала, никто не сваливал на меня свои проблемы, никто не просил о помощи и одолжении, никто и не знал, как это помощь нуждается мне. Я могла простоять на коленях, сложа руки в молитве много часов, много веков, но никто бы не осмелился подойти ко мне, никто не в силах был принести упокоение, никакой священник не отпустил бы мне мои прегрешения. Нет, я не жалею себя, уже нет. Все, что было и будет я осознанию четко и без прикрас. У меня есть цель, цель ради которой я всё ещё ступаю по этой земле и не извожу себя угрызениями совести. Все события моей тогдашней жизни составляют книгу. Единственную книгу в моей библиотеке, которую я не могу не открыть всякий раз, когда тоска одолевает меня.
Запрыгнув на постамент, я обратилась лицом к реке, в которой отражались многочисленные огни, освещающие соборы и церкви, расположенный на дальних берегах. Я бы хотелась задержаться в этом городе как можно дольше, но, в таком случае, я никак не могла не потревожить покой этой благородной столицы. Нет не стану, Стокгольм слишком гостеприимен.
Прохладный воздух был необыкновенно чист и спокоен. Я наслаждалась тонкими запахами скользившими вокруг меня – вкусно приготовленная еда, нежные цветочные духи, пролетевшая над моей головой чайка, двое влюбленных слились в поцелуе – всё это я чувствовала, но не имела возможность увидеть. Но я почти видела - четкие образы рисовались на экране моих закрытых глаз.
Когда, словно острый нож разрезал чистую ткань - воздух был пронзен чудесным ярким ароматом, всегда служащим сигналом - я, вздрогнув от неожиданности, опустилась на землю. Уловить направление не составило труда – всё происходило за моей спиной, в глубине переплетения узких пешеходных улиц. Я справилась с расстоянием в несколько мгновений и притаилась за углом, под табличкой со сложно выговариваемым словом.
Аромат лился рекой вместе со струящейся кровью юной девушки. Вцепившись одной рукой в белокурые волосы несчастной, а другой рукой придерживая её за талию, словно застыв в чудовищном танце, вампир жадно кусал её шею, наслаждаясь каждым моментом.
«Решил поиграть?» - с отвращением подумала я.
Следующая секунда ушла на то, чтобы оценить мощь и опыт зверя, а затем я стала действовать по привычной схеме. Клянусь, он очень испугался, увидев меня – бросив мертвое тело на вымощенную камнями землю, вампир принял боевую позицию, правда, не слишком для него удачную. Мне всегда удавалось наносить удары неожиданно, уворачиваясь от зубов соперника. Вот и сейчас, легким прыжком оказавшись за его спиной, я без труда сделала то, что и всегда. Зубы прорвали каменную кожу, черная кровь окропила губы…
Всё быстро, четко, без лишнего шума. Я рьяно исполняла эти важнейшие правила моего существования. Единственное – я никогда не убирала за собой, в назидание другим вампирам.
Когда луна осветила чудовищные последствия произошедшего, я была уже далеко.
* * *
Глупо было надеяться на то, что это всего лишь кошмарный сон. Нет. Я вполне реально ощущала веревки, стянувшие мои запястья и тяжесть темноты, но и это было не самым главным – меня съедала паника. Это было так, словно кто-то невидимый стоял позади и медленное стягивал моё горло железной проволокой. Не произнося не единого звука, не объясняя причины, паника медленно убивала меня.
Элис… Элис. Они схватили ее, чтобы она не смогла нас предупредить. Но как им удалось её обмануть? Как они могли обойти её уникальный дар предвидеть опасности? Конечно же, они были из Волтари, однако ещё сам Аро восхищался её талантом… Но Аро мертв… И это звучит невероятно – вампир с кожей тонкой, как бумага, переживший века, а может и тысячелетия, наполненные великими событиями истории, исчез с лица земли. Его убийца сейчас где-то рядом, она вторглась в мою человеческую жизнь и поставила всё на самый край.
Откуда-то из-за стены послышались приближающиеся голоса. Я не имела понятия о том, где я находилась, я совершенно не помнила того момента, когда меня вытащили из багажника вольво, но я жадно вслушалась в эти новые звуки, разрушившие тишину, страстно желая услышать среди них хоть один знакомый голос.
- Она просто одержима этой идеей, - прошептал первый.
- Ты имеешь в виду, создание армии уникальных вампиров? – осторожно отозвался второй.
- Каллен ни за что не согласиться на эти условия.
- По-моему она это уже поняла. Уверен, нас ждет интересное зрелище, - потеряв осторожность, первый позволил себе смешок.
Дверь открылась и я, приготовившись зажмуриться от яркого света, была сбита с толку тем, что кромешная тьма осталась непоколебимой, а тем временем холодные ладони подхватили меня с обеих сторон и куда-то поволокли. Разумеется, вампирам не нужен был свет, только Каллены из вежливости пользовались электричеством в моем присутствии.
Дорога казалось нескончаемой. Они тащили меня по длинному, темному коридору, так что мои ноги не касались пола. Единственное, что я чувствовала – это холод, сырость и то, как эти двое вдыхали мой запах.
Сколько времени прошло с того момента, как сегодня утром я попрощалась с Чарли и отправилась, по его разумению, «провести пару недель у друзей Калленов, занимаясь лыжным спортом на свежем воздухе Аляски»? Несколько часов, сутки? Наверное, он думает, что я уже осваиваю лыжи. Как бы я этого хотела. Как бы я хотела, чтобы он думал, что со мной всё в порядке. Я бы согласилась больше никогда не видеть ни его, ни Рене, но только будучи уверенной, что им ничего не грозит.
Когда я подумала об этом, страх отдалился, дыхание выровнялось, и я стала погружаться в глубокую тишину, нарушаемую лишь ритмом моего сердца – и это звук казалось мне единственным оплотом жизни, тем, в чем была сосредоточена вся моя сущность, весь мой смысл, моё спасение. В этом стуке я слышала пение Эдварда, смех Чарли… голос Джейка. Я подумала, что если мне придется расстаться с этим, ничто не сможет вернуть меня к жизни.
Я почти было отключилась, но мои колени больно ударились о твердую, холодную поверхность, и я едва успела подставить связанные руки, чтобы не удариться о землю лицом.
Большое, темное, грязное помещение, похожее на стоянку для больших фур – вот, что я увидела, открыв глаза. Здесь очень сильно пахло бензином, пол был покрыт черными разводами и пылью, а сквозь полосу витража под потолком пробивался тусклый синеватый свет. Похоже, дело шло к вечеру, или же небо затянулось плотными тучами, готовя для всех грозу.
- Возможно так, наш разговор станет немного продуктивней, - вкрадчивый голос Джейн заполнил каждый угол помещения и отдался в каждой клетке моего тела.
Я, осознав, что лежу, согнувшись на коленях, выпрямилась.
Их было очень много – двое – по обе стороны от Джейн, двое – за моей спиной, Эдвард стоял в десятке метров от меня в окружении четверых. У огромных ворот были ещё три вампира. Из тех, что напали на Калленов, я опознала только Феликса – он стоял слева от Джейн, а справа стоял очень похожий на неё мальчик, которого я тоже видела в Вольтерре.
Эдвард выглядел странно – его голова была опущена, бронзовые волосы совсем растрепались и потускнели, а руки, свисающие вдоль тела, мелко подрагивали. Он даже ни разу не посмотрел на меня. Сердце больно сжалась. Что она с ним сделала?!
- Признаюсь, очень сложно говорить с вампиром, умеющим читать мысли, - произнесла Джейн, медленно прохаживаясь перед Эдвардом, но, не приближаясь к нему. – Я могла обмануть Аро, всего лишь не позволяя притрагиваться ко мне. Признаться, он не очень любил читать мои мысли, и говорил, что они настолько же ужасны и жестоки как и мой талант. А вот от тебя я не могу скрыться, - она горько вздохнула. – И даже не могу сказать, что взамен я отпущу твою подружку. Мне так жаль.
Она состроила печальное выражение лица, как ребенок, нечаянно раздавивший бабочку, и повернулась ко мне.
- Белла, - произнесла она, и я вздрогнула от отвращения – настолько мерзко звучало моё имя в её устах, – мы тут с Эдвардом, уже который час не можем придти к соглашению. Ты убедила меня, что обладаешь трезвым умом и благоразумием, так что я прошу твоей помощи, Белла.
Я почувствовала, как взгляды присутствующих обратились ко мне, их темные, с кровавым отблеском глаза смотрели на меня - очевидно, они никогда до этого не слышали, что бы вампир мог говорить с человеком столь вежливо. Вот только Эдвард всё так и не поднял головы.
- Как ты могла предположить, - продолжила Джейн, пристально вглядываясь в мое лицо - в Вольтерре произошли значимые перемены, с тех пор как ты впервые оказалась у нас в гостях. Я всегда была сторонником нововведений и реформ, тогда как наши прежние владыки дрожали над устаревшими и никуда не годными законами. Я не могла больше это стерпеть. Сильнее всего меня задевало то, как расточительно вели себя владыки относительно многих вампиров, прекрасных вампиров с удивительными талантами. Они скитаются по миру, вместо того, чтобы исполнять своё предназначение – служить на благо нашего рода, - Джейн бросила мрачный взгляд на Эдварда и продолжила, вновь обратившись ко мне. – Когда я встретила тебя в Вольтерре, Белла, и когда узнала о твоем удивительном свойстве, я, признаюсь, была поражена. Это было бы удивительно для вампира, но это совершенно непостижимо для человека.
В голосе Джейн нельзя было услышать ни грамма восхищения или уважения, но в нем четко звучал нездоровый интерес и тень зависти и неприязни. Она совершенно определенно не была рада тому факту, что её дар получил исключение в виде обыкновенного человека. Скорей всего это её болезненно задевало, но тем не менее в ней явственно горела страсть, присущая опытному садоводу, ожидавшему цветение уникального цветка.
- Я сделала Эдварду очень выгодное предложение – служить мне, присоединиться к Волтари и быть среди тех, кого я высоко ценю…
- Новая власть предпочитает делать предложения, врываясь в дом и шантажируя? – прорычал Эдвард, глядя на Джейн исподлобья.
- Вряд ли бы Карлайл обрадовался моему визиту, предупредив я его хоть за месяц. Так к чему тратить время? – изумилась Джейн. – А великолепный талант Элис, который тоже мне весьма приглянулся, мог бы разрушить все планы. Поэтому мне пришлось так поступить, ведь всегда приходиться чем-то жертвовать. Поверь, я тоже понесла значительный ущерб – чтобы справиться с твоей сестрой, мне пришлой обратиться к оборотням.
На бледном лице Джейн возникла гримаса отвращения, с трудом переборов себя, она продолжила:
- Как я уже сказала, мне очень жаль, что я не могу отпустить твою подружку. Ей предначертано стать жемчужиной среди вампиров, без неё моя армия никогда не будет поистине мощной и неуязвимой… Что ты скажешь на это, Белла?
Я с трудом услышала её, с трудом поняла, что она спросила. Мое сердце замерло после слов о том, что Джейн обратилась к оборотням, чтобы похитить Элис… Мне бы хотелось никогда не слышать этого, но более подходящего объяснения нельзя было и придумать – Элис не могла увидеть оборотней в своих видениях…
- Белла? – раздраженно повторила Джейн.
- Я… соглашусь, если вы пообещаете… больше никогда не трогать Калленов и моих родных…
- Белла! – это уже был голос Эдварда.
Я поймала его испуганный, как никогда взгляд. От золота его глаз не осталось ни следа, лицо потемнело. Он покачал головой из стороны в сторону. Конечно же, он никогда не согласиться на это.
- Нет, Белла, Эдвард и Элис отправятся с нами, - холодно произнесла Джейн, - и это не обсуждается.
- Я пойду, но один, - процедил Эдвард. Кажется, это было произнесено далеко не в первый раз.
Глаза Джейн вспыхнули, она прошипела что-то на неизвестном языке, а в следующий момент колени Эдварда подогнулись и он рухнул на пол.
- Нет! Прекратите! – крик вырвался у меня быстрее, чем я сообразила, в чем дело.
Остальные вампиры следили за происходящим едва ли не со скучающим видом. Можно было предположить, что подобное они наблюдали уже в течение долгого времени.
- Вы не ставите здесь условия. Условия ставлю я, а ваше право – согласиться, - выделяя каждое слово, со злостью произнесла Джейн, и ее голос вихрем разнесся по всему помещению. Каждая черта её лица исказилась, и ребенок неожиданно стал похож на демона.
Эдвард стал с трудом подниматься с пола. Мне ещё никогда до этого не приходилось видеть его столь ослабленным, я и не могла предположить, что когда-нибудь такое случится. В этот момент мне стало так страшно за него, что я была готова подставить свою шею любому вампиру, лишь бы Джейн прекратила пытки.
- Ты можешь придумывать сколько угодно законов у себя в замке, - тихо, но ясно произнес Эдвард, медленно выпрямляясь. – А здесь ты никто. И особенно для меня.
Собравшись с духом, я приготовилась увидеть очередное мучение, но Джейн, казалось, не услышала слова Эдварда. Её взгляд внимательно был обращен вперед, к противоположной стене, будто она была способна что-то увидеть сквозь неё. Оглядевшись, я обнаружила, что другие вампиры тоже насторожились. В недоумении, я поймала взгляд Эдварда. Он едва заметно улыбнулся мне и произнес одними лишь губами:
- Я люблю тебя. Беги.
Бежать? Но куда и зачем? Что он задумал? У меня были связаны руки, я не знала, где нахожусь, и к тому же вокруг всё ещё была целая дюжина недружелюбных вампиров.
Несколько коротких мгновений я смотрела на Эдварда, а он смотрел на меня, так пристально и жадно, словно видел в первый и последний раз. Я чувствовала, как его взгляд ласкает моё лицо, шевелит волосы, касается шеи, нежно обводит контур губ…
А потом раздался оглушительный взрыв. Звон тысячи разбившихся стекол безжалостно и жестоко разорвал напряженную тишину. Из-под потолка, с десяти метровой высоты разбив часть витражей и разметав повсюду брызги осколков, в помещение влетело рыже-коричневое чудовище.
Не успев приземлиться, оборотень сбил с ног двух вампиров, которые вернулись в вертикальное положение практически сразу же. Все трое обнажили клыки и набросились друг на друга как волны на скалу. Практически сразу за этим, в образовавшемся проеме, появилась тонкая фигура и словно бабочка так же слетела вниз, а следом ещё одна и ещё…
Вокруг все смешалось, замелькало, звуки наводнили помещение, как вода из прорвавшейся плотины. Казалось, что даже пол затрясся подо мной.
- Сделай это сейчас же Феликс! – закричала недалеко от меня Джейн – она обнажила свои клыки и внимательно наблюдала за оборотнем. – Уведи отсюда и сделай!
И тут меня подхватили каменные руки. Мои колени быстро оторвались от пола, так что не удалось не вскрикнуть, не тем более позвать на помощь. Я попыталась вырваться из мертвой хватки Феликса, но в результате этого у меня только хрустнули ребра. Чувствуя, как меня стремительно уносят прочь от развернувшейся битвы, в панике, я пыталась отыскать глазами Эдварда. Я успела увидеть Эммета, Джаспера, Элис – это их изящные силуэты появились в окне вслед за Джейкобом (несомненно, он был тем оборотнем). Все они ожесточенно сражались с вампирами Джейн. Но где Эдвард? Я искала его в каждом лице, чужом или знакомом, среди мелькающих тел. И тут я увидела его – он лежал на полу, сдерживая натиск вампира, свирепого черноволосого великана, выглядящего тяжелее моего Эдварда не иначе чем вдвое.
«Он выдержит, он победит», - стучало в моей голове, словно барабанная дробь, как вдруг что-то случилось. Глаза Эдварда округлились, его руки безвольно упали на землю, тело выгнулось в страшной судороге… и его противник не стал мешкать. Клыки черноволосого вампира мгновенно вцепились в шею Эдварда. Ещё двое вампиров, почуяв неожиданно легкую добычу, набросились на него. Я словно ослепла, я не верила в то, что вижу, но услышала, как Эдвард закричал… разъяренно, отчаянно…
Моё горло разорвал стон. Тело вопреки закону притяжения ринулось вперед, туда, где скованный чудовищной мукой, лежал мой любимый. Черная кровь стекала с клыков окруживших его вампиров. А рядом стояла Джейн и ухмылялась – это сделала она…
Внутри вновь что-то хрустнуло. Гранитные руки Феликса увлекали меня прочь от рева и криков, прочь от спасения, прочь от самой меня, которая осталась навеки там, чтобы услышать его последние слова, чтобы поймать последние искорки его золотых глаз, чтобы умереть рядом с ним.
- Эдвард.
Когда я оказалась снаружи, и меня стал бить ливень, слишком холодный для конца августа, а безжалостный вампир всё тащил и тащил моё тело, я почувствовала, что наступил конец. Это было так ясно и однозначно, что у меня не осталось никаких сомнений. Они убили его. Убили меня. И после этого уже не может быть ничего. Ни света, не тьмы, ни холода, ни тепла, ни радости не печали. Моя бездна наконец-то нашла меня, а я её. И я стала бездной.


Я была обращена вампиром Феликсом в тот же день, всего через несколько минут после смерти того для кого была моя жизнь. Всё правильно, так и должно было случиться. Теперь я знаю.

Часть 3

Сняв очки и бросив плащ на пол, я случайно поймала своё отражение в зеркале. Какое всё-таки жуткое зрелище. За почти десятилетие я так и не смогла к этому привыкнуть, и не хотела привыкать. Мои глаза никогда не имели цвет меда и редко когда приобретали красный отблеск. У моих глаз иссиня-черный цвет. Это олицетворяет избранный мной образ жизни и то, что я представляю собой по сути. Этот цвет не просто очень темный, нет, мои глаза горели чернотой и затягивали в свою бесконечную глубину, словно черные дыры, пустые, но безжалостные, живые, но без души. Люди пугались моих глаз, и я бы тоже не прочь была испугаться, если бы помнила, как это делать. Но каждый раз я чувствую только отвращение.
Если же скрыться за темными очками, надеть дорогую одежду, то где бы я ни оказалась люди встретят меня с благоговением, чувствуя очарование и опасность одновременно. Иногда меня это забавляет, но когда людской страх и присмыкание - единственное удовольствие твоего существования, жизнь от этого не становиться лучше.
Время было за полночь, но я, ничуть не смущаясь, позвонила в аэропорт и заказала билет на самый ранний рейс. Кажется, в Прагу, а может и Амстердам. Я не утруждаю себя запоминанием названия города, куда отправляюсь, тем более что в обоих мне уже доводилось бывать. Завтра тихий Стокгольм будет потрясен новостью о двойном убийстве. Я бы не хотела застать этот момент, и тем более я не хотела оказаться застигнутой десятком разгневанных вампиров, которым пообещали за мою голову несметное количество богатств и привилегий. Нет, ни один из вампиров в Швеции, да и во всем остальном мире не разбогатеет за счет меня, не сейчас и никогда.
Приняв душ и смыв с себя все следы преступления, я рухнула на постель. И вновь настало это время – долгие часы забвения, когда перед моими глазами возникает лишь один предмет. Моя книга. Те страницы, которые самым дерзким образом возникли уже после слов «Конец истории», находятся не в самом лучшем состоянии. Они истерлись постоянными переездами, пошли волнами от неуемной горечи, многие строки совсем не видны – из-за заляпавших их кровавых пятен.
Что случилось после? Для меня всё это – обрывки кошмарного сна, который продолжается до сих пор, и конец которого обещает стать столь же трагичным, как и начало. Что может быть приятного видеть и слышать, чувствовать боль прошлого и бессмысленность будущего, в то время когда ты мертва? Но всё же, нечто приятное происходило – это странное чувство, когда возникала иллюзия заполнения бездны и я ощущала себя и своё измененное совершенное тело, когда я чувствовала вкус крови, вкус крови вампира…
***
После обращения я оказалась у Волтари. Перевозить куда-либо новорожденного вампира они не осмелились, поэтому я всё ещё оставалась в приделах штата. Я ясно помню лишь две вещи – ту невероятную силу, которая возникла во мне и мою первую добычу. Я чувствовала себя извергающимся вулканом, я хотела всё крушить и уничтожать, словно вышедшая из-под управления человека машина.
Со мной постоянно находились двое или трое из Волтари. Джейн, разумеется, была где-то далеко, в поисках новых экземпляров своей коллекции. Мне пытались давать кровь, кровь человека, но для меня она была как вода, а голод лишь усиливался. Спустя несколько дней или недель, когда Волтари решили, что я скоро умру от жажды, сила подчинилась мне. Голод, который едва не убил меня, неожиданно принес невероятную мощь – и тогда первой пищей стал один из моих надзирателей. Я не помню ни его лица, не имени, однако я хорошо запомнила его вкус.
Это было настолько прекрасно, что я почти ощутила счастье, словно путник, набредший на оазис в пустыне. Кровь, разорванная плоть и обезумевший зверь – вот как это выглядело на самом деле, но для новообращенного вампира – его первый раз как эйфория или божественная благодать… Иногда так хочется уничтожить себя за это.
Сбежав от остальных Волтари, я вернулась в Форкс. Мой мозг постепенно начал восстанавливать работу, поэтому первым делом я не отправилась домой к Чарли. Меня не сразило удивление, когда я обнаружила дом Калленов пустым. К двум возможным вариантам случившегося – либо они все погибли, либо вновь переехали, я заведомо отнеслась с равным спокойствием. Моё поведение, мои мысли – всё это стало в мгновение чужим. Я действовала по запрограммированной схеме, словно будучи только тенью той Беллы, что ещё недавно ходила по земле. Возможно, что перед тем как умереть, я начисто лишилась рассудка.
Я разговаривала с Элис по телефону. Мы с трудом узнали голоса друг друга, словно не виделись вечность, за которою наша жизнь успела перевернуться вверх дном не один раз. Наверное, так было на самом деле. Кажется, тогда Каллены находились в Канаде – теперь главной их заботой было уберечь Элис от преследования. Разумеется, они предложили приехать за мной, ведь я всё ещё оставалась жемчужиной для коллекции Джейн, но их предложение звучало так, будто бы они знали, что я ни за что не приму помощь Калленов. И я не приняла. Хотя бы потому, что мои силы значительно возросли с момента нашей последней встречи.
С того дня, когда для Чарли я уехала покататься на лыжах, прошло две недели – самое время чтобы вернуться. Я помнила, что предупреждала отца, что вряд ли смогу с ним связаться во время своего путешествия, поэтому переполоха не поднялось. И я пришла к Чарли.
Всё то, что произошло дома, в тот последний раз, когда я там была – самое позорное и жуткое, что я когда-нибудь совершала. Тогда я открыла свой выдающийся талант, талант который подарила мне моя новая форма существования – я могла заставить человека напрочь забыть всё то, что я пожелаю. Воспоминания убирались из памяти подчистую, словно их там и никогда не было. И я заставила забыть Чарли себя. Я убила в его памяти его единственного ребенка, его дочь. Это было всего лишь исполнением моего искаженного предсмертного желания о том, чтобы Чарли всегда думал, что со мной всё в порядке.
Я убедила отца покинуть Форкс навсегда. Он видел перед собой не свою Беллу, а чудовище, которое говорило безжалостно и весьма аргументировано, как первоклассный риэлтор, всасывая всю бдительность в свои черные радужки глаз. Затем, отправившись во Флориду я проделала тоже и с Рене.
Какая-то часть меня, которая очень быстро росла, истинно наслаждалась новыми возможностями и процессом их применения. Умение очаровывать и практически гипнотизировать людей, невероятная сила, быстрота, неуязвимость и талант… не оставлять себя в памяти всех, кто мне встречался. Я превратилась в тень, смертоносную хищную тень, без эмоций без чувств… Всё моё существование превратилось в перечисление однообразных фактов, занявших в моей книге не больше пары страниц.
Я осталась абсолютно одна – таков был мой выбор и моё предназначение, иного моя жизнь не предусматривала. Для моих родителей я никогда и не существовала, для немногих других - просто бесследно пропала или умерла, что являлась относительной истиной. Единственным, для кого я продолжала существовать (по крайней мере, я так думала) – это Джейк. Из телефонного разговора с Элис я узнала, что Джейка изгнали из стаи, ведь именно он помог Волтари похитить её. Как оказалась, Джейн сказала ему, что они хотят, во что бы то ни стало, предотвратить моё обращение, и Джейк, будучи на грани отчаяния, согласился. Когда же он понял, что за ошибку совершил, то помог Элис убежать и вместе с ней отыскал тот ангар, где всё это и произошло.
Я не хочу обвинять его. Но и не хочу его видеть, потому что убедилась – во всех бедах, произошедших с Джейкобом прямо или косвенно, виновна я.
Это ревностное одиночество изо дня в день, ежедневно сменяющие друг друга пейзажи, люди вокруг… вряд ли человек смог выдержать это испытание. Но я выдержала, я охотилась и продолжаю это делать до сих пор, чтобы продлить своё существование. Зачем же я это делаю?
Вместе с новой жизнью, ко мне пришла цель. Цель, которая образовала внутри меня твердый стержень, помогавший мне существовать все эти годы. И в этой жизни лишенной красок, цель для меня – далекое, но яркое мерцание. Звезда под моим именем. Для этой цели я была рождена, для неё и умерла и стала вампиром. И именно поэтому я стала вампиром столь же необычным, каким человеком я была.
Единственная приемлемая пища – это кровь вампира, я поняла это сразу, как только впервые попробовала. Однажды я попыталась перейти на кровь животных, но это оказалось виноградным соком, по сравнению с благородным вином. И как только, я обнаружила в себе эту особенность, я обрела свою цель – уничтожать всех, подобных мне. Тех, кто убивает людей и обращает их в монстров. Я должна было искоренить это настолько, насколько будет отведена мне моя бесконечная жизнь.
Всё это противоречило тому, что было раньше, но не отменяло. Белла Свон любила Калленов, и я бы ни за что не посягнула на подобных им, тех, кто избрал иной путь. Но Белла Свон ненавидела Волтари, и я решила отомстить за неё.
Я знаю, что всё это звучит весьма гордо и вычурно. Быть может, многие считают меня невесть, что возомнившей о себе молодой вампирше, той, кто по своей глупости, рушит многовековой порядок. Быть может так, но я точно не являюсь тем, кто этот порядок нарушил первой. Волтари сами положили начало моей миссии. И я доведу её до конца там же, в Вольтерре, поставив точку, разорвав их мертвые тела. Я жду этого момента, я готовлюсь к нему, каждый день, каждую секунду. И очень скоро я буду готова.
А поставив точку Волтари, я поставлю её и для себя. Перевернув несколько страниц вперед, я подвела черту – к этому моменту все должно быть закончено. Неважно как, неважно от кого, но я завершу своё существование.
По-моему, нет ничего лучше планирования собственной смерти.

По улицам города мягкой неслышной поступью заскользила предрассветная дымка. Всё замерло в ожидании рассвета, когда тьма неизбежно отступит и солнце ознаменует начало нового дня. Всё конечно, но всё возвращается – шептал туман, становясь всё более прозрачным.
Когда прекрасное стокгольмское небо вернет свой неповторимый чистый голубой цвет, я буду уже далеко.

Часть 4

Часто ли люди ощущаю то, что они живы? Наверное, это так трудно, когда за столько короткий отрезок времени нужно успеть так много – закончить школу, закончить колледж, найти работу, обзавестись семьей. Всё это есть в планах каждого, и они называют это жизнью. Кажется, если бы всего этого не было, человечество просто не существовало. Чем же заняться человеку, когда у него нет не единой проблемы, когда ему некуда спешить, некого обманывать, на за что себя жалеть? Что же тогда остается от человека? Только он сам, такой, каким появился на свет, только его мысли, чувства, его любовь, его мечты и надежды.… А когда нет и этого, самого последнего оплота Человека, он умирает.
На самом деле мертвецов вокруг намного больше чем живых. Вот они – с пустыми глазами, с отсутствующим выражением лица, потерянные, забитые, незнающие, куда же себя, в конце концов, деть. Их очень много. Большинство из них безобидны и беспомощны до такой степени, что много дней после их смерти никто и не вспомнит о них, никто не станет искать. А обнаружив истлевшее тело, люди долго буду переживать, сокрушаться, пересказывать это историю своим знакомым. Историю очередной трагичной смерти, но не историю человека.
Мне так жаль, что я неспособна ничего сделать для этих людей, ведь я всего лишь одна из таких же живых мертвецов. Может и не по своей натуре, но по предназначению. Я понимаю, что мертва, когда думаю о нём. О том человеке, что преодолел свою смерть, что переступил через свою природу, который обрел в себе настоящего Человека, но и ему не позволили существовать на этой земле. Я вспоминаю с дрожью и ужасом его слова, его подозрения о том, что в нем нет души. Но я клянусь, никогда за десятилетия своих скитаний я не встречала ничего прекрасней, ничего светлее и чище, чем была его душа. Душа, которая сквозь смерть и жажду крови смогла полюбить. И его любовь смогла бы выдержать тысячи смертей. А смогла бы я?
Что будет после того, как мое тело обратиться в пепел, сгорев дотла, когда исчезнут последние мысли и моё бессмертие подойдет к концу? Что следует за вечной смертью, скрытой за личиной жизни? Что же будет за этим пределом? Существует для меня рай, ад, чистилище? А что если я сейчас пребываю где-то из этих трех приютов души? Иногда, мне невольно начинает казаться, что если бы человек действительно оказался в раю, а потом по возвращению на землю его спросили: «А вы знаете, что побывали в Небесном Царстве, вокруг вас порхали ангелы, и рекой лилась божественная благодать?», то человек бы только неопределенно пожал плечами и отправился по своим делам.
Рай, ведь он не такой, каким мы его представляем, каким нам его описывают. Я так считаю, потому что знаю, что есть на самом деле столь желаемое человечеством бессмертие. Это есть то, когда смерть становится спасением, блаженством, роскошным даром… тем самым раем.
Во мне расцветало предчувствие триумфа. Сейчас я как никогда близка от своей цели.
Это был необыкновенно солнечный день. Лучи проворно пробирались сквозь ветки деревьев и неумолимо мчались вслед за мной. Впереди меня встречал ветер, я чувствовала в нем запах моря, земли, свежего белья, развешенного на балконах… всё это летело на меня с сумасшедшей скоростью, делая моё тело невесомым. Я практически не ощущала мотоцикл под своими коленями, кажется, он совершал маневры только под усилием моей воли, обгоняя одну машину за одной, проскакивая на красный свет, не сбавляя скорости, словно на одном дыхании пролетая по улицам мимо возмущенных и напуганных водителей.
Впереди меня тихо, но вполне ясно мерцал свет. Это было вовсе не солнце, не светофор, это был мой свет, но он был для меня самым ярким, обжигающим и самым настоящим. Это был тот безумно манящий огонек, который впервые за многие и многие годы увидел вдалеке слепой. И я летела к нему навстречу, в надежде наконец-то прозреть.
Я минула ворота в Вольтерру и пронеслась по узкой улице на площадь, мимо вереницы туристических автобусов. Я старалась выжать из своего мотоцикла столько, сколько было возможно, но я не могла пронестись мимо своей памяти – дома, цвета темного песка, квадратный бассейн фонтана, а впереди возвышалась та самая Палаццо Дей Приори – башня с часами. Всё здесь, всё на месте. Но сегодня я одна.
Мотоцикл летел по узкому кривому переулку всего несколько секунд. Остановившись, я оставила его вместе со шлемом у стены. Буду надеяться, что мой черный сверкающий Yamaha попадет в хорошие руки.
Решетка маленького отверстия на уровне земли была гостеприимно приподнята и, не раздумывая, я прыгнула туда. Темный тоннель всё так же уходил вниз, мощная решетчатая дверь пропустила меня в темную каменную комнату. Я не видела вампиров, я летела мимо стен, словно мотоцикл всё ещё нес меня вперед, но чувствовала их, чувствовала, что меня ждали. А знают ли они, как я ждала их?
Последний рубеж перед входом в основное здание – массивная дверь отворилась мне только после вежливого стука, громовым раскатом унесшегося назад, в туннель и во все его ответвления. Прихожая всё так же была светлой и ухоженной, я шла к лифту мимо десятка вампиров в балахонах, уделяя им внимания не более чем каменным стенам - среди них не было тех, кто мне нужен.
- Вас проводить, мисс Свон? - донеслось до меня.
- Благодарю, я помню дорогу.
Я не заметила, как лифт поднял меня вверх на несколько этажей, я не обратила внимания на изменившиеся цвета вестибюля. Я ворвалась в последние двери, разметав в стороны обе створки, которые с оглушающим гулом врезались в стены, и только тогда ощутила, где нахожусь.
Мне удалось увидеть многое, и я знала, что меня ждет в Вольтерре, но на одно едва уловимое мгновение я одеревенела от ужаса – меня встретил гвалт, состоящий из криков боли, стонов о помощи, и вместе с тем меня оглушил запах крови. Вот на что они рассчитывали – что мне не устоять.
Но среди всей этой какофонии я не могла не услышать окликнувший меня голос. Словно голос врача, пробуждающий от анестезии, я услышала его и очнулась.
- Изабелла! – крикнула Джейн звонко и весело с другого конца зала.
Я медленно зашагала по направлению к ней.
Они были всюду – мерцающая бледная кожа, изящные отточенные движения, острые клыки. Убийства, совершаемые ими, могли бы сойти за искусство, если бы не боль и страдания их жертв. Это были обыкновенные туристы, женщины, дети, мужчины, старики. Теперь я знаю, что этих людей Волтари доставляют на экскурсию в Вольтерру не случайно, а только для одной цели, и всё происходит настолько чисто и продуманно, что поток жаждущих увидеть древний город не убавляется с течением лет.
Я быстро шла, забыв о дыхании, но задыхаясь от омерзения, по скользкому полу мимо окровавленных трепыхающихся тел и пожиравших их чудовищ. У людей не было никакого шанса выжить, не единого шанса спастись. Их судьбу решили помимо их воли, и решением была смерть. Моё решение тоже было окончательным.
Джейн сидела в неком подобии трона у дальней стены, у её ног лежали двое молодых мужчин, бездыханных и обескровленных. Если бы не маска ужаса застывшая на их лице, можно было сказать, что они довольно красивы для людей. Джейн явно тщательно выбирала жертв для себя.
Для того чтобы выглядеть по-королевски ей не хватало, собственно, короны и мешала кровь, размазанная по лицу. На алых губах играла усмешка, а её глаза более темного, красного цвета счастливо сияли. Джейн внимательно смотрела на меня.
- Как жаль, что понадобилось столько лет ждать твоего появления, - едва ли не с подлинной грустью тихо произнесла она, и я снова отчетливо расслышала каждый звук её голоса.
Я ненавидела её, ровно так же, как в то утро, когда Волтари заявились в дом Калленов. Ненавидела её огромные глаза, её короткие каштановые волосы, я ненавидела её манеру двигаться. Больше всего на свете я хотела вцепиться в её горло.
- Ты натворила слишком много бед, Белла, - Джейн сокрушаясь, покачала головой. – Но я всё ещё могу закрыть на всё глаза и принять тебя в семью. Обещай верно служить мне и ты получишь достойную награду.
Я не поняла, что именно говорила Джейн, её голос постепенно стал тонуть в этом чудовищном хаосе звуков, не утихающем не на мгновение. Я стояла и смотрела на неё несколько секунд, долей секунд, готовясь к самому главному и наслаждаясь близостью этого момента.
«Ты можешь придумывать сколько угодно законов у себя в замке, а здесь ты никто. И особенно для меня», - после этих слов я навсегда потеряла способность чувствовать страх. И сейчас, сорвавшись с места с непреодолимой потребностью сорвать голову Джейн, я думала только о нем. На лету, с обеих сторон меня атаковали двое… конечно, нельзя было рассчитывать на потерю бдительности Волтари, да и так было совсем не интересно. Мне была нужна достойная битва.
- Белла, - бархатный голос донесся с моей мерцающей звезды, - я никуда от тебя не денусь. Разве этого недостаточно?

Всё действие исчислялось мгновениями.
Волтари было слишком много, я едва успевала уворачиваться от их ударов и наносить свои. Нужно было только продержаться несколько секунд…
Джейн была всего в двух шагах, она сидела, не двигаясь, словно в первом ряду во время спектакля. Чего бы мне это не стоило, сегодня она умрет вместе со мной.

- На сегодня достаточно, - улыбнулась я, чувствуя, что теряю силы.


Одного из них я отбросила к противоположной стене, так что камень покрылся трещинами, вампир поднимется не скоро. Кто-то всё ещё продолжал удерживать мои руки, но я чувствовала, что вот-вот вырвусь. Приятнее всего было видеть, как усмешка сползает с лица Джейн.

- Послушай, я люблю тебя больше всех на свете. Разве этого недостаточно?

Я почувствовала, что в шею впилось что-то острое. Неужели клыки? Нет, я не могу не успеть. Я не стала вырывать руки, но вобрав всю мощь я свела двух вампиров, ударила их друг от друга, и грохот был похож на столкновение ледяных глыб. Оттолкнувшись, я прыгнула прямо на неё – ещё немного бы и Джейн улизнула в маленькую едва заметную боковую дверь. Её глаза округлились, рот открылся, она хотела что-то сказать, но не успела…

- Да, - улыбнулся Эдвард. — Достаточно на сегодня и навсегда.

Эпилог

Не было деревьев, домов, людей, только бескрайняя пустыня пролетала за окном, оставаясь неизменной и непреодолимой. Кажется, только что наступил вечер – все тени уже исчезли, но вдалеке четко обозначился горизонт на фоне темно-синего неба. Шум двигателя автомобиля был не слишком тихим, но и негромким, почти убаюкивающим.
- Белла?
Вздрогнув, я обернулась. За рулем был юноша, он смотрел, то на меня, то на дорогу и улыбался. Его кожа была светлая, с едва заметным золотым отливом, а глаза чисто голубые, совсем как стокгольмское небо. Они слегка сияли в этой полутьме.
- Ты так долго спала, что я уже успел соскучиться.
Я выпрямилась в неудобном сидении и продолжала, молча на него смотреть.
Его лицо было безмятежно спокойно, и мгновениями – задумчиво. Казалось, он смотрит на дорогу только по привычке - стоит ему закрыть глаза и нечего не измениться. Переборов благоговейный страх я осторожно провела пальцами по его руке – от кисти до локтя. Кожа была мягкой и теплой, а на запястье бился пульс.
- Что тебе снилось, Белла? – всё также улыбаясь, спросил он.
- Скажи… где мы?- мне не нужно было знать ответ, но, внимательно вглядываясь в эти глаза, знакомые и незнакомые одновременно, я не нашла что ещё сказать.
- Это наше свадебное путешествие, - он ухмылялся, глядя на пустую дорогу, убегающую вдаль – И пусть никто не узнает, что свадьбы не было. Хорошо? – он заговорчески подмигнул мне.
Кажется, это я и ожидала услышать, поскольку ни одна из частиц моего разума не вздрогнула в удивлении, и в ответ я только улыбнулась. Можно было бы задать ещё не одну сотню вопросов, ведь люди так обожают делать это. Но я знала, что не смею променять на такие глупости больше ни одного мгновения пока вижу его.
- Так ты откроешь тайну? – его голос всё так же растворял в своей глубине и нежности.
- Мне снился ты, Эдвард, - сказала я.
Он накрыл мою ладонь своей и я впервые смогла согреться от его прикосновения.

Где я оказалась? Мой рай, мой ад, моё чистилище? Куда ведет эта дорога и реальна ли она? А что из всего прожитого мной происходило на самом деле? Может дело в том, что мы получаем возможность жить только тогда, когда очень этого желаем? Я не знала ответа. Хотя нет… вот же он. Мой ответ был сейчас рядом со мной. Он дышал, я слышала его дыхание, он сжимал мою ладонь, я чувствовала это на своей коже… и он, конечно же, любил меня – я чувствовала это своей возродившейся душой.