Глава I

Зеркала вы мои, зеркала!
Потому что я пьяница, что ли,
Возвращаюсь я к вам поневоле,
Позабыв про другие дела;
Зеркала вы мои, зеркала;
(А.Гуницкий «Русская симфония» гр.Аквариум )
Я не помню, когда началось мое безумие. Может, после падения Темного Лорда? Или, может быть, после того, как меня триумфально выпустили из Азкабана?.. Да, пожалуй.
Старый манипулятор правильно все рассчитал, мое почтение его бессмертной душе!
Действительно, через два месяца заключения я был полностью оправдан, и восторженный магический мир принял меня с распростертыми объятиями – я больше не был изгоем и предателем… Вероятно, предполагалось, что я должен был быть счастлив?
Так и было, за исключением одного «но». Я почему-то решил, что наконец все мои страдания и старания будут оценены по достоинству! Какое-то наваждение, не типичное и не характерное, овладело мной. Сентиментальный дурак - кто бы мог подумать, что я могу так ошибиться!
Нет, действительно, первые пару недель моя физиономия не сходила с первых полос газет, все знакомые и не очень выстраивались в очереди, чтоб только пожать мою руку и заявить, как они раскаиваются, что плохо обо мне думали или, потупив глазки, соврать, что всегда в меня верили! Бред, конечно, - но чертовски приятный…
Кроме того, к тому моменту, когда с меня сняли все обвинения, моего обожаемого Золотого мальчика Гриффиндора в стране вообще не было, в связи с чем, я оказался в центре внимания как основной борец с Волдемортом, и ничто не мешало мне наслаждаться лаврами героя. Как я был слеп, глуп и наивен…это все-таки было настоящим помешательством.
Я таскался по всяческим приемам - но, к счастью или сожалению, никакая эйфория не могла изменить ни моей внешности, ни сути личности – в результате общество стало тяготиться мной, я обществом - а результат оказался безумнее, чем я ожидал.
На волне всеобщего ликования и праздника по жизни я женился. Жизнерадостный идиот, вселившийся в меня, почему-то решил, что я должен создать семью и, наконец-то, насладиться простым мещанским счастьем.
Это мне еще повезло, что, когда я выбирал жену, идиот во мне замешкался: миссис Снейп – это что-то. Я никогда не понимал, какого Мерлина она согласилась и как вообще мы оба оказались в брачных оковах! Отличный экземпляр, последний отпрыск старого магического рода - мой Лорд мог бы мной гордиться. Характер, как говорил один маггловский поэт: «Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире крепче гвоздей...». В общем, и жизнерадостный придурок, в которого я превратился, и жалкие остатки моей прежней личности считали, что с этой женщиной я буду счастлив…
Меня обожала общественность, у меня была жена…какой ужас…
Ужас не замедлил начаться. Сначала я абсолютно отчетливо понял, что не хочу быть женатым, но, как говорится, поздняк метаться - в конце концов, я столько лет притворялся, гордился, что могу быть кем угодно, вплоть до кофейного столика!.. Любимая супруга, по-моему, дала себе обязательство сжить меня со свету. Через пару дней после заключения брака она начала устраивать в нашем доме приемы, суаре и рауты всех видов. В ответ на мои возмущенные замечания она хлопала глазами и невинно заявляла:
- Дорогой, во-первых, все хотят видеть своего героя, во-вторых, тебе нужна должность, достойная и высокооплачиваемая, а в-третьих, я пригласила нужных людей, и тебе могут дать Орден Мерлина… Ты так много сделал для нашей победы
Чертова слизеринка и идиот внутри меня умудрились договориться, но полное несоответствие моей нынешней жизни и моей настоящей сущности сводило с ума.
Я терпел, действительно долго терпел; если спросить меня, почему я это делал, ответить вряд ли удастся – наверное, упрямство и нежелание признавать свои собственные ошибки. Тоска пришла позднее. Из длительной гастроли вернулся мой бывший ученик – еще бы, отголоски Большой битвы прокатились по самым отдаленным волшебным колониям мира, и теперь все хотели познакомиться с Победителем Волдеморта и выразить ему свою признательность. В результате всеобщий апофигей привел к тому, что орден мне так и не дали, причем, я подозреваю, не со зла, а просто потому что забыли… Забыли…да имел я их всех в виду – но жена ведь расстроилась… И снова начала свои бесконечные приемы, стараясь залучить на них Золотого мальчика. Нужно ли говорить, что точка кипения была близка.
Наконец я не выдержал, попросил назначить меня обратно преподавателем Хогвардса. Кто бы мог подумать? Если бы мне пару лет назад сказали, что я добровольно вернусь к обучению лоботрясов и лентяев всех мастей, я бы как минимум плюнул тому в рожу…
Но это был единственный вариант: во первых, не надо было участвовать в семейных развлечениях или можно было хотя бы иногда их пропускать, во-вторых…во-вторых, я жутко истосковался по своим подземельям; тем более, меня грела мысль, что в этом году двери школы не откроются, поскольку в результате боевых действий и само здание, и преподавательский состав были изрядно потрепаны.
Разумеется, должность профессора зельеварения мне была предоставлена - а я на иное и не рассчитывал. Возвращение могло бы быть достаточно печальным, но не для меня: Хогвардс никогда не был тем местом, с которым я ассоциировал бы светлые и добрые воспоминания. Сначала годы учебы - но я не могу не признать, что эти семь лет не только закалили меня, но и дали приличный багаж знаний. Затем Дамблдор. Не первый человек, которому я подчинился, но первый, который убедил меня, что игра может приносить удовольствие. И я начал играть… Наверное, это было в моей крови: ложь, маски, полутона - я настолько погрузился в это за 17 лет, что, когда необходимость в игре отпала, я сошел с ума. Или нет?..
Старик отлично разбирался в людях; мое отношение к человечеству в целом было ему на руку, и как результат – победа над Темным Лордом, одержанная мальчишкой, любовно выращенным в пробирках Хогвардса под присмотром квалифицированных лаборантов – сосуд судьбы, ее обманчивый жребий…
Я любовно перебирал корешки старых фолиантов, переходя из комнаты в комнату, прислонялся к стенам, в которые не уповал когда-либо вернуться, – все-таки это был чертовски отличный период моей жизни.
Теперь, когда мое безумие достигло своей последней грани, я могу определенно сказать, что был одинок как никто другой, - но это был мой осознанный выбор. Человек - существо, которое не может обходиться без общения с себе подобными. Я же выбрал в себе подобные свое дело. Дело, которое росло из неугасимой жажды знания, а затем стало посвящаться доказыванию своего превосходства над собой же.
Срастаясь со своим Делом, я совершенно не интересовался межличностными отношениями себе подобных: то есть, мне было интересно препарировать, но вовсе не участвовать в этих отношениях. Уже к окончанию учебы я понял, что люди прискорбно одинаковы, и совершенно потерял к ним интерес.
Можно называть это как угодно: слизеринским равнодушием или черствостью - пожалуйста, мне стало глубоко наплевать на людей…тогда какого Мерлина меня снова втянул в себя этот круговорот человечьей суеты?
Одиночество в моих подземельях было штукой номинальной: я-то твердо знал, что где-то по коридорам бродит Филч, проводя инвентаризацию привидений и духов; домовые эльфы не жалея сил возятся, приводя школу в надлежащее состояние…
Несколько недель я буквально прятался от сов, присылаемых любимой супругой, и даже шкафом задвинул камин в своих покоях. Мне казалось, что я близок к возвращению в себя. Полумрак, обожаемые склянки, запахи свежесваренного зелья и обгорающего нового котла… Это погружение в нирвану было прервано…
Миссис Снейп явилась лично, дабы сообщить мне, что назначен очередной прием и, конечно, в мою честь; что будут только избранные: министры, известные авроры, члены благородных семейств.
Она умела быть убедительной: при взгляде на нее мне казалось, что это мое отражение, - только, как я потом понял, отражало оно весьма выборочные фрагменты…
Самая сокрушительная форма обаяния – отражение тебя в ком-то. Да если еще этот кто-то хочет от тебя чего-то добиться, ничего не надев под мантию.
Вообще, было весьма убедительно - хотя (спасибо старику Люцу) гормоны навсегда потеряли контроль над моим разумом.
Я согласился, клятвенно пообещав прибыть в назначенный день без опоздания и чисто вымытым.
Если бы я знал, чем это кончится, я бы не только мыться не стал - я бы вообще не явился.
Особняк, выбранный моей супругой в качестве семейного гнезда, горел всеми огнями; Парк был освещен по последней моде: зигзагообразными цветными всполохами пламени. Красиво, богато, роскошно. Я ни минуты не пожалел, что по этому случаю заказал себе новую мантию оригинального черного цвета.
Гордо задрав нос, я шагнул в зал первого этажа – я то понимал, что праздник жизни явно не для меня, но сохранять хорошую мину при плохой игре еще не разучился.
Кружащиеся в танце пары остановились, все головы повернулись ко мне, а добрый идиотик внутри меня завопил:
- Они любят тебя, Сев!
Тут же головы, подобно подсолнухам, отвернулись в другую сторону: в противоположные двери входил мой любимый ученик, поддерживаемый под локоть министром магии Скримджером и окруженный восторженной толпой поклонников и поклонниц.
Такого глупого положения я, признаться, не ожидал. У магглов есть такие фильмы - называются вестерны; я видел пару. Это была встреча бандита и шерифа в классическом варианте: я в одной стороне, Поттер в другой - минутное замешательство, и мои гости…какого Мерлина! - гости моей жены толпой кинулись к Золотому мальчику Гриффиндора!
Аппарировал я мгновенно, не успев умом осознать, куда я вообще направляюсь.Уже потом, сидя в углу в «Кабаньей голове», я не без злорадства восстанавливал подробности нашего незатянувшегося свидания. С нашей последней встречи в коридоре больницы Святого Мунго прошел почти год - чуть меньше, не важно. Поттер выписывался - и тогда он был более здоровым и цветущим, чем сейчас: выглядел он явно не на свои 19 лет.
Пара огневиски настроила мой организм на менее радужные размышления; мне стало стыдно, что я элементарно сбежал, оставив сопернику поле боя; это не было на меня похоже, но раскопать прежнего Снейпа я не мог - он не возвращался, не хотел… Наверное, семейство Поттеров было мне назначено судьбой как личное проклятие; то душевное равновесие, которое научил меня держать покойный папаша Поттер со своей шайкой, с успехом удалось расшатать Поттеру-младшему, причем в лучшие мои времена.
Это сейчас, когда мое безумие стало для меня очевидным, я так академически формулирую события, предшествовавшие взрыву. В то время я путался в мыслях, ощущениях и непонимании, как муха в сетях кошмара Рональда Уизли…
Моя работа… Моя работа в темных сырых подземельях почти пустого Хогвардса - я отдавал ей все свое время, поскольку только так мог сохранить для себя видимость нормы.
И что бы вы думали? Как только я наконец-то начал исцеляться и почти встал на путь к себе, явилась Миневра - она после смерти Дамблдора была все еще временно исполняющей обязанности директора школы – и объявила, что, в связи с полной готовностью моих подземелий – классов и лабораторий для приема учеников, - я должен вернуться в Лондон, поскольку моя супруга беременна и мое место - дома.
Такой подставы от и так не баловавшей меня жизни я не ожидал. Не успел я смириться с игрой «муж-жена», как меня уже вынуждали следовать правилам игры «папа-дети». Только моя нарушенная психика могла вернуть меня в лоно семьи и впрячь в предложенные обстоятельства.
Я не спал и не ел; как загнанный зверь метался из стороны в сторону по отвратительно чистому и светлому особняку, в котором я был заперт пропавшей возможностью принимать решения. К сожалению, талант видеть поступки людей такими, каковыми они являются, меня не покинул: после возвращения домой жизнерадостный придурок во мне забился в дальний угол и почти затих.<br> Радости это не принесло: я отчетливо видел невозможность создания семьи и абсолютно не знал, что с этим делать.
Миссис Снейп - о, она была прекрасна: цвета воронова крыла волосы; антрацитовые глаза, полуприкрытые короткими, но очень густыми ресницами; потрясающий нос, тонкая талия, высокий рост…
Она сводила меня с ума попытками выстроить на моих костях то, что считала семейным счастьем. Беременность не добавила ей покорности и рассудительности; ее требования сыпались на меня как из рога изобилия, причем если материальные я худо-бедно мог выполнить, то откровенно провокационные заявления типа: «Твое равнодушие слишком заметно, ты не мог бы любить меня больше?» вызывали во мне желание присоединиться к гордому и свободолюбивому племени нюхлеров.
Самое противное, что я отчетливо понимал, что она играет в свою игру под названием «семья» и хочет втянуть меня туда же.
Игры жизнерадостный дебил, проснувшийся во мне, изо всех сил пытался оставить в прошлом; мое я требовало развернуться и уйти, желательно в неизвестном направлении; помешательство считало, что необходимо поступать «благородно» и «как принято», и при этом еще пыталось заставить меня чувствовать себя подонком за то, что я не хочу жить со своей семьей.
Издевательства я терпел больше полугода, пока из Хогвардса не пришло сообщение, что Пивз, вырвавшийся из-под надзора мистера Филча, разгромил мой кабинет и лабораторию.
Радостно потирая ладошки, я засобирался на теперь уже любимую работу, благодаря Мерлина за то, что, выбитый сообщением МакГонагалл из колеи, не наложил как следует защитные чары на свою вотчину.
Пару месяцев мне удавалось успешно скрываться ото всех и себя тоже - причем Кровавый Барон был до крайности удивлен, когда я не предложил ему как следует разделаться с причиной погрома - Пивзом.
Я самозабвенно предавался чтению редчайшей работы о применении толченого рога нарвала в исцеляющих зельях, когда в дверь постучали.
На пороге стоял мой старый «друг» Ремус Люпин – он один остался в живых из той приятной компании, которая целенаправленно отравляла мою юность. Теперь все было в прошлом, и, потакая своему любопытству, я разрешил ему войти. Демонстрируя чудеса гостеприимства, предложил разделить приготовленный домовиками ужин.
Светская беседа грозила затянуться, в связи с чем после чая я спросил, зачем он пожаловал.
-Северус, я так понял, что ты решил вернуться к своему любимому зельеварению?- не дожидаясь моего кивка, он продолжил: - Сейчас, когда у меня появилось много свободного времени, я часто думаю о прошлом…
Ага, я так и поверил, что он явился извиняться, - а насчет времени он прав, Тонкс занимала большую должность в министерстве, и у него теперь не было необходимости изыскивать средства к существованию. Но свои соображения по этому поводу я высказать не успел.
- В Амазонии нашими исследователями недавно был открыт настоящий Затерянный мир – такого изобилия магических трав, животных и прочих минералов нам не попадалось уже лет пятьсот. Но после войны Министерство никак не может полностью мобилизоваться…
«Ага, да и не стремится» - подумал я, вспоминая бесконечную череду банкетов, жертвой которых я был даже в собственном доме.<br> -Я подумал: может быть, ты согласишься на полгодика съездить туда с группой наших специалистов - провести, так сказать, разведку…
Тут меня передернуло; похоже, Люпин это заметил, потому что быстро заговорил:
- Просто в экспедицию набралась одна молодежь - не бесталанная, но молодежь; к тому же кто, как не ты, сможет лучше других и за порядком приглядеть, и разобраться там на месте, что к чему…
Похоже, у меня появилось вполне целомудренное желание расцеловать усталого оборотня. Я согласился.
Уже уходя, он обернулся и грустно посмотрел на меня:
- Северус, я понимаю, как трудно жить не в ладу с собой, - и, несмотря на наши сложные взаимоотношения, имей в виду, что я к твоим услугам…
Мое безумие не оставило меня - оно просто было засунуто в дальний угол сознания. Я наслаждался, буквально поедая находки из амазонской сельвы; я пил получаемые знания и не мог напиться. Все способствовало тому, чтоб я, наконец, по-настоящему стал счастлив.
Моя группа, состоявшая в основном из бывших выпускников Хогвардса, мне не досаждала, памятуя о репутации сурового профессора зельеварения. Я даже не знал их всех в лицо: какой-то толковый парнишка взял на себя роль моего заместителя по работе с кадрами, и в результате я получал только рафинированные артефакты природы без нудного общения с их добытчиками.
Совы - птицы не перелетные, поэтому с «большой землей» контакт поддерживался один раз в пару месяцев - но и от этого я был освобожден шустрым парнем.
Не знаю, сколько времени продолжалась идиллия, - но когда в мои походные апартаменты постучали, я отчетливо понял, что пришла расплата за мое страусиное счастье.
- Здравствуйте, профессор!
Первым моим желанием было снять чайник с плиты во избежание взрыва. В дверях стоял Невилл Лонгботтом собственной персоной. Наверное, у меня был окончательно ошалелый вид, потому что он пояснил:
- Меня прислали Вам на замену, так сказать…
Я попытался открыть рот на тему равноценности такой замены, но возмужавший бывший ученик не дал мне такой возможности:
- Министерство считает, что в основном работа закончена, а те растения, что еще остались не каталогизированными, добью я.
- Пламенный привет мадам Стебль, - пробормотал я, но не достаточно тихо, чтобы Невилл не услышал:
- Да нет, профессор, я уже стал достаточно взрослым, чтобы по достоинству оценить ваши методы воспитания, - поэтому большая часть привета должна быть адресована именно Вам!
На мгновение мне показалось, что с его «воспитанием» я все-таки перестарался, но потом мысль о возвращении в Англию вытеснила появившееся раздражение.
Завтра, уже завтра я прикоснусь к порт-ключу, и мое безумие вернется с новой силой - а я так был увлечен закапыванием головы в песок, что ни на секунду не озаботился решением своих проблем!
Невилл по моей просьбе приволок подшивку «Пророка» за полгода. Не знаю, что я ожидал там найти – то ли сообщение о катастрофе, то ли о разводе - но везде должна была фигурировать миссис Снейп.
Всю ночь я курил и листал пожелтевшие от сырости листы. В ранних выпусках с каждой станицы на меня таращились изумительные зеленые глаза в окружении поклонников его славы: «Гарри Поттер - наш герой!»
Если бы авторы этих заголовков знали, что до них это придумал Драко и не про Поттера… Воспоминания попытались нахлынуть на измученный табаком и алкоголем мозг, но их попытки разбились о простую мысль, прочно сидевшую в моей голове: «теперь у тебя нет цели, нет ничего; ты не умеешь жить в предложенных обстоятельствах, и сил или возможностей изменить что-либо у тебя тоже нет».
Одно только настораживало: чем свежее «Пророк», тем меньше радостно машущего рукой Поттера мне попадалось. Тогда я подумал, что уставший от славы Золотой мальчик остепенился и завел семью и работу…подумал и позавидовал, потому что в его способности жить в мире с собой никогда не сомневался.
Возвращение домой. Наверное, для кого-то это - особенное чувство; у меня же не было никогда дома как такового, в связи с чем, переступая порог особняка мистера и миссис Снейп, я, кроме раздражения, ничего не чувствовал.
В доме царила тишина, чему я несказанно удивился: как-то по-другому мне представлялось жилище, населенное маленькими детьми.
Дверь в мой кабинет приоткрылась, и высунувшаяся голова моей супруги кивком пригласила меня войти.
Над кабинетом жестоко поиздевались – по-другому я сказать не могу: любовно выстроенный мной мрачный интерьерчик был превращен в прянично-шоколадную детскую. На матах посреди комнаты, притулившись темноволосыми головенками друг к другу, дрыхли три малыша в одинаковых изумрудно-зеленых комбинезончиках.
Сердечный приступ я не получил только потому, что жена больно схватила меня за запястье и потащила в холл.
- Поговорим?
Нет уж, я не собирался вести разговор на ее территории, и потому молча направился в библиотеку. Слава Мерлину, там осталось все по-прежнему - и черно-коричневый колор стен, и потрепанная кожаная мебель.
- Удивлен? Если бы ты озаботился поинтересоваться событиями, происшедшими в твоей семье, ты знал бы, что у нас тройня!
- Поздравляю, дорогая! – кажется, ко мне вернулся сарказм - только очень не вовремя.
- Это я тебя поздравляю! Я всегда знала, что ты бездушный ублюдок, влюбленый только в самого себя! – шипела жена, пытаясь испепелить меня взглядом, – и не надейся, что тебе удастся на этот раз выкрутиться, – я тебе не твой обожаемый Темный Лорд и не Министерство! Дети будут с тобой, если ты не решишь сдать их в маггловский приют, - а я не собираюсь тебя больше терпеть! Наш брачный контракт - отличная штука! Ага, тебе все безразлично? Ну, посмотрим!
Если бы не ступор, завладевший мной, я мог бы даже залюбоваться своей половиной – вылитая Медуза Горгона! - и ей удалось меня заинтересовать: что еще мог придумать воспаленный женский мозг?
- Хочешь, я скажу тебе, как их зовут? Джеймс, Сириус и ту, которая поменьше, девочку – Рэмма! А хочешь, я тебе еще скажу – изменить их имена ты не можешь: по договору все решения, которые не оспорены супругом в течение полугода, считаются принятыми совместно, если не противоречат правовым нормам!<br> Она с торжеством заглянула мне в глаза.
Ну да, как я мог забыть, что она младше меня на 5 лет, а грустная история о моей юности и Поттере пребывала некоторое время в школе даже когда я ее закончил; спасибо Темному Лорду, благодаря которому об этом все забыли.
- И что я тебе такого сделал? - вопрос прозвучал спокойно - наверное, последствия непрекращавшегося шока.
Супруга махнула палочкой, и из холла влетело огромное трюмо.
- Посмотри!
Я посмотрел - ну да, я действительно изменился в результате пребывания на свежем воздухе: появился загар, легкий румянец, исчезли тени под глазами – полезно иногда прекратить строить из себя борца против всего. Учитывая то, что в зеркала я смотрюсь крайне редко, я немного отвлекся от монолога миссис Снейп.
-… даже сейчас ты пялишься только на себя любимого, смотри на нас!..
Я, конечно, всегда подозревал, что мы немного похожи, но от такого потрясающего сходства получил еще один удар по измученной психике.
Дальнейшие вопли сводились к тому, что я не оправдал ее надежд, что я эгоистичный бесчувственный болван, лишенный даже элементарного честолюбия, не способный даже притвориться ради семьи, – неужели мое безумие позволило ей думать, что все будет не так, как она сейчас говорила? Дальше меня обвинили в том, что я не поддаюсь дрессировке…нет, она это назвала как-то по другому, но в моем мозгу моментально возникла мысль: это не она - это я, кретин, почему-то решил, что она не похожа на других женщин! А на кого похожа? На меня?.. Идиот…
Тоже мне, миссис Снейп - подумаешь, месть страшная, слизеринская; раз дети мои - буду называть их как хочу или вообще называть никак не буду - пусть этим занимаются специально обученные няньки; в общем, я принял решение – дождаться, пока супруга вдоволь наорется, а уже потом суммировать полученную информацию.
Но из колеи она меня все-таки выбила – от шоковой терапии я давно отвык; кстати, с тех самых пор мародеры перестали вообще меня волновать как класс - а теперь память самостоятельно затеяла игру «вспомнить все» - и все обиды, унижения, оскорбления клана Поттеров сотоварищи повылезли из закоулков моего сознания.
Чирикнули подслушивающие чары, наложенные женой на детскую, но она даже не шевельнулась, драматично уставившись в пол перед собой.
Движимый каким-то странным инстинктом, я подошел к двери и заглянул к малышам. Они проснулись и сидели рядком, уставившись на стену, по которой порхали иллюзорные бабочки. На шум двери они синхронно обернулись, и на меня посмотрели три пары абсолютно одинаковых ярко-зеленых глаз. Этот цвет я бы не смог спутать ни с каким другим, даже если бы очень сильно захотел.