I место. «Чертовски правильно» Ливлли

Чертовски правильно.
Автор: Ливлли
E-mail автора: liru-ira@narod.ru
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Пейринг: НТ/СС
Диклеймер: Все права принадлежат Дж. Роллинг. Я ничего с этого не имею.
Саммари: Тонкс смотрит на февральский снег и ждёт того, в кого влюбилась год назад.
Предупреждения: POV Нимфадоры Тонкс
От автора: На конкурс романтических минификов к 14 февраля. Посвящаю Elaine.



Я всё смотрю и смотрю, как идёт снег, как снежинки падают на раму моего окна, как деревья медленно покрываются инеем. Я просто смотрю и думаю далеко не о зиме. Я вспоминаю. И всё больше и чаще о тебе.
Иду на кухню и готовлю свой любимый крепкий кофе. Тебе он тоже, вроде, раньше нравился. Интересно, а сейчас? Я люблю кофе, люблю долго и тщательно помешивать его серебряной ложкой из маминого фамильного сервиза, люблю медленно-медленно касаться губами чёрной поверхности. Почему-то мне кажется это уютным. На самом деле, это просто, потому что ты любишь кофе, чёрный цвет и…
Сегодня весь день идёт снег. И мне хочется, чтобы ты постучался именно в мою дверь, как год назад постучался в дом на площади Гриммо.

Мы были с Ремусом вдвоём на дежурстве в тот вечер, остальные пропадали ещё где-то. Мы мило ужинали, собирались провести романтический вечер, несмотря на то, что идёт война, а мы всё ещё солдаты на задании. И ничего не предвещало этого громкого стука. Тогда наш маленький уют, наш маленький костерок надежды, разожженный на один вечер, ты задул сквозняком от входной двери, хлопнув ей изо всех сил. Это был ты, Северус Снейп, раненный, злой, как сотня мантикор и…
Я, открыв дверь, сразу испугалась. Моментально поняла, что что-то произошло, что уже что-то не в порядке, но испугалась я больше всего твоей белой, прозрачной кожи и синей, пульсирующей жилки на виске. Твоя кожа обычно жёлтая, немного болезненного вида, как старый пергамент. Ты сам весь как старая записка нерадивого ученика, которую тот случайно уронил где-нибудь у стены. Ты та самая записка, которую уже десяток-другой лет никто не читал, о которой просто забыли за её ненадобностью. А в тот вечер эту записку нашли и очистили специальным заклинанием от пыли, просто из любопытства. И этим кем-то оказалась, конечно же, я – Тонкс.
Я стояла на пороге, не могла ничего сказать, но зато действовать меня научили. Поэтому просто отошла в сторону, чтобы не мешать Рему и осела в кресло. Я смотрела, как Люпин перевязывает твою многострадальную ногу, как ты орёшь на нас за то, что мы всё ещё здесь.
Я даже помню твой взгляд. Он был наполнен яростью, горечью. Ярче всего я запомнила ярость. Она просто сжигала тебя изнутри, опаляла твою душу, ты был готов убить нас за то, что мы хорошо устроились в этом гнёздышке, в тепле сегодня. А ты был там. В том промозглом пекле, наполненным болью и смертью. И таящим снегом февральской ночи.
Я должна была бы сожалеть о том, что я не там, но я не могла. Как я могла хотеть быть у кого-то в разрушенном доме, склоняться над трупом кого-то знакомого, кричать заклинания в темноту и туман? Я этого не хотела ни для себя, ни для Ремуса. Зато какая-то часть меня желала, чтобы ты сдох там, под обвалом, из-за смертельного заклинания, неважно из-за чего. Тогда наш маленький костёр уюта смог прогореть до утра. А потом я бы справилась. Я бы обязательно всё разгребла, возможно, начала бы винить себя, но тогда виновен был только ты, Северус.
Следующим утром пошёл снег. Я так и уснула в кресле. Подняться наверх я вчера была не в состоянии. А этим утром светило яркое солнце, и шёл мокрый снег. На мне были старые джинсы и свитер, и я была этому всему рада. И рада, что ты спишь ещё где-то наверху, в одной из спален, и что Рем уже куда-то уехал. И безумно рада, что могу выпить чёрное кофе и подумать.
Думать, как оказалось, было не о чем. Надо было действовать, а я пока просто тянула время, чтобы никуда не выходить. И меньше всего мне тогда хотелось выползать из моей норки и что-то решать. Ты знал об этом уже тогда, в то утро.
Я сидела в кресле, в котором вчера уснула и смотрела на картину. На ней шевелился водопад. Её здесь повесили недавно, кто-то из Ордена. И я сказала то, что сказал бы кто угодно на моём месте:
- Доброе утро. Я чертовски хочу оказаться там.
Ты понял, что я говорю не о вчерашней бойне, это слегка удивило меня.
- Тогда можешь убираться прямо сейчас.
Ты всё ещё был зол. Чертовски зол. А мне было почему-то хорошо. Просто было странное оцепенение, когда руки мёрзнут, становятся свинцовыми и поднять их почти невозможно. И я была также чертовски рада, что я уже взрослая, могу сидеть здесь сколько угодно, а ты ничего мне не сделаешь. Ничего.
- Пошёл к чёрту,- устало, но со смаком сказала я. Послать учителя был приятно. Стало немного легче, будто я сбросила мешок со своей спины. А спина ещё болит.
- Я был у него, в отличие от тебя.
Разговор свернул в то русло, на которое я рассчитывала. Я намеривалась теперь поссориться с тобой, чтобы сбросить все мешки и размять хорошенько спину, чтобы похрустели кости, а позвонки приняли должное положение.
- Снейп, хочешь, я скажу всё, что о тебе думаю?- Прищурилась я.
- Я это и так знаю,- ты ухмыльнулся и, прихрамывая, удалился на кухню. А у меня осталось дикое желание догнать тебя и всё равно всё высказать. Будто потом будет поздно.
Преодолев себя, я встала. Это оказалось совсем не сложно. Даже показалось правильным. Пока ты ковылял до кухни, я догнала тебя. Что делать или говорить я не знала, но было желание что-то сделать, чтобы вывеси тебя из себя, чтобы ты закричал, чтобы…
Ты делал кофе. На двоих. Заметив две чашки на столе, я замерла у окна. Неужели ты собирался угостить меня казенным кофе? Это могло бы быть милым, если бы не моё настроение.
- Садись,- ты это сказал таким приказным тоном, что я еле удержалась, чтобы не уйти или не сказать что-нибудь. Я просто села, потому что мне было любопытно, что же ты скажешь. Я очень ждала упрёков, я была уверена.
- Ты сегодня похожа на нормальную женщину, Нимф,- неожиданно сказал ты. Я постаралась скрыть изумление от твоей фамильярности, уткнувшись в своё ароматное кофе, которое у тебя получилось выше всяких похвал.
Да, действительно, сегодня у меня были обычные каштановые волосы и моё настоящее лицо. Ну, может, я только немного приукрасила свой носик, уменьшив его. После этих слов я присмотрелась к тебе внимательнее, обращая внимание на внешность. Ты был такой же, как обычно. То же худое лицо, орлиный нос, сальные волосы, которые теперь ещё были и не расчёсаны после сна, свалялись на затылке и торчали в разные стороны.
- Я не похожа, я такая и есть,- ответила после непродолжительного молчания.
Я смотрела тебе в глаза. Я видела всё, что ты хотел мне сказать. И если уж я поймала твой взгляд, то ты бы никогда не опустил его первый. А мне и не хотелось его отпускать. Твои глаза чёрные, твоя мантия чёрная, кофе в твоей кружке чёрный. А руки и лицо
бело-жёлтого цвета. Твои губы чуть розоваты и сжаты в тонкую полоску. Но я смотрю только в глаза, в которых я уже тону, задыхаюсь, которые манят меня, и, кажется, уже поймали в свои сети.
А ты смотришь немного равнодушно. Прячешься, скрываешь всё, что чувствуешь сейчас. Ты боишься, что я прочту, увижу слишком много, но не можешь опустить глаза. Может мои серые сегодня глаза тоже тебя привлекают?
Я вижу следы вчерашней ярости, замечаю остатки боли по тем, кто умер вчера и ощущаю что-то намного большее, чем всё это вместе взятое. Я могу только предполагать, могу надеяться, – Мерлин, надеяться?! – что это есть на самом деле.
Ты очень сильный человек. Ты знаешь это, я знаю это. Твои огромные глаза цвета… Наверное, цвета неспокойного ночного моря. И я уже покорилась им, я сметена этим ураганом силы, который ты всегда контролируешь.
Я быстро опускаю почти полную чашку на стол и продолжаю падать в пропасть. Я уже упала, но ещё не знаю об этом. Я наклонилась через весь стол и коснулась твоих губ.
Только когда я почувствовала под своими губами шероховатую поверхность твоих губ, поняла что сделала. Какую глупость совершила секундой назад. Я так и застыла – чуть привстав со стула, перегнувшись через стол и едва прижимаясь к твоим сухим и тонким губам. Ты не отвечал на мой скромный поцелуй, на мою дерзость.
Я села на место, покраснев. Опустила глаза и хотела уйти, но задела локтём чашку. Несколько крупных осколков разлетелись по полу, деревянные доски впитали в себя кофе и стали тёмными. На кухне царила тишина.
Через окно на кухню проникал свет. Это был какой-то холодный и неуютный свет, от которого хотелось спрятаться за горением свечи. Там, снаружи валил снег, заметая наше крыльцо. Заметая всё, что я считала нужным, заметая старые обиды, заметая мою суету.
- Репаро,- тихонько шепнула я. Профессор, ты допивал свой горячий кофе, не смотря на меня. Я наклонилась за кружкой, поставила её на стол. Могла сделать это с помощью магии, но хотелось задержаться здесь, рядом с тобой, может, сгладить эту ситуацию. Задержалась на пару мгновений, смотря на тебя сверху вниз, и затем ушла к себе в комнату. Переоделась в аврорскую форму, собираясь на работу. Надо начинать со всем этим разбираться, иначе придётся разбираться здесь с другими проблемами. Со Снейпом, с тобой.
Мельком кинула взгляд в зеркало. Я тебе понравилась? Ты отметил мою внешность сегодня. Впервые ты что-то сказал; обычно ты кривил губы, завидев мою розовую шевелюру.
Твоё лицо ничего не выражало, когда я вышла из кухни. Мой проступок тебе безразличен. Я просто глупая девчонка, которая много на себя взяла. Так, наверное, было всегда, но сейчас я поняла это с какой-то чёткостью и обречённостью. Просто я всегда была такой… Взбалмошной. Необузданной.
Я стараюсь спускаться вниз тихо. Теперь мне уже не хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание. Я хотела уйти незаметно, чтобы ты не заставлял меня краснеть или стыдиться ещё больше.
Когда я собиралась открыть дверь, послышался шорох позади. Я знала, что это ты, твоя мантия. Тяжело вздохнув, я потянулась к ручке двери. Я хотела посмотреть на тебя, но боялась обернуться, боялась увидеть усмешку.
- Нимф,- говоришь ты. Я уже знаю, что ты ухмыляешься. Я слышу это в интонациях. Я краснею, но поворачиваюсь к тебе. В глубине души я ждала этого окрика, хотя ты и спокоен и не повышаешь голоса.
Ты прислонился плечом к старому коричневому косяку, и он причудливо смотрится рядом с твоим чёрным нарядом. Скрестил руки на груди. И усмехаешься. Усмехаешься мне. Я ещё раз глубоко вдыхаю, потому что, заглянув в твои глаза ещё раз, я поняла, ты смеёшься не надо мной, а вместе со мной. Ты улыбаешься мне с иронией над самим собой. От этого внезапного открытия я стою, не двигаясь. Я не знаю, что делать, что сказать.
А ты, Северус, всё делаешь сам. Делаешь стремительный шаг ко мне, запускаешь худую руку с тонкими, но властными пальцами в мои каштановые, непривычные для меня волосы и целуешь. Целуешь страстно, иступлёно, будто в последний раз. И властно, будто желая заклеймить на моих губах своё право.
Отстранившись от меня, тяжело дышишь и, мне будто бы кажется, боишься и надеешься. Этот взгляд так не вяжется с твоим поведением…
На твоём худощавом лице играют блики зимнего солнца, которое пробивается через снег и витражи на двери. И эта зима такая неуютная и этот поцелуй тоже. Зима для меня неуютна днём, но сейчас это… правильно. Это чертовски правильно.
Я прижимаюсь к твоей груди. Прячусь от зимы, солнца и снега. Скрываюсь в тебе.

И сейчас я хочу, чтобы ты постучал именно в мою дверь. Я уже вижу чёрный силуэт у дерева. Ты пришёл ко мне. Пришёл, чтобы забрать с собой. И всё-таки это любовь.