Глава двадцатая. Похищение

Украсть Невилла Лонгботтома! Слыханное ли дело! Не какого-нибудь авроришку, не даже знатного лорда, а всего лишь надежду всего магического мира. Подумаешь, плюнуть и растереть. Да и откуда? Из Хогвартса, самого защищённого места во всём магическом мире, с которым разве что гоблинский банк Гринготтс сравнится. Да уж, Тёмный Лорд явно не в своём уме.

Подобное дело нельзя совершать необдуманно, и Снейп как никто другой это понимал. И не только потому, что он первый мог пасть под подозрение, но и потому, что могли пострадать и его змейки, чьи отцы в прошлую магическую войну были уличены в связях с Тёмным Лордом. Какой бы сволочью зельевар не слыл, но за своих студентов он готов был глотки рвать. Вопрос о том, как можно провернуть это дело тихо и без подозрений, не оставлял его, и все прошедшие после приказа Риддла занятия по окклюменции Снейп упрямо пытался найти в голове гриффиндорца хоть какую-то подсказку. Но, как обычно, там было пусто. Голова спасителя всея Британии была забита растениями, любимой жабой, страхом перед бабушкой и сомнительной дружбой с Уизли. И так раз за разом. Даже сейчас, спустя более чем полгода после начала занятий по окклюменции, Лонгботтом не мог дать хоть какой-то отпор или запереть свои мысли. Даже блокирующий амулет, который тот носил не снимая, оказался абсолютно бесполезным. Сам по себе он никогда не будет работать, если его владелец не имеет хотя бы минимального навыка легиллименции. Но в одно из занятий Снейп, ранее никогда не копавшийся в голове Невилла столь глубоко, смог нащупать ментальный барьер. Сомнений в том, что ставил его кто-то другой, просто не было. Не исключено, что гриффиндорец мог о нём просто-напросто и не знать. А это уже было интересно.

Обойти барьер, не сломав, было задачей непростой. Зельевар потратил на это немало времени, изматывая Лонгботтома по полной, не обращая внимания на все его просьбы перестать. Аргументом было то, что появился новый Тёмный Лорд, и кто знает, как он связан с Волдемортом. Жалкие попытки высказать протест были проигнорированы, как и всегда, и парню оставалось только смириться с положением дел. Перечить Снейпу, которого боялся до дрожи с самого первого дня в Хогвартсе, он просто не мог.

Завершить начатое Северус смог в тот вечер, когда гриффиндорец едва ли не валился с ног от усталости и спал на ходу. Его сознание и мысли были столь вялыми и неторопливыми, что просто не успевали среагировать на вмешательство зельевара в его разум. Лонгботтом даже и не понял, что Снейп успел побывать в его мыслях, в то время как тот успел увидеть всё, что было нужно, и даже более. И именно эта информация была так необходима им для того, чтобы выкрасть Невилла и остаться вне подозрений. Слизеринский декан выгнал его едва ли не сразу же, чему парень был только рад, и даже не стал задаваться вопросом, с чем это могло бы быть связано.

— Дамблдор самолично натаскивает Лонгботтома для боя с тобой, — Снейп с порога поделился новостью с Демоном, который снова стал частым гостем в его покоях. И хотя отношения между ними были напряжёнными, притом до такой степени, что Гермионе иногда было попросту страшно оставаться с ними наедине, оба усердно делали вид, что ничего не происходило и их связывают только обязательства перед Тёмным Лордом. И в эту игру они не прекратили играть даже тогда, когда Гарри в наглую ввалился в спальню к Снейпу и спихнул его на край кровати, заявив, что диван жёсткий, узкий и холодный, а он более не призрак и хочет комфорта. Зельевар стоически стерпел данную выходку, вырвал подушку из-под макушки зеленоглазого засранца и стянул на себя всё одеяло. Демон же не собирался так просто сдаваться, и по итогу у каждого осталась своя часть одеяла.

— И как успехи? — наслышанный о талантах гриффиндорца, Демон усмехнулся. И, судя по реакции Снейпа, ответ он угадал.

— Господин директор еле сдерживается, чтобы не прикончить его Авадой. Оказывается, на моих уроках Лонгботтом ещё блещет чем-то наподобие ума. В боевой магии он полный профан. И, что самое интересное, Альбус пытается скрыть это ото всех при помощи ментального барьера, о котором Лонгботтом даже и не подозревает. Этот поступок попахивает мнительностью, и именно она может сыграть нам на руку в предстоящем деле.

— Профессор, вы хотите выкрасть его во время занятий? — Гермиона первая догадалась о том, куда клонит зельевар. Но переведя взгляд на стоящего в тени Демона, она поняла суть предстоящей затеи. — Или не вы? — закончила она с улыбкой, пряча её за обложкой учебника по нумерологии.

— Именно так, мисс Грейнджер, — Северус хитро посмотрел на Гарри, который рассеянно переводил взгляд с него на подругу и обратно. Демон так и не понял, что задумали те двое, но его не покидало чувство, что он в этом непосредственно замешан.




Демон раздосадованно простонал и опустился на пол. Успех предстоящей операции зависит всецело от него, а он никак не может разобраться с тем, как работают вейловские чары. Как оказалось, с их помощью можно не только собрать толпу жаждущих выебать тебя извращенцев, но и просто ввести человека в состояние транса, вызвав столь глубокое обожание к себе, что оно буквально вводит в беспамятство. Но подобное состояние трудно контролировать, притом человек может как свихнуться от обожания, так и просто не поддаться ему, испытав лишь лёгкую степень привязанности. А Демону необходимо было научиться именно золотой середине. Но как назло не получалась даже грёбанная привязанность. Фенрир, вызвавшийся в качестве подопытного кролика, сочувствующе похлопал Гарри по плечу и вышел из комнаты. Геллерт же, наблюдавший за всем из дальнего угла, уходить не спешил.

— Ты боишься её.

— Что? — Демон удивлённо посмотрел на старика. — О чём ты?

— Ты боишься своей силы, боишься не удержать её. Я прав? Видимо, прошлый опыт её использования не даёт тебе успокоиться, и ты неосознанно блокируешь свои способности, — маг был наслышан о прошлых всплесках вейловской магии, да и лично почувствовал небольшой отголосок. Благо, Демон в то мгновение находился далеко, и потому пожилой маг не успел сделать ничего, о чём впоследствии было бы стыдно вспоминать.

Вместо ответа Гарри просто кивнул. Как тут не бояться использовать то, суть чего ты просто не понимаешь. Пока что ничего хорошего эта магия ему не принесла, только лишь проблемы. И от этого становилось тошно. Так теперь ещё и всё упирается в то, что он обязан овладеть ею, притом в кратчайшие сроки и с максимальным контролем.

— Гелл, тебе что-нибудь известно о вейлах? Не обобщённые знания о расе, а именно о примерном местонахождении? — с вялой, но всё же надеждой уточнил он. Но, как и ожидалось, ответ был отрицательный. Он был в тупике и не знал, что делать дальше. Как ему ввести в бессознательное обожание Дамблдора, если не может даже на более слабых магов воздействовать. Слишком многое на кону, слишком многое зависит от него. И от этого ещё хуже.

— Попробуй перестать бояться себя и того, на что ты способен. И тогда тебе будет проще понять, что делать, — Геллерт поднялся с насиженного места и покинул комнату, предпочтя не мешать своим присутствием. К сожалению, сейчас никто не сможет помочь Демону, кроме него самого.

А тот и сам это понимал. Вот только легче от этого понимания не стало. Сейчас он чувствовал себя слабым и потерянным. За последние полгода в его жизни произошло столько много новых, невероятных, порою абсурдных и безумных событий, но ни разу он ещё не чувствовал себя настолько разбитым и бессильным. Да даже в тот момент, когда он исчезал, будучи призраком, его не одолевало столь сильное отчаяние. Поддержка Эльдера, который всё знал, но молчал, была для него опорой. Но в этот раз чуда не случилось, и всезнающий эльф не смог ему помочь. Не потому что не хотел, а просто потому что впервые у него не было ответов на возникшие вопросы.

В дверь тихо постучали. Демон молча смотрел, раздумывая, отвечать ли. Не хотелось никому показываться в том состоянии, в котором он сейчас находился. После ещё одного стука дверь тихо отворилась, и в комнату несмело заглянула Мио. Подойдя к Гарри, она присела рядом, поёжившись от холода каменного пола, от которого не спасал даже толстый ковёр. Приобняв друга за плечи, она прижалась к нему, наслаждаясь моментом — давно они не сидели вот так, просто обнявшись. Жизнь в магическом мире была слишком бурной, и выделить пару спокойных минут было невероятно сложно.

— Как ты? — она всерьёз переживала за самочувствие друга. Он выглядел таким растерянным и беспомощным, каким она никогда его не видела. Рядом с ней он всегда был сильным и храбрым, готовым в любой момент защитить её, наброситься на обидчика, порвать его на части. А сейчас… сейчас перед ней был другой Гарри. Тот, которого он тщательно скрывал ото всех.

— Дерьмово, Мио. Словами не описать, насколько, — он накрыл её ладонь своей и чуть сжал. С её приходом стало немного спокойнее.

— Поделишься? — она не настаивала. Понимала, что ему трудно будет рассказать. Не привык он жаловаться и делиться. Всегда сам.

Демон не спешил с ответом. Подбирал слова, да и просто наслаждался близостью подруги. Тяжело было кому-то открыться. Слишком уж привык, что всем нет до него дела. В приюте так уж точно, никто и не побеспокоится о твоём физическом самочувствии, а о душевном и говорить нечего. Герми же… Она всегда готова была выслушать его, вот только грузить её своими проблемами не хотелось. Он и так был ей слишком благодарен за дружбу и за то, что она была рядом, не зная, чем отплатить, что дать в ответ. А что касается Северуса — так с ним и без того всё было слишком неоднозначно.

— Все чего-то от меня ждут. Вся эта операция… Слишком она ненадёжна и основывается только на моих способностях, которыми я мало того, что овладеть не могу, так о которых я ещё и ничего не знаю, — начал он, тщательно выбирая, какой информацией с ней поделиться. Но в итоге махнул на это рукой и решил выложить всё как есть. В конце концов, только Гермиона и может понять его. — Мне страшно, Мио. Я боюсь, что из-за меня всё рухнет, что в самый ответственный момент я просто не смогу сделать то, что от меня требуется. И сил своих боюсь. Последние два раза они принесли мне только проблемы, так что нахуй мне такое наследие не нужно. Я… Я не знаю, что мне делать…

— О, Гарри! — девушка не знала, что и сказать. Слова как назло не приходили на ум. — Может тогда отменим всё это? Уверена, мы придумаем что-нибудь другое! И никто не будет тебя винить, поверь! Все поймут, — тут она чуть приврала. Она не знала, поймут ли его все, и примут ли его решение. И если в зельеваре она практически не сомневалась, то вот о реакции Тёмного Лорда оставалось только догадываться.

— Не могу, Мио. Времени уже нет что-либо менять. С каждым днём погибает всё больше людей от рук этого психопата, который так старательно пытается очернить моё имя. И в том моя вина, понимаешь? Я не жалею всех встречных и поперечных, но не могу не чувствовать своей причастности к этой резне. Я его спровоцировал, Мио, я! Ты понимаешь? И чем дольше мы будем оттягивать события, тем больше людей умрёт, — его уже трясло. Мысли, что так крепко сидели в его мозгу и зудели не переставая, вырвались наружу. — Я виноват. Но я не могу справиться с наследием. Чуда не произошло, как в случае с освоением перехода в тень или с боевой магией. Я не могу подчинить себе эти силы. Страх быть в их власти слишком силён. Я помню, как они сами захлестнули меня. Помню и не хочу, чтобы это повторилось снова. Быть безвольной куклой, быть пленником навязанных вейловскими чарами желаний — слишком страшно. Я не знаю, чем это закончится.

— Но, может, всё же попробуешь? Я буду рядом и постараюсь помочь, — гриффиндорка переместилась, сев перед ним и заглянув в потухшие зелёные глаза. Она коснулась его щеки пальцами и огладила контур скулы, напоследок прижавшись к коже ладонью. Демон лишь упрямо качнул головой, давая понять, что это не поможет. — Знаешь, когда я впервые сотворила волшебство, мне было очень страшно. Мне было восемь, за мною гналась соседская собака, которая всегда меня почему-то не любила. Я до сих пор помню её оскал. Я почти добежала до дома, почти! Но споткнулась и упала. Всё, что мне оставалось — это лежать и смотреть, как она несётся на меня, слышать, как злобно щёлкают челюсти. Отец выбежал из дома, чтобы отогнать её, но он бы просто не успел добежать. И вдруг пёс взвизгнул, а после сразу же отлетел в дерево. Ни я, ни родители тогда так и не поняли, как это получилось, но сомнений в том, что это сделала я — не было. Я благодарна им за то, что они ни разу не назвали меня странной, не пытались вылечить от «одержимости», как выразилась бы моя тётка. Благодарна, потому что мне самой было жутко страшно от мысли, что я урод. Что я не такая. В последующие годы было ещё несколько случаев, когда магия давала о себе знать, и мне становилось всё хуже. Пожалуй, ты единственный, кто не дал мне окончательно убедить себя в том, что я — чудовище, — девушка благодарно улыбнулась другу. — Но письмо из Хогвартса расставило всё на свои места. И меня накрыла такая волна радости и облегчения от того, что это — дар, а не проклятье. Что я — волшебница, а не монстр, и что я не одна такая. Гарри, пойми, твоя сила — это часть тебя. Сильная, пока что неизведанная, а потому непредсказуемая, но ты можешь ею управлять. Возможно она даётся тебе труднее не только потому, что ты её боишься, но и потому, что она противоречит твоему характеру. Ты привык действовать, привык идти напролом, но чары вейл требуют другого подхода. Их суть в том, чтобы расположить, увлечь, заманить, а после подчинить. Быть может, тебе просто стоит принять это как новую для себя сторону?

— Не знаю, Мио. Не думал об этом. В том, что это противоречит мне, ты попала в точку. Как подумаю о том, чтобы кого-то очаровать… Фу, — Демон поморщился, представив себя в этой роли. — Но, возможно, ты права.

Чем дольше он думал об этом, тем больше склонялся к тому, что гриффиндорка права. Гарри ни разу не смотрел на проблему с этой стороны, да и более того, подобная мысль просто не посещала его. Однако, он находил это вполне логичным. Боевая магия и магия теней были ему ближе, они были привычнее. Скрытность, действие силой, осторожность — то, к чему он привык, чем всегда руководствовался. А следом он вспомнил и первый всплеск вейловских чар. Тогда, в комнате зельевара, глядя на погружённого в работу мужчину, он вспоминал их первую совместную ночь. Память услужливо подкидывала картинку за картинкой, вплоть до самых мельчайших подробностей, вызывая желание повторить это, вызывая желание обладать им, тем, кто так глубоко засел в его душе. Судя по всему, именно это желание, так несвойственное Демону, и пробудило вейловское наследие.

— Кажется, я понял, как мне управлять… этим, — чуть слышно выдохнул Гарри, пытаясь выкинуть из головы мысли о зельеваре.

— Попробуешь на мне?

— Ни за что! Никогда, слышишь, никогда не буду тебя ни к чему принуждать, Мио, — казалось, парень разозлился не на шутку. Он понимал, что подруга просто хотела помочь, но мысль о том, чтобы очаровывать её, заставлять делать что-либо против воли, пробуждала в нём ужас вперемешку с гневом. — Лучше пойду Сивого найду, он сам вызвался побыть подопытным волком, — Гарри неловко улыбнулся, как бы извиняясь за то, что повысил на подругу голос.

Найти оборотня проблем не составило, равно как и уговорить его на новые эксперименты. И дело действительно сдвинулось с мёртвой точки. У Демона стало получаться направлять чары на одного конкретно взятого человека, а в данном случае волка, вместо того, чтобы накрывать ими, как куполом, большую площадь вокруг себя. Не сразу, конечно, но обуздать силу удалось. Вот только регулировать количество её воздействия не получалось. Оборотня то окатывало лёгким обожанием, в следствии которого он начинал считать Демона кем-то наподобие младшего брата, то накрывало такой мощной волной похоти, что отбиться от него получалось только запустив в Сивого несколько Ступефаев. Гарри старался не отчаиваться, всё свободное время тратя на овладевание вейловскими чарами, но по прошествии недели результаты оставались всё такими же непредсказуемыми. Парень подозревал, что всё дело в том, что он понятия не имеет, какие эмоции должен вызвать. Сам-то подобных чувств не испытывал.

Сам факт того, что на него все надеются, а он не оправдает ожиданий, сильно удручал. Ухудшало состояние и то, что Риддл ненавязчиво намекал на то, что надо бы поторопиться. В который раз разочарованный результатами тренировки, Демон слонялся по коридорам поместья. В меноре было практически безлюдно — большинство пожирателей были заняты тем или иным поручением. Несколько добывали новые сведения, обсуждаемые Дамблдором с членами Ордена Феникса, парочка других, возглавляемые Люциусом, подготавливали почву в Министерстве, обрабатывая нужных людей. Невзначай сказанная фраза тут, подкинутый слух там — и абсолютная непогрешимость Альбуса оказалась под вопросом. Никто не обсуждал это прилюдно, никто не пропустил это в прессу, но тихие шепотки на каждом углу всё реже касались новоявленного Тёмного Лорда, и всё чаще — директора Хогвартса. Люциус проделал действительно огромную работу и мог гордиться собой. Однако слухи слухами, а им ещё предстояло доказать это прилюдно.

Громкий гогот оторвал Гарри от размышлений о блондинистом соратнике, и он тут же ступил в тень, не желая снова встречаться с теми пожирателями, что уже дважды его едва не изнасиловали. Принуждать к чему-либо сейчас они его не стали бы, но и лишний раз с ними встречаться он не желал, предпочтя переместиться в покои слизеринского декана. И в тот момент, когда он вышел на свет рядом с затопленным камином, Демона осенило.

Узнать о времени проведения дополнительных занятий Героя-Всея-Магического-Мира особого труда не составило. Гермиона совместно со Снейпом сопоставили имеющуюся информацию и выяснили, что они проходят ежедневно после отбоя. Проблема была в другом: узнать, где они проходят. Будь Демон призраком, он бы и сам мог проследить за парнем, а так… Ставить какие-либо следящие заклинания Снейп опасался — они оставляли весьма чёткий след, который директор не мог не заметить. Помощь в разрешении данного вопроса пришла оттуда, откуда не ждали — Уизли, которому таинственные отлучки друга не давали покоя, одолжил у близнецов мантию-невидимку и проследил за Невиллом вплоть до одного из пустующих залов на третьем этаже. Однако проникнуть следом ему не дали запечатывающие чары, и разузнать, кем же является подруга известного гриффиндорца, у него не получилось. Предприняв не одну безуспешную попытку, спустя месяц Рон всё же сдался, однако мусолить эту тему не перестал, ежевечерне изливая свои жалобы относительно того, что друг ему не доверяет и что-то скрывает. Поначалу гриффиндорка пропускала их мимо ушей — уж за семь лет она этому прекрасно научилась.

— Я вообще никогда не был в том зале, да и не припомню, чтобы дверь в него была когда-либо открыта, — Рон продолжал излюбленную тему, лениво откусив лапку от шоколадной лягушки.

— Что, прости? — что-то в словах рыжего привлекло внимание девушки. То самое что-то, что, непременно, могло быть важно.

— Ты опять меня не слушаешь? Ну сколько можно уже учиться, хоть бы отдыхала иногда, — Рон брезгливо приподнял двумя пальцами учебник по зельеварению и откинул его на пол. — Тем более зелья…

— Рон, не начинай. Так о чём ты говорил?

— Я о том, что Невилл каждый вечер ходит в тот зал на третьем этаже, который располагается двумя этажами выше Большого Зала. Никогда не видел, чтобы он был открыт. Как думаешь, где Невилл узнал, как туда попасть? Может, Фред с Джорджем подсказали? Они ведь почти все тайные ходы в замке знали. Эх, а мне опять ничего не рассказали, а ведь я их брат! Кстати, как думаешь, кто та девушка?

— Какая? — мысли Гермионы сейчас крутились вокруг таинственного помещения. Она не сомневалась, что именно там и проводит своё обучение Невилла Дамблдор. Если судить по размерам Большого зала, то и этот зал был немалых размеров, а большое пространство как раз первый критерий для выбора тренировочного места.

— Может, та милая хаффлпаффка? Ну, та, которая каждый раз краснеет, стоит ей увидеть Невилла? Ханна, кажется. Или кто-то из Равенкло? А что если слизеринка? Хотя нет, глупости, Невилл бы не стал, — Рон даже не услышал её вопроса, слишком погружённый в свои размышления. Гермиона пыталась уличить момент, чтобы улизнуть в покои слизеринского декана и рассказать ему и Демону обо всём, но Рон накрепко оккупировал гостиную, желая дождаться друга и вытрясти из него всю информацию.

Добраться в подземелья ей удалось только следующим вечером, да и то с трудом — Рон пытался подбить девушку отправиться к таинственной комнате вместе с ним, чтобы она попыталась снять чары с двери. Выслушав от гриффиндорки гневную нотацию о том, что личная жизнь не просто так называется личной, а также получив словесный пинок в сторону домашних заданий, рыжий отстал от неё, и, обиженный на весь мир, демонстративно пересел к Симусу и Дину.

— На третьем этаже, прямо над Большим Залом, говоришь? — Демон перебирал в памяти все помещения, которые в большом количестве изучил в бытность свою призраком.

— Да. Тебе знакомо это место? — девушка удобнее устроилась на диване у камина, грея закоченевшие руки.

— Смутно. Пролетал мимо всего раз, ничего примечательного там нет. Разве что… Ох, чёрт. Там же полным-полно поглощающих барьеров. Не удивлюсь, если Дамблдор там занимается далеко не светлой магией.

— Профессор, а вы что-нибудь знаете о том зале?

— Боюсь, что ничего. Одно из многих запертых помещений, куда нет доступа студентам. К тому же, третий этаж не под моим надзором. Однако, если Демон прав и там действительно поглощающие щиты, то это объясняет, каким образом директору удалось сохранить занятия в тайне. На всей школе стоят Сигнальные чары, оповещающие директора и деканов о применении боевой магии.

— Гермиона, тебе лучше вернуться в башню, — Демон хитро улыбнулся ей. — Спасибо тебе за помощь.

— Ты хочешь провернуть это сегодня? Уверен? — девушка направилась к двери, но притормозила, ожидая ответа.

— Более чем. В ближайшие дни, боюсь, в замке будет неспокойно, так что постарайся всё время находиться в гриффиндорской гостиной, чтобы лишний раз не попасть под подозрения, — дождавшись утвердительного кивка, он махнул рукой ей на прощание и замер, пытаясь как можно точнее припомнить тот зал. Всё же перемещения через тень требуют не меньшей точности, чем трансгрессия, и оказаться где-нибудь меж толстых каменных стен замка ему не хотелось.

— Уверен, что вейловские чары тебе достаточно подчиняются? — Снейп сел в кресло напротив и уставился на парня. Он слышал, что это наследие давалось ему тяжело, и не был до конца уверен в том, что парень справится.

— Они и не понадобятся.

— Как это понимать? — Снейп выглядел более чем удивлённо. Не раз и не два на собраниях они обсуждали этот план, прикидывали, сколько времени понадобится Демону на подготовку и искали возможность помочь ему. А сейчас этот юнец самовольно меняет все планы, никого не предупредив.

— Я не освоил чары в должной степени. Это не быстрый процесс. А времени ждать больше нет, слишком много смертей с каждым днём.

— И что ты собираешься делать? — рациональное зерно в его словах было. Северуса и самого ужасали списки жертв, ежедневно публиковавшиеся в «Пророке». И с каждым днём ему всё труднее было смотреть директору в глаза, сохраняя при этом невозмутимый вид.

— Я уведу его через тень.

А ларчик просто открывался. Снейп настолько привык к неожиданным появлениям Демона из тени, что воспринимал это как нечто естественное, и потому ему ни разу не пришло в голову, что это можно было бы использовать.

— Откроешь способности перед Альбусом? Вейловская магия хотя бы встречается в наши дни, да и к тому же есть зелья и заклинания со схожим эффектом. Его временное помутнение можно было бы списать на это. Магию теней же не с чем сравнить, и она может навести его на мысли о твоей сущности.

— У меня нет выбора, Северус. Время не на нашей стороне.

Спорить с ним зельевар не стал. Не потому, что парня было не переубедить, а потому, что он был прав.

Выждав для верности час после отбоя, Демон, не говоря ни слова, шагнул в тень. Выходить с другой стороны он не спешил, предпочитая понаблюдать за трепыханиями Героя. Иначе это было и не назвать — парень неуклюже перемещался по залу, с силой стискивая палочку пальцами, как если бы это могло решить исход поединка. Дамблдор атаковал его заклинаниями, которые Невилл пока ещё отражал. Но стоило директору усилить напор и перейти к заклинаниям, не входящим в школьную программу, как гриффиндорец тут же начинал паниковать и совершать ошибку за ошибкой.

— Хорошо, мой мальчик. Так держать! Молодец, Невилл! — не переставал нахваливать его старик, однако Гарри видел, что тот едва сдерживает себя в рамках добродушного старого мага, в глубине души мечтая заавадить нерадивого юнца.

— И это ваша Надежда Магического Мира? — с издевкой, растягивая слова, произнёс Гарри, всё так же не покидая тени.

— Кто здесь? — Дамблдор тут же перевёл палочку в то место, откуда послышался голос, но в темноте ничего не было видно. — Люмос Максима!

— И это его вы собираетесь противопоставить мне? — Гарри переместился в другой скрытый тенью угол. — Вы понимаете, насколько жалко это выглядит?

— Ты! — старик мгновенно понял, кто с ним разговаривает. — Как ты проник в замок? Как посмел? Покажись!

Луч света был направлен в следующий угол, но Демон снова успел переместиться, продолжая издевательские речи. Дамблдор метался из стороны в сторону, но противник был быстрее. Наблюдавший за этим Невилл, видя потерявшего самообладание директора, не на шутку испугался. Если уж сам Светлый и Великий так переполошился, то что уж про него говорить? Он медленно пятился к стене, стараясь оказаться как можно дальше от пугающего его голоса — тихого, устрашающего, заставляющего его дрожать.

— Попался, — прошептал ему на ухо тот же самый голос, а в шею упёрлась волшебная палочка. — Можете попрощаться со своим мессией, господин директор, — показавшийся из тени Демон злобно усмехнулся, глядя, как злость, страх и беспомощность сменяют друг друга, как директор неуклюже бежит в его сторону, совершенно забыв о собственной волшебной палочке. Крепко схватив гриффиндорца за руку, он утянул его в тень, перетаскивая обоих в Риддл-менор. Очутившийся в просторной комнате, парень тут же рухнул на пол, задыхаясь от ужаса. Пусть перемещение через тень было недолгим, но в те мгновения он увидел слишком много того, чего не захотел бы видеть никогда больше. А увидев перед собой Демона, узнав новоиспечённого Тёмного Лорда, лицо которого «Ежедневный Пророк» публиковал едва ли не каждые две недели, Невилл и вовсе потерял сознание.

Глядя на безвольно осевшего парня, Гарри со злорадством подумал, что Дамблдор сильно просчитался, поставив на него в грядущей войне. Перетащив его на диван и забрав палочку, Демон запер за собой дверь на несколько заклинаний и отправился искать Тёмного Лорда. Он не сомневался, что Риддл будет доволен.




Как Демон и предполагал, в последующие дни в замке было отнюдь не спокойно. Школу наводнили авроры, сорвав своим расследованием все занятия. Шеклболт, руководивший поисковой группой, порывался допросить преподавателей и студентов с веритасерумом, однако стушевался под взором Грозного Глаза, напомнившего ему о незаконности применения данного метода. Пришлось темнокожему аврору довольствоваться имеющимися средствами.

Гермиона, которая из-за близкой дружбы с Невиллом была одной из главных подозреваемых, с трудом сохраняла невозмутимый вид, стараясь отвечать на вопросы чётко, но малоинформативно.

— Да, я действительно знакома с Невиллом Лонгботтомом. Да, мы друзья. Личная жизнь? Конечно, она есть у всех. Знаю ли я о ней? Невилл очень любит свою бабушку. Что, вы не об этом? Какая девушка? В Хогвартсе много девушек, вы о ком хотите узнать? Что, романтические отношения? У нас? Нет, вы что! А, не у нас? Не знаю, свечку ему не держала. Так, как, вы говорите, вас зовут?

Подобные допросы проводились с участием Гермионы с завидной регулярностью, не меньше доставалось и Рону, даже Драко пару раз вызвали как негласного слизеринского принца, однако никакой новой информации об исчезновении авроры так и не получили. А проводивший допрос над Снейпом курсант едва ли не волосы готов был на себе рвать — декан змеиного факультета ловко и умеючи формулировал свои ответы так, чтобы завуалировать в них всё, что он думает об умственных способностях одного конкретно взятого аврора.

Директор же прилагал немало усилий в помощи аврорату, даже поделился с Кингсли информацией о дополнительных занятиях. Будучи членом Ордена Феникса, тот и так о них знал, однако лишние подробности всегда были уместны для следствия. Стараясь на публике сохранять добродушие, участливость и опечаленный вид, наедине с собой Альбус позволял выплеснуть весь накопившийся в нём гнев. Чёртов Риддл снова обставил его, подослав мальчишку. Директор не сомневался в том, что они заодно — иначе с чего бы неизвестно откуда взявшемуся юнцу красть идиота Лонгботтома? Да ещё и участвовать в краже Геллерта. То, что мальчишка не был причастен к этому, было невозможно — он ведь знал о том, что птица и есть его магический партнёр. Но больше всего директора бесило другое: то, что такой лакомый кусочек достался не ему. Судя по тому, что он видел, парень владел магией теней, а это было не просто редким разделом магии — он едва ли не полностью исчез. Пару раз проскакивала шальная мысль, что юнец был демоном теней, но старик гнал её прочь — это было бы полным абсурдом, ведь те исчезли многие века назад. Альбус безмерно сожалел, что не он первый до него добрался, такой союзник мог бы стать могущественной поддержкой, а возможно, обдурённый красивыми речами, мог бы стать для него и новым партнёром. Дамблдор мечтательно представил, сколько силы мог бы вытянуть из этого парня. Но мысли о том, что его обыграли, притом на его же поле, да ещё и забрав ферзя, вырвали его из несбыточных фантазий, вернув в грешный, полный нерешённых проблем мир.

Тем временем Невилл не мог найти себе покоя, день за днём нарезая круги по выделенной ему комнате. Выпускать его не собирались, но и посещать его никто не спешил, что удивляло не меньше. Очнувшись после похищения, парень ожидал увидеть себя в какой-нибудь темнице, закованным в цепи, или же пред очами Тёмного Лорда, который будет его пытать, а после убьёт. Или же сразу убьёт, в зависимости от того, какое у него будет настроение. Но никак он не ожидал, что окажется на кровати в просторной комнате, где, к тому же, его будет ждать аппетитно пахнущая еда. О том, что еда могла быть отравлена, гриффиндорец подумал запоздало, когда половина принесённых яств было сметена им в считанные секунды. Но ни через час, ни через два с ним ничего не случилось, и он рискнул доесть оставшееся — в моменты сильного стресса аппетит был зверским.

Осмотр комнаты ни к чему не привёл — он был заперт и полностью отрезан от внешнего мира. Изредка появлялись домовики, но и с ними поговорить не удалось — ушастые создания упорно молчали. Отсутствие палочки уверенности тоже не прибавляло. За прошедшие неполные семь лет он слишком привык к ней и теперь чувствовал себя крайне неуютно. Оставалось только ждать, когда о нём вспомнят. Однако, как бы долго он ни прокручивал возможные варианты встречи с Тёмным Лордом в голове (в том, что придёт именно он, сомнений у Невилла не было), но он так и не оказался к ней готов. И потому вид крёстного, появившегося на четвёртый день его заточения, вызвал не только огромную радость, но и облегчение.

— Сириус! — Невилл бросился к мужчине. — Как ты меня нашёл?

— Тише, приятель, всё хорошо, — Блэк обнял крестника, которого не видел уже довольно давно. — Нам надо поговорить.

— В каком смысле? — парень удивлённо и несколько подозрительно уставился на него. — Я думал, ты пришёл забрать меня отсюда…

— Обязательно, но сначала мне надо тебе кое-что рассказать. И показать, — по мановению палочки с верхней полки шкафа слетел думосбор, который Невилл до того не заметил. Он с глухим стуком приземлился на стол, и Сириус погрузил туда несколько серебристых прядок, отделённых от виска. — Ты должен это увидеть. Давно пора.

— Сириус, я не понимаю. Почему здесь? Ведь тут опасно! В любой момент может появиться Тот-Кого-Нельзя-Называть!

— Доверься мне, прошу, — он подтолкнул думосбор к Невиллу. Тот с сомнением глянул на него, но всё же склонился над каменной чашей, погружаясь в чужие воспоминания.

«Фрэнк и Алиса Лонгботтомы о чём-то горячо спорили с Дамблдором. Поначалу голоса были приглушёнными, и разобрать, о чём они говорят, не представлялось возможным. Но чем ближе подходил Сириус, а вместе с ним и Невилл, тем отчётливее были слова.

— Дамблдор, вы сумасшедший! То, что вы сотворили вчера с Эверсами — подло! Да вы… У меня слов нет, чтобы описать всё, что я о вас думаю.

— Фрэнк, мальчик мой, о чём ты говоришь? Я спешил как мог, но опоздал к ним — к тому моменту, как я поспел к ним домой, Лорд Волдеморт уже убил их. Я сожалею, что не смог уберечь твоего кузена и его семью.

— Не дурите мне голову, Альбус! Я видел воспоминания домовика, он захлёбывался слезами от горя, что не уберёг свою семью, когда я его нашёл. Я видел как вы, ВЫ! пытали моего брата, пытаясь принудить его к сотрудничеству с вами и вашим чёртовым орденом! Вы хуже Тёмного Лорда, и мне вы просто омерзительны. Убирайтесь из моего дома немедленно! Весь магический мир завтра узнает о том, что вы из себя представляете, и я приложу немало усилий для того, чтобы засадить вас за решётку, если не получится добиться поцелуя дементора. Вон! Не смейте больше появляться на пороге моего дома!

Невилл видел, как благодушная улыбка исчезла и лицо директора перекосило от гнева. Таким он старика ещё никогда не видел, и, честно сказать, ему было страшно.

— Ты же понимаешь, что я никогда не допущу этого, — тихим, угрожающим голосом произнёс он, достав палочку и направив её на Фрэнка. — Круцио! — мужчина, не успевший ни достать палочку, ни отскочить в сторону, упал на пол, корчась от боли. Алиса кинулась к маленькому сыну, создавая вокруг него защитные заклинания. Питер Петтигрю, которого Невилл до того не заметил, кинулся с палочкой на Дамблдора. Кинутое им слабенькое Круцио Дамблдор с лёгкостью отразил, кинув в мужчину Аваду. Питер рухнул на пол.

— Алиса, бери сына и беги, — прохрипел Лонгботтом, безуспешно пытаясь подняться. Но прилетевшее следом новое непростительное заставило его снова корчиться от боли. Женщина не смогла оставить мужа и попыталась бороться со стариком, но безуспешно — в боевой магии она была слаба, и потому уже через минуту корчилась на полу рядом с мужем, который едва мог пошевелиться от боли.

Дамблдор перестал их пытать только тогда, когда оба уже сошли с ума от боли. Переступив через тела, он направился к детской кроватке, где истошно надрывался ребёнок.

— Что ж, пророчество будет исполнено, — направив палочку на ребёнка, старик усмехнулся. — Авада Кедавра!

Зелёный луч отскочил от малыша и отлетел в стену. Ребёнок заплакал ещё громче, что, впрочем, не смогло перекрыть громкой ругани Альбуса. Что только что произошло, он понять не мог, и потому не решился больше атаковать Невилла. Он исчез, аппарировав с громким хлопком. Сириус, до этого прятавшийся и наблюдавший за всем из-за неплотно прикрытой двери, на негнущихся ногах подошёл к телам Лонгботтомов, которые не подавали признаков сознания. Он шокировано смотрел то на Фрэнка, то на Алису, не в силах вымолвить ни слова, а после упал рядом и зарыдал, проклиная своё малодушие. В таком состоянии его нашёл Волдеморт, с негромким хлопком появившийся посреди комнаты.

— Так-так, очень интерес-с-сно, — прошипел он, оглядывая всё, что творилось в помещении. — Похоже, старый маразматик снова меня опередил.

— Волдеморт! — Сириус отшатнулся, вытаскивая палочку, но заклинания так и не произнёс. Возможно, его разум помутился от того, что на его глазах только что замучили лучшего друга, а может, виною тому предательство того, кому он доверял больше, чем себе, но Блэк произнёс то, чего Тёмный Лорд никак не ожидал услышать от одного из самых активных фениксовцев. — Прошу, позвольте служить вам.»

Невилл вынырнул из воспоминаний и пустыми глазами посмотрел на крёстного. Всю жизнь он считал, что зло — Тот-Кого-Нельзя-Называть, что это он вместе с чокнутой Беллой замучил его родителей, которых предал Петтигрю. Он, как и все вокруг, считал Дамблдора непогрешимым идеалом, великим светлым магом, готовым помогать всем, кому нужна будет помощь. И сейчас всё, что он знал, всё, во что верил, оказалось ложью.

— Не верю…

— Понимаю. Я бы тоже ни за что не поверил, если бы не увидел всё собственными глазами. Невилл, мне так жаль. Я понимаю, что ты никогда не сможешь простить меня за то, что я не помог Фрэнку и Алисе, что даже не попытался помочь. Питер и тот не струсил, а я… Столько лет прошло, а я никак не могу этого забыть. И простить себя не могу. Да и никогда не смогу. Он был мне как брат, а я предал его. Мне всё это казалось кошмаром.

— И поэтому ты присягнул… ему? — Невилл понятия не имел, что думать по этому поводу.

— Да. Тогда я подумал, что лучше уж рабство у Тёмного Лорда, чем быть убитым тем, кому доверяешь. Выйти к нему в открытую я не мог, у меня не было ни единого шанса выстоять. А пытаться придать огласке случившееся было бесполезно, я пытался, но Альбус ловко всё это замял, выставив это как поползновение Пожирателей, оставшихся без Тёмного Лорда, погибшего в ночь убийства Лонгботтомов. Лорд ведь тогда инсценировал свою смерть, оставив после себя мантию да кучку пепла. И магическое сообщество в это поверило, слишком сильно им хотелось, чтобы это было правдой.

— А Дамблдор? Он поверил?

— Конечно, нет. Все эти годы он знал, что Тёмный Лорд жив, и потому усиленно укреплялся в Министерстве, заняв должность главы Визингамота и переманив на свою сторону глав других отделов.

— И каково тебе здесь?

— Очень даже неплохо. Рабство, к которому я был изначально готов, себя не оправдало. Да, Лорд может быть жесток, но для этого всегда есть повод. И то, что рассказывал нам о нём великий и светлейший, оказалось полным враньём — нет и не было у Лорда мании господства над магглами и тяги к массовому геноциду. Он был правой рукой своего учителя, помогая в завоевании власти в магическом мире, а после был предан так же, как и твои родители. Дамблдор очернил его имя, свалив все убийства на него и провозгласив новым Тёмным Лордом. Хозяину не оставалось ничего, кроме как найти соратников и выступить против старика.

— Вол… Тот-Кого-Нельзя-Называть был учеником директора? — каждое новое слово, сказанное крёстным, приводило парня во всё больший шок. В ответ Сириус только кивнул. Он и сам мало знал об этом, Риддл не спешил распространяться на этот счёт.

Какое-то время Невилл молчал, переваривая услышанное. Чем больше он об этом думал, тем больше он начинал верить Сириусу. А ещё пришло осознание того, что и он был игрушкой в руках манипулятора, которой была уготована участь умереть от рук Лорда во имя лжи светлейшего и добрейшего.

— Скажи, крёстный, все те смерти последних недель… Кто тому виной? — Невилл не сомневался в ответе, но озвученная догадка звучала резко. Остатки веры в Дамблдора разлетелись мелким крошевом. — Ясно.

— Как ты? — Сириус понимал, в каком смятении сейчас Лонгботтом, но как помочь ему, не знал. Приободряющие речи не были его коньком.

— Не очень, если честно. В голове с трудом укладывается всё, что ты рассказал. И ещё мучает вопрос о том, что со мной будет дальше. Меня ведь похитили не только для того, чтобы ты открыл мне правду?

— Ты прав, не только. Лорд предлагает тебе место в наших рядах.

— И ты считаешь, что я должен согласиться?

— Это твой выбор, крестник. Я не могу давить на тебя или требовать чего-либо. Ты волен решать сам. Но во времени, к сожалению, ты ограничен. Завтра Снейп придёт, чтобы заблокировать воспоминания о сегодняшнем разговоре от Дамблдора, а после я верну тебя в Хогвартс. Или стереть их, если ты откажешься.

— Это лишнее. Я согласен. Не смогу простить того, кто лишил меня родителей, — Невилл отвернулся от мужчины, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы. Вспоминать о родителях было больно, как и видеть их в Мунго, таких молодых, но таких чужих. Они не узнавали ни его, ни друг друга, даже не соображая, кто они и где находятся. В этот момент Невилл понял, что побудило Сириуса так безрассудно пойти во служение к Тому-Кого-Нельзя-Называть.

— Прости. Я виноват перед тобой. И перед ними, — Сириус вздрогнул. Он всерьёз опасался, что после того, как крестник узнает правду, тот возненавидит его.

— Я не виню тебя. Правда. Даже если хотел бы, то просто не могу. Ты и бабушка — все, кто у меня есть, и я не хотел бы терять ещё и вас.

У Сириуса как камень с плеч свалился после этих слов. Он и не осознавал, как сильно тяготила его эта тайна, которую он никак не мог рассказать тому, кто имел полное право её знать.

— Спасибо, — чуть выдохнул он и полез в карман. — Держи.

Невилл неуверенно потянулся за своей палочкой, которую ему протягивал Блэк.

— Лорд настолько доверяет мне? — он с сомнением посмотрел на мужчину. Ему было странно то, что пленнику вернули палочку. Кто знает, что он может с её помощью сделать? Хотя, пленником он больше не являлся, вроде как.

— Я доверяю. И этого достаточно.